Русский бомбардир - 2011-12-09
В. УТКИН - Здравствуйте.
А. ОРЕХЪ - Здравствуйте, здравствуйте.
В. УТКИН - Дорогие, не дорогие.
А. ОРЕХЪ - Менее дорогие, совсем не дорогие.
В. УТКИН - Да, драгоценные.
А. ОРЕХЪ - И практически бесценные, то есть не имеющие никакой номинальной стоимости, но не менее любимые нами от этого. Василий Уткин, Антон Орехъ. Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы».
В. УТКИН - Программа «Русский бомбардир». Практически паразиты, да.
А. ОРЕХЪ - Как можем, паразитируем. Так, ну что, один вопрос на повестке дня, Вась, уже снят: Сетевизор работает. То есть всё, мы уже не будем прикованы к этому вопросу, отвечать на него до середины передачи. Он заработал. Всё у нас с Сетевизором в порядке. +79859704545, аккаунт vyzvon в Twitter’e, пишите нам через компьютеры, и дальше наблюдайте на всех мобильных устройствах, какие только сможете найти.
Смотри, Алексеича показывают.
В. УТКИН - Алексеича показывают, да.
А. ОРЕХЪ - На Euronews’е вообще…
В. УТКИН - А сейчас, представляешь…
А. ОРЕХЪ - Смотри, Алексей Алексеич.
В. УТКИН - Раскрыл самую свежую новость – Борис Березовский пришёл на акцию против итогов выборов в Госдуму.
А. ОРЕХЪ - Угу? И что же он там сказал?
В. УТКИН - И он тоже протестует.
А. ОРЕХЪ - Потому что партийный. Вот. Ну что, Василий, сегодня тема серьёзная. Я сегодня настроен серьёзно, по-боевому.
В. УТКИН - Ну-ка.
А. ОРЕХЪ - Ну-ка, баранки гну-ка. Вот. Собственно, завтра у нас грядёт непростой день.
В. УТКИН - На Болотной площади.
А. ОРЕХЪ - На Болотной.
В. УТКИН - На Болотной.
А. ОРЕХЪ - На Болотной. Завтра у нас грядёт непростой день. Ну, может, он будет и самый простой. Я бы даже очень хотел, чтобы всё завершилось мирно, чтобы люди пришли, выразили свою точку зрения, проскандировали в рамках закона и спокойно, без мордобоя, арестов по 300 – по 500 человек, разошлись, были довольны обе стороны, одни соблюли порядок, который им хотелось соблюсти, другие – что свою точку зрения высказали.
В. УТКИН - Соблюли порядок, который им хотелось соблюсти.
А. ОРЕХЪ - Да. Василий, как ты относишься к этому всему? Вообще, у нас неделя… некоторые, знаешь, говорят, что мы родились заново, в другой стране оказались после выборов, что было одно, а теперь совершенно другое.
В. УТКИН - А что, правда? Есть такие, которые говорят, что родились заново и оказались в другой стране?
А. ОРЕХЪ - Да.
В. УТКИН - Вот идиоты.
А. ОРЕХЪ - Есть же, ну как тебе сказать, есть устойчивые обороты речи. Поэтому если кто-то говорит, что он родился заново, он не думает, что он действительно родился заново.
В. УТКИН - Я бы сказал, что просто все… моё чувство скорее другое, я ещё раз понял, что я нахожусь именно в моей стране, именно в ней и именно в ней родимой, так сказать, где всё знакомо. Вот, мало кто вдумывается в выражение «знакомо до боли», мало кто вдумывается, а ведь это именно тот самый случай.
А. ОРЕХЪ - Боль?
В. УТКИН - Знакомо до боли. Вот оно, родное, понимаешь? Вот оно.
А. ОРЕХЪ - Когда отоварили кому-то, да, не в первый раз.
В. УТКИН - И отоварили, да. Вот, чувство, знакомое до боли – это когда вы выходите из подъезда и на ледке поскальзываетесь и коленочкой, вот, прям по асфальтику, вот это и называется «знакомо до боли» в самом простом варианте.
А. ОРЕХЪ - Василий, давай мы начнём с тобой с самого начала, царя Гороха.
В. УТКИН - Давай.
А. ОРЕХЪ - Ты на выборы на прошлые ходил?
В. УТКИН - Нет. Я ж тебе сказал, что не ходил. Сказал, что не пойду и не пошёл. Не пошёл по той простой причине… я совершенно не понимаю, в чём разница, если мой голос сопрут или если я сам проголосую за того, за кого не хочу. Я не понимаю разницы. Поэтому если мне не за кого голосовать, я не иду. Удивительно, какая вещь, правда?
А. ОРЕХЪ - Вот, понимаешь, один мой хороший товарищ из наших из эховских – он тоже тогда не ходил ни на выборы, ни на митинги.
В. УТКИН - А тут пошёл – проголосовал за коммуняк.
А. ОРЕХЪ - Нет. Он и не собирался ничего этого делать, но я просто расскажу, как он оказался на митинге в итоге на Чистых прудах.
В. УТКИН - А, расскажи.
А. ОРЕХЪ - Вот. Он оказался не один, а с подругой ещё. То есть совершенно случайно выяснилось…
В. УТКИН - Боевая подруга.
А. ОРЕХЪ - Да нет, нормальная подруга, хорошая.
В. УТКИН - Нет, теперь уже после этого.
А. ОРЕХЪ - Ну, там до боя-то не дошло. Они, в общем, они не кинулись на прорыв цепи ОМОНа извлечь Чурова из его тёплого кресла. «Спасибо деду за победу» мне очень понравилось, кстати.
В. УТКИН - Очень красивый, да, великолепный, «Спасибо деду за победу», где Медведев пожимает руку Чурова – это великолепная, действительно, была картина.
