День защиты детей - Александр Минкин, Марьяна Безруких - Разворот (утренний) - 2011-06-01
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет конкретной фамилии того ребенка, о котором мы сейчас будем говорить. Но то, что День защиты детей все больше и больше превращается из формального советского праздника… он ведь еще в советские времена был, Лева, да?
Л. ГУЛЬКО: Мне кажется, это международный День защиты детей.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я имею в виду, что он у нас был и в советское время – День защиты детей. И, конечно, там, собственно, говорилось, что… там выражалась защита детей в том, я помню это, что говорилось: вот мы построили столько-то детских садиков и так далее, и так далее. То есть если от хорошего к еще лучшему, то сейчас, когда мы вот на рельсы рынка перешли, мы вовсю говорим о тех реальных проблемах, которые существуют. Начнем с Левы Гулько, который напомнит статью Александра Минкина, он и в эфире у нас сегодня будет, несколько слов скажет. А потом об очень интересных вещах мы поговорим с Таней Фельгенгауэр по этому поводу.
Л. ГУЛЬКО: Так, значит, статья Александра Викторовича Минкина называется «Защита детей от людей», где он обвиняет президента в преступной халатности. И говорит, что всех, к сожалению, пересажать невозможно, поскольку закон о защите, в нем есть…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это он о власти?
Л. ГУЛЬКО: Это он о власти, да.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А в чем, скажи, пожалуйста, чтобы всю статью не читать…
Л. ГУЛЬКО: Я так понимаю, что он обвиняет власти в том, что они отложили этот закон. Это я так понял. Может быть, Александр Викторович как-то по-другому это сформулирует…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте наберем Александра Минкина…
Л. ГУЛЬКО: Отложили принятие этого закона до 1 сентября 2012 года, в то время как дети играют в жуткие компьютерные игры, из-за этого вырастают уродами, дебилами и прочими убийцами…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Агрессивными.
Л. ГУЛЬКО: Агрессивными, да, и еще чего-то… Вот, как мне кажется, что власть не прислушивалась к его нескольким таким посланиям. Ни власть, кстати, ни журналисты, которые не обращают на это внимание и для которых Доминик Стросс-Кан гораздо важнее, как считает Александр Минкин, того, что творится у нас с детьми. Вот так.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, тут спорить можно. Есть ли Александр у нас на линии? Доброе утро, Александр.
А. МИНКИН: Алло?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Алло? Слышно нас, да?
А. МИНКИН: Да, слышно отлично. Вам меня слышно тоже хорошо?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, слышим. Если можно, в первую очередь, скажи, пожалуйста, чего не сделал президент?
А. МИНКИН: Президент подписал закон о защите детей от информации, разрушающей психику. А в последней статье этого закона написано, что вступит он в силу 1 сентября 2012 года! Он его подписал в декабре 10-го, и опубликовано это в «Российской газете». Я ее обнаружил у вас 31-го, под Новый год. У вас был в «Особом мнении», и опубликованный закон лежит. И я прочел последнюю статью, что закон, защищающий детей, откладывается до сентября 2012 года. И там перечислена в этом законе вся похабская эта, разлагающая продукция, все эти агрессивные игры. А второй пункт этой последней статьи – что все, что будет напечатано до сентября 12-го года, все под закон не подпадает. То есть просто в этом газете написано: гады, печатайте эту пакость, сколько хотите. Главное, все склады забейте, и до 12-го года все, что вы печатаете, потом будете продавать совершенно спокойно. Это коррупция абсолютно грязная. Второе, что обнаружил я совсем недавно, буквально два дня назад, о чем я написал: я раздобыл результаты голосования в Думе за этот закон, где последняя статья выглядит вот так, как я сказал. 442 – «за», 0 – «против», 0 – воздержавшихся. С таким результатом и Путин не выигрывал на выборах. Значит, все депутаты, не читая, подмахнули вот эту гадость. А они просто… ну, не знаю, как сказать. Ну, они чем-то другим… может, они в подпольных казино, а кто-то нажимает за них кнопки.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подожди, значит, еще раз. Ты имеешь в виду, что закон хороший, только почему-то отложен до 12-го года?
