Русский бомбардир - 2012-08-17

АНТОН ОРЕХЪ: Добрый вечер! Кому-то даже доброй ночи! Вот я думаю, нас за эту песню не посадят сейчас на 2 года. В принципе тоже такая бесовская с элементами дрыганий, вот у кого-то там есть сетевизоры. Вот это я тоже только сейчас колпак с дырками надену и, в общем, тоже будет абсолютно антиправославное выступление. Правда не в храме, хотя это, конечно, храм звука и в некотором смысле храм журналистики. Еще раз добрый вечер вам! 23 часа 9 минут 35 секунд. Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», программу «Русский бомбардир». Я Антон Орехъ. Василий Уткин у нас в отпуске до сентября. Василий ударно трудился этим летом, поймите правильно. У него был чемпионат Европы, потом была Олимпиада, ну, не говоря уже о том, что масса всяких там по тому как хорошо и полезно показать чемпионат России по футболу, например, ну, и масса всяких других дел. Так что человек имеет право уйти летом в отпуск, как и все мы делаем. Вот поэтому Вася у нас отдыхает до сентября. Ну, а я как смогу буду развлекать вас вот подобного рода песнями и такими же бесовскими разговорами.

Я напоминаю, что наш эфирный телефон – плюс 7 495 363 36 59, московский номер естественно. Смски – плюс 7 985 970 45 45. Твиттер аккаунт вызван. На сайт нам тоже пишите вопросы. Ну, в общем, понятно, какая у нас сегодня тема. Сегодня как раз вот всегда приятно, ну, нам журналистам, когда в большой 6-часовой программе за 3 минуты до нее сваливается все-таки главная новость. Все-таки сколько же дали девушкам? Вот. Поэтому в этом смысле было сегодня работать удобно и интересно. Что же касается страны нашей, то день для нее сегодня грустный. И вам скажу, что власть наша совершила, ну, не вот как говорит мой главный редактор, фатальную ошибку, но ошибку совершила очень серьезную. А может и фатальную. Черт ее знает. Вот совершила сегодня наша власть большую, и я боюсь, что для этой власти непоправимую ошибку. Вот. И я вам объясню почему. Потому, что если вот начать… Сейчас я вот прямо перед эфиром посмотрел их выступление в храме Христа Спасителя. «Pussy Riot», вот эти 4 девицы, когда вот, знаешь, говорят… если вы считаете, что они хорошие, говорят «девушки», если вы считаете, что они плохие, говорят «девицы». Понимаете, я не считаю их хорошими девушками, и я не считаю то, что они там сделали – это хорошо. Я вам больше скажу, я вообще ни одного нормального человека в здравом и твердой памяти не видел, который бы сказал: «О! Круто! Вот как здоровско они это сделали!» Ни оппозиционеры, ни патриоты, ни государственники, ни путинисты, никто. Я не видел ни одного человека, который бы сказал: «Вот как хорошо и правильно было то, что происходило в храме Христа Спасителя». Никому это не понравилось. Я сейчас посмотрел. Там вся запись длится минут 37. И я вам скажу, что вот еще раз, на свежую голову посмотрев, ну, ни единой секунды вот мне не понравилось из того, что там было. С криками «Срань Господня!» так упорно повторяемыми вот в храме, в главном храме страны, как это ни крути… Вот защита пыталась проводить линию, что это здание, которое русская православная церковь в аренду получила, и что как бы это не церковь. Но это тоже ерунда. Все знают, что храм Христа Спасителя – это храм, что это не какое-то административное здание и не какая-нибудь там трансформаторная будка, использованная под молельный дом. Это храм, главный храм страны. Вы можете по-разному относиться к его архитектурным достоинствам или каким-то там другим, к тому, что там шиномонтаж и прочие всякие интересные учреждения, как выяснилось в последнее время, но это храм, главный храм. Вот поэтому то, что они сделали в этом храме, это нехорошо и некрасиво. Это было довольно глупо. Вот. Но ведь проблема-то в том, что вот я сказал, что никому не понравилось то, что там было, но девушки получили – или девицы – получили такую мощную поддержку и в России и за рубежом от людей гораздо более цельных, порядочных – ну, как вам сказать? – художественно-одаренных, людей, имеющих несравнимо большие по сравнению с ними заслуги перед страной, перед обществом, которые вообще в своей жизни сделали намного больше полезного, чем вот эти три сегодня осужденные на 2 года. Но так получилось, что именно вот эти три девушки стали в данный момент символом нашего правосудия, точнее его отсутствия. И люди .