Как проходят дебаты на госканалах - Константин Калачев, Екатерина Курбангалеева - Разворот (утренний) - 2021-09-06
06.09.2021
Как проходят дебаты на госканалах - Константин Калачев, Екатерина Курбангалеева - Разворот (утренний) - 2021-09-06
Скачать
А. Нарышкин: 9
―
35. Продолжается прямой эфир «Эха Москвы». Это «Разворот», Маша Майерс и Алексей Нарышкин. Сейчас о телевизионных дебатах будем говорить — есть у нас такое развлечение перед каждыми выборами. Константин Калачев, политолог, у нас в студии и Екатерина Курбангалеева, тоже политолог, директор научно-исследовательского центра «Особое мнение». Приветствуем вас!
М. Майерс
―
Здравствуйте!
Е. Курбангалеева
―
Здравствуйте!
А. Нарышкин
―
Слушайте, у нас с Машей заботит вопрос (да и не только нас): раз будем говорить о дебатах, верите ли вы какой-то умысел с историей с удалением Максима Шевченко? Вот этот ролик, где Максим Шевченко в эфире федерального телеканала говорил: «Освободите Навального». Теперь почему-то эти видеозаписи пропадают отовсюду. Это какой-то умысел? Кремль боится упоминания Навального и пытается всё это стереть? А ведь мы знаем, что интернет помнит всё. Ваше мнение, Константин.
К. Калачев
―
Честно говоря, я думаю, что Шевченко импровизирует. Импровизирует не только с темой освобождения Навального. Он импровизирует по ходу дебатов, это заметно. То есть ни с кем он ничего не согласовывает. Потом, конечно, кто-то рвет на себе волосы и говорит, что Максим совсем отморозился, ушел не туда, вытаптывает все возможные оппозиционные площадки, и что-то надо подчищать. Но я не думаю, что там прямо какой-то умысел. Дело в том, что если посмотрите YouTube, при всей яркости Шевченко, те же ролики его партии, например, набирают порядка тысячи просмотров, а он сам 2-3 тысячи. Хотя единственные дебаты, которые нашли отражение в ТикТоке — это дебаты Шевченко с Жириновским.
М. Майерс
―
Минуточку, у меня два вопроса, исходя из того, что вы сказали. Во-первых, вы сказали, Шевченко ни с кем не согласовывает. А что, надо?
К. Калачев
―
Ну, вы же прекрасно понимаете, что у нас многое в политике согласовывается. Есть цензура, есть самоцензура.
М. Майерс
―
Ну-ка, расскажите подробнее.
К. Калачев
―
Есть цензура, есть самоцензура. Если вы посмотрите некоторые заявления тех, кто претендует на звание новых людей, то видно, насколько они осторожны — как на минном поле. То есть шаг вправо, шаг влево считается побегом.
М. Майерс
―
Это вы партию имеете в виду?
К. Калачев
―
И партию, и отдельных представителей. То есть кураж и драйв демонстрируют очень немногие. То есть готовность к импровизации, готовность выйти за очерченные — причем, может быть, даже не извне очерченные, а самому себе очерченные красные линии демонстрируют немногие. Шевченко как раз демонстрирует. Но что касается Шевченко, то поймите, вряд ли бы богдановская КПСС превратилась в РПСС, если бы это не было кому-то нужно. Так ведь?
М. Майерс
―
Вы имеете в виду нейминг, вот это вот?
К. Калачев
―
Я имею в виду вообще саму передачу партии из одних рук в другие. Андрей Богданов — я его хорошо знаю — человек, который всё делает продуманно.
Е. Курбангалеева
―
Который в свое время создал 7 партий. Это был один из успешных 7 проектов. Он действительно был передан.
К. Калачев
―
КПСС стала РПСС. И раз она была передана, значит, никто против этого не возражал.
М. Майерс
―
Допускаем. А что касается согласования? То есть мы представляем себе, что первый уровень — это самоцензура. Что-то я несу в эфир, говорю о чем-то, а что-то, наверное, не несу. Это первая история. Вторая — это согласование на уровне твоего партийного босса. Вот я выхожу, и, наверное, внутри партии как-то происходит. А третий уровень?
