Роман Доброхотов - Рикошет - 2021-07-29
Е. Бунтман
―
Добрый вечер. Это программа «Рикошет». Я ее ведущий – Евгений Бунтман. Эта программа обычно посвящена расследованиям, которые делают наши коллеги из других изданий, но сегодня эта программа посвящена даже не столько расследованиям, сколько расследователям, а конкретно – Роману Доброхотову, шеф-редактору издания Insider*, которое российские власти считают иноагентом.Вчера рано утром у Романа Доброхотова прошли обыски. И не только у Романа Доброхотова, но еще и у его родителей. И вот сейчас у нас на телефонной связи… Забегая вперед, скажу, что это непросто даже связаться по телефону сейчас с Романом Доброхотовым. Сейчас у нас Роман на прямой связи. Роман, добрый вечер.
Р. Доброхотов
―
Добрый вечер.
Е. Бунтман
―
Я правильно понимаю, что кроме техники всевозможной, изъятой во время обысков, у вас еще и украли номер телефона?
Р. Доброхотов
―
Да. Вот я вернул его буквально 15 минут назад (второй номер) и активировал. Это была большая проблема, потому что когда сразу после допроса я пришел в салон МТС и просил мне вернуть симку, то есть взамен, как я сказал, утерянной, они посмотрели мой номер паспорта, посмотрели номер, который я им написал, и сказали, что такого номера не существует и никогда не было вообще, по истории они не видят, чтобы такой номер когда-либо использовался. Притом что, на самом деле, я этот номер использую, кажется, с 2001 года, то есть уже 20 лет. Его все знают. И глупо отрицать его существование.То есть они что-то там химичили очень долго и с моими гаджетами, и с моими сим-картами, пытались получить доступ к компьютеру. Собственно, я так понимаю, что это и было главной целью всей этой истории.
Е. Бунтман
―
Безуспешно?
Р.Доброхотов: Чтобы именно в это самое утро, когда я должен был вылетать, нагрянули ФСБшники – это не случайность
Р. Доброхотов
―
Вот это уголовное дело, которое они там формальным обоснованием всей этой истории…
Е. Бунтман
―
Безуспешно?
Р. Доброхотов
―
Вот это уголовное дело, которое они там формальным обоснованием, мне кажется, большой роли не играет. Точно так же, как оно не играло и в случае с Романом Аниным (вот это уголовное дело о клевете на Сечина); точно так же, как и с Баданиным*. Это все, на самом деле, предлоги для того, чтобы врываться к журналистам в квартиры, отбирать их телефоны, компьютеры. Это мало того, что мешает расследованиям, это еще позволяет ФСБшникам получать доступ к информации о расследованиях, об источниках, возможно, заражать эти гаджеты вирусами. Правда, ими обычно никто не пользуется после того, как их изымали, поскольку понятно, что устройство скомпрометированное.Так что, по сути, в этом году была объявлена война журналистским расследованиям. Где-то до января этого года мы чувствовали себя в России куда более спокойно. Я имею в виду мы – журналисты-расследователи. То есть понятно, что харассили активистов и политиков, правозащитников. Но вот сейчас пошла уже волна дальше, и новые категории, такие как журналисты, адвокаты, те люди, которые, в общем, старались скорее описывать происходящее, чем участвовать в нем, они тоже сейчас страдают от уголовных дел, обысков и так далее.
Е. Бунтман
―
Роман, давайте подведем итоги этих полутора дней последних. Что у вас изъяли? В каком вы сейчас статусе? О чем вы можете говорить? О чем не можете говорить? Подписку с вас взяли, кстати?
Р. Доброхотов
―
Нет, никаких подписок нет. Я могу говорить о чем хочу. И, кстати, это подтверждает, что само по себе уголовное дело роли большой не играет. Там и дела-то никакого, по сути, нет. Есть там твит на несколько слов с оценочным суждением, из которого они пытаются за уши вытянуть какую-то клевету.
Е. Бунтман
―
Давайте напомним, что, собственно, это за дело.
