Очевидец о крушении "Невского экспресса" - Борис Грузд - Разворот (утренний) - 2009-11-28
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: С одним из тех, кто вчера вечером ехал из Москвы в Петербург, возвращался с работы к себе домой был и есть питерский адвокат Борис Грост. Мы с ним ночью связались по телефону, и он рассказал нам некоторые подробности случившейся катастрофы.
БОРИС ГРОСТ: Ровно в 21:30, где-то через 15 минут как мы проехали Бологое, те, кто находился в 8-м вагоне, услышали сильный удар, как мне показалось, справа по ходу движения поезда. У меня такое было ощущение, что мы потеряли колесо или наехали на какое-то препятствие. Никакого звука взрыва я не слышал. После этого сразу же началось экстренное торможение поезда, и мы тормозили, ну, наверное, в течение 1-й минуты.
Начали падать с верхних полок чемоданы и минут, наверное, 30 мы пребывали в полной неизвестности, пока, наконец, проводник не сообщила, что 3 вагона поезда сошли с рельс. И тогда одна из пассажиров нашего купе, врач по имени Ирина, сначала она пошла. Минут через 20 я узнал, что на расстоянии где-то в метрах 700 лежит 1-й вагон и нужны мужчины, чтобы помочь пострадавшим.
Я и другие мужчины взяли теплые вещи, проводники в это время уже начали собирать матрасы, одеяла, немногие, которые там были. Собрали всю воду питьевую, которую нашли. Начали собирать в первую очередь обезболивающие и перевязочные материалы, вплоть до скатертей, которые были накрыты на скалах. И пошли по направлению к Бологое. Это было где-то, наверное, на расстоянии около 60 километров от станции.
Последний вагон в составе, но 1-й по нумерации находился на расстоянии 1,5-2 километра от остановившегося состава. 2-й с конца – он перевернулся, а 3-й был в нашем составе, сошел с рельс, но стоял вертикально. И в этом вагоне, насколько я знаю, никто серьезно не пострадал и отделались ушибами.
Когда я прошел дальше, наверное, на расстоянии в 700 метров я увидел перевернутый вагон, который лежал на боку. Там уже находились и проводники, и несколько было пострадавших, которые лежали на обочине, в кювете. Их уже укрыли теплыми вещами, пытались оказать первую помощь. Вот, возле этого вагона пострадавших живых я видел немного, буквально несколько человек. И там же я видел 3-х погибших пассажиров – они лежали на железнодорожном полотне рядом с вагоном, один был даже придавлен этим вагоном.
Одним боком на полотне, а другими окнами, соответственно, он смотрел в небо. Проблема в том, чтобы увидеть или вытащить оттуда людей заключалась именно в том, что пробраться было сложно и там только с торца был вход очень узкий. Люди с фонарем туда пролазили внутрь, а так, подобраться другим образом было невозможно.
И еще через километр я видел последний вагон. Но между последним и предпоследним вагоном на путях валялись части от поезда, провода, пружины, амортизаторы. И ближе к самому вагону оторванная колесная пара. И вот, возле самого последнего вагона было очень много людей, пассажиры, которые не пострадали, остались живы, и пассажиры из других вагонов подошли к нему и начали оказывать помощь, вытаскивая из покореженного вагона, который лежал не на путях, а метрах в 5-7 в кювете.
Там было очень много пострадавших живых, их вытаскивали через окна. Там среди них были и тяжело раненые с открытыми переломами. Пытались как можно осторожнее вынести, относили их подальше к обочине. Уже начали разводить костры, чтобы люди могли согреться.
Но надо сказать, было все достаточно неорганизованно. Я лично там не увидел единого руководства, людей, которые могли и хотели помочь было достаточно много. Так, чтобы их правильно организовать, я там не увидел. Хотя, конечно, проводники самоотверженно действовали, наверняка, среди них был и начальник поезда, но я его не опознал как руководителя к этому моменту. А это уже, наверное, прошел час после крушения, к этому времени я увидел сотрудников МЧС. Видимо, у них было недостаточно сил и средств, основную работу, конечно, выполняли сами пассажиры. Но из-за недостатка, прежде всего, медикаментов помощь была небольшая от нас. Раненые, которые испытывали болевой шок, у нас там даже не было спиртного, чтобы предложить и как-то утолить эту боль.
Через некоторое время мы увидели, что начали подъезжать автомобили скорой помощи. Расположено это место было таким образом, что непосредственно к месту крушения машины не могли подъехать. И еще через некоторое время мы увидели, что подошел спасательный поезд со стороны Бологое. Там такой мощный прожектор, поняли, что помощь близка. Работники РЖД сообщили, что подошел к нашему составу поезд Санкт-Петербург – Самара, он нас отвезет до следующей станции, где нас будет ждать новый состав Сапсан и нас увезет в Санкт-Петербург.
Те, кто мог самостоятельно двигаться, в том числе и пассажиры из этих вагонов, которые могли сами идти, двинулись туда. Я видел там просто разбитые бетонные шпалы посередине, они были просто разбиты. Возле последнего вагона полотно сильно повреждено.
Я общался с одним из пассажиров, с Виталием, у которого была сломана нога, открытый перелом, он ничего такого не помнит. Он говорит, что он дремал. В сам момент крушения он ничего такого не запомнил. Дама, с которой мы уже ехали в самарском поезде, она из первого вагона, ничего также необычного не заметила, никакого взрыва не слышала.
Я должен сказать, что эвакуация, на мой взгляд, была организована достаточно эффективно. И этот самарский поезд, который в разумное время подъехал, и ожидающий нас Сапсан, работники железнодорожного транспорта, которые были обходительны и предупредительны, и все, что можно было сделать, они сделали. Поэтому я лично им благодарен, и в этой части абсолютно никаких нареканий быть не может. А, вот, по первой части, отсутствию аптечек, лекарственных средств, вот, на мой взгляд, не очень правильной организации, когда боялись посеять панику и поэтому не обратились за помощью к пассажирам с тем, чтобы спасти, мне кажется, здесь была ошибка, упущение.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Это один из пассажиров злополучного по езда №166 «Невский экспресс», который вчера вечером вышел из Москвы, но до Петербурга так и не добрался из-за случившейся с ним катастрофы.