Евгений Устин - Разворот (утренний) - 2019-01-31
31.01.2019
А.Нарышкин
―
У нас сейчас на связи со студией Евгений Устин, адвокат задержанного сенатора Рауфа Арашукова, адвокат коллегии адвокатов «ВашЪ юридический поверенный». Доброе утро!
Е.Устин
―
Доброе утро!
М.Майерс
―
Доброе утро!
А.Нарышкин
―
Скажите, пожалуйста, а вы с вашим подзащитным сегодня уже виделись или собираетесь увидеться? Какой у вас план в ближайшее время по работе с ним?
Е.Устин
―
Я боюсь, что увидеть его сегодня мне не удастся, потому что, скорей всего, он направлен в следственный изолятор, затрудняюсь сказать, какой. Буду связываться со следователем сегодня. В ближайшие дни надеюсь увидеться.
М.Майерс
―
Что вам сейчас известно? Какова ситуация на утро 31 января?
Е.Устин
―
Ситуация не многим изменилась по отношению к той, которая была вчера вечером была избрана в отношении меры пересечения: 2 месяца в виде заключения под стражу, которую мы планируем обжаловать.
А.Нарышкин
―
Вы планируете обжаловать — на какую?
Е.Устин
―
Мы просим отменить судебный акт, а отмена судебного акта, она либо влечет либо альтернативные меры в виде залога, может быть, домашнего ареста, но точно, не содержание под стражей.
А.Нарышкин
―
А сумму залога вы с подзащитным вашим обсуждали уже?
Е.Устин
―
Да, мы ее обсудили и вчера в ходе судебного заседания в Басманном суде мы объявили: 10 миллионов рублей
А.Нарышкин
―
А какие-то поручительства вы планируете собирать?
Е.Устин
―
Пока об этом мы с нашим доверителем не говорили. Это было обусловлено, конечно, скоротечностью судебного процесса, который вчера состоялся. Утром с пленарного заседания моего подзащитного привезли в кабинет, а уже после обеда отправили дело в суд.
А.Нарышкин
―
Насколько для вашего подзащитного весь вчерашний день оказался неожиданным?
Е.Устин
―
Это была полная для него неожиданность. Он это связывает с политическими какими-то заказами. Никакой конкретики пока нет, но он связывает это с заказным характером.
М.Майерс
―
Ну, слушайте, он в таком хорошем настроении находится. Многие комментаторы и пресса отмечают, что, в общем, он улыбчив, в хорошем настроении, расположении духа. Вы это подтверждаете? Вы же общались. Что он, вообще, говорит?
Е.Устин
―
Что есть, то есть. Он достаточно спокойно себя ведет. Уверенно себя ведет. Я думаю, что эта уверенность определяется его внутреннем ощущением невиновности в том, в чем его обвиняют на сегодняшний день. Я думаю, что так.
А.Нарышкин
―
Скажите, пожалуйста, очень часто, когда суд определяет меру пресечения, выясняется, что у фигурантов различных дел — будь то чиновники или какие-то рядовые граждане, — у них обнаруживается целый букет заболеваний. Именно поэтому защита, например, говорит, что нельзя сажать этого человека в изолятор. Что вы можете сказать в этом смысле про Рауфа Арашукова?
Е.Устин
―
Я не готов, наверное, подробно сейчас говорить о его каком-то медицинском состоянии здоровья. Но мы вчера в ходе судебного заседания просили суд отложить на 72 часа судебное разбирательство для возможности подготовить, в том числе, документы медицинского характера, обосновывающие возможность или невозможность нахождения его там. К сожалению, суд нам навстречу не пошел, вынес тот судебный акт, который мы собираемся обжаловать.
А.Нарышкин
―
Но он на здоровье не жаловался вчера?
Е.Устин
―
В ходе заседания не жаловался точно. Естественно, как у любого человека, у него какие-то текущие заболевания есть. Будем об этом говорить в ходе обжалования в апелляционном суде?
А.Нарышкин
―
То, что вы не знаете про изолятор, в который его отправили, это нормальная практика?
