Русский бомбардир - 2012-07-06
АНТОН ОРЕХЪ: Это мы о своем думали.
ВАСИЛИЙ УТКИН: Мы все еще о своем. Да.
А. ОРЕХЪ: Все это, как говорится, эхо вот этого во всех смыслах разносится. Да. Ну, что, друзья мои? Вы сегодня станете, конечно, свидетелями безусловного эксклюзива, потому что программа политических паразитов «Русский бомбардир», выходящая на волнах радиостанции «Эхо Москвы» в 23 часа 9 минут 37 секунд, сегодня… Я Василию сегодня отправил уже смску, когда мы сговаривались о сегодняшней встрече…
В. УТКИН: Ну, мы особо-то не сговаривались.
А. ОРЕХЪ: Ну, мы так как-то… ну, нет, немножко сговаривались.
В. УТКИН: Мы как обычно были поставлены перед фактом, что встреча состоится.
А. ОРЕХЪ: Состоится. Ну, а я Васе написал, что это как сборная. Они играют редко, но с большим чувством, с душой.
В. УТКИН: Атмосфера всегда хорошая.
А. ОРЕХЪ: Атмосфера в команде прекрасная. Вот.
В. УТКИН: Боевая. Да.
А. ОРЕХЪ: Боевая. Ребята рады видеть друг друга.
В. УТКИН: Ребята веселые, шутят.
А. ОРЕХЪ: Да, ребята шутили на тренировке, хохотали. Веселье, смех. Вот все это у нас было. Мы с Василием не виделись, ну, я думаю, что где-то с мая. Да?
В. УТКИН: Ну, где-то так.
А. ОРЕХЪ: Да. И в следующий раз мы увидимся где-то ближе к осени.
В. УТКИН: Мало ли? Может, не увидимся.
А. ОРЕХЪ: Нет, ну…
В. УТКИН: Загадывать подожди уж.
А. ОРЕХЪ: Ну, я… это при хорошем раскладе, если вот…
В. УТКИН: Это да.
А. ОРЕХЪ: Вот потому что у нас сегодняшний эфир, следующие недели 2 буду я в отпуске. Не недели 2, а 2 недели буду в отпуске, потом…
В. УТКИН: Успокойся. Это легкая простуда. Я скоро приеду, все будет нормально.
А. ОРЕХЪ: Вот Василий будет на Олимпиаде. А после… В общем, там видно будет. Короче говоря, всю эту жару, лето, все вы, видимо, переждете без нас. Сборная выступает редко, но играет ярко. Вот что сегодня мы вам попытаемся продемонстрировать. Смс – плюс 7 985 970 45 45, эфирный – 363-36-59, твиттер аккаунт вызван, смотрите нас в сетевизоре, шлите нам на сайт, в общем, смски… Действуйте! Вы же опытные люди, вы все знаете. Ну, что, Вася? Я думаю, что нам с тобой есть смысл обсудить даже не события последней недели – будь здоров! – а события…
В. УТКИН: Я кашлял.
А. ОРЕХЪ: … значит, все, что произошло без нас с тобой, начиная с мая, и сделать прогноз на то, что произойдет без нас с тобой аж до сентября. Ну, в общем, поэтому мы можем с тобой сегодня говорить о чем угодно.
В. УТКИН: В принципе да. У нас такая программа в пространстве.
А. ОРЕХЪ: Да, такой знаешь…
В. УТКИН: Заметных событий мало. Все они яркие…
А. ОРЕХЪ: Слава Богу!
В. УТКИН: … потому что о них все говорят настолько долго, пока только можно, чтобы не иссякло.
А. ОРЕХЪ: Ну, вот когда «Pussy Riot», это было то, что было в мае, это то, что было даже в апреле. Вот. И, видимо, это будет в сентябре. Вот они до 9 числа, девушки должны прочитать это многотомное сочинение, которое сочинил суд и следствие. Вот. Потом… говорят это сделано для того, чтобы к сентябрю успеть их посадить. То есть вот они должны до 9 июля это все прочитать, чтобы к сентябрю успеть их посадить, то есть к нашему с тобой, собственно, видимо, следующему эфиру.
В. УТКИН: Так очень жизнерадостно говоришь. Мне нравится твой тон.
А. ОРЕХЪ: Нет. Ну, понимаешь, Вася, тон, говоря о «Pussy Piot», тон менялся многократно. То есть собственно сначала у меня был тон, ну, такой среднестатистический, когда я говорил о том, что, в общем, такую акцию я не поддерживаю, не одобряю, что девахи, конечно, хватили лишку, что можно выразить свое отношение к чему бы то ни было. Но все-таки храм – это такое место интимное, какой бы он не был. Говорят: «А вот пусть они в мечети так споют. Пусть они там в Синагоге споют». Да не надо ни в мечете, ни в синагоге, ни в православном, ни в католическом, ни в любом другом храме так себя вести. Не надо. И, в общем, это и…
В. УТКИН: Мне кажется, об этом уже говорили.
А. ОРЕХЪ: Да, так о чем я и говорю. Я просто напоминаю, что называется. А потом уже да вот… потом было разное. Потом уже было письмо интеллигенции в твое отсутствие.
В. УТКИН: Сейчас вопрос уже в другом, потому что вопрос, допустим, в том, как вот, допустим, у нас так получается, что человек, который вроде как занимался укрывательством людей, которые убили 12 человек в Кущеве…
А. ОРЕХЪ: Цеповяз.
В. УТКИН: Да, Цеповяз. Ну, я там извиняюсь, если не точно цитирую по памяти, он получил штраф в 150 тысяч рублей.
А. ОРЕХЪ: 150… Это называется укрывательство убийства.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Вот такая официальная…
В. УТКИН: Да, совершенно верно. То есть потому, что он сам никого не убивал, а только вот укрывал тех, кто убивал.
А. ОРЕХЪ: Ну, там бумажки сжигал, что-то прятал…
В. УТКИН: Да, он осознанно причем…
А. ОРЕХЪ: Да, не вот что…
В. УТКИН: … гадкое совершил…
А. ОРЕХЪ: Сказали: «Серега, сожги тут пару бумажек. Не можешь?»
В. УТКИН: Да, тут у нас пара бумажек есть лишних. Мы уже не успеваем, мы спешим.
А. ОРЕХЪ: Сожги. Как газ. У нас электрическая плита дома, а у тебя газовая…
В. УТКИН: Совершенно верно.
А. ОРЕХЪ: Да? Там камин, печь. Не можешь? Он говорит: «Ну, хорошо».
В. УТКИН: Конечно, давай. Скомкал ее и тут же сжег. Нет, было не так. Он все прекрасно знал. Вот и этого человека наказали штрафом в 150 тысяч рублей. А 3-х девушек, которые совершили, ну, допустим, хулиганство, держат в тюрьме уже длительное время.
А. ОРЕХЪ: Ну, в феврале это была вся история. Их там поймали чуть попозже, где-то…
В. УТКИН: Больше, чем полгода.
А. ОРЕХЪ: Ну, в общем… Ну, да, там хорош… Тем более, что они же не вышли еще.
В. УТКИН: Да, не вышли.
А. ОРЕХЪ: Они ж не вышли. То есть это сколько они уже отсидели, а они ж еще будут сидеть какое-то время. Вот. Так что да. Это такая вот цена, такой расклад.
