Последние экспертизы по делу о "самоубийстве" Валерия Пшеничного в камере СИЗО - Ирина Тумакова - Рикошет - 2019-01-25
И. Воробьева
―
18 часов 35 минут в столице. Это программа «Рикошет». Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня тема «Рикошета»: «Последние экспертизы по делу о “самоубийстве” Валерия Пшеничного в камере СИЗО подтверждают: его убили». У нас на прямой линии со студией по телефону спецкорреспондент «Новой газеты» Ирина Тумакова. Ирина, здравствуйте!
И. Тумакова
―
Здравствуйте!
И. Воробьева
―
Вы знаете, я прочитала полностью вашу статью. И из нее можно сделать весьма однозначный вывод (по крайней мере из текста), что Валерия Пшеничного подставили и убили. Правильно я понимаю?
И. Тумакова
―
Вы знаете, я насчет слова «подставили»… Вы имеете в виду уголовное дело?
И. Воробьева
―
Да, безусловно.
И. Тумакова
―
Это не подставили. На него дал показания человек, который ему многим был обязан. В общем, дальше понятно будет, клевета это или нет. Но вот если подставили, то да.
И. Воробьева
―
Расскажите о новых данных экспертизы. Значит, я напомню нашим слушателям, что Валерия Пшеничного мертвым обнаружили 5-го февраля 2018-го года, почти год назад, в камере СИЗО №4 в Петербурге. И вот сегодня в «Новой газете» новые данные экспертизы. Расскажите, что самое важное в этих данных?
И. Тумакова
―
Значит, еще в апреле, когда мы об этом писали, было понятно, что человек не мог нанести себе такие телесные повреждения: у него десятки колото-резаных ран, у него 19 меток от ударов электротоком (рядом валялся шнур). Ну и, собственно, потом он как бы повесился. Вытащил из кулиски куртки шнурок и на нем повесился. Еще резал он себя якобы супинаторами, которые для этого вырвал из кроссовок соседа по камере.Это была версия у ФСИНа, что человек таким образом впал в депрессию и покончил с собой. Но последние экспертизы показали, что шнурок не из его куртки. У шнурка нет общих волокон с волокнами куртки. И кроме того, на руках у Пшеничного не было частиц этого шнурка. То есть, если он на нем повесился, то, во-первых, как к нему этот шнурок попал, а во-вторых, он повесился, не прикасаясь к нему. Вот он вязал все эти узлы и вот это все делал, не прикасаясь к шнурку. То, что называли супинаторами из кроссовок, оказалось самодельным ножом из тонкого металла – самодельной заточкой.
И. Воробьева
―
То есть это были две металлические пластины, ранее составлявшие единое целое.
И. Тумакова
―
Совершенно верно, да. Это были две металлические пластины, которые называли двумя супинаторами. На самом деле, на фото с экспертизы видно, что если их сложить вместе, то получается нож. Но понятно, что человек, который в камере находился под постоянным надзором, он остался один вообще один раз за все время. Так во всяком случае говорили сотрудники ФСИН.Ну, по крайней мере были бы показания его соседей по камере, что он из чего-то там плел себе шнурочек, каким-то образом точил неизвестно откуда взявшуюся железку. Я уж не говорю о том, что все это изымают в камерах. То есть получается, что орудия «самоубийства» к нему каким-то образом попали.
И. Воробьева
―
А скажите, пожалуйста… Извините, что я вас перебиваю. Просто, это логичный вопрос, который тут же к нам пришел. Там же стоят камеры. Можно ли что-то понять по камерам?
И. Тумакова
―
Значит, видеокамера установлена… Представьте: коридор, камера Пшеничного была последняя. И вот на стенке, которая узкая в этом коридоре, была установлена камера. То есть камера висела прямо над камерой, прошу прощения.
И. Воробьева
―
Прямо над дверью.
И. Тумакова
―
Да, прямо над дверью. И захватывала так: вот ей виден был весь коридор, а от камеры Пшеничного – только верх двери. И видно было, как дверь открывается, как кто-то заходит. Но если кто-то заходил со стороны…ну, я уже не знаю, что там…вот со стороны этой стенки, то он бы в кадр не попал. Но дело даже не в этом. А в том, что эти видеозаписи в СИЗО должны делаться по каким-то инструкциям: там должен быть тайм-код, они должны быть какие-то широкоугольные. Вот это я не очень знаю.Но эта писала, видимо, так, что он перезагружалась раз в минуту. То есть видеозапись представляет собой много-много папок, название каждой папки – это час, внутри у нее 60 файлов (или 59) – это минуты. То есть каждую минуту заново начиналась запись. И вот там идут эти файлы – 57 секунд, 58. Ну, камере нужно сколько-то времени, чтобы перезагрузиться. А потом они начинаются длительностью 40 секунд, 20 секунд, 27 секунд. И в целом пропадает довольно много времени. Вот за тот день пропадает 34 минуты.
То есть говорить о том, что был монтаж, не было монтажа – невозможно. Эту видеозапись вообще невозможно использовать в качестве доказательства чего бы то ни было.
И. Воробьева
―
Ирина, скажите, пожалуйста, я правильно понимаю, что нашли еще следы ударов током?
И. Тумакова
―
Следы ударов током, да. Это было известно еще в апреле. Это эксперты сразу нашли – электрометки. Предполагается, что у них в камере был кипятильник. И он разорвал этот кипятильник, вставил шнур в розетку и бил себя током 19 раз.
И. Воробьева
―
19 раз!
