Русский бомбардир - 2012-01-20
А.ОРЕХЪ: Вот тут перед нами, Вась, обсуждали что-то такое животрепещущее про итальянские лайнеры, мне вот эта смс-ка понравилась от Димы: «А яхта Абрамовича может сесть на мель?»
В.УТКИН: Конечно, может.
А.ОРЕХЪ: Ну, если капитан яхты Абрамовича захочет поприветствовать кого-то из молдаван живущих, или как-то там было, какая-то молдаванка, то ли перед ней хотел покрасоваться этот замечательный флотоводец.
В.УТКИН: Я могу сказать более изощренно, есть такая команда в Испании футбольная «Бетис», вот её тренера зовут Мель. Теоретически «Челси», встречаюсь с «Бетисом», может проиграть и может сесть тем самым на мель. Но мы вряд ли собирались говорить об этом.
А.ОРЕХЪ: Мы вряд ли собирались говорить об этом, тем более, что, Слава Богу, второго «Титаника» из этого не получилось, хотя, конечно, тех людей, которые по глупости погибли, в любом случае жалко. Но нам тут уже несколько рассказов о русских, которые чуть ли не требовали на этот остров прислать самолет МЧС, спасать их.
В.УТКИН: Факт-то заключается в том, что наши соотечественники были спасены, им было оказана помощь последними, это гораздо важнее всех анекдотов, с ними связанных.
А.ОРЕХЪ: Да, так вот получилось, но ещё важнее, что все-таки всех, как я понимаю, спасли. Лучше поздно, чем никого. Слава Богу.
В.УТКИН: Слаба Богу.
А.ОРЕХЪ: ну мы хотели все-таки поговорить с публикой не об этом. Я напомню, что у нас смс +7 985 970 45 45, твиттер – аккаунт @vyzvon, пишите на с компьютеров, слушайте нас на всяких мобильных устройствах, зовут нас Василий Уткин и Антон Орехъ. Программа «Русский Бомбардир», русских паразитов. Да, я решил сегодня так вкрадчиво, не повышать голос, микрофон же есть, зачем орать.
В.УТКИН: Тоже правда.
А.ОРЕХЪ: ну что, Василий, Россия сосредотачивается? Или встает с колена? Или и то, и другое, сначала сосредотачивается, потом встает с колена?
В.УТКИН: Ты знаешь, мне очень понравилось воспоминание о том, что вообще фраза «Россия сосредотачивается», она принадлежит выдающемуся политику Горчакову, который однокурсник Пушкина, но вообще она была сказана в тот момент, когда Россия была разгромлена в Крымской Кампании, все менялась власть, и накануне больших перемен, уже назревших. Поэтому, в этом отношении, я считаю, что заголовок провидческий.
А.ОРЕХЪ: Нет, ну не дай Бог, не хотелось бы проиграть Крымскую кампанию, даже если это будет кампания на полях Украины.
В.УТКИН: Крымские кампании у нас газовые и футбольные только могут быть в наступающем году.
А.ОРЕХЪ: Ну, вот я и говорю, в этом смысле тоже не хотелось бы. Но ты знаешь, я думаю как, про Владимир Владимировича говорят про человека, как много читающего, про человека …
В.УТКИН: Нет, он ещё и стал человеком, много слушающим.
А.ОРЕХЪ: Это мы позже поговорим.
В.УТКИН: Если вдруг: добрый вечер, Владимир Владимирович!
А.ОРЕХЪ: Заснуть-то не удалось тогда, он послушал Голь с Коноваловым и даже не мог вспомнить, то ли это был вечер, то ли утро. Но не спалось ему в любом случае.
В.УТКИН: Он мог слушать просто в записи, наверное.
А.ОРЕХЪ: Может быть, да.
В.УТКИН: Хотя, он же в Интернет не ходит.
А.ОРЕХЪ: Нет, у меня сложилось ощущение, что можно же по тарелке слушать радио. Но он включил, допустим, плюсовскую тарелку, она стоит где-нибудь в Сочи, и там есть «Эхо Москвы».
В.УТКИН: Я просто сам не слушаю на этом радио.
А.ОРЕХЪ: Но вот есть какая-то возможность, да. Может быть, это происходит и в данную секунду. Поэтому мы будем вести себя осторожно. Всякую бредятину, уж понос лить мы точно не будем, с бредятиной постараемся держать себя в рамках. Так вот, о чем я говорю, что он, как человек читающий, читающий, естественно, историческо-философскую литературу, видимо, он мог и Горчакова недавно изучить. Ему понравился этот оборот.
В.УТКИН: Он последним читал Ильина, с тех пор цитации не видно в его выступлениях. Нет, ну не то, чтобы совсем не читал, может быть, и читает, видимо, не производит впечатления.
А.ОРЕХЪ: Ну, так, чтобы зацепило. Вот достойного заголовка он не нашел в философских трудах. Ильина читал, может быть, что-то такое читал, но пока не поделился с нами своими соображениями. А ты-то читал. Вот он обиделся, кстати, на наш сайт, где было написано, что быдло голосует на Путина, а я эту статью читать не буду. Типа пусть быдло и читает. Он говорит: «Ну как так можно?», когда он с Алексеевичем говорил. Он говорил: «Ну как так можно? Ну какое же быдло? Не читал, осуждаю, быдло как это?». Поэтому я тебе честно говорю, я читал. Я прочел в «Известиях» всю эту статью.