В. УТКИН: Совершенно верно.
А. ОРЕХЪ: Но мы же, возвращаясь к штрафам, ну, об этом мы тоже с тобой говорили, что у нас теперь получается сааме большие штрафы за митинги. Но митингов, как я понимаю, крупных не будет…
В. УТКИН: Причем активно применяющиеся. Да?
А. ОРЕХЪ: Уже применяющиеся. Да. Но народ, правда, нашел свой креатив. Вот у нас на той неделе люди ходили в булочную. Там была смешная история. Это, по-моему, Волгоград что ли был, ну, я боюсь ошибиться, ну, что называется, не столичный город. То есть люди подали, ну, смеха ради, заявку на осмотр достопримечательностей, ну, в общем, как-то так вот. Вот. Ну, и подали, и подали. Ну, еще надо за 10 дней подавать, чтобы… И, в общем, время прошло, парень просыпается с утра, а под окном милиция, ну, в смысле полиция. Вот. Он забыл уже. А полиция пришла, он же заявку подал. Вот. Они уже забыли, что хотели идти по достопримечательностям куда-то, он пошел в булочную. То есть вот тот классический случай, о котором мы с тобой тоже неоднократно говорили, что когда выйдет Навальный и вокруг него соберется 3-4 сторонника, то тоже немедленно превратится в митинг, и всех можно будет повязать. Это вот все материализовалось. Чувак пошел, значит, в булочную в сопровождении полиции. Это, в общем, не шутка, реальный факт. Сходил, они с серьезными лицами проводили до булочной, обратно вернулся. Стало известно об этом некоторому количеству…
В. УТКИН: Ну, ладно. Мне вот еще нравится, знаешь, какая история: на этой же неделе предложили устраивать ночные облавы на подростков.
А. ОРЕХЪ: Да, это но…
В. УТКИН: Если в темное время суток, там было сказано, подросток задерживается и препровождается домой или задерживается, в смысле он задерживается и препровождается домой, или он задерживается на улице и задерживается до выяснения других обстоятельств.
А. ОРЕХЪ: Пока кто-нибудь за ним не явится…
В. УТКИН: Ну, или пока кто-нибудь не скажет: «Заходите, может быть, там Ваш». – «Нет, не мой».
А. ОРЕХЪ: Ну, ладно тогда.
В. УТКИН: Ну, или хорошо, а где мой? – Ну, откуда ж мы знаем? У нас вот они все.
А. ОРЕХЪ: В наличии вот. Да.
В. УТКИН: Задержано столько-то. Вот они у нас здесь по описи все сидят. Потом темное время суток – это когда? А зимой же у нас, например, теперь рано темнеет.
А. ОРЕХЪ: Ты знаешь, я думаю, что при новой власти начнет темнеть, как положено, потому что, видимо, переведут часы…
В. УТКИН: Все равно зимой…
А. ОРЕХЪ: Объективно рано. Согласен. Не как сейчас.
В. УТКИН: Вот так выйдешь во дворчик на валенках поиграть в хоккей, да? Погонять. Тись! А ты уже в темное время суток
А. ОРЕХЪ: Да. Но вот, понимаешь, это история с комендантским часом для подростков, она вообще довольно давно тянется. Но я думаю, что это будет логично, потому что раз уж начали ловить людей более старшего возраста…
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: … которые там… Я тут знаю, что ой… зараза! Ведь распечатал, забыл принести. Значит, это совершенно не в связи с этими событиями, нашел потрясающую фразу у Ильфа и Петрова, которая вот чуть ли не про открывшийся тогда на их памяти парк Горького, они писали, что каждый гуляющий…
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: … должен быть не просто гуляющим, а там со смыслом гуляющим, отягощенным…
В. УТКИН: Это ж парк культуры и отдыха.
А. ОРЕХЪ: … гулянием там отягощенный, да. То есть даже вот у классиков об этом было. Вот, ну, и, конечно, да, комендантский час. Если нельзя гулять просто так, то, конечно, детям нельзя гулять тем более.
В. УТКИН: Я, кстати, обнаружил, сейчас вернувшись, что, оказывается, бухло теперь можно до 11 купить, а не до 10 как раньше.
А. ОРЕХЪ: Да, но это еще до твоего отъезда было.
В. УТКИН: Как ты считаешь, это симптом перехода – ну, просто я редко покупаю по вечерам-то – симптом ли возвращения зимнего…
А. ОРЕХЪ: Старых добрых времен?
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Или зимнего времени? Это синдром возвращения старого доброго зимнего времени, но это не синдром возвращения старых добрых времен, потому что вот смотри, Вася, конечно, безусловно, хит этой недели… Друзья мои, я понимаю, что вы хотите поговорить о переписке Навального и Белых. Мы обязательно поговорим о ней. Но чуть позже.
В. УТКИН: Мы с Орехом сегодня собираемся тоже в режиме переписки об этом поговорить.
А. ОРЕХЪ: Да, мы с вами… мы поговорим, но позже. Вот. Так что «Навального в сборную России», - пишет нам Евгений. Евгений, мы прочли. Вот…
В. УТКИН: Я не читал.
А. ОРЕХЪ: Ну, вот я прочел.
В. УТКИН: Я переписку саму не читал, я видел сюжет о ней. Тут уже, как говорится, не увернешься…
А. ОРЕХЪ: Чуть позже про переписку мы обязательно поговорим. Вот. Ведь с 1 числа, ну, это, правда, был выходной день, фактически со 2-го у нас в стране все изменилось.
В. УТКИН: Опять?
А. ОРЕХЪ: В который раз. Страна-то у нас быстро меняющаяся. Вот в который раз все изменилось. Значит, изменились следующие вещи: газ, свет, холодная, горячая вода, тепло, ремонт подъезда, содержание дома, вывоз мусора, радиоточка – все подорожало.
В. УТКИН: Естественно и прохлада тоже, потому что если кто кондиционер поставил…
А. ОРЕХЪ: Естественно.
В. УТКИН: … тот соответственно тоже…
А. ОРЕХЪ: «Все подорожало, особенно поваренная соль», - пел, значит, Высоцкий, но у него, правда, было несколько вариантов этой песни, но про поваренную соль было в одном из тех, которые я слышал. Значит, поднялись аксцизы…
В. УТКИН: Акцизы.
А. ОРЕХЪ: Акцизы – аксцизы.
В. УТКИН: Акстись акциз.
А. ОРЕХЪ: Акцизы. Я и в прошлый раз эту допустил ошибку. Орфографическая, видимо, какая-то дислексия. Значит, акцизы поднялись на табак и водку. Хотя теперь можно купить по дорогим ценам с 11. И поднялись штрафы… да, подорожал бензин, и поднялись штрафы для водителей. То есть правящий режим ударил по всем слоям населения.
В. УТКИН: Ну, что сказать? Я вот день рождения не буду теперь справлять.
А. ОРЕХЪ: Да, бензином… Вот поднялись, и сразу, конечно, началось обсуждение. Приведет ли это к бунтам бензиновым там каким-нибудь. Я, в общем, для себя это каким образом оценил? Ну, понимаете, экономисты умные, они посчитали, что вот сейчас цены выросли на все это в 2 раза против инфляции, то есть инфляция, условно говоря, увеличилась на 6 процентов…
В. УТКИН: Да. А это на 12.
