Адвокат Ивана Сафронова о предъявленных обвинениях - Олег Елисеев - Рикошет - 2020-07-13
М. Курников
―
Здравствуйте. У микрофона – Максим Курников. И сегодня в программе «Рикошет» мы будем говорить о предъявленных обвинениях журналисту «Коммерсанта» Ивану Сафронову. И не только журналисту «Коммерсанта», но и советнику главы «Роскосмоса». С нами на связи Олег Елисеев, адвокат Ивана Сафронова. Здравствуйте, Олег.
О. Елисеев
―
Здравствуйте.
М. Курников
―
Олег, сегодня было официально предъявлено обвинение. Что нового мы узнали из сегодняшнего заседания суда?
О. Елисеев
―
Сегодня не было заседания суда.
М. Курников
―
Из сегодняшнего предъявления обвинения, да.
О. Елисеев
―
Да. Из предъявленного обвинения мы знаем о том, что речь идет о событиях 2017 года, и знаем опять же, что вменяется в вину Чехия. Каких-либо подробностей у нас, к сожалению, в самом обвинении предъявленном не следует. Соответственно, сторона защиты, а именно сам Иван, который тоже относится к стороне защиты, сегодня попросил конкретизировать обвинение. Данное ходатайство Ивана будет рассмотрено в течение 3 суток, так как это предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством. После чего, как надеется сторона защиты и я в том числе, мы получим, по крайней мере, хотя бы какие-то конкретные сведения, в передаче которых обвиняется Иван.Также, исходя из того, что Ивану удается вспомнить, из того, что Иван сам о себе поясняет, нам также понятно то, что речь идет о каких-то его публикациях приблизительно 2017 года. Как мы с вами понимаем, мы не можем как сторона защиты конкретно пояснить, о каких сейчас идет публикациях речь, поскольку нам не пояснили, какие данные были разглашены. После того, как мы ознакомимся с данными, которые предоставит нам следствие, мы сможем, по крайней мере, уже проанализировать саму статью на предмет наличия (или отсутствия) в ней сведений, составляющих государственную тайну.
М. Курников
―
Я тогда несколько уточняющих вопросов задам вам, Олег.
О. Елисеев
―
Да, конечно.
М. Курников
―
Сначала по поводу того, что вот сам Иван поясняет. А он поясняет это кому? Он поясняет это следствию? Он поясняет это вам? У него вообще какая позиция в отношении следствия?
О. Елисеев
―
НРЗБ позицию в отношении следствия о том, что вину он не признает. Поясняет о том, что он никогда не сотрудничал ни с какими представителями иностранных спецслужб, никогда не совершал никаких преступлений против Российской Федерации и действовал только в качестве журналиста. Соответственно, поскольку данный период времени, который инкриминируется следствием, относится к периоду активного написания Иваном статей, то сам Иван предполагает, что речь идет именно о его журналистской деятельности.
О.Елисеев: Иван сможет ответить на вопросы после того, как следователь пояснит существо предъявленного обвинения
М. Курников
―
При этом мы видим, что ФСБ якобы, по крайней мере, со слов одного из адвокатов, якобы провела экспертизу текстов и не нашла ничего, что можно было бы считать разглашением тайны. Что это за информация? Что это за экспертиза?
О. Елисеев
―
Могу вам пояснить следующее. Сторона защиты, ни один из адвокатов на данный период времени с данным экспертным заключением не знакомились. Экспертизы могут назначаться только непосредственно на стадии предварительного следствия с уже возможностью стороны защиты задавать вопросы. Возможно, здесь есть какая-то путаница. Возможно, речь идет о каких-то заключениях специалистов. Но, во-первых, здесь нам следует понимать, что специалисты, в отличие от экспертов, не предупреждаются о даче заведомо ложного заключения.Также я попрошу обратить внимание буквально на то, что не все статьи, которые пишет журналист, выходят под его именем. Часто это именно редакционные статьи выходят под именем редакции, часто выходят в соавторстве с кем-либо. А Иван – довольно-таки активно пишущий журналист, в том числе готовивший свои статьи, свои публикации в соавторстве с кем-либо.