А. ОРЕХЪ - Вот. Значит… нет, он был не в тех рядах, которые ринулись, их обзывали нехорошими словами. Ну просто он пришёл, поприсутствовал, принял участие, отдал долг и ушёл. Но он пришёл туда почему? Потому что напротив его фамилии в графе стояла уже чья-то подпись. Стояла… и, говорит, знаешь, что-то так обидно стало, думаю – какого черта? Я прихожу, подпись… уже какой-то вахлак расписался за меня, проголосовал, я даже догадываюсь, за кого. Думаю – это что вообще? Человека пробрало, он огорчился реально, обиделся. Пошёл на митинг. Взял подругу. То есть, понимаешь…
В. УТКИН - Пришёл на митинг, а там уже на его месте стоит кто-то другой, да, вот…
А. ОРЕХЪ - Нет, ну ты понимаешь, Вась, ну получилось… тебе хиханьки-хаханьки, шутки… действительно, два человека пришли уже, были совершенно спокойно… жили жизнью обывателей, ну да, были где-то в душе не согласны с чем-то, но реально вот таким образом возникло ещё две активных единицы. А завтра, я так подозреваю, этих единиц будет ещё больше, причём, значительно.
В. УТКИН - Наверное. Дай им бог.
А. ОРЕХЪ - А я не понимаю, у наших властей какой смысл в таком поведении?
В. УТКИН - В каком? Власти-то что? Власти выделили бОльшую площадь, и вроде как дали разрешение на бОльшее количество народу.
А. ОРЕХЪ - Нет, я не об этом. Смотри, когда на Триумфальной всё это ещё только начиналось, 31-ые числа были, Марши несогласных.
В. УТКИН - А это не одно и то же.
А. ОРЕХЪ - А ты ещё же не дослушал. Ну туда приходило небольшое количество народу. В общем, как-то стабильно небольшое, до какого-то времени, пока они не стали раздражать своим видом и на двести митингующих… там же есть, кстати, говорят – почему так принципиально – 300 человек заявить или 10 000. Там же есть определённая, что называется, санитарная норма. 300 митингующих – вам выделяют, там, не знаю, 10 полицейских. А на 10 000 вам уже выделяется большее количество, то есть они должны какое-то количество ограждений предусмотреть, подходов-отходов, что-то перекрыть, сколько-то вызвать полиции, то есть технический вопрос, не имеет значения.
Но там на 300 митингующих приходило 400 полицейских, прилетал замечательный хабаровский ОМОН злой, ну, представляешь, из Хабаровска лететь в другой часовой пояс в грузовом отсеке с щитом в шлеме, в эту чёртову Москву… конечно, побьют кого угодно, только покажи.
В. УТКИН - Естественно.
А. ОРЕХЪ - Значит, эти 400 омоновцев дубасили 300 человек. Потом стало приходить 500. То есть вместо того чтобы просто не заметить… ну, там какие-то 300 юродивых пришли, проорали и ушли. Большой город Москва. Мало ли там, кришнаиты проходят с барабанами. Да кого только нет? Плюнуть… нет, вот что-то где-то в заднице свербило. Потом пришло 500. Потом пришло ещё больше. В результате это стало уже новостью. Там собиралась уже…
В. УТКИН - Ты куда клонишь, я не пойму, куда клонишь?
А. ОРЕХЪ - К выборам.
В. УТКИН - Что стоишь, качаясь?
А. ОРЕХЪ - К выборам. Ну дайте вы проголосовать-то. Ну, вот, зарегистрируйте, допустим, партию «Парнас». Ну набрала бы она свои 3%. Так же как партия Явлинского, никуда бы не прошла. «Ну видите, ребята, ну что, Каспаров и Немцов – ну дали им, зарегистрировались, собрали 3%. Видите? Никому не нужны». Нет, они сделали так, что они их запретили, потом куда-то не пускали, всякий раз…
В. УТКИН - Отогнали Прохорова от этого дела, да?
А. ОРЕХЪ - Ну и в результате что? Вот. Так же как было на этих самых Чистых прудах. Ну Илья Яшин… я понимаю, что человек сейчас сидит в каземате, не очень хорошо это говорить… в общем, он моим большим уважением не пользуется, потому что… старик, вы подали заявку на митинг, провели митинг, но куда попёрли-то, зачем? Рваться через ОМОН, чтобы получить дубиной, сесть на 15 суток. Хорошо. Но Навального свинтили уже как-то не по делу. И человек, который был известен в Интернете среди определенного количества людей, постепенно превращается уже в уличного лидера. Уже там к нему на кривой козе не подъедешь. 7000 было на прудах, завтра будет 35. Смысл какой? Уже пригнали туда милицию, ОМОН, сейчас показывают… уже они стоят там.
В. УТКИН - Уже стоят, да?
А. ОРЕХЪ - Уже стоят на Болотной, уже этим рядком машины, козлы… в смысле эти… УАЗики. Уже стоят.
В. УТКИН - Уже стоят бронированные козлы.
А. ОРЕХЪ - Уже завтра там, допустим, народ потоптать, чтобы потом…
В. УТКИН - Что он смеётся? Звукорежиссёр смеётся.
А. ОРЕХЪ - А у него хорошее настроение.
В. УТКИН - Лыбится.
А. ОРЕХЪ - Потом придёт…
В. УТКИН - Да, бронированные козлы стоят. Да.
А. ОРЕХЪ - Не 35000, а 50. Смысл в этом? Ну вот смотри, дальше у нас появляется Чуров. «Спасибо деду за победу».
В. УТКИН - Прости, пожалуйста, а у меня теперь вопрос… вот ты считаешь, что если бы, вот, в понедельник на Чистых прудах, вот, сошлись, помитинговали и все бы разошлись, да? Ты считаешь, что не собралось бы сейчас 35000?
А. ОРЕХЪ - 35 не собралось бы точно.
В. УТКИН - Собралось бы. Собралось бы.
А. ОРЕХЪ - Не-а.
В. УТКИН - Мой друг, ты недооцениваешь одно очень простое обстоятельство: это модно сейчас. Это пошло в моду, это стало трендом, понимаешь?
А. ОРЕХЪ - Что именно?