когда поддерживают, и когда вот тоже готовы, я не знаю, оголяться, готовы там попадать в автозак, готовы там еще, черт знает какие, претерпевать лишения как бы во имя «Pussy Riot», на самом деле они же не столько даже их защищают, сколько, говоря высокопарно, защищают себя и всех нас с вами, потому что вот этот собственно процесс окончательно и бесповоротно показал то, что правосудие в нашей стране отсутствует, точнее оно присутствует, но в том виде, в каком его захотят использовать. Я вообще сегодня думал о судьях, потому что… ну, тут уже успели посмеяться над Мариной Сыровой, как она там сбивчиво читает. Вот Александр Минкин интересуется, вообще она ли этот текст писала, потому что человек, который пишет текст, потом читает его легко без ошибок и без запинок. Как человек, отработавший на радио больше 20 лет, я вам могу сказать, что даже текст длиной в минуту прочесть без ошибок довольно проблематично. Это только так кажется. Ты можешь его знать, но вот это просто процесс чтения довольно сложно. Три часа подряд читать – это тяжело. Тем более что судье приходилось читать такие слова как «жопа» при всех, поскольку она это читала в зале суда публично, и это видели миллионы людей, то я тоже, наверное, могу это повторить. Это вот из протокола, из приговора. Вот. И я думаю, что движет судьей, который принимает такое решение. Ну, есть 3 варианта собственно у нас. Вот судья, который принимает решение по закону – это в нашей стране, ну, некий анахронизм, какая-то такая вот причуда, диковинка. Вот. А в основном принимается по трем мотивам: либо самый банальный, то есть за деньги. Какое-то дело, которое находится не в фокусе общественного внимания, какой-нибудь спор бизнесменов или там спор бизнесменов с какой-нибудь государственной структурой, которую хочется каким-то образом наказать, оштрафовать или еще что-то, не знаю, вот и таким образом происходит за деньги. То есть судья получает деньги от одной из сторон процесса и выносит в их пользу, в пользу этой стороны решение. Вот это уже совсем беспринципный, очевидный случай. Есть другой случай. Вот недавно в «Большом городе» было интересное на эту тему интервью с бывшей – я не помню ее фамилию – бывшая мировой судья, которая рассказывала о своей практике. Вот она говорит, что действительно считала, что она на переднем крае борьбы с врагом, что все, что говорит полиция, все показания, которые дает ОМОН, все, что говорит прокурор – это вот действительно правда, это истина. Вот и даже если ей казалось, что это как-то не совпадает с тем, что написано в законе, в статьях Конституции, Уголовного кодекса, ну, в общем, не страшно, потому что справедливость на их стороне, правда на их стороне, значит, можно на что-то закрыть глаза. А вот когда какие-то ходатайства подает сторона защиты, когда обвиняемый что-то говорит – это расценивается как затягивание процесса, уловки, увиливания, попытка там отмазаться, избежать наказания. То есть, в общем, судья волей-неволей становится в силу своих убеждений искренних на сторону одной из сторон процесса. Это неправильно, потому что судья должен подходить с точки зрения того, что написано в законе. Не имеет значения кто перед тобой, какова личность обвиняемого, то есть есть, конечно, смягчающие, отягчающие обстоятельства, но в принципе не имеет значения агент он, госдеп или наоборот благообразный, благопристойный гражданин. Есть закон. Есть дух и буква закона, которые судья должен соблюдать. Если он нарушает это по каким-то своим убеждениям, это, в общем, тоже нехорошо. Но это все-таки менее тяжкий грех, чем вот решение, принимаемое за деньги. Есть 3-й вариант – это когда вышестоящий судьи, судебной инстанции или вообще не имеющий к суду никакого отношения, не знаю, там из администрации Президента или откуда-то там позвонили и дали распоряжение, сказали: «Ребят, ну, 3 года много, а 2 – в самый раз». Вот и судья там сбивчиво или не сбивчиво, самостоятельно или с помощью каких-то специально обученных людей пишет приговор и его зачитывает. И вот я думаю, каково же человеку, в общем, быть проклятым, оплеванным, превратиться в нарицательное. Вот все знают судью Данилкина, все знают судью Боровкову, все теперь будут знать судью Сырову. И, в общем, человеку, наверное, должно быть, по моим ощущениям, ну, непросто жить вот в таком окружении. Когда, допустим, человек, чьи книги ты читал, человек, чьи фильмы ты смотрел, там чью музыку ты слушал, вот человек тебя проклинает. Ты его знать не знал, наверное, мечтал там познакомиться с этим композитором, с певцом, с писателем, с актером. Вот. А теперь вот ты таким образом с ним познакомился, что он пишет про тебя в интернете, скандирует твое имя на митингах и в сочетаниях с самыми бранными выражениями. Вот каково с этим всем жить человеку? И почему человек не может принять какое-то другое решение? Ну, не знаю, там уйти с поста судьи. Но ведь позора-то много и позор, который не уйдет он за один, за день, за два. Дело «Pussy Riot», оно, на мой