Что известно о Скрипалях сегодня? - Виктория Скрипаль - Рикошет - 2020-12-02
Е.Бунтман
―
Добрый вечер, это программа «Рикошет». Я – ее ведущий Евгений Бунтман. Мы обычно обсуждаем главные публикации последних суток, которые появлялись у наших коллег в прессе. И сегодня мы обсуждаем одну из публикаций с ее непосредственным героем. Речь идет о публикации в «Московском комсомольце», это публикация расшифровки телефонного разговора между Викторией Скрипаль, племянницей Сергея Скрипаля, памятного вам по инциденту в Солсбери, с ее двоюродной сестрой Юлией. И Виктория у нас сейчас по Скйапу. Виктория, здравствуйте.
В.Скрипаль
―
Здравствуйте.
Е.Бунтман
―
Давайте начнем сначала разбираться с историей этой записи. Как она вообще в «Московском комсомольце» оказалась? Это вы писали разговор?
В.Скрипаль
―
Да. Я писала.
Е.Бунтман
―
А вы всегда записываете разговоры? Все разговоры?
В.Скрипаль
―
У меня телефон, в нем режим автоматической записи любых разговоров. То есть, входящие, исходящие – все. Любой звонок записывается автоматически.
Е.Бунтман
―
Понятно. То есть, это не только, когда вам, условно говоря, звонит сестра двоюродная? А просто всегда, в постоянном режиме?
В.Скрипаль
―
Постоянно, да. Любой, кто мне звонит, или кому звоню я. Автоматически телефон ведет запись.
Е.Бунтман
―
Как часто вы общаетесь с той семьей, которая, я могу предположить, сейчас в Англии находится?
В.Скрипаль
―
Ну, по ее словам они находятся в Англии. Знаете, после 26 июня прошлого года я думала, что мы еще очень долго не будем общаться. Потому что последние слова Сергея Викторовича были, что «все, теперь мы сами по себе, а вы сами по себе». И на этом точка. Ну, значит, точка. И как-то у меня не было уверенности, что когда-нибудь они позвонят. Поэтому этот звонок, который был от Юли, он был радостный и неожиданный.
Е.Бунтман
―
То есть, это первый звонок за какое время, получается?
В.Скрипаль
―
Знаете, фактически больше… Год с небольшим.
Е.Бунтман
―
Полтора года получается. Первый раз за полтора года. Правильно ли я понимаю, что ее была инициатива позвонить?
В.Скрипаль
―
Нет, инициатива была со стороны папы. Потому что она сказала, что она звонит, потому что Сергей Викторович, он… Сначала разговор, что «папа просил позвонить, потому что у него плохие предчувствия насчет мамы». Поэтому, чтобы успокоить его, она позвонила.
Е.Бунтман
―
А с ним самим вы связывались когда в последний раз?
В.Скрипаль
―
Вот 26 июня… У нас односторонняя связь. Они звонят – я отвечаю. Вот так. У нас нет обратной связи, скажем так. Связь только такая.
В.Скрипаль: После 26 июня прошлого года я думала, что мы еще очень долго не будем общаться
Е.Бунтман
―
Общее ваше впечатление от этого разговора? Во-первых, со здоровья начнем. Есть просто некоторые подробности, мы их, наверное, повторим. О состоянии здоровья Сергея Скрипаля.
В.Скрипаль
―
Да, ну Юля сказала, что с ее здоровьем все хорошо, она полностью восстановилась, и проблем с ее здоровьем нет никаких. А у Сергея Викторовича, она сказала, «у папы осталась еще стома», то есть – трубка в горле. Он с ней ходит постоянно, и с ним постоянно сейчас находится врач, 24/7, он с ним живет, постоянно дежурит, помогает, потому что, как она сказала, «папа даже не может сесть за руль», потому что в любой момент он может просто потерять сознание. Эту трубку… Каждые три дня этот аппарат надо чистить, обратно ему вставлять. То есть, вот такие вот сложности. Во всем остальном, я спросила, как сахар. Она сказала, что сахар у него в норме, все в порядке. Одна проблема – вот эта стома. Вот. Вот из-за нее все, как говорится, его беды.
Е.Бунтман
―
Мне следовало этот вопрос задать в начале, наверное. Я надеюсь, что вы не обидитесь на него. Вы уверены, что это Юлия? А не, как это часто бывает, пранкеры?
В.Скрипаль
―
Вы знаете, мы с ней разговаривали почти час. Первый раз у нас с ней был длинный разговор, и мы с ней обсуждали, ну, там… Конечно, много было таких моментов, которые касаются нашей семьи. Не только меня, моей сестры, но кучи родственников. Пранкеры всех этих родственников просто чисто теоретически охватить не смогут, не только практически. Поэтому были моменты, специально задавались вопросы, чтобы, ну, как-то эту беседу всю развить, поддержать и убедиться в том, что это действительно Юля.
В.Скрипаль: Юля сказала, она полностью восстановилась. А у Сергея Викторовича – трубка в горле
Е.Бунтман
―
То есть, у вас были сомнения в самом начале?
В.Скрипаль
―
Вы знаете, ну, мы живем в век высоких технологий, и эти технологии развиваются очень быстро. Тут приходится так вот…
Е.Бунтман
―
Я вас ничуть не упрекаю, наоборот, мне это кажется вполне разумным.