К. Калачев
―
Я думаю, что г-н Нечаев говорит: «Ребята, вы там поосторожнее. Особо острые темы не трогайте. Мы хоть и «новые люди», но всё-таки мы действуем в коридоре возможного. Мы люди системные». То есть, собственно говоря, понятно и очевидно, что есть модерация политической жизни. Но я думаю, что это секрет Полишинеля, и ничего нового тут я вам не открою. Другое дело, что «в борьбе обретешь ты право свое». Каждый сам определяет для себя коридоры возможностей. Кто-то, как Шевченко, готов импровизировать, предполагая, что потом могут быть проблемы…
М. Майерс
―
Просто он может, умеет.
К. Калачев
―
Умеет, безусловно. Он использует свои таланты, умения, навыки, опыт по полной программе и выглядит весьма ярко. Другое дело, что нет времени для разгона. И потом, он собирается вы-то все оппозиционные площадки разом, что может не сработать. То есть, собственно говоря, он пытается топтать вообще все оппозиционные площадки, все оппозиционные темы. Но при всём при том без него и без некоторых других дебатеров дебаты были бы совсем скучными. Если вы посмотрите, насколько низок интерес к дебатам... Ну загляните в YouTube и смотрите, собственно говоря, количество просмотров, лайков и дизлайков абсолютно любых дебатов. Кстати, на этом фоне прилично выглядит «Единая Россия», как ни странно.
Е. Курбангалеева
―
Всё-таки такой формат для нас пока... Мы же не активная политическая культура. Мы всё-таки пытаемся скромничать, мы пытаемся держаться в позиции.
М. Майерс
―
Сделано всё в современной российской политике и медиапространстве, чтобы дебаты превратились в такой эрзац, который... Даже не знаю, это такая скукота и безобразие, что, в общем-то...
Е. Курбангалеева
―
Но еще сами форматы.
М. Майерс
―
Вы говорите: ну мы просто такие скромные.
Е. Курбангалеева
―
Слушайте, проблема форматов.
М. Майерс
―
А какая проблема форматов?
Е. Курбангалеева
―
Когда есть ведущий или рефери, тебе дается конкретное время, и ты, собственно говоря, за 1,5-2 минуты должен успеть что-то сказать. Правда, у тебя есть выбор. Либо отвечая на вопросы ведущего, либо, как Шевченко, например, или Ирина Миронова — она пыталась всё-таки сказать немножко другие вещи. Но, конечно, есть олдскульные политики, в том числе в «Единой России», которые действительно гнут свою линию. Вот Макаров — его же очень трудно остановить. Он всегда говорит по делу. Толстой, Олег Морозов тоже.
М. Майерс
―
Это тот самый Макаров, который имел некоторый дискурс на завтраке Сбербанка на Питерском форуме. Я как раз хотела вам на это возразить, когда вы сказали, что сам Шевченко там набирает 2-3 тысячи, и он, наверное, сам-то, в общем, никому не интересен, вы имели в виду. А вот этот самый вырезанный фрагмент якобы Андрея Макарова и Алексея Венедиктова на завтраке Сбербанка на Питерском форуме сразу миллион набрал именно потому, что внимание привлекает. Так вырезанный фрагмент и сам факт удаления — он и привлекает внимание.
К. Калачев
―
Всего лишь 6 тысяч. Для всей страны это очень мало — 6 тысяч.
М. Майерс
―
Единовременно? Сейчас посмотрим.
К. Калачев
―
На самом деле знаете, в чем проблема дебатов? Дело в том, что у нас политические ток-шоу проходят в формате дебатов. Настоящих. Там такие герои, столько страсти, столько крика и так далее. Они задают планку. И получается, что у нас эрзац. Получается, что у нас вот это политическое ток-шоу, политическая квазижизнь на телевидении забивает реальную.
А. Нарышкин
―
То есть поменялся формат, вы хотите сказать?
Е. Курбангалеева
―
Формат не тот. Даже посмотрите, как Соловьев себя ведет. Он же почти не вмешивается. Я помню только единственный момент, когда реакция на Рыбакова была острая — когда про вакцинацию. А так — ну что? Ну слушает, честно: 3 минуты, 3 минуты... Фактически им не дается возможность схлестнуться. Только по их желанию это идет. То есть Макаров пытается пикироваться в основном с Рыбаковым либо с КПРФ. Помните, там где Денис Терехов, который из «Новых людей», вызвал реакцию Жириновского. Но Жириновский очень вяло реагирует. Вообще в этом сезоне он гнет свою линию.
К. Калачев
―
Игнорирует всех.
Е. Курбангалеева
―
Да, даже на Шевченко, даже на Фургала он не отреагировал.