А. ОРЕХЪ: … на 12. Вот. Но главное, что за период новейшей истории нашей, тоже посчитали, умные люди посидели с лекалами, выяснилось, что рост тарифов, вообще акцизов, тарифов, всего, он опередил инфляцию в 24 раза. Ну, то есть вот у вас, например, подорожало что-нибудь, там инфляция, вы говорите: «Ой, слушайте, это ж моя зарплата, которая в прошлом месяце не такая, как сейчас в этом». Зарплата не изменилась, но цены поднялись. Так вот за этот отчетный период тарифы опередили инфляцию в 24 раза. То есть если у нас инфляция высокая, то тарифы примерно должны быть как в Зимбабве. Вот я в своем подъезде недавно пронаблюдал лично… Ну, знаешь, как думаешь, вот я плачу больше за тепло. Оно тепло, оно теплее стало от того, что я больше плачу? Или что с ним случилось? Холодная вода холоднее? Ну, то есть что изменилось? Я за что-то заплатил. Ну, то есть я понимаю, что там, наверное, растут какие-то комплектующие, не знаю, там дорожает краска, которой красят подъезды. Видимо, да. Но хочется как-то это осязать. То есть если это в 24 раза опережает инфляцию, хочется как-то осязать, что изменилось. И я проосязал. На прошлой неделе у меня красили подъезд. Красили подъезд…
В. УТКИН: Я представляю, что ты осязал.
А. ОРЕХЪ: Нет, ну…
В. УТКИН: При крашении подъезда, в общем, все, по-моему, одинаково осязают.
А. ОРЕХЪ: Ну, вонища… ну, куда денешься? Краска же, в конце концов. Понятно, что пахнет, но краска пахнет краской. Но дело не совсем даже в этом. Я сначала порадовался, потому что до этого был совершенно тошнотворного, поносного, коричневого цвета был подъезд. Теперь его покрасили в зеленый цвет. И как сейчас модно, такими пятнами, вот то есть они не прокрашены, такие как нашвыряли эту краску на стены. Вот. Хорошо покрасили. Все загадили каким-то растворителем лифт. Но, в общем, думаю: «Хорошо. Спасибо. Быстро высохло». И что же? Прошли сутки. Маляры ушли. Выходишь… Я случайно задел плечом… Ну, то есть выходишь так из лифта, ну, иногда задеваешь…
В. УТКИН: Ну, бывает. Да.
А. ОРЕХЪ: Значит, краска вся, которая была в районе плеча, метр насколько, она вся обвалилась. Вот потом я пошел на работу, это было с утра, когда я шел на работу. Вернулся, смотрю, в общем, вокруг лифта все уже осыпалось. То есть вот они как покрасили, также блистательно все это.
В. УТКИН: Послушай, что у тебя за подъезд такой? Одни шатуны какие-то живут. Что ж вы все начинаете шататься-то при входе в лифт?
А. ОРЕХЪ: Нет, она, видимо…
В. УТКИН: На это краска не рассчитана.
А. ОРЕХЪ: Может быть я дал старт эффекту домино, то есть немножко отколупнулось, а дальше стало отколупываться уже само по себе.
В. УТКИН: Ну, правильно, Орехъ, пить надо меньше, если тебя шатает на выходе из лифта.
А. ОРЕХЪ: Нет, это с утра…
В. УТКИН: С утра. Кто тебя знает, как ты проводишь…
А. ОРЕХЪ: Вечером нет. Вечером…
В. УТКИН: Как ты, Онегин, свои проводишь вечера? Кто ж тебя знает.
А. ОРЕХЪ: Вечер признаю.
В. УТКИН: Нет, подожди.
А. ОРЕХЪ: Вечер, базара нет.
В. УТКИН: Нет, Орехъ. Нет, Борис. Понимаешь, ну, задел же плечом-то. А ходить аккуратнее надо было.
А. ОРЕХЪ: Согласен. Но потом-то…
В. УТКИН: Ты б еще сказал, что ты в лифте топнул, опоздал на работу…
А. ОРЕХЪ: Ты мне сейчас пересказываешь содержание 4-х фильмов «Ледниковый период», когда Белка воткнула эту самую… желудь, и после этого, значит, то у них треснула Антарктида, то разошлись континенты, то там земля сама рухнула. Ты пытаешься приписать мне вот это вот…
В. УТКИН: Прости, пожалуйста. Ты не сравнивай свой лифт с Антарктидой, пожалуйста. Это не нужно вообще.
А. ОРЕХЪ: Белка тоже не думала, что она Антарктиду раскалывает. Она воткнула просто желудь в землю, а дальше уже пошло-поехало. Вот. Поэтому я тоже сбил кусочек краски. Когда вечером пришел, увидел, что она там вся облупилась, обвалилась. Вряд ли там народ прям на стену-то бросался, но вот так произошло. То есть я понимаю, что, видимо, на эти деньги был сделан ремонт подъезда. Кстати, еще стекла почему-то побили, причем побили изнутри. И там стоял, когда было побито, стояли эти швабры, такие с железным колышем.
В. УТКИН: А к чему ты это все стал рассказывать?
А. ОРЕХЪ: Я говорю к тому, что я хотел как-то осязать, почему подорожало ЖКХ. Я увидел разбитые окна за мои деньги и увидел, ну, с моим участием, не спорю, ну, в принципе облупившуюся краску, которая облупилась тут же после покраски. То есть если это вдвое против текущей инфляции и в 24 раза перекрывает инфляцию за исторический период моего бытия, то, конечно, мне, в общем, хотелось бы…
В. УТКИН: Бытие твое.
А. ОРЕХЪ: Какое говорит житие, житие мое. Хотелось, в общем, понять, на что было израсходовано.
В. УТКИН: Ну, вот на что? Собери эту краску. Вот на нее и было израсходовано. Я просто даже не понимаю, ну, какие у тебя вопросы-то?
А. ОРЕХЪ: Смотри, вопросов у меня нет.
В. УТКИН: Советский союз наступил.
А. ОРЕХЪ: Но возникли…
В. УТКИН: Все думают, что Советский союз – это низкие цены и так далее, и тому подобное. Вот Советский союз.
А. ОРЕХЪ: Я так не думаю.
В. УТКИН: Вот наступил Советский союз.
А. ОРЕХЪ: Я никогда не думал, что…
В. УТКИН: Так ты понятно не думал, а вот сейчас все могут ощутить.
А. ОРЕХЪ: Нет, ну, низкие цены Советского Союза… я вот некоторым молодым сотрудникам нашей радиостанции иногда рассказываю, что вот там, где мы работали раньше в наши студенческие годы, были пивные бары «Жигули», «Валдай», а рядом…
В. УТКИН: А пива в них не было.
А. ОРЕХЪ: Нет, пиво было, но там были другие проблемы. Было кафе «Ивушка» замечательное, где мы со стипендии на рубь 60 с коньяком могли устроить обед. И современное молодое поколение, оно не может соотнести вот это рубь 60, я, честно говоря, уже и сам не могу соотнести эти рубь 60, куда там еще коньяк влезал. Вот. Но куда-то вот в «Ивушке» влезал. Вот. То есть с советскими мерками трудно, объективно трудно, конечно, что-либо мерить. И уж какие были тогда тарифы? Сколько стоила квартира вообще, наверное, сейчас…
В. УТКИН: А современными можно.