Поэтому говорить о том, что у нас следственный орган или какие-либо специалисты, возможно, аффилированные так или иначе со следственным органом, пришли к выводу о том, что Иван ничего не писал, также говорить не приходится по одной простой причине – потому что весь вот этот объем статей Ивана, который на данный период времени исчисляется сотнями, в том числе в соавторстве написанными, повторюсь, или выпущенных без имени самого Ивана. Поэтому говорить о том, что они говорят, что данные статьи не содержат этих сведений, в разглашении которых обвиняется Иван, также не приходится.
Это позиция следственного органа, направленная на возможное какое-то отторжение журналистов от Ивана или для того, чтобы посеять очередную смуту, а также попытка оправдаться за то, что они взяли не того человека.
М. Курников
―
Ага, то есть вы предполагаете, что это заявление скорее для публики сделано, чем действительно имеет отношение к следственным действиям?
О. Елисеев
―
Безусловно, конечно.
М. Курников
―
Тогда я вот что хочу понять. Получается, что следствие через это заявляет, что именно к журналистской работе Ивана претензий нет? Получается, так? Оно хочет это подчеркнуть?
О. Елисеев
―
Возможно, да.
О.Елисеев: Сторона защиты надеется получить какие-то конкретные сведения, в передаче которых обвиняется Иван
М. Курников
―
Хорошо. Сегодня еще один информационный повод вокруг этого всего – это слово «шифрование», которое появилось в версии следствия. Что именно имеет в виду следствие, когда говорит, что использовалось шифрование для передачи сообщений Иваном Сафроновым?
О. Елисеев
―
Понятия не имею. Я не видел никаких заключений специалистов по поводу этого. Я не видел никаких документов, посвященных данному событию. Не видел никаких рапортов, повторюсь. И не видел никаких сообщений от каких- либо компетентных органов, посвященных тому, что Иван пользовался шифрованием для передачи каких-либо сведений. Считаю, что данная позиция следствия является опять же преждевременной, ничем не обоснованной. И сторона защиты не только с ним не согласна, она, собственно, не в курсе еще данной версии следствия.
М. Курников
―
А что значит не в курсе? То есть они это говорят, но не подтверждают? Или они вам это даже не говорят, это просто становится известно каким-то образом средствам массовой информации?
О. Елисеев
―
Смотрите, конкретных сведений о том, что Иван пользовался средствами шифрования в какой-то определенный день для передачи кому-либо каких-либо сведений, не представлено.
М. Курников
―
Тогда я вот что хочу понять. Я понимаю, что это дело необычное просто само по себе хотя бы даже из-за того общественного резонанса, который есть вокруг него. Но, в общем, выглядит довольно необычно, по крайней мере, мне как дилетанту, – вы меня сейчас, может быть, поправите (может быть, это как раз обычная практика), – что следствие, в общем-то, все, в чем обвиняет, держит в тайне. И нет никакой информации ни публичной, ни закрытой, которая касается сути самого преступления предполагаемого. Я прав или нет?
О. Елисеев
―
Вы знаете, я пока что не могу также ответить на данный вопрос, поскольку стороне защиты пока мало что известно из тех сведений, которые пытаются предъявить Ивану, поскольку само обвинение является размытым и неконкретным. В случае если сторона обвинения (в данном случае – следователь) нам пояснит, какие именно формулировки якобы были переданы, мы сможем сказать что-то более яснее.
М. Курников
―
Тогда я, опять же продолжая то, что сегодня стало известно, могу сказать, что здесь следствие якобы предполагает, что разведка Чехии здесь промежуточное такое звено, а конечный получатель информации – спецслужбы Соединенных Штатов Америки. Вот вам понятно, откуда следствие делает такой вывод, как оно это обосновывает?
О.Елисеев: Сегодняшний допрос состоялся чисто формально. Вопросов Ивану со стороны следствия не задавалось
О. Елисеев
―
Не понятно. Повторюсь, как я уже говорил вам в самом начале нашего с вами разговора, никаких сведений, которые были бы на данный период времени представлены стороне защиты, фактически этих сведений просто нет. Нам их не сообщают. Само обвинение является неконкретизированным. Если нам, по крайней мере, сможет следствие конкретизировать, ответив на наше ходатайство, о том, какие сведения были якобы переданы, то мы сможем тогда уже ответить в том числе и на этот ваш вопрос. Пока нам не понятно еще самим.