Е.Устин
―
Знаете, практика абсолютно нормальная, поскольку никакой привязки, как правило, куда будет помещаться задержанный нет. Но, конечно, скорей всего, это будет «Лефортово», я полагаю.
Е.Устин: Никакой конкретики пока нет, но он связывает это с политическим заказным характером
М.Майерс
―
Скажите, а на каком языке вы общались?
Е.Устин
―
Слушайте. Он отлично владеет русским языком. Эти новостные ленты, связанные с тем, что он попросил переводчика, поскольку он плохо владеет русским языком — я не знаю, откуда эти новости берутся, но он спокойно общается по-русски.
М.Майерс
―
Ну, может быть, они берутся оттого, что ему не хотелось отвечать на вопросы — то я сейчас предполагаю просто, фантазирую — или нужно было какое-то время, чтобы собраться с мыслями? Как это всё можно называть?
Е.Устин
―
Я это связываю, скорее, с желанием органов следствия в нормально смысле подстраховаться.
А.Нарышкин
―
Давайте просто зафиксируем. То есть история про то, что Арашуков попросил переводчика, потому что он плохо владеет русским — это неправда.
Е.Устин
―
Это неправда.
А.Нарышкин
―
Переводчика не было.
Е.Устин
―
Нет, был переводчик, но это не означает, что Арашуков плохо владеет русским и просил об этом органы следствия.
А.Нарышкин
―
Следователи помимо воли Арашукова решили ему предоставить переводчика?
Е.Устин
―
Слушайте, я приехал в Следственный комитет. В моем присутствии ни о каком переводчике, о вызове переводчика речи не велось. Приехала девочка переводчик, но она, в общем, просто посидела, подписала надлежащие документы и уехала.
М.Майерс
―
Скажите, пожалуйста, какая сейчас ваша основная задача как адвоката?
Е.Устин
―
Я думаю, что основная задача сейчас сведена к необходимости изменения меры пресечения, которая была выбрана решением суда.
М.Майерс
―
Но у него такое тяжелое обвинение — его обвиняют в убийствах и не в одном, — каковы шансы того, что его отпустят из-под стражи?
Е.Устин
―
Вы знаете, если оценивать логику закона, то на сегодня тяжесть обвинения не является достаточным критерием для того, чтобы человека помещать в условия изолятора.
М.Майерс
―
Но является, например, возможность надавить на следствие или возможность уехать за границу. Насколько я знаю, у него вид на жительство: Арабские Эмираты.
Е.Устин
―
Понимаете, эти все эти вещи, они требуют доказывания. Если кто-то утверждает, что мой подзащитный может или предпринимал какие-то попытки оказывать давления или воздействие на свидетелей по делу НРЗБ доказательства по делу, требуют доказывания. В суде никаких доказательств по этому поводу со стороны следствия не было представлено.
А.Нарышкин
―
А вид на жительство есть у него? Потому что у следователя, насколько я могу судить по формулировкам информационных агентств — вот они сказали — была получена информация о виде на жительство в Объединенных Арабских Эмиратах.
Е.Устин
―
Понимаете, в чем дело, в материалах, которые органы следствия представили в суд об обосновании необходимости ареста, там очень много оперативных материалов — это схемы преступной деятельности и так далее, — которые никакой доказательной базы или доказательного значения не имеют. То же самое касается вида на жительство в Объединенных Арабских Эмиратах. Никаких документов, свидетельствующих об этом, я в материалах дела не увидел.
А.Нарышкин
―
А сам Арашуков?
М.Майерс
―
То есть это что, это кто-то придумал или что? Сам он что говорит или вы его просто не спрашивали?
Е.Устин
―
Об этом мы с ним не говорили?
М.Майерс
―
А о чем говорили — то, что можете нам рассказать?
Е.Устин
―
Слушайте, еще раз повторюсь: он связывает это исключительно с ангажированным политическим характером. Он полагает, что он знает, кто является заказчиком данного задержания. Более того, он высказывал предположение о то что НРЗБ задержания его об этом предупреждали. Вот всё, о чем я могу сказать.