В.УТКИН: Нет, секундочку, я понимаю прекрасно, я не хочу защищать заметку, которая вот так, как ты сказал, так называлась или в ней были эти слова, потому что они, действительно, мне кажется, недалекие, но сам-то Владимир Владимирович как выглядит в этом вопросе? Он же, помнишь, когда он сказал, что готов встретиться с Акуниным и Быковым в случае чего, и у него там дальше спросили, вернее, не спросили, а он говорит: «Я, честно говоря, не понимаю, чем Акунин может быть недоволен, ну я слышал, что он грузин, может быть, что-то вот это?».
Вообще говоря, чем недоволен Акунин, узнается за 10 минут, просто считая чтения его выступлений. И даже можно задать один вопрос референту, и он это в двух словах может объяснить. Мало того, есть резолюции двух митингов. Если считать, что митинги к этим резолюциям так или иначе пришли при всей относительности голосования за резолюцию на митинге, но все равно, если так к этому подходить, из этого вычленить только то, что Акунин – как он слышал – грузин, не все слышали, что Акунин – это Брусникин, вот это правда.
А.ОРЕХЪ: Я вообще предложил же: позвать троих, Акунина, Чхартишвили и Брусникина. Придут три мушкетера эти, широкий спектр литературного…
В.УТКИН: Авангарда.
А.ОРЕХЪ: И пускай они с ним побеседуют.
В.УТКИН: И заодно ещё Фандорина позвать.
А.ОРЕХЪ: Эраст Петровича. Человек талантливый, безусловно, широких взглядов.
В.УТКИН: И Быкова. Я думаю, вполне возможно считать, что Быков – это Ефремов. Раз так пошло.
А.ОРЕХЪ: Нет, ну Дмитрий Быков – он человек настолько многогранных талантов и вездесущести.
В.УТКИН: Отсюда и многоликость.
А.ОРЕХЪ: Я думаю, что можно позвать одного Быкова, он заполнит собой и поэтическое пространство, и политическое , и публицистическое, и литературное, и как лектор может.
В.УТКИН: Правильнее, конечно, позвать Быкова, потому что Акунин получается «втроем на одного», нечестно. Как говаривал в одном из рассказов персонаж О. Генри: «Как если бы под Теодор Рузвельт пошел на одного медведя с двумя кулаками», понимаешь? Это нечестно было бы.
А.ОРЕХЪ: Действительно, но у нас же с другой стороны теперь и два объединения участников митинга: есть «Лига», есть другое..
В.УТКИН: А другое? Я не знаю про другое, кстати. Я как-то упустил.
А.ОРЕХЪ: Ну там есть что-то с политическим уклоном, а есть что-то такое с общечеловеческим уклоном, как я понимаю. Ну, там ещё тоже не все вот так вот окончательно оформилось, ну вот действительно, тогда могут пойти и Быков и Акунин, их двое, и они тоже многолики. И в своем двойном лице могли бы прийти. Другое дело, там, конечно, понимаешь, он обиделся на эту историю, у вот вроде я их звал, а они не пришли. Они не пришли на вручение премии. Я не очень себе представляю диалог во время вручения премии, диалог общественно-политический.
В.УТКИН: А вот ты зайди с другой стороны. Ты себе не очень представляешь диалог во время вручения премии.
А.ОРЕХЪ: Нет, я не говорю, что он невозможен.
В.УТКИН: Ты подумай о другом, ты подумай о том, что Владимир Владимирович говорит очень искренне. Ну а для чего им ещё приходить-то? Ну пришли, постояли, там пару слов сказали, а что еще выяснять-то? Ты подумай о другом..
А.ОРЕХЪ: Ну, переговоры, они же не из пары слов состоят.
В.УТКИН: Какие переговоры? Даже в фильме «Пираты Карибского моря» переговоры были содержательнее, там по крайней мере, был какой-то пиратский кодекс. Тут о каких переговорах идет речь? Ты вдумайся просто, вдумайся! Ты вспомни, пожалуйста, вот когда был такой случай, чтобы наш премьер-резидент когда-нибудь разговаривал о своих ошибках? Или он о них сказал вслух?
А.ОРЕХЪ: Нет, про ошибки он сказал тогда четко в «Желтой Калине», что я ошибок за собой не вижу.
В.УТКИН: Вот именно! Вот это как раз знаменитое интервью Андрею Колесникову, замечательное, кстати, интервью, «не вижу ни одной серьезной ошибки». Так о чем тогда разговаривать? И правильно говорит Акунин, не готов он пока к разговору.
А.ОРЕХЪ: Я тебя ведь на это и вывожу с самого начала, что Россия сосредотачивается, я так понимаю, это вторая попытка начать излагать программу, что на той неделе, на пред-предыдущей, когда заработала…
В.УТКИН: А программы никакой пока не было.