А. ОРЕХЪ: А современными можно.
В. УТКИН: Вот в 24 раза с какого времени опередило инфляцию?
А. ОРЕХЪ: Ну, за период российской истории.
В. УТКИН: За период российской истории.
А. ОРЕХЪ: Нет, там, конечно, лихие 90-е, нам скажут, что они 23 с половиной раза, они все попали в черное ельцинское…
В. УТКИН: … посчитать и просчитать, наверное, спокойно тоже.
А. ОРЕХЪ: Да, но у людей же есть графики. Так что в этом нет никакого большого секрета. Вот. И, понимаешь, мне понравилась на этой неделе еще история с листовками Навального, которые можно…
В. УТКИН: Это милая, славная история. Да.
А. ОРЕХЪ: … зайти на его сайт и распечатать. Честно говоря, я так и сделал.
В. УТКИН: Я тоже. Вот. Вот так я и сделал.
А. ОРЕХЪ: Вот. Но понимаете, мне понравилось то, как правящая хунта, правящая партия, назовем поскромнее…
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: … люди очень быстро озаботились: «Нет, это не правда. Мы не печатали этих листовок».
В. УТКИН: Нет, не печатали, понятное же дело. Конечно, не печатали.
А. ОРЕХЪ: Конечно, не печатали. Нет, это не правда, мы следим за ЖКХ. И это тоже правда.
В. УТКИН: Нет, и там тоже следят…
А. ОРЕХЪ: Нет, нет…
В. УТКИН: Все следят за ЖКХ.
А. ОРЕХЪ: Нет, это не потому, что… нет, нет. Так вопроса никто не ставил.
В. УТКИН: Да, как в нашем фильме, знаешь, говорят, Сергей Владимирович тоже занимался дзюдо, уже тогда…
А. ОРЕХЪ: Да, да.
В. УТКИН: … тоже следили.
А. ОРЕХЪ: Люди тщательно отвечают на вопросы, которые им не задавались. То есть они напечатали эти листовки, они их разбрасывали по подъездам. Нет, нет и нет еще раз.
В. УТКИН: А помнишь, была замечательная листовка-плакат, когда еще только начиналась будто бы свободная дискуссия, еще когда даже партию Прохорова не сняли с выборов, когда первый раз…
А. ОРЕХЪ: Это благословенное время, когда партия Прохорова еще…
В. УТКИН: Нет, ну, когда они все пришли впятером перед думскими выборами. Помнишь? Пришел Прохоров, Жириновский…
А. ОРЕХЪ: Да, да.
В. УТКИН: Пришел Андрей Исаев от «Единой России». Ему показали плакат, что, значит, в какой-то области было написано, что на ремонт дорог было потрачено…
А. ОРЕХЪ: Да, да.
В. УТКИН: … наша партия, 100 миллионов, я уж не помню там чего. Как же вы можете это говорить? Вы же партия. Вы не тратили. Да, но мы пробили это через парламент. Вот там это, так сказать… А кто еще? Мы правящая партия, мы и решаем, как что будет тратиться. Да?
А. ОРЕХЪ: Поэтому…
В. УТКИН: Это милая логика. Вот там это сделали мы.
А. ОРЕХЪ: Да.
В. УТКИН: А здесь: мы следим.
А. ОРЕХЪ: А там же у Навального в конце листовки написано, что для тех, кто хочет, так сказать, подписать, напоминаем, что «Единая Россия» - я не помню, как глагол? – ввела штрафы 300 тысяч за участие в митингах. Да, они могут сказать, что не вводили, но они же пробили.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Мы же пробили. Слушай, Вась, это ж гениальная история про… совсем я забыл.
В. УТКИН: Они сейчас скажут, что между прочим все штрафы идут на дотацию ЖКХ.
А. ОРЕХЪ: Естественно. Туда же, то есть…
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: И таким образом, как еще есть хорошее научное выражение, раскручивает маховик инфляции. Вася, скажи мне, ты знаешь…
В. УТКИН: … этим бездельникам. Наконец-то можно помогать инвалидам, платить за газ. Понимаешь?
А. ОРЕХЪ: Конечно. И 2-ая такая же история, что 7 миллионов евро, которые были заплачены Адвокату, можно было… ну, в смысле не адвокату какому-то, Дику…
В. УТКИН: Дикому адвокату.
А. ОРЕХЪ: Дикому адвокату, вот пользуясь выражением того же Навального, адский жулик да и дикий адвокат. Вот. Заплаченные дикому адвокату можно было тоже построить там забор или пенсионеров обилетить. Ну, так вот. Слушай! Про НКО, эта прекрасная история про иностранных агентов…
В. УТКИН: Я застал. Я уже вернулся. В Киеве, правда, не очень обсуждали, надо сказать.
А. ОРЕХЪ: Ну, в Киеве. В Киеве было свое…
В. УТКИН: … интереснейшая дискуссия о языке, должен я вам сказать.
А. ОРЕХЪ: О языке это у них вообще… это великолепная может быть… Ну, если у тебя есть какие-нибудь…
В. УТКИН: Народ это не очень волнует, это… ну. давай потом расскажу.
А. ОРЕХЪ: Да.
В. УТКИН: Давай на чем остановились.
А. ОРЕХЪ: Да. Значит, про иностранных агентов.
В. УТКИН: Про иностранных агентов.
А. ОРЕХЪ: Как ты к этому относишься?
В. УТКИН: Значит…
А. ОРЕХЪ: Я просто тут свое отношение уже за… как-то…
В. УТКИН: То есть ты считаешь, что можно полунамеками общаться с аудиторией? Не объяснять никому, потому что все знают?
А. ОРЕХЪ: Ну, наверное. Что теперь? Ну, можем. Ну, давай скажем, вот у меня… сказал… Мы все говорили про свое отношение к «Pussy Riot» там 5-месячной давности, ну, давай 5-дневной давности я скажу, что да, теперь организации, которые ведут общественную работу и получают деньги из-за рубежа, должны указывать, что они иностранные агенты во всяких своих выходных данных, и в 2 раза чаще отчитываться о проделанной работе, в том числе бухгалтерским методом. Вот теперь, когда предыстория совершена…
В. УТКИН: Ну, как это можно относиться? Дело в том, что ведь во всем мире, по всему миру есть международные фонды, которые по нему работают. И потому они и возникают, потому что есть проблемы, которые во многих странах кажутся полузабытыми или заброшенными. Ну, кстати, сегодня по этому поводу очень интересную публикацию сделал у себя Сергей Пархоменко, если ты видел.
А. ОРЕХЪ: Да.
В. УТКИН: Да. Где он отметил, что примерно на миллиард евро Германия передала разнообразным российским министерствам, там на уничтожение химического оружия и так далее и тому подобного, вот за свои деньги все это пожгла, потому что у нас же не было. У нас же не было, понимаешь?
А. ОРЕХЪ: Нет. Но это то, о чем писали из фонда «Подари жизнь». Они говорили, что в принципе за иностранные деньги осуществляются операции детям…
В. УТКИН: Ну, да. В том числе.
А. ОРЕХЪ: … причем они осуществляются… Ну, там применяются методики, лекарства и так далее, то, что – фонд Чулпан Хамматовой – они давно…
В. УТКИН: Мне кажется, что цепляются просто. Вы не волнуйтесь, ребята, у вас все будет нормально.
