Процесс открылся! - Реплика Ореха - 2008-11-25
Процесс по делу об убийстве Анны Политковской очень важен сам по себе. Кто убил? Кто заказал? Почему? За что? Ответы на эти вопросы могут быть как взрыв, и в любом случае способны многое рассказать о том, что и как делается в России. Но мы вынуждены бороться даже не за установление истины в зале суда, а просто за то, чтобы в этом зале присутствовать. Чтобы дело, в котором нет ничего закрытого, не закрывали, чтобы судья не ходил тайком к присяжным и не предлагал им подписывать невесть что. Очевидные, элементарные вещи: суд должен быть честным, объективным, беспристрастным, а процесс состязательным. Но эти очевидные вещи сплошняком, повсеместно не соблюдаются, и мы считаем большой победой уже то, что закрытый процесс удалось открыть заново.
Еще ничего не ясно, еще всё страшно далеко от раскрытия причин, мотивов и установления истинных убийц, а мы вот радуемся такой как будто мелочи и говорим о победе. Но это действительно победа. И это доказывает, что самый обыкновенный человек, не имеющий не имени, ни влияния, ни каких-то особенных заслуг, способен что-то реально изменить.
Вот присяжному Колесову стало неловко участвовать в инсценировке, и он сказал об этом. Мог промолчать, чтобы не иметь лишних проблем. А он выступил. И всё! Весь сценарий полетел к черту. Заседать взакрытую после этого стало никак невозможно. А если бы Колесов не выступил? Ведь там 20 человек присяжных, а пробрало первоначально его одного. Не пробрало бы, так и заседали бы без посторонних глаз, а в такой обстановке любой приговор выносить легче. И где гарантия, что точно также к присяжным не зашел бы судья или еще какой-то человек и не предложил подписать нужный приговор – обвинительный или оправдательный – не важно?
Так что и один в поле оказывается воин. И он один, обыкновенный и безвестный, может многое изменить. Это главный урок начавшегося, или лучше сказать «открывшегося» процесса.
Но будут и другие уроки. Потому что Колесова в этом деле уже не будет. А остальные присяжные окажутся ли столь же принципиальны? И как теперь может вести процесс судья Зубов, который должен был еще раньше Колесова покинуть заседание? И есть ли уверенность, что тот судья, которого назначат вместо Зубова, окажется лучше?
Но главное, не стоит забывать, что смысл этого процесса не в том, чтобы он был открытым или закрытым, а в том, чтобы ответить нам на вопросы: кто убил, кто заказал и почему? Чтобы дать на них честные ответы придется совершить даже не поступок вроде колесовского, а настоящий подвиг. Тут не мужество потребуется, а почти героизм.