Галина Панина - Разворот (утренний) - 2018-07-04
04.07.2018
М.Майерс
―
Давайте с места в карьер, чтобы сразу было понятно. История, действительно, очень шумная. Если вы ее не до конца понимаете. Тут очень много наслоений.
М.Наки
―
И не до конца, кстати, тоже понимаю.
М.Майерс
―
Давай вернемся к первоначальному посту, который опубликовала Галина Панина в социальной сети в своем аккаунте. Я сейчас цитирую, чтобы вы понимали. Об умении праздновать. «Сегодня ночью в Ново-Переделкино пьяные фанаты сожгли девушку. Я не видела это в новостях, не смотрю. Мне моя стажерка рассказала. Она нам живет. У меня всё. #победобесие». Обновление: «И пока я «вскрываю ватку» и удаляю тут, сообщаю: один из подписчиков уточнил, что это была дочь сотрудника МЧС». Еще одно обновление: «Это ж как у нашего народа рефлекс обгадить-то работает всех несогласных. Мы любую реформу благодарно проглотим, лишь бы было кого топить». Конец цитаты.Галина Панина по телефону с нами на прямой связи. Галина, Здравствуйте!
Г.Панина
―
Здравствуйте!
М.Майерс
―
Галина, я процитировала ваш пост, потому что с этого всё началось. Расскажите, пожалуйста, вашу версию, что это за история, о чем вы написали, что произошло дальше, и как события развиваются сегодня? Как говорится, из первых уст.
Г.Панина
―
Это история, которую мне на нашем общем собрании рассказала стажерка. На самом деле, я опубликовала с целью узнать, правда это или нет. Но дальше пошли какие-то совершенно непропорциональные оскорбления в мой адрес, и в личку они просто полились, как будто бы что-то взорвалось…
М.Майерс
―
Подождите, давайте с начала: это правда или не правда?
Г.Панина
―
Откуда я знаю? Я так и написала.
М.Майерс
―
И вы не знаете до сих пор, да?
Г.Панина
―
Мне говорили, что был такой инцидент, но в другом контексте: как будто бы девушка сама себя сожгла.
М.Майерс
―
Просто чтобы мы фактуру выстраивали последовательно, позвольте я тогда процитирую Телеграм канал Маш. Он пишет следующее. Речь идет о девушке, которую зовут Юлия Анискина, она, действительно, страдала от тяжелейшей депрессии. Около года назад девушка рассталась со своим молодым человеком, в которого была влюблена. Тогда-то это всё и началось. Эта попытка суицида не первая для Юли. В прошлый раз она так же пыталась сжечь себя, но безуспешно. Юлю поставили на учет в психодиспансер. Вечером 1 июля Юля вышла из дома напоследок сказав родителям, - дальше идут некоторые подробности, - нашли ее на обочине. Девушка лежала обожженная в лохмотьях одежды. Рядом нашли пустую бутылку средства для розжига. Юлю отвезли в реанимацию. Спустя сутки она умерла, так и не придя в сознание. У нее было 80% ожогов тела».
Г.Панина
―
Ужас!
Г.Панина: Да, я это записала. Зря, безусловно, конечно, зря. Я не оценила, до какой степени у нас накалено общество
М.Майерс
―
То есть это уже не похоже на шутку, это не fake news.
Г.Панина
―
Нет, это не fake news. Это то, что мне сказала стажерка. Она там живет. Это слухи или трактовки, которые ходили среди местных жителей.
М.Майерс
―
Ну да, трактовки потом были потом на эту историю как бы наложены, навешаны по принципу типа одна баба сказала, сарафанное радио. Ничего удивительного в этом нет. Если это обсуждается в курилках, это, действительно, приобретает некие придуманные детали и так далее. В эту трактовку изложили в своей соцсети.
Г.Панина
―
Да, я это записала. Зря, безусловно, конечно, зря. Я не оценила, до какой степени у нас накалено общество и до какой степени готово. Хотя, может быть, дело не только в обществе. Я не знаю. Но было ощущение, что это как будто подготовленная бомба.
