Купить мерч «Эха»:

Русский бомбардир - 2011-12-30

30.12.2011
Русский бомбардир - 2011-12-30 Скачать

А.ОРЕХЪ: Еще не Новый год, но песня-то новогодняя у нас. 23 часа 10 минут в нашей столице, вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», программа «Русский бомбардир», бомбардир сегодня будет в единственном числе, в моем. Я Антон Орехъ. Василий Уткин у нас сегодня занят важными делами. Перед Новым годом всякая текучка, какие-то делаются заделы вперед, что-то наперед записывается, какие-то хвосты подрубаются. Ну, как это бывает у студентов, (неразб.), у них уже сессия. Вася тоже, у него такой круглосуточный забой, поэтому я сегодня буду в единственном числе. Сегодня у нас не будет никакого подведения итогов за год, мы решили сделать это на будущей неделе, уже в следующем году. Это будет какое у нас число? 5, что ли. В общем, посмотрим, мы с вами там увидимся. Там будут лучшие хиты «Русского бомбардира» минувшего года, лучшие треки, все-таки были песни. Не все об этом, может быть, знают, и не все помнят, но были и песни в этом году. Мы не забыли о том, что мы весь год собираем, мы вам не говорили об этом, но мы коллекционировали ваши смс, все самое лучшее, что пришло за год, так что мы это тоже зачитаем. Обсудим темы, какие были интересные в минувшем году. Все это будет в следующую пятницу, когда все уже все подведут, обмоют, закусят, проснутся, похмелятся, вот тут мы с Василием решим вдруг подвести итоги года. Через неделю. А сейчас у нас просто была боевая же неделя, было много всего интересного, что мы будем за весь год глядеть? Хотя, между прочим, многие события года и события этой недели перекликались. Вот как народ протестовал все 12 месяцев во всех уголках мира, так он и на этой неделе бурлил. Как не сладко приходилось мировым лидерам диктаторского склада, так и на этой неделе им было тоже не очень хорошо. Один господин вообще уже к праотцам отбыл, вернее, к папе своему, теперь там два прозрачных саркофага, в Пхеньяне. Об этом мы тоже, наверно, поговорим чуть попозже. Понимаете, у нас такая получилась декабрьская программа, у нас или перед митингом, или после митинга. Потом навстречу второму митингу, по итогам второго митинга. Ну, а что делать, если у нас митинг становится, собрание людей в количестве нескольких десятков тысяч становится событием недели? Становится событием недели до того, как оно состоялось, и после того, как оно состоялось. Такая у нас жизнь. Для ваших смс +7-985-970-45-45, эфирный телефон нам понадобится сегодня, потому что я в единственном числе, так мы с Василием за приятной беседой забываем телефон включить, а тут я, конечно, уже не забуду. 363-36-59 московский номер. Пишите нам на аккаунт vyzvon, смотрите нас в Сетевизоре, в общем, все к вашим услугам. И с компьютеров многие пишут, даже смотрю вот этот Твиттер, они уже не столько нас спрашивают, сколько переписываются друг с другом, но почему-то используют для этого вот эту нашу вызвонскую площадку. Ну, ради бога, что хотите, делайте. Главное, чтобы в рамках закона. В общем, по итогам митинга что мы можем сказать? Что народу собралось больше в этот раз, 24-го числа, что слышно было лучше, что не видно было все равно ни фига, как и в тот раз, потому что один экран не работал, а второй экран был закрыт флагами стоявших в первом ряду. И хотя ведущие, среди которых был, кстати говоря, и Василий Уткин, старались как-то помогать нам разобраться с тем, кто там, что за люди, но некоторых ораторов удалось идентифицировать уже постфактум, чуть позже. Кому-то свистели, кому-то хлопали, кому-то свистели незаслуженно, кому-то, может быть, незаслуженно аплодировали. В общем, у меня были несколько смешанные чувства от этого мероприятия. Они были смешанными и накануне, потому что я сказал, что в любом случае пойду, потому что считал себя обязанным там быть, но я ожидал услышать что-то более конкретное. С другой стороны, митинг – это и есть лозунги, крики, выступления, чаще всего. Вряд ли кто-то, хотя я надеялся, мог выйти и прямо зачитать «Апрельские тезисы» по пунктам, а потом 80 тысяч совершенно разных людей проголосовали все хором вот за эти пункты. Но, как говорится, пока живу – надеюсь. Я хотел с вами поговорить об этом, тем более, что Владимир Владимирович, в очередной раз комментируя и честно пытаясь сдержать свои эмоции истинные, выражая уважение к участникам митинга, он сказал замечательную фразу – я вообще не знаю, кто там, но там были разные люди, у них нету никакой платформы, никакой программы. Он не знает, кто там был, но он знает, что у них не было никакой платформы и программы, что они все требуют разного, что они все требуют невозможного, а потом ничего