Особый порядок рассмотрения жалоб на коррумпированных чиновников - Кирилл Кабанов - Разворот (утренний) - 2011-05-04

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кирилл, доброе утро.

К.КАБАНОВ: Доброе.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Татьяна Фельгенгауэр, Матвей Ганапольский, утренний «Разворот».

К.КАБАНОВ: Здравствуйте, мои дорогие. Поздравляю вас с наступившими праздниками и с наступающим тоже.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо. И вас.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здравствуйте, борец с коррупцией. Здравствуйте.

К.КАБАНОВ: Здравствуйте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну что, давайте, наверное, по порядку. Что сейчас по существующим законам мы можем сделать с коррумпированным чиновником, куда мы сейчас можем написать жалобу и кто на эту жалобу нам должен ответить, если вообще кто-то ответит, конечно.

К.КАБАНОВ: Ну, дело в том, что понятие коррупции, которое введено новым законом 2008 года, оно очень широкое. Это не только взятки. Это конфликт интересов. Ну, когда чиновник или его близкий занимается бизнесом, да? У нас такой конфликт интересов был ярко выраженный, на всю страну. Это я прошу заметить, это не пчеловодство, сразу хочу поправить. Это распределение госзаказов, бюджетов, к примеру.

Дальше. Это кумовство, это устраивание своих близких, так называемое позвоночное право. Здесь достаточно большой спектр. У нас сейчас работает только взятка, в принципе. Работает понятие взятки, когда чиновника ловят, фотографируют, показывают по телевизору – ну, в зависимости от уровня чиновника. Потом кто-то уходит от ответственности, кто-то садится в тюрьму. В настоящий момент у нас еще есть административная ответственность за недостоверное декларирование доходов, то есть административная ответственность – это порицание, ну, вплоть до увольнения.

Поэтому по большому счету мы ничего сделать не можем. А почему не можем? Потому что мы не ратифицировали пункт 20-й конвенции ООН против коррупции «Незаконное обогащение», разница между официальными доходами и расходами. Это преступление во всем мире считается особо тяжким, по этому преступлению всегда ищут счета, по признакам этого преступления. Но есть разница между доходами и расходами. Тут же можно послать по всем странам, возбудить уголовное дело и послать, сказать: «Найдите, пожалуйста, у товарища такого и его родственников есть что-то такое, интересное?»

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, это понятно. Кирилл Викторович, вот, вы ознакомились с этим проектом закона?

К.КАБАНОВ: Конечно-конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что там принципиально нового и правильного?

К.КАБАНОВ: Значит, принципиально новое, даже, я бы сказал, прогрессивное то, что мы в нарушение банковской тайны для чиновников и для лиц, идущих на государственную службу, мы можем из разных источников получить. То есть и гражданские начальники могут запросить банковскую и финансовую историю, и движение по счетам либо чиновника, либо лица, которое идет на государственную службу. Раньше это могли сделать только в рамках уголовного дела, ну и оперативной разработки спецслужбы и правоохранительные органы. Это новое. И, причем, это новое даже для западного законодательства.

Я считаю это позитивном. Хотя, в принципе, это оружие может использоваться, конечно, и в коррупционных целях. Новое – это то, что потребован новый порядок рассмотрения заявлений о коррупции.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, вот, можно с этого момента поподробнее?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Что? Вот, ты написал, например, «Я считаю, что Пупкин – коррупционер».

К.КАБАНОВ: Ну, признаки, да? Признаки дал, что Пупкин получает зарплату 100 тысяч рублей, а живет этот Пупкин на 2 миллиона долларов в месяц. А еще если где-то в заявлении прозвучало не просто от гражданина, если это публичное заявление, то в кратчайшие сроки должна быть начата проверка по этим заявлениям.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Стоп! Одну секунду. Вот был сюжет Файерстоуна, да?

К.КАБАНОВ: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Где 43 миллиона долларов. Ну, там вообще роскошь. Я хотел бы быть этой женщиной, да?

К.КАБАНОВ: Степановой.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Степановой. Вот означает ли это, что теперь без личного заявления Файерстоуна, когда он приедет в Россию чтобы написать его в отделении милиции №38, где он будет арестован и замочен...

К.КАБАНОВ: Означает. Означает. Если Ганапольский, завидующий Степановой, рассказал про ее историю, то, естественно, это означает, это заявление. В принципе, здесь есть некое лукавство. У нас есть понятие публичного заявления о преступлении. Но вспомните историю Даймлер. Когда у нас все молчали, вся страна гудела, все СМИ писали, а прокуратура говорила: «А у нас материалов нету». Хотя, в принципе, вот сейчас президент просто дает пинка. Он просто дает пинка, делая сноску на коррупцию.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Послушайте, президент-то один у нас, он на всех пинков не раздаст.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кроме того, что, появляется какой-то слухач в Генеральной прокуратуре, который будет все время слушать все каналы радио и телевидения? Это же бред. Каждый второй гость «Эха Москвы» кричит в эфире: «И прошу то, что я сказал, считать одновременно заявлением в Генеральную прокуратуру». Это ж правда.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.

