Наталья Самовер - Разворот (утренний) - 2012-08-12

Т. ОЛЕВСКИЙ - Представьте себе историю. Жил старый человек, но очень он много пережил всего, много видел, вокруг него люди собирались, которые интересовались его жизненным опытом. Он большим багажом истории обладал. Только единственно, что жил он в центре Москвы, предположим, этот человек, место занимал.

Появилась идея у некоей компании бизнесменов избавиться от этого человека, чтобы место это занять, потому что много молодых и крепких людей тоже хотят пожить где-нибудь в центре Москвы, и им это прямо сейчас нужно. Они же не собираются долго ждать. Деньги у них есть, и всё хорошо.

И вот решили этого человека заморить, ну просто убить. Убивали его два дня. Убивали его два дня на глазах у всех людей. Когда пыталась вломиться полиция и требовать – что вы делаете? А его просто прямо на глазах у всех по частям. - Что ж вы делаете? Ребята, которые морили этого человека, они говорили, что, во-первых, он бесполезный, он уже старенький, и толку от него никакого нет, ждать от него ничего хорошего в дальней перспективе не стоит, а самое главное, что у нас есть, говорят они, вся разрешающая документация. Ну, вот, есть документация на то, чтобы его заморить, вот, у нас бумажка есть.

Приезжала полиция, говорили – прекратите убивать человека. А они говорили – ну а почему мы должны? Вот у нас бумажка разрешительная, мы его прибьём, и сделаем, как хотим. И под крики протестующих неравнодушных граждан этого господина заморили, а место расчистили, в котором он обитал, для других поколений.

История кажется немыслимая, правда, такая вымышленная? Ну, вот, с человеком пока действительно такое, к счастью, в России не происходит, в центре Москвы уж точно, так прямо чтобы люди все это видели, а вот с домами - запросто.

Стоял старый дом, который был построен в 1784 году, ещё в XVIII веке. Дом этот был красивый, он стоял на Арбате, в самом-самом культурном центре. Культурней, что называется, нет. Центрее – тоже. Стоял он, пережил этот дом пожар 1812 года. Очень мало домов в Москве, как вы знаете, пожар 1812 года пережили вообще.

Появилась компания, которая решила этот дом снести. И несмотря на крики людей, на милицию, которая приезжала, они планомерно 2 дня этот дом убивали. А люди приходили, говорили – что ж вы делаете? Они говорили – а у нас есть на это разрешительная документация, а то, что мы что-то там нарушили, мы не согласны с этим, и всё. И пока люди кричали и плакали, дом сломали. Об этом мы поговорим после новостей.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Так вот возвращаемся к утрате, которая произошла, происходит на наших глазах и уже сейчас практически можно ее засвидетельствовать как свершившийся факт, утрате, которая произошла в Москве. В Москве на Арбате компания ЗАО «Строймонтажцентр-2000» во главе с Дмитрием Бугаковым снесла дом XVIII века. Дом этот находится в непосредственной близости от домика Окуджавы, от здания Военного суда, которое тоже находится в исторической усадьбе. Снесли этот дом, несмотря на протесты. С предписанием Мосгорнаследия, которое запрещало производство работ по сносу здания, был ознакомлен исполнительный директор компании ЗАО «Строймонтажцентр-2000» Дени Чимаев. Ну, насколько известно, движению Архнадзор, Дмитрий Бугаков собственноручно написал на этой бумажке, что он с ней не согласен, и под протестующие крики людей, которые охраняют старое московское наследие, людей, которые это делают на добровольных началах, этот дом экскаваторами сравняли с землей.

Я сейчас про это поговорю с Натальей Самовер, координатором Архнадзора – она, что называется, непосредственно знает историю этого дома, как происходили эти события и чем грозит вообще для Арбата то, что произошло, а потом мы с вами еще поговорим очень коротко. Пока мы будем говорить с Натальей Самовер, я прошу вас очень вдумчиво, потому что этот вопрос, кстати, не очевидный, вот о чем поголосовать. Дело в том, что когда Сергей Семенович Собянин пришел в Москву, он сказал, что он постарается запретить все вот такие вот сносы в исторической охранной зоне Москвы. И это очень трудно, потому что уже много выдано подрядов было предшественником, Юрием Михайловичем Лужковым. Лужкова нет, а дело его процветает и работает. И, вот, он пообещал, что это будет всячески сокращаться, будут суды, отзывы всевозможных разрешительных документаций и прочих вещей.