А.ОРЕХЪ: Вот! Заработал сайт, там почитали, была как бы программа Путина, потом выяснилось, что это не совсем его программа, вроде как от лица «Единой России» документ, хотя там «Единая Россия» не упоминалась. В общем, как такая тренировочная, бета-версия. Теперь вот эта, но это же тоже, то, что мы увидели в сосредотачивающейся России, это тоже не является программой, это продолжение того, что «я за собой ошибок не вижу». Он такой сделал обзор, как плохо жилось, когда…
Ну, он же там много параллелей проводит вообще с советскими временами, что там по сравнению с поздне-советской эпохой мы достигли там того-то, мы вышли на уровень конца…Конечно, вообще прекрасно, к концу 2011 года выйти наконец на уровень конца 80-х. И радоваться по этому поводу. Нет, лучше, конечно, выйти на этот уровень, чем не выйти. Но это тоже вот такой экскурс в историю для тех, кто либо вот сейчас приехал в Россию, для тех, как вот есть серию голливудских фильмов, когда он там впадает в кому, потом выпадает, я не помню, как назывался фильм, но вот он обнаружил кругом компьютеры, мобильные телефоны, Интернет, то есть человек так где-то проспал лет 25.
В.УТКИН: Ну зачем тебе голливудские? Это «Иван Васильевич меняет профессию».
А.ОРЕХЪ: Ну это тоже, но он там…ну да, пускай так. Вот, но человек возник, и ему такой краткий экскурс, как ты жил. Вот ты, может быть, не знал, как ты жил, а вот тут есть статья в «Известиях», ты прочитал в понедельник, тебе рассказали, как ты жил, с конца прошлого столетия, когда пришел Владимир Владимирович. И он же сказал: «Да, действительно, я готов оценить вклад и других людей, они тоже старались, давайте вот скажем честно, что без меня, наверное, не сложилось бы нечего2. Хребет терроризму переломили, наладили, увеличили, углубили. Доходы реальные возросли.
В.УТКИН: Углупили, это точно ты сказал. Углупили сильно.
А.ОРЕХЪ: Пока вот он отчитался о проделанной работе за предыдущие 12 лет и сказал, как было все на самом деле, если кто-то этого не знал.
В.УТКИН: Это мне немножко напоминает знаменитый анекдот исторический, был такой выдающийся драматург Володин, который там множество написал пьес для «Современника», сценарии фильмов и так далее. Он был таким достаточно употребляющим человеком, очень скромным, болезненно скромным, как рассказывают, и вот однажды у него был юбилей, то ли 70, то ли 75 и он просыпается в своей скромной тихой квартире от звонка в дверь.
А к нему пришел человек с телеграммой, заказной, а у него юбилей в этот день, а он, естественно, ничего не хочет слышать про свой юбилей, а эта телеграмма правительственная. И ему зачитывают телеграмму от Путина: «Уважаемый господин Володин! (Имя-отчество, Александр Моисеевич, если я не ошибаюсь) Вы автор таких-то и таких-то пьес, замечательных теле-радио постановок, таких-то таких-то фильмов, лауреат того, пятого-десятого. И потом: поздравляю Вас с юбилеем!». И Володин говорит: «Премьер-министр с утра напомнил мне, кто я». Вот также эта статья, она нам наконец напомнила, вы не забывайте вообще, вы че, вы забыли что ли, как было дело-то.
А.ОРЕХЪ: Так вот оно как было-то. И как оно стало. Но вот все-таки хочется хотя бы с третьей попытки в следующей статье, я думаю, что вот по закону сериального жанра, не так много времени остается до опубликования программ предвыборных. Вот Прохоров сегодня коротенько на 13 страницах изложил.
В.УТКИН: Экономненько так.
А.ОРЕХЪ: Экономненько. Но все-таки не так уже остается много времени, поэтому по моим ощущениям уже на следующей неделе в понедельник или во вторник уже должны поступить новые порции. Вот я думаю, откуда, потому что сначала был сайт, потом это была газета «Известия». То есть сейчас, что..
В.УТКИН: Слушай, а этот сайт «Большое правительство», который в народе называется «биг говенемент», он вообще заглох что ли?
А.ОРЕХЪ: А я вообще как-то….Что-то мимо меня он проходит.
В.УТКИН: Ну не знаю.
А.ОРЕХЪ: ну я не буду говорить, что он там плохой сайт, потому что там, я не читал, только одно быдло там или, я ничего не могу про него сказать. Потому что я не очень понимал эту затею с большим правительством, но наверное он как-то там работает. В принципе подразумевалось, видимо, под большим правительством участие населения в управлении, подавании всяких там идей. Но я не очень вообще представляю, чтобы демократическое государство могло функционировать таким образом. Это конечно, заманчивая идея, когда говорят, пишите нам на такой-то сайт ваши предложения, мы их рассмотрим, удовлетворим.
Вот о сих пор это было как «Прямые линии» с Владимром Путиным, когда возникала какая-нибудь девочка из города, из поселка, говорит, что у нас нет новогодней елки, или возникала бабуля. Кстати, во время последней линии этого не было. Или там чего-нибудь нам надо починить. И там вот чинили трубу. Наверное, можно послать на этот сайт свое предложение, из там тысячи предложений вдруг ткнул: «Давайте, вот тут написал нам Иван Иванович, давайте сделаем вот так вот, тем более, что мы и так собирались это сделать, но скажем, что нам Иван Иванович посоветовал».
Ну, каким-то таким образом. Но я не представляю, чтобы серьезное государство управлялось таким образом, «что народ-то пишет на сайте». Вот как мы с тобой ведем эфир, вот, а что у нас там в смс-ках? О, смотри, вот так и будем делать, как нам посоветовал гражданин с аккаунт @vyzvon.
