Елена Фельгенгауэр - Разворот (утренний) - 2017-10-24
А.Плющев
―
Гигантское количество сообщений на наш СМС-портал, на Твиттер, на форму на сайте, адресованных Елене Фельгенгауэр, маме Тани. Елена сейчас в студии. Доброе утро! И мы очень надеемся, что это утро доброе.
Е.Фельгенгауэр
―
Утро всегда должно быть добрым, и мы всегда ждем от наступающего дня каких-то хороших новостей.
А.Плющев
―
С чем мы к сегодняшнему утру… какие последние данные, какие последние сведения, что мы знаем?
Е.Ляховская
―
Потому что, конечно, мы ждем хороших новостей от вас сейчас.
Е.Фельгенгауэр
―
Честно говоря, ваши новости мои новости опережают. Но вроде бы мне сказали, что из хирургического блока Таню уже перевели в реанимацию. Я буду это уточнять.
А.Плющев
―
У нас обычно реанимация связана с какой-то опасностью для жизни, всё такое. В нашем случае это улучшение.
Е.Фельгенгауэр
―
Это даже лучше.
А.Плющев
―
В нашем случае это прогресс. У нас последних новостей тоже здесь не особенно много. Да, «в послеоперационную палату в состоянии средней тяжести» - давал «Интерфакс» и давали мы в новостях.
Е.Ляховская
―
И вот только что, я прочитаю «молнию», только что пришла, что нападение будет расследовать Управление по расследованию особо важных дел по Москве.
А.Плющев
―
Ужасно грустно, что мы по такому поводу здесь собрались. Я еще скажу, что Елена Фельгенгауэр не только мама Тани, она еще активный участник наше группы утренний «Разворот» в Фейсбуке, иногда шлет нам какие-то ответы на творческие задания. Я бы, конечно, предпочел по какому-нибудь более веселому поводу собраться, но у нас будет еще такая возможность.Хотел поговорить о том, что предшествовало этому. Все вчера, конечно, и у меня миллион раз спрашивали, поступали ли какие-то угрозы, еще что-то. Мы здесь работаем в несколько особом фоне. Мы разговаривали с ней часто. Вы близки, вы все время общаетесь, я вижу ваши фотографии на Фейсбуке, мы иногда встречаемся вместе на каких-то праздниках. Таня чем-нибудь делится с вами? Мне просто интересно. Мы это обсуждаем, для нас это как-то фон.
Е.Фельгенгауэр
―
Да, действительно, я не побоюсь сказать, что мы близкие подруги. Мы не просто мать и дочь, мы очень тесно общаемся. Никто никогда ей не угрожал. Были случаи, когда были какие-то навязчивые поклонники с букетами – такое было. Но вот, чтобы кто-то преследовал – этого не было. Кстати сказать, нам уже задали вопросы и следственные органы. Нам сегодня нужно с Павлом ехать и под протокол все эти сведения сообщать, что мы ничего не знаем, к нам никто не обращался. И Таня нам тоже на это никогда не жаловалась.
А.Плющев
―
Ну да, и мы тоже… вот какие-то конкретные угрозы… Здесь, если почитать, что сегодня приходит на СМС, особенно какой-нибудь черный список, так там, я не знаю, уголовных дел по нашим последним реалиям можно накопать сколько хочешь. С другой стороны, это происходит каждый день. Мы здесь работаем больше 20 лет, и никакой в этом плане угрозы не рассматривали для себя, во всяком случае, мы с Татьяной, не знаю, как другие наши коллеги.Лена, вы же наверняка были в курсе этой истории, когда российское телевидение сделало два сюжета про нас, и фигурировала там Таня даже больше чем я. Мы там были предателями Родины, ездили куда-то в Оренбург тайно совещаться, как продавать Родину по частям и так далее. Как вы это всё воспринимали? Просто интересно. Это не так просто, вы поверьте, когда про вашего ребенка говорят по федеральному каналу, показывают фотографию, показывают видео, дают голос, что-то вырезают, что-то шельмуют. Там нет ни единого слова правды в этом.
Е.Фельгенгауэр
―
Я была в ярости, честно говоря. Меня муж успокаивал и сказал, что «не бывает плохого паблисити, не переживай».
Е.Фельгенгауэр: Никто никогда Тане не угрожал
Е.Ляховская
―
Эти сюжеты вы с Таней обсуждали?
Е.Фельгенгауэр
―
Да, я сказала Тане: «Что ж ты Родину продаешь?» Она сказала: «Неудачно пока что». Так поговорили.
