Елизавета Глинка (Доктор Лиза) - Разворот (утренний) - 2012-11-08

Л. ГЛИНКА: Здравствуйте.

И. ВОРОБЬЕВА: Мы вот с каким парадоксом сегодня сами столкнулись. И вот, почему мы решили поговорить об этом. Когда речь заходит о добровольцах, мы все говорим о чем? Добровольцы появляются там, где недорабатывает государство, видимо. Ну, у нас первая мысль такая. Как только государство начинает здесь что-то делать… Ну, например, организовывать свои программы по борьбе с наркотиками, условно. Я сейчас условно говорю. Мы все говорим: «А, не хотят задушить добровольцев»! И возникает такой некий парадокс. Вот получается, государству мы сначала отказываем в доверии, и потом отказываем в доверии.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, сначала мы ругаем, что они этим не занимаются.

И. ВОРОБЬЕВА: Ничего не делают, да. А потом отказываем в доверии. Вот сначала давайте чисто об этом поговорим. Так ли это? Правильно ли наше восприятие?

Л. ГЛИНКА: Ну, относительно правильно. Потому, что там, где внедряются чиновники, создается очередной коррупциогенный механизм. А если не коррупциогенный, то карательный, понимаете? Потому, что особенность фондов частных, таких как (неразборчиво), таких как фонд Ройзмана…

А. ПЛЮЩЕВ: Мы не фонд, Лиза.

Л. ГЛИНКА: Ну, общественное движение, да?

А. ПЛЮЩЕВ: Да.

Л. ГЛИНКА: На доверии к вам. И если туда будут внедряться чиновники, то это доверие потеряется. Потому, что оно у них усилено очень давно. Это никак не связано с добровольцами.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну а вообще в целом, если брать разные социальные проблемы, там где возникают добровольцы, да? Там вот люди бездомные, там дети болеющие, старики больные, и так далее, и так далее. Их очень много, да? И внезапно государство начинает включаться в эту проблему. То есть, мы долго дергаем государство и говорим, что оно не делает это, и вдруг неожиданно начинает включаться, и мы понимаем, что оно не будет эффективно.

Л. ГЛИНКА: Правильно, потому, что оно включает какие-то механизмы тюремные, понимаешь? Потому, что лицензирование действительно в каких-то областях, например медицинские услуги, они обязательно должны быть лицензированы. Но социальные услуги, включая поиск людей, включая социальные реабилитации, если вообще нужна какая-то лицензия, то требования должны быть минимальными. Понимаешь? (Неразборчиво) минимально допустимыми. И как раз чиновники, хотелось бы верить, что они соответствуют выполнению этих требований. Как например, там пожарные, социальные эпидстанции, и так далее. А не закрыт. Потому, что у нас с ужасом воспринимается любой закон ещё до его принятия. Потому, что мы знаем, что будут проблемы, или будут взятки. Вот такое отношение. Поэтому дай мне хоть один пример нормально проведенного лицензирования, которое прошло без проблем для того или иного фонда. Особенно, когда мы говорим о социальной помощи. Как её можно вообще лицензировать?

А. ПЛЮЩЕВ: У меня тогда вопрос такой. Лиза, вот если внезапно сейчас государство возьмется заниматься проблемами бездомных, и проблемами неизлечимо больных. Вот возьмет, и обратит на это внимание прямо очень ярко и пристально. Ты будешь против этого, или нет?

И. ВОРОБЬЕВА: И будешь ли ты воспринимать это как угрозу своей деятельности?

Л. ГЛИНКА: Нет, я не буду воспринимать как угрозу, я буду продолжать делать то, что я делаю. Так же не зависимо от государства. Потому, что это совершенно нормально, мы все (неразборчиво). Говорила в гражданском обществе. Гражданское общество – это не чиновники. Это те самые добровольцы, которые ищут людей. Которые реабилитируют социальную, медицинскую службы, наркоманов. Которые помогают бездомным, которые кормят голодных. (Неразборчиво) мы не противостояние, мы просто разные.

И. ВОРОБЬЕВА: Понятно. Но в любом случае там речь когда идет о медицине, какое-то лечение людей, то скорее всё-таки необходимо лицензирование.

Л. ГЛИНКА: Да, тут я согласна полностью.

А. ПЛЮЩЕВ: Спасибо большое.