В.Скрипаль
―
У каждого человека есть еще своя интонация, свои обороты речи. То есть, она вот в этот раз говорила именно в своей манере, в своей интонации. Понятно… Когда звонки все предыдущие были, звонок начинался с того, что «я могу говорить?». То есть, разрешение. Или ей кто-то передавал в этот момент телефон и она: «Все, можно говорить?». Так же и Сергей Викторович, то есть, они спрашивали у кого-то разрешения. Кто-то был рядом с ними третий. А в этот раз она сказала: «Я выехала в НРЗБ, я нахожусь на открытой местности». Был слышен шум ветра. Она говорит: «Я разговариваю просто вот на открытой местности, тут никого рядом нет». И мы разговаривали не только о личном… Разговор длился целый час. Соответственно, за час, конечно, можно понять, с тем ты человеком говоришь или не с тем. Тем более, если человек – твой родственник.
Е.Бунтман
―
Очевидно, из этого разговора очевидно, что Юлия находится в Великобритании. Судя по словам «локдаун», по мерам всевозможным принимаемым, да?
В.Скрипаль: Я так понимаю, Сергей Викторович не в том состоянии, чтобы его куда-то перемещать
В.Скрипаль
―
Я у нее спросила, она посмеялась. «Да», - говорит. «Я читала, что нас отправили в Новую Зеландию, я бы с удовольствием туда поехала, но никто нас туда не отправляет. Мы как были, так и есть, находимся в Великобритании». Как я потом сказала: слушайте, меня, никогда не ошибаюсь. То есть, нет смысла их куда-то перемещать. И я так понимаю, Сергей Викторович не в том состоянии, чтобы его куда-то перемещать.
Е.Бунтман
―
Почему они порознь живут?
В.Скрипаль
―
Я так думаю, что это, скорее всего… Они же изначально, с самого начала, если мы вернемся туда. Юля пошла на поправку, она была в одной палате, он – в другой палате, их рядом не держат. Потом Сергей Викторович остается в госпитале, ее выписывают, увозят в неизвестном направлении. Потом его увозят, но не туда, где она, а опять в какое-то другое помещение. И они всегда разделены. То есть, я не помню с момента… То есть, за два этих года, чтобы они какое-то время, чтобы они находились вместе. То есть, с того момента, как их забрали со скамейки в парке в Солсбери, с того времени они бывают… Когда она делает звонки, она встречается с папой. Как она сейчас сказала, так как папа все-таки 65+, то в связи с коронавирусом еще, вот поэтому, они живут раздельно. Но и изначально они жили раздельно. Я не знаю, почему это так.Она сказала, еще такой момент, почему раздельно. Одна из версий, которую она произнесла. «Мы живем с папой раздельно, потому что, как им сказали, чтобы на вас не обратили внимания, чтобы к вам не приставали люди. Потому что когда вы будете вместе, тогда быстрее будут ассоциировать, что это Скрипали. А вроде бы когда вы раздельно, то люди не реагируют отдельно на Юлю, отдельно на Сергея Викторовича». Вот так вот. Вот такая была версия.
Е.Бунтман
―
Это как раз логично, наверное, действительно выглядит. Пожилой человек и пожилой человек. А если он еще с русской женщиной, которая предположительно его дочь, наверное, легче вычислить.А с кем-нибудь еще из семьи они общаются?
В.Скрипаль
―
Насколько я поняла – нет. То есть, не звонили больше никому. То есть, Юля общается только со своей подругой, с Гульнарой, она с ней созванивается, ей звонит. И это весь ее круг общения, в принципе. Больше она ни с кем. То есть, в какое-то определенное время она общалась ее с гостиницей для животных, где ее собака находилась. До того, как Антон сказал, что он ее собаку отдал, пристроил в хорошие руки. На этом их общение прекратилось.
Е.Бунтман
―
Вам показалось, она с охраной, без охраны? Я так понимаю, Сергей Скрипаль – с охраной и под наблюдением врачей. Как получилось, что у Юли, видимо, чуть-чуть другой сейчас статус? Не стало вам понятно?
В.Скрипаль
―
По крайней мере, как она сказала, она живет отдельно, у нее есть какая-то работа. Но я так понимаю, все равно какой-то момент охраны есть, она ничего про это не говорила. Но вот в данный момент она говорит: «Я нахожусь в поле, тут никого нет. Стараюсь быть не в людных местах». Из-за локдауна, как она говорит. А так, в принципе… Вроде бы такое, по ее выражениям, вроде бы как жизнь приходит в норму. Все, «живу, работаю, есть задумки». Знаете, она сказала еще, сослалась на «помнишь, как было, когда его обменяли. Приехали, выдали вот эту государственную…». Государственный дом, они в нем жили. Через некоторое время была выделена ссуда на покупку дома и квартиры. То есть, переход в другой статус. И она сказала, что они находятся в таком же статусе. То есть, они живут на государственных квартирах. Но через некоторое время им выделят определенную сумму денег. Но как НРЗБ понятно, что за этот дом в Солсбери, за эту стоимость, ему дадут эти деньги. Потому что на данный момент, когда мы с ней разговаривали, этот дом в Солсбери еще до сих пор находится на Сергее Викторовиче. То есть, его муниципалитет не забрал под свою юрисдикцию.То есть, когда он будет переезжать, ему за этот дом в Солсбери выделят определенную сумму денег, он купит себе жилье. А Юле тоже дадут какую-то часть денег, она тоже купит себе жилье. И с того момента, я так поняла, они будут уже без… Они будут свободными гражданами.
Е.Бунтман
―
Спасибо большое, Виктория Скрипаль, племянница Сергея Скрипаля. И мы говорили о разговоре, расшифровка которого есть в МК. Спасибо, всего доброго, это была программа «Рикошет».