Русский бомбардир - 2011-09-30
А.ОРЕХъ: Какие у нас песни протеста звучат в эфире по ночам.
В.УТКИН: «Чё ха» - это протест?
А.ОРЕХъ: «Чё ха».
В.УТКИН: Типа «А чё»?
А.ОРЕХъ: «А чё», да.
А.ОРЕХъ: «Remember parasite! I look author», - пишет нам Дмитрий из Санкт-Петербурга. Вот, действительно, понимаете? Обычно Дмитрий из Санкт-Петербурга пишет это свое сакраментальное послание по-русски, кириллицей. А в свете, видимо, последних событий он решил написать на языке оригинала. Вы можете это сделать тоже с помощью SMS +7 985 970-45-45, аккаунт @vyzvon тоже засылайте, с компьютера пишите на наш пейджер. В эфир, может, кто-нибудь позвонит. Ну, в общем, 363-36-59 – все уже знают. Василий, здравствуй.
В.УТКИН: Привет, Орехъ.
А.ОРЕХъ: Василий Уткин, Антон Орехъ, «Русский бомбардир».
В.УТКИН: Да. У меня сразу к тебе вопрос. Я думаю, что примерно понятно, о чем мы с тобой будем говорить.
А.ОРЕХъ: «Где вы были в час дня в субботу?» Я могу, кстати, рассказать – это интересная история.
В.УТКИН: В час дня в субботу вы будете где-то завтра, Орехъ. Я думаю, что вы еще можете 100 раз поменять планы. Я хочу спросить вас о другом. У вас есть мысли, чем загрузить наш, как ты его называешь, пейджер, а, на самом деле, агрегат для получения твиттов и смсок? Я, кстати, я сейчас подумал, что большинство, огромное количество городского населения страны живет в стране СМСР.
А.ОРЕХъ: Ну да, в общем. И в ТвитССР.
В.УТКИН: Так вот. У тебя есть, чем загрузить?
А.ОРЕХъ: Ну, то есть ты хочешь сформулировать...
В.УТКИН: Тему предложить, тему хочу.
А.ОРЕХъ: А! Ха! Тему, тему...
В.УТКИН: Друзья мои, у меня к вам большой вопрос. Скажите, пожалуйста, в связи с теми эпохальными событиями, которые произошли в минувшую субботу. В субботу, все-таки, да?
А.ОРЕХъ: Ну, с субботы там каждый день что-то происходило.
В.УТКИН: Нет, в субботу, когда Дмитрий Анатольевич Медведев выдвинул Владимира Владимировича Путина на пост президента России уже в качестве лидера партии фактически, да? Вот, столько было сказано разных гнетущих слов. Очень много разных. Я с ними отчасти, кстати говоря, ну, как-то, вот, душевно совпадаю. Но! Друзья мои, граждане, слушатели радио, все, кто нас сейчас слышит, все люди доброй воли, скажите, пожалуйста. У меня к вам прямой предметный вопрос для краткого ответа: как изменились ваши планы на ближайшие 12 лет в связи с тем, что произошло в минувшую субботу?
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, у меня был сходный вопрос, как это ни смешно. Да.
В.УТКИН: Как реально изменились ваши планы на ближайшие 12 лет? Я причем сразу хочу сказать, что меня совершенно не волнует, собирались ли вы ходить на выборы – это вообще нет. Вот, ваши жизненные планы – как они изменились в связи с тем, что Путин будет президентом еще...
А.ОРЕХъ: Но я бы еще уточнил. Вот, вопросы типа «Валить отсюда надо?» - это не ответ. Потому что это кому надо, неизвестно. Вот, ваши личные. То есть я буду, условно говоря, валить или не валить...
В.УТКИН: «Я раздумал рожать детей», да?
А.ОРЕХъ: Да, к примеру, да.
В.УТКИН: Или, например, «я решила родить ребенка на Украине». Например, да? Не знаю, вот, что-то в этом роде. Или, допустим: «Я понял, что менять работу бессмысленно», да?
А.ОРЕХъ: Тоже хорошо.
В.УТКИН: Или например: «Я понял, что кредит я не выплачу. Продам-ка я эту квартиру назад». Ну, вот, что-то в этом роде, конкретное, предметное, да?
А.ОРЕХъ: Да, да, да. Хорошо, да.