не получается. Мы не требуем ничего невозможного, но не получается все-таки у Владимира Владимировича, я хотел бы сделать на этом некоторый акцент. Тем не менее, есть рациональное зерно в его словах. Потому что, действительно, собрались, помитинговали, и что? Мы что имеем-то? Нехорошо, конечно, вспоминать Владимира Ильича Ленина всуе, но Ленин, когда он пришел к власти, у меня складывается такое ощущение, что он точно знал, что будет с ней делать. Страна была в неблестящем положении, она была охвачена… там какой-то кризис, волнения, не все хорошо было в армии, не все хорошо было у штатских… и вот в этой самой стране Владимир Ильич Ленин взял ее за шкирку, перевернул вверх ногами, и довольно быстро построил ее на собственный лад. Хорошо или плохо – это другой вопрос, но он сделал так, как он хотел. Есть полное ощущение, что он получил тот результат, на который примерно рассчитывал. Потому что перед этим он исписал сотни страниц своими планами, всякие «Письма издалека», какие-нибудь «Апрельские тезисы». Он точно знал, чего он хочет, и его сторонники в том числе. И, когда они пришли, они действовали по определенному плану. Сначала сторонников у них было не так много, как нам потом рассказывали в советской школе, сначала это был такой столичный бунт, московский и питерский, наоборот, вернее, питерский и московский. А потом уже, волей-неволей, как-то страна это дело подхватила. Значит, было что подхватывать. Произошло это, еще раз я скажу, довольно скоро. Конечно, историки могут со мной поспорить, но в итоге большевики правили 70 лет, и складывалось такое ощущение, что они значительную часть этого времени следовали какому-то определенному плану. Так вот, мне хотелось понять, какой план у тех, кто… я не говорю, что они дураки, что они плохие, недостойные люди, нет, люди достойные, прекрасные, и хотят хорошего. Но любая оппозиция, когда приходит к власти, она, в смысле, которая борется с властью, она же сама хочет стать властью. И вот представьте, что власть уже оказалась, в марте не Путина выбрали, а выбрали, не знаю, кого, Григорий Алексеевич Явлинский, к примеру, собрал подписи, зарегистрировался, он приходит к власти, говорит – я буду единым кандидатом от всех демократических сил, я собираю к себе Немцова, Навального, Каспарова, кого хотите, Рыклина, Рыжкова, Парфенова, все эти люди, вот все они теперь под эгидой «Яблока» объединяются, давайте править страной честно, а не так, как жулики и воры. И вот наступает следующий день, понедельник, когда подводятся итоги выборов, выясняется, что Явлинский победил… или пусть это будет не Явлинский, а Прохоров, который тоже, считается, вроде как не худший вариант. Он приходит, и что происходит на следующий день? На следующий день начинается обычная жизнь, текучка, будни, когда надо ходить за хлебом, подметать улицы, выплавлять сталь. То есть, нельзя уже на следующий день после победы, кричать – ура! Вперед! Честные выборы! Честные выборы уже состоялись, наш кандидат выиграл, Путина и его товарищей отправили в каземат, начинается обычная жизнь, которую нужно… так, как новогодние праздники, мы начнем завтра пьянствовать, но десятого числа волей-неволей это все закончится, одиннадцатого, хочешь, не хочешь, придется возвращаться на работу. И надо возвращаться с чем-то, с какой-то программой. Хотелось бы, чтобы какие-то люди ее выработали, чтобы они создали альтернативный парламент, теневое правительство, собрали толковых экономистов, которые… у нас ведь законы не очень хорошие, экономическое положение не блестящее, у нас же не только политическая система дегенеративная, мы отстаем от остального мира по всем параметрам, отстаем все сильнее и сильнее. Сколково – это такая насмешливая пародия на действительность. Мы отстаем с каждым днем, мы отстаем даже сейчас, готовясь к Новому году, мы все равно отстаем. И мы будем продолжать отставать, у нас очень большие проблемы в нашем, как говорили раньше, народном хозяйстве. Хочется, чтобы решались, в том числе эти проблемы. Честные выборы и демократический парламент, может быть, обеспечить проще всего, и в 90-е годы какое-то время это было. В общем, я заговорился, хотя обещал вас подключить к этому разговору. Собственно, я сейчас так и сделаю. Еще раз напомню телефон 363-36-59. Давайте мы с вами попробуем каким-то образом выработать план кампании, какие-нибудь написать декабрьские тезисы. Собственно, мы чего хотим? Ну, Чурова в отставку, понятно, Путина в отставку, понятно, честные выборы, понятно. А чего мы хотим конкретно? Вот давайте мы сейчас попробуем. Так, господин мне кажется надежным. Проверим. Алло. Доброй ночи.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