В.УТКИН: Вот нам пишет Кощей: «Господа, а чем люди, загоняющие Путина в угол, отличаются от Путина, загоняющего всех других в угол? Злые вы…». Я вот могу ответить Кощею.
А.ОРЕХЪ: Ну ответь.
В.УТКИН: Это совсем несложно, Кощей. Если в одном случае полновластный человек загоняет в угол, не желая, собственно говоря, ни раскрываться, ни переходить к делу какому-то разговору, не желаю признавать собеседников за собеседников, то есть готов встретиться с писателем, но не готов президентов «Лиги избирателей», например.
А в другом случае речь идет о людях, от которых так или иначе исходит власть в стране, которые её выбирают-назначают, которые хотят разобраться, куда и что пошло. Это их собственное право, собственное дело. Вот в этом разница, Кощей. Если она для Вас несущественна, ну что ж, чахните, продолжайте чахнуть над златом. Я совершенно не думаю, что это какой-то неблагодарное занятие, пожалуйста, Вы можете как угодно проводить это замечательное время. Я планирую провести его по-другому.
А.ОРЕХЪ: да, нас тут донимает наш слушатель, который все про шпионский камень, вот ему не дает покоя история этой недели, вот он мне все пишет, что я бы громче всех орал в 2006 году, ну вы мне и льстите, не громче всех орал. Хотя и смешная была история, не буду отрицать. Мне тот фильм Аркадия Мамонтова про шпионский камень, мне казалось, что какая-то хреновина с морковиной. Я не могу сказать, что я прям сейчас поменял свою точку зрения, потому что сейчас говорят, что вышел какой-то английский фильм, где говорят, что да, был наверное, какой-то шпионский камень, может быть, ну черт его знает. Хотя там конечно, и в этом фильме они не скрывают, что да, во русские в какой-то момент использовали это в своих целях.
Ну да, может быть так и было, в конце концов, все за всеми шпионят. Понимаете, вот какая история. Как вот «Волки-волки», когда пришли волки, никто не поверил. Потому что уже было такое сериальное творчество на эту тему, и на разные другие в исполнении некоторых авторов, потому что когда он действительно и снял красивый фильм про шпионский камень, уже никто в это не поверил, просто потому что все время была какая-то туфта. А потом, все это ещё снимают…Ведь можно же и снять по-разному, можно и снять так, что ты не поверишь самому себе, как тебя там зовут.
В.УТКИН: Есть люди, которые читают прогноз погоды, при этом выглядят идиотами.
А.ОРЕХЪ: Читаешь, и за окном видишь, что снег, и с экрана говорят, что снег, и что-то как-то кажется, что кто-то из них, то ли ты обознался, то ли с экрана врут, как-то что-то с чем-то не совпадает. Вот, что нам дерьмократы и либерасты, ну правильно!
В.УТКИН: Давай сейчас вот для всех дерьмократов и либерастов, всех, кто вот под эти слова.
А.ОРЕХЪ: Поставьте для этого человека хорошую песню. Душевную песню, про нас.
РЕКЛАМА
А.ОРЕХЪ: нам Влад пишет, хватит язвить по поводу итальянцев, у нас была Булгария. Нет, ну про Булгарию, кто ж про Булгарию-то забывает. Но если происходит какая-нибудь глупость, ну что же, не говорить, что ли, что глупость. В некотором смысле я знаю просто людей, неужели вот как-то и у них такое бывает, как у нас, ведь чисто же наша истории, куда-то свернули, посадили чистый корабль на скалу, которую все знали, было отмечено даже на туристических открытках, не то, что на картах.
Открытках! Ну бывает вот и так, и в зарубежных странах. Я вспомнил хорошее слово – «капстрана». Оно как-то из нашего лексикона 20 лет назад исчезло, а тут оно у меня всплыло. В капстранах тоже бывает!
В.УТКИН: Ещё в эпоху, когда мы говорили капстрана, это же можно было рассказать абсолютно неописуемую вещь, там же абсолютно никого не было и наших…
А.ОРЕХЪ: Какая пикантная зато история с молдаванкой! На капитанском мостике, тоже бы исчезла эта пикантная подробность.
В.УТКИН: В крайнем случае была бы албанка.
А.ОРЕХЪ: Не в те времена тоже нет, албанца тогда эти ДОТы строили по всей стране, нет, албанцы точно не могли быть, ну кто-нибудь с юга страны.
В.УТКИН: Неаполитанка!
А.ОРЕХЪ: Неаполитанка, да. Для них это…
В.УТКИН: Неаполитанка и её неаполитанк.
А.ОРЕХЪ: Неаполитанк такой. У них хороший вообще капитан, я на него посмотрел, что-то среднее между таким недорогим порно-фильмом и таким тоже не очень дорогим сутенером, он вот так вот выглядит. Мужчина управлял судном. Я даже не скрываю своего язвительного отношения к этому господину. Но капитан, одним из первых сел в шлюпку, это нехорошо. Какие бы молдаване не были у него в гостях в этот момент, в каких бы пикантных ситуациях его там не застигли, но все-таки капитан не должен в первую шлюпку прыгать.
В.УТКИН: Ну это стукачи, даже обсуждать-то не с кем. Вот смотри, нам пишут.
А.ОРЕХЪ: Нона пишет: «Вы язвите!». Ну да, язвлю, вот поэтому поводу да.
