Андрей Иванов - Рикошет - 2020-08-06
А.Соломин
―
17 часов и 34 минуты в российской столице. В прямом эфире радио «Эхо Москвы». Меня зовут Алексей Соломин. И сейчас я хочу вам предложить небольшое интервью. Но сначала расскажу о том, что издание «МБХ медиа» со ссылкой на организацию «Экозащита» сообщила накануне, что «из порта Амстердам в направлении российского порта Усть-Луга отправилось судно «Михаил Дудин» на борту которого находится около 600 тонн, — я цитирую, — урановых хвостов токсичных радиоактивных отходов процесса обогащения урана». В Россию судно должно было прибыть утром 11 августа. Мы обратились ко второй стороне в госкорпорацию «Росатом», в которой категорически не согласны с такими формулировками. И ответ «Росатома» я как раз и предлагаю вам послушать.Я сделал интервью с заместителем директора по коммуникациям госкорпорации «Росатом» Андреем Ивановым.
По информации «МБХ медиа» я сошлюсь здесь, процитирую текст: «5 августа из порта Амстердама в направлении российского порта Усть-Луга отправилось судно «Михаил Дудин». На его борту — 600 тон урановых хвостов токсичных радиоактивных отходов процесса обогащения урана. В России судно должно быть 11 августа. Сообщается, что экологи забили тревогу. Потому что боятся, что эти отходы могут вызвать опасность здесь, в России.
А.Иванов
―
То, что вы сейчас прочитали… Ну, есть судно «Михаил Дудин», он уже делает не один рейс, несколько рейсов, которое перевозит в Усть-Лугу ценное сырье — это обедненный гексафторид урана — ценное сырье, которое в рамках рециклинга в атомной отрасли можно переработать — это вторичная переработка, — выделить оттуда энергетический уран и вторично использовать для производства электроэнергии. Делать ядерное топливо для производства ядерной энергии.Там как вы произнесли? «Токсичные ядерные отходы».
А.Соломин
―
Токсичные радиоактивные отходы.
А.Иванов
―
Токсичные радиоактивные отходы. Итак, это не отходы, вы поняли: обедненный гексафторид урана. И нам эти отходы привозят не утилизировать, не закапывать в землю российскую матушку, не отравлять людей и всё прочее, а перерабатывать. То есть это сырье, а не ядерные отходы. Это первое.Второе по поводу «все умрут». Ну, именно по тому, как перевирают специально люди… Это обедненный уран. Суть его в том и заключается, что он обедненный. Его, грубо говоря, радиоактивность ниже, чем у природного урана. Природный уран, все вы прекрасно знаете, его добывают, и он не приносит никакого зла людям, никого не убивает и так далее.
А это еще более низкая радиоактивность у этого сырья, чем у природного урана.
А.Соломин
―
Я услышал, что этот уран идет на переработку, не на утилизацию, не на хранение. Но опасности он не представляет, даже если бы он был просто, условно, закопан — я правильно понимаю позицию?
А.Иванов
―
Да. То есть природный уран, он какую-то радиоактивность в себе несет, правильно, как мы знаем? Все, что в нашей природе, оно имеет какую-то свою активность, правильно? Естественный фон и так далее. Вот это сырье, которое завозят, его активность ниже, чем природного урана.
А.Соломин
―
Но есть еще позиция Гринпис в этой статье. Я тоже вам ее прочту. «Гринпис подчеркивает, что в России уже накоплено около 1 миллиона тонн урановых хвостов, которые не только активны, но и токсичны. И дальше цитата: «Планов по использованию такого их количества нет, а практика контрактов до 2009 года демонстрирует, что вторичные отходы до обогащения урановых хвостов из-за рубежа оставались в России». Так это или не так? Действительно, не все урановые хвосты…
А.Иванов
―
Еще раз, опять неправда. Отходом является что? То, что не подлежит переработке, правильно?
А.Соломин
―
Наверное, да.
А.Иванов
―
Вы знаете, что такое отходы? Ну вот, как бы. Или я не прав? Любой нормальный человек прекрасно понимает: то, что не подлежит переработке, не принесет пользы, не может быть переработано человеком, пущено в какой-то производственный цикл, — это является отходом. ОГФУ не является отходом. Его и везут для того, чтобы обогатить, выделить из этого вторичный, может быть, третичный ценный 235-й уран. То, что ОГФУ накапливается — безусловно. При обогащении урана и у нас большие тоже собственные объемы ОГФУ в стране. И его тоже перерабатываем, и свой перерабатываем и немцам перерабатываем. Немцы неспособны переработать, а у нас есть технология. У российских атомщиков есть технология, и мы можем переработать. За это нам платят деньги, а также получится новое ценное сырье. Вот в чем смысл. С точки зрения ответственных экологов нужно говорить о том, что это одна из процедур рециклинга в атомной отрасли, которую вообще-то все нормальные экологи должны приветствовать.
А.Соломин
―
А это переработанное сырье оно потом будет использоваться Россией? Германия фактически отдает его…
А.Иванов
―
Нет, в данном случае используется немецкими атомными станциями.
А.Соломин
―
То есть возвращается им.
А.Иванов
―
Да. Но они вот теперь везут для того, чтобы мы переработали. Грубо говоря, услуга. У них нет такой технологии, а мы можем.
А.Соломин
―
Еще один вопрос, уточнение. А после процесса переработки появляются какие-то отходы, которые уже не перерабатываемые?
А.Иванов
―
В чистом виде отходы не появляются. Остается часть такого же обедненного урана с еще меньшим содержание урана 235, но, в принципе, он тоже не закапывается в землю, а хранится, грубо говоря, в специальных условиях на складах в абсолютно безопасном состоянии. Он не токсичен, не несет никакой угрозы и так далее. И, в принципе, при желании можно его тоже перерабатывать, выделять энергетический уран тоже можно.
А.Соломин
―
Я напомню, что это было интервью с заместителем директора по коммуникациям госкорпорации «Росатом» Андреем Ивановым.