А.ОРЕХЪ: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Ренат, я из Махачкалы.

А.ОРЕХЪ: У вас вообще в Махачкале все это видно, что в Москве происходит? Или такие, считается, столичные игрища?

СЛУШАТЕЛЬ: Я так понял, вопрос состоит в том, что будет делать после Нового года…

А.ОРЕХЪ: Оппозиция, да. Давайте попробуем хоть какую-то конкретику в этом. Мы хотим-то чего? Вот вы чего хотите в Махачкале?

СЛУШАТЕЛЬ: Я хочу, в первую очередь, выполнения главного принципа – здоровая конкуренция между политическими силами, равный доступ к СМИ. Все остальное, то, о чем вы говорите, что будет далее – далее это все будет кристаллизоваться, все будет в процессе сравнения того и этого, либо (неразб.) может быть, консерваторы какие-то, может, националисты.

А.ОРЕХЪ: У вас нет такого ощущения, что это может как-то заболтаться все? Потому что свобода слова, в принципе, свободу слова не так трудно обеспечить, достаточно просто перестать вот этот вентиль закручивать, звонить на телеканалы, составлять черные списки, давать указания, у Суркова проводить совещания. Достаточно просто ничего не делать – вот вышел человек, сказал, и ему ничего не было. И ты понимаешь, что уже можно говорить, и все начинают говорить. Свободу слова, может быть, обеспечить легче всего. Но в конкретной жизни, вот вам в Махачкале чего в быту не хватает для нормальной жизни? Ведь вы же не все время смотрите телевизор и видите там Первый канал. Вот в быту, по жизни вам чего не хватает, чтобы сказать – вот у меня в Махачкале хорошо? У вас не все же хорошо там? Ну, чего не хватает? Вот вы чем занимаетесь? Вы бизнесмен, или вы в госструктуре работаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня, наверно, можно назвать свободным предпринимателем, не связанным ни в коем случае с государством ни в одной области, поскольку я ему абсолютно не доверяю.

А.ОРЕХЪ: Правильно. Так вот скажите мне, что нужно изменить в государстве, я не говорю, в принципе, глобально, огромно. Вот вы же соприкасаетесь по своему предпринимательскому делу с государством. Может, справки лишние вам мешают, налоги высокие? Вот что-то же вам нужно, лично вам, как предпринимателю? Бог с ней сейчас, с политической конкуренцией. Вот у вас есть конкретное дело, которым вы занимаетесь. Наверно, это идет не без препонов. Не хватает чего?

СЛУШАТЕЛЬ: Не хватает понимания со стороны властей, что они сами себя загоняют в ловушку, сами создают все те проблемы, которые потом люди создают им.

А.ОРЕХЪ: Вот. Ладно, спасибо, я вас понял. Понимаете, человек же занят конкретным делом, и, судя по его словам, видно, что он неравнодушный, и что не все хорошо. Но сформулировать… вот спрашиваешь – ну скажи, ну что? И получается – власти загоняют себя в ловушку. Вот я продаю, условно говоря, снегоуборочные машины. Я понимаю, что сидит какой-то клоп, который не дает мне растаможить, какие-нибудь с запчастями у меня проблемы, или мне лицензии какие-то нужны, или участки уже все снегоуборочные между кем-то поделены, к примеры. А я ему говорю, вот прихожу в какую-нибудь контору, к министерскому коммунальному хозяйству, и говорю – мне нужна политическая конкуренция, мне больше ничего не надо. Я не могу снегоуборочные машины с таможни вызволить, месяц они там стоят, и говорю – дайте мне политическую конкуренцию. Мы не умеем сформулировать требования, мы не можем сказать четко, что нам надо. А потом, когда человек сядет, успокоится и подумает – блин, и это надо, и то, и се, и пятое, и десятое. Когда говоришь – что хочешь? Вот так же и на митинге было, люди выходят – долой! Как Навальный – да или нет!? Да! Ну, мы орали, я тоже орал, я голос сорвал, второй день, более-менее нормально говорю И «Путин – вор!» орал, все, как положено, что вы думаете. Навальный кричал – да или нет, скажите мне! Конечно, да, что мы, дураки, что ли, конечно, да. Да! Вы хотите Путина в Кремле, да или нет? Конечно, не хотим. Нет! Мы хорошо провели время, но… еще один звоночек. Алло. Мы формулируем требования конкретные. Пусть человек какой-нибудь скажет, вот этот, который нам дозвонился. Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

А.ОРЕХЪ: Как вас зовут, откуда вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Петр, из Москвы.

А.ОРЕХЪ: У нас с вами, наверно, ближе к ночи. Петр из Москвы, скажите мне, чем вы в жизни занимаетесь?

СЛУШАТЕЛЬ: Я научный работник.

А.ОРЕХЪ: Вот. В научной сфере все у нас хорошо?

СЛУШАТЕЛЬ: Я, собственно, не буду сейчас касаться конкретно моей деятельности. Если вы зададите конкретный вопрос, я готов на него ответить.

А.ОРЕХЪ: Я задаю конкретный вопрос: давайте формулировать нам конкретные задачи и требования.