В.УТКИН: Потому что паразиты, мы язвим. Вот нам пишет Юрий: «Как Вы прокомментируете желание московских властей 4 февраля на задворки поменять время и место и всячески прогнуть оргкомитет?». Я честно говоря думаю, что я в общем, конечно, мой номер десятый в этом вопросе, даже не десятый, это 415 в третьей тысячи.
А.ОРЕХЪ: Ну все-таки был ведущим предыдущего, тогда надо не 415, а 414.
В.УТКИН: Ведущий, это, бла бла считается.
А.ОРЕХЪ: Ну, все равно, на сцене был, я, например, не был на сцене. Я был в толпе.
В.УТКИН: Пришел бы, я б тебя провел на сцену, нормально. Я б тебе и выступить организовал. Я б сказал, что ты Каспаров.
А.ОРЕХЪ: Вась, организуй выступить. Да не вопрос! Там часу на третьем, когда все замерзнут, забудут, кто за чем пришел, все же будут стучать зубами, выйдешь что-нибудь скажешь, половина уйдет, тут и ты!
В.УТКИН: ну хоть так, для начала. Дело не в этом, дело в другом. Я честно говоря, думаю, что вот вообще изначально мне до конца не понятна идея шествия. Я, конечно, понимаю, что дело организаторов, в какой форме заявлять. Но я тоже не понимаю, зачем нужно переть через всю Москву и парализовать движение. Я просто не понимаю, зачем. Я просто не хочу сказать, что я понимаю логику возражения, когда говорят, вот правительство Москвы не хочет разрешать вот это шествие, а велопробеги разные, пешие пробеги и разную прочую ерунду разрешает, эта мне тоже логика понятна. Но я сам по себе не понимаю, зачем и куда нужно идти. Почему не устраивает формат митинга?
А.ОРЕХЪ: Я тебе могу не то, что объяснить, ну как мне кажется.
В.УТКИН: ну объясни, я может быть, даже соглашусь.
А.ОРЕХЪ: Шествие это круче. Ну, в принципе круче. Еще с тех самых времен, когда 31 на Триумфальной собирались…
В.УТКИН: Это как в кино показывают, солдат идет, за ним мальчишки сразу пристраиваются.
А.ОРЕХЪ: Ну, примерно так. Ещё с момента «Марша несогласных», им тогда ещё говорили, собирайтесь на Болотной (Болотная ещё тогда всплывала), не надо никуда идти, вот вам выделили место, ну там вот стойте, вы хотите выразить свою точку зрения – выражайте! Нет, мы хотим пройти и продемонстрировать всем, весь город, чтобы наибольшее количество людей увидело, а не вот в этом вот загончике, потому что тогда был загончик, не так много людей выходило, сейчас уже загончик не получается. То есть в некой протестной иерархии шествие – это более крутая вещь, чем митинг. Вот мы попробовали два митинга, теперь мы хотим шествие, потом, я не знаю, будет какой-нибудь марш, наверное. Хотим шествие! И заодно проверить власти, как они. Власти, как ты помнишь, с митингами уже смирились, два митинга прошло.
В.УТКИН: Логику взаимодавления я хорошо понимаю.
А.ОРЕХЪ: у вот, и зачем это надо. Я тебе честно скажу, я бы на шествие, нет, я пойду в любом случае, что там будет, вот в какой форме оно будет, в той форме я в нем и приму участие?
В.УТКИН: А ты в форме будешь принимать? У тебя форма есть?
А.ОРЕХЪ: Конечно, у меня есть специальная протестная форма, в которой я хожу, утепленный утеплитель с белой лентой. Ты понимаешь, я бы на шествие с большим удовольствием сходил, почему? Потому что на митингах я мерзну.
В.УТКИН: ну вот эта единственная логика, которая мне понятна.
А.ОРЕХЪ: Я стою и героически мерзну, понимаю, что стоять надо, но в тоже время очень холодно.
В.УТКИН: Я тебе фляжечку подарю!
А.ОРЕХЪ: Ну, хорошо, подари фляжечку, но тоже не хватает. Алкоголь не греет, кстати. А чай – не водка, много не выпьешь. А тут вот все-таки в движении, ты сейчас видишь, морозы к нам приходят что ли, 4 февраля, кривые дороги. Может быть, будет уже холодно, а так мы пройдемся, заодно город посмотрим.
В.УТКИН: .Попутно отвечу на вопрос: «Какое отношение Путин имеет к «Ядру»? Если Вы не знаете, мы Вам не сможем объяснить, потому что Вы тогда уже ничего не поймете.
А.ОРЕХЪ: Это Вам надо, я знаю, что ответить. Я Вам предлагаю ещё раз перечитать сосредотачивающуюся Россию, потому что она как раз вот об этом статья, от царя гороха, вот что было с 1999 года, Владимир Владимирович в принципе все рассказал. Вы прочтете эту статью, и вот этот весь пробел 12-летний, который у Вас в голове образовался, Вы его восстановите с помощью это статьи, там все в общем рассказано. Про «Единю Россию» там как-то не так, чтобы уж очень сильно подробно было, но основные вехи все равно перечислены. Поэтому Вы…
В.УТКИН: Ладно, возвращаясь к шествию. Я просто чего ещ1 не хочу, дело в том, что в любом случае сейчас очень много людей колеблющихся, людей, которые определяются со своим отношением и которые вообще не привыкли к какой-то гражданской активности, и она их поэтому немножечко раздражает, потому что она нарушает привычный ход жизни. Я могу сказать точно совершенно, что вот на мой взгляд, что вот шествие, которое вызовет перекрытые дороги и тому подобное, мне не хочется, чтобы оно вызывало раздражения.