М. Майерс
―
Дайте я заступлюсь за Максима Леонардовича. Значит, канал на YouTube Максима Шевченко — 783 тыс. подписчиков. Первым стоит видео «ВГТРК запрещает Шевченко» — 79 тыс. Итоговый стрим «ВГТРК запрещает Шевченко» — 78 тыс.
А. Нарышкин
―
Ох, заступилась.
М. Майерс
―
Ну слушай, это цифры — это не я. «Асфальтовый беспредел» — 32 тыс.
Е. Курбангалеева
―
Но всё-таки не миллион.
М. Майерс
―
Но и не 6.
К. Калачев
―
6 было в моменте. Я как раз был в числе 6 тысяч, кто смотрел вчера стрим.
М. Майерс
―
Это похоже на правду.
А. Нарышкин
―
Екатерина, вам вопрос. Какие-то общие впечатления помимо того, что это неинтересно. На какие темы участникам дебатов интересно говорить? Где у них прямо глаза начинают гореть?
Е. Курбангалеева
―
Знаете, по-моему, глаза начинают гореть на внутреннюю политику. Все предпочитают пообсуждать. Потому что, например, внешняя политика и оборона — как-то все уходят вот этого.
А. Нарышкин
―
А внешняя политика — потому что уже на ток-шоу все 100 раз обсудили всё. Каждый уже стал диванным экспертом.
Е. Курбангалеева
―
Возможно. Ведущие очень часто активно тащат дебатеров на тему социальной поддержки. Это же сейчас модная тема — все говорят про социалку, у нас социальное государство. Но не могу сказать, что прямо горят глаза. Вот видела, когда схлестывались по поводу бюджетных отношений. Вот здесь есть какая-то история. Потому что как-то там получилось — и Дмитриева была, и Макаров был.
А. Нарышкин
―
Клинчи вообще получаются? Или вы просто говорите про социальную направленность, и такое ощущение, что всё это, простите, какое-то одно сплошное болото, и все примерно в одну дуду, все об одном: «Мы за всё хорошее и против всего плохого».
Е. Курбангалеева
―
За исключением, пожалуй, Шевченко, который выслушивает вопрос, а потом говорит то, что считает нужным.
К. Калачев
―
Опыта не хватает, причем всем.
Е. Курбангалеева
―
Опыта не хватает. Не хватает какого-то окаянства.
А. Нарышкин
―
А вы видели Евгения Попова?
М. Майерс
―
Но это же не проблема дебатов, это проблема российской современной политики в том виде, в котором мы ее имеем. Я имею в виду, в том, кто имеет доступ к федеральному телевидению.
К. Калачев
―
Это еще подбор персонажей.
М. Майерс
―
Пустите других!
К. Калачев
―
Понимаете, в чем дело? Даже если ноунэйм-политик будет говорить самые острые вещи, никому это не будет интересно. То есть должны быть раскрученные персонажи.
М. Майерс
―
Слушайте, но мне при этом надоело 30 лет смотреть на Жириновского.
К. Калачев
―
В Тиктоке именно нарезка дебатов Жириновского и Шевченко. Потому что Шевченко не просто срезал, а молодой популист срезал старого популиста.
Е. Курбангалеева
―
И старый популист не отреагировал. Без особой яркости.
К. Калачев
―
То есть в любом случае эти дебаты привлекли внимание, потому что там был Жириновский. Да, может быть, кто-то от него устал, но он раскрученный. Он на самом деле раскрученный, и поэтому это смотрят. А когда выходят люди никому не известные (а большинство малых партий представляют люди никому не известные), это скучно. Нужна какая-то предварительная раскрутка этих людей. И потом, если говорить о разочаровании этих дебатов, мне кажется, КПРФ разочаровала. Потому что они были очень шаблонными. Очень шаблонными, скучными. Всё то, что мы слышали много лет, мы слышим и в этот раз. Ничего нового.
А. Нарышкин
―
Поскольку вы эту внутреннюю кухню, в том числе партийную, хорошо представляете, это им сказали быть потише, или они просто сами себе?
Е. Курбангалеева
―
Я думаю, во-первых, очень неудачный подбор спикеров. Очень неудачный. Я не понимаю, почему сам Зюганов... Может быть, он себя бережет на последнюю неделю.
М. Майерс
―
У них же есть Бондаренко, это же звезда.
К. Калачев
―
Бондаренко не было.
М. Майерс
―
Не было Бондаренко? Бондаренко не пустили потому, то что он идет против Володина? Так, что ли, получается?
Е. Курбангалеева
―
Вот это я уже не знаю.