М. Курников
―
Я тогда последний вопрос задам из серии которых, я так понимаю, вы снова не сможете ответить. Речь идет о выгоде какой-то, да, что вот человек с какой-то выгодой для себя совершал преступление? Вам понятно, что здесь имеется в виду, когда следствие говорит о том, что был какой-то корыстный интерес?
О. Елисеев
―
Давайте опять начнем с того, что, в принципе, Иван никаких преступлений не совершал. Поэтому о выгоде тоже говорить бесполезно.
М. Курников
―
Предполагаемое, конечно, да.
О. Елисеев
―
Да. Плюс ко всему, в формулировке обвинения нет никаких сведений о том, что Иван совершал данное преступление из корыстных соображений.
М. Курников
―
Хорошо. Теперь давайте поговорим о том, что дальше будет. Что дальше должно происходить и в какие сроки после того, как предъявлено это обвинение?
О.Елисеев: Период времени, инкриминируемый следствием, относится к периоду активного написания Иваном статей
О. Елисеев
―
Дальше Иван должен быть допрошен. Соответственно, сегодняшний допрос состоялся чисто формально. Вопросов Ивану со стороны следствия также не задавалось. Сам Иван попросил конкретизировать предъявленное обвинение. Следователь воспринял это как ходатайство. Он должен будет ответить на данное ходатайство в предусмотренный законом срок – это 3 суток.Дальше. У нас в четверг состоится рассмотрение апелляционной жалобы стороны защиты на избранную в отношении Ивана меру пресечения. Возможно, какие-то следственные действия будут в ближайшее время. Но о них пока сторона защиты не уведомлялась. То есть здесь оставим это уже на усмотрение следователя. Как только появится какая-то информация, безусловно, вам сообщим.
М. Курников
―
Олег, но, тем не менее, опять же, вот по тем сообщениям, которые я читаю сейчас на лентах агентств, Иван Сафронов готов сотрудничать со следствием. Что это означает?
О. Елисеев
―
Я не готов вам на этот вопрос ответить абсолютно ничего, потому что я находился с Иваном на следственных действиях всех. Иван поясняет, что он не совершал никаких преступлений. И, соответственно, в чем он готов сотрудничать, я сказать не могу. Об этом не звучало абсолютно ничего в ходе следственных действий.
М. Курников
―
А тогда я вот так поставлю вопрос. Он готов отвечать на какие-то вопросы или он будет отказываться отвечать на какие-либо вопросы, воспользовавшись 51-й статьей?
О. Елисеев
―
Иван сможет, безусловно, ответить на вопросы следственного органа после того, как следователь пояснит существо предъявленного обвинения.
М. Курников
―
Последний вопрос. Я напомню, кстати, еще раз, что у нас на связи Олег Елисеев, адвокат Ивана Сафронова. По вашему опыту, по практике, которую вы наверняка успели изучить, насколько вероятно, что дело не будет полностью закрытым? Насколько возможно, что следствие будет вести это дело чуть более открыто, чем сейчас это происходит?
О. Елисеев
―
В соответствии с требованиями закона, дела, связанные с государственной тайной, проходят у нас в закрытом режиме. По крайней мере, мы ведем сейчас речь о судебных заседаниях каких-либо. Но, вместе с тем, надеемся, что все-таки они не станут подогревать это дело настолько, что ничего не станет известно широкому кругу слушателей. В частности, речь идет о каких-то сообщениях, в том числе пресс-службы ФСБ, пресс-службы суда, а также о том, что они прольют, в том числе перед защитой, свет на те сведения, в разглашении которых обвиняется Иван Сафронов.
М. Курников
―
Олег, ну я тогда уточню. А вы даете какие-то подписки о неразглашении? И можете ли вы их не давать?
О. Елисеев
―
Существует две формы подписки. Подписка первая – это обязательная для любого участвующего в деле лица (имеется в виду сторона защиты) – подписка о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну. Безусловно, эти сведения я сообщить вам не смогу, поскольку в этом случае я сам подвергну себя уголовному преследованию. И существует также форма подписки – подписка о неразглашении тайны предварительного расследования. Безусловно, сторона защиты такую подписку не дает, поскольку это было бы нарушением права на защиту.
М. Курников
―
Спасибо большое. Я напомню, что это был Олег Елисеев, адвокат Ивана Сафронова. И мы говорили о том, как сегодня ему были предъявлены обвинения.