В. УТКИН - Ну как что? Ну как что? Первое в Москве светское мероприятие, на котором любой гопник может встретить Божену Рынску. Слушай, ну когда ещё можно было где-то встретить Божену Рынску? А тут её свинтили… кстати, это очаровательная история. Кстати, я очень сочувствовал, что её арестовали во вторник на Триумфальной, но вот что интересно. Я помню, что там… я всё отслеживал, естественно, следил по сообщениям. Значит, было сказано, что у неё попросили удостоверение, она показала удостоверение, нормальное. Заламинированное, они говорят – это ксерокопия, что, естественно, не было ксерокопией. И тут же арестовали. А потом на картинке в Rutube’е появилась маленькая подробность. Я не хочу сказать, что поэтому, я ещё раз говорю, что это просто антураж. В любом случае взяли бы… уже подошли…
А. ОРЕХЪ - Уже подошли брать.
В. УТКИН - Уже взяли. Там… была ещё фраза, которую Божена сказала: «Я тебе сейчас пасть порву», - понимаешь? И вот на фоне этого, ну, согласись, всё это… Нет, я ещё раз говорю, я очень сочувственно отношусь, я очень сочувственно отношусь, и будь я членом Общественной палаты или Совета при УВД, я тоже бы поехал вызволять, наверное, но какой смысл? Я поеду или не поеду. Я просто чувствую на расстоянии в данном случае. Но всё-таки уже история заиграла, понимаешь? Она уже засверкала, она уже великолепна. Она блистательна. Сейчас, знаешь, она объявила на всех своих ресурсах – ЖЖ и прочих – что ей нужно обязательно поимённо состав полка, который стоял в оцеплении.
А. ОРЕХЪ - А, ну это интересная будет игра. Я помню, из нашей, близкой тебе футбольной темы так же пытались в Нижнем Новгороде найти человека, который Лазовича…
В. УТКИН - Может быть, да, может быть.
А. ОРЕХЪ - Лазовича же там ткнул?
В. УТКИН - Да, Лазовича.
А. ОРЕХЪ - И выяснилось, что… это же тоже была прекрасная история, когда… ну не могли найти реально человека, то есть, ну, полк, там же все по именам, фамилиям, там же все пересчитаны. Полк милиции – это же не, вот, мы, там, пришли на Болотную, это определённый личный состав, все по именам расписаны. В общем, установить этого человека не так трудно. «Мы не нашли». То есть там швыряли бананы какие-то с трибуны – «мы не нашли». Омоновец тыкал в кого-то шокером – «мы тоже не нашли», «мы никого не нашли».
В. УТКИН - Нет, ну а чё, собственно, чё удивляться, что они не могут найти, кто убил Магнитского, если не могут мента найти, который в оцеплении стоял.
А. ОРЕХЪ - Нет, с Магнитским хорошо, потому что там сидели люди, против которых, собственно, и выдвигается это всё. Они начинают собирать пресс-конференцию и говорить, что «мы все расследовали». Нарисовали какую-то схему, говорят – нет, вы знаете, по этой схеме ничего, всё чисто. И жалобы… А какие жалобы-то? Вроде бы и жалоб не было. У него были какие-то следы от наручников. Но от наручников никто не умер ещё. Нормальное дело, чё. И на ногах. Ну и на ногах, да, тоже синяки были в принципе, ну что, по ноге ударили, что… футболистам тоже каждый день по ноге бьют, тоже никто не умер.
В. УТКИН - Никто не умирает, да.
А. ОРЕХЪ - Действительно. Бывает и так.
В. УТКИН - Кому-нибудь по ноге дадут…
А. ОРЕХЪ - Нет, ну дали же из «Коммерсанта» какой-то парень, тоже по ногам… ну живой же, что… скажут – это пиар. Зато теперь тебя все знают! Пиар!
В. УТКИН - Не был на конференции по этому поводу, потому что сейчас в больнице – вывих шейных позвонков, говорят – ну как это так? Били по ногам, а вывихнуты шейные позвонки, ты уж определись, старик.
А. ОРЕХЪ У тебя шея-то где находится?
В. УТКИН - Может быть, потом уходил оттуда и всё оглядывался, оглядывался, журналист по сторонам головой вертит, вывихнул шейные позвонки, чё.
А. ОРЕХЪ - Смотрел, народ отреагирует кто-нибудь…
В. УТКИН - Да, по сторонам крутит головой, и шейные позвонки… а били-то по ногам они. Ну ещё рассказывал, что на нём прыгал какой-то милиционер на груди. «А шейные-то позвонки причём?».
А. ОРЕХЪ - Били по ногам, прыгали по груди, а сломали только шейные позвонки. Удивительно.
В. УТКИН - Грушницкий тщательно целил в лоб – пуля оцарапала колено. Это из школьного сочинения, знаешь такой…
А. ОРЕХЪ - Вообще, Вась, эта неделя была прекрасна всякими удивлениями, в частности, Ростовская, Воронежская и Свердловская области…
В. УТКИН - Извини, что перебиваю. А люди, я уверен, думают, что мы юродствуем.
А. ОРЕХЪ - А они, наверное, думают, что мы серьёзно. Люди не всегда понимают, кстати.
В. УТКИН - Юродствуем.
А. ОРЕХЪ - К сожалению. Нет, мы не всерьёз, если это надо объяснить. Мне понравились Ростовская, Воронежская и Свердловская области, где, вот, кстати, когда Дмитрий Анатольевич посмотрел ролики, говорит – не убедительною Он всё равно что-то посмотрел какие-то… неубедительные ролики. Вот. А там просто чистая арифметика. Это Россия-24 показывала голосование по регионам, но уже к ночи начали изголяться, потому что сколько можно эту таблицу с 7 партиями? Всё уже более-менее ясно. Поэтому стали выводить картинки с места. Ну вот как проголосовала, допустим, Воронежская область. Интересно же в 3 часа ночи узнать?