СЛУШАТЕЛЬ: Ваш вопрос прозвучал, я готов отвечать.

А.ОРЕХЪ: Замечательно, Петр, давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Первое – это соблюдение законов на всех уровнях. Второе – обеспечение обратной связи с народом, с населением. Ни один конкретный, серьезный сигнал, выпущенный из масс, чтоб не оставался глухим или потерянным для власти, и наоборот. Я, может быть, не охвачу всех…

А.ОРЕХЪ: И не надо даже всех.

СЛУШАТЕЛЬ: Добавлю, может быть, еще одно – в частности, силовые структуры должны выполнять свою непосредственную задачу охраны населения от террора, от каких-то противоправных действий, от разбойных… тут много можно перечислять. В общем-то, я сформулировал то, что мне в первую очередь пришло в голову.

А.ОРЕХЪ: Что вам, так сказать, то, что вам близко.

СЛУШАТЕЛЬ: Почему близко?

А.ОРЕХЪ: Что же, не близко, что ли? Соблюдение законов не близко, обеспечение…

СЛУШАТЕЛЬ: Это мне близко, да.

А.ОРЕХЪ: Я и говорю – соблюдение законов близко, обеспечение обратной связи близко, силовые структуры – близко.

СЛУШАТЕЛЬ: Та власть, которая ныне существует, она, видимо, уже увлеклась своей собственной личной жизнью, и народ ей как-то уже…

А.ОРЕХЪ: Да, она немножко в своем мире живет. У меня есть такое ощущение, что они…

СЛУШАТЕЛЬ: У нас совпадает это ощущение.

А.ОРЕХЪ: Как-то они так вот… я не хочу говорить сейчас про мигалки, про всякие дела, но действительно, когда проезжает кортеж по перекрытому городу…

СЛУШАТЕЛЬ: Кортеж – это одна сторона.

А.ОРЕХЪ: Да, просто, понимаете, это некоторый символ. Я, кстати, за кортеж, поймите правильно, я не за то, чтобы Путин или Медведев, президент страны, толкался по полчаса в пробках, теряя время. Пусть он управляет страной на здоровье. Но это, конечно, некий символ того, что люди едут, они пробок не видят, им кажется, что город чистый и свободный, и красивый, он действительно красивый, когда машин нет.

СЛУШАТЕЛЬ: Пусть приобретут вот этот, как его, который ведет по дороге.

А.ОРЕХЪ: Навигатор?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

А.ОРЕХЪ: Он от пробок-то не спасает. Навигатор тебе показывает – кругом затор. От этого, я вам скажу, еще грустнее. Я понял, спасибо вам за звоночек.

СЛУШАТЕЛЬ: Поэтому пора власть менять.

А.ОРЕХЪ: Тут я даже с вами спорить не буду. Спасибо Петру, научному работнику. Вот смотрите, при всем при этом мы же не поспорим ни с тем, что нужно соблюдать законы на всех уровнях, правильно? Правильно. Но, с другой стороны, вот разве Владимир Владимирович Путин, которого мы хотим поменять, разве он хоть раз хоть где-нибудь сказал – слушайте, я не хочу соблюдать закон на всех уровнях, какого фига? Тут пусть соблюдается, на этом уровне, а на этом вполне и так неплохо. Нет ведь. А обратная связь, разве ее нет? 4 с половиной часа человек отвечает без запинки, складно, с цифрами, с улыбкой, с шутками, с прибаутками, спорными, не всегда смешными, но, тем не менее, он старался. Отвечает. Куда ж не обратная связь? С Нижнего Тагила рабочие три вопроса задали. Рабочие, не олигархи. Не мы тут, зажравшиеся либерасты, сидящие у микрофона, нет. Рабочие человеки задали. Силовые структуры, у нас принят закон о полиции. Мы говорим, что полиция должна чисться от негативных явлений, она должна выполнять свои прямые функции, а не где-то там сидеть в засаде и ждать, пока кто-нибудь наконец повернет через сплошную полосу, чтобы срубить с него по полной программе. Ведь никто же не говорит этого. В принципе, все говорят одно и то же. Давайте почитаем программы кандидатов, там везде будет записано, в принципе, примерно одно и то же, может быть, чуть-чуть разными словами, но похожие вещи. Понимаете, какая штука? Разница в механизме. Давайте соблюдать законы. Давайте, но как? Потому что у нас с вами сложились такие замечательные условия, когда закон обойти проще, даже приятнее, чем соблюдать его стараться. Дай кому-нибудь 500 рублей, и вопрос твой решается. А можно быть принципиальным, сказать – не дам 500 рублей, буду брать отгулы, выходные, возьму отпуск, буду на дачу себе газ, подвод этот делать, не пойду в какую-нибудь местную управу с деньгами, собрав со всего дачного участка деньги, а будем честно ходить, собирать справки, год, два, жить без газа, без ничего. Можно и так, честным путем. Потом человек – да ладно, да что там, подумаешь. Понимаете, то есть, что-то не работает, какая-то система не работает, и получается так, что жить нечестно, воровать проще, просто удобнее. Человек ищет, где лучше, а рыба – где глубже. Такая вот штуковина. Силовые структуры, кстати, милиция, тоже на митинге были, нормальные ребята, такие же милиционеры, такие же, из народа, не какие-то там изверги с четырьмя головами. Просто они тоже живут в определенных условиях, у них вот так, им приходится выполнять вот такую работу. То есть, задача-то – поменять условия. Тогда и силовые структуры будут силовыми, и обратная связь будет обратной связью, а не обратной связью, когда подобрали 70 вопросов, которые тебе интересны, и ты на них ответил как бы. И соблюдение законов будет на всех уровнях, когда станет невозможно их не соблюдать, когда, не соблюдя закон, ты окажешься в местах… как у нас рассказывали, помните, историю смаковали – губернатор Иллинойса, откуда вышел Обама, когда он пытался продать место, даже, по-моему, продал, в общем, пытался продать место в Сенате. В Америке, представляете, в Сенате торгуют местами. В Америке попытался товарищ продать место в Сенате, так его за задницу взяли, и срок припаяли реальный. А у нас депутаты или какие-нибудь сенаторы все там прямо сидят честно-честно? Говорят – нет, там тоже куплено. А вы знаете случаи, когда кого-нибудь за это поймали, наказали? Какие-нибудь истории слышали на эту тему? Нет. Так что же? Как говорил Глеб Жеглов, (неразб.) определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать. Давайте мы с вами послушаем песенку, а потом, раз уж я упомянул нижнетагильских рабочих, поговорим немножко о них.