А. МИНКИН: Закон более или менее хороший. Он запрещает насилие, разврат, алкоголь, всю эту рекламу для детей запрещает, запрещает, запрещает, запрещает. И в законе, наконец-то, признано, что эта информация причиняет непоправимый вред психике детей. Сам закон – это уже и есть признание, уже не надо доказывать, вредят, не вредят эти программы, эти игры. Уже доказано, уже закон есть. Но когда вы признали, что эта информация разрушает психику детей, как вы можете откладывать это на два года?! Я думал, что удастся уголовное возбудить против них дело – и против депутатов, и против президента – по статье «оставление в опасности, преступная халатность». Но мне, к сожалению, объяснили, что ничего невозможно, потому что у них неприкосновенность.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно. Спасибо большое, Александр…
А. МИНКИН: Еще могу сказать. Знаете, я вот думаю, когда вы будете обсуждать, обязательно кто-нибудь из слушателей скажет: ну вот родители должны воспитывать. Пожалуйста, не говорите этой чепухи. Потому что если бы родители могли контролировать детей, особенно подростков, зачем были бы законы о запрете продажи алкоголя и сигарет? Зачем государство это запрещает, если под контролем все у родителей? Эти игры гораздо еще хуже, чем водка и табак. Они учат детей убивать. И еще одну последнюю вещь скажу. Когда вы смотрите фильм, где там какой-то жестокий маньяк и что-то такое, то вы-то на стороне спасающегося, вы на стороне жертвы. А когда вы садитесь за компьютер с этой игрой, вы – маньяк-убийца. Это их, детей, учит убивать. Ну вот все.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо большое, Саш. Спасибо, что нашел время, спасибо, что позвонил нам перед началом. Собственно, ты и родил, так сказать, это обсуждение.
А. МИНКИН: Я надеюсь, что поддержат журналисты и все. Ну, надо это изменить. Это просто надо изменить…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но у нас, к сожалению, есть такая проблема, ты знаешь – вот письмо интеллигенции. Дмитрий Анатольевич ответил, что он не прореагирует на это письмо. Он обидчивый, понимаешь? Он обижается.
А. МИНКИН: Он обидчивый, он, он… Ну ладно…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мягче, Минкин, надо письма писать, тогда на них будут реагировать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое…
А. МИНКИН: Хорошо, тогда одну цифру скажу, одну цифру скажу…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все, ну оставь нас уже! Ну слушай, ну 42 минуты… Все…
А. МИНКИН: Алло?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да!
А. МИНКИН: Было в России 38 миллионов детей в 95-м году, сейчас 26 миллионов. Численность детей сокращается гораздо быстрее, чем численность населения. Это тоже надо было бы понять.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все, вот теперь до свидания, Александр Минкин. И не просто до свидания, а решительно. Значит, теперь слово предоставляется Тане Фельгенгауэр, которая, так сказать, поведет дальше наш разговор.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про детей я предлагаю поговорить вот в каком контексте. Началось лето, закончилась школа, впереди три месяца… чего? Как занимать детей? И надо сказать, что…
Л. ГУЛЬКО: Никакой закон в этом не поможет.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот тут да, совершенно никаких образом законодательно это не отрегулируешь. Л. ГУЛЬКО: И нечего рукой-то на себя показывать. Потому что я как раз выступаю на стороне тех, кто скажет Александру Минкину, что родители, и только родители, и в первую очередь родители, и никакие не Медведевы, не законы за вашими детьми смотреть не будут. Ни школы тоже.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Лева… Извини, не буду забирать у тебя время, Таня, я просто коротко скажу. Неправильная позиция. То есть да, родители, но дело в том, что давай не будем помогать государству устраняться из этого процесса. Потому что Минкин написал статью о том, что государство могло сделать с сегодняшнего дня, но по не понятной ему, Минкину, причине делает это с 2012 года. Давай, продолжай. Все, все понятно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Лето – сезон, когда резко увеличивается количество детей, которые убегают или теряются. Количество пропадающих детей резко возрастает. Вот вчера днем мы с Воробьевой участвовали в поисковой операции по городу, искали ребенка. 13-летняя девочка Лиза Иванова, которая ушла. Вот мы не знаем, где она. С 25 мая ребенка ищут. Она ушла в школу, где она, не известно. И, конечно, в первую очередь, поиском ребенка занимаются волонтеры – волонтеры из отряда «Лиза Алерт», «Поиск детей». Есть несколько таких поисковых организаций, которые вот… нашли люди два часа свободного времени днем, приехали на Третьяковскую, где школа, в которой учится девочка, и вот по окрестным улицам, по всем магазинам раздавали ориентировки, потому что городской поиск, он специфичен. Мы не можем взять, случайно найти эту девочку на улице. Но нам надо всем раздать ее приметы, не знаю, мамам, которые на Болотной площади гуляют каждый день с детьми. Потому что они-то как раз могут случайно ее заметить как-то. И возникает вопрос: как отследить, что с твоим ребенком все в порядке, что он никуда от тебя не убежит, что его никто не подобьет к этому? У нас гость на связи, да? Марьяна Безруких, директор Института возрастной физиологии, академик РАО. Доброе утро.