М.Наки
―
А реакция была именно не на фактуру описанную, а на этот хэштег…
М.Майерс
―
На вашу трактовку.
Г.Панина
―
На всё сразу. Я даже не знаю. Сейчас даже моих кошечек и собачек и вообще, домашних животных уже при… Я не знаю, на что конкретно, но, на мой взгляд, триггером как раз было то, что Марина Юденич, советник губернатора по Московской области по развитию гражданского общества и правам человека – на минуточку! – она переопубликовала с очень оскорбительными комментариями в мой адрес, который, на мой взгляд, цивилизованным человеком воспринимают как оскорбления и повод для иска.
М.Майерс
―
Но, «вскрываю ватку» - это ваши слова, это ваша цитата?
Г.Панина
―
«Вскрываю ватку» - мои слова.
М.Майерс
―
А чего так жестко, Галина.
Г.Панина
―
Это слова, адресованные тем людям… они меня жестко оскорбили. Я не люблю людей, которые просятся сначала ко мне в друзья, а потом начинают пропагандировать у меня на просторах. Поэтому я, таким образом, удаляю этих друзей. Я считаю, что это мое право – добавлять или удалять этих людей, с которыми я не согласна или которые со мной не согласны и очень этим недовольны.
М.Наки
―
Эмоциональная реакция на эмоциональную реакцию – то есть так?
Г.Панина
―
Да, это была эмоциональная реакция.
М.Наки
―
Вы говорите, что одной из точек отправки к дальнейшему развитию был пост Марины Юденич. А ей-то что не понравилось? В чем была ее претензия, в чем ее пафос?
Г.Панина
―
Она собрала всё. Если вы почитаете ее пост, там вообще всё: и мои интеллектуальные способности, моя низкая социальная ответственность – я никогда не видела этого человека – на минуточку! – и претензии к «Леруа Мерлен», и претензии даже к Росмолодежи, где я выступала. То есть всё собрала, всех максимально задействовала. И оттуда полились какие-то… просто огромное количество ботов…
М.Майерс
―
Мне бы не хотелось сейчас долго обсуждать ваше противостояние Марины Юденич, мы обязательно ее точку тоже изучим. Мне бы хотелось понять… Правильно ли я понимаю, что вы сейчас себя позиционируете как жертва травли?
Г.Панина
―
Да, безусловно.
М.Майерс
―
То есть вы считаете, что против вас развязана целая такая…
М.Наки
―
Кампания.
М.Майерс
―
…Организованная или естественным образом сформировавшаяся, но кампания, цель которой вас не то чтобы сделать крайней – вас представить в самом неблагоприятном свете.
М.Наки
―
Заклеймить.
М.Майерс
―
Заклеймить и вас и «Леруа Мерлен».
Г.Панина
―
Я считаю, что меня взяли на вилы в качестве такой жертвенной овцы для того, чтобы забить повестку дня.
М.Майерс
―
А вы дальше пишете: «Работает рефлекс обгадить против всех несогласных». Вы себя причисляете к несогласным, я правильно понимаю?
Г.Панина
―
Несогласной с чем?
М.Майерс
―
Это я вас цитирую: «Это ж как у нашего народа рефлекс обгадить работает всех несогласных».
М.Наки
―
Из поста.
Г.Панина
―
Я сейчас не готова весь контекст обсуждать. Мне бы хотелось сказать несколько вещей. Потому что сейчас докапываться можно до чего угодно. Давайте в ваши сусеки залезем.
М.Майерс
―
Давайте, хорошо. Я просто вас цитирую, потому что мы с вами не знакомы, я же могу ссылаться на наши с вами кухонные разговоры.