ЗВУЧИТ ПЕСНЯ А.ОРЕХЪ: Максим из Ивантеевки пишет: «Из быта мне надо, чтобы по электричкам перестали ходить торговцы и попрошайки, чтобы они смогли найти лучшее место в жизни». Максим, понимаете, в этом и штука – торговцам надо найти место для торговли, а попрошайкам – сделать так, чтобы у них было, чем заработать на жизнь, где жить и чем заниматься. Не от веселой жизни человек идет попрошайничать в электричку и торговать там всякой дрянью. «Не хватает свободы слова. Люди мне жалуются, что все плохо, но боятся ответственности за сливание информации в прессу и еще куда-нибудь», Антон Мелехов нам пишет. Антон, бояться-то сливание информации сейчас точно не надо, сейчас столько информации, на этом и Болотная площадь, и проспект Сахарова взросли, что люди не стеснялись, снимали то, что было на выборах, все шли в сеть и все это видели. «Что-то с ФСБ надо делать еще». Ну да. Тут вот что-то интересное писали про Навального… ну, не буду читать до середины. Ну, хорошо, вот смотрите – у нас была такая интересная история на этой неделе, это история с предысторией. Те рабочие с Нижнего Тагила, которые, насколько я помню, задали аж целых три вопроса в разных видах во время «прямой линии». Потом, правда, умные люди покопались и выяснили, что начальник нижнетагильского завода – это старый сослуживец Владимира Владимировича чуть ли не по дрезденской резидентуре. Поэтому на нижнетагильском заводе все хорошо. Но тем не менее, вот у них, смотрите, обращение придумали, Ксения Ларина его на нашем сайте продублировала, чтобы могли прочитать все. Я тоже прочитал, очень интересная вещь. Давайте попробуем или согласиться, или поспорить. «К пролетариям Урала». Ну, пока Урала, они обращаются. «Мы призываем всех тех, кому небезразлична судьба каждого конкретного предприятия всей страны поддержать инициативу рабочих Уралвагонзавода и создавать на своих предприятиях комитеты в поддержку Владимира Путина». Ну, пока все понятно. Дальше интересно: «В Москве и других крупных городах выходят на митинги «продвинутые» бездельники, которые присвоили себе право говорить от имени всего народа. Пока мы круглосуточно работаем на наших заводах, производим продукцию, которая приносит средства государству, они шатаются по улицам, горлопаня о своих правах, при этом не поднимая ни одной проблемы, которая действительно волнует людей. Нам некогда сидеть в Интернете, некогда митинговать, мы работаем. Но сегодня мы требуем, чтобы наш голос тоже был услышан. Мы говорим о том, что заводы дымят трубами, у нас есть работа и зарплата, есть перспектива. Мы хорошо помним, как в 90-е, когда Немцовы и Касьяновы работали в правительстве, нам не платили зарплату месяцами, заводы по всей стане закрывались. Мы не хотим возврата назад! Горбачевы развалили СССР, но развала России мы не допустим!» Кто-то, конечно, может над этим и посмеяться. Но по факту давайте разбираться. Заводы дымят трубами? Ну, если пишут рабочие, что дымят у них трубами, значит, дымят. Есть работа и зарплата? Есть, тоже не поспоришь. Есть перспектива? Перспектива у них, очевидно, есть, потому что у нас ближайший трехлетний бюджет – это чуть ли не 40 процентов оборона и безопасность. Уралвагонзавод будет завален заказами по самое не балуй. «Хорошо помним, как в 90-е нам на платили зарплату месяцами и по всей стране закрывались заводы». Было такое? Было, и мы это хорошо помним, хотя не работали на заводе. «Мы не хотим возврата назад». Тоже не поспоришь, логично. «Развала России не допустим». Подписываюсь тремя ногами. «Продвинутые» бездельники – это мы опустим. Если человек не вытачивает деталей, с точки зрения рабочего, это бездельник. У нас вообще такая давняя отечественная традиция, это не хорошо, не плохо, просто так сложилось, у нас считалось, что настоящий труд, работа – это то, что делается руками, в поте лица, и, желательно, круглые сутки, как они написали. Хотя круглосуточная работа на заводе – это нарушение гражданских и трудовых прав. Кстати, Прохоров предлагал же 60-часовую рабочую неделю, все тогда не разобрались и стали его клеймить, а вот люди вообще 24 часа работают в сутки, и ничего, наоборот, рады. Вот смотрите, какая получается штуковина. Люди-то, в общем, я говорю про труд, закончу эту мысль, извините. У нас считается труд… вот то, чем я занимаюсь, это не труд, это болтовня, я не работаю, я, в лучшем случае, за деньги Тель-Авива это делаю. То есть, я занимаюсь ерундой. А если бы я шел сейчас разгружать вагон, произведенный на Уралвагонзаводе, вот это была бы работа. У нас сложилось такое вот впечатление, что человек, который работает руками, долго, упорно, весь грязный, уставший, измотанный, ни на что ему не хватает денег – он работает. А человек, который пишет книги, сочиняет музыку, что-то делает в Интернете – он бездельник. Ну, вот такой стереотип, его сломать трудно. Но, тем не менее, по-своему люди же правы. Вот они работают на Уралвагонзаводе, им нужны заказы, заказы у них есть, перспективу им обрисовали на несколько лет вперед, зарплата у них наконец-то появилась, в 90-е годы не было, теперь появилась. Трубы у них дымят. То есть, их правда же вот такая, она действительно есть. А там они видят, в Москве выходят и говорят – да зачем нам этот оборонный заказ, куда нам танки эти делать? А человек на Уралвагонзаводе слышит – как «не делать танки»? я же делаю танки, это мои трубы, которые дымят круглые сутки, я тут зарабатываю, моя зарплата и перспективы, а эти какие-то непонятные ходят с какими-то длинными волосами, в очках, идиотских шапочках каких-то, они говорят, что не надо этого делать? Так я, значит, останусь без заказов, без танков, буду опять, как в 90-е годы, неизвестно чем заниматься? Другого-то человек делать не умеет. То есть, у него правда действительно вот такая. Вот скажите мне, давайте попробуем поспорить или согласиться с людьми с Уралвагонзавода. Может, они правы в чем-то? Может, есть и другая правда? Может, наоборот, их правда и есть правда, а все остальное ерунда? Доброй ночи, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Владимир из Москвы.

