Бунт заточек. Материал "Новой газеты" - Елена Масюк - Рикошет - 2018-11-26
О. Бычкова: 18
―
34 в Москве. У микрофона – Ольга Бычкова. Добрый вечер! Это программа «Рикошет». Сегодня мы с вами будем обсуждать публикацию в «Новой газете» в рубрике «Главная тема» обозревателя «Новой газеты» Елены Масюк с подзаголовком: «Бунт заточек». Это целых 3 полноценных газетных полосы; очень большой материал о том, как пыточная система ФСИН провоцирует насилие между заключенными: так называемые активисты унижают и мучают, но и сами становятся жертвами жестоких нападений.Елена Масюк у нас сейчас по телефону в прямом эфире «Эхо Москвы» программы «Рикошет». Елена, добрый вечер!
Е. Масюк
―
Добрый вечер, Ольга!
О. Бычкова
―
Ну, у нас не очень много времени. Давайте прямо сразу кратко и очень сжато и конкретно расскажем, о чем идет речь. Итак, вы побывали в нескольких колониях и поговорили с большим достаточно количеством заключенных о том, как устроена эта система, как ФСИН провоцирует насилие между заключенными для того, чтобы, как я понимаю, держать ситуацию под контролем. Или для чего?
Е. Масюк
―
Собственно говоря, держать под контролем. А потом, это в определенной степени облегчает жизнь самим тюремщикам, потому что часть своих полномочий они просто передают активу.
О. Бычкова
―
Актив – это заключенные, которых специально выбирает…
Е. Масюк
―
Это те люди, которых администрация выбирает из заключенных, у которых огромные сроки – порой до 20 лет – за тяжкие преступления: за убийства, за изнасилования, - действительно очень тяжкие статьи. И поэтому им терять нечего, и они, собственно, соглашаются на такую работу на администрацию.Но это не просто какой-то там активист, который выполняет какие-то хозяйственные вещи, а это активист, который занимается тем, что он контролирует других заключенных. Контролирует он с помощью издевательств, с помощью шантажа, как, например, – это есть у меня в публикации, и об этом говорят очень многие заключенные – когда угрожают сексуальным насилием.
И вот у меня как раз в публикации один из бывших заключенных, который освободился в этом году, рассказывает, что из-за того, что его как раз главный активист колонии №3 в Омске (о чем моя публикация) ему угрожал тем, что он проведет ему половым членом по губам. И после этого он согласился отказаться от веры. Ну, он от нее публично отказался, но все равно молился – он мусульманин – но делал это как бы про себя, тихо, не афишируя.
О. Бычкова
―
И вы там пишете, что это не единственный случай, когда мусульманам не разрешают исповедовать их веру.
Е. Масюк
―
Да. Это вот такая была ситуация, когда я была в колонии №7 (тоже в Омске), когда мусульманин уже в возрасте рассказывал о том, что у него на глазах разорвали Коран и ему не давали тоже молиться. Да, такие вещи есть. Это, наверное, не одна из главных вещей… Я понимаю, для людей верующих это важно, конечно. Но когда тебя угрожают изнасиловать, когда тебя избивают, то, в общем, здесь уже, мне кажется, не до веры. А вот как раз жесточайшие избиения, угрозы изнасилованием и изнасилования – это есть.И вот у меня как раз в публикации есть рассказ двух осужденных, которые в одной из иркутских колоний убили такого активиста, который над ними издевался, пытался изнасиловать, избивал. И вот двое вот эти заключенных, которые с ним находились – работали в карантине, они ему отрезали просто голову ножницами и ножом.
О. Бычкова
―
И вы там пишете, что эти два молодых человека могли уже довольно скоро выйти на свободу, уже недолго им оставалось, но они получили еще по 10-12 или сколько-то лет.
Е. Масюк
―
Да.
О. Бычкова
―
И говорят, что они не жалеют о том, что они это сделали.
Е. Масюк
―
Да. Но когда один из них был на грани того, что пытался повеситься как раз из-за того, что были попытки сексуального насилия со стороны этого активиста, то что ж тут делать… В общем, каждый выбирает для себя. Да, два молодых нормальных человека нормальной ориентации подвергались таким сексуальным домогательствам.