А.Плющев
―
Понятно. А связываете ли вы как-то… Сейчас очень много говорят, что атмосфера очень нездоровая, она накручивается этими, она накручивается теми; мы в этом виноваты, потому что мы чьи-то ценности попираем…
Е.Фельгенгауэр
―
Да, такое читала уже.
А.Плющев
―
Очень много мнений на этот счет. Что вы думаете по этому поводу? Атмосфера причастна как-то, или она сама по себе существует?
Е.Фельгенгауэр
―
Я не могу сказать, что именно конкретно к этому случаю она причастна, потому что, конечно, то, что говорят об этом человеке или то, что он о себе писал, говорит о том, что он просто невменяемый, и у него какие-то совершенно другие были претензии к Татьяне. Она не чувства его оскорбляла, а в мозг проникала. Такая вот она у нас телепатическая девушка. А в целом, конечно, такие передачи настраивают людей.
Е.Фельгенгауэр: Я благодарна медикам, потому что они спасли ей жизнь. Угроза была вполне реальная
Меня просто удивляет то, что какой-то человек – может быть, даже эта женщина, которая постит котиков и собачек подбирает, - говорит, что, «конечно, «Эхо» вот оскорбило, возможно, чьи-то чувства». Получается, что если чьи то чувства оскорблены, то можно брать оружие и идти убивать причинителю оскорбления.
А.Плющев
―
Достаточный мотив.
Е.Фельгенгауэр
―
Да, что это мотив. Но, как же так? Что это, вообще такое? Что в сознании у людей.
А.Плющев
―
Вам тут очень много пишут сообщений. Я буду иногда читать. Не зря же люди пишут. И очень благодарят за дочь.
Е.Фельгенгауэр
―
Спасибо!
А.Плющев
―
И понимают, что это благодаря вам такая Татьяна. Очень желают сил и как-то крепиться в этой ситуации.«Огромное спасибо за вашу дочь. Желаю ей скорейшего выздоровления», - пишет ваша тезка Елена.
«Всей душой с вами. Вам сил в такой тяжелый период жизни», - пишет Диана.
«Хочу обратиться к Елене. Лена, у вас такая шикарная дочь. Татьяна – бриллиант, украшающий радиостанцию «Эхо Москвы». Не пропускаю ни одного эфира с Татьяной, настолько она умница. Спасибо, что нашли силы прийти к нам. Низкий поклон вам», - пишет Лена из Калужской области.
Мне нетрудно здесь выбирать, потому что гигантское количество, просто любое можно… Я хочу спросить, как вам удается так держаться сейчас? Мне кажется, вы образец стойкости прямо. Я не представляю себе, что чувствуешь, когда видишь сводки о здоровье своего ребенка по телевизору, по радио.
Е.Фельгенгауэр
―
Вот я вам скажу, что. На самом деле, у меня нет другого выхода. Сейчас всё на Таню. Я потом. Как я сейчас могу думать о себе, рыдать, истерить, когда нужно сейчас собраться, зайти к ней в палату и улыбаться?
А.Плющев
―
Надеюсь, что удастся это сделать сегодня хотя бы вам. А если уж и нам, то было бы вообще замечательно.
Е.Ляховская
―
Лена, спрашивают про хирурга, который проводил операцию. Если у вас есть желание что-то по этому поводу сказать, может быть, есть какие-то слова благодарности…
Е.Фельгенгауэр
―
Конечно, я благодарна медикам, потому что они спасли ей жизнь. Угроза была вполне реальная. И нас вчера приняли там, были с нами очень приветливы. Рассказали всё очень подробно, расписали все сценарии, даже самые худшие, за что я им, на самом деле, благодарна, что ничего не скрывали, что всё рассказали, как есть.
Е.Фельгенгауэр: На самом деле, больно очень. Хочется кричать, хочется каждому ответить
А.Плющев
―
Просто вчера по общению медиков с прессой - у меня сейчас нет претензии никакой, это их стратегия, они выстраивают – складывалось впечатление, что они очень осторожно говорят, и они предпочитают говорить крайне обтекаемо, и можно подумать всё что угодно, и так и сяк. В общении с вами было как-то по-другому?
Е.Фельгенгауэр
―
Видите ли, в чем дело. Они говорят очень обтекаемо, потому что они не могут дать точный прогноз. Нам просто они очень подробно расписали все возможные сценарии. Но, поскольку это совершенно не нужно и никак не меняет ситуацию для прессы, все равно, получается, что лучше сказать как-то обтекаемо, чем напугать народ всякими возможными какими-то последствиями.
