"Новая газета": "Как обуть ФСБ" - Олеся Шмагун - Рикошет - 2019-06-14
М. Наки
―
18 часов и 34 минуты. У микрофона – Майкл Наки. Это программа «Рикошет». Вы можете видеть ее трансляцию на Ютюб-канале «Эхо Москвы», а также слушать в эфире радиостанции «Эхо Москвы». У нас сегодня статья из «Новой газеты», которая называется «Как обуть ФСБ». И на связи автор этой статьи, журналист «Новой газеты», а также журналист OCCRP – проекта по расследованию коррупции и организованной преступности, Олеся Шмагун. Олеся, здравствуйте!
О. Шмагун
―
Здравствуйте!
М. Наки
―
Да, отлично, вы с нами на связи. Перед тем, как мы с вами начнем разговаривать об этой публикации, я запущу голосование. У нас традиционно в этой рубрике есть голосование. И оно будет звучать следующим образом. Кому вы доверяете меньше, уважаемые слушатели, ФСБ или МВД? Если вы меньше доверяете ФСБ, ваш телефон: 495 101 20 11. Если вы меньше доверяете МВД, ваш телефон: 495 101 20 22. Если меньше доверия у вас к ФСБ: 495 101 20 11. Если меньше доверия у вас к МВД: 495 101 20 22.Олеся, расскажите, пожалуйста, почему вообще вас заинтересовала фигура вот этого подполковника ФСБ Медоева?
О. Шмагун
―
Ну, я, как и все, следила за развитием дела Ивана Голунова, моего коллеги и товарища. И когда его арестовали с наркотиками, естественно… Ну, не естественно. Так скажем, я ни минуты не верила в то, что…
М. Наки
―
Я прошу прощения. У нас как-то очень сильно прерывается связь с вами. Давайте мы попробуем вас сейчас перенабрать, потому что очень сильно звук с каким-то лагом идет. Перенаберите, пожалуйста, Олесю Шмагун. Мы сейчас вернемся к ее публикации. Напомню, это публикация «Как обуть ФСБ». И в ней рассказывается, в частности, про некоторую собственность, которая, возможно, имеет отношение к подполковнику ФСБ по фамилии Медоев. И сейчас мы снова соединимся. Я пока напомню, что у нас идет голосование о том, кому вы меньше доверяете. Если меньше вы доверяете ФСБ, ваш телефон: 495 101 20 11. Если – МВД: 495 101 20 22.Олеся, вы снова с нами, вроде.
О. Шмагун
―
Да. Меня сейчас слышно?
М. Наки
―
Вот сейчас вас получше слышно. Давайте, на чем остановились, продолжим. Личность Медоева.
О. Шмагун
―
Медоева, да. Я следила за развитием дела Ивана Голунова, моего коллеги. И когда его арестовали якобы с наркотиками, я ни минуты, естественно, не верила в то, что наркотики действительно принадлежат Ване. И поэтому, естественно, первый вопрос, который мы стали все себе, наверное, задавать: кто заказал это дело? И от коллег Вани, и потом от издания «Проект» мы слышали эти имена, что преследование Ивана Голунова может быть связано с двумя силовиками, с двумя сотрудниками УФСБ по Москве и Московской области – Алексеем Дорофеевым и Маратом Медоевым.И, как многие, как Навальный, мы решили посмотреть, а что это за люди. Потому что я тоже не слышала этих имен до того, как арестовали Ваню. И мне стало интересно, что это за люди, которые могут организовать такое преследование.
М. Наки
―
Так. И что же вы делали дальше?
О. Шмагун
―
Ну, дальше я стала смотреть из семейные связи, имеют ли они какие-то бизнес-интересы, какие активы записаны на них, на семью. Я тоже видела то, что потом опубликовал Навальный – какие-то активы в Москве. Но вот мы нашли то, чего до нас не находили – это то, что, оказывается, семья действующего сотрудника ФСБ, его отец, который долгое время работал в ФСБ, а потом был помощником целого министра обороны, выяснилось, что с 2009-го года он обосновался в Словакии, у него есть там недвижимость, у его жены есть какой-то небольшой бизнес.И что еще более любопытно, на самом деле, его семейные связи ведут нас к крупнейшему поставщику обуви для силовых ведомств, о которых раньше вообще никто не знал. Это довольно удивительно, потому что есть целых два постановления Правительства, которые назначают какую-то одну компанию эксклюзивным поставщиком всей обуви для МВД и для Росгвардии. И об этой компании никто не слышал. И по такому удивительному совпадению выясняется, что в Словакии они живут через две улицы от генерала ФСБ, в прошлом – помощника министра обороны.
