Русский бомбардир - 2011-11-11
А.ОРЕХъ: 11 часов 11 минут 11 секунд в нашей столице, но это вечер.
В.УТКИН: 23:11 таким образом. 11 ноября 11 года.
А.ОРЕХъ: Да. Вы слушаете сегодня специальный, особенный выпуск программы «Русский палиндром». Василий Уткин, Антон Орехъ на волнах радиостанции «Эхо Москвы», SMS +7 985 970-45-45. Эфирный наш телефон, который, правда, конечно, работает, как ему хочется, вот да, сразу уже пришло, который Дмитрий из Петербурга. Ну, Дима, ну, что бы мы без вас делали? «Помни, паразит!» Он на разных языках нам пишет каждый раз наш слушатель: «Помни, паразит! 11.11.11». Да, вы знаете, Дмитрий, между прочим, я тоже сегодня знакомым посылал палиндром и они спрашивали: «Почему 12 единиц?» Я говорю: «Ребята, ведь, сегодня не только 11 ноября 11-го года, но еще 11 часов 11 минут 11 секунд». Именно в это время я устроил массовую рассылку писем, SMS.
В.УТКИН: И не ты один.
А.ОРЕХъ: Не я один. В общем-то, дураков много, конечно.
В.УТКИН: И мне, кстати, не послал.
А.ОРЕХъ: Я выделил тебя из общей толпы и масс, Василий, для того, чтобы... Васю вот я уже смущаю тут минут 10 о том, что я сейчас буду говорить о его гениальности, поэтому, Вась, да, ты остался сегодня без палиндрома. Но зато я поговорю о более мощных вещах. Кстати говоря, конец света не наступил, совет да любовь тем...
В.УТКИН: Как и все предыдущие дни нашей жизни.
А.ОРЕХъ: ...совет да любовь тем, кто в 2,5 раза чаще, чем в обычные дни сегодня заключали брак. Кстати, была умопомрачительная статистика по поводу тех людей, которые женились там 08.08.08, 09.09.09, 010.010.010. Там была такая же обвальная статистика разводов среди тех, кто женились в красивые дни, ну, женились, выходили замуж. «А чего нас не видно?» - пишет наш слушатель. Не знаю. Сетевизора нет, и слава тебе, господи.
Вот. О гениальности Василия. В прошлую пятницу в этой же самой студии мы с Василием разговаривали по поводу Виктора Бута, ну, более известного как «торговец смертью». Мы говорили и говорили, говорили и говорили. Я говорил что-то такое бессвязное, околовсяческое, беспримерное. И тут Василий говорит: «Вы знаете, есть пример. Есть яркий пример из нашей жизни». Открыл Георгия Бовта, даже что-то процитировал поабзацно про наших двух летчиков. Ну, один – россиянин, Садовничий.
В.УТКИН: Они оба – русские, да, но россиянин из них только один.
А.ОРЕХъ: Садовничий и Руденко. Вася сказал: «Вот, запомните. Если вы захотите, вы по этим фамилиям наберете в Яндексе и найдете эту историю». Я думаю, что в тот момент было не очень много там чего найти в Яндексе. Вася привлек внимание общественности к этой истории про 2-х летчиков. Кстати, очень хорошо, подробно, адекватно, коротко рассказал эту историю про разобранный двигатель, про 2 самолета, про Таджикистан, Курган-Тюбе, всю эту историю. Мы ее обсудили, ну, мы повозмущались, поговорили «Ну да, действительно, смотрите, какой-то там Бут, непонятно, более чем мутная история, а вот реальные люди за фигню какую-то страдают в союзном Таджикистане».
В.УТКИН: Ни за что.
А.ОРЕХъ: Ни за что. Мы это все обсудили и наступила, как, в общем, и предсказывали, тишина. То есть никакого резонанса наши эти выступления не имели.
В.УТКИН: А государственные мельницы мелют медленно.
А.ОРЕХъ: Они тоже медленно мололи. И вдруг где-то, по-моему, во вторник вот эти жернова вдруг закрутились. Я, ведь, по поводу гениальности о чем говорю? «Русский бомбардир» - это программа, которая одна из первых на территории...
В.УТКИН: Прямого действия, да.
А.ОРЕХъ: Прямого действия. Одна из первых передач, которая на территории СНГ привлекла внимание общественности к этой самой проблеме. Я даже задумался, знаешь, Вась, вот о том, вообще что есть новость? Ну, мы же – люди, все-таки, имеющие отношение к информационному потоку. Вот, что есть новость?
В.УТКИН: А в чем вопрос-то, собственно говоря?
А.ОРЕХъ: А вот я тебе объясню. В принципе, новость – это любое событие.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Вот мы с тобой пришли в студию – это новость. Но если посмотреть на это по-другому. Вот, общественно-значимая новость. Мы пришли с тобой в студию – ну, пришли и пришли. Много кто приходит в студию, миллион студий есть в нашей стране. Мы с тобой поговорили об этом с твоей подачи гениального человека, поговорили об этой истории про двух летчиков, про их разобранный двигатель. Ну и вот поговорили и все. Вся страна говорит про Бута – это новость. 2 летчика, про которых написали на Газете.ру, ну, Георгий Бовт, авторитетный человек. Ну, мало ли кто что пишет? Может, они в каждой стране...
В.УТКИН: Лиза Листова – материалы дела.
А.ОРЕХъ: Ну, Лиза Листова. дай бог ей здоровья. Но мало ли Лиз Листовых и Георгиев Бовтов?.. Да мало ли вообще летчиков? Может, они в каждой стране СНГ сидят наши летчики за двигатели. Фигня. Может, они в нашей стране за контрабанду...
В.УТКИН: Это сейчас куда-то понесло «Мало ли у нас Георгиев Бовтов». По-моему, один.
А.ОРЕХъ: Но я к чему говорю? Что мало ли вообще таких вот событий?
В.УТКИН: Тут же летчиков – два, а Бовт – один.
А.ОРЕХъ: Ну, один из них – эстонец. И люди думают: «Ну, мало ли... Ну, какое-нибудь происшествие, ну, что-то где-то случилось, какая-то заминка, какой-то инцидент, все разрешится, разрулится». Ну, ребята поговорили, обратили внимание, ну, немножко почесали языком. Но, вот, Бут же – да, это вот, действительно, новость. Это новость, это новость, действительно, всероссийского мирового масштаба, ну а там вот у ребят, ну, чего-нибудь разрешится.