А.ОРЕХЪ: В этом смысле я с тобой согласен.
В.УТКИН: Мне кажется, это все-таки не очень дальновидно.
А.ОРЕХЪ: ну вот то есть когда ты демонстрируешь свои права, как бы там ущемляя права других людей, это, кстати, один из аргументов, всегда говорят, ну вот эти митинг против митингов и шествий, ну они же кричат, шумят, у людей выходной, они хотят отдохнуть.
В.УТКИН: Может прийти политическая логика в том, чтобы заставить прогнуться там власть, ту или иную, московскую или остальную, но это политическая логика, я не политик, я её не понимаю, я не хочу брать её в понимание, потому что её без меня в понимание возьмут.
А.ОРЕХЪ: Вась, конечно, не хочется, чтобы это раздражало, с другой стороны, ты понимаешь, любая вообще акция, массовая, она кого-нибудь да ущемляет. Вот люди, которые живут в районе метро «Спортивная», у них каждые выходные у них происходит ущемление их прав, потому что там едет толпа болельщиков. Господи, Боже мой, как в анекдоте: «Когда вы накуритесь?». Там запрещают торговать пивом. Человек думает, после пятницы бурно проведенной, в субботу: «Елки-палки, пиво не продают!». Ему надо вот пивка, куда-то должен собираться ехать, он идет в метро, навстречу ему идет толпа, тут выход закрыт, идет в другой выход, там какая-то тоже, да нафига этот футбол нужен! 22 бугая на полтора часа.
В.УТКИН: Знаешь, за пивом люди ходят по утрам, которым очень уж надо, которые не по утрам, те потерпят, а по утрам в футбол не играют.
А.ОРЕХЪ: А закрывают-то уже с утра там.
В.УТКИН: Можно переехать, изменяться можно. Мавроди, знаешь, вот живет на спортивной. И ничего.
А.ОРЕХЪ: Показывают периодически, голые стены у него вместо квартиры.
В.УТКИН: Я был у него дома, кстати.
А.ОРЕХЪ: Шведская стенка и компьютер.
В.УТКИН: И не работающий спортивный тренажер.
А.ОРЕХЪ: ну вот, ну и что. А ты говоришь, ничего живет. Плохо живет Мавроди-то у себя на Спортивной, все футбол виноват! Ты понимаешь, любое шествие хоть кого-нибудь да ущемляет, даже когда был на Болотной, но все рано в городе было много милиции, на Красную площадь было не попасть, потому что там тоже перекрыто.
В.УТКИН: Ну, это другое, это неизбежные издержки, они минимальны.
А.ОРЕХЪ: Ну, как, кому-то они минимальны, кому-то максимальны. Человек, который живет в этом конкретном месте…
В.УТКИН: Я же не совсем об этом говорю. Я же не говорю о том, что нельзя вторгаться в быт, потому что в конце концов, эти акции, они в принципе направлены на то, чтоб быт встряхнуть.
А.ОРЕХЪ: Вторгнуться в него!
В.УТКИН: Просто когда это делается нарочито, это может приводить к противоположным последствиям. Вот и мне не хочется, чтобы эта акция вызывала раздражение у горожан. А очень хорошо себе представляю, потому что что—что, а пробки, тем более в выходной день, это то, что моментально, на это реакция автоматическая. У наших с тобой согорожан.
А.ОРЕХЪ: Ну, я думаю, у них есть ещё некоторое время, чтобы пошевелить мозгами. Почему столичные власти не очень того хотят, ну, наверное, так прям тоже согласиться же нельзя на все.
В.УТКИН: С другой стороны, я согласен с тем, что их тех событий, ради которые порой перекрывают центр – это самое главное, во всяком случае, без парада я прекрасно живу, во всяком случае, без ежегодного.
А.ОРЕХЪ: Ты знаешь, я прекрасно живу без репетиций парада. Парад он проходит же в воскресенье. Он проходит уже утром, рано, когда уж такого лома народа с машинами в центре куда-то нет, народ, если едет на дачу или с дачи обходными путями. А вот, конечно, когда в 19 вечера, в будний день, у тебя посреди Москвы перекрывают несколько улиц и с танками, с грохотом что-то репетируют, это в общем тоже, конечно, патриотизму не способствует.
Ну что, ну вот так вот тоже у нас бывает. А то, что переносят на окраины, я думаю, что это честно никого не остановит, если уже ты собрался идти на митинг или на шествие, ты проедешь несколько остановок на метро, все-таки сеть метрополитена в Москве, как в Париже, где говорят, саморазветвленный и самый удобный метрополитен, ну в общем достаточно, чтобы доехать и на окраину. А поскольку шествие, ну все равно ж ты идти собирался, ну пешочком от метро пройдешься до места старта шествия, ну ещё там лишние полкилометра или километр, это же у тебя шествие, ну пойдешь туда, ну будет чуть длиннее. Понимаешь, Вась, все равно митинги, они частичнее были в форме шествия, потому что мы когда ходили на Болотную, я шел отсюда как раз из редакции…
В.УТКИН: Пешком. И шел поток такой.