Г.Панина
―
Конечно, безусловно. Мне просто хочется отметить, что, во-первых, наезд на «Леруа Мерлен» совершенно неправомерен. Но раз так случилось, это правильно, что я ушла и бизнес не должен страдать от моих замечаний. Я все-таки пиарщик и хороший пиарщик. И раз мой комментарий, действие – неважно, вольно или невольно – наложили тень на репутацию компании, я должна я уйти, я не должна видеть себя в этой компании.Во-вторых, я узнала о пиаре чуть больше, чем вообще положено узнать пиарщику: какие-то внутренние механизмы, что-то новое или старое происходит – вот это столкновение то ли с какой-то организованной машиной… В общем, я считаю, что пиар для меня как бы закончен. И у меня вообще никакого желания… Я не хочу больше с этим связанной быть.
В-третьих, я считаю, что это умение держать удар, умение противостоять – это то, чего не хватает нашему обществу. Умение накидываться прекрасно знают.
И мне очень хочется отметить, что, что бы сейчас не случилось со мной, я, во-первых, не склонна к суициду и не склонна попадать ни в какую случайность. Мне идет такое количество угроз жизни и, кстати, мой телефон слили каким-то ботам, в общем, мне постоянно звонят. В общем, такие вещи можно делать только организовано и очень подготовлено. И учитывая масштаб, это, в общем, прямо наводит на какие-то размышления, но я пока не готова делать выводы.
М.Майерс
―
Галина, уточнение одно: вы уволились из «Леруа Мерлен» по собственному желанию?
Г.Панина
―
Конечно.
М.Майерс
―
Сегодня? От какой даты? Или раньше. То есть у вас уже написанное заявление?..
Г.Панина
―
Надо уходить.
М.Майерс
―
Но заявление вы еще не подписали?
Г.Панина
―
Просто оформлять – это мелочь.
М.Майерс
―
Понятно. Но принципиальное решение принято.
Г.Панина
―
Принципиальное, да. Я не вижу себя в «Леруа Мерлен» и не должна там быть.
М.Наки
―
Галина, вы трижды упомянули, что всё, что произошло, оно не похоже на случайные совпадения, случайные действия, слишком много всего…
Г.Панина
―
Да.
М.Наки
―
Я не прошу вас называть каких-то конкретных компаний или имен, просто пояснить вашу мысль, то есть что, на ваш взгляд это может быть: личное к вам неприязнь или какая-то битва конкуренций? У вас какое впечатление сложилось?
Г.Панина
―
Я не исключаю битву конкуренции.
М.Наки
―
В плане именно против «Леруа Мерлен», а не против вас конкретно?
Г.Панина
―
Я надеюсь, что нет, но, в общем, я не исключаю конкуренцию. Я не готова сейчас делать выводы. Но, на мой взгляд, масштаб скандала непропорционален его источнику.
М.Майерс
―
Не могу не спросить. Вот смотрите, сейчас мы имеем то, что имеем. Вот новости неправильно трактованы третьей стороной, то есть вашей стажеркой, потом ваш пост, потом угрозы, потом Юденич, потом корпоративный конфликт с «Леруа Мерлен». То есть сейчас эта история, которая начиналась достаточно безобидно, вышла на определенный уровень. Как вы думаете, сейчас у вас есть варианты как ее в контексте гуманистических идей человечества, ее свернуть? То есть, может быть, вам надо извиниться за что-то здесь, в этом посте.
Г.Панина
―
Я извинилась.
М.Майерс
―
Может быть, сделать какие-то публичные заявления. Уточните, пожалуйста.
Г.Панина
―
Я, безусловно, сожалею о том, что мой пост невольно обидел такое количество людей. Это не было моим намерением. И те в негативной коннотации названия, которые я употребила, были направлены только на тех людей, которые меня лично оскорбили. Я, разумеется, не масштабировала их на страну, гражданкой которой я являюсь. Я люблю Россию, и мне не всё равно, какое гражданское общество у нас.
М.Майерс
―
Хорошо. Спасибо вам большое! Галина Панина, сейчас я уже, наверное, я скажу: экс-пиар-директор «Леруа Мерлен». Вы знаете эту историю. История громкая. Мы о ней рассказываем в новостях. Вот была с нами на связи, рассказала свою точку зрения.