В.УТКИН: Ну, все уже поняли, что ты наяриваешь нам повыше цену. Давай к делу переходить.
А.ОРЕХъ: Так к делу я перехожу. Через 4 дня выяснилось, что эта история, которую упомянул Бовт, Лиза Листова...
В.УТКИН: А ты думаешь, Дмитрий Анатольевич слушает нашу программу, что ли? Мы же тут его часами распоряжаемся время от времени.
А.ОРЕХъ: Нет-нет-нет, я веду не к этому. Я веду к тому, что то, что, ну, казалось таким примером из жизни, обычным, вдруг через 4 дня стало МИД, Минтранс, Дмитрий Анатольевич, Владимир Владимирович. И даже сегодня, вроде бы, на попятную пошел Таджикистан, они говорят «Ну, да-да, мы разберемся, в принципе. Мы же – союзники тоже. Мы подумаем».
Вот я и говорю, что в прошлую пятницу это был, ну, такой случай из жизни. Рядовой. Ну да, вот такая история.
В.УТКИН: А сегодня?
А.ОРЕХъ: А сегодня это событие недели.
В.УТКИН: Ну, может быть. Так давай же его обсудим, на самом деле?
А.ОРЕХъ: Давай. Это была длинная, но...
В.УТКИН: Тебе тоже жалко таджиков?
А.ОРЕХъ: Которых теперь ловят по городу?
В.УТКИН: Высылают.
А.ОРЕХъ: Ну, ты знаешь, как тебе сказать? Это, в общем...
В.УТКИН: То есть я уточню вопросов. Мне тоже таджиков жалко.
А.ОРЕХъ: Таджиков жалко, жалко. Нет, если ставить вопрос «Да или нет», да, жалко.
В.УТКИН: Является ли это главным аспектом твоей позиции? Определяет ли это твою позицию в этом вопросе?
А.ОРЕХъ: Ну, с точки зрения жалости к таджикам – да. Ну, это, конечно, это важно.
В.УТКИН: Важно, но самое ли это главное.
А.ОРЕХъ: Самое главное состоит в том, что... Нет, ты понимаешь, когда мы говорим о людях и каких-то государственных, таких, абстрактных вещах, тут трудно сказать, что важнее, что менее важно. Но, в принципе, люди, конечно, важнее. Но мы же говорили о том, что есть, вот, Бут! И мы еще, по-моему, полчаса об этом говорили на той неделе, что есть, вот, Бут, в которого мы уперлись по каким-то причинам. Он, говорят, связан с высшими сферами (я потом почитал – ну, я и до этого читал), ох, там и Сечин, и кого только нету. То есть неспроста оказался. Не просто, вот, мы защитили какого-то, потому что он – наш и только потому, что его осудили в Америке. Нет, там какая-то есть подноготная. Ну вот есть...
В.УТКИН: А, все-таки, эта подноготная меня все время наводит на мысль, вот когда читаю, что Бут, Бут, Бут, мне все время кажется, что Бут – это окончательное какого-то глагола, и там вот множественное количество людей что-то делают, там многоточие стоит...
А.ОРЕХъ: Глагола прямого действия?
В.УТКИН: Не, любого – там могут быть разные глаголы, на самом деле. И даже, может быть, в некотором смысле это атрибут, да?
А.ОРЕХъ: Что делают? Атрибут.
В.УТКИН: И поди догадывайся, кто именно, да?
А.ОРЕХъ: Что делают? Атрибут.
В.УТКИН: И что именно они делают, и как и с кем, и 3 там или 4, или, может быть, даже...
А.ОРЕХъ: Вот, с кем они атрибут?
В.УТКИН: Да, совершенно верно. Или, может быть, они огребут, а? Тоже же может быть такое. Простецкое слово, но вполне же...
А.ОРЕХъ: Французское даже: «Агрибют».
В.УТКИН: Ну вот. Поэтому мне все время кажется, что Бут – это такая история с многоточием, такая: «...бут».
А.ОРЕХъ: Да-да-да, согласен.
В.УТКИН: Теперь о таджиках.
А.ОРЕХъ: Таджиков мне жалко. Причем, я тебе скажу, почему. У меня к этому есть личное отношение. Недалеко от меня было несколько этих случаев. Ну вот у меня там улица, не буду называть ее название (мало ли), ну, чтобы людей, как бы, не возбуждать лишний раз, там, когда были на Манежке события...
В.УТКИН: Сейчас, извини, прекрасная смска: «Василий, я хочу вас видеть, особенно вас, Антон». Продолжай.
А.ОРЕХъ: Тут и комментировать нечего – все понятно. Ну, в общем, когда были события на Манежке, когда еще были какие-то события, у нас убивали на нашей улице таджикских дворников. Вот, ребят, которые там работают. Это не какая-то фигура речи, не абстрактный пример – на улице, рядом с которой я живу, 3 было случая, когда убивали таджиков, дворников. Причем, у меня тоже, ну вот в моем конкретно ареале обитания есть таджик-дворник и как-то, знаешь, ну, ты переносишь вот...
В.УТКИН: А я сейчас ничего не читал про то, что таджиков убивают. Мало того, я даже не читал ничего такого, что высылают таджиков, у которых в порядке документы. Я вот этого не слышал, честно говоря.
А.ОРЕХъ: Ну вот. Значит, ты, как говорится, гениальность твоя, второй раз проявил за сегодняшний вечер. Потому что это одна из тем... Я не шучу. Это одна из тем сегодняшнего дня, потому что после жестких заявлений Медведева, МИДа и прочих инстанций, начали националисты и просто... Ну как? Всегда же есть ретивые граждане, которые там из ФМС, вот они начинают: «А не проверить ли нам у таджиков документы? А сейчас не посмотреть ли?» По-моему, там за сегодня только нашли 100 нелегалов. Уже где-то кого-то побили, где-то отловили, что-то закричали, то есть уже заработала вот эта вот шарманка.
