Дело против историка Михаила Супруна - Александр Дударев - Разворот (утренний) - 2011-10-18

И. ВОРОБЬЕВА: У нас на связи по телефону Иван Павлов, это адвокат Михаила Супруна, Иван, доброе утро.

И. ПАВЛОВ: Доброе утро, здравствуйте.

И. ВОРОБЬЕВА: В студии Алексей Осин, Ирина Воробьёва.

А. ОСИН: Здравствуйте.

И. ВОРОБЬЕВА: Иван, скажите, мы в достаточной степени точно передали, в чём обвиняется ваш подзащитный?

И. ПАВЛОВ: Не совсем.

И. ВОРОБЬЕВА: Тогда расскажите.

И. ПАВЛОВ: Дело всё в том, что… Ну, вы знаете, что во время Великой Отечественной Войны, этнические немцы, которые находились на оккупированных территориях, немецкими властями вывозились на территорию Германии, на территорию Польши, оккупированной, где привлекались к хозяйским работам, иногда призывались в действующую армию, и воевали против красной армии. Затем, после того, как российские войска вошли в Германию, были вычислены эти этнические немцы, и были обратно отвезены на территорию Советского Союза, только не на местах, где они были, откуда они были вывезены немецкими войсками, а уже компактно, компактные такие спецпоселения. И вот одно из таких спецпоселений, вернее, несколько таких спецпоселений, было на территории архангельской области. И Михаил Супрун занимался изучением судьбы как раз тех этнических немцев, которые находились на спецпоселении, на территории архангельской области. И готовил книгу памяти именно о таких людях. А в остальном, всё правильно вы сказали.

И. ВОРОБЬЕВА: Подскажите, пожалуйста, я правильно понимаю, что ваш подзащитный не присутствует при рассмотрении дела? Это нормально?

И. ПАВЛОВ: Ну, вообще-то, в таких условиях это единственный шаг, на который мы должны были пойти. И считаем, что это в общем, правильный шаг. Дело в том, что понимаете, как? Вот судебное разбирательство, оно сводится к изучению, и установлению некоторых таких фактических обстоятельств дела. А здесь, фактические обстоятельства дела представляют не такой интерес, как правовые основания для обвинения. Вот наш основной аргумент, который был ещё и на стадии предварительного следствия, он и сейчас остаётся главным, что обвинение не имеет под собой, правового фундамента. В нашем правовом поле, не существует каких-то законодательных или нормативных правовых актов, которые могут отнести ту, или иную информацию, к категории «Личная семейная тайна». Между тем, 137-я статья УК, а именно, совершение именно этого преступления, обвиняют Супруна.

И. ВОРОБЬЕВА: Нарушение неприкосновенности частной жизни.

И. ПАВЛОВ: Нарушение неприкосновенности частной жизни. Подразумевает сбор сведений о частной жизни лица, составляющих его личную семейную тайну. То есть, сведения, собранные сведения, должны быть личной, и семейной тайной. А теперь посмотрите, какие сведения ставятся в вину Супруну? Ну, это например, о том, что потерпевшие, которых сейчас всего из 5 тысяч, 15 человек следствие обнаружило. Из 5 тысяч. Сначала громогласно заявило, что Супрун собрал сведения о пяти тысячах потерпевших, А смогли, скажем так, убедить стать потерпевшими, всего 15 человек. Один из которых умер, сейчас их 14. Так вот, что это за сведения? О том, что потерпевшие были вывезены немецкими оккупационными властями в Германию. Потом, вернулись в СССР, по репатриации. О том, что они были призваны, и служили в немецкой армии, и принимали участие в боевых действиях против красной армии. О том, что они были взяты в плен советскими войсками, и направлены в лагерь для военнопленных. О том, что например, были осуждены потерпевшие, советскими судебными инстанциями. О том, что они прибыли из Германии по репатриации, и состояли на учете в том самом спецпоселении, на территории архангельской области. Вот это те сведения, которые ставятся в вину Супруну. Мы говорим, что они не только не составляют личные семейные тайны, они вообще не могут быть отнесены к категории сведений, о частной жизни лиц. Это не частная жизнь лиц. Это если хотите, публичная сторона их жизни.