взгляд, даже более символическое и знаковое, чем дело Ходорковского, потому что, ну, там было что-то личное, была месть, отчасти политика, отчасти экономика. Но, в общем, там было понятно. Там были большие деньги, большие амбиции, большая власть. Это было такое, можно сказать, столкновение 2-х групп. Это была возможность там олигархам, богатым людям, вообще всем бизнесменам показать вот кто в доме хозяин. Это… Там была игра с очень большими ставками. Вот. А здесь это, в общем, было с самого начала копеечное дело. И вот посмотрев эту минуту 37, я вижу, что это, в общем, была, конечно, нехорошая, некрасивая акция, но это ни в какой, ни в малейшей степени ни уголовщина. Это уж, конечно, не 7 лет, не 3 и не 2, это вот… Ну, что? Ну, не знаю, штраф, помыть полы в храме в этом же, там не знаю, покаяться и принести извинения, осознать или что-то еще сделать. Конечно, это не безобидная какая-нибудь шутка, не вот, что мы спели частушки где-нибудь под гитару на кухне. Вот. Это было то, что называется словом «проступок». Вот и за этот проступок, который, ну, максимум тянет на какое-то административное наказание, люди получили реальный срок. То есть в принципе в тот момент, когда судья сказала, что они виновны, там мог быть дальше условный срок, хотя было понятно, что его, конечно, не будет, там мог быть какой-то минимальный срок, который зачел бы вот эту их отсидку, и они бы вышли, не знаю, там в зале суда или вскоре после этого. Но они получили 2 года. 2 года в тюрьме никому не пожелаешь, ни хорошему человеку, ни плохому, тем более человеку, который не совершал преступления, в котором его обвиняют. В общем, на данный момент мы имеем что? Мы имеем суд, который осудил людей, которые не совершали того, что им инкриминируется и их судили по уголовной статье, хотя они не совершали уголовного преступления. Их фактически, чтоб вам было понятно, судили на основании видеоклипа, смонтированного из нескольких их выступлений в разных местах, музыка на который была наложена. При этом с самого начала это подавалось как акция «Богородица, Путина прогони», хотя вот во время их настоящего выступления, которое собственно и выступлением-то не было в итоге, слово «Путин», наверное, и не звучало. На пленке этого действительно нет. Вот. Но их судят за вот это видео, смонтированное другими людьми из разных кусков с наложенной музыкой. То есть их судят не за то, что они сделали, а за то. Что вот потом стало таким вот эффектом медийным, за тот слух и за то ощущение от этого выступления, которое разнеслось. То есть, условно говоря, их судят на уровне… Как вам сказать? Не за событие преступления, а за то, как это было рассказано по слухам, по сведениям. Сам не видел, но осуждаю. Вот примерно так это выглядело. Вот. Ну, и, конечно, роль православной церкви, которая спустя час после приговора выступила с довольно примирительным заявлением, что вот, наверное, можно простить, что вообще христианам свойственно прощать грешников, что надо отделять грешника от греха, что, кстати, правильно. Не очень понятно только, почему с этим молчали в течение полугода. И созрело это решение, как говорится, в связи с большим резонансом. Но большой резонанс был и сегодня утром, например, а не только через час после приговора. В прочем про церковь мы с вами, я думаю, еще поговорим чуть позже вот сегодня. А сейчас я еще раз напоминаю наш телефон… Ну, вот я примерно то, что хотел высказать свое отношение к этому, высказал. Может быть немножко длинно, но простите меня, все-таки эмоций сегодня много. 363-36-59, первые цифры 495, московский телефон. Вот и мне собственно хочется узнать ваше отношение, и я бы не то, чтобы с удовольствием, но с интересом послушал тех людей, которые все-таки считают, что приговор правильный сегодня был, что вот их осудили именно за то, что они сделали, что это действительно была уголовщина, что там не было никакой политики – на чем настаивает суд, а что это было в чистом виде оскорбление чувств верующих, чего, на мой взгляд, там не было в принципе. Вот. Ну, вот если такие люди позвонят, я с ними с интересом побеседую. Свою точку зрения я высказал. Еще раз хочу подчеркнуть, что я не защищаю то, что сделали девушки. Я возмущен именно тем, что людей наказывают несоразмерно их поступку. И те люди, которые защищают «Pussy Riot», они именно это и хотят сказать вам, что мы не против того… вернее не за то, чтобы такой проступок оправдывать, а за то, чтобы наказание было соразмерно содеянному. Вот о чем речь. Ну, вот давайте. Вот у нас есть относительно редкий гость в нашем эфире. Доброй ночи! Алло! Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Добрый день! Доброй ночи!