Так я вернусь к своему примеру. У нас замечательный таджик. Действительно, он – таджик из Таджикистана, дворник, хороший парень, который в 5 утра выходит, метет. Сейчас, когда будет зима, он выходит с лопатой. Я к нему испытываю хорошие очень, человеческие чувства.
В.УТКИН: Я тоже испытываю хорошие человеческие чувства к нашему дворнику – он тоже из Средней Азии.
А.ОРЕХъ: Вот. Я экстраполирую это отношение на остальных таджиков, которые на нашей улице работали такими же дворниками, они тем более все кучкой ходят. Там длинная улица, но не в этом суть. Значит, там было за последние 2 года 3 случая убийства людей, таджиков.
В.УТКИН: Прости меня, какое это имеет отношение к тому, что происходит сейчас?
А.ОРЕХъ: Это имеет отношение самое прямое. Когда вот эта вот разворачивается история, люди начинают, как говорится, на низовом уровне начинают действовать, ну, тем способом, который им близок и понятен. Вот, выяснилось, что 2 наших, скажем так, 1,5 наших летчика находятся в плену у таджиков, они начинают разбираться с таджиками. Вот, ты меня спрашивал, жалко ли мне таджиков. Я говорю: «Да, жалко». Потому что, ну, совершенно точно, не тот человек, который...
В.УТКИН: Дело в том, что ретивость наших граждан, неприязнь всяческая национальная и прочее-прочее-прочее, к сожалению, существует в нашем обществе помимо этой проблемы.
А.ОРЕХъ: Помимо этой. Но она требует каких-то сигналов.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: То есть не просто же они сегодня пошли метелиться – был сигнал.
В.УТКИН: Заметь, я пока не высказал никакой позиции, я хочу тебя просто понять, я хочу тебе задать вопрос такой следующий.
А.ОРЕХъ: Задавай.
В.УТКИН: Очень хорошо известно, что деньги, которые таджикские рабочие, легально и нелегально работающие в России...
А.ОРЕХъ: Переводят к себе на родину.
В.УТКИН: Тем более, что те, которые нелегально, - это, чаще всего, люди, которые не абсолютно нелегально, а которые либо предпочли...
А.ОРЕХъ: Полулегально, серый бизнес.
В.УТКИН: ...либо предпочли купить себе эти справки ввиду сложности их оформления, либо они просрочены, где-то там что-то пропущено и так далее, и тому подобное.
А.ОРЕХъ: Ну, как правило, работодатель находит способ этих людей легализовать за минимальные суммы.
В.УТКИН: Совершенно верно, я об этом говорю. Мы прекрасно знаем, что это огромный вклад в небогатую экономику Таджикистана, причем непосредственно в жизнь ее граждан. Правильно? Этой страны, Таджикистана. Верно? Значит, у меня вот такой к тебе вопрос. А существует ли более действенный способ заставить власти Таджикистана обратить внимание на, действительно, существующую проблему? Существует ли более предметный способ, не нарушая, там я не знаю, каких-то межгосударственных договоренностей и так далее какие-то там, я не знаю, или алюминиевые контракты и прочее-прочее-прочее, которые тоже очень важны. Существует ли другой способ быстро и действенно решить этот вопрос?..
А.ОРЕХъ: Вырубай гаджет.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Молодец.
В.УТКИН: Я очень извиняюсь.
А.ОРЕХъ: Ну бывает. Иногда думаешь, вот так нажал-нажал-нажал-нажал...
В.УТКИН: Вот я, признаться, не знаток российско-таджикских отношений, и вообще не большой знаток таджикской экономики, но мне почему-то кажется, что это самый простой способ оказать вот такое воздействие.
А.ОРЕХъ: Именно, именно. То есть мы знаем что-то...
В.УТКИН: Причем, мало того. Я думаю, что если говорить о государственной политике, то властям Таджикистана глубоко безразлично, зарежут таджиков в Москве или вышлют. Я вот такую пакостную вещь скажу. Ну, я поскольку сам тоже общаюсь, я знаю нескольких таджикских рабочих, скажем так, выходцев из Таджикистана, которые работают в Москве и области, я знаю, что там властям это глубоко безразлично.
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, Вась, ну, я даже не могу сказать, что мы с тобой спорим сейчас. Мы с тобой, в общем, говорим об одном и том же, только с разных сторон. Да, я думаю, что таджикским властям, в принципе, ну, может быть, не абсолютно все равно, но по большому счету да.
В.УТКИН: А не наплевать таджикским властям на то, что в их стране, в их городе нарисуются тысячи людей, недовольных этим обстоятельством.
А.ОРЕХъ: Ну, которые были здесь, а потом будут там, потому что их отсюда выгнали...
В.УТКИН: Это так или иначе будет фактором нестабильности.
А.ОРЕХъ: Конечно. Они здесь работали и переводили деньги, и худо-бедно они инвестировались в экономику (ну это так уж, заумно говоря).
В.УТКИН: У них вполне многолюдные семьи.
А.ОРЕХъ: Да, у них многолюдные семьи. Вот, они бы, сами они там не создавали никаких проблем, потому что они были здесь.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Это, кстати, очень удобная схема. Потому что люди, которых очень много и они вам мешают, они находятся где-то еще, но деньги переводят к вам сюда и здесь чего-то происходит такое хорошее. Вот. И эти все люди хлынут сюда без работы, потому что какая там работа? Иначе бы они сюда не поехали. Они все окажутся там, будут недовольны, вот, из-за каких-то там двух летчиков. Нет, но с точки зрения воздействия на дружественный союзнический нам Таджикистан это, безусловно, самый простой способ и это первое, что приходит в голову. Ну а чего еще делать?
В.УТКИН: Я бы сказал, что это самое правильное.
А.ОРЕХъ: Это открой двери – и вот они, и воздействуй на них.
В.УТКИН: Вообще-то между Россией и Таджикистаном существует соглашение, по которому... Кстати, таджиков же больше всех еще и потому, что существует некое соглашение. Я сейчас не буду приводить его детали. Им проще, чем, допустим, жителям Киргизии приехать в Россию работать.
А.ОРЕХъ: Несколько проще, да.
В.УТКИН: Ну да. Соглашения эти не пересматриваются – просто высылаются люди, которые находятся здесь нелегально. Верно?