О. Бычкова
―
Но тут даже вопрос не в ориентации, а вопрос в насилии как таковом. Тут какая разница, какая ориентация…
Е. Масюк
―
Ну, как я слышала, когда попадают люди другой ориентации, то что называется нетрадиционной, то они как-то более спокойно к этому относятся. Но когда гетеросексуальные мужчины попадают в колонии и над ними пытаются осуществить такое сексуальное насилие, которое используют сотрудники колонии как раз для контроля над заключенными и, видимо, с их точки зрения, это является наиболее результативным способом контроля за заключенными, то, конечно, это у нормальных людей вызывает агрессию, и в какой-то момент это переходит в бунт, как это было в ИК-3 – там тоже самое сексуальное насилие.Вообще, я должна сказать, что омские колонии – это какой-то отдельный анклав в российской системе ФСИН, где сексуальное насилие стоит на первом месте.
О. Бычкова
―
Я прошу прощения. Это Елена Масюк – обозреватель «Новой газеты». Мы обсу ждаем публикацию с подзаголовком: «Бунт заточек». Прежде чем вы продолжите, я хочу запустить голосование для наших слушателей на эту тему в рамках программы «Рикошет».Как вы считаете, это вообще нормально, когда в системе ФСИН применяют насилие самое жестокое, чтобы контролировать осужденных преступников? То есть, может быть, так и нужно делать, потому это же преступники, ну что с ними церемониться? Иначе, они поднимут бунт, разбегутся, снова будут совершать свои преступления. Или к преступникам нужно относиться все-таки тоже, как ко всем остальным людям? Итак, как вы считаете, это нормально, когда в системе ФСИН применяют насилие, чтобы контролировать осужденных преступников? Если вы считаете, что да, это нормально по отношению именно к преступникам – 660 06 64. Если вы считаете, что нет, это ненормально – 660 06 65. Голосование пошло.
Итак, если вы считаете, что да, нормально, когда в системе ФСИН применяют насилие, даже самое жестокое насилие, чтобы контролировать осужденных преступников? Если вы считаете, что да, это нормально – 660 06 64. Если нет – 660 06 65.
Елена, я вас перебила.
Е. Масюк
―
Я продолжу…
О. Бычкова
―
Про омские колонии, да, где…
Е. Масюк
―
Про омские УФСИН, да, где именно сексуальное насилие главенствует над всем остальным, то есть угроза сексуального насилия есть фактически во всех учреждениях УФСИН Омской области. Это не какая-то отдельная аномалия какого-то одного учреждения. И это: называть заключенными мужчинами себя женскими именами, называть себя «девочка», «женщина»; если спрашивают, зачем ты приехал, то приехал для того, чтобы заниматься сексом и так далее.То есть это какая-то совершенно извращенная психика вот этих сотрудников ФСИН. Я думаю, что они должны быть вообще подвергнуты в массовом порядке осмотрам психиатра.
О. Бычкова
―
Ну да, какому-то тестированию. Потому что это одновременно и жестокость, и склонность к насилию, и невероятная, конечно, какая-то средневековая гомофобия. Тут все просто, конечно, совершенно вместе.Последнее, наверное, что я спрошу, потому что у нас уже остается буквально несколько секунд нашего эфирного времени. Вы продолжите публикации, связанные с тем, как устроена жизнь в российских колониях? Не слишком ли это страшные истории, которые вам приходится рассказывать?
Е. Масюк
―
Да, много ко мне приходит обращений и писем. Поэтому, к сожалению, Омск – это не единственный регион, где издеваются над заключенными и пытают. Но, я еще раз повторюсь, Омский УФСИН – это особое место. Все-таки не зря многие заключенные, зная, что их отправляют в Омск, пытаются себе нанести какие-то ножевые ранения, с тем чтобы не попасть туда.
О. Бычкова
―
Чтобы этого избежать. Спасибо большое! Это обозреватель «Новой газеты» Елена Масюк.Наше голосование: нормальным, что в системе ФСИН применяют такого рода насилие, считают 6,5% наших слушателей; 93,5% – абсолютное большинство – считают, что нет, конечно, такого быть не должно.