А. ОРЕХЪ: Естественно. Но просто там речь шла о том, что, ребят, мы почему за иностранные деньги это делаем и делаем это за рубежом, допустим. Ни даже не только потому, что там добрые люди живут за рубежом, что у них есть какие-то лишние деньги, а то, что вот…
В. УТКИН: … делают.
А. ОРЕХЪ: … какие-то… Это, во-первых. Какие-то лекарства и какие-то методики у нас до сих пор не прошли лицензирование.
В. УТКИН: Да. Есть так называемое орфанное лекарство…
А. ОРЕХЪ: Да.
В. УТКИН: … которое от редких болезней некоторых, которые просто не лицензированы здесь.
А. ОРЕХЪ: Не лицензированы, и не потому, что у нас здесь есть какие-то медицинские против этого показания, а просто потому, что кому-то лень…
В. УТКИН: Не дошли руки.
А. ОРЕХЪ: Руки не дошли.
В. УТКИН: Да сколько их больных? Человек 15 максимум.
А. ОРЕХЪ: Вот. И там таких много всяких, там дети-бабочки, вот это тоже фонд есть, который занимается…
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: … вот это дети с хрупкой кожей. Вот прикоснешься к ним, ну, не дай Бог, конечно, и просто кожа сыпется под пальцем.
В. УТКИН: Как, прости, краска в лифте…
А. ОРЕХЪ: Их мало.
В. УТКИН: … практически.
А. ОРЕХЪ: Да, но…
В. УТКИН: Страшная вещь, между прочим.
А. ОРЕХЪ: Как человеку жить? А у нас нет ни лекарств, ни лицензии, ничего. Они вынуждены получать деньги из-за рубежа.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Но это ж, говорят, не политическая деятельность. Они говорят, ну, почему не политическая деятельность? Мы там проводим всякие не митинги, пикеты, проводим всякие акции. Мы требуем от правительства принять, мы там, значит, требуем от депутатов что-то сделать, мы таким образом… Это тоже можно считать политикой. И тоже мы проводим определенное – как сказать? – действие, влияющее на политику опосредовано. Говорят: а вы знаете, ребята…
В. УТКИН: Защищающие природу. Они всемирные. Да? Не может быть в каждой стране одной организации.
А. ОРЕХЪ: Ну, там говорили про Горбачев-фонд, даже про православную церковь, что она тоже получает пожертвования из-за рубежа, более того…
В. УТКИН: Она же тоже всемирная, она же везде есть.
А. ОРЕХЪ: Более того вот это слияние русской православной церкви и русской православной церкви за рубежом – это же вообще слияние с иностранным агентом в чистом виде, чистой воды. Говорят: «Ребят, вы не переживайте. Это же не против вас как таковых. Вы-то будете работать. Михаил Сергеевич будет, и Чулпан будет работать. И русская православная церковь, как говорится, всех нас переживет еще, дай Бог. Вот. Все вы будете все работать, и все будет хорошо. Это не против вас». Я говорю: «Тогда я просто… как это сказать? Я хочу, чтобы люди довели, ну, вот эту логическую цепь до определенной точки, ну, и сказали, чем это плохо».
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Надо сказать, вот скажите мне, чем это плохо? То есть ведь картина, она какая получается, что у нас есть организации, которые получают деньги из-за рубежа. А за рубежом эти деньги дают для чего? Ну, вот, чтоб влиять на политику. Для чего? Вот это знаешь, такой вопрос купи слона. Для чего? Они хотят нашу политику изменить. Для чего? Чтобы повлиять на нее. Зачем?
В. УТКИН: Чтобы дети-бабочки получали необходимый уход, например.
А. ОРЕХЪ: И мы неизбежно приходим к следующему умозаключению… Вот сейчас, кстати говоря, в Кемерово они приняли на этой неделе закон, чтобы запретить… Кемеровская область…
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: … субъект федерации, принял свой отдельный закон, чтобы запретить американцам усыновлять кемеровских детей, ну, только американцам. Всем остальным…
В. УТКИН: Только американцам? И только кемеровских?
А. ОРЕХЪ: Да. Ну, вот потому, что у них вот за 20 лет, значит, общения с Америкой было 2 случая, когда действительно дети, усыновленные американскими родителями, кемеровские, они погибли в американских семьях. Вот. За 20 лет сколько в Кемерово людей погибло, детей от неусыновленных детей или от усыновленных местными родителями, нам не сообщают этой статистики. Но вот 2 ребенка погибли…
В. УТКИН: ты знаешь, такой статистики скорее всего и нет. Вот как, допустим, посчитать, сколько детей погибает со всеми этими издержками, которые существуют в детских домах. Вот я недавно, ты знаешь, разговаривал по этому поводу с одним весьма знающим человеком, не буду его сейчас называть, он тесно общается в частности с господином Астаховым, который у нас уполномоченный по правам ребенка…
А. ОРЕХЪ: Павел Астахов. Да.
В. УТКИН: Да. Но это не он. Он мне рассказал о такой занятной проблеме. Ты знаешь, ведь ребенок, который заканчивает детский дом, становится взрослым, он ведь гарантировано получает жилье, там или однокомнатную квартиру…
А. ОРЕХЪ: Ну, им же надо, конечно…
В. УТКИН: По-моему, там именно положена квартира отдельная. Так вот понимаешь в чем дело, ты знаешь, достаточно большое количество этих детей, этих юношей уже, погибает.
А. ОРЕХЪ: Ну, правильно, потому что…
В. УТКИН: По очень простой причине, потому что квартира… Родственников нет, никто искать не будет. Понимаешь? И махинации на эту тему естественно сразу упрощаются. Ведь такой же не может быть статистики, правда? А проблема существует.
А. ОРЕХЪ: Да, убили, квартиру забрали…
В. УТКИН: Я спросил, сколько. Он говорит, ну, это посчитать, как ты понимаешь, невозможно, но то, что это десятки случаев в год – это совершенно точно.
А. ОРЕХЪ: А эта система отработана, она та же самая с инвалидами и одинокими стариками…
В. УТКИН: Ну, да.
А. ОРЕХЪ: … одинокими пенсионерами, в общем, потому что действительно никто искать не будет, некому заявить претензии, переоформить бумажки, там дав какую-то сумму в ЖЭКе, ну, когда… Недвижимость, слава Богу, сейчас какая! Речь идет о миллионах, иногда даже о десятках миллионов.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Ну, однокомнатная квартира в Москве – это, ну, миллионов 5 точно. Ну, вы дадите там в ЖЭКе – там сколько? – тысяч 300-500, хорошо там 10 процентов…
В. УТКИН: Ну, сколько надо, в общем.
А. ОРЕХЪ: Ну, в общем, человек будет счастлив, а вы на себя переоформили. Вот…
В. УТКИН: То есть не вы, конечно, вы-то ничего такого не делаете.
А. ОРЕХЪ: Ну, в смысле умозрительные вы. Вот. Так я по поводу этих самых организаций говорю: «Ребят, давайте доведем до какого-то логического этого самого, потому что в нашем языке словосочетание «иностранный агент» – это, в общем, синоним слова «шпион», ну, или «враг».
В. УТКИН: Ну, это просто синоним. Так и употребляется в литературе.
