Обращение деятелей культуры за освобождение Pussy Riot - Андрей Кончаловский - Разворот (утренний) - 2012-06-27

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: У нас сейчас на связи режиссер Андрей Кончаловский. Андрей Сергеевич, доброе утро.

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Доброе утро, здравствуйте.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Почему вы подписали это обращение?

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну, во-первых, мне стыдно за... Опять за свою родину просто. Потому, что я не думаю, что власть понимает, какой урон она наносит вообще российской судебной системе, которая себя итак абсолютно дискредитировала, и народ вообще перестанет её верить совсем. Ну, собственно, это уже случилось.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Тогда что можно исправить этим обращением, в том числе?

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Я не знаю. Вы знаете, справедливости у нас в стране сложно требовать. Можно только требовать милосердия, понимаете? Потому, что справедливость ... Ну, какая справедливость, когда государство вмешивается в сугубо церковные дела? Понимаете, даже во времена того самого жуткого царизма, Льва Толстого не привлекали за его письмо Синоду к судебной, тем более, уголовной ответственности.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Там церковь сама с ним разбиралась по-своему.

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Что?

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Там церковь сама с ним разбиралась, поскольку он до этого был в лоне церкви.

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Да. Ну, это вопрос церковный сугубо. Это можно понять, но применять и государство в сугубо церковных делах, на мой взгляд, подтверждает только мой тезис, что мы всё-таки медленно возвращаемся в тот самой

век.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: кто-то говорит о православном Талибане.

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну, вы знаете, нужно сказать, что вообще не терпимость к религии... То есть, вернее так. Критика религии воспринимается в православии как оскорбление. Это правда, нам это родственно. Но речь идет сейчас вообще не о церкви даже. Потому, что речь идет о том, что государство себя дискредитирует, включаясь в такого рода процесс. И вообще, кроме всего прочего знаете, 4 там, или сколько они сидят? 2 месяца, 3 месяца?

И. ВОРОБЬЕВА: 4 месяца.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Скоро 4.

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну вот, понимаете, скоро 4. Это уже само по себе бесчеловечно. Потому, что в общем, в принципе, это уже пытка. Сидеть в российской тюрьме, это далеко не сахар. Это мы знаем по многим признакам, и по многим случаям, которые сейчас случились в ИЗО. Поэтому это уже пытка. И поэтому я надеюсь только... Я не надуюсь на справедливость, честно говоря, вообще.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: А вот подписывая это письмо, Андрей Сергеевич, у вас есть хотя бы немножко надежды, что прислушаются?

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну, если бы не было, я бы не писал.

И. ВОРОБЬЕВА: Скажите, а к кому вы обращаетесь в первую очередь этим письмом?

А. КОНЧАЛОВСКИЙ: Я обращаюсь к Путину. Я обращаюсь к Путину потому, что всё равно в нашей стране всё зависит от Владимира Владимировича, у нас абсолютная вертикаль. И если конечно какие-то происходят перегибы внизу, и Путин может быть, этого не знает, естественно. А может быть делает вид, что не знает. Этого мы с вами не знаем же. Но я обращаюсь к Путину.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Спасибо вам большое. Один из тех, кто подписал сегодняшнее обращение деятелей культуры за освобождение участниц «Pussy Riot». Режиссер Андрей Кончаловский.