Как мне кажется, многое было сделано. Просто обычно когда что-то удается сохранить, мы об этом не знаем. Когда не удается, мы об этом кричим, мы негодуем. Но тем не менее, мне бы хотелось узнать, вот, на ваш взгляд. Прошел уже не один год с того момента, как новая московская мэрия вступила во власть. Как вам кажется, вопрос с охраной памятников исторических в Москве решается скорее положительно или скорее отрицательно? Это вопрос для москвичей и для гостей столицы, которые здесь бывают и смотрят. Вот, на ваш взгляд, визуально, как вам кажется? Если вы считаете, что сейчас московская мэрия эффективно защищает историческую Москву, то, что от нее осталось, простите, то 660-06-64. А если вы считаете, что защита исторического наследия, и так изрядно потрепанного за несколько десятилетий практически, защищается плохо, то 660-06-65. Хорошо – 660-06-64, плохо – 660-06-65. Впереди код 495. Голосуем.

Наташ, ты на связи, да?

Н.САМОВЕР: Да, доброе утро.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Наталья Самовер, координатор Архнадзора. Расскажите нам, пожалуйста, что это за дом? Как вокруг него происходила его защита и борьба за него, и чем все это закончилось?

Н.САМОВЕР: Один из самых старых домов Арбата. Ему в этом году перед смертью исполнилось 225 лет. То есть он был построен при Екатерине Второй и он смог пережить пожар при Наполеоне и фашистская бомба во время войны в него не попала, и даже лужковские инвесторы не успели до него дотянуться, чтобы его снести и превратить в новодел. Но вот создать проект при Лужкове еще успели. Сейчас у нас на глазах реализуется абсолютно стопроцентная лужковская идея, задуманная в самые страшные годы, когда задумывались самые разрушительные, самые хищнические, самые эгоистичные и самые, между прочим, с экономической точки зрения неэффективные лужковские риэлторские проекты. Это мертвые хватают живых у нас сейчас на глазах, это выползло из первой половины 2000-х годов.

Там планируется построить многофункциональный центр, то есть большое объемное современное здание, которое включает в себя офисные, торговые и гостиничные площади.

Т.ОЛЕВСКИЙ: А от дома вообще ничего не осталось?

Н.САМОВЕР: Осталась только фасадная стена, причем довольно сильно поврежденная как, собственно говоря, и предполагалось сделать по проекту. К этому зданию будет в одной его части прислонен в качестве такой декоративной заплатки фасад этого дома. А соседний дом, на месте которого тоже будет вестись строительство, уничтожен уже давно, полностью и нечто подобное его фасаду предполагается выложить, ну, воспроизвести в новых материалах.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Ну да. Ну, то есть сделаем чучелко.

Н.САМОВЕР: Да, это, знаете, чучелко Старого Арбата, потому что целых 2 исторических фасада, идущие подряд, имитирующие красную линию исторической улицы. А, на самом деле, это даже не подлинные материалы.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Скажите, пожалуйста, Наташ, а почему битва за дом была проиграна? Ведь, вроде как, мэрия обещала, что такие проекты будут заморожены, и мне кажется, что Архнадзор сейчас не в стороне, а каким-то образом даже близок к людям, которые принимают решения.

Н.САМОВЕР: А просто в этом городе есть инвесторы, у которых что-то заморозили, а есть инвесторы, у которых что-то разморозили. Дело в том, что этот проект очень долго пребывал в состоянии летаргии. Его еще в 2007 году на общественных слушаниях отвергли жители квартала, например. Очень долго там вообще не происходило ничего. И вдруг в начале 2012 года Градземкомиссия рассматривает этот проект и дает добро на продолжение его реализации.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Прекрасно. В юбилейный год, 2012 года, домик пережил...

Н.САМОВЕР: Ну да, да, конечно.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Отлично.

Н.САМОВЕР: Нужно же сделать какой-нибудь подарок нашему городу, напомнив ему, как это было, осенью 2012 года, чтобы жизнь медом не казалась. Ну, это да, конечно, в общем, в наши годы должно произойти что-то разрушительное, чтобы мы помнили о пожаре.

Понимаете, вот эта деятельность Градземкомиссии меня чрезвычайно тревожит.

Т.ОЛЕВСКИЙ: А, кстати, почему?.. Дом прошел вообще согласование? Откуда они взялись, эти согласования?