А.ОРЕХЪ: да, идет поток людей, причем там же тоже что-то перекрыто. Потому что там стояли эти милицеские-полицейские автомобили, ОМОН, действительно, больше количество народа, все равно какая-то часть перекрывалась. Все равно народ вот этой вот толпой идет, но никто ничего особенно не скандировал, но все равно было понятно, кто эти люди, куда они идут, почему, в общем, такое шествие тоже было, и оно людей радовало: «Вот, смотрите!
А вон оттуда ещё наши подтягиваются, а вот ещё и там народ идет». Как-то взбадривались, одухотворялись, то есть не вот же прям Болотная, они – раз! – из под земли, там 50 тысяч на Болотной. Или там на Сахарова. Там нужно было обходить, Колончевку, двигаться, даже, по-моему, дольше шли. Такое небольшое шествие, но было.
В. УТКИН: Сейчас это уже перешло в плоскость разговора о терминах.
А. ОРЕХЪ: Ну да.
В. УТКИН: Мне кажется, не пришло еще время бычить, хотя я в этом мало понимаю, потому что это уже чисто политическая стезя. Ну да ладно, Господь с ним.
А. ОРЕХЪ: Слушай, а вот, по поводу, кстати, взаимоотношений наших оппозиционеров, ты пленку смотрел?
В. УТКИН: Какую?
А. ОРЕХЪ: Гудков Рыжков.
В. УТКИН: Я только о ней читал, к сожалению, я не посмотрел.
А. ОРЕХЪ: Ты знаешь, я решил, что я не буду судить ни о чем из прочитанного и увиденного, не прочитав и не посмотрев. Я посмотрел.
В. УТКИН: И что?
А. ОРЕХЪ: Меня в этой пленке что смущает, что Геннадий Гудков и Владимир Рыжков, уважаемые мною люди, они как-то ставили, что это фальсификация там, что, там, склеили, смонтировали. Я говорю: «Зачем отпираться? Хорошая пленка, клевая». То же самое, как с Немцовым было. «Ах, а он, правда, матом ругается?», я говорю: «Ребята, ну побойтесь Бога». Это как в России говорить, что кого-то застали пьяным, когда тут трезвого человека найти трудно и вдруг кого-то упрекают в том, что человек был пьян. Я говорю: «Значит нормальный человек, такой же как мы». Сидели два мужика в кафе, обсуждали острый политический момент и при этом что? Как, например, знаете ли, Геннадий, не кажется ли Вам, что давно бы следовало надавить на власть…
В. УТКИН: Не могу с вами не согласиться, Владимир.
А. ОРЕХЪ: А пододвиньте, пожалуйста, солоночку, спасибо Вам.
В. УТКИН: Не будете ли вы так любезны объяснить мне, Владимир, как вы приходите к столь поспешествующему иным событиям выводу…
А. ОРЕХЪ: Да и вот это вот…как же у Миронова-то…Сергей, Сергей…
В. УТКИН: Сергей…
А. ОРЕХЪ: Это, как в этом, замечательном, последнем «Квартет И», помнишь, где «Медведев, как?», «Дмитрий Владимирович», «Точно!» Это вообще прекрасный фильм. Не видел? Посмотри. Замечательный, «О чем говорят мужчины».
В. УТКИН: «Поминки, поминки. Такие вечеринки…»
А. ОРЕХЪ: Говорит: «Как этот, Медведев, Дмитрий…Дмитрий Владимирович?». Говорит: «Точно!». В общем, Сергей. Почему-то мне хочется сказать, Сергей Аполинович…
В. УТКИН: Владимирович.
А. ОРЕХЪ: Пусть будет Владимирович. Как бы нам Сергея Владимировича Миронова отодвинуть от власти в политической партии, всероссийской партии «справедливая Россия». Вы знаете, надо подумать об этом, но надо сделать это корректно, с соблюдением интересов всех участвующих сторон.
Да не могут два здоровых, полных сил, мужика, политика так разговаривать. Конечно они разговаривают…ну и слава Богу, ну и пускай они так говорят, а то, что среди оппозиционеров, ну, скажем так, существуют разные точки зрения и, в том числе, друг на друга, ну это было бы…Вот это, в общем, тоже очевидно, потому что они из разных все мест появились. Одни такие, другие сякие. Но главное, что цель…
В. УТКИН: Гудков не помню откуда, в Рыжков простой алтайский мужик, учитель, педагог. На родительском собрании, как, по-вашему, в деревне?
А. ОРЕХЪ: Ну что ты, надо выражаться коротко и ясно.
В. УТКИН: У меня мама врач, она слушает меня сейчас наверняка. Она всегда говорила: «как ты думаешь, я во время операции там все по латыни, что ли называю? » В роддоме она, гинекологом работала всю жизнь.
А. ОРЕХЪ: Ну естественно, естественно.
В. УТКИН: Дай Бог здоровья. Все нормально, все спокойно.
А. ОРЕХЪ: Вот, поэтому просто он освоен этот прием – «Слушайте, давайте мы выложим немцовский…»
В. УТКИН: Меня, наш слушатель, блошихинский хирург, Василий Андреевич Кулигин, не знаю, жив ли, нет, но дай Бог здоровья, матом ругаться учил. И научил.
А. ОРЕХЪ: И вот, как говориться, вырос не хуже других.