В.УТКИН: +7 985 970-45-45 и твиттер с аккаунтом @vyzvon.
А.ОРЕХъ: И с компьютера можно тоже писать.
В.УТКИН: Причем «ы» передается в английском написании буквой «y»/
А.ОРЕХъ: «Уай».
В.УТКИН: Ну, я свою инициативу исчерпал, теперь давайте вы, Орехъ.
А.ОРЕХъ: Вот. Теперь мы будем друг друга спрашивать, где вы были в час дня в прошлую субботу. Мне на этот вопрос ответить очень легко, потому что я уже теперь всем перерассказал, что я был свидетелем исторического события. Я ехал с работы домой на автомобиле, Кутузовский проспект – это, так сказать, моя домашняя трасса. И у Триумфальной арки все по классической истории. Причем, я был в одном из первых рядов перекрытия. А я уже воробей стреляный насчет этого дела. То есть ты уже знаешь, сколько ты стоишь...
В.УТКИН: При этом деле не стреляют, Орехъ.
А.ОРЕХъ: Ну, пока нет. А там – кто знает. Понимаешь, вот в этот момент ты уже всегда знаешь по количеству времени, проведенному в этом перекрытии, кто едет. Но есть совершенно эксклюзивный вид перекрытия, который абсолютно безразмерный, бесконечный, когда где-то, вот, за 20 минут зашкаливает. Я 3 раза был свидетелем этого. Это редкая вещь, эксклюзив – это когда едут оба.
В.УТКИН: Да, такого я не видел.
А.ОРЕХъ: То есть когда едут оба, я 3 раза видел.
В.УТКИН: Ну то есть я допускаю, что иногда едут оба в одной машине. Ну, чисто теоретически это можно предположить.
А.ОРЕХъ: Нет, это даже практически невозможно предположить.
В.УТКИН: Ты имеешь в виду, что им запрещено ездить в одной машине?
А.ОРЕХъ: Ну, нежелательно.
В.УТКИН: Ну, а ты знаешь, что иногда... Вот, едет кортеж, да? А, на самом деле, президент едет не в той машине, которая охраняемая...
А.ОРЕХъ: А в какой-то совершенно, на Жигулях по дублеру, да.
В.УТКИН: Ну, в таких-то 2-х разных они могут ехать, понимаешь?
А.ОРЕХъ: Могут, согласен с тобой.
В.УТКИН: Кстати, сегодня я понял с помощью одного из своих друзей в FaceBook, я понял, какой самый бессмысленный закон среди законов РФ. О том, что президент РФ имеет право на бесплатный проезд в общественном транспорте.
А.ОРЕХъ: Да ты что? Имеет?
В.УТКИН: Имеет.
А.ОРЕХъ: А они иногда спускались в метро, я видел.
В.УТКИН: Да. И тогда объявляли как раз, что в связи с тем, что Москвичи жалуются на то, что перекрывают улицы в связи с проездом президента (тогда еще Путина), сообщаю вам, что ближайший рабочий день Владимир Владимирович проведет в разъездах на метро. В связи с этим с 6-ти до 8-ми будет закрыта...
А.ОРЕХъ: Кольцевая линия целиком.
В.УТКИН: ...Горьковско-Замоскворецкая и Кольцевая закрыта с 2-х до 4-х. Вот, как-то так было все это.
А.ОРЕХъ: Ну, это тоже было бы, кстати, неплохо. Что? Хорошо. Ну, в общем, короче говоря, смотрю, появились мигалки. А я еще помню: в час – съезд. Думаю: «Вот, на съезд едут». И посмотрел, да, они с интервалом в 50 метров, пронеслись 2 лимузина, один с флагом, другой без. Там, в общем, все по прейскуранту как положено: у одного, по-моему, 5 Гелендвагенов, ну, не считая прочих мигалок, у другого, конечно, поменьше и флага нет. Посмотрел, думаю: «Едут. Ну, кто же знает, что это же едут люди определять нашу жизнь на ближайшие 12 лет». А, вот, пронеслись – вот она история пронеслась мимо меня.
В.УТКИН: Нам пишет Алексей: «Мужики, страшная новость была пару недель назад: Любовь Слиска уходит из политики - она устала. Как жить?»
А.ОРЕХъ: Ну...