М. БЕЗРУКИХ: Доброе утро.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот скажите, как отследить ребенка, что с ним все в порядке? Потому что летом серьезная проблема – увеличивается число так называемых бегунков. Как быть родителям? Потому что ведь сейчас и школы-то даже нет, сейчас каникулы длиннющие.
М. БЕЗРУКИХ: Вы знаете, вы задали очень-очень серьезный вопрос. Это продолжение разговора, который вы вели только что с Минкиным. Вообще родителям очень удобно переложить ответственность на компьютерные игры. И я не буду говорить о том, что родители должны воспитывать, я буду говорить о том, что родители должны хорошо знать своего ребенка и понимать своего ребенка. Хотя бы разговаривать со своим ребенком. Последние исследования, которые проводятся и в нашей стране, и за рубежом, показывают, что насилие, а под насилием у нас почему-то считается, когда взрослый берет дубину, а на самом деле речевые атаки – это тоже насилие. А это то, что используют родители ежедневно. Это бесконечные неадекватные требования к детям, это непонимание детей. И вот именно это толкает ребенка к тому, чтобы он ушел. Мы должны понимать, не компьютерная игра, не товарищи, которые позвали. Если есть понимание в семье, если родители знают своего ребенка, этого не происходит. Во всяком случае, родители видят, что что-то меняется. К сожалению, наши родители мало общаются с детьми. И лето – это как раз вариант и возможность сделать наше общение более добрым, более спокойным, более терпеливым. В течение года мы бесконечно детей ругаем. Вот что я хотела сказать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть ваш главный совет родителям – больше общаться?
М. БЕЗРУКИХ: Да.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Просто вы понимаете, что у ребенка каникулы, а родители, они как ходили каждый день на работу, они так и ходят. И ребенок предоставлен сам себе.
М. БЕЗРУКИХ: В течение лета все равно есть момент, когда и родители в отпуске… во всяком случае, стоит найти этот момент. Я недавно разговаривала с мамой, которая сказала: «Какое счастье! На три месяца в лагерь, и я его не вижу». Такая мама не должна удивляться, что ребенок может уйти. Родителям стоит подумать о том, как спланировать. Пусть две недели вместе, но две недели такого нормального, доброжелательного, спокойного общения. Детям очень этого не хватает.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Напоминаю, Марьяна Безруких, директор Института возрастной физиологии, академик РАО. Марьяна, вот такой вопрос. Представим себе, что вот это благое ваше пожелание, что оно свершилось: съездили куда-то, например, на две недели, потом вернулись. И вот впереди все-таки все лето. Нужно ли родителям стремиться отдать своего ребенка в какие-то организованные, так сказать, структуры? Ну, то, что раньше называлось пионерским лагерем. Сейчас во многих школах есть… почти во всех, по-моему, такие вот детские летние лагеря и так далее. Или, так сказать, пусть он сидит дома и отдыхает от школы? Потому что он может сказать: «Знаете, там была школа, теперь тут меня пихаете. Я уже никого видеть не могу». Как тут лучше?
М. БЕЗРУКИХ: Ну если ребенок говорит, что никого не может видеть, то насильно не стоит, конечно. Вот стоит прислушаться к ребенку. Но, понимаете…
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извините, но он же, понимаете, для чего это говорит? Для того, чтобы сидеть в Фейсбуке или в Wizard… (неразб.) и так далее. Ну, ясно же это, все это бред.
М. БЕЗРУКИХ: Есть разные варианты. Я хочу вам сказать, в летний лагерь при школе ребенок, который сидит в Фейсбуке, уже не ходит. Это в основном начальная школа, и начальная школа в Фейсбуке не сидит. Поэтому да, с подростком другая ситуация. Но подростка важно не упустить лет до 10, понимаете? Это нельзя начинать в 12.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, и последний вопрос, наверное. Вот Татьяна Фельгенгауэр, она подбила на обсуждение этой темы вот из-за детей, которые уходят. Скажите, какой возраст самый, так сказать, опасный для ухода ребенка?
М. БЕЗРУКИХ: Ну, вообще все начинается в 10 – 11. Это тот возраст, когда ребенок начинает понимать, что не он зависит от родителей, а родители зависят от него. И чем сильнее мы закручиваем пружинку непонимания, жесткости, жестокости, тем больше вероятности, что пружинка распрямится с очень большой силой.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. У нас на прямой линии телефонной связи была Марьяна Безруких, директор Института возрастной физиологии.