Алексей Венедиктов - Разворот (утренний) - 2011-12-07
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Алексей Венедиктов в студии, доброе утро.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Доброе утро.
И. ВОРОБЬЕВА: Доброе утро.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Половину сегодняшней ночи, как я понимаю, ты провел в одном из столичных ОВД.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В двух.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Даже в двух.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Раздваивался.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Как ты там оказался? Почему?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я напомню, что я там был не как главный редактор «Эха Москвы». Как главный редактор «Эха Москвы», я обеспечивал освещение всех событий, которые происходили в Москве, вчера вечером, был на станции. Я ещё член общественного совета и президиума общественного совета, при главном УВД в Москве, и напомню, что между советом и ГУВД, начальником ГУВД… То есть, между журналистским сообществом и ГУВД заключено было соглашение о том, что журналисты при наличии документов совершенно спокойно освещают массовые манифестации. Не только массовые, не только манифестации, но освящают всё. Не важно, разрешенные они, не разрешенные, это наша работа. Потому что журналист, так же, как и полицейский, не по своей воле идет на этот митинг, или на это массовое мероприятие, а направляется туда руководством. А когда уже поздно вечером стало понятно, что среди задержанных есть профессиональные журналисты, значит, мне нужно было просто поехать по этим отделениям и напомнить руководству этих отделений о том, что есть приказ начальника ГУВД Колокольцева, по которой формализуют эту договоренность. И, собственно говоря, журналисты должны быть освобождены. Там если к ним есть претензии, по каким-то вещам, то в суд. Но сидеть ночью в ОВД, это в соответствии с приказом начальника ГУВД, не является правильным. Вот, сначала я поехал в «Левобережный» ОВД, где содержался журналист «Газеты.Ру», Божена Рынска, а потом, я пересек Москву, и поехал вот в этот затон «Нагатинский», замечательный. То есть, уже на юг, с севера на юг, пересек Москву. Кстати, встал в пробку на Ленинградском шоссе. Нормально, это было в 1.30.
И. ВОРОБЬЕВА: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Где содержалась журналист «Новой газеты», Елена Костюченко. Вот, собственно то, чего я успел сделать.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, давай, с первого ОВД начнём.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Первое ОВД, я напомню, что естественно, я сначала подготовился, и посмотрел те ролики, в которых было… А это было зафиксировано, было задержание Божены Рынски. Было очевидно, что она там только фотографировала, и ничего не кричала, она попала под раздачу, я бы сказал. Но это вот просто прямое нарушение приказа Колокольцева.
И. ВОРОБЬЕВА: При том, что она показывала удостоверение журналиста.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, она показывала удостоверение журналиста, по её словам её сказали, что: «Это какой-то ксерокс, мы проверим». И соответственно, она была увезена, и привезена в это ОВД. Я туда поехал, до меня там, действительно, был Андрей Малахов, его не пустили. После меня там была… Не после меня, а в то время, когда я был внутри, там была Ксения Собчак, её не пустили. Значит, пустили меня, потому, что опять-таки, по приказу начальника ГУВД моё удостоверение даёт мне право в любой момент входить в любое отделение полиции, милиции и так далее. И пустили, я попросил подъехать Тину Канделаки, с удостоверением члена общественной палаты, которое тоже даёт определенные возможности. Я должен сказать, что в общем, мы столкнулись с очень внимательным, скажем так, и вежливым отношением. У меня было такое ощущение, что господа полицейские хотели бы, чтобы поскорее Божена покинула это здание. При этом, надо отметить, что там у меня сложилось (неразборчиво) впечатление, что мы их спасали от Божены, а не наоборот. Девушка она активная, громкая. Она стала лидером 23-х задержанных. Там было 23 задержанных, но они, после наших переговоров, разговоров... Поскольку им всем предъявлялась только статья 20.2, это участие в несанкционированном митинге.
И. ВОРОБЬЕВА: Но она не предполагает лишение свободы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Она не предполагает лишение свободы, значит, в течение часа-двух… То есть, уже при нас, пока мы сидели, их начали выпускать, и буквально нам сказали, что «сейчас дооформляем протоколы…», и все 22, 23, 25, должны были в течении часа после нас, выйти на свободу. Я это проверю. Сегодня я договорился с начальником, что я ему позвоню, и спрошу, во сколько последний задержанный вышел на свободу. Таким образом, речь шла о том что все задержанные в «Левобережном» ОВД, вышли на свободу. Претензий к милиционерам в ОВД у Божены не было, она написала это. Именно, к ОВД. Вот давайте, разделим, есть одна важная вещь.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Одни берут…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Одни берут, другие оформляют. Значит, после этого, когда я уже уезжал, и сел в машину, уехал. Ещё раз спасибо тем, кто помогал, кто… Ну, конечно, там явление Тины Канделаки, Андрея Малахова, Ксении Собчак, в основном, оно вызывало такой нездоровый ажиотаж…
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Полицаи с ними не фотографировались?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, темновато было, на самом деле.