А. ОРЕХЪ: Доброй ночи! Как Вас зовут? Откуда Вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Андрей, я из Екатеринбурга. Значит, я не буду говорить на счет какой религии, но был раздор… очень верующему свою религию нехристианскую, он пытался мне очень сильно, почти жестко склонить к своей религии, и, услышав, что он некоторые нехорошие слова, скажем, в адрес своего божества, начал буквально исходить пузырями. Я говорю, ну, не оскорбляй своего Бога своим поведением. Дело в том, что если ты на нашего Бога христианского начнешь говорить плохие вещи, я на тебя никогда не обижусь, потому что я не воин Бога, я не собираюсь… я не сильнее Бога, и если надо будет, он тебя накажет сам, без меня. Я не ставлю себя выше его. Вот ты, говорю, когда собираешься здесь воевать за своего Бога, это ты… что он не в силах себя защитить, и взяв, к примеру, камень он может что-то сделать. И мы сейчас склонились вот до того же древнего состояния, в котором… Я говорил про его религию, не буду говорить о его религии…

А. ОРЕХЪ: Ну, не суть. Да, я понял.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, вот мы снизошли туда вот к этим поступкам.

А. ОРЕХЪ: Все. Спасибо Вам за звонок. Я еще раз напоминаю – 363-36-59, московский наш номер. Да, меня тоже смущает агрессивное поведение людей, которые говорят, что они верующие, что они православные христиане, но при этом готовы там разорвать, сломать… Там вообще много агрессии вот вокруг этого процесса. Вот. Причем в большей степени со стороны тех, кто говорит, что вот они пришли защитить религию, церковь. Ну, у меня складывается такое впечатление. Это несколько настораживает. Ну, хорошо. Еще один звонок. Давайте послушаем. Доброй ночи! Алло! Не вышло. Не дождался человек. Вот еще один звоночек у нас есть. Доброй ночи! Как Вас зовут? И откуда Вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте!

А. ОРЕХЪ: Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Илья. Ну, я в целом, конечно, не поддерживаю решение. Я хотел вот какой вопрос поднять: почему никто не обсуждает, что все такие дела должны рассматриваться судом присяжных, на мой взгляд, чтобы само общество, в общем, принимало решение о том, как наказывать и так далее. Вот мне кажется, этот вопрос имеет какое-то значение, потому что уже все наспорились, закон есть закон, но правосудие уже не правосудно. Уже сложно что-то добавить к этой дискуссии. А этот момент, мне кажется, важным, потому что тогда, ну, мы бы сами себя спрашивали бы, как бы судьям… кто эти люди, которые бы вынесли обвинительный или оправдательный приговор, и развернулась бы какая-то здоровая дискуссия вокруг этого. А сейчас мы нашли козла отпущения в виде судьи, и ее, не дай Бог, там…

А. ОРЕХЪ: Не дай Бог! Я с Вами согласен.

СЛУШАТЕЛЬ: … да, все может быть, и, в общем, в каком-то тупике. Ну, понятно, что вот может быть поставить вопрос об изменении процессуального законодательства в этом вопросе. Ну, не знаю. Какие-то такие соображения.

А. ОРЕХЪ: Хорошо. Спасибо Вам. Я, правда, не уверен, что, конечно, даже если мы выбрали 12 присяжных, условно говоря, что они вот были бы тем безусловным средством общества, который помог бы вот как-то примириться в плане дискуссий. Ну, да, сейчас, конечно, все собаки повесят сейчас на судью в независимости от того, сама она писала этот приговор у нас, свою личную точку зрения отражала… Хотя вообще приговор, вот я когда слушал, ну, почти все 3 часа я сегодня прослушал старательно, что мне резануло ухо помимо действительно каких-то странных ударений, ошибок и так далее, очень часто звучало слово «неустановленный». Неустановленные лица при неустановленных обстоятельствах в неустановленном месте в неустановленный день… Это вообще немножко странно вот для суда, когда вот он много чего не установил, но безусловно уверен в том, что. Вот это меня смутило, хотя, конечно, я опять же не юрист и также как и, в общем-то, все мы с вами, ну, как сторонние наблюдатели просто, я вот должен как-то понять в чем там суть, для этого приговора пишется достаточно подробно, чтобы было изложено все вот как от начала до конца, что… как что замышляли, как сделали, что думают свидетели, что считает защита, что обвинение. Вот собственно в этом и смысл. А когда ты слушаешь, и у тебя просто сразу же возникают какие-то вопросы, ты не понимаешь каких-то очевидных для себя вещей, ну, на мой взгляд опять же, то это, конечно, странно. Вот и еще один у нас звоночек. Давайте вот… Алло! Московский, по-моему, номер. Доброй ночи! Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте, Антон!

А. ОРЕХЪ: Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Павел. Я постоянный Ваш слушатель. Хотел бы сказать, я считаю себя верующим человеком, и поступок не то, что одобряю этих… не могу сказать «девушек»…

А. ОРЕХЪ: Ну, три женщины. Давайте так, в такой формулировке. Три гражданки еще.

СЛУШАТЕЛЬ: Да. Поступок отвратительный. И не говоря про суд пока, значит, во-первых, я изумлен, почему церковь не прокляла их. Это, по-моему, первый шаг должен быть. И вот эта череда событий, нападки на Кирилла, каким бы он ни был человеком, но связь нашего духовенства и великой православной церкви святой – это, по-моему, абсолютно неправильно. И мне кажется, что зрение односкопии, вот выступление этих гражданок, нападки на нашу церковь – это все не просто так. Я не сторонник, конечно, заговоров, но все вот, мне кажется, одно к одному. Осудить этих женщин однозначно нужно было, так как мы все-таки, хотя и светское государство, но моральные устои должны соблюдаться, по крайней мере, мы не сатанинское государство, мы уже не советский союз, а судить их однозначно нужно было, чтобы было другим неповадно.