В.УТКИН: Она, конечно, понимаете, она устала. Она устала вязать под спикерским столом. Ну, устаешь, понимаете? Очень трудно вязать вслепую. Уже не те силы, не та фантазия, понимаете? Нитки стали хуже. Все же становится хуже.
А.ОРЕХъ: Нам пишут уже: «Закрою индивидуальное предприятие. Без вариантов. Никак. Все предопределено, так предначертано (это верно)», - нам пишут. «Уйти из семьи, завести новую, купить мотоцикл, в кругосветное...» Ну, смешно, да. «В общем, понял, что ничто не помешало моим планам». Как обреченно народ смотрит на нашу жизнь.
В.УТКИН: Как-то странно, да.
А.ОРЕХъ: Странно. Собственно... Ну, во-первых, понимаешь, Вась, я из этой недели сделал 3 основных для себя вывода. Во-первых, что ничего не изменилось. Ну, по сути, ничего не изменилось. То есть как будто, вот, ну, я не знаю там, ждали.
В.УТКИН: Слушай, но ты же знаешь, что это моя старая идея, что вообще это фикция, что игра идет вдвоем.
А.ОРЕХъ: Ну да.
В.УТКИН: Нормально на 2 руки. Как, вот, знаешь, как в преферансе играют втроем, но бывает, что один человек играет на 2 руки – когда другой сказал «Пас», а ты сказал «Играю». Против игрока ты вистуешь. И ты играешь на 2 руки. И, вот, ты сидишь такой против него: «Ну, поиграй-поиграй. А я уже смотрю, что треф-то на одной руке вся собралась. Дамочка-то моя играет, а? Играет моя дама».
А.ОРЕХъ: Ну, да-да-да.
В.УТКИН: Хотя, кто там дама?
А.ОРЕХъ: Там не хватало им 3-го, конечно, дамы для большего.
В.УТКИН: Ты знаешь, на самом деле, вот, от того, что нет дамы, я думаю, что поэтому и тандем. Иначе был бы треугольник. В треугольнике такой дружбы и лада не бывает. Только один раз я видел треугольник, который жил в ладу с самими собой, - это в шведском романе про девушку, которая сделала все на свете, Стиг Ларссон. Ты не читал это, наверное, да?
А.ОРЕХъ: Нет.
В.УТКИН: Вот там был, действительно, треугольник. Но это шведская семья. У них и социализм, ведь, тоже был в отличие от нас. У нас же все по-другому. Поэтому как раз очень хорошо, что тандем.
А.ОРЕХъ: «Вы, может, смеетесь, а я серьезно подумал, что рожать-то как-то не к месту. Оля, 24 г.»
В.УТКИН: Говорят, что после этого исторического заседания в субботу кто-то видел, как, вот, выходя из этого огромного дворца спорта, Владимир Владимирович вприпрыжку бежал по коридору и ликующе приговаривал: «На галеры, на галеры, на галеры, на галеры».
А.ОРЕХъ: Да-да-да. Много уже анекдотов родилось. В массе своей совершенно не смешных, но нужны были какие-то анекдоты.
В.УТКИН: Кстати, по-моему, это неправда. По-моему, это неправда. Потому что я как раз думаю, что если бы... Понимаете, вот, если бы это все внутри порождало такие шутки, понимаете, ведь, к этому люди, на самом деле, относятся очень серьезно.
А.ОРЕХъ: Ну, которые там внутри – конечно, они переживали.
В.УТКИН: Да. Очень серьезно и ответственно.
А.ОРЕХъ: Надо было видеть Дмитрия Анатольевича, чтобы понять, насколько серьезно.
В.УТКИН: У них ощущение, что их ждут великие дела. И, кстати, не исключено, что это, на самом деле, так оно и есть. Потому что... Вот, знаешь, я, конечно, дилетант в этом вопросе (ну, мы с тобой оба – политические паразиты), вот ты мне скажи, ну, вот, правда, по-честному только, ладно? Положа руку на сердце и не косясь сейчас в смски. Скажи мне, пожалуйста.
А.ОРЕХъ: Не косюсь.
В.УТКИН: Вот, есть некая картина, когда говорят великие державы, великие западные державы, западные демократии. Слушай, ну, кого из них? Вот, по-честному, без дураков, без ерничанья, даже без паразитирования, да? Кого из них можно поставить не на одну, а на соседнюю доску рядом с Владимиром Владимировичем Путиным?