К. Калачев
―
Не то, что он идет против Володин. Он баллотируется в округе против Воробьева, саратовского строителя. Так что это совершенно другая история. Выпускают скучного Афонина, например. Афонин откровенно скучный.
Е. Курбангалеева
―
Коломейцев вот этот.
К. Калачев
―
Коломейцева слушать откровенно скучно. На этом фоне даже просто возьмем для сравнения Анну Кузнецову, представляющую «Единую Россию», омбудсмена по правам детей. Симпатичная молодая мать, хорошо говорит. И я говорю, что на этом фоне, особенно когда начинается критика в адрес единороссов со стороны несимпатичных персонажей, причем такая огульная критика, «Единая Россия» получает очки. Знаете, что самое интересное в этих дебатах? То, что единороссы не дали ни одного повода для того, чтобы по ним поездить. То есть если бы кто-нибудь что-нибудь там ляпнул, это было бы уже везде — в YouTube, в соцсетях и так далее.
А. Нарышкин
―
Помните, как, по-моему, Хинштейн с Жириновским были много лет назад, когда Жириновский говорил Хинштейну: «У вас партия жуликов и воров», а Хинштейн ответил как-то так с обидой: «Лучше быть партией жуликов и воров, чем партией убийц кого-то там еще».
К. Калачев
―
Да, то есть одно неудачное высказывание, и начинается тиражирование этого высказывания.
Е. Курбангалеева
―
Но подождите, еще неделя впереди. Полноценная неделя, сейчас посмотрим.
К. Калачев
―
В принципе, я считаю, что пока ни одного неудачного высказывания не было, иначе мы бы всё это уже мусолили и мусолили.
М. Майерс
―
А красивых женщин ставить против некрасивых мужчин — это вообще уже похоже на заговор, мне кажется. Договорняк какой-то.
К. Калачев
―
Кстати, женщины намного лучше выглядят на дебатах, это правда.
Е. Курбангалеева
―
Вот, это открытие. Даже в новых партиях.
А. Нарышкин
―
У нас в принципе в России женщины выглядят лучше, чем мужчины.
Е. Курбангалеева
―
Да у нас вообще женщины выглядят лучше…
К. Калачев
―
Убедительнее.
Е. Курбангалеева
―
Они убедительнее, они интереснее. Даже та же Ирина Миронова, при том, что она…
М. Майерс
―
Но это новое лицо. Она яркая, она из шоу-бизнеса.
Е. Курбангалеева
―
Вот видите, тогда это немножко противоречит вашему тезису, что нераскрученные люди. Но действительно, НРЗБ политики всё равно делают.
А. Нарышкин
―
Напомню нашим слушателям: у нас Екатерина Курбангалеева, политолог и директор центра «Особое мнение», и Константин Калачев, тоже политолог. Говорим о телевизионных дебатах. Вот вы сказали, что «Единая Россия» пока ни разу не лажанула. Меня волнует, кстати, Евгений Попов. Я видел, что он выступал — телеведущий. Вы видели?
К. Калачев
―
Опыт.
А. Нарышкин
―
Я напомню: Евгений Попов, которого часто представляют как мужа Скабеевой. Он телеведущий. Он был у нас в эфире, оправдывался — хотел сказать, за дворец. Пока что за квартиру. Как он выглядел?
М. Майерс
―
За три.
А. Нарышкин
―
Но нежилые.
К. Калачев
―
Неплохо, но если говорить о бывших телеведущих, давайте вспомним дебаты Петр Толстой против Рыбакова. Рыбаков смотрелся совершенно невнятно. Который «Яблоко». На самом деле никакой харизмы, никакого драйва — ничего. Толстой выглядел куда солиднее. Да, конечно, я понимаю, что это опыт, это навыки, приобретенные годами работы. Но ощущение было такое, что Рыбаков просто плыл. То есть всё-таки опыт телеведущего — и Попов, и Толстой, и Шевченко выглядят хорошо в силу понятных умений и навыков, которые отсутствуют у других. А у других еще, ко всему прочему, отсутствуют не только эти умения и навыки, а не хватает энергетики. Вот на самом деле не хватает. Меня разочаровало, кстати, «Яблоко». Вот хорошо отношусь, даже проголосовал за Максима Круглова в свое время, на выборах в МГД.
Е. Курбангалеева
―
В 2019.
К. Калачев
―
Да, проголосовал. Потому что он меня поймал возле подъезда, вручил мне свою визитку и буклетик.