Р. Доброхотов
―
Это твит был по поводу расследования о голландском блогере-конспирологе Ван дер Верффе, который распространял дезинформацию о сбитом Боинге, то есть он всем рассказывал, снимал фильмы про то, что якобы Боинг был сбит истребителем, хотя это отрицает даже Россия сегодня и Министерство обороны. Тем не менее он это распространял и, как показано в самом расследовании, распространял в активном взаимодействии с российскими спецслужбами, а конкретно – с ГРУ.
Е. Бунтман
―
Извините, что перебиваю. Вам не повредит в деле о клевете то, что вы сейчас мне говорите?
Р. Доброхотов
―
Я просто пересказываю, что написано в тексте. Текст написан от редакции.
Е. Бунтман
―
Хорошо.
Р.Доброхотов: Они что-то химичили очень долго и с моими гаджетами и сим-картами, пытались получить доступ к компьютеру
Р. Доброхотов
―
Это написано в расследовании. Я это цитирую. И меня судят не за это, потому что я там не являюсь, по сути, автором текста. Меня судят за твит, в котором я написал, там смысл такой, что не пристало голландскому журналисту или блогеру – я уж не помню, как я там писал – работать на ГРУ. И он посчитал, что это очень сильно его оскорбляет, и подал иск о защите чести и достоинства и про клевету.
Е. Бунтман
―
А почему свидетель тогда? Я правильно понимаю, что вы сейчас в статусе свидетеля, да?
Р. Доброхотов
―
А мы все, насколько я понимаю, свидетели. Про Баданина* точно не знаю, но, по-моему, Анин же тоже свидетель. То есть все почему-то свидетели. Там у них тоже в тех делах лица неустановленные. А это очень удобно, потому что если мы свидетели, то нам не надо показывать никакие материалы дела, не надо вообще морочиться с материалами дела, то есть можно, на самом деле, никакого дела и не вести, по большому счету, зато получить от суда разрешение на то, чтобы вломиться в квартиру и делать все, что они хотят делать.
Е. Бунтман
―
То есть, как вы говорили, не более чем предлог для обысков и для, не знаю, шантажа?
Р. Доброхотов
―
Ну да. То есть это такой намек на то, что в России у вас работать не получится, чуваки, уезжайте. И, насколько я знаю, Роман Баданин* уехал. Я, правда, не проверял. Писали, что он уехал из России. Про Романа Анина тоже не проверял. Но понятно, что давление идет именно в том смысле, что даже не пытайтесь работать из России. В чем здесь логика я тоже плохо понимаю. Потому что с таким же успехом все мы можем работать из-за рубежа, по большому счету. Поэтому да, будет, наверное, немножко сложнее тем, кто работает с источниками. Но в Insider*, например, особо никто и не работает с источниками, мы работаем с открытыми данными, с базами данных.Поэтому смысла выдавливать из страны я большого не вижу. Но, мне кажется, просто здесь еще дело в самом раздражении тем фактом, что есть какие-то маленькие, но независимые гордые медиа, которые никак перед никаким Минюстом не отчитываются, делают все, что хотят, обвиняют Путина во всем, чем хотят, и остаются неприкосновенными. То есть какая-то тут, мне кажется, просто обида была у силовиков, что под их носом существуют люди, которые разоблачают самые секретные их операции. Поэтому здесь какая-то эмоциональная составляющая, наверное, тоже была со стороны власти.
Е. Бунтман
―
Роман Доброхотов, журналист, у нас сейчас в эфире. Что у вас в итоге изъяли? Технику, да, как обычно, плюс еще паспорт и билеты, насколько я помню?
Р. Доброхотов
―
Да. Нет, ну билеты-то электронные. Но интересно, что билеты обратные у них тоже были. Раз они их изъяли, они их видели. Тем не менее они именно в день, когда я должен был вылетать в командировку, решили провести обыск. То есть, возможно, они просто подумали, может быть, что обратный билет я купил просто для отвода глаз. То есть, возможно, они боялись, что я уеду, и они не успеют провести этот обыск и получить доступ к гаджетам, как они хотели. Но, так или иначе, я не верю, что это совпадение.В последнее время я редко вылетаю из страны из-за того, что коронавирус и так далее. И вот так, чтобы именно в этот день, в это самое утро, когда я должен был вылетать, нагрянули ФСБшники – это, скорее всего, не случайность.