А.ОРЕХъ: Ну, так, спорадически, часть какой-то кампании очередной.
В.УТКИН: Да. То есть если те, типа, быстренько все придут себя и примут правильное решение отпустить людей, пожалуйста, вернутся – попадут на стоимость билета железнодорожного.
А.ОРЕХъ: Ну, примерно, да.
В.УТКИН: Ну так о чем речь?
А.ОРЕХъ: Нет, ну как? Способ воздействия на Таджикистан. Конечно, не, чего тут спорить-то? Там есть какие-то более хитрые, какие-то военные базы есть, всякие экономические интересы. Но а ты хочешь этим сказать что? То есть ты меня спросил, жалко ли мне таджиков, которых будут тут вот?..
В.УТКИН: Я просто хочу сказать, что жалость и сочувствие людям, которые в поте лица добывают довольно скудный хлеб и содержат кучу еще более голодных людей на своей родине, и, собственно говоря, как ответить и как добиться свободы людей в той стране, - я думаю, что это немножко 2 разных вопроса. Я не хочу себя выставить экспертом, да? Я выставил довольно житейские соображения. Может быть, мне кто-то скажет, что у нас есть там возможность повлиять на цену, допустим, таджикского алюминия моментально как-то сразу, да? Может быть – я не знаю.
А.ОРЕХъ: Нет, ну, есть, наверное. Нет, понимаешь, вот в случае с Бутом тут, ведь, в чем разница? На Бута мы, собственно, никак повлиять не можем.
В.УТКИН: Ну почему? Там пытаются влиять, чтобы международный суд его судил, чтобы сделали экстрадицию, чтобы он здесь отсиживал свой срок.
А.ОРЕХъ: Нет, они пытаются влиять и даже сегодня американцы сказали, что они будут изучать. Правда, они не сказали, что экстрадицию как вариант сейчас рассматривают, но они говорят аккуратно: «Мы будем смотреть, совещаться, рассматривать это дело». Нет, они не отказываются. Но реально у нас на Америку, ну, таких рычагов давления, способов воздействия, в принципе, нету. Ну, по большому счету. А с Таджикистаном гораздо проще: ты открываешь двери – и вот он, рычаг воздействия. Вот эти люди, ты на них воздействуешь, их там погрузил в вагон или куда-нибудь, наоборот, их там упек куда-нибудь в кутузку. Ну, может быть, 100 человек для Таджикистана, как говорится, для бешеной собаки 7 верст – не крюк.
В.УТКИН: Я вам скажу, что пропорция...
А.ОРЕХъ: Если там 100 тысяч таджиков повязать, может, они обратят внимание.
В.УТКИН: Я предлагаю достичь пропорции, которые были в обмене Израиля и Палестины. Вот, когда они обменивали своего одного капрала на без малого 2 тысячи человек, там 1800 с чем-то.
А.ОРЕХъ: Да-да-да, ну, в общем, хорошая была сумма, был курс.
В.УТКИН: Да. Я думаю, что где-то так тоже можно вполне. И получится вполне нормально. А еще правильнее, наверное, было бы, знаешь... Я вот удивлен. А там же еще и гражданин Эстонии. А Эстония-то молчит.
А.ОРЕХъ: Нет-нет, Эстония не молчит. Ну, она, конечно, не так...
В.УТКИН: Вот чтобы Эстония вела себя активней, надо было им таджиков отправить сначала в Эстонию человек 300, а потом 3 тысячи уже в Таджикистан.
А.ОРЕХъ: Нет, Эстония сказала, что она будет участвовать, оказывать правовую помощь своему гражданину.
В.УТКИН: Может быть, Эстония просто еще не среагировала.
А.ОРЕХъ: Ну да. Как это? Ты хочешь на какой-нибудь анекдот намекнуть, что еще не дошло до них? Там была такая любопытная коллизия. Собственно говоря, этот Руденко – он вообще гражданин Эстонии? То есть то, что он из Эстонии, это все поняли. А он – гражданин Эстонии? Ну, есть же такая там, граждане-неграждане. Ну я так понимаю, что он, все-таки, гражданин Эстонии, хотя он там бывает, как говорится, пролетом или проездом, но по работе, так же, как и Садовничий, в общем, не чаще бывает у себя на родине. Там показывали по какому-то каналу маршрут его странствий. То есть человек где только не работал кроме России. И там авиакомпания, на которую они работали, которая сотрудничает с ООН, возила гуманитарные грузы, у нее даже нет российского сертификата, ну, он ей не нужен, потому что они работают везде, кроме нас.
В.УТКИН: Мы только вот так вот голову поднимаем «О, полетели-полетели-полетели!»
А.ОРЕХъ: Да. «О! Садовничий и Руденко пролетают над нами», да. Примерно так. Нет, Эстония сказала, что она окажет правовую помощь в случае чего. Нет, они как-то заявили. Но, конечно, такой шум, который... У нас всегда: у нас сначала тихо-тихо-тихо. МИД сегодня, кстати говоря, опубликовал ксерокопию. Они говорят, что это такой эксклюзив на уровне компромата. То есть говорят: «Как мы не интересовались? Почему не интересовались? Вот ксерокопии». Там ксерокопии такие: «Милостивые господа...» Это очень смешно. Ну, то есть я никого не хочу обидеть, но между Россией и Таджикистаном: «Милостивые господа, со всем возможным уважением сообщите, что за фигня там с Садовничим?» От 17-го мая, еще какие-то ксерокопии. «Ну, доложите, что там такое?» Говорят: «Ну, видите, мы заботились, еще 17 мая, еще тепло было, а мы уже спрашивали».
В общем, чего я хотел сказать? Что пока жареный петух не клюнет...
В.УТКИН: Я думаю, что недели не пройдет – отпустят.
А.ОРЕХъ: Отпустят. Но, понимаешь, тут ведь какой наклевывается сюжет? Сейчас мы перед песенкой, которую уже пора, видимо, давать.
В.УТКИН: Пора песенку.