А.ОРЕХЪ: Значит, мы с вами не с Уралвагонзавода. Ну, так что, может, правы работяги-то?

СЛУШАТЕЛЬ: Работяги со своей стороны неправы, но им обращаться больше не к кому и спросить тоже не с кого. Единственное, чем мы им можем помочь – это ввести такое законодательство, которое будет заставлять делать ответственными наших избирателей и избранников перед избирателями, чтобы постоянно отчитывались, что они полезного сделали, что они собираются делать еще, и согласовывать эти действия с работягами, и с нами с вами, с длинными волосами. Хотя у меня волос уже, мягко говоря, не так много. Вот в этом отношении я хочу напомнить вам об одном вашем выступлении, очень правильное, мне понравилось. Помните, когда Путин только еще начал выступать, вы сказали – чтобы он не воровал, необходимо обеспечить его будущее. Вот сейчас он находится в такой же ситуации, понимает он это, или нет, это понимает Хазин, понимают многие люди. Но будущее-то у не обеспечено, и поэтому приходится ему вот так руками и ногами хвататься за все.

А.ОРЕХЪ: Какое же мы ему будущее должны обеспечить еще?

СЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, у нас была старая категория «номенклатура». Мы ее ругали, как последних дураков. Номенклатура была безответственная. Если заставить эту номенклатуру отвечать за свои действия, опять же, держать ее на хороших зарплатах, с мигалками, с пакетами и со всем остальным, то, может, и не надо, деньгами можно выплатить, пусть разбираются. Вот именно ответственной должна быть номенклатура. Сделает Путин что-то хорошее – молодец, слава богу, делай дальше. Сделает что-то плохое – переизбрали. Но, кстати сказать, будущее-то обеспечили, поскольку мы его выбрали, мы за него и платить должны, отвечать.