А. Нарышкин
―
Как вас, Константин, просто склонить на свою сторону.
К. Калачев
―
Нет, потому что это был единственный кандидат, который со мной лично пообщался.
Е. Курбангалеева
―
Совпадение.
К. Калачев
―
Да, и я за него проголосовал. Но если говорить о выступлении представителей «Яблока», то ничего яркого, абсолютно. Собственно говоря, казалось бы. Хотя у них есть.
Е. Курбангалеева
―
Явлинского, они, конечно, не смогли заменить.
К. Калачев
―
Допустим, там есть яркий Шлосберг. Его сняли и так далее. Это, конечно, вопрос к юристам, можно ли было его выпускать. У каждой партии есть яркие спикеры, которые, как Бондаренко в КПРФ, почему-то оказываются за. То ли лидеры ревнует и не хотят, чтобы кто-то оказался ярче. То есть, условно говоря, Григорий Алексеевич думает: «Елы-палы, сейчас как выйдет кто-нибудь, как выступит — и все поймут, что вот лидер «Яблока». Зачем мне это нужно?».
М. Майерс
―
Ой господи, какая тоска! Боже! Избирателей просто жаль. Вообще жанр дебатов превратили в какое-то унылое безобразие, скажем так.
Е. Курбангалеева
―
Оно и не превращено. Оно еще никогда не превращалось во что-то другое, в нечто яркое.
М. Майерс
―
Нет, может быть, конечно, были бы мы с вами Трампом или смотрели бы на Трампа и говорили о том, что дебаты превратились в шоуменство и оттуда исчезла политика. А нам, видимо, и до шоуменства, и уже до политики в каком-то реальном смысле, видимо, далеко, как до Луны.
К. Калачев
―
Я скажу, что скажут защитники? Защитники скажут: «Это хорошо, что нет перепалки. Зато каждый может обратиться к своим избирателям. Это диалог не друг с другом, это диалог с избирателями».
Е. Курбангалеева
―
Но остроты нет. Яркости нет.
К. Калачев
―
А люди привыкли к другому. Люди периодически смотрят ток-шоу, где переходят на ор, кого-то выгоняют, кого-то не пускают, кого-то бьют, и хотят того же. В этот раз соком никто никого не обливал — было скучно.
М. Майерс
―
А раз мы заговорили про «Яблоко», я немножко в сторону от дебатов. У меня просто к вам просьба: вы не могли прокомментировать эту историю с кейсом Вишневского, когда вместо одного Бориса Вишневского у нас появились трое Борисов Вишневских, которые поменяли имена и с разными отчествами идут на выборы. При том, что визуально пытаются копировать его стиль и даже внешний облик.
Е. Курбангалеева
―
Это же такая достаточно традиционная — даже, можно сказать, очень старая. Ее приписывают Кошмарову-Трубецкому. Система клонов на самом деле есть, и в Москве она присутствует тоже.
М. Майерс
―
А у нас были успешные кейсы? Вот с Александром Соловьевым, по-моему, была история.
Е. Курбангалеева
―
Он как раз архинеуспешный. Когда выдвинули клона (это был как раз 3-й округ), выдвинули клона, он сразу же уехал, не поучаствовал ни в одних выборах, а потом победил.
А. Нарышкин
―
Это выборы в Мосгордуму, 2019 год?
Е. Курбангалеева
―
Да, так что эта такая опасная, рискованная история.
М. Майерс
―
Я просто спросила вас, потому что мы обсуждали этот кейс, вот этот черный пиар. Насколько вы сегодня видите какие-то его проявления?
К. Калачев
―
Это палка о двух концах. Начнем с того, что в московских кругах тоже хватает однофамильцев — даже в московских кругах. Но это можно обернуть себе на пользу, если рассказать об этом. То есть это означает, что тебя заметили, это означает, что тебя боятся, это означает, что ты считаешься фаворитом. Проблема в том, что кандидаты, против которых используют эти технологии, часто не доносят до избирателя рассказ о том, почему это происходит, как это понимать и что с этим делать. То есть, условно говоря, ведь это, по большому счету, раскрутка Вишневского. Это же его реклама. То есть на самом деле сейчас до того, как я зашел в студию, я получил сообщение с «Радио Свобода»(российские власти считают иноагентом) «Прокомментируйте Вишневского»…
М. Майерс
―
Иностранного агента.