А.Плющев
―
Вообще, когда мы вчера разговаривали вечером с Леной, меня поразило, что не было никаких сомнений, что нужно прийти в эфир и нужно поговорить со слушателями. Елена спросила, что будем обсуждать. Я говорю: Я, честно говоря, не очень понимаю, но у нас есть сверхзадача с вами, и, мне кажется, мы сейчас на пути к ее выполнению, и слушатели нам в этом очень помогают.Сверхзадача заключается в том, чтобы сейчас настроить прямо мост с больницей. Если уж мысль материальна, то слова тем более. Настроить этот мост, который туда направлен в одну сторону, и надеемся получить ответ с той стороны, чтобы Татьяне этот эфир наш – эфир в широком смысле этого слова – воздух – поможет, и мы свои чувства вместе с Леной как-то передадим. Я очень надеюсь, что это поможет.
Е.Ляховская
―
Елена, может быть, этот вопрос сейчас точно не первоочередной, но я хотела бы его задать – по поводу ваших шагов. Вам предстоит давать показания, вам с Павлом и Татьяне, когда она придет в себя. Есть ли у вас адвокат, нужна ли вам какая-то юридическая помощь?
Е.Фельгенгауэр
―
На самом деле, я очень близко дружу с Олей Романовой, даже волонтёрю там у нее. Так что с адвокатами у нас всё в порядке.
А.Плющев
―
Слава богу, это очень здорово. Мы через пару минут продолжим с Еленой Фельгенгауэр. Во-первых, если у вас есть, что ей сказать, не постесняйтесь отправить СМС: +7 985 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере, политически веб-форма нашем сайте – всё это годится. Или вдруг вы что-то хотите спросить.Мы довольно часто общаемся с Леной. Наверное, какие-то вещи нам понятны и без слов. Нам в этом смысле трудно поставить себя на ваше место. Спросите. Две минуты сейчас есть. Реклама. Как раз для того, чтобы вы могли отправить нам сообщение.
РЕКЛАМА
А.Плющев
―
Здесь Елена Фельгенгауэр, мама Тани. Ваши СМС: +7 985 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. У нас есть еще несколько минут, чтобы и их почитать вместе с вами и Елене рассказать.Каковы ваши ближайшие действия? Понятно, что вы один из центров каких-то действий, которые происходят, как процессуальных, так и человеческих. Что вы будете делать, Лена?
Е.Фельгенгауэр
―
Вот сегодня мы с Павлом во второй половине дня должны поехать в Пресненский ОВД и дать показания свидетельские. Сейчас я, наверное, поеду в больницу все же.Ну, а дальше будем как-то пытаться выстраивать всё. Я не знаю, наверное, какой-то нужен будет ей уход. Нужно ли будет постоянно там находиться. Я уверена, что подруги – и Оксана Чиж, и Ира Воробьева - и все-все-все, будут в этом участвовать и помогут обязательно, потому что, в связи с тем, что я сама человек нездоровый, и у меня три раза в неделю гемодиализ. Я просто не могу там сутками находиться. Я думаю, что мы как-то все организуемся и будем помогать.
А.Плющев
―
Может быть, не самый уместный сейчас вопрос. Можете на него не отвечать, это нормально. Тем не менее, мы понимаем, что профессия наша не очень безопасная, и, как выяснилось, даже, может быть, с неожиданной стоны. Ты ждешь с какой-то одной стороны удар – он приходит с другой. Вот когда все будет хорошо и так далее - вы же, наверное, как любой родитель опасаетесь за здоровье и жизнь своего ребенка, - будете ли вы рекомендовать ей, не знаю, будете ли вы обсуждать хотя бы с ней ее дальнейшую работу в журналистике?
Е.Фельгенгауэр
―
Точно нет. Потому что она взрослый и самостоятельный человек, и все свои риски она решает всегда сама.
А.Плющев
―
Вы, вообще, были рады, когда Таня стала работать журналистом? Как к этому отнеслись?
Е.Фельгенгауэр
―
Вообще, это совершенно не моя заслуга. Я этому препятствовала, даже, кстати, сказала, что на журналистику ни за что она не пойдет, и она пошла в педагогический университет на филологию.
А.Плющев
―
Да, она, как и многие здесь, не профессиональный журналист, слава богу.