А. ОРЕХЪ: Ну, люди, когда говорят, так понимают просто. То есть они ссылают на закон об иностранных агентах американский, есть такой там, в общем…
В. УТКИН: Нефаллен эйдженси.
А. ОРЕХЪ: Да, да. Но там вот русский язык, он, что называется, означает одно, а американский язык – другое. Там это рассматривается таким образом: маст понимается вполне определенным способом, поэтому, когда вы будете писать, что вы иностранный агент, будете сообщать о себе там в титрах где-то…
В. УТКИН: Ну, вы просто посадите себя на место… Вот вы заходите куда-то, в какую-то организацию…
А. ОРЕХЪ: Где иностранный? Здравствуйте!
В. УТКИН: Здравствуйте! Вот у вас на кальке исправимо, я иностранный агент.
А. ОРЕХЪ: Я иностранный агент.
В. УТКИН: Я хотел бы вам помочь. И на этом месте вы уже вылетаете пулей.
А. ОРЕХЪ: Или просто поговорить.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: То есть я иностранный… вот и, знаете, это сделано собственно для чего? Ну, людей пометили. Ну, хорошо. Я говорю: «Ребят, значит, мы этих людей… это же делается, закон принимается не для того, чтобы кого-то позлить, или кому-нибудь нагадить, он принимается с какой-то практической целью. То есть этих людей обозначить».
В. УТКИН: А, кстати, может быть, и нет.
А. ОРЕХЪ: Нет, ну, мы все-таки думаем хорошо. Дума думает не для того, чтоб собраться и просто кому-нибудь там напакостить. Нет, она собирается с определенной целью…
В. УТКИН: Но почему ты так уверен в этом?
А. ОРЕХЪ: Я уверен, потому что это избранники народа, порядочные люди. По-другому думать я не могу. Они собрались…
В. УТКИН: А я могу думать.
А. ОРЕХЪ: Думай, но я думаю по-другому. В этом и прелесть плюрализма.
В. УТКИН: Мне кажется, Дума очень часто делает что-то, чтоб кому-то нагадить.
А. ОРЕХЪ: Вот. Но я все-таки…
В. УТКИН: Не нагадить, конечно, но это ж я, может быть, так…
А. ОРЕХЪ: Ну, напакостить.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Сделать на зло.
В. УТКИН: Да, вот что-то на зло.
А. ОРЕХЪ: И мстительных побуждений. Вот. Хорошо, я говорю, ребята, вот у нас есть люди, которые помечены как иностранные агенты, то есть равно враги, ну, шпионы.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Я говорю, что делать в принципе со шпионом? Ну, вот у вас враги, причем, как я понимаю, врагов…
В. УТКИН: А тебе скажут, что…
А. ОРЕХЪ: … немало.
В. УТКИН: … что вы шпион – это статья, а это просто иностранные агенты.
А. ОРЕХЪ: Нет, ну, иностранный агент – это иностранный агент. Почему мы тогда его ограничиваем в деятельности? Потому что мы с его стороны подозреваем злой умысел, ну, иначе зачем такие препоны, такое пристальное внимание, дополнительная отчетность, вот эти пометки. То есть мы ждем недоброго. Если он на иностранные деньги участвует в политической деятельности, значит…
В. УТКИН: По некоторым самым бытовым вопросам такая дополнительная отчетность существует, что мама не горюй.
А. ОРЕХЪ: У этих организаций, которые вообще…
В. УТКИН: С глузду съехать можно, прости меня украинист, конечно.
А. ОРЕХЪ: У нас была депутат, если я не ошибаюсь, вот эта Яровая, которая очень активно участвует в продвижении всех этих законов, она поразилась совершенно, там речь шла об одной из организаций, я не помню сейчас, она искренне… она вот считала, что там люди скрывают данные. А был эфир, говорят, ну, они же, они… собственно известно на чьи это деньги, то есть наши ведущие, которые вели эфир, они…
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: … знали на чьи деньги существует эта организация, потому что она этого не скрывает, сколько там чего, какие там доли и объемы. И депутат Яровая, она была удивлена, потому что она действительно искренне верила, что эта организация, она скрывает все эти данные людей, что это нигде невозможно прочесть. У них на сайте все написано, кто сколько жертвует. Вот. Они искренне полагали, что это, ну, тайна. И сейчас они благодаря этому закону выведут, наконец-то, на чистую воду… Я к чему веду? Я говорю, друзья мои, это вот фактически вражеские структуры. Я говорю, ну, поступите честно, закройте их. Сказать, ребят, люди ведут подрывную деятельность, они хотят, значит, нанести ущерб нашей стране.
В. УТКИН: Подорвать.
А. ОРЕХЪ: Подорвать. А в принципе такой дальний план… Ведь к чему все сводится?
В. УТКИН: К захвату.
А. ОРЕХЪ: Конечно.
В. УТКИН: К захвату России.
А. ОРЕХЪ: Да. То есть Россию ослабить, значит, ее захватить, расчленить, завладеть нашими природными ресурсами. Я говорю, что будет с людьми, даже и боюсь думать. Вот. Но объективно так. И вот и получается, что, значит, у нас есть организации, таких организаций много, которые действуют на нашей территории с этими целями. И вместо того, чтобы этих людей интернировать, транклюкировать, депортировать или как минимум изолировать, мы говорим: «Ребят, зыкинская, все хорошо. Работу подрывайте, как подрывали, только в 2 раза чаще сдавайте вашу ведомость».
В. УТКИН: Чтобы мы могли тщательнее следить за подрывом.
А. ОРЕХЪ: Отчетность.
В. УТКИН: А! Я понимаю, если так, понимаешь, если речь идет именно о подрыве, то такая слежка, отслеживание нужно только для того, чтобы вовремя смотаться.
А. ОРЕХЪ: Ну, да, смотришь…
В. УТКИН: Вот дом в принципе падает. Да? Но падает медленно. Но мы же в нем живем. Да? Жить-то пока особенно негде, ну, и привыкли здесь с детства, но он падает. Ну, мы просто будем чаще узнавать, сколько ему еще осталось, чтобы из него тут через 2 недели, максимум через 2 недели нужно валить…
А. ОРЕХЪ: Как это самое… ответственные квартиросъемщики в Пизанской башне.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: О! Ребята, слушайте, тут нам говорят, надо… сваливать надо. Видимо, да. То есть я говорю: «Ребят, хорошо. Тогда по этой логике я понимаю».
В. УТКИН: Вот. А я теперь тебе расскажу о другой вещи. Вот ты сейчас начал описывать встречу твоих коллег с депутатом Яровой.
А. ОРЕХЪ: Да.
В. УТКИН: Вот. И они сообщают ей, что вся эта информация есть на сайте, вплоть до того кто на что пожертвовал, и как были потрачены эти деньги. Понимаешь, ведь такая схема существует, абсолютно такая же схема работает в такой штуке, которая называется моднеющим с каждым днем словом, извини за англицизм, «краудфаундинг».
А. ОРЕХЪ: Обалдеть.
В. УТКИН: Знаешь, что такое крайдфаундинг?
А. ОРЕХЪ: Переведи.