А.ОРЕХъ: Пора-пора-пора песенку, я чувствую это. Вот. Сюжет какой наклевывается? Летчиков отдадут, а самолеты заграбастают. И, между прочим, если ты обратил внимание, сначала вообще большинство людей считало, что самолет один – летели Садовничий и Руденко на одном самолете. И, между прочим, даже на моей родной радиостанции, ну, упоминалось в единственном: «Экипаж самолета». Я говорю: «Ребят, 2 самолета», потому что один сказал, что у него оставалось 900 литров горючего, а у другого – 1200. Ну, на одном самолете не может такой быть шизофрении – либо 900, либо 1200.
Так вот, 2 самолета было. То есть одна из версий, самых таких примитивных. Говорят: «Нет, они в Душанбе хотят фитиля в задницу России вставить, чего-то показать». Нет. У них плохо с авиацией. То есть летчиков они отдадут- это жест доброй воли, помирились. А 2 самолета АН-72 себе оставят!
В.УТКИН: Я считаю, что мы должны добиваться следующего варианта – чтобы отпустили летчиков на самолетах, и в этих самолетах привезли обратно высланных таджиков.
А.ОРЕХъ: В Кабул, что ли?
В.УТКИН: Нет, почему? К нам. Оформили здесь как надлежит, и чтобы их пускали работать.
А.ОРЕХъ: Нет, я бы начал с другого: «Отдайте нам самолеты, а за летчиков мы поборемся».
В.УТКИН: (смеется)
А.ОРЕХъ: Коля! Заводи.
(звучит песня)
А.ОРЕХъ: «Мальчик Аксенов – мальчиш-кибальчиш или мальчиш-плохиш?» - спрашивает нас Дмитрий. Да, у нас вообще как-то вот так на этой неделе забавно подобралось. Ну, не знаю, условное слово «забавно». Такие новости, которые начались когда-то, а на этой неделе получали диковинное свое развитие. Сегодня у нас Общественный совет при ГУВД по поводу Вани Аксенова. Ну, я, собственно, сегодня имел честь высказаться на наших волнах по этому поводу. Но раз спрашивают, я пару слов, все-таки, скажу. Понимаете, это такая ситуация, в которой я лично не вижу ни правых... Ну, то есть виноватых я вижу всех, правых я не вижу. То есть понятно, что получилось довольно причудливо, когда там со слов 6-летнего мальчика говорят «На основании заданного мне имею показать нижеследующее, тра-та-та». Хотя, мальчик там, говорят (ну, собственно, это не секрет), говорит: «Вы в форме, я вам не верю». Ну, мальчик – он опытный. А у людей, понимаешь, ну, протокол.
В.УТКИН: Прожженный мальчуган.
А.ОРЕХъ: Не, ну ты приходишь, Вась, в какую-то организацию. Бытовая же история.
В.УТКИН: Он у них, наверное, связной.
А.ОРЕХъ: Конечно-конечно! Приходишь в какую-то организацию, тебе дают бумажку, в которой, в общем, уже печатными буквами большинство написано, и тебе надо только в пустые клеточки вписать там: «Василий Уткин».
В.УТКИН: Чего это сразу «Уткин» вписать? Я ничего не делал! Я невиннее 6-летнего ребенка.
А.ОРЕХъ: «Василий Вячеславович», вписываешь такого-то, 1972 года рождения, то-то, то-то, просил выдать 2 фунта (НЕРАЗБОРЧИВО) из камеры вещественных доказательств. Вот. Ну и, соответственно, там тоже мальчику, в общем, заполняли стандартный протокол опроса, ну, такого, битюга: «В соответствии с нижеследующим». И там в том числе есть «Профессия родителей». Он сказал: «Папа – нацбол, мама – нацбол». Вот. И сегодня, когда, собственно, Общественный совет заседал, они говорят, что это немножко некорректно, потому что политический оттенок получается. Ну, вроде как, мальчика повязали, потому что у него мама с папой – нацболы.
Ну, фигня, короче, получилась, фигня. И она фигня получилась с двух сторон. Потому что, ну, формально милиционеры, действительно, имели право задержать мальчика. Когда говорят «Ах, ребенка там повязали!», я говорю: «Слушай, ну, ты – отец? Аксенов?»
В.УТКИН: «Окстись, Аксенов».
А.ОРЕХъ: Нет, Аксенов – он, действительно, в оппозиционном движении, Он очень уважаемый человек, у него 3 ходки там, он там наш ровесник, кстати, с тобой. Он там сидел еще по первому делу, еще при Ельцине было, когда они, якобы, хотели завоевать там Казахстан с каким-то ржавым автоматом. Лимонов, Аксенов – вот это вот он еще из тех людей в 90-е годы. Вот. И он такой непротивленец, ну, проверенный. Я говорю: «Ну, куда ребенка-то ты таскаешь?» Вот, у Удальцова детей даже больше, чем у Аксенова. Никто никогда не слышал, чтобы удальцовские дети где-то...
В.УТКИН: Казалось бы, ему в случае чего потери одного, не так опасно? Ты это, что ли, имеешь в виду, я не понимаю?
А.ОРЕХъ: Нет, я не к тому, что.
В.УТКИН: Вот я тоже не хочу об этом разговаривать.
А.ОРЕХъ: Нет, попался только аксеновский ребенок.
В.УТКИН: Что значит «У Удальцова детей больше», объясни, пожалуйста?
А.ОРЕХъ: Нет, я к чему говорю? Он говорит «Ну, там ребенок мой где-то там гулял». Я говорю: «Нет, секунду. Поймали чьего ребенка? Твоего. А чьих еще? Ничьих. Ну, значит, как-то не случайно». Значит, он там с несовершеннолетней девушкой, 16-ти лет, пришел мальчик. Когда подошел к ним милиционер, вот, подходит милиционер... Да, их навели, сказали: «Вы знаете, вот подойдите к тому мальчику, задайте ему несколько вопросов, кто он?» Подошел милиционер и спрашивает: «Мальчик, ты чей?» Он говорит: «Я вот с этой вот девочкой». Говорит: «Девочка, а где мама и папа его?» А девочка – она тоже, как я понимаю...
В.УТКИН: Убежденная.