В. УТКИН - Очень интересно. Я, кстати, не спал – хотел узнать, как Воронеж…
А. ОРЕХЪ - Вот. И там были, я боюсь перепутать, нет, в Ростовской области в сумме было 140%, ну проголосовавших за все партии. Смотрю – какая-то чушь, потому что Единая Россия 58…
В. УТКИН - Прости, а что тебя волнует? Ростов – большой город. Там может быть и 140, и 160%.
А. ОРЕХЪ - Вот. Там, по-моему…
В. УТКИН - В Москве, думаю, процентов 250.
А. ОРЕХЪ - Там, по-моему, все проходили в думу. В Думу все партии в Воронеже… ой, в Ростове никому не жалко было. Но в Воронеже было 130, в Свердловской 115. Ну тут в общем ничего такого не было. В Чечне проголосовало 99,51, если я не ошибаюсь, и 99,4 они проголосовали за «Единую Россию». Это тоже, в общем, не вызывает никакого удивления, ну, обиды… и с зелёнкой приходят люди, с бородами, с портупеями, отдают свой голос и уходят обратно в тайгу в лес. В схроны. В общем, это никаких сомнений не вызвало, но Чуров нам сказал о том, что он знал о том, что все ролики были заранее на квартирах.
В. УТКИН - На квартирах сняты были, действительно.
А. ОРЕХЪ - Там квартиры, действительно, я бы от такой квартиры не отказался бы. Правда, приживалов много было бы, лиц иногда мелькало… какие-то тётки с печатями бегали, но на квартире, знаешь, в кватирнике…
В. УТКИН - А в хорошую квартиру, знаешь, можно много придумать.
А. ОРЕХЪ - А то, может быть, дома людей в хлебосольный всех пускают.
В. УТКИН - Да.
А. ОРЕХЪ - Милиция? Заходи, милиция. Тётка с печатью? Приходи.
В. УТКИН - Костюмированная была. Ты знаешь, сейчас в любом магазине можно купить себе мундир.
А. ОРЕХЪ - Можно. Правда, сейчас запрет, по-моему, на продажу камуфляжа. Камуфляж нельзя, а с погонами… как-то так.
В. УТКИН - Серьёзно? А я тебе объясню, почему камуфляж нельзя, а погоны можно. Потому что погоны – они тебя выделяют, а камуфляж тебя камуфлирует. Скрываться нельзя, а выделяться – пожалуйста. А как же ещё? Да, ну мы, мне кажется, отдалились от темы.
А. ОРЕХЪ - Нет, я просто вспоминаю, что было интересного на этой неделе. Было прекрасное… тот же Чуров, он вообще очень пополнил… в эти дни он рассказал – вы знаете, мы ставили эксперимент с вбросами. Я сразу, правда, подумал – зачем?
В. УТКИН - Я пропустил. Ну-ка, ну-ка. Что-то про эксперимент, да?
А. ОРЕХЪ - Нет. Он сказал – какой-то человек сказал, что при нём вбросили 1000 бюллетеней.
В. УТКИН - Да, да, да.
А. ОРЕХЪ - Ну я так понимаю, что человек, который это говорил, всё-таки как фигура речи. Здорово, Вась, тысячу лет тебя не видел. А ты так скажешь – так, значит, ты ж меня не видел с какого? С 1011 года с декабря. Это тебя не свете не было. Ещё прадедушки твоего не было. Это ты всё врёшь, друг. Вот, Чуров сказал – ах, 1000, значит, 1000. Мы, говорит, позвали людей, чтобы бросить 1000 бюллетеней в урну, сказал. Так вот, рекорд по вбросу – 15 минут. Я думаю – а зачем? Зачем Чурову понадобилось измерять скорость вброса тысячи бюллетеней за 15 минут? Главное, что, это я так полагаю…
В. УТКИН - А я тебе объясню, почему. Слушай, ну у человека работа раз в 4 года бывает. Ну ему скучно, понимаешь?
А. ОРЕХЪ - Не зря же у него есть всякие региональные выборы. Он ответственен за все выборы.
В. УТКИН - Честное слово, ты ходишь на работу – на работу, а потом вдруг – хоп, и сегодня у тебя корпоратив. И это совсем другое дело, один раз в году. А тут, понимаешь, рутина, региональные выборы…
А. ОРЕХЪ - Первую лигу тебе ж доводилось комментировать?
В. УТКИН - Конечно.
А. ОРЕХЪ - Ну без огонька.
В. УТКИН - Ну без огонька абсолютно.
А. ОРЕХЪ - Черт с ними. Кто там в левые ворота в красной майке.
В. УТКИН - У него праздник. А вот интересно, дай-ка вбросим.
А. ОРЕХЪ - Тысячу. А если ты её впихнешь…
В. УТКИН - А если 3 тысячи?
А. ОРЕХЪ - 3 тысячи – 12 минут, 12 часов голосование по 15 минут. Значит, 48 тысяч можно впихнуть. О, слушайте, я посчитал, сколько можно путём вброса на одном избирательном участке в одну урну впихнуть бюллетеней.
В. УТКИН - Да.
А. ОРЕХЪ - За 15 минут тысяча, значит, за час 4 тысячи. 12 часов голосование – 48 часов недели. Можно запихнуть в одну урну, если непрерывно их запихивать. Тут же объём вбросов можно рассчитать. На моём участке были 2 урны.
В. УТКИН - Да.
А. ОРЕХЪ - То есть можно, если никого не пускать, 96 000 только у меня могло быть.
В. УТКИН - Я понимаю, зачем нужен такой эксперимент. Я понимаю, зачем нужен такой эксперимент. Мне кажется, такой эксперимент может быть нужен для того, чтобы понять, сколько реально можно вбросить, чтобы вбрасывать, понимаешь?
А. ОРЕХЪ - Нам пишет наш слушатель Аал: «Ваххабиты с открытыми удостоверениями».
В. УТКИН - Понимаешь, дальше-то ведь… слушай…
А. ОРЕХЪ - А лучше ваххабитская карусель. Они едут на БТР, народ шугается, а они едут – нос выстроили, и со всем, опять же, с портупеями, как это…
В. УТКИН - Камуфляжи.