А. ОСИН: А скажите, по-вашему, зачем это дело инспирируется? Ну, вы же считаете, что оно инспирировано, и зачем всё это проводится? Смысл, какой?

И. ПАВЛОВ: Это дело инспирировано для того, чтобы ударить по рукам историкам, которые работают в архивах, над книгами памяти. И пытаются поднять исторические события, о репрессиях, о тех событиях, которые были и в предвоенное, и в послевоенное время. Это так же направлено против архивистов. Тез людей, которые работают в архивах. Теперь они уже 20 раз подумают, прежде чем предоставить доступ историкам к какой-то архивной информации.

А. ОСИН: То есть, это вашими словами, что это некий новый виток, ну, скажем так, запрета на историю?

И. ПАВЛОВ: Закрытия архивов. Да, это направлено на то, чтобы все архивы были не доступны для граждан. Чтобы история была уделом избранных, приближенных к власти лиц, только которые имеют возможность получить какой-то эксклюзивный доступ к архивной информации, а потом в переваренном, и в удобочитаемом виде, представить это общественности.

И. ВОРОБЬЕВА: Иван, скажите, пожалуйста, что грозит вашему подзащитному по статье, в которой его обвиняют?

И. ПАВЛОВ: Статья предусматривает наказание до 2-х лет лишения свободы.

И. ВОРОБЬЕВА: А какое минимальное наказание. То есть, там можно штрафом отделаться, например, или условным каким-нибудь?

И. ПАВЛОВ: Можно отделаться штрафом. Штраф до 16-ти размеров оплаты труда. Но дело ведь понимаете, как бы…

И. ВОРОБЬЕВА: Я просто… Простите, что я вас перебиваю, просто я не очень понимаю, поскольку…

И. ПАВЛОВ: Самое…

И. ВОРОБЬЕВА: Иван, послушайте меня пожалуйста, я прошу прощения, извините, просто хочется уточнить детали. Поскольку, это дело рассматривается без вашего подзащитного. Он не объявлен же ни в какой международный розыск, там ничего такого нету?

И. ПАВЛОВ: Нет, он свободный человек.

И. ВОРОБЬЕВА: Всё, значит…

И. ПАВЛОВ: Историк с мировым именем, он ездит по всему миру, читает лекции, издаёт свои книги.

И. ВОРОБЬЕВА: Мы поняли, спасибо.

И. ПАВЛОВ: К сожалению, суд не освободил меня от непосредственного участия. Потому, что мы заявляли на предварительных слушаниях, мы заявляли ходатайство о том, чтобы суд просто освободил нас от…

И. ВОРОБЬЕВА: От участия в процессе.

И. ПАВЛОВ: Участия в этом процессе. Потому, что мы считаем, что главный аргумент, он уже известен заранее. В них нет правовых оснований для квалификации тех или иных сведений, и их отнесение к личной семейной тайне.

И. ВОРОБЬЕВА: Ясно.

И. ПАВЛОВ: Вот это самое главное, с чем им не удастся справится.

И. ВОРОБЬЕВА: Спасибо большое, это Иван Павлов у нас был по телефону, на прямой линии со студией. Это адвокат Михаила Супруна, историк. У нас на прямой телефонной линии со студией как раз Александр Дударев. Александр, Доброе утро.

А. ДУДАРЕВ: Добрый день, да.

И. ВОРОБЬЕВА: Александр, в студии Алексей Осин, Ирина Воробьева.

А. ОСИН: Здравствуйте.

И. ВОРОБЬЕВА: Подскажите, пожалуйста, действительно было вот этот соглашение, о котором я сейчас сказала, на сумму 40 тысяч евро. И действительно ли вы не ставили в известность руководство ВД, и превышая свои полномочия?

А. ДУДАРЕВ: Нет, вопрос заключается в другом. Дело в том, что эти деньги предназначались для наёма работников, и издательства. За упаковку техники, и всего прочего. Это первое, второе то, что с нами не было соглашения. Соглашение-то было не с нами.

И. ВОРОБЬЕВА: А с кем?

А. ДУДАРЕВ: Поморский Государственный Университет.

И. ВОРОБЬЕВА: Так, а вы почему обвиняетесь по этой статье?