В. УТКИН: Ну, вот, допустим, когда Ольга Романова является кошельком митинга, и люди жертвуют и перед ней потом отчитываются, это и есть, по сути, краудфаундинг. Только в данном случае не имеется в виду получение прибыли. Да? Это сбор пожертвований. А вот, допустим, существует сайт, очень известный мировой сайт, поэтому я спокойно могу его назвать, по-моему, он называется «Гигстартабе». На этом сайте любой человек может изложить свою деловую идею или благотворительную, какую угодно…
А. ОРЕХЪ: А ему дадут гиг.
В. УТКИН: Совершенно верно. Если люди сочтут, что это интересно, ему начинают скидываться, кто сколько считает нужным, получают за это долю в его бизнесе пропорционально.
А. ОРЕХЪ: Класс.
В. УТКИН: Понимаешь, вот в том, что касается бизнеса, это называется краудфаундинг. Сейчас тем более популярна эта история, вот история, которую сегодня многие обсуждают, история с закрытием сайта «OpenSpace» в прежнем виде и открытием его на новом доменном имени «Колтер.ру» и соответственно, в том числе на деньги людей, которые работали на «OpenSpace», и предлагается собирать пожертвования другие для того, чтобы участвовать в этом проекте. Каждый человек получает отчет о том, как потрачены именно его деньги. Вот тебе, пожалуйста, еще одна история. Чем это, по сути, отличается… то есть структура та же самая, то есть та же самая степень открытости, та же самая степень отчетности, та же самая степень гласности и все остального. Если она не устраивает там, значит, она очень скоро не будет устраивать и здесь. Правда же?
А. ОРЕХЪ: Ну, это логично, по крайней мере.
В. УТКИН: Вот. Я к чему подвел?
А. ОРЕХЪ: К чему?
В. УТКИН: К тому, что следующим шагом может быть вполне уж точно хлопок по какой-то активности самих граждан, которые там могут собирать деньги, начиная от следующего митинга в кошельке Ольги Романовой и заканчивая…
А. ОРЕХЪ: Ну, это по аналогии.
В. УТКИН: … заканчивая тем, что для субботника может потребоваться подъемный кран, например. Они сами на него скинутся.
А. ОРЕХЪ: Да. Ну, собственно правильно так, поскольку у нас это и проходило потихонечку. Так. Что… Нам все-таки… Ну, народ ждет от нас что-то по поводу переписки.
В. УТКИН: Как у нас уборщица в школе говорила: «Потому что нечего, а то вишь».
А. ОРЕХЪ: Так. Извини, Вась, я просто немножко отвлекся. Я тут глядел на эти все наши…
В. УТКИН: Ой! Вопрос! Я не видел вопросов месяц никаких. Я тоже сейчас зачитаю.
А. ОРЕХЪ: Вот. Нет, тут все-таки хотят что-нибудь узнать про переписку. Ну, ты собственно уже проболтался…
В. УТКИН: «А вообще балаболы, - пишет нам человек, - рассуждаете о том, в чем ни хрена не понимаете».
А. ОРЕХЪ: Ну, естественно. Это ж наша с тобой…
В. УТКИН: Так мы же не рассуждаем о том, чего мы не понимаем. А Вы понимаете, почему это происходит? Да, мы делимся своим непониманием с вами.
А. ОРЕХЪ: Вы понимаете, если человек не понимает, то это не значит, что он идиот…
В. УТКИН: Объясните нам…
А. ОРЕХЪ: … хотя именно так, видимо, вы и полагаете. Но ведь государство, оно, в том числе и для идиотов.
В. УТКИН: Вот хочу сообщать этому человеку, не подписался, к сожалению, дело не в этом, а дело в том, что сегодня произошло событие глобального масштаба в науке, но видите ли в чем дело, понять его в силу…
А. ОРЕХЪ: Базон Хиггса?
В. УТКИН: Да. Ну, тысячи 2 человек, наверное, в мире. Вот. И что же теперь об этом не говорить? Что же нам по этому поводу не радоваться, что Базон Хиггса, наконец-то, поймали и открыли частицу, нашли. Подозревали все время, что она должна быть, и вот теперь она найдена…
А. ОРЕХЪ: Понимаете, это… Нет, если без юмора и без смеха говорить, это действительно событие которое, Базон Хиггса я имею в виду, в независимости понимаем мы это или нет, но у тебя наследственность в этом смысле хорошая, что ты должен чуть-чуть больше, видимо, понимать в этом.
В. УТКИН: Ну, спасибо, конечно.
А. ОРЕХЪ: Кто знает Василия Вячеславовича, его славную фамилию…
В. УТКИН: Да. Да.
А. ОРЕХЪ: Вот Василий Вячеславович, не просто он имеет некоторое генетическое касательство к физике…
В. УТКИН: Генетическое.
А. ОРЕХЪ: Генетическое. Вот. Но…
В. УТКИН: В конце концов, я тоже в относительном отношении к Базону Хиггса как бы в этом смысле. Да?
А. ОРЕХЪ: Тоже частица?
В. УТКИН: Да. Частица…
А. ОРЕХЪ: Переполнен Базоном…
В. УТКИН: Совершенно верно.
А. ОРЕХЪ: Нет. Вот на самом деле это, может быть, даже не главное событие недели или дня, и даже не главное событие года, это вообще одно из главных событий, может быть, вообще…
В. УТКИН: Наступившего века.
А. ОРЕХЪ: … в истории…
В. УТКИН: Науки.
А. ОРЕХЪ: … науки. Да. Но мы… люди оценят это позже. Нам скажут, слушайте, когда мы станем старые такие уже…
В. УТКИН: Сопоставимо, например, с изобретением колеса.
А. ОРЕХЪ: Да. Скажут: «Ребята, вы же, вы застали вот тот момент, вы помните?» И мы скажем: «Да, помним мы Базон Хиггса».
В. УТКИН: И мы скажем, что было. Люди высыпали на улицы. Да? Люди кричали «Базон Хиггса». Да?
А. ОРЕХЪ: Мы обсуждали, что ЖКХ подорожало на 6 процентов. Горячая вода… Какая вода? В то время уже и водой не будут пользоваться, будет все как-то самоочисткой. Ну, вот. Базон Хиггса. Вася, переписка Навального с Белых. Мы должны сказать хотя бы по 2 слова. Ты не читал эту переписку?
В. УТКИН: Я не хочу читать. Я не хочу украденные письма.
А. ОРЕХЪ: Вот собственно и все. Это вообще эти самые 2 слова – это то, что я просто на этой неделе, ну, поскольку я, оказывается, штатный тут… вот человек, который что-то выражает свое мнение по разным вопросам, я говорю: «Друзья мои, я вам больше скажу. Я и переписку Потупчик не читал, и переписку Васи Якименко тоже не читал, и…» Нет, ну, какие-то, понимаешь, волей-неволей что-то уже…
В. УТКИН: … Я не буду выбегать с загнутыми ушами и кричать там «Нет, нет, я не хочу это слышать! Нет, я не хочу…» Все!
А. ОРЕХЪ: Если попадались сочные выражения из телефонных переговоров Немцова, я даже смотрел 40 секунд беседы в пиццерии, или там в Камергерском, когда сидели и ругались матом, и думали, как бы им скинуть Миронова, Рыжков и Гудков. Нет. Ну, попадалось что-то. Целенаправленно интереса к этому ко всему у меня не было. И вам не советую. Не читайте чужих писем, потому что кто-нибудь рано или поздно прочтет ваши, и вам будет неприятно. А там вот, все-таки там написано… как еще говорят: «А вы не уходите от проблемы». Друзья мои, я не ухожу. Просто для этого и судествует Уголовно-процессуальный кодекс, он не только Уголовный, но и процессуальный.