А. ОРЕХЪ - Камуфляжи, ленты. Народ прячется, думает – всё, значит, в городе белые. А это ваххабиты едут по участкам. У них карусель, открепительных талонов 2 ящика. Туда по 96 тысяч впихивать. Вот так.
В. УТКИН - Понимаешь, для чего нужно было… Вот, на самом деле… чего уж ни говорилось по поводу этих вбросов, мы узнавали, сколько можно вбросить. Понимаешь, ведь дальше-то будет сложнее. Поэтому нужно знать, реально сколько можно вбросить, ты понимаешь? Чтобы планировать.
А. ОРЕХЪ - Ну, конечно, рассчитывать явку, что-то с ней делать.
В. УТКИН - Как-то что-то делать нужно. Вот, сколько можно, а сколько уже нельзя, да?
А. ОРЕХЪ - Уже больше… он должен больше 96-ти на участке №12-13 уже не влезет. Всё. То есть вот, ребята, или ставьте ещё урну, сказать - товарищи, мы поставили эксперимент. У нас влазит только в одну 48. Либо ставьте дополнительную урну на наш участок, у нас народу много, либо как-то расширяйте отверстие. А вот эта говорящая урна, которую Дмитрий Анатольевич поприветствовал… туда-то как там-то какая пропускная способность? Если их скотчем только, вот, знаешь, один бюллетень к другому лепить скотчем, вот смотри, у нас Сетевизор, должно быть видно. Там скрепляют скотчем и плавно туда в машину… а машина только говорит – спасибо, обработано. Спасибо, обработано, спасибо, обработано.
В. УТКИН - Спасибо, больше не могу – буэээ.
А. ОРЕХЪ - И дальше на выходе Шрёдер уже с другого конца, но Шрёдер, чтобы всё-таки помешалась. Вот это хорошая такая технология.
В. УТКИН - Так. Очень много разных СМСок приходит на +79859704545. «Грязь… Где бабки, холуи? Зачем вам митинги? Федор».
А. ОРЕХЪ - Фёдор.
В. УТКИН - Фёдор, нам ни к чему. Я не пойду на митинг, я не пойду на митинг, я сразу честно могу сказать.
А. ОРЕХЪ - Почему?
В. УТКИН - Почему? Объясню. Потому что меня, вот, что меня возмущает во всей этой истории, если по-серьёзному говорить, да, со всеми этими безусловно фальшивыми выборами, что меня используют.
А. ОРЕХЪ - Ты не хочешь, чтоб тебя использовали на митинге?
В. УТКИН - Да. У меня нет ощущения, что меня на митинге не используют. Я не хочу одно пользование другим выбивать. У меня пока этого ощущения нет. Но я категорически не хочу идти против, я хочу пойти за что-нибудь.
А. ОРЕХЪ - За что-нибудь. Вот, Вась, я об этом хотел сказать, раз уж мы серьёзно вывернули.
В. УТКИН - Я сочувствую, я сочувствую, я поддерживаю морально и так далее. Не пойду на митинг. Не пойду именно по этой причине.
А. ОРЕХЪ - Я вообще до сих пор на митинги никогда не ходил по той причине, что вообще не хотел сливаться с какой бы то ни было толпой. Мы, по-моему, как-то даже обсуждали. Я подписывал только те письма где-то в Интернете, где можно быстро было найти мою фамилию. Вот, вводишь в поисковый… Орехъ – и находишь. Вот, под номером таким-то есть я. И, соответственно, потом я имею возможность выступать со своей подписью, что-то писать, поэтому я считал, что я свою позицию уже, в общем, идентифицировал, чтобы куда-то в кучу народа.
В. УТКИН - Я тоже так думаю.
А. ОРЕХЪ - К этому митингу у меня немножечко другое отношение…
В. УТКИН - Кроме того, у меня нет тёплого пальтишки.
А. ОРЕХЪ - Нет теплого.
В. УТКИН - Да. Давай мы сейчас песню… только сольняков потом послушаем. Давай сейчас «Молотов», потому что она с духом противоречия, понимаешь, потому что сейчас, мне кажется, что сейчас как раз нужно что-то такое послушать, чтобы было всем в пику. А вы нам пока нам пишите, какие мы негодяи, только помните, что мы не негодяи, а паразиты. А сейчас песня.
«Нет, Молотов!».
А. ОРЕХЪ – Мы решили за все разы, которые… нам столько заявок приходит на эту песню. Мы решили два куплета дать уж. Уж извините. Вот, Вась, ну по поводу, собственно, моего отношения… ты знаешь, есть, конечно, вот это вот смущение по поводу того, что там будет на митинге, именно вот что мне не нравится в наших оппозиционных лидерах, вот, ну какая-то должна быть цель. То есть просто собраться и… а давайте прорвём кольцо оцеплений, куда-нибудь пойдём. Я считаю, что это не может быть целью.
В. УТКИН - Да, я считаю…
А. ОРЕХЪ - Сейчас сложился такой вообще уникальный момент, ну, может не уникальный, но благоприятный момент, когда действительно туда собираются придти, так же как на Чистые пруды, много людей, которые никогда не ходили или очень давно не ходили. Потому что они такого испытали… возмущение, неприязнь от того, что там произошло, они хотят выразить свою позицию, но не просто так, как люди бывалые, которые ходят на эти митинги, все уже друг друга знают, знают, кто в какой момент закричит и куда побегут, а хочется присоединиться к чему-то позитивному, разумному.
В. УТКИН - Я с тобой в чём тут не согласен? Я думаю, что, понимаешь, вот, в чём точно позитивная роль митингов сейчас – в том, что на этой новой волне, безусловно, происходит новый отбор, и, в частности, кристаллизация новых лидеров.
А. ОРЕХЪ - Вот. А эти лидеры пока – они не производят впечатление людей, которые могут кроме «долой, долой»...
В. УТКИН - А почему они на митинге такое впечатление производить? Они такое впечатление должны не на митингах производить абсолютно.