И. ВОРОБЬЕВА: Не боялись? Да ладно, что вы! Они там прятались.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю, Ира стояла у ворот, потому что я был внутри.
И. ВОРОБЬЕВА: Когда приехала Тина Канделаки, они к ней вышли, что-то её сказали, она пыталась пройти, они ей сказали: «Нет, нет, нет», и спрятались. Потому, что все немедленно, конечно же, начали фотографировать, и саму Тину Канделаки, и сотрудников полиции, их лица, которые с удивлением… Сначала значит, там Андрей Малахов, потом Тина Канделаки, но когда приехала Собчак, я думаю, там уже вообще, обмороки были.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, на самом деле, история заключается в том, что внутри ОВД, насколько я знаю, насколько говорила мне Божена, и несколько других задержанных, с ними обращались очень корректно. Там вопрос оформления протоколов… Вся проблема в том, что на каждого нужно оформить протокол, а один, два, не знаю, как назвать, дознавателя. И вот это долго, это рукой. То, что это творится архаика в наших отделениях… То есть, если бы это можно было сделать через компьютер, они бы вышли все через 20 минут. А тут, надо всё рукой писать… В общем, я думаю, что сегодня будет встреча в 2 часа, в ГУВД, я туда поеду, некоторые члены общественного совета будут там встречаться, как я понимаю. Но, такая архаика, и в основном из-за того, что люди вот так оформляются.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Пишет Дмитрий, из Москвы: «Меня вчера взяли ровно в семь, доставили в ОВД «Арбатское», обращались очень вежливо, оформили и отпустили до 22-х».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Успели. А тех, кого везли в отдаленные ОВД, не успели.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: «Нагатинский затон».
А. ВЕНЕДИКТОВ: «Нагатинский затон», там была другая история, потому, что действительно, я слышал это в вашем эфире, честно абсолютно она написала, Лена Костюченко, что… Она вообще на больничном, и она прошла, как участник митинга, а не как журналист. При этом, журналист. И там предъявлялось всем, опять-таки, всем привезенным, предъявлялось 19.3, это сопротивление полиции. Я хочу сказать, что эти предъявления осуществляет ОМОН, привезший а не…
И. ВОРОБЬЕВА: Они, типа, оформляют.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И, собственно говоря, весь разговор с руководством было в том, что она явится в суд, а у неё прописка в Ярославе. Она явится в суд сегодня, в 9 утра… «А мы не можем её отпустить, она не явится. Потому, что она в Ярославле, а если она сбежит, нам её искать, на нас это повесят, трали-вали, а вот если 19.3…». Надо было сказать, ребята, ну вот внизу стоит заместитель главного редактора, который готов написать вам там…
И. ВОРОБЬЕВА: «Новой газеты»?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Здесь, я поговорил, конечно, с Муратовым, он был дома, но вот он мне сказал, что за это да… Я вот здесь, вы меня знаете, знаете, как меня найти. Ну, слушайте, ну вот маленькая девочка, ну… Тем более, больная. Вам это зачем, в обезьяннике держать? Ну, вот зачем? У вас есть право, кстати, в КААПе написано, что они сами решают, отпустить до суда, или нет.
И. ВОРОБЬЕВА: Это правда.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, такое право есть, да?
И. ВОРОБЬЕВА: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, в результате там длинных разговоров-переговоров, в три… Не в четыре, в 2.55, приблизительно, мы с ней вышли, остальные остались там, 19.3. В 2.55 мы вышли из отделения, после приезда Борщева, людей перевели в актовый зал, с более удобными креслами, и так далее. Действительно, там стояли, но там была еда, вода, это правда. Привезли журналисты, там стояли ещё и журналисты, И Лена поехала, как я понимаю, домой, её забрал зам.главного «Новой газеты». Ещё раз повторю, что надо жестко разделять, то, что желали задерживающие… Вот все эти членовредительства, о которых шла речь здесь, которые пока не доказаны.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Эта история с корреспондентом «Коммерсанта» (НРЗБ…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это было до того. Я сидел, я слышал, но я этим ещё на занимался. Думаю, сейчас вот, через 2,5 часа мы будем это обсуждать, но я как раз, сидел здесь, когда это было. Я ещё, извини, занимался профессиональной своей работой. А когда меня спрашивают: «А чего, собственно говоря…А другие»? Я говорю: «Ребят, я занимаюсь одним. Я занимаюсь созданием условий для освещения этих событий для вас. Вот так».