Н.САМОВЕР: Так вот в том-то и дело, что согласования там такие, частичные. С одной стороны, Градземкомиссия рекомендовала, ну, вернее сказать, разрешила реализацию этого проекта. Это значит, что она разрешила его снос, потому что проект предполагает его снос. Дальше департамент культурного наследия, который, по идее, должен блюсти режим охранной зоны на Арбате... Он не может охранять этот дом непосредственно, потому что в свое время его предусмотрительные предшественники этот дом, хоть он и допожарный, на охрану ставить не стали, ну, именно для того, чтобы облегчить его будущий снос. Но кругом-то охранная зона. А он примыкает с одной стороны к дому Окуджавы, который является выявленным объектом культурного наследия, то есть памятником архитектуры. А с другой стороны там памятник федерального значения. А в этом же квартале находится еще один памятник, дом Мельникова. Сплошная охранная зона. Здесь департамент культурного наследия, по идее, должен был следить за тем, чтобы в охранной зоне все происходило правильно. А департамент, идя в русле правительства Москвы, ну, просто, проще говоря, идя в хвосте Градземкомиссии, согласует проект, предполагающий разборку здания до фасадной стены и потом строительство чего-то большого.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Как сейчас соседние дома-то чувствуют себя?

Н.САМОВЕР: Одно маленькое «но». А на сносную комиссию этот проект вообще выносить не стали. И знаете почему?

Т.ОЛЕВСКИЙ: Почему? Как выносить не стали?

Н.САМОВЕР: Потому что вот из всех этих перечисленных мною инстанций сносная комиссия работает в самом прозрачном режиме. Если бы этот проект попал на сносную, это немедленно вызвало бы скандал. Сносная комиссия при Собянине придумана демонстративно прозрачной. Она хорошая, она устроена так, как надо. В ней сидят чиновники...

Т.ОЛЕВСКИЙ: Ну, то есть мы понимаем, что без помощи никак.

Н.САМОВЕР: ...в ней сидят общественники, она работает так, что все видят, чем она занимается.

Т.ОЛЕВСКИЙ: То есть мы понимаем, на самом деле, что беспомощная полиция, которая приезжает из ОВД «Арбат», понятно, не может остановить снос дома и остановить работы, которые стоят миллионы и миллионы. Не в компетенции это российской полиции, не в состоянии российская полиция защитить.

Н.САМОВЕР: Это очень странно, потому что 8-го числа это было в компетенции российской полиции.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Ну, это, кстати, вопрос к господину Колокольцеву: «Вы знаете, ваши полицейские, сотрудники, ваши подчиненные не могут остановить незаконный снос дома. Не могут. Просто имейте в виду это». Ну, если вдруг будут такие вызовы, может, и не стоит даже беспокоиться.

Н.САМОВЕР: Ну, вы знаете, бывшие подчиненные господина Колокольцева даже спрашивали у меня, а почему они вообще должны требовать какие-то документы и чего-то делать, соответственно, с этими документами.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Ну, московская мэрия в этом смысле, я так понимаю, каким-то образом сама обошла свои правила? Или как?

Н.САМОВЕР: Полиция – она вообще...

Т.ОЛЕВСКИЙ: Я имею в виду, чиновники.

Н.САМОВЕР: ...предпочитает не вмешиваться, если она может не вмешиваться. Вот, в данном случае это и произошло. Один раз полиция остановила эту стройку. А потом, я думаю, подключились очень сильные административные ресурсы и, в частности, мне кажется, кто-то смог убедить полицию в том, что ей будет спокойнее, если она займет позицию невмешательства. Или в данном случае, конечно, это позиция вмешательства в ситуацию на одной стороне – на стороне застройщика.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Просто я почему заговорил о полиции? Потому что когда уже сносили на ваших глазах, понятно, что никто кроме людей в погонах уже ничего сделать не мог.

Н.САМОВЕР: Разумеется. Потому что нужно было защищать, между прочим, интересы жителей дома Окуджавы. Они бегали в ужасе просто по Арбату, потому что трясется их дом. Каждый удар по сносимому дому Мельгунова отдается в доме Окуджавы.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Я слышал, что там существует, еще и трещина где-то пошла в соседних домах, да?

Н.САМОВЕР: И даже не одна. Это очень неприятная и опасная ситуация. Я была внутри дома Окуджавы 8-го числа, то есть на следующий день после того, как начался снос. Он пронизан мелкими трещинами, их очень много. Они и на лестничных клетках, и в квартирах, и в магазинах на первом этаже.

Т.ОЛЕВСКИЙ: А что с домом, который по соседству? Сейчас там военный суд, кстати. Чья это усадьба? Это же историческая, по-моему.

Н.САМОВЕР: Это усадьба Хованских, которая потом принадлежала графам Бобринским, потомкам Екатерины Второй.

Т.ОЛЕВСКИЙ: И что с ним?