А.ОРЕХъ: Она говорит: «Не знаю». Сразу в отказ: «Не знаю, никого не знаю». И вот подходит милиционер. Ну, стандартная ситуация. Подходит милиционер к мальчику на улице, который стоит с девочкой несовершеннолетней, говорит: «Мальчик, где твои мама и папа?» - «Не знаю». «Девочка, а ты знаешь его маму и папу?» - «Не знаю». Ну чего тогда? Милиционер берет одинокого ребенка 6-летнего, который без надзора. Где его мама и папа, неизвестно. И отводит его, конечно, в отделение.
Да, там составляют довольно глупый протокол – это, действительно, так. Причем, его опрашивали в отсутствии других взрослых и даже в отсутствии этой девочки, что неправильно.
В.УТКИН: Незаконно.
А.ОРЕХъ: Незаконно, да. Это, действительно, такой проколец. Но, в принципе, изначально ситуацию спровоцировал кто? Папаша? Мама приехала быстро, действительно. Родители нашлись. Но, в принципе, эта ситуация. Потом говорит: «Моего сына поймали, задержали там». А ты чего привел-то его туда? Зачем? «Он там гулял рядышком». Рядышком вообще на Триумфальной площади, в принципе, в метро проходит немало всяких там бабушек с внучками, дедушек с внуками, вообще много всяких детей.
В.УТКИН: Но они все там проходят и уходят, потому что там особо делать нечего.
А.ОРЕХъ: И уходят. Но выловили одного конкретного мальчика вот этого одного конкретного человека. Ну, наверное, да, может быть, это было неспроста. Но не подставляйся. Ты же понимаешь, с какими людьми ты имеешь дело. А, может, там чего-нибудь сделали бы.
В.УТКИН: Ну, «не подставляйся» - мне тоже не нравится слово. Такое впечатление, что оставил ребенка без присмотра. Нет, он оставил ребенка без присмотра и ребенок попал, потому что он остался без присмотра, собственно говоря.
А.ОРЕХъ: Ну да. Ну, он думал, что да. Там еще на сайте у нас было: «Мы ведем цыганский образ жизни». Старик, что это за оправдание? Что значит «мы ведем цыганский образ жизни»? Что, хорошо это? При всем уважении к цыганам. Кстати, ты же, Аксенов – не цыган? Если бы «Мы – цыгане, ведем цыганский образ жизни», понятно. А «Я, Аксенов, веду цыганский образ жизни, поэтому мой ребенок ходит там с какой-то девчонкой, мама там еще где-то, и вот менты поганые повязали». Причем здесь это? Дружище, ну вот так вот получилось. Да, ты сам спровоцировал ситуацию, а люди, которые хотели ею воспользоваться, воспользовались. Так что тут, в общем, ничего, с моей точки зрения, нет правой стороны здесь. Не надо рвать на себе рубаху, говорить «А, там ментура, кровавый режим». Кровавый режим – он кровавый режим, а ментура – она ментура. Ну, сам-то чего? Дитё, 6 лет. А дитё сказало: «Я людей в форме – нет, нет. Мама, папа – они за правду борются». Ребенок он уже подкованный. У него еще есть еще меньше ребеночек – ему 2 года, Тимур. Но его не взяли в этот раз почему-то на митинг, а то было бы совсем интересно.
В.УТКИН: Может, он в другой раз ходил?
А.ОРЕХъ: Вот. Вась, теперь я тебе задам вопрос.
В.УТКИН: Ну, наконец-то.
А.ОРЕХъ: У нас с тобой есть 10 даже с половиной минут. Он о футболе, хотя у нас не «Футбольный клуб».
В.УТКИН: Орехъ прямо подорвался сегодня, просто вот несет и несет. Просто ведет передачу, просто ведет как конь!
А.ОРЕХъ: Я за «Спартак» болею.
В.УТКИН: А я в другом смысле. Пашет-пашет.
А.ОРЕХъ: Ну, давай ты веди.
В.УТКИН: Ну, ты же сейчас меня спросишь, я поведу. Давай.
А.ОРЕХъ: Вот даже не знаю, что сказать. Да, я конь, да, я веду передачу, оле-оле-оле. Кто-то должен взять на себя эту миссию? Вася.
В.УТКИН: Спрашивай.
А.ОРЕХъ: Скажи мне, как ты относишься к событиям с избиением Спартака Гогниева? Даже как некоторые сейчас говорят «Спартáка». Вот у нас на уроках истории говорят, что правильно говорить «Восстание Спартáка». Спартака Гогниева. Это, я считаю, что это не футбольный вопрос, это не имеет отношения уж тем более к молодежному первенству нашему по футболу. Наши футболисты вышли с определенного цвета майками, наш человек, который провозгласил, что мы в 2018 году все выиграем, сказал «Ну а чего? Он по матушке-то послал кавказцев, как будто Спартак Гогниев такой...»
В.УТКИН: Это уже не первый раз, кстати. Ты помнишь, когда сербского футболиста?
А.ОРЕХъ: Лазовича.
В.УТКИН: Лазовича электрошокером саданули, да? Говорят: «А что вы думаете? Если бы человек в метро перескочил через эти самые?» А электрошокером, оказывается, его полагается, понимаешь? Ну вот такая история.
А.ОРЕХъ: Вот выскажись, вот скажи мне.
В.УТКИН: А чего тут высказывать?
А.ОРЕХъ: По-человечески.
В.УТКИН: Что в этой ситуации неясного?
А.ОРЕХъ: Не, ну как это? В этой ситуации, в принципе, получается, что дофига неясного, потому что говорят «Не, ну виноваты все – вообще вот он спровоцировал, Гогниев. Он, значит, кавказцев обидел». Причем, я еще раз подчеркиваю, что Спартак Гогниев – лицо не славянской национальности, поэтому он, я думаю, ну, не хуже, чем там Вася Иванов знает, собственно, на что кавказец может обидеться, на что он может не обидеться.
В.УТКИН: Ну, в общем, ситуация следующая. На мой взгляд, здесь самое-то смешное заключается в том, что есть как минимум 2 видеозаписи, на которых все видно. Но их никому не показывают – их видел очень узкий круг людей. Ну, казалось бы, что проще-то? Обнародуйте.
А.ОРЕХъ: И все всё узнают.
В.УТКИН: Все всё узнают, все всё увидят спокойно совершенно.
А.ОРЕХъ: Составят свое мнение не со слов кого-то.