К.КАБАНОВ: Есть порядок подачи подобных заявлений, когда копия заявления отправляется официально либо с записью, либо копия публикации отправляется в прокуратуру.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну так подожди. Значит, получается, что вот эта дамочка – никакого расследования не будет? Хотя, я не знаю, может, Файерстоун и отправил? Наверное, он все отправляет.

К.КАБАНОВ: Нет, конечно, он все отправляет. Мы просто следим за этим делом, поскольку мы работаем в группе по Магнитскому.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну?

К.КАБАНОВ: Значит, вопрос этот следующий. Значит, если прокуратура не услышала и в течение 3-х дней не сообщила о том, что она взяла это на проверку, тогда СМИ или общественная организация подают официальное заявление. Хотя, если она услышала, она может с услышанного взять, прийти и спросить: «Вы говорили такое, товарищ Ганапольский?» - «Да, говорил» - «Из каких побуждений? Из зависти либо из других, или из гражданской позиции?»

Вот, вопрос в том, как это будет работать. Во всем мире достаточно публичного заявления, публикации.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. еще раз конкретный вопрос. Кирилл, не устраивает меня то, что ты говоришь. Тань, смотри. Вот ты видела этот сюжет про вот эти миллиарды и миллионы, да? Видела, да? Ну, знаешь этот сюжет?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да-да-да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот смотри, этот сюжет, его просмотрело 100 миллиардов человек и оно было в интернете. Наверное, даже лежит заявление, я так предполагаю, наверное, Файерстоун написал все заявления в мире, которые можно было написать. Так?

К.КАБАНОВ: Так.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я говорю об этом по радио, вот я сейчас говорю, я говорю: «Господа, такое видео. Не реагировать на это невозможно».

К.КАБАНОВ: Значит, я скажу. Это видео уже находится в рамках уголовного дела по делу Магнитского. Могу сказать точно. Уже в рамках уголовного дела оно рассматривается, открывая большую-большую тайну.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так подожди. Это ж принципиальный вопрос. Мы все время говорим, что это untouchable, понимаешь? Это люди неприкасаемые, вот этот набор фамилий и список Кардина и так далее. Ты хочешь сказать, что есть какое-то расследование по поводу этого злодейства века?

К.КАБАНОВ: Конечно. Который ведет Следственный комитет России, я могу тебе сказать честно и откровенно, что впервые в жизни я вижу такое взаимодействие именно со Следственным комитетом. Ты знаешь, я не большой любитель, не поклонник, но, вот, у нашей группы есть жесткое взаимодействие постоянно на все вопросы. Мы получаем реальные эксперты, мы получаем реальные... Просто мы об этом не кричим, поскольку вот этот доклад, который президент поручил по Магнитскому нам сделать, он заканчивается и заканчивается достаточно, я считаю, успешно.

А у головное дело идет и, я думаю, что неприкасаемых... Докоснутся до них.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кирилл Викторович, вот объясните мне, знаете, еще что? Понятно, это громкое дело, за ним все следят. Но, ведь, есть масса случаев, когда обычные граждане каждый день сталкиваются с коррумпированными чиновниками. Вот, для них какой будет последовательность действий?

К.КАБАНОВ: Заявление в прокуратуру, а лучше всего сделать взаимодействие со СМИ или общественными организациями.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Последний вопрос.

К.КАБАНОВ: Крайний.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Меня очень порадовало то, что ты говоришь по поводу untouchable. Понимаешь, это новость то, что ты сказал.

К.КАБАНОВ: Ну, я понимаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что, например, если ты говоришь правду, то я в следующей передаче уже не буду говорить, что власть какает на эти сюжеты, на эти факты, на то, что...

К.КАБАНОВ: На дело Магнитского не какает – могу сказать точно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это можно считать новостью? Мы можем это сказать в новостях официально?

К.КАБАНОВ: Вот, да. и я могу сказать, что это благодаря позиции президента, четко совершенно, который 2 года назад, помнишь, когда на совете был поднят этот вопрос, когда была создана рабочая группа...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, только коротко скажи – у нас время заканчивается.

К.КАБАНОВ: Да, и поэтому сейчас идет расследование. Я говорю, до неприкасаемых докоснутся.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тебе будут дополнительно звонить, потому что это новость.

К.КАБАНОВ: Хорошо, договорились.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай. Спасибо тебе большое.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. Кирилл Кабанов, председатель национального антикоррупционного комитета был у нас в эфире.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, я аплодирую. слышишь меня?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Национальному антикоррупционному комитету?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю кому. Власти аплодирую. Я ей никогда не аплодирую и считаю, что она крови хочет – больше ничего. А сейчас аплодирую, потому что дело, которое уже... Сколько погиб Магнитский? Сколько вот эти люди гуляют по стране и делают, что хотят? Может быть, этому наступит конец?