А. ОРЕХЪ: Ну, осудить в какой форме? То есть я Вам могу сказать, что я, например, тоже осуждаю их поступок. И еще раз я Вам повторю, что у меня нет ни одного знакомого, хотя, в общем, и верующих среди них не так много, и осудили все. Другое дело можно осудить так, а можно осудить на 2 года тюрьмы, а можно на 7.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я не юрист и не хотел бы вдаваться в подробности, но осудить их нужно было так, чтобы другим не было повадно так поступать. И я считаю, что отморозки подумают 100 раз сделать такой поступок или не сделать такой поступок в православном храме, потому что уже много говорилось о мечети и синагоге. Люди подумали бы тысячу раз делать это или нет, потому что последствия были бы для них гораздо хуже, чем для этих гражданок, потому что люди горячие и в исламской культуре и в иудаизме. Вот. Здесь разговор вообще быть не может. Да? А вот такое мое мнение, мне кажется, это все не просто так. Это череда событий, нападки на нашу православную церковь…

А. ОРЕХЪ: Скажите мне, пожалуйста, а у Вас не возникало, ну, какой-то мысли, что может быть не просто так не потому, что кто-то замыслил там опорочить нашу церковь, разрушить ее и так далее, а что в этом и сама церковь каким-то образом…

СЛУШАТЕЛЬ: Виновата не церковь. Виноваты естественно некоторые служители этой церкви…

А. ОРЕХЪ: Ну, в данном случае я для себя это называю церковной бюрократией, извините, если Вам не понравится такая…

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет. Почему нет? Вполне, вполне. И я совещался, если может быть побольше времени, я как-то расскажу Вам. Я хожу в церковь, я считаю себя православным человеком, как я уже говорил, знаю каноны церковные, не могу сказать, что я ортодоксальный верующий, но стараюсь. Семейные традиции и так далее. Вот и, в общем-то, близких своих стараюсь агитировать, скажем так, в православие и так далее. Вот. Но Вы знаете, я хотел еще что-то сказать. Немаловажно: общественность возмущена. А какая общественность, извините? Мадонна, которая там голая перед крестом пляшет? Единственное меня возмутило… Не то, что возмутило, а не понравился Парфенов. Я очень уважаю этого человека. Вот почему он тоже как бы пошел на поводу у всех, вот это мне, конечно…

А. ОРЕХЪ: Ну, Мадонна Мадонной. Вы просто посмотрите, допустим, почитайте письмо деятелей культуры, которое подписали, допустим… Я думаю, что Вы найдете там много фамилий, имен, которые Вы лично уважаете, ни одного Парфенова. И вот просто подумайте на досуге, почему вот эти люди все могли подписать такое письмо. Или они все идиоты, допустим, или они все одурманены, кем-то оболванены, или все они агенты Запада. Ну, вот какой-то должен быть ответ. Вот почему…

СЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю…

А. ОРЕХЪ: Почему такое большое количество людей приходят… Я еще раз Вам говорю, никто их сначала не поддержал, но потом подписывают люди письмо… Это ж не десятки тысяч людей. Почему так происходит?

СЛУШАТЕЛЬ: Несколько факторов. Во-первых, как Вы называете, отношение к церковной бюрократии, во-первых. А во-вторых, что это особы явно политически мотивы выдвигали, что, в общем-то, на престоле, ну, никак не вяжется в сознании православного человека. Поверьте это просто, ну, до слез. Понимаете? Это просто возмущает и... В общем…

А. ОРЕХЪ: Хорошо. Ладно. Я Вас понял. Давайте мы сейчас прервемся…

СЛУШАТЕЛЬ: Я высказал свою точку зрения, и я думаю, что это точка зрения многих…

А. ОРЕХЪ: Я понял. Да.

СЛУШАТЕЛЬ: … людей, которые не выступают по телевидению, не пишут в блогах и так далее, но поверьте интеллигенция, православная интеллигенция, все возмущены, поражены этим и… Вот то, что я хотел сказать.

А. ОРЕХЪ: Все. Спасибо Вам за звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо Вам.

А. ОРЕХЪ: Спасибо. Ну, давайте мы сейчас с вами вдох-выдох сделаем и у нас еще с вами минут 15 будет.