И. ВОРОБЬЕВА: Тогда у меня ещё вопросы, по освещению. Потому, что вот эта фотография, о которой я сегодня уже говорила…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ир, ну я её отвезу, но я сейчас не готов ничего сказать.
И. ВОРОБЬЕВА: Но, мы же…
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Мы не знаем, о какой фотографии, извини, идет речь.
И. ВОРОБЬЕВА: Илья Васюнин, с бейджиком «Пресса», ГУВДшным бейджиком, которого задерживают.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И что?
И. ВОРОБЬЕВА: Я просто к чему? Я просто к тому, что я тоже была вчера на Триумфальной площади.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не был.
И. ВОРОБЬЕВА: И сотрудники ОМОНа, они зачищали ту площадку, на которой стояли только журналисты.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ир, вот ты мне сейчас чего? Меня там не было, да? Я вот сейчас занимаюсь вопросом задержания, нарушения приказа Колокольцева, и задержанием журналистов, что является препятствованием, да? И статьей УК 144, о препятственной работы журналистов, по освящению общественно-(неразборчиво) событий.
И. ВОРОБЬЕВА: Мы просто возвращаемся к тому, с чего мы начинали очень давно, когда Триумфальная только начиналась, когда они не только забирали, но и…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, возвращаемся. И надо возвращаться.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Алексей Венедиктов в «Утреннем развороте», на «Эхо Москвы». Сегодняшняя ночная новость: «Союз журналистов Москвы, и общественный совет при ГУВД, предупреждают СМИ, об ответственности, при освящении событий, связанных с массовыми уличными акциями: «Мы считаем необходимым напомнить коллегам, о принципиальной важности объективного подхода к отражению ситуации со стороны СМИ», - говорится в совместном заявлении, главы союза журналистов, Павла Гусева, и общественного совета главы, при столичном ГУВД, Ольги Косиной». Передаёт агентство РИА. «Лента.ру», добавляет ещё вот такую цитату: «Мы с сожалением обращаем внимание на то, что некоторые журналисты, пренебрегают достигнутыми ранее договоренностями, ставя в затруднительную ситуацию, правоохранительные органы».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Значит, это фальшивка. Общественный совет ГУВД, не собирался. По регламенту, председатель не имеет право от именно общественного совета, делать какие-то заявления. От своего имени, имеет. Значит, я ещё раз хочу сказать, что воспрепятствование деятельности журналистов, это статья 144, УК. И вот те омоновцы с лицами, которые ведут задержанного журналиста телеканала «Дождь», Васюнина, они могут попасть под эту статью. Вот впрямую, да? Что касается заявления, то общественный совет соберется 22 декабря, и мы там будем обсуждать и этот вопрос, тоже. Но ещё раз повторяю, по регламенту существующему и действующему, как по проекту регламента, который принят, председатель не имеет права делать заявления, от именно общественного совета, если общественный совет не обсуждал, и не принимал решения. В этом смысле, я дезавуирую, безусловно, это заявление, как заявление от имени общественного совета, и от моего имени.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: А если говорить не о форме, а о сути? Вроде, правильные слова.
А. ВЕНЕДИКТОВ: По сути, правильные слова, но если некоторые журналисты, хотелось бы перечисления. Я слово «некоторые», вообще не понимаю. Вот есть конкретные журналисты, которые нарушали. Вот назовите их, и приведите пример. Вот и всё. Если они нарушали, значит правильно, им надо бы напомнить. Если нарушение соглашения совершали полицейские, значит, им тоже нужно напомнить. Я думаю, общественный совет займётся и этой позицией.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Такое, немножко одностороннее заявление, вообще, документ такой, странный.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это не документ, я ещё раз повторяю. Это не документ.
И. ВОРОБЬЕВА: Это заявление Ольги Костиной, которая представилась, как глава общественного совета.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, она глава общественного совета, просто регламент её не даёт таких прав. Это да, самозванство, если хотите сказать.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ: Алексей Венедиктов в «Утреннем развороте», на «Эхо Москвы», спасибо большое.