А.ОРЕХЪ: Извините, что я вас перебиваю, но с работягами мы с вами кто-то не разобрались. У них вполне конкретная система ценностей. У них есть заказ, работа, зарплата, обеспеченное будущее. И они помнят, как этого всего не было, и они этого не хотят.

СЛУШАТЕЛЬ: Извините, что я вас перебиваю. Все, что вы сказали, у них будет в том случае, если президент, депутаты будут отвечать перед ними за свою работу. Допустим, нет у него работы. Что, нельзя, скажем, половину ульяновцев сначала перевести на половину работы, а на половину недели, когда работа появится… кстати сказать, кредит у нас есть, вполне может быть и трудовой кредит. Какое-то время кормим человека, а потом говорим – вот появилась работа по твоей специальности, поезжай, тебя обеспечим квартирой, с семьей поезжай, работай.

А.ОРЕХЪ: Это тоже хорошая мысль, это к проблеме всяких моногородов, которые, вот у людей там нет другой работы, и они вынуждены, также, как в Тольятти, они делают эти безумные машины совершенно, им деваться некуда. Конечно, скажешь – эти «Жигули» на помойку давно все пора. Они скажут – куда «на помойку», а людей я куда дену, они эти «Жигули делают». Конечно, они будут за эти «шестерку», «пятерку» и всякую прочую дрянь стоять горой, потому что у них ничего другого нету. Людям-то кушать надо, у них семьи.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот об этом, кстати сказать, президент и мы с вами должны думать.

А.ОРЕХЪ: Все, спасибо вам за звоночек. Смотрите, там же ведь какая еще история с Уралвагонзаводом? Он, действительно, делает много вагонов. Я думаю, может, ему вместо этого количества танков, вагонов делать побольше, грузы какие-нибудь развозить по стране? Про вагоны ничего не могу сказать. Они же там еще, на «прямой линии» когда выступали, они Макарова клеймили и Сердюкова, которые не хотят покупать танки. Понимаете, тут ведь даже не к рабочему вопросы. Рабочему чего сказали, то он и делает. Рабочий, я надеюсь, старается, делает добросовестно. Но проблема в чем – что у нас… это, между прочим, тоже вопрос конкуренции. Вот надо нам произвести танков 10 штук. Кто у нас их производит? Уралвагонзавод. А кто еще производит танки? Никто не производит. Говорят – ребята, вот вам сто миллионов, сделайте нам 10 танков. А потом начинаются эти игры – вы знаете, мы за год не успеваем, нам надо полтора года, и в сто миллионов мы не укладываемся, нам надо 150. Ну, а куда деваться? Танки нужны? Нужны. Даем полтора года и 150 миллионов. Потом они сделали еще, еще, еще, наконец, полтора года превратились в два, 150 миллионов превратились в 200, танки, которые, условно говоря, стоят 70 миллионов, уже идут за 200, сделано уже не за год, а за два. А потом у нас начинаются международные тендеры. Ведь мы же продаем оружие на Запад. В последний год ведь сколько было этих историй? Очень много этих было историй, когда выясняется, что самолеты наши, которыми мы всегда гордились, вдруг перестали покупать. С индусами тогда, индусы наши, еще с советских времен, надежные партнеры. Фигушки, купили что-то другое. Арабам показали этот танк, который делает Уралвагонзавод, показали на выставке в Эмиратах, где-то там, в арабских пустынях – не купили танки. Что, там русофобы сидят? Нет, шейхи просто посмотрели, какой танк, в их условиях какой им выгоднее по цене, по качеству, по всем параметрам, и купили не наши танки. Рабочий Уралвагонзавода может сколько угодно обижаться, потому что он, может быть, конкретно свою работу делает хорошо. Хотя, когда у человека нет альтернативы, все равно он сделает эти 10 танков, никуда не денется, где-то может он, извините, и болт забить на это дело. Сказать – а, все равно и так, и так, хоть за год, хоть за два, хоть за сто миллионов, хоть за двести, никуда не денетесь, я вам этот танк сделаю, некому больше. А потом выяснилось – уже не берут за границей. Как говорят – обеспечим деньги государству. Так, получается, не обеспечиваем государству деньги-то на Уралвагонзаводе. Хотя этот конкретный рабочий, может быть, и понимает, куда. Но мы все равно закачаем туда эти самые, мы эти деньги не государству обеспечим, а у государства возьмем. И вот когда говорят – у нас в стране столько нерешенных проблем… правильно, так если у нас столько нерешенных проблем… у нас был госсовет на этой неделе, где Владимир Владимирович искренне совершенно, госсовет был с регионами, они уже решили сейчас под сурдинку, напуганные всем подряд, они решили регионам побольше отдать прав. И там некоторые губернаторы стали зарываться, сказали – а давайте вообще нам акцизы на водку, давайте все. И Владимир Владимирович их так прервал, осек, сказал – товарищи, вы что? Мы снижаем НДС на один процент, а выпадающие налоги от этого одного процента за счет чего восполним? И дальше замечательная фраза – у нас на ближайшие планы такие расходы на оборону, у нас оборонзаказов на 20 триллионов, вы понимаете, что нам надо обеспечить? Где мы тогда возьмем деньги? Тут бы и спросил какой-нибудь человек – а на какой хрен нам вообще 20 триллионов оборонзаказ? 40 процентов нам на оборону на кой хрен нам нужно? От кого оборона? От кого мы будем защищаться? Главное, мы можем хоть сто процентов потратить, как Америка, мы все равно не вооружимся, мы можем потратить весь наш бюджет, его все равно не хватит, чтобы догнать Америку по танкам, ракетам и самолетам, просто не хватит. А если у нас будет делать их один завод – вот, соответственно… может быть, вы со мной не согласны. Вот еще человек звонит, давайте послушаем, у нас еще есть с вами некоторое время. Алло, доброй ночи.