Музыкальная пауза

А. ОРЕХЪ: Ну, что? Продолжаем мы с вами беседу нашу интересную. Еще раз я напоминаю 363-36-59 – наш телефон, плюс 7 985 970 45 45. Сейчас поглядим, что нам пишет-то народ. Так. Откуда… Так, так. Сейчас. Так. А, ну, это наш старый слушатель Федя. Привет, Федор! Так. «Думаю, он помилует их к своему юбилею», - пишет нам Эл. «Как Вы думаете, Путин ВВП сошел с ума? Сколько фатальных ошибок в ерундовом деле совершают даже дилетанты», - пишет Андрей из Москвы. Вы понимаете, на самом деле это же… это вот вопрос, кстати говоря. Ну, не Путин там конкретно сошел с ума, и вряд ли он сам там вот принимает, действительно сидит, решения, говорит, вот дайте «Pussy Riot» 2 года или 3 года. Просто это… Как вам сказать? Это вот такая цепочка, скажем, решений или событий, вот все эти принятые законы об иностранных агентах, о запрете митингов, о клевете и так далее, и вот эти вот… Я считаю, что это намеренно абсурдные дела. Вот с «Кировлесом» когда сейчас будут Навального… Там сколько? Полтора миллиона он украл? Или 16 миллионов? В принципе по нынешним временам, когда такая стандартная чиновничья взятка – 10 миллионов, как говорится, с этого места только начинается разговор. Вот это, в общем-то, какие-то смешные деньги. Я уже не говорю о том, что, видимо, на него вообще ничего нет реально. Но такое вот совершенно смешное дело, которое уже 100 раз закрывала даже местная прокуратура, ничего не могла найти, ну, ничего. Ну, вот мы, значит, Навального будем судить за какие-то там 3 копейки серебром, спертые, значит. Мы судим «Pussy Riot» за то, что они вышли… ну, да, подрыгали ногами, не спорю, действительно так и было. Люди получают за это 2 года. Вот мы находим у Ксении Собчак миллион, у миллионерши, которая… все знают, что она миллионерша, потому что ее там по всем каналам можно было видеть в массе всяких денежных передач. Понятно, что она это тоже делала не за 3 копейки, а за хорошие деньги, и все говорили, ну, конечно, они там миллионы гребут на телевидении. Когда у миллионерши находят миллион, задают вопрос, откуда у нее миллион, что это он тут делает. А давайте мы его заберем. И забирают. Говорят, зачем ей миллион. Откуда он у нее? Не надо, чтоб он у нее был. Вот вы понимаете, такая вот череда каких-то абсурдных, намеренно абсурдных вещей, когда даже не пытаются каким-то образом прикрыть это. Она направлена, на мой взгляд, на то, чтобы дать понять, ребята, даже если, ну, действительно ничего за вами нет, даже если вы ничего не совершали, мы вам все равно что-нибудь припаяем, причем даже особенно париться не будем по этому поводу. Ну, как говорится, вот есть статья, вот мы по этой статье вам посадим, каким-нибудь образом подгоним, даже не сильно стараясь, чтоб это было всем понятно и видно. Поэтому-то дело оно на самом деле с одной стороны мелкое и незначительное, с другой – вот именно на таком вот мелком и незначительном деле, раздутом до невероятного масштаба. Но, видимо, все прелести нашей правоохранительной системы и судебной… По-моему, в ЖЖ уже сегодня все перепостили это сообщение, там сравнительны приговоры кому что и за сколько дают, вот эти прекрасные… Не могу не процитировать кое-что. Как сельского учителя осудили на 8 лет строгого режима и выплату штрафа в 3 миллиона 200 тысяч рублей за то, что он дал взятку подрядчику в 4 тысячи долларов. Вот. При этом там еще 2 с половиной миллиона, как я понимаю, было тем же подрядчиком сперто. Вот. Но человек получил 8 лет строгого режима за взятку в 4 тысячи долларов. Вот и в тот же день 4 года лишения свободы условно за вымогательство 500 тысяч долларов без измены получил генерал-майор милиции. Вот например, к 3-м годам условно и штрафу в 1 миллион приговорили бывшего заммэра столицы Рябинина, небезызвестного. И в тот же день человек полчил 9 лет исправительной колонии строгого режима за то, что… Ну, это была всем известная история, когда посадили профессора московского педуниверситета, который, в общем, помог своей матери уйти из жизни, смертельно больной женщине, которая чудовищно страдала, и вот он в какой-то момент не выдержал и, в общем, ее, условно говоря, можно сказать, да, убил. Вот. Человек получил 9 лет колонии. Вот все ему сочувствовали, все переживали, но 9 лет человеку впаяли. Вот и тут 5 страниц вот таких вот замечательных приговоров. Тут Цапок и Цеповяз, которые опять же всем 150 тысяч штрафа за укрывательство убийства. Вот, кстати говоря, кто мне ответит, вот почему уничтожить документы, улики, скрывать людей, которые 12 человек вырезали, в том числе маленьких детей, вот почему это меньшее преступление, чем выйти в храме подрыгать ногами? Вот объясните мне. Вот чем это преступление меньше, когда говорят, да их расстрелять, этих девок, надо было, повесить, там еще что-нибудь сделать. Вот объясните мне, почему так? Вот 3 года лишения свободу условно с испытательным сроком 2 года – это вот известное дело Газаряна и Летишко, которые обвинялись в порче незаконно установленного забора вокруг элитного особняка, принадлежащего губернатору Ткачеву. Вот видите, 3 года условно, а могли, наверное, и безусловно дать. Вот тут целых 5 страниц таких вот всяких историй. Недавно тут… Кстати, сегодня, когда обсуждали, Митрофанов вспоминал, говорит: «Да, ладно девки там получили пиар, вот теперь их Пол Маккартни знает. Теперь они там выйдут через 2 года, будут по миру с концертами ездить. Вот. А дело, когда парень присутствовал при передаче наркотиков от одного к другому, всего лишь присутствовал, денег не получал, сам не передавал, получил 8 лет. Вот это да, вот это действительно печально, это трагично». Правильно, это печально и трагично. Но такие приговоры, они именно возможны в том числе, что потому, что есть приговор по делу «Pussy Riot», и есть другие вот все эти приговоры, когда там человек получает за 4 тысячи долларов взятки 8 лет тюрьмы, вот они именно поэтому и возможны, такие приговоры, потому что на глазах всего мира можно людей осудить в принципе, ну, да, за проступок. Ничего хорошего не было. Я еще раз повторяю. И я не считаю, что они там моральные авторитеты, что они там знамя оппозиции ил еще что-нибудь. Я даже, честно говоря, не считаю, что у них там талантливая панковская музыка. Панк, ну, там «Sex Pistols», допустим, - да, это панк, это действительно. А тут, ну, в общем, такое любительская игра на гитаре, которая закончилась неожиданно всемирной славой. Вот. Но речь идет о том, что именно несоразмерно то, что человек сделал, тому, что ему присудили. В этом вся штука. И на этом собственно и строится все наше правосудие, когда человека наказывают либо за то, чего он не делал вообще, либо за дело, которое, условно говоря, стоит год тюрьмы условно, он получает 10 лет безусловно. Либо какие-то чудовищные штрафы за опять же незначительное административное нарушение, и вы никогда не можете быть уверенными, что вот вас это не коснется, что вы от этого сможете каким-то образом уйти. В этом смысл, что нет судебной системы. Она функционирует, как я вам уже сказал, по трем алгоритмам: либо судье дали денег и он принял такое решение, либо судье позвонили и распорядились и он принял такое решение, либо судья просто находится в плену своих каких-то фантазий, вот представлении о том, что он на переднем крае борьбы с врагами. А вот, чтобы нормальный судья просто принял нормальное решение, да еще в пользу слабого и, условно говоря, бедного против сильного и богатого, вот такие решения судебные у нас практически единичны. И почему так происходит? Вот объясните мне. Вот еще у нас с вами есть некоторое время, и мне хотелось бы послушать собственно как ваша… Мы говорили о церковной бюрократии. Как изменилось ли в лучшую, в худшую сторону ваше отношение к церкви во всей этой истории? потому что она в какой-то момент отдистанцировалась демонстративно от всего этого. Вот а сейчас по итогам процесса через час после оглашения приговора выступил с заявлением. Вот скажите мне, в худшую, в лучшую или никак не изменилось ваше отношение к церкви, коль скоро в главном православном храме страны все это и разворачивалось? И церковь и ее интересы, так или иначе, были затронуты. Именно за оскорбление чувств верующих и разжигание розни по религиозному признаку сегодня эти 3 гражданки были осуждены. Вот как ваше отношение изменилось? Так сейчас я еще раз напомню наш телефон: 363-36-59, первые цифры 495. Так вот, вот… Не убегайте. Доброй ночи!