И. Тумакова
―
19 раз. По кончикам пальцев, по языку, по небу – это места, где нашли удары. Ну, даже если предположить, что он был такой законченный мазохист, он был инженер, он прекрасно понимал, что 220 вольт не убивают. И он прекрасно понимал, что эти 220 вольт нужно как минимум бросить куда-нибудь себе в водичку. То есть, если бы он очень хотел убиться током, инженер бы знал, как это сделать. Но он бы точно, прошу прощения, не дегустировал эти удары током 19 раз.Ну и еще такой момент. Руководство ФСИН говорило, что да, вот он бил себя током, и у нас даже погас свет, случилось короткое замыкание, и во всем этом корпусе какое-то время не было света. Мне интересно, если у них случилось короткое замыкание на первом ударе, откуда Пшеничный взял электричество для остальных 18? На этот счет есть экспертиза. Следствие задавало вопрос, могли ли эти удары током быт нанесены электрошокером. Эксперт ответил, что этого уже установить невозможно, потому что требуется предположительная модель электрошокера. Ну, короче, не установить, что это было.
И. Воробьева
―
Если я правильно понимаю, помимо вот всего того, о чем вы сказали, еще же нашли и синяки, кровоподтеки, ссадины, следы ударов тупым предметом и так далее.
И. Тумакова
―
Там в экспертизе была такая прям фраза – «Удар тупым предметом в лицо, предположительно, кулаком». Но вот по поводу ударов и ссадин у меня были сомнения. Вот, вообще, собственно, на этом мои сомнения и держались до сих пор. Дело в том, что во время судорог при асфиксии человек может вот так вот удариться об эту железную кровать и получить синяки и ссадины. Но дело в том, что высота вот этой шконки верхней – примерно 1,5 метра. Рост Пшеничного был, если не ошибаюсь, 1 метр 80 или что-то типа того.Для того, чтобы человеку сломать шею, ему нужно так вот вешаясь прыгнуть. Вешаются самоубийцы...даже затянуть на себе петлю можно. Но у него был позвоночник, как будто ему выгибали очень сильно голову назад. Это мне объяснял судмедэксперт, с которым я консультировалась, показывала ему экспертизу. То есть это тоже из разряда сомнений. Вот НРЗБ экспертизы относительно вот этих двух предметов. Ну и еще апрельская экспертиза, показавшая, что нашли какие-то посторонние ДНК.
И. Воробьева
―
Да, по этому поводу я тоже хотела спросить. Так и неизвестно, да, что это за ДНК, кому принадлежит?
И. Тумакова
―
Неизвестно вот… Это, что называется, «герметичный детектив», когда все предполагаемые подозреваемые собраны в одном месте, нужно среди них найти кого-то. Это СИЗО. СИЗО закрыт. Сотрудники известны. Кто там сидел рядом известно. Известно, у кого брать ДНК. Но вот никак не установить.
И. Воробьева
―
Ирин, скажите, а вот все данные, которые опубликованы сегодня в «Новой газете», они действительно шокируют. А какое-то есть уголовное дело, оно продолжается, его расследуют? Или вот написали – суицид, давили, я так понимаю, на семью, чтобы те тоже признали суицид, и дальше что?
И. Тумакова
―
Дело.
И. Воробьева
―
Что-что?
И. Тумакова
―
Вот и уголовное дело, да, все. Оно расследуется. Дело в том, что там есть куча уголовных дел. В том числе там есть эпизод, когда Пшеничный подавал заявление в полицию по поводу того, что у него украли ноутбук, сбежали сотрудники с документацией. По этому поводу тоже есть уголовное дело. И его результаты неизвестны. Все эти уголовные дела многочисленные расследуются.
И. Воробьева
―
И все.
И. Тумакова
―
И все, да.
И. Воробьева
―
Правильно я понимаю, что вы общались с сыном Валерия Пшеничного?
И. Тумакова
―
Да, с сыном. Потому что кроме Дениса Пшеничного все остальные участники этих событий под подпиской о неразглашении. То есть как только вышла статья в «Новой», там со всех быстро взяли подписку о неразглашении, чтобы больше никто ничего не узнавал.
И. Воробьева
―
И Денис сказал, что, по крайней мере, как цитату я читаю в «Новой газете», что следователь требовал от него показаний на отца.
И. Тумакова
―
Да. Причем я у него несколько раз переспрашивала. Он это говорил под диктофон, он это просил публиковать, он это подтверждает – да, так было.
И. Воробьева
―
Еще подскажите, пожалуйста, а вот все эти экспертизы…у нас буквально полминуты остается…о которых вы пишете, они официальные? Это эксперты, это люди, которые…это есть бумаги с печатями и с подписями?
И. Тумакова
―
Ну, я хочу сказать, что эти эксперты не предоставляли мне никаких бумаг. Они тоже находятся под подпиской о неразглашении. Но эти экспертизы у меня есть.
И. Воробьева
―
Все, я поняла. Спасибо вам большое! Я напомню нашим слушателям, что у нас по телефону была спецкор «Новой газеты» Ирина Тумакова. И вы можете прочесть полностью статью на сайте «Новой газеты». Я вам это очень рекомендую. Она действительно очень страшная, но там по крайней мере очень многое становится понятным. Называется она, как цитата – «Согласитесь, что это суицид, потому что убийцу мы уже не найдем». Это цитата. И называется: «Последние экспертизы по делу о “самоубийстве” Валерия Пшеничного, - слово “самоубийство” стоит в кавычках, - в камере СИЗО подтверждают: его убили». Это была программа «Рикошет». Спасибо большое!