Имеет ли терроризм национальность? - Гейдар Джемаль - Разворот (утренний) - 2013-04-22
А. ПЛЮЩЕВ: У нас на прямой линии председатель Исламского комитета и политолог Гейдар Джемаль. Господин Джемаль, доброе утро.
Г. ДЖЕМАЛЬ: Доброе утро.
А. ПЛЮЩЕВ: Наверняка добрые люди вам скинули ссылку на пост Андрея Кураева, который уже 2 дня, по-моему, существует, но вот сейчас его только обсуждать широко начали в выходные и так далее. Я больше чем уверен, что вы читали. Правда, ведь?
Г. ДЖЕМАЛЬ: Честно говоря, я болею вот эти 2 дня, поэтому я ничего вообще ничего не читал.
А. ПЛЮЩЕВ: А, извините ради бога. Короче смысл в том, что Андрей Кураев, известный православный деятель сказал… Ну, как бы основной его посыл… Я надеюсь, я правильно трактую, он говорит о том, что вот терроризм, с которым мы очень часто сталкиваемся в наши дни, как-то так или иначе, связан с Исламом. И вот есть такая проблема, что не у одной из традиционных религий как-то вот такого массового терроризма не наблюдается. Есть проблема с исламом. Вот хотелось бы ваше отношение к этому высказыванию.
Г. ДЖЕМАЛЬ: Ну, во-первых, это абсолютно не верно. Потому, что Иранская республиканская армия тесно связана с католицизмом. И, кроме того, существует такая вещь, как сионистский терроризм, который, как известно, активно досаждал англичанам в 47-м году, и до этого, да? То есть, в 30-е годы. Иргул и так далее, это были террористические организации. Поэтому это уже заведомо не правильно. Второе – я бы вообще выкинул понятие терроризм сейчас их обихода, поскольку оно введено пресс-службами запада. А сегодня мы видим, что под этим прикрытием Соединенные Штаты ведут открытую войну против гражданского населения половины мира, против народов. И если уничтожили на сегодняшний день в независимом суверенном Пакистане 4700 человек гражданских лиц, в том числе и женщин, абсолютно невинных, там совершенно посторонних людей, то где терроризм? О каком терроризме мы говорим? Идет война, понимаете? И мы о каждом случае, который нам преподносят должны иметь инсайдерское представление. Мы не знаем, что реально произошло в Бостоне. Нам предлагают каких-то двух чеченцев, о которых по крайней мере известно, что аккаунт этого Джохара Царнаева был создан незадолго до того, как этот эпизод произошел, да? То его создал точно совершенно ФБР, что к нему он не имеет отношение. Это чисто постановочный аккаунт, означает что братьев вели очень давно, что их назначили на роль крайних. Мы даже не можем быть уверены, что действительно была та знаменитая страшная перестрелка. Не можем быть уверенным потому, что допустим, как наверное кое-кто другой ещё видел видеозапись этой перестрелки, это был грохот выстрелов в ночи, при таком сумбурном свечении синих проблесковых маячков полицейских машин. Что там на самом деле происходит, и почему стреляют в ночи, абсолютно не понятно.
А. ПЛЮЩЕВ: Ну, как любой теракт, всегда сопровождают разные догадки, и теории заговора, безусловно. Я бы хотел вернуться к нашей…
Г. ДЖЕМАЛЬ: А тут не теория заговора, тут обычная оперативная работа пресс-служб, которые занимаются дезинформации широкой общественности. Поэтому говорить всерьез о терроризме, притом, что главным террористом является правительство Соединенных Штатов на мировом уровне – для меня это вообще...
А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо, но мы с вами неплохо знаем и о том, что теракты происходят не только в Соединенных Штатах. Но и например в России в том числе. Вот что пишет опять же Андрей Кураев. Я пытаюсь, чтобы вы поспорили с ним, сделать отчеты: «Если в России, Казахстане и Узбекистане обнаруживаются центры подготовки террористов, то эти центры чаще оказываются связанными с мечетями и медресе (мусульманскими семинариями), чем с клубами служебного собаководства». Что вы на это скажете?
Г. ДЖЕМАЛЬ: Ну, я оставляю на его совести привлечение сюда вообще в качестве так сказать реперной точки, точки для сравнения клубов служебного собаководства. Во-первых, когда нам разоблачают какое-то медресе, тоже надо еще посмотреть, кто и зачем это разоблачает. Мы знаем, что есть такой центр РИСИ Российский институт стратегических исследований, который будучи филиалом органов, просто практически занимается оформлением всякого рода дел, постановочных дел. Мусульман, которые точно совершенно не имеют отношения к терроризму. Просто они видят свою задачу в том, чтобы создавать такой мощный прессинг, и полицейскую атмосферу в этой среде. Война-то идет не против клубов служебного собаководства, а против ислама, как религии, которая не ложится в формат сегодняшнего мирового порядка. И фильмы мира сего естественно заинтересованы в том, чтобы давить ислам всякими способами. При этом, конечно же, такая вещь, как дезинформация и оформление дел по образцу 37 года, это просто на самом деле в законе, это естественно это ожидать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А могу ли я… Я прошу прощения, что вас перебиваю, просто у нас времени не очень много. Я просто хочу уточнить, правильно ли я понимаю, что в принципе, проблемы радикального исламизма в принципе нет, её раздули? В вашем понимании, или нет?
Г. ДЖЕМАЛЬ: Нет, не совсем так. Ну, что называют радикальным исламизмом. Дело в том, что существует масса не справедливости, масса извращений со стороны административной системы, со стороны социальной организации, и так далее, да? Который вызывает протест, в том числе иной раз и силовой. Что, конечно же, превращается в совершенно истерический оклик со стороны этих самых властедержащих. Они очень не любят, когда на их произвол отвечают силовым протестом. Они начинают все это превращать в такие ярлыки терроризма, и так далее. Но в действительности существует рост силового противостояния низов и верхов. Да, ислам в этом плане на передней линии. Но опять-таки повторю, слово терроризм – это вот их чисто пропагандистского арсенала спецслужб.
А. ПЛЮЩЕВ: Спасибо вам большое. Спасибо. Мы вынуждены по времени закончить. Спасибо большое, Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета и политолог был у нас на прямой линии телефонной связи.