В. УТКИН: Это, во-первых. А во-вторых, я скажу вам вот что: любой человек, обладающий хоть каким-то политическим весом, он очень аккуратно относится к тому, что он сохраняет в своей переписке, а что не сохраняет.
А. ОРЕХЪ: Во всяком случае, борода не по 3 года там у этих писем.
В. УТКИН: Если речь идет о письмах, которые лежат в почтовом ящике нетронутыми больше там года и так далее, ну, значит, наверное, они не представляют никакого абсолютно компрометирующего…
А. ОРЕХЪ: Криминального.
В. УТКИН: Да, криминального содержания и прочая, прочая, прочая.
А. ОРЕХЪ: Вот. А потом как вам сказать? Нет, все-таки я говорю, есть такая простая вещь. Нам говорят, вот опубликованы письма. То есть мы должны во что поверить? Безусловно, в то, что все, что написано, что называется, в теле письма, содержание – это правда. А предположение, допустим, что человек, который эти опубликовал письма, он не сочинил их сам – это безусловно мы не можем. Есть же и такой вариант. С другой никто не проводил экспертиз, расследований. Никто не знает, что это. Вот именно это и есть, как говорится, уголовно-процессуальный… ну, процедура. Почему именно такие доказательства не принимаются в суде к рассмотрению? Потому что никто не знает их происхождения. Были ли они собраны… Почему нужны понятые во время обыска? Говорят: «Ну, какая разница? Все равно же нашли у Собчак там миллион». Друзья, должны быть понятые, должно быть записано все. Может, у нее изъяли 100 конвертов, а на следствие принесли 200. Именно для этого существуют протоколы, всякие видео- и прочие документы. Это и есть процедура, когда приносят письма… Никто не интересуется, допустим, человеком. Ну, хорошо, давайте мы найдем эту «вьел», там фамилия Максимов, говорят, давайте мы найдем этого господина и узнаем, допустим, как к нему попали эти письма. Он говорит: «Я опубликую письма. Они распилили Кировскую область». Прекрасно. Он важный свидетель. Давайте его найдем и поговорим с ним, потому что это единственный человек на данный момент, кроме Белых и Навального, который знает, как эти 2 человека распилили Кировскую область. Давайте мы с ним поговорим.
В. УТКИН: Это будет очень интересно.
А. ОРЕХЪ: Говорят: «Ты мне должен 120 баксов», - написано в этом самом… ну, 120 и значок доллара. Народ сидит…
В. УТКИН: Это 120 тысяч…
А. ОРЕХЪ: … говорят, не может он 120 баксов, 120 тысяч, наверное, его. Друзья мои, почему так скромно? Ну, может 120 миллионов.
В. УТКИН: Миллионов.
А. ОРЕХЪ: Почему собственно нет? Может, знак «S», ну, чисто знак бабла, может, это евро. Может быть 120 миллионов евро. Что нас может ограничить в этой фантазии? И главное я, ну, понимаешь, я же не говорю, что святые там и Навальный, и Белых. Черт их знает! Ну, может быть. Все не без греха. Но в чем я с Алексеем Навальным безусловно согласен – это в том, что он говорит: «Хорошо, мы Белыхом, - ну, там дальше идет нецензурное слово, - украли спиртзавод». Вот какой! Ну, понимаешь, это же то, как у Кисы Воробьянинова сокровище не исчезло, его можно было потрогать, нельзя было унести с собой. Вот.
В. УТКИН: Спиртзавод тоже можно потрогать.
А. ОРЕХЪ: Ну, спиртзавод… Нет, хорошо…
В. УТКИН: Его скорее всего можно учуять.
А. ОРЕХЪ: … украли спиртзавод. Какой? А наш господин Бастрыкин на этой неделе, это ж было прекрасно, когда он вчера истерил в белом костюме. Он… Вся страта, они же возобновили «Кировлес»…
В. УТКИН: Подожди! Разве это был костюм, а не мундир?
А. ОРЕХЪ: Ну, не важно. Костюм же все равно. Мундир – это тоже костюм. Белая рубаха с погонами. Вот… это любимое мое, это выступление Бастрыкина было. Вся страна читала переписку, значит, про это самое… возобновить «Кировлес». Я говорю, что вся страна читала в переписке, что Навальный с Белыхом украли спиртзавод. Почему мы возобновляем дело о краже лесопилки?
В. УТКИН: Ну, как известно из Остапа Бендера, гнать же можно из чего угодно.
А. ОРЕХЪ: Нет, я вспомнил тут Высоцкого…
В. УТКИН: Может…
А. ОРЕХЪ: … водку гнать из опилок, чтоб…
В. УТКИН: … все хищения «Кировлеса» возможно пошли как раз на спиртзавод.
А. ОРЕХЪ: Нет, я понимаю. Но вот он украл спиртзавод. Пока, правда, мы не знаем, какой.
В. УТКИН: Многие любят табуретовку…
А. ОРЕХЪ: Тут я одного господина видел, он приходит в ларьки, говорит: «Мне две по 70». А я же точно помню, я не раз писал комментарии на эту тему, что самая дешевая водка там, ну, сто с чем-то. Я думал, не бывает водки по 70. Думаю, дождусь, дождусь. Ему выносят две умопомрачительных чекушки маленькие, на которых просто написано «Водка». Две по 70 он так берет со знанием дела, такой мужчина, видимо, созданный…
В. УТКИН: Да, да.
А. ОРЕХЪ: … для этих двух. Он говорит: «Давно уже не видал такой».
В. УТКИН: И в тебе проснулся исследователь?
А. ОРЕХЪ: Во мне проснулся вот этот…
В. УТКИН: Ну, теперь я понимаю, как ты выходишь из лифта, все задеваешь плечами и…
А. ОРЕХЪ: … и думаешь, чем кончится…
В. УТКИН: … краска у тебя в подъезде сыпется.
А. ОРЕХЪ: И жду, когда осыпется…
В. УТКИН: Вот так все бывает.
А. ОРЕХЪ: Вот. То есть да. Но, друзья мои, все-таки интересно очень узнать, конечно, что они… найдут ли он пропавший спиртзавод. То есть кто украл мы знаем. Теперь найдите, пожалуйста, сам завод.
В. УТКИН: Спасибо вам большое, друзья за внимание. Мы с Орехом планируем встретиться здесь в сентябре, но поскольку за это время может быть вполне принят закон о том, что программа политических паразитов не допустима…
А. ОРЕХЪ: А нас уже двое тут собралось.
В. УТКИН: Да, да.
А. ОРЕХЪ: Чтоб нигде санкции не брать…
В. УТКИН: На всякий случай мы прощаемся с вами навсегда.
А. ОРЕХЪ: Нет, ну, так тоже…
В. УТКИН: Ну, в программе в этой.
А. ОРЕХЪ: В общем, мы надеемся встретиться, но не гарантируем этого.
В. УТКИН: Не гарантируем.
А. ОРЕХЪ: Все. Счастливо!
В. УТКИН: Счастливо!