А. ОРЕХЪ - Нет, ну митинг – это улица, я понимаю. Но что-то ещё должно прозвучать. Вот, например, завтра будут требования… нет, там же можно тоже требовать, ради бога, но завтра будут требования, допустим, отставка Чурова и признание выборов недействительными, незаконными. Понятно, что выборы незаконными и недействительными никто не признает.
В. УТКИН - Ага.
А. ОРЕХЪ - То есть это выйти, в общем, бесполезно проорать, я так считаю. То есть уже не отыграть эти ситуацию. Но вот, например, Чурова прогнать… потребовать… сказать – вот нам конкретно не нравится этот Чуров. Как это говорит… теория малых дел это называлось в XIX веке.
В. УТКИН - Понимаешь, в чём дело...
А. ОРЕХЪ - Ну с чего, с чего-то начать, добиться чего-то и двигаться дальше…
В. УТКИН - Я с тобой и согласен, и не согласен.
А. ОРЕХЪ - Не надо сразу замахиваться – банду Путина под суд. Вот…
В. УТКИН - Я с тобой одновременно и согласен, и нет, потому что мне действительно хотелось бы уже Чурова спустить в какой-то унитаз истории, наверное, но дело в том, что откуда он сам-то взялся? Ведь из ниоткуда, понимаешь? Убрали Чурова…
А. ОРЕХЪ - Но я понимаю, что поставят другого.
В. УТКИН - Тоже мне прыщ, понимаешь? Ну кто-то другой вскочит.
А. ОРЕХЪ - Сан Саныч, прыщ земли русской.
В. УТКИН - Ну да, я Сан Саныча и вспомнил, ну другой найдётся, понимаешь? Я, если честно, думаю так, что на этом месте самое-то сложное, чтобы с невозмутимым лицом потом говорить, а вот как там подтасовать и как подустроить, я думаю, что это не очень сложно. Я думаю, что это как-то довольно просто. Так, на мой взгляд, кажется.
А. ОРЕХЪ - В этом есть, конечно, некоторая безысходность, да, пока не сменится самая верховная власть, ничего не поменяется.
В. УТКИН - Нам тут пишут: «Василий, - мне тут пишут прямо, - митинг за! За честные выборы». Я не согласен с вами, уважаемый неподписавшийся человек, потому что это принципиальный вопрос. Я с вами не согласен, потому что… сейчас знаешь, что самое смешное? Сейчас целую неделю сижу у себя в Facebook’е, Friend-ленту читаю всякую. Знаешь, исчезли пироги, которые все пекут периодически, исчезли кошечки, которыми все обмениваются всю жизнь, исчезли счастливые физиономии детей, все говорят только о революции. Так вот, я поэтому могу утверждать вам, уважаемый неназвавшийся человек, который пишет, что митинг «за», что вы не совсем правы, потому что как раз, вы знаете, идёт, я бы сказал, очень активное и в чем-то, может быть, даже судорожное (я говорю судорожное без оценки, это не оценочное моё понимание категории), судорожное, потому что ограничены люди во времени. А давайте выберем ЗА что, давайте какие-то тезисы, вот, какие-то, вот, что-то… какие-то. Как раз всё в том-то и дело, что их как раз нет, я отвечаю просто человеку. Я не тебя убеждаю, я человеку отвечаю. Поэтому я с вами не до конца согласен, и, кроме того, я не считаю, что «за честные выборы» нужно проводить именно… честные выборы обеспечиваются митингом. Я могу вам сказать, что я для себя решил, что у меня, к сожалению, очень специфическая работа, я всегда работаю по выходным, ну, сами понимаете, в футбол играют когда, да? Но я решил уже, что я сделаю всё от меня зависящее, чтобы на следующих выборах провести время в качестве наблюдателя. Вот, я считаю, что я этим самым сделаю за честные выборы больше, чем если я пойду на митинг. И, мало того, это эффективная вещь, потому что если я сейчас скажу – давайте все вместе пойдём, давайте я тоже пойду, встану сбоку и буду там громко кричать, или, наоборот, буду в правильных местах кричать, ну, мне кажется, что это не приблизит нас к честным выборам в той степени, в какой приблизит то, что как если мы все вместе постараемся за ними проследить.
А. ОРЕХЪ - Понимаешь, Вась, я ведь к чему сейчас клоню всю эту историю? Вот смотри. Требовать каких-то конкретных вещей и более-менее реальных, на которые сложно ответить «нет», ну, вот, просто так. Вот у нас будут в марте выборы, условно, я так от балды совершенно, давайте там выйдем и потребуем, чтобы у нас было не 10 наблюдателей на участках, а 20, и чтобы у каждой урны неусыпно стоял человек. И пусть нам выйдет Чуров и скажет, почему это невозможно. Он скажет – ребят, нельзя, чтобы стоял у урны человек. Я скажу – ну он же не в кабинке стоит, у урны стоят, неусыпно стоят, как часовые, сменяют друг друга наблюдатели от всех партий.
В. УТКИН - Урны.
А. ОРЕХЪ - Урны.
В. УТКИН - Урны – это, знаешь, это такая украинская фамилия – Урны.
А. ОРЕХЪ - Вот, пусть нам скажет, почему это невозможно. Пусть, не знаю, там, пусть все урны будут сделаны из прозрачного материала, чтобы я знал, что в ней ничего не лежит, как, кстати, нам частенько показывают зарубежные выборы, урна прозрачная.
В. УТКИН - Сейчас, погоди. Сейчас очень важно. Сейчас нам Алексеич написал. Алексеич написал: «Будет ли у завтрашнего митинга хоть какое-то существенное продолжение?», - пишет нам, заметьте, Алексеич.
А. ОРЕХЪ - А это зависит от того, как он пройдёт, в том числе. Потому что если просто выйти, 4 часа покричать «Долой», мне кажется, в этом…. А потом, я вот о чём говорю, ведь приходят люди, которые никогда не ходили, им хочется какого-то конкретного результата.
В. УТКИН - Ага.