Е.Фельгенгауэр
―
Она абсолютно, хоть и не родная, конечно, но дочь Павла Фельгенгауэра. Это он ее сделал. Как он говорит, она выросла под Betacam. И фактически я считаю, что ее успех – это в очень большой степени его заслуга, потому что он ее воспитывал с 10 лет, очень тесно общались. И поэтому, когда она пошла на «Эхо», я ничего не сказала. Я боялась другого: я боялась какой-то желтой прессы…
А.Плющев
―
Венедиктова. Все боимся Венедиктова.
Е.Фельгенгауэр
―
Нет, как раз наоборот: Венедиктову я дочку отдала спокойно. Потому что он учитель, потому что он учил моего сына. И за Таню я не волновалась уже, когда она пошла к Алексею Алексеевичу. А вот в «Московский комсомолец» я бы ее не отдала.
А.Плющев
―
В смысле, что Таня попадет в плохую компанию.
Е.Фельгенгауэр
―
Да боялась.
Е.Фельгенгауэр: За Таню я не волновалась уже, когда она пошла к Алексею Алексеевичу
А.Плющев
―
Здесь компания хорошая, типа вы считали. Вообще, мне кажется, в этом был просчет. Здесь, конечно, ужасная компания.
Е.Фельгенгауэр
―
Наблюдаю.
А.Плющев
―
Все эти люди ужасное влияние, мне кажется, оказали.
Е.Ляховская
―
Лена, задают очень много вопросов о том, нужна ли какая-то помощь любого рода: или медицинская, лекарства…
Е.Фельгенгауэр
―
Институт Склифосовского людей спасает и в дальнейшем пытается их поставить на ноги. Я верю врачам. И они нам скажут, если будет чего-то не хватать. И мы тогда будем обращаться ко всем, кто предложил помощь.
А.Плющев
―
Возвращаясь к общению в семье. Я уверен, у нас будет еще повод, мы обязательно спросим, собственно, у Павла Фельгенгауэра, то он думает по этому поводу. Но вы же уже общались, разговаривали. Скажите пару слов, что говорит Павел?
Е.Фельгенгауэр
―
Ну, у него нет никаких конспирологических теорий. Он говорит, что так бывает. Бывает, что встречаются в жизни маньяки, в особенности в отношении таких публичных персон. Это случай не первый и, к сожалению, не последний, и не нужно выстраивать каких-то цепочек, каких-то агентов и так далее. Так сказал.
А.Плющев
―
От всего сердца поддерживаем и желаем скорейшего выздоровления Татьяне Фельгенгауэр. Стойкости и терпения Тане. Мы поражены и опечалены случившимся. Желаем скорейшего выздоровления. Феодосия. Игорь».Еще хотел бы вернуться… я все время буду ставить в кавычки, мы еще целый час будем обсуждать это, обязательно тоже пройдемся по атмосфере ненависти. Вообще, как вы в этом сейчас живете? Может быть, слава богу, если вы не замечаете. Тот ад, который начался в интернете, и сейчас идет по радиостанции «Вести FM» - нам пишут тут постоянно. Как вы с этим справляетесь?
Е.Фельгенгауэр
―
Знаете, на самом деле, больно очень. Хочется кричать, хочется каждому ответить.
А.Плющев
―
Просто объяснить.
Е.Фельгенгауэр
―
Но я понимаю, что это бессмысленно. Я одна людей не переделаю. Нужно как-то дистанцироваться.
А.Плющев
―
Получается?
Е.Фельгенгауэр
―
Ну, я работаю над собой.
А.Плющев
―
Что пишут вам все те, кто пишут вам в личку, звонят?
Е.Фельгенгауэр
―
Кстати сказать, моя лента просто очень приветственная и очень сочувственная. Мне ни один человек не написал ничего плохого. Нигде, ни в одних комментариях я не встретила.
А.Плющев
―
То же самое. Вот за исключением публичных вещей, могу сказать то же самое. Елена Фельгенгауэр, мама Тани.
Е.Фельгенгауэр
―
Я хочу всех, всех поблагодарить за слова поддержки и за слова сочувствия, за предложение помощи. Вы, на самом деле, сделали для меня очень много. Потому что вчера было очень тяжело. И я просто, как на какой-то подушке, была на вашем сочувствии. Спасибо!
А.Плющев
―
Спасибо вам, спасибо, что нашли время, возможность прийти…
Е.Ляховская
―
И силы, чтобы прийти сюда, в эфир.
А.Плющев
―
Желаю, чтобы у Тани всё было хорошо, чтобы вы сегодня увиделись, и чтобы все шло на поправку. Держитесь. Я надеюсь, что все будет здорово.