СЛУШАТЕЛЬ: Я дозвонился?

А.ОРЕХЪ: Дозвонились. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Артем.

А.ОРЕХЪ: Откуда вы, Артем?

СЛУШАТЕЛЬ: Я из Московской области, из Щелково.

А.ОРЕХЪ: Так, что в Щелково думают по этому поводу? Я считаю, что у рабочих есть своя правда, я ее понимаю, я не против рабочих.

СЛУШАТЕЛЬ: Эти ребята, которые там по телевизору из Нижнего Тагила, их просто согнали, как «нашистов» с этими барабанами, и сказали – будете говорить вот это и вот это. Я думаю, надо Путину один день взять как-нибудь, без (неразб.), купить такую штуку с капюшоном, выйти и по стране проехаться, посмотреть, как она живет.

А.ОРЕХЪ: «Штука с капюшоном» - это хорошо.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, спортивная такая.

А.ОРЕХЪ: Типа куртки.

СЛУШАТЕЛЬ: «Анорак» вообще называется правильно.

А.ОРЕХЪ: Представляете, Путин в анораке. Это хорошая вещь, я запишу.

СЛУШАТЕЛЬ: Так вот, пусть он проедется по стране, зайдет в детскую поликлинику, в школу, где-нибудь километров 100 от Москвы…

А.ОРЕХЪ: Знаете, и в Москве места есть неплохие, чтобы зайти и посмотреть.

СЛУШАТЕЛЬ: На заводы, на предприятия зайдет. Есть крупные предприятия, даже здесь, в Московской области, не буду называть, какие. Чем они занимаются? Кто стеклопакеты делает, кто мебель, кухни, никто не работает по своему профилю. О каком мы там ВПК говорим? Это пыль в глаза все, я считаю.

А.ОРЕХЪ: Кстати говоря, между прочим, эти самые кухни и пакеты – тоже ведь не последняя вещь у вас в доме. Представляете, у вас в доме стоят нормальные окна, хорошие такие, не немецкие стеклопакеты, не польские, а наши, сделанные у нас. Вот Коля Котов, звукорежиссер, мне показывает такие фиговинки. Он мне правильно говорит – цена меньше наша, потому что у вас в Щелково сделали. Пусть будет, не обязательно делать танк. Представляете – вы сидите у себя дома, в Щелково, сделанный у вас в Щелково пакет, который будет раза в три дешевле, сделанная там же кухня, хорошая, не из ДСП кое-как склепали, что все висит, хорошая. Разве плохо?

СЛУШАТЕЛЬ: У нас не бывает не из ДСП, у нас не умеют делать.

А.ОРЕХЪ: Ну вот пусть научатся, наконец, люди делать нормальную кухню.

СЛУШАТЕЛЬ: Да я сейчас не о кухне, я о тех рабочих. Это те же самые ребята, у них такие же проблемы, они не могут детей в сад пристроить, они приходят, с них везде берут деньги. Они везде натыкаются на те же проблемы, что и те ребята, которых они называют бездельниками. Я с 16 лет работаю, я на предприятиях работал металлургических, на крупных заводах работал. Я такой же работяга, как и они. И я не согласен с тем режимом, что сейчас происходит в стране.

А.ОРЕХЪ: Я понимаю. Все, Артем, извините, у нас просто с вами время выходит, ради бога, я вас оборвал просто потому, что у нас остались какие-то секунды. Друзья мои, я вас заранее с Новым годом поздравлять не буду, потому что еще целые сутки, еще успеется, как говорится. Но мысленно с вами. А мы через недельку встретимся, я надеюсь, уже в полном составе, с Василием Уткиным, и тогда подведем наши русско-бомбардирские, настоящие, натуральные итоги. (неразб.). Все, счастливо.


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2025