А. ОРЕХЪ - То есть это не времяпрепровождение и не Божена Рынска при всём к ней уважении, уже воспринимают как модное светское мероприятие, куда теперь ходят. А приходят люди, которым действительно что-то не нравится в жизни, они хотят что-то поменять, и когда они выходят и видит, что там, у власти один трёп, а здесь другой трёп, ну, в следующий раз я не пойду. Я свою позицию выразил, мне… товарищ, кстати, который сходил на выборы, ой, на этот самый… на Чистые пруды… не понравилось. То есть я, говорит, правильно сходил, но общее… то есть «долой, долой», «оле, оле», а как чего-нибудь… То есть что было? Что хотели? «Долой Путина». Ну это понятно, что «Долой Путина».
В. УТКИН - Пишет нам Дарья Ерофеева: «Стебаться мы все можем. Быть аполитичным – самое лёгкое». Дарья, я не аполитичный человек. Вы напрасно так думаете. Я не аполитичный человек. Я просто, знаете, что я вам хочу сказать. Поскольку мы с Орехом одногодки, дело в том, что я же уже застал митинговую пору, я уже застал. Уже был взрослым и кое-куда ходил, периодически был где-то, что-то там поднимал руки и прочее. Вы знаете, я не жалею, что там был, но в целом я разочарован.
А. ОРЕХЪ - Я тебе больше скажу – у меня… поскольку я учился на журфаке, а это была Манежная, то есть у нас… а там были…
В. УТКИН - Не захочешь, а окажешься на митинге.
А. ОРЕХЪ - 100-тысячные митинги… митинг у нас сам оказывался, то есть не мы ходили на митинги, а митинг уже приходил к нам, потому что у нас в журфаковском дворе вокруг Ломоносова народ уже кучковался.
В. УТКИН - Да, да.
А. ОРЕХЪ - Не влезало. Ещё не было творений Церетели. Не влезало столько народу, все выходили… и мы очень хорошо всё это запомнили, как каждый… там почти каждый день это было. Люди, в общем, выкрикивали одни и те же лозунги, и дальше ничего не происходило после этого.
В. УТКИН - В том-то всё и дело.
А. ОРЕХЪ - Потом нашлись ехидные люди, которые говорили – так-так-так, рабочие на манежке, 150 000… кто детали вытачивает?
В. УТКИН - Ну, предположим, это тоже отговорки всё.
А. ОРЕХЪ - Я говорю – ехидные люди.
В. УТКИН - Такая беллетристика. Ехидные, да, ехидные. Я сразу хочу сказать, что я никого не стараюсь отговорить. И мне очень понятна позиция людей, которые пойдут на митинг, очень понятна. Но вот я не чувствую себя готовым.
А. ОРЕХЪ - Нет, я-то себя чувствую готовым.
В. УТКИН - Пойдёшь?
А. ОРЕХЪ - Пойду, пойду. Я на него 100 лет не ходил, пойду. Но вот именно по этой причине, потому что посчитал, что надо сходить. Но я ещё раз говорю…
В. УТКИН - Я не осуждаю.
А. ОРЕХЪ - Дело даже не в осуждении. Я понимаю твои опасения и твои резоны. Именно по этим причинам, собственно, я не ходил раньше, потому что я хочу придти, не просто провести время, 4 часа на Болотной площади, а я хочу провести с какой-то пользой и показать, что нас много, людей, которые недовольны этим, что, как сказал Владимир Владимирович, Хиллари Клинтон выступила, а вот не выступила бы Хиллари Клинтон – получается, никто бы и не пришёл. Ну вот такая тоже точка зрения, как нарисовали себе 50% и поверили, что действительно их 50. Привезли молодёжь, сложили дровами в, как это, «Павильон здоровья» был на ВВЦ? Начали… это прекрасно говорит, как это, авария на Фукусиме. Потом раздали барабаны – сейчас по Интернету эти записи, где дети не могут связать двух слов, а говорят, что…
В. УТКИН - Барабан был плох.
А. ОРЕХЪ - Они рассказывают, да, что одна девушка сказала, что очень хорошо, что много у нас людей разных национальностей в Москве, работает, помогает нам, это достижение «Единой России», причём, говорит, мы стали много лучше одеваться, и сеится рожь. Ну вот привезли таких людей, выдали им барабан и говорит – а у нас народная поддержка. Вот, видите, вот действительно приехали,15 тысяч барабанов барабанят. И люди верят в это, говорят – вот, снимали на квартирах ролики, и так действительно и было.
Просто как-то надо, я считаю, продемонстрировать в этом смысле физическим своим присутствием, что 35 000 не могут придти, послушав Хиллари Клинтон, и за деньги тоже, как говорят, ну… это хомячки… Но вторая главная часть, которую я хочу увидеть и услышать – это что мы к чему дальше, следующий шаг какой? То есть это не может быть следующий шаг – митинг через 3 дня. Хорошо, да, через 3 дня соберёмся ещё раз. Следующий шаг? Ещё через 3 дня. Так вот если такие ставить цели, то ещё через 3 дня уже придёт не 35, а 25, потом 15, 10, а потом опять будут те же самые 500 человек.
В. УТКИН - Ну да, ну…
А. ОРЕХЪ - Ну, вот, не хочется, а сейчас как раз возник момент, когда людям это стало нужно, важно и в хорошем смысле интересно. И они ждут какого-то, ну, не сигнала, там, схватить дубины, всё ломать, не приведи господь, я вообще принципиальный противник насилия, а тем более… давайте… я с Владимиром Владимировичем, между прочим, согласен, он говорит – люди имеют право выражать свою точку зрения в рамках закона. Не придерёшься. Согласуем митинг – проведём митинг. Согласуем шествие – проведём шествие.
В. УТКИН - Владимир Владимирович, конечно, молодец в каком плане?
А. ОРЕХЪ - Нынче он во многих планах.
В. УТКИН - Говорит-то он всё правильно, понимаешь? Говорит-то он всё правильно. Ну?