К. Калачев
―
До этого с «Би-би-си»: «Прокомментируйте Вишневского». Все хотят, чтобы прокомментировали Вишневского. То есть у него 15 минут славы связаны как раз с этими двойниками. Вся соцсеть забита фотографиями. Конкретно весь Facebook забит фотографиями, где эти три бородатых мужчины.
Е. Курбангалеева
―
Очень похожих друг на друга, с одними именами.
К. Калачев
―
Если захотеть обернуть это себе на пользу, это можно обернуть себе на пользу. Но для этого нужно дойти буквально до каждого.
Е. Курбангалеева
―
Высокая узнаваемость. Иметь каналы донесения. Потому что если нет канала донесения, это сложно объяснить.
К. Калачев
―
Конечно, проблема в каналах коммуникации, да.
А. Нарышкин
―
А в итоге степень влияния дебатов на мозги избирателей какова?
Е. Курбангалеева
―
Я думаю, очень невысокая.
К. Калачев
―
Судя по тому, как меняются партийные рейтинги — а они практически не меняются... Тем более, что время-то несмотрибельное. Это не прайм-тайм.
М. Майерс
―
Может, отменить к чертовой матери? Это ж деньги на это тратить. Они же за это платят?
Е. Курбангалеева
―
Нет, это бесплатно, конечно.
А. Нарышкин
―
Так это, получается, нагрузка на телеканал?
Е. Курбангалеева
―
На самом деле, и уже давно все хотят сделать это обязательным.
А. Нарышкин
―
Я бы лучше про животных посмотрел.
Е. Курбангалеева
―
Но я считаю, что именно эти дебаты сильно не влияет и не будут влиять.
К. Калачев
―
Кстати, по поводу дебатов еще одно маленькое замечание. Вот Первый канал, Кузяев. Дебатер оказывается слабее, чем телеведущий. То есть когда ты смотришь, звезда одна — телеведущий.
А. Нарышкин
―
Кузичев.
К. Калачев
―
Прошу прощения, оговорился, Кузичев. Так вот смотришь — Кузичев прямо звезда-звезда. Остальные не смотрятся на этом фоне. Или, скажем, те же самые дебаты с Соловьевым в качестве модератора. Все смотрят на Соловьева.
Е. Курбангалеева
―
Даже когда он молчит.
К. Калачев
―
Это проблема кадров. Проблема в том, что у партий, к сожалению, не хватает тех спикеров, которые могли бы заткнуть за пояс и Соловьева, и Кузичева.
М. Майерс
―
Или они их не выпускают, или они их не используют, или они их не готовят. Потому что харизма — это, конечно, ключевое качество.
К. Калачев
―
Я думаю, ревность. Поверьте мне, в некоторых партиях совершенно точно. Потому что особенно если встает вопрос о лидерстве… Вот в «Яблоке» я больше чем уверен, что Григорий Алексеевич не желает победы ни одному своему кандидату в одномандатном округе, потому что это будет новая звезда, и точно не хотел бы, чтобы появились новые звезды по ходу теледебатов. Просто в силу ревности.
М. Майерс
―
Но подождите, у нас же формально глава сейчас Рыбаков, насколько я знаю.
К. Калачев
―
Формально да, но неформально-то...
Е. Курбангалеева
―
Помните, есть такое хорошее выражение: генерал никак не мог простить своей дочери, что он сын крестьянина, а она дочь генерала. Вот примерно то же самое.
М. Майерс
―
Прекрасно. В общем, я просто к тому, что давайте отменим. На выходе-то что мы имеем? Сели поскучать.
Е. Курбангалеева
―
Нет, слушайте, всё-таки дебаты — жанр.
М. Майерс
―
Самая прекрасная история с этим справедливороссом в регионах, который за 4 минуты решил, что ему больше нечего сказать.
Е. Курбангалеева
―
Это кто?
М. Майерс
―
Это была региональная история.
А. Нарышкин
―
Была история, перенервничал и ушел.
М. Майерс
―
«Спасибо, я пойду». — «Да у вас еще 4 минуты». — «Да нет, спасибо, я пойду».
К. Калачев
―
На региональных дебатах партии вообще часто отказываются от участия. Причем не только малые партии.
А. Нарышкин
―
Это тяжело.
Е. Курбангалеева
―
Очень тяжело.
М. Майерс
―
В общем, дорогие друзья, смотрите федеральное телевидение. Там, говорят, бывает интересно. Но редко.
А. Нарышкин
―
Политологи Константин Калачев и Екатерина Курбангалеева из центра «Особое мнение» были в нашем эфире. Спасибо!
М. Майерс
―
Спасибо!