В.УТКИН: Да-да. Нет, вот, нужно... И, ведь, обнародуют все равно. И такие вещи – они просачиваются в любом случае. Просто будут дополнительно еще и по этому поводу выглядеть идиотами. Люди, которые видели эту запись, говорят, что там не просто погоны и звания, там лица очень хорошо видны, кто бьет. И бьют его смертным боем, человек 10-12 ногами, дубьем. Ну, это я говорю, я с чужих слов рассказываю. Я знаю, этот человек точно видел. Я с троими разговаривал, разными в разное время, мне хотелось выяснить.
А.ОРЕХъ: Ну, они врать не будут тебе, короче. Прикрашивать.
В.УТКИН: Ну, во всяком случае, врали бы разно, если б врали, понимаешь? Люди, кто видел, на самом деле, просто в шоке. Просто в шоке. Но не в шоке футбольные власти, они говорят: «Обе стороны, в общем, виноваты». Ну, конечно, один другого послал по матери, а потом его 12 человек или даже 10, или пусть даже 8 избили с активным применением ног и сподручного дубья. Мало того, это же не просто люди кавказские, горячие, это, секундочку, там служащие. Я уж не знаю, каких именно войск, но они с погонами. Это люди, которые либо давали присягу, либо давали клятву защищать закон. Это не те кавказцы, которые могут стерпеть, могут не стерпеть. Вот мы сейчас выйдем, встретим... Какого кавказца? Может, сейчас с тобой финна встретим и он не стерпит, да? Может, мы встретим, я извиняюсь опять, эстонца, может быть, мы встретим, да?
А.ОРЕХъ: Руденко какого-то.
В.УТКИН: Может быть, кстати, финна с эстонским паспортом – вообще адская смесь. Вдруг, он тоже окажется горячий, да? А человек в погонах-то – он давал клятву. Он присягал защищать закон, защищать граждан. И все это происходит прямо непосредственно на глазах у деятелей всех этих, которые там тоже сейчас возмущаются тем, как ужасно вел себя Спартак Гогниев. Присутствовали на расстоянии пары вытянутых рук. Опять-таки, не буду называть по именам, потому что я знаю, кто по именам, но это же с чужих, все-таки, слов. Зачем нужно здесь в привлечение ударяться?
И самое-то главное, понимаешь, что за всем этим стоит? Вот, почему в каждом государстве, ну, вообще в каждом, но могут это сделать только в сильном государстве? Почему считается, что самосуд – это непрощаемое преступление? Потому что оно дискредитирует саму власть и законный суд дискредитирует.
А.ОРЕХъ: Ну, он дискредитирует суд. Самосуд дискредитирует суд.
В.УТКИН: А суд – это инструмент власти, то, на чем держится, собственно говоря, власть, на законности.
А.ОРЕХъ: Так что как только начинается самосуд, собственно, власть и заканчивается.
В.УТКИН: Да. А здесь президент Российского Футбольного Союза в своем очередном безответственном заявлении фактически приравнял правосудие и самосуд. Ну, он же тоже был виноват. Ну, разве так можно говорить? А зачем тогда нужны, интересно, куча законов российских Уголовного кодекса, да? Зачем нужны тогда законы о проведении футбольных соревнований, которые гарантируют определенные меры безопасности, да? Зачем тогда это все нужно, если, в общем...Ну, в принципе: «Так, ну чего там? Он судье пинка дал? Ну, ему в глаз дали? Ну, все, нас не касается». А уж сколько там было глаз.
А.ОРЕХъ: Вась, извини, перебью на одну секунду. Мне понравилось вот из многочисленных фраз сказанных: «Ну, ведь, не стадион же его бил». Говорили: «Надо дисквалифицировать стадион». «Ну, не стадион же его бил?»
В.УТКИН: И не стадионом, и не об стадион тоже, да? Давайте дисквалифицируем палки, которыми, как говорят, били.
А.ОРЕХъ: И Терек, не основная команда, не основной состав его бил и тренерский состав, нет. Не стадион его бил, нет. Ну так чего? Ну, нормалдос.
В.УТКИН: Ну, в общем, ситуация вполне ясная. Она, к сожалению, опять только кажется, что она имеет национальную окраску. Вовсе нет. Вот тут тоже женщина одна написала, когда мы обсуждали таджиков, она написала, что «вот вы смеетесь, а на мою дочь напал таджик», - она написала.
А.ОРЕХъ: Мы вообще не смеемся.
В.УТКИН: Да. «И она еле жива осталась». Вы совершенно правы. Но вы немножко ошибаетесь в одной простой вещи: на вашу дочь напал в первую очередь преступник. И его не будут судить за то, что он таджик, понимаете? Вообще, вопрос нелегальной миграции – это гигантской сложности вопрос, в котором куча факторов.
А.ОРЕХъ: Ну, за 7 минут мы его точно не обсудим.
В.УТКИН: Нет, я, в принципе, не взялся бы его обсуждать. Потому что я просто не имею представления о том, как это должно быть устроено. Понимаешь? Потому что, конечно, в богатую страну из сопредельных...
А.ОРЕХъ: Никто, к сожалению, не имеет.
В.УТКИН: ...всегда приезжают люди, всегда они служат дешевой рабочей силой, всегда они этим практически счастливы. Вокруг этого существует огромное количество а) бумажной волокиты, б) злоупотреблений правоохранительных всяческих органов у нас, в) это все наслаивается на вообще не очень благополучную ситуацию с преступностью и с национальным вопросом, в частности, в Москве. Правильно? И все это перемножается, все это туда-сюда, пятое-десятое.
Вот я почему был против того, что все время говоришь, вот у нас там 3-х таджикских дворников убили? Это тоже не совсем тот вопрос. Вот тут тоже написали, что «А мы своего таджика на даче спрятали» или «У нас есть люди, у которых есть свои таджики», понимаешь? В общем, просто это звучит очень мило. Я не хочу сразу говорить о рабовладении, нет. Ну, просто это забавно: «А мы своего таджика», понимаешь?
А.ОРЕХъ: Не, ну ты меня спросил об отношении к таджикам, я сказал, что вот есть таджики. Я говорю, вот есть таджик, которого я вижу каждый день, он мне мил. Хороший парень, работает. Его друзья, 3 человека, вот на этой же улице работающие, их убили.