Н.САМОВЕР: И это здание является памятником архитектуры федерального значения. В нем сидит Московский окружной военный суд. Оттуда, конечно, не будут выбегать люди в панике и метаться по Арбату, и стучать пяткой в ворота стройплощадки и кричать, и вызывать полицию. Но там тоже трещина – ее видно невооруженным глазом на углу здания, которое примыкает к стройплощадке.

Т.ОЛЕВСКИЙ: У меня к вам очень коротко. Можно вот?.. Давайте так. Что за компания такая сносит дом «Строймонтажцентр-2000»? Короткую справку. У нас уже совсем мало времени остается.

Н.САМОВЕР: Просто строительная компания, которая существует уже очень давно. Абсолютно до этого момента не светилась в прессе. При этом выполняет очень престижные строительные подряды в центре Москвы. На Арбате у нее 2 стройплощадки, они работают еще, возводя коммерческую пристройку к театру Вахтангова прямо рядом с фонтаном, изображающим Золотую Турандот.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Да. Я понял. И, вот, собственно, наверное, стоит напомнить, что директор этой компании господин Дмитрий Бугаков и есть исполнительный директор, который общался непосредственно с координаторами Архнадзора и с полицейскими – это господин Дени Чимаев... Вот нам тут слушатели пишут, что к ним являться духи этого дома будут. Ну, видимо, нет, потому что...

Н.САМОВЕР: Ну, судя по лицам этих людей, духи чего бы то ни было являлись уже много десятилетий.

Т.ОЛЕВСКИЙ: Да. Я думаю, что тонкими материями такими они не обеспокоены, у них довольно сильные обереги, поэтому компания ЗАО «Строймонтажцентр-2000» завершила согласно своей подрядной документации снос дома на Арбате, который, на мой взгляд, погиб и мы теперь его уже увидим в новом свете, в виде полуразрушенной фасадной стены, которая будет тщательно отремонтирована, не сомневаюсь, будущими застройщиками и встроена в историческое пространство Старого Арбата. Наташ, спасибо вам большое.

Н.САМОВЕР: Пожалуйста.

Т.ОЛЕВСКИЙ: А мы голосуем по поводу того, как вы относитесь к возможности столичной мэрии защищать историческое пространство. Вам кажется, что они это делают эффективно? Я напомню, что Сергей Собянин говорил о необходимости заморозить все такие вот спорные работы в исторической зоне и сберечь дома, отозвать подряды, где-то даже деньги вернуть людям, ну, в любом случае защитить. Вот, вам кажется, что эта эффективно работа проходит? 660-06-64, голосовали вы. И нет, не эффективно – 660-06-65. Только визуально, на ваш взгляд, вы с перевесом в 96% голосов проголосовали «Нет, не эффективно», только 4% говорят «Эффективно». Кстати, я не совсем согласен с итогами голосования, но уж какое есть. Мне кажется, что просто мы не знаем всего, что удалось спасти, а знаем то, что спасти не удается. И какие силы привлекаются для того, чтобы это происходило, нам с вами неведомо. И я думаю, что когда речь идет о таких деньгах, к сожалению, силы и средства, что называется, мобилизуются недюжие. Но москвичи визуально на первый взгляд, может быть, потому что уже много что было уничтожено до Сергея Собянина, на первый взгляд голосуют так: 96% говорит, что неэффективно защищают историческое наследие Москвы сейчас московские власти.

Ну, какой есть, такой есть эффект. Мне, например, отрадно очень видеть было (уж позволю себе сказать), что, наконец-то, убрали рекламу с забора перед Павелецким вокзалом, красивейшим зданием Москвы, которое многие годы я почему-то как москвич лишен возможности видеть, проезжая по Садовому кольцу, просто не вижу его. Но, однако, забор, тем не менее, разобрать так и не смогли. Видимо, надеются, что однажды... Может быть, надеются, что однажды поставят рекламу назад – стоит ли сейчас так напрягаться. Хотя, говорят, что там такие битвы были за этот забор, такие силы были привлечены, что даже всемогущая московская мэрия с огромным трудом только смогла, приняв ряд законов и противодействуя всем, чем можно, с этим справиться. Ну, эффект какой есть, вот, собственно, результат голосования, какой есть. Это повод подумать об этом. Кстати, по моим слухам, которые до меня дошли, я очень надеюсь, что... Сейчас я вам скажу. Нам еще удастся выслушать представителей московской мэрии по поводу этой истории. Вот, я очень надеюсь (специально задержусь на работе после эфира), что Александр Владимирович Кибовский, глава комитета по культурному наследию несколько слов по поводу этого дома, который на Арбате снесли, нам скажет, разъяснит ситуацию и мы обязательно поделимся этим с вами и в новостях, и на сайте.