Е. Бунтман
―
Но тоже воспользовались какими-то данными открытыми или закрытыми о ваших перемещениях. И система «Магистраль» опять же.
Р.Доброхотов: В этом году была объявлена война журналистским расследованиям
Р. Доброхотов
―
Да-да, они, конечно, это видят заранее при бронировании билетов. Поэтому им это довольно просто организовать. Но тут просто опять же логика не понятна. Почему, например, кому-то они, наоборот, намекают, что надо уехать из страны… Это касается, кстати, не только журналистов, это касается и многих активистов, как сейчас Гудкова сначала немножечко прессанули, потом отпустили и выдали обратно сразу загранпаспорт – намекнули: давай уезжай. Роме Баданину*, по-моему, тоже сразу загранпаспорт на руки отдали, но намекнули, что могут забрать. А меня, наоборот, не выпустили и оба заграна не отдают до сих пор. Так что что они мне хотят сказать этим пока непонятно.
Е. Бунтман
―
Судьба расследовательской журналистики в России сейчас вам видится туманной?
Р. Доброхотов
―
Нет, мне она видится совершенно ясной. Я вижу, что популярность журналистских расследований продолжает расти. Такой был всплеск, наверное, осенью прошлого года, когда просто невероятное количество историй мы увидели. Но сейчас такое небольшое летнее затишье. Но я уверен, что все издания, которые сейчас прессуют, они не только продолжат свое существование, но и будут развиваться. Вот по крайней мере, по себе мы видим, что количество наших подписчиков, которые составляют очень весомую часть нашего бюджета – это люди, которые платят ежемесячно донейты – оно после и объявления иноагентами, и после обысков только резко выросло.
Е. Бунтман
―
Но одно дело, когда иноагентами объявляют издание, а другое – когда физических лиц. И коллеги Романа Баданина, например, многие сейчас себе ищут, увы, работу.
Р. Доброхотов
―
Но там немножко другая ситуация – у них была нежелательная организация.
Е. Бунтман
―
А в личном качестве их признали иностранными агентами.
Р. Доброхотов
―
Ну да. Я имею в виду, что если они в личном качестве иностранные агенты, им надо просто тупо уезжать из страны и не обращать на это внимание. А если это нежелательная организация, то тогда они могут оставаться в России, но им надо тогда просто менять работу, то есть работать на другую организацию. Здесь есть свои нюансы. Но, конечно, оба эти статуса неприятны. Я думаю, что в конечном итоге они приведут к тому, что преобладающее большинство журналистов-расследователей будет работать из-за границы, как мы сейчас это уже видим, например, по Центральной Азии (это совершенно нормальное явление), по каким-то таким совершенно уже тоталитарным странам. Вот Россия уверенно шагает в этом направлении.
Е. Бунтман
―
Что касается ваших родственников, у них тоже изъяли технику?
Р. Доброхотов
―
Да, изъяли. Но там совершенно абсурдные были какие-то изъятия. То есть компьютеры, на которых явно я не мог работать и не собирался. Какая-то игрушка-робот. В общем, по-моему, что под руку попадалось, то они хватали. Что-то оставили. То есть видно, что реально к уголовному делу вообще никакого отношения это не имеет. Вообще, в принципе, изымать что-то, для того чтобы проверять меня на клевету, не нужно, это бессмысленно. Потому что получат они компьютер, и что они по компьютеру узнают с точки зрения этого твита и клеветы? Так что это просто произвол. И они наслаждаются этим, наслаждаются безнаказанностью, наслаждаются тем, что могут за 2 секунды выломать двери пожилым 70-летним людям. Ну вот им нравится демонстрировать так свою силу, им приятно.
Р.Доброхотов: Это очень удобно, потому что если мы свидетели, то нам не надо показывать никакие материалы дела
Е. Бунтман
―
Спасибо большое. Роман Доброхотов, шеф-редактор издания The Insider, которое российские власти считают иноагентом, у нас был в прямом эфире. Спасибо большое, Роман. Сил и мужества вам и вашим родственникам и коллегам.* Российские власти признали деятельность интернет-издания «Проект» нежелательной. Главного редактора Романа Баданина Минюст включил в список СМИ-иноагентов