В.УТКИН: Таджики – разные.
А.ОРЕХъ: Нет, как и все.
В.УТКИН: Как и русские, да...
А.ОРЕХъ: Как и все.
В.УТКИН: Да. Таджики, может быть, в чуть большей степени разные в неважную сторону, потому что они неблагополучные, они живут вне закона здесь многие и бесправные.
А.ОРЕХъ: Ну, это как? Бытие определяет сознание. Вот эта вот среда, в которой они существуют, она подразумевает некоторые, скажем так, иногда отклонения от закона. Потому что человек приспосабливается в этом. Как это? С волками жить, по волчьи выть. Да, это, действительно, вот такая вот история.
В.УТКИН: Тут уже много всякого разного сказать.
А.ОРЕХъ: Вот. Но понимаешь, с этой футбольной историей...
В.УТКИН: Почему нельзя показать, что произошло?
А.ОРЕХъ: Ну, потому что, Вась, как тебе сказать? Никто не хочет проблем.
В.УТКИН: Точно знаю, что существует 2 видеозаписи.
А.ОРЕХъ: Об этом и говорят. Собственно, одна чуть похуже, снята Тереком. Я не знаю, чуть похуже она, чуть получше, потому что мы ее не видели. И, говорят, такая подробная и красивая, снятая Краснодаром. Ну и давайте посмотрим. Нет, ты прав, все равно мы увидим, потому что таких вещей... Как говорят, хороший удар не пропадет, рукописи не горят. Все равно это видео где-нибудь всплывет, чуть раньше, чуть позже. Там, попадет в (НЕРАЗБОРЧИВО), и как говорится, что знают двое, знает свинья. Вот, чем больше людей эту запись посмотрят, тем выше вероятность, что кто-нибудь ее выложит куда-нибудь, в какой-нибудь YouTube.
Нет, дело не в этом. Просто общее нежелание связываться с чем бы то ни было. Потому что я, вот, когда имею возможность высказаться по поводу, там, договорных матчей, каких-то там еще вещей, есть там 184-я статья у нас в Уголовном кодексе, которая за договорные матчи, за подкуп судей и так далее, и по ней, насколько я понимаю, нет ни одного дела до сих пор. И, в принципе, видимо, это рекордная статья в нашем УК, по которой вообще нет ни одного осужденного. Ни одно дело не возбуждено и нет ни одного осужденного. Я говорю, ну что, в стране есть воровство, убийства, у нас есть осужденные губернаторы.
В.УТКИН: Подследственные губернаторы.
А.ОРЕХъ: Подследственные. У нас есть выгнанный мэр там. У нас чего только нету, в принципе. У нас там олигархи, кого только нету. Но людей, которые...
В.УТКИН: И еще будут.
А.ОРЕХъ: Да, и будут еще. И нам говорят: «Ребят, найдем». Депутаты, все есть, в принципе. Ну так, по чуть-чуть, но есть. Но людей, которые осуждены, чтобы было возбуждено и осуждено по 184-й статье за договорный матч, ну, где-нибудь в гандболе, ну, где-нибудь в водном поло... Нету ни одного человека.
В.УТКИН: В 7-й лиге нету.
А.ОРЕХъ: Ни в одной. Ни в 7-й лиге. Вот сейчас вспоминают, как называлась эта команда? Эристон? Во 2-й лиге все помнят. «Ой, да, и уже нет уже давно этой команды, во 2-й лиге, середина 90-х был, - говорят, - случай, сняли с чемпионата». Вот, да, вот это вот на латунной табличке.
В.УТКИН: Да, но это был случай, который могли сделать футбольные власти по своим правилам – они, в конце концов, частная организация, хотя и общественная, которая проводит соревнования. Это ее право, кого допускать, кого не допускать.
А.ОРЕХъ: Вот. Но это вот такое уникальное устройство этого мира.
В.УТКИН: Но уголовных последствий это не имело.
А.ОРЕХъ: Нет, не имело. Просто сняли и все. Черт его знает, за что они там сняли. Как тренер Красножан был тренером Локомотива, потом перестал быть тренером. Все говорили, почему он перестал быть тренером, но никто об этом впрямую нам не сообщил. Ну, так вот, был и не было. Хорошо команда играла, шла на неплохом месте, показывала качественный футбол. А потом сказали: «Нет, не годится». И все знают. Но при этом, ну да, вот такая вот история.
А уж если вы затрагиваете какой-нибудь национальный вопрос, там, Анжи не дай бог... Там же были у нас в этом году некоторые подозрения по поводу Анжи? Ну, Анжи и Анжи. Терек? Ну и что? Нельзя обижать Терек. Нельзя Анжи тоже обижать. И, в принципе, так посмотришь, никого нельзя – за этим стоит один, за тем – другой. Спартак – народная команда, за Зенитом – Газпром, за Динамо – МВД и Степашин, за ЦСКА – армия. За РЖД – иначе все без билетов останетесь.
То есть получается, что, вроде как, ну... Ну да, вот, не надо было Гогниеву. Как этот, Никезич? А че он? Плохо играл? Сидел в запасе, еще каких-то денег хотел. Чего он там хотел-то?
В.УТКИН: Получил по почкам и уехал.
А.ОРЕХъ: Получил по почкам. Ну, скажи спасибо. Чего? Уехал и уехал.
В.УТКИН: Ну, кстати, да, точно такая же проблема с избиением была в клубе, к которому Чеченская республика не имеет никакого отношения (к вопросу о национальном факторе).
А.ОРЕХъ: И упомянутый Лазович то же самое, сотрудники правоохранительных органов...
В.УТКИН: Я себе не прощу одного: мы должны были сегодня поговорить про Берлускони. Ну как мы не поговорили о Берлускони?
А.ОРЕХъ: Я даже знаю о чем – что он покрасился в радикально рыжий цвет и промахнулся с краской. Поэтому на своем последнем заседании он был вычурен.
В.УТКИН: Ну, поговорим, может быть, в следующий раз?
А.ОРЕХъ: Наверняка.
В.УТКИН: До встречи.
А.ОРЕХъ: Все, счастливо, до следующей недели.