А.ОРЕХъ: Не, ну таких-то крутых нету.
В.УТКИН: Вообще никого.
А.ОРЕХъ: Нету, нету.
В.УТКИН: Я это говорю без доли язвительности. Это, ну, абсолютно честно. А что? А как еще? Обама? Обамы через год, наверное, не будет.
А.ОРЕХъ: Ну, или будет. Но даже если будет, ну и что?
В.УТКИН: Ну, то есть об этом даже смешно разговаривать, да? Понимаешь? В принципе, один мужик есть нормальный – Ангела Меркель. Но и та...
А.ОРЕХъ: Из Восточной Германии, из ГДР. Понимаешь, вот, когда Обаме дали Нобелевскую премию...
В.УТКИН: Саркози. (смеется) Господи, Саркози.
А.ОРЕХъ: Ну и что? Куда это Саркози? Не, это не серьезно. Вот, когда Обаме дали Нобелевскую премию, это же как раз было выражением тоски по настоящему мужику, супермену, крутому такому.
В.УТКИН: Я не имею в виду экранный образ, Орехъ, я имею в виду реальность.
А.ОРЕХъ: Нет, я о реальности и говорю.
В.УТКИН: Еще вот я чего не понимаю. Тоже искренне не понимаю, без всякой язвительности. Вот, я много читал вариантов на тему... Вот, в программе братьев Дзядко, в частности. Я просто всю программу не смотрел – я видел фрагмент. Я не успел – просто сегодня было много дел, сегодня пятница. И вот там было сказано – не важно, кем именно из братьев Дзядко, по-моему, Филиппом, старшим – было сказано, что Дмитрий Медведев – это несчастный использованный человек. Вот, я радикально с этим не согласен. Во-первых, я могу ошибаться, но мне вообще кажется, что президент великой страны или, скажем так, большой страны, огромной страны, я бы вообще не применял к нему эпитет «счастливый». Мне вообще кажется, что это лишний эпитет, это эпитет из частной жизни. Но дело даже не в этом. То есть счастный он, несчастный, счастливый – это одно и то же.
А, вот, другой вопрос: использованный. Я бы хотел посмотреть на человека, которому 4 года назад, 3 с лишним подошел президент России и сказал: «Слушай, я намерен править долго, но по закону сейчас, ведь, нельзя. Слушай, ты не хочешь 4 года побыть президентом?» Ну, я прямо тебе скажу, что я тяжело себе представляю человека, который бы отказался. Тяжело. И я не имею в виду круг своих знакомых – я имею в виду другое. Послушайте, ребят, мы сейчас по всем опросам имеем результат такой, что «кем вы хотите стать?» - «мы хотим стать чиновниками, кем-то еще». Послушайте, это же тренд времени. На это бы пошло большинство страны легко.
А.ОРЕХъ: Ну, там речь-то идет не о том, что почему он согласился. А, все-таки, речь идет о том, почему он отказался.
В.УТКИН: А отказался он...
А.ОРЕХъ: Соглашался он тогда. И когда он соглашался, тогда он уже согласился. И когда он согласился, он согласился именно по тем причинам, о которых ты говоришь.
В.УТКИН: Нет, Орехъ. Если он тогда согласился...
А.ОРЕХъ: Что значит «нет»? Да!
В.УТКИН: Я сейчас тебе скажу. Если он тогда согласился, а теперь отказался, то отказался он, извини меня, как нормальный, порядочный человек, который обещал, который за это взялся. Ну, это ладно – я не хочу залезать в голову. Я говорю, что если так, то так. Это, в конце концов, очень условно. Может быть, было и не так, и не сяк, а вообще был какой-то 17-й вариант. Дело не в этом. Вопрос другой: почему он использованный-то? Он- использовавший свой шанс. Он так или иначе вошел в историю. Послушайте, у нас были слабоумные цари. Я никоим образом не сравниваю, но они тоже остались в истории. Алексей Михайлович, Федор Алексеевич. Федор Алексеевич-то, говорят, вообще был с придурью.
А.ОРЕХъ: Того, тю-тю.
В.УТКИН: Да. То есть мы сейчас этого не проверим, но, по счастью, и в суд не подадут, наверное, да? Но как рассказывают, Федор Алексеевич был с придурью. Но он в истории, а здесь, ну, уж чего-чего, а придурь-то какая? Я не понимаю.