В. УТКИН: и вырос не хуже других, да. Врач-хирург, до 75-ти оперировал.
А. ОРЕХЪ: Вот, и тоже ведь, небось, не по-латыни. Он же тебя матом не по-латыни учил.
В. УТКИН: А в латыни мата нет вообще.
А. ОРЕХЪ: Конечно, иностранные языки в этом смысле вообще довольно скудны.
В. УТКИН: Да.
А. ОРЕХЪ: Ну что та, фак, фак. Ну и чего фак? Ну и что, ну что с этим факом-то сделаешь? А с нашим?
В. УТКИН: Да, ничего, в общем и не сделаешь.
А. ОРЕХЪ: Как был этот покойный поэт… «Слов не много, быть может пяток, но какие из них комбинации…»
В. УТКИН: Да, а мы с одним даже факом можем очень много всего разного проделать.
А. ОРЕХЪ: Мы можем даже с их факом много чего проделать.
В. УТКИН: мы вообще можем все, что угодно, да.
А. ОРЕХЪ: Вот, так я, собственно, хочу про эти пленки завершить. Вот, понимаешь, люди плохо знают свой народ, и они действительно его плохо знают. Они плохо знают свой народ в том смысле, что, вывесив пленку с матом, надеяться, что кто-то разочаруется в этих людях, ну это же не сработает никогда.
В. УТКИН: Я должен тебе честно сказать, что когда я узнал, что Борис Николаевич Ельцин никогда не ругался матом, просто никогда, вообще в принципе не ругался матом, меня это так поразило. Строитель, казалось бы, в образ полностью вписывается. Но нет, не ругался матом, ты понимаешь.
А. ОРЕХЪ: Один только Ельцин на броневике.
В. УТКИН: Один раз сказал даже: «ну, там есть одно слово, на «б», но вы поймете». Человек, который мне сказал…Это было единственное проявление хоть какого-то намека.
А. ОРЕХЪ: Ну, вот такой вот он. Но во многих других проявления, он был, конечно, русский человек. Это да. А главное, вот что…Ну, хорошо, скомпрометируют Рыжкова и Гудкова, до этого Немцова. Я, как-то, никогда ни на Болотной, ни на Сахарова, как-то я не представлял, что я ради Геннадия Гудкова мерзнуть пойду. И поскольку скомпрометировали, я не пойду теперь.
В. УТКИН: Кошмар, да?
А. ОРЕХЪ: Матом, матерной пленкой скомпрометировали…Слушай, ну Гудков матом ругается…
В. УТКИН: Он, понимаете ли, там нагудел, а нам теперь за него мерзнуть?
А. ОРЕХЪ: Вы знаете, я не пойду. Пусть другие идут. Вот Васька, он митинг вел…
В. УТКИН: Я, честно говоря, из-за Миронова, что-то расстроился…
А. ОРЕХЪ: Я не пойду. Но если перед каждым шествием будет очередная пленка, в принципе, смотреть интересно. Я посмотрел.
В. УТКИН: А Гудков, наверное, так и сына тоже воспитал. Тоже охламон, наверное. Я не пойду, не пойду я никуда.
А. ОРЕХЪ: А придут они к власти, небось, так же будут себя вести.
В. УТКИН: Да, небось ругаться…Обращение новогоднее, как они будут обращение новогоднее читать, понимаешь, к народу. Что это, поздравляем, пиип…как это вообще.
А. ОРЕХЪ: Знаешь, я бы сделал так новогоднее обращение власти. Где-нибудь, часа в три ночи или в четыре, ну когда народ уже немножко так, у него расфокус наступает, чтобы еще альтернативное обращение, ну кого-нибудь, лидеров оппозиции. Ну, в рамках демократического процесса, то есть в ноль часов выступил Президент, а где-то в четыре, пять появляется Гудков.
В. УТКИН: Говорит: «Сограждане, россияне. Больно смотреть-млин, как с нашей российской эстрады-на уходит живая русская речь-на.» Ну и так далее.
Вот, в общем, слушай, ну мы как обычно, мы не будем делать никакого итога, да?
А. ОРЕХЪ: Нет, никакого итога мы не будем делать.
В. УТКИН: «Тем более, что матом не ругаюсь и считаю, что это, не считаю это вторичным половым признаком. В Сибири это называется сквернословие», пишет нам Кощей из Сибири.
А. ОРЕХЪ: Никто же и не говорит, что надо ругаться матом, просто, когда говорят, что это у нас как-то дико, но это общеупотребительно. Так сложилось, это не очень хорошо, но просто странно вот именно это использовать в качестве компромата. Вот что я имею в виду. Но это еще должно сработать, а если ход не срабатывает, ну так можем его поменять.
В. УТКИН: Вячеслав из далекого Новокузнинска пишет нам: «Не, пленка-то очень хороша. Я аж подумал, что они сами засняли».
А. ОРЕХЪ: «А давай снимем чего-нибудь новогоднее такое, посмотрим, сколько в Youtube соберет». Потом: «Ген, видал? Пятьсот тысяч…»
В. УТКИН: А я всем разрешаю официально за глаза называть меня любыми словами. Вот просто любыми, какими хотите, только не врите, а ругаться можете, как хотите.
А. ОРЕХЪ: Ладно, все. До следующей недели. Счастливо.
В. УТКИН: Пока.