А.Нарышкин
―
А вот эти заказчики — понятно, на каком уровне? То есть, может быть, это региональные (Карачаево-Черкесия), это федеральные, не знаю?
Е.Устин
―
Я не готов рассуждать просто потому, что мы так глубоко не погружались.
А.Нарышкин
―
А Арашуков готов называть фамилию заказчика этого своего политического преследования? Передать через адвоката, через вас эту информацию?
Е.Устин
―
Пока я говорю то, о чем мы говорили с ним. Ничего большего добавить не могу.
М.Майерс
―
Но подождите, я просто пытаюсь разобраться. Объясните мне. Он может сколько угодно предполагать, что его заказали по политическим мотивам, называть имена заказчиков, не называть имена заказчиков, но судят-то его не за это в настоящий момент… подозревают. Я, может быть, не очень точна в формулировках. То есть переводить это всё дело в политический аспект — это такая как бы попытка ну, я бы не сказала, что манипулировать, но это влияние некое на общественное мнение. А вот что касается тех статей, по которым его обвиняют, у вас уже было какое-то взаимодействие, какие-то документы? Судить-то его будут за убийства предполагаемые. Я вот это имею в виду. Вот эту часть вы можете прокомментировать, рассказать, что вам известно относительно тех обвинений, которые выдвинуты в адрес вашего подзащитного, и, собственно, какая тактика, что вы будете делать, какие документы вы изучаете?
Е.Устин
―
Знаете, мы пока имеем возможность изучать только те документы, которые представили вчера в обоснование меры пресечения. Речь идет — это общедоступная информация — о двух предполагаемых убийствах. Будут ли судить моего подзащитного или кого-либо за эти убийства — это вопрос времени. Мы должны понимать, что предъявленные обвинения — это, как говорят криминалисты, дежурные обвинения, это начальная стадия предварительного расследования, которое призвано как раз к установлению всех фактических обстоятельств по делу. Я видел протокол допроса одно из ключевых, я так полагаю, свидетелей по одному из эпизодов убийств. Ну, это событие десятилетней давности. Я как человек, который непосредственно имеет отношение к уголовному процессу, условно говоря, не совсем понимаю, как это может происходить, когда человек в течение по истечению 10 лет приходит в органы следствия и говорит: «Я совершил убийство». При этом ранее он был оправдан тем же самым судом по подозрению в этом же убийстве.
М.Майерс
―
В этих же двух он ранее был оправдан?
Е.Устин
―
Один эпизод по убийству он выглядит следующим образом. Есть условный исполнитель, который ранее был по этому же эпизоду оправдан. Но ранее не звучала фамилия моего подзащитного в этом деле. А теперь он показывает на Арашукова как на человека, который ему это убийство заказал. Согласитесь, что это странно.
А.Нарышкин
―
Если можно, чуть больше конкретики. Но у нас, к сожалению, полминуты. Это по какому эпизоду? То есть мы знаем, что там Аслан Жуков был убит и Фраль Шебзухов.
Е.Устин
―
Да, это Аслан Жуков.
Е.Устин: Был переводчик, но это не означает, что Арашуков плохо владеет русским и просил об этом органы следствия
А.Нарышкин
―
По Аслану Жукову. То есть исполнитель убийства, киллер Аслана Жукова, он говорит теперь, что заказ пришел от вашего…
Е.Устин
―
Один из участников показывает на моего подзащитного как на лицо, организовавшее это преступление. Но это, на мой взгляд, выглядит странным — по истечению 10-летнего периода, тем более, что НРЗБ
М.Майерс
―
А по второму убийству что-то понятно?
Е.Устин
―
Тоже есть какая-то конкретика. Я боюсь, что у нас не так много времени для того, чтобы на эту тему подробно говорить.
М.Майерс
―
Это крайне интересно. Спасибо!
А.Нарышкин
―
Это Евгений Устин адвокат задержанного сенатора Рауфа Арашукова, адвокат коллегии адвокатов «Вашъ юридический поверенный».