А. ДУДАРЕВ: Дело в том, что немецкая сторона попросила уточнить, и согласовать со мной то, что данная информация, имеется у нас в архиве.

А. ОСИН: А скажите, пожалуйста, процедура в таких случаях, какова? Вот я прихожу к вам, хочу попасть в архив. Что я должен вам предоставить, и на каких основаниях вы должны мне предоставить информацию? Или можете, скажем. Не должны, а можете? В принципе, раньше я мог, но сейчас после того, как инспирировали этот процесс, практически закрыли все архивы. Да, и цель такая была.

А. ОСИН: Нет, это понятно. Вы мне просто процедуру скажите, и мы попробуем понять, почему, где она была нарушена?

А. ДУДАРЕВ: Нарушения никакого не было. Раньше было просто… Ко мне приходят…Ну, ко мне, именно ко мне, не к начальнику УВД. Потому, что начальник УВД вообще не знает даже, где дверь в архиве. Приходили, и я решал этот вопрос. Тем более, что у нас с Поморским Государственный Университетом, есть договор о том, что научные сотрудники могут приходить… Да у нас и раньше они работали. Ну сейчас ФСБ решило вот так вот, всё прикрыть.

А. ОСИН: Нет, но по инструкции вы должны кого-то ставить в известность, если к вам обратились? Или нет?

А. ДУДАРЕВ: Нет.

А. ОСИН: Понятно, спасибо.

И. ВОРОБЬЕВА: Скажите, Александр, вы участвуете в судебном процессе?

А. ДУДАРЕВ: Да, естественно, я обвиняемый.

И. ВОРОБЬЕВА: Ну, то есть вы, в отличии от Михаила, присутствуете?

А. ДУДАРЕВ: Ну да, он просто уехал в командировку, а я там присутствовал. Вчера целый день.

И. ВОРОБЬЕВА: Скажите, а вы считаете, Михаил Супрун, он действительно нарушал неприкосновенность частной жизни? Или нет?

А. ДУДАРЕВ: Нет, конечно. Дело в том, что, ну, я не знаю, просто не видимся… У меня в портфеле лежит диск, база данных. Репрессированных 2 миллиона 600 тысяч, по всей стране. И никто, ничего… Но это причём, 7-го года. Какая неприкосновенность? Это ФСБшники всё смастырили, уговорили людей. Ну, и честно говоря, вот сейчас процесс идёт, он явно заказной. Ну, то, что заказной, это понятно. Тем более, что я не знаю, вы в курсе, или нет, что следователь, которого назначили по нашему делу, дело-то передали в Санкт-Петербург. И следователь этот тот, кто участвовал…Ну, как, принимал, работал в группе по делу Ходорковского.

И. ВОРОБЬЕВА: А как фамилия следователя-то?

А. ДУДАРЕВ: Жуков.

И. ВОРОБЬЕВА: Понятно. Это он сам лично мне сказал, так что, тут вопросов никаких нет. Поэтому, дело заказное, явно натянутое, и ну, честно говоря, сейчас…

И. ВОРОБЬЕВА: Александр, а кому нужно-то это дело заказывать? Кому нужно такое заказное дело?

А. ДУДАРЕВ: Нашему государству.

И. ВОРОБЬЕВА: Зачем?

А. ДУДАРЕВ: Дело возбуждено тогда, когда если вы помните, была годовщина Катыни польской.

И. ВОРОБЬЕВА: И?

А. ДУДАРЕВ: Ну и когда погиб президент Польши… Они боятся… Ну, у меня вот есть статья здесь нашей желтой прессы, которой компетентные органы сливают информацию. Что компенсацию будут требовать люди, которые пострадали там, или ещё что-то. А вообще, они, честно говоря, вот год назад, по-моему, приезжала сюда BBC, телевидение. Они снимали фильм, по всей России ездили, ну и к нам заехали, потому, что у нас такое дело возникло. Знаете, название фильма какое? Я вам сейчас скажу. «Реставрация Сталинизма в России».

И. ВОРОБЬЕВА: Понятно. Спасибо большое, Александр.

А. ДУДАРЕВ: Пожалуйста.

И. ВОРОБЬЕВА: Это у нас по телефону был бывший начальник информационного центра при УВД Архангельской области, обвиняемый по дела историка Супруна, Александр Дударев.