СЛУШАТЕЛЬ: Доброй ночи!

А. ОРЕХЪ: Как Вас зовут, и откуда Вы звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Василий. Я из Ярославля.

А. ОРЕХЪ: Излагайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, вот просто после сегодняшнего приговора, ну, скажем откровенно, отношение к православной церкви, его просто не осталось вообще никакого. Так, фетиш. Не более того.

А. ОРЕХЪ: Почему? Ведь она собственно никаким образом в процессе не участвовала, не осуждала, более того выступила с довольно примирительным заявлением.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я слушал выступление, в общем-то, и Чаплиных и всех остальных, ссылки на Тролльский собор…

А. ОРЕХЪ: На Трулльский все-таки, а то «Тролльский», это который в интернете люди…

СЛУШАТЕЛЬ: … прошу прощения.

А. ОРЕХЪ: Хотя да, сейчас, наверное, уже это будет «Тролльским» собором это называться. Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот. Просто ситуация полнейшего абсурда.

А. ОРЕХЪ: Но все-таки какую роль церковь-то в этом играет? Это же не они сами принесли вот эти документы, манускрипты 5 и 7 века нашей эры.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я с этим абсолютно согласен. Но если мы будем исходить из этих манускриптов, тогда остается только сжигать на кострах. Другого тут уже не остается. Просто отношения к православной церкви, его просто не осталось никакого. Отношение к судебной системе – глупо, смешно и противно. В общем-то, наверное, такое отношение и ко всему, что происходит в этой стране уже сейчас.