А. ОРЕХЪ - Радиотрутни мы с тобой, Вася. Пишет нам всё тот же Фёдор.
В. УТКИН - Радиотрутни. В общем, я тебе желаю завтра удачи, желаю завтра тебе спокойно вернуться домой после всего этого дела.
А. ОРЕХЪ - Я попробую. По крайней мере, я приложу к этому усилия, буду законопослушен. Сейчас… а вы взяли ксерокс паспорта? Сейчас… взяли смену белья и ксерокс паспорта. Зачем же готовиться к худшему? Просто…
В. УТКИН - Ну я всё-таки не пойду.
А. ОРЕХЪ - Ну, Василий, мы запомнили, что ты собираешься быть наблюдателем.
В. УТКИН - Да, я собираюсь. Если в этом, конечно, останется смысл какой-нибудь.
А. ОРЕХЪ - Ты понимаешь, вот, и выборы в марте – это скоро. Это январь, февраль, март, три месяца.
В. УТКИН - Да.
А. ОРЕХЪ - И вот сейчас проводи митинги, всякие акции, пока это ещё не заигралось, можно чего-то… пусть стоят… пусть будут урны прозрачные, ну вот хоть бы так. Собрались 35000 человек и сказали – Владимир Владимирович, мы хотим, чтобы на выборах вас президентом были прозрачные урны. И мы собрали за это подписи. И мы одели белые… ну вот скажи против? Вот пусть нам выйдет Чуров и скажет – нет, ребят, ну нельзя сделать, у нас столько пластмассы нет.
В. УТКИН - В стране столько нет.
А. ОРЕХЪ - Пусть Газпром приложит усилия с Рофнефтью… пластмасса делается из нефти.
В. УТКИН - У нас ежегодная добыча пластмассы из нефти…
А. ОРЕХЪ - Пластов… там же пласты…
В. УТКИН - Пласты массовые. Они не получаются.
А. ОРЕХЪ - А мы хотим, чтобы не каждом избирательном участке у каждой урны, сменяя друг друга, все эти 12 часов стояли наблюдатели от кандидатов партий, не отходя, чтобы как приклеенные там были. И пусть нам скажут, почему это невозможно, чтоб во время подсчёта голосов нам показали, там, стояла какая-нибудь веб-камера, и чтобы только в присутствии веб-камеры мы могли…
В. УТКИН - Я с тобой уже не совсем согласен по одной простой причине. У нас время заканчивается…
А. ОРЕХЪ - У нас сегодня «Радиодетали» покороче.
В. УТКИН - Да? Ну хорошо. я скажу…
А. ОРЕХЪ - Минуты 3 ещё.
В. УТКИН - Мне на самом деле очень близка позиция Коха, который опубликовал…
А. ОРЕХЪ - Альфред Рейнгольдович.
В. УТКИН - Альфред Рейнгольдович, да. Всегда помнил, а сейчас что-то вылетело из головы. Мне близка эта позиция, потому что я не считаю, что этих людей можно в чём-то убеждать. Я тебе честно скажу, я ненавижу, я их ненавижу такой ленивой презрительной ненавистью, потому что они… они же недопонимают чего-то. Они на нас просто клали, понимаешь? Просто положили давно и упорно.
А. ОРЕХЪ - Нарисовали – поверили. Согнали в барабаны – поверили.
В. УТКИН - Я не вижу возможности их о чём-то просить, во что-то вникнуть, прозрачные урны… я не знаю… золотые унитазы, все это…
А. ОРЕХЪ - Тогда остаётся, как тебе сказать, тогда остаётся вооруженное восстание, потому что если они на нас клали, мы их ненавидим.
В. УТКИН - Нет, остаётся не вооружённое восстание.
А. ОРЕХЪ - Мы их презираем.
В. УТКИН - Остаётся не вооруженное восстание. Ты знаешь, я бы даже хотел, чтобы… вот, я бы предложил как-нибудь, если бы была такая возможность. Я понимаю, что это невозможно, это не сценарий, который я предлагаю… я бы сказал – ребят, слушайте, всё, что вы спёрли, возьмите с собой, ради бога, свалите, а?
А. ОРЕХЪ - Денег много не бывает, Вась.
В. УТКИН - Вот, возьмите всё с собой, свалите.
А. ОРЕХЪ - Я не видел ещё ни одного человека, который сказал – ну всё, денег заработал, ох, хорошо!
В. УТКИН - Я много таких знаю.
А. ОРЕХЪ - Молодца. Нет…
В. УТКИН - Я таких знаю достаточно много.
А. ОРЕХЪ - Понимаешь, но среди жуликов и воров таких нету. Это которые заработали честно, там, тратят на благотворительность.
В. УТКИН - А теперь дети, сказали себе, а теперь детишки, да, а теперь мы едем в Таиланд и там питаться острой едой, да, вот…
А. ОРЕХЪ - Прожигать.
В. УТКИН - Прожигать кишечник, да, всё, что угодно. Совершенно верно.
А. ОРЕХЪ - У нас 30 секунд осталось. Я вижу смысл просто в накоплении некоторой критической массы. Вот, я не думаю, что нарушений на этих выборах было больше, чем на тех, но поскольку люди ходили, снимали, фиксировали, выкладывали это, то это всё стало доступно. Как тот чиновник из Ижевска… кто бы его 4 года назад снял на этом заседании, как он говорил – давайте, там, все деды, голосуйте. Он и 4 года назад это говорил, просто это не было зафиксировано и показано. В этом и есть смысл накопления критической массы.
В. УТКИН - У меня нет ощущения, что мы сегодня к чему-то пришли. Мы в тупике, как и большая часть страны, мы в тупике. Вот. Орехъ в этом тупике считает нужным пойти завтра на митинг. Я в этом тупике считаю, что на митинг завтра я не пойду.
А. ОРЕХЪ - Через неделю встретимся в этом тупике.
В. УТКИН - А вот здесь мы встретимся точно через неделю, если ничего не случится совсем уж страшного. Пока.
А. ОРЕХЪ - Всё, счастливо.