А.ОРЕХъ: А смыл? Нет, вот, для нас смысл.
В.УТКИН: Нет, несчастные и использованные – это люди, которые, возможно, верили в какое-то новое веяние. Но тогда, друзья мои, вы же говорите о себе, а не о власти в стране. Вы же говорите о себе.
А.ОРЕХъ: Василий, ты говоришь сейчас о вещах частного порядка.
В.УТКИН: А меня вообще волнуют только вещи частные.
А.ОРЕХъ: Я понимаю. Но коль скоро эти люди все-таки влияют на нашу жизнь, нам интересно о них поговорить в этом ключе.
В.УТКИН: Ну давай. Я чего-то чувствую, что я уже слишком много говорю – давай теперь ты поговоришь.
А.ОРЕХъ: Не, ну тут чего, собственно? Нет, да там ситуация понятна. Вот, человек сначала не мог отказаться побыть президентом, потом не мог отказаться не побыть президентом. Ну, просто мы во все это вовлечены волей-неволей. И выглядит это, ну, как-то так, как тебе сказать? Забавно это выглядит. Понимаешь, если бы человек так был порядочен, прекрасен, делал это с легкой душой, то он бы, конечно, не выглядел так душераздирающе как он выглядел.
В.УТКИН: Если это вопрос, то я не знаю, как на него ответить.
А.ОРЕХъ: Нет, это не вопрос – это констатация факта, на мой взгляд. Ну, мы же, все-таки, не слепые люди – мы видим. Потом, понимаешь, это вообще... Как тебе сказать? Это... Я бы, все-таки, хотел вернуться к тому, с чего я начал, то есть 3 вещи, которые я вынес из всей этой истории для себя. То есть первая, собственно, что ничего не изменилось. Ну, по сути ничего не изменилось – просто люди возмутились, пошумели, кто-то там посмеялся, кто-то как ты, например, нарочито говорит, что это все не просто не смешно, а все прекрасно.
В.УТКИН: Во-первых, я не вижу никакой коннотации, никакого противопоставления между словами «смешно» и «прекрасно».
А.ОРЕХъ: Ну, да, безусловно. Вот: «Когда еще в истории России высшая власть в государстве передавалась так мирно, достойно, честно, по-дружески? Это настоящий пример доброты и нравственности в политике. Пример, которому, по-моему, могут позавидовать не только наши предшественники, люди, жившие в советское время, но и граждане большинства стран мира, включая и те, которые пытаются нас учить».
В.УТКИН: Это какой неуч сказал?
А.ОРЕХъ: Это Всеволод Чаплин.
В.УТКИН: Всеволод Чаплин?
А.ОРЕХъ: Да, это который прочел «Лолиту» на этой неделе.
В.УТКИН: Значит, Всеволод Чаплин, я лично вам рекомендую очень выяснить, как, хотя, возможно, и по легенде, но даже если не по легенде, что было не мирного в передаче власти Александром I-м Николаю I-му? Я не имею в виду декабристов. Вы разве не знаете, что... Кстати говоря, существует весьма опирающиеся на некоторые церковные воззрения и традиции теория, что Александр I еще долгое время оставался старцем под именем Феодора Кузьмича. Вы более мирный путь знаете передачи власти, господин Чаплин? Тогда давайте от лица церкви опровергните, пожалуйста, потому что, во многом, благодаря идеологической поддержке так или иначе неофициальной, этот мир существует. Если это неправда, то именно отец Всеволод Чаплин нам может это рассказать. Понимаешь? Но если вдруг существуют такие подозрения, то вот наиболее мирный и наиболее благостный путь передачи власти от одного другому. Повторяю, там, конечно, были декабристы. Но вы знаете, эта власть тоже еще не до конца передана. Может, там какие-нибудь декабристы или январисты, или кто-нибудь еще...
А.ОРЕХъ: Мартовцы.
В.УТКИН: Мартовцы, да, я не знаю, октябристы. Понимаете, будущее от нас сокрыто. Поэтому, вот, пожалуйста, более мирный путь найдите. И когда найдете, тогда говорите.
А.ОРЕХъ: Так, а что нам пишут про наши планы-то? Сейчас тут было нам что-то.