А. ОРЕХЪ: Ну, что ж…

СЛУШАТЕЛЬ: Продемонстрировали просто силу над бессильными. Вот и все, и не более того.

А. ОРЕХЪ: Спасибо Вам за звонок. Спасибо. Ну, вы знаете, я и с людьми, которые называют себя верующими, и просто кто ходит в храм, ну, так вот, не понимая, верит – не верит, просто вот человеку туда хочется пойти в какой-то день, побыть там какое-то время, вот говорил, что не хочется идти больше. Не потому, что там такие выступления. Вот. И люди не веру в Бога потеряли и не перестали быть православными или христианами, но вот со священнослужителями соприкасаться, почему-то многие люди не хотят сейчас. И вот на самом деле, мне кажется, что для церкви этот главный урон вот в этом. Не вера у людей ушла, и они не перестали, еще раз говорю, быть православными и верующими, те, кто действительно православный и верующий, а не те, которые только бегают с хоругвями и вся их вера заключается в освящении куличей и ношении креста вот в полпуза. Вот. А в том, что церковная бюрократия или то, что называется еще словом пренебрежительным «попы», вот эти люди чрезвычайно раздражают своим поведением. Вот за неделю только, но это же тоже не придумки, то у нас сначала настоятель Обыденской церкви, замечательный храм, кстати, где частичка пояса Богородицы говорили, вот патриарх Кирилл нам сказал, что вот такое многотысячное и многочасовое стояние к поясу Богородицы доказало, что у нас религиозное общество. Между прочим можно совершенно спокойно в Обыденскую церковь Ильи Пророка сходить и без всякой очереди и многочасового стояния, и много лет там уже эта святыня находится. Чего ж там нет таких очередей-то гигантских? Вот. Ну, вот настоятель этого храма, который так-то, в общем, превратил в корпоратив церемонию крещения ребенка Филиппа Киркорова, закрыв храм для верующих. И вот Филипп там, значит… Они все ребеночка крестили. Тоже было известно. Между прочим это тоже, на мой взгляд, какую-то часть верующих это тоже могло оскорбить. Где все эти верующие? Вот и этот замечательный батюшка, он на БМВ Зет 4 – дорогая машина – попадает в ДТП. Машина с мальтийскими дипломатическими номерами – это что такое? Нам потом один из видных опять же церковных бюрократов говорит: «Ну, а что Вы пристали? Вот если бы это был обычный водопроводчик, шума бы никакого не было. А он ехал как частное лицо». Ну, знаете, друзья мои, обычные водопроводчики на БМВ с мальтийскими дипломатическими номерами не ездят, и вот люди, которые как частные лица, есть очень сильное подозрение в не очень трезвом виде, попадают в такие происшествия, они нас жизни не учат. А этот вот батюшка, отец Тимофей, он очень долго и проникновенно рассказывал, как его оскорбило выступление «Pussy Riot». Понимаете, вот на таких вот примерах, она, вера-то как раз ни в веру, ни в Бога, а вера вот в этих людей, она подрывается. Сегодня нам замечательно рассказали, там погибшие даже есть. Сейчас я посмотрю, где там было-то. Вот. Очередной столичный священнослужитель оказался в центре скандала из-за ДТП, жертвами которого стали 2 человека, и еще трое пострадали. Иеромонах Илья, в миру известный как Павел Семин, управляя внедорожником «Мерседес Гелендваген», сбил троих дорожных рабочих, после чего врезался в такси. Понимаете, вот такая хорошая история. Ну, чего делать-то с этим? Я понимаю, что в принципе на Генедвагене может врезаться кто угодно, и, к сожалению, у нас ДТП много и жертв много, но человек священнослужитель, который по идее… Вот он служит связью между Господом и верующими людьми. Вот он имеет право попадать в такие истории, когда это чуть ли не через день происходит? Сейчас говорят да, будут сейчас подтягивать эти истории, да, это будет становиться главными новостями дня. Да, будет становиться, потому что в том числе церкви нужно самой подумать, нет ли ее вины в том, что вот такие вещи происходят, в том, что это становится известно, в том, что это приковывает такое внимание общественности. Просто подумать, может быть, у них тоже, как говорится, не в консерватории, а в храме, может, что-то подправить надо. Вот и вера человека, ее поколебать трудно, в том числе и ДТП с участием нетрезвых священников, и выступление «Pussy Riot». Если человек верит в Бога, он в Бога верит, а не в батюшку из какой-то там церкви. Обидно может быть за святого отца – это да. Вот, а вера, она в человеке либо есть, либо нет. Вот и знаю я верующих людей, и это люди, как правило, порядочные и вызывающие у меня лично большую симпатию, причем вне зависимости от религиозной принадлежности, конфессиональной. Вот к ним отношусь с большим уважением, а к служителям культа, к сожалению, с совсем меньшим. Надеюсь, я ошибаюсь и как-то вижу каких-то не тех людей. Все, друзья мои. Благодарю вас. Через неделю мы снова встретимся, и, как говорится, дай Бог нам всем здоровья. Удачи!