М. Наки
―
Так. Хорошо. И, собственно, вы подозреваете, да, на основе опыта, в частности, OCCRP, что это все каким-то образом не то чтобы прям законно нажитые активы?
О. Шмагун
―
Ну да, безусловно. Ну как сказать подозреваем… Нам интересно. Мы задаем вопросы. Мы хотим разобраться, что происходит. Мы видим семью потомственных чекистов, так скажем. Мы видим, что в Москве им принадлежит недвижимости на миллиард рублей, если я не ошибаюсь. И мы видим, что в Словакии у них есть какая-то недвижимость. Это небольшой довольно дом, на самом деле. Он стоит, как сам Медоев сказал, он купил его за 250 тысяч евро, то есть где-то 10 миллионов рублей по тем временам.Это, на самом деле, не поражает воображение. Но, с другой стороны, это довольно дорогостоящий актив. Хочется понимать, откуда деньги на то, чтобы приобретать всю эту недвижимость. Потому что если он говорит, что он продал в Подмосковье какую-то дачу, хорошо, но откуда эта дача за 250 тысяч евро и откуда все остальные квартиры в Москве шикарные в жилых комплексах, которые сейчас принадлежат его семье?
М. Наки
―
Соответственно, вот эти бизнесы, которые вы упомянули, есть ли там какие-то аспекты, которые вызывают подозрения в их неконфликтности с законом? То есть в плане, что не противоречат ли они действующему законодательству.
О. Шмагун
―
Да, безусловно, когда ты начинаешь смотреть, хорошо, что это за бизнес такой, что это за люди, которые поставляют обувь для силовых ведомств… И я помню, что там у них, на самом деле, сотни контрактов заключены. И я так смотрела на этот большой список, читала немножко репу и думала: «Господи, как много сейчас придется перелопатить документов, чтобы понять, что происходит». Но первая же закупка, которую открыла, соответственно, была… Я помню, я даже засмеялась в голос, потому что эта закупка у единственного поставщика: войсковая часть ФСБ покупает обувь.И как они объясняют, как они определили справедливую стоимость. Они говорят: «Мы обратились в 5 компаний, которые занимаются производством такой обуви, и спросили у них, за какую цену они могли бы эту обувь нам поставить. И мы выбрали самую низкую цену и заключили с ними контракт».
Но когда я посмотрела на 5 компаний, к которым они обращались, я увидела, что все компании принадлежат одной и той же семье. То есть они не обратились в 5 разных компаний, они обратились в 5 разных юридических лиц, которые принадлежат одному и тому же человеку.
М. Наки
―
Какие-то комментарии со стороны Медоева или его семьи удалось ли заполучить?
О. Шмагун
―
Да, нам удалось это сделать. Выяснилось, что именно сейчас семья Медоевых находится в Братиславе, вернее, под Братиславой, где у них та недвижимость, которую мы нашли. И вот в Словакии, в отличие от России, загородные дома не принято окружать гигантскими заборами (те заборы, которые мы видим на Рублевке). То есть мои коллеги из расследовательского фонда Словакии поехали на место, увидели через невысокий забор самого Медоева и вступили с ним в разговор довольно содержательный.И выяснилось, что он, в общем-то, довольно хорошо говорит на словацком. Он говорили с ними на словацком, а не на английском или русском. И они задали ему довольно много вопросов. Он, например, впервые прокомментировал дело Ивана Голунова. Он сказал, что ни его семья, ни он сам, ни сын его не имеют никакого отношения к этому делу, и даже выразил желание встретиться с Иваном Голуновым, когда он вернется в Россию.
М. Наки
―
20 секунд у нас. По итогу остались ли у вас вопросы все еще к этой недвижимости, к этим компаниям и госзакупкам?
О. Шмагун
―
Ну, безусловно, все вопросы висят в воздухе. Почему одна компания поставляет обувь для всего МВД? Почему у него так много недвижимости, хотя он вроде как всю жизнь на госслужбе? Почему, почему, почему. То есть вопросов, соответственно, к сожалению, очень много.
М. Наки
―
Спасибо вам огромное! Это была Олеся Шмагун, журналист «Новой газеты» и OCCRP. Публикация в «Новой газете» называется: «Как обуть ФСБ». Можете ее посмотреть. А я подвожу итоги голосования. Оказалось, что меньше вы доверяете ФСБ, уважаемые слушатели. 71% меньше доверяют ФСБ и остальные, соответственно, МВД. Это была программа «Рикошет». Майкл Наки. Всего доброго!