В.УТКИН: Брежнев Черненко чем не мирно передал? Ушел с миром. Андропову, вернее. И потом Андропов – Черненко. Точно также. Знаешь, вот, практически как Кубок Мира. Вот, капитан долго держал, потряс, а потом уже так, поцеловали и передают. Вот это вот так вот Андропов... Если там были еще старше, если б Пельше мог, понимаешь, следующим был бы он. И потом бы сошел.
А.ОРЕХъ: Да, мог бы. «Я хотел эти 12 лет прожить, а теперь передумала», - пишет Анна. Господи, боже мой, Анна, что же вы решили с собой сделать-то? Живите как вы жили: я вам еще раз говорю, ничегошеньки, ничего в вашей жизни не переменилось. Если вы рассчитывали на что-то иное, ну, значит... Зачем вы так?
В.УТКИН: Нет, послушай, чего ты Анну уговариваешь? Анна сама прекрасно понимает, что ничего не изменилось. У нее изменилось бы настроение. А настроению мы более-менее господа, ну, если, конечно, вы не в тяжелой депрессии.
А.ОРЕХъ: Настроение проходит. Ну, в смысле, оно меняется.
В.УТКИН: Да, лет 12 и изменится. Да что вы в самом деле?
А.ОРЕХъ: Меня вообще из всей, конечно...
В.УТКИН: Я, вот, знаете, хочу вам сказать вообще, друзья мои, депрессанты? Я почти 1,5 года, да что там говорить, почти 2 работал ведущим утреннего «Разворота» на «Эхе Москвы».
А.ОРЕХъ: Это подвиг.
В.УТКИН: Да. Отчасти с тобой, Орехъ, вместе. Вспомни, сколько нам звонило прекрасных людей в весьма и весьма преклонном возрасте, сколько они всего пережили, да? Сколько они всего видели, в каком количестве вещей они разочаровались, возможно, раскаялись, возможно, потерпели жизненные поражения? Но они не брали себе в голову всего этого. Они в свои 84-78-62 спокойно совершенно звонят на радио утром, иногда невпопад. Но это только показывает, что им есть, с чем позвонить. Понимаете, они какую-то свою там держат в голове мысль и они хотят ее до кого-то донести.
Поэтому, Анна, мне ваша депрессия совершенно не ясна.
А.ОРЕХъ: Я вам даже больше скажу. Наша страна пережила самую тяжелую войну в истории человечества. Неужели, мы будем с вами сейчас пугаться от того, что рубль упал или, там, доллар подорожал на 2 рубля и от того, что, ну, собственно, один президент назначил другого президента этим президентом, а тот президент назначил того президента премьер-министром?
В.УТКИН: «Василий, - пишет мне Сергей, - а я бы отказался стать президентом. А вы?» Сергей, понимаете, в чем дело?..
А.ОРЕХъ: Вам предлагали, Сергей?
В.УТКИН: Во-первых, вам не предлагали и мне не предлагали. Во-вторых, Сергей, мы говорим, все-таки, о людях, которые стали профессиональными политиками, которые этому себя посвятили. Я бы тоже, вы знаете, я бы сказал: «Да ты чего, старик? Да куда?» Скорее всего, да? Хотя, может быть, я бы и поддался. Но мы-то сейчас говорим о том, что подошли к человеку, который выбрал государственную службу, который уже видит в ней серьезную карьеру, который уже на довольно высокой... Сергей, неужели вы думаете, что это любому могли предложить? Нет! Вот, человеку именно такого типа. И вопрос: «Кто бы отказался?» Кто бы отказался? И Борис Немцов тоже бы не отказался.
А.ОРЕХъ: Нет, наверное.
В.УТКИН: И Владимир Милов не отказался бы. А уж Гарри Каспаров-то, так обеими бы руками схватился и думал бы: «А я всех объегорю. А у меня про запас есть пара политических гамбитов». Вот. Не знаю, кто бы отказался. Ну, это, конечно, мои подозрения. Не подозрения, вернее, а мое представление. Разумеется, я не спрашивал у Гарри Кимовича – просто я так думаю.
А.ОРЕХъ: Ну да.
В.УТКИН: А Лимонов!
А.ОРЕХъ: Да, да-да, тоже мог бы быть. Василий, скажи мне, а как ты относишься, собственно, к главной новости этой недели?
В.УТКИН: Это к которой?
А.ОРЕХъ: Ну, это, собственно, которой мало уделили внимания, я считаю. А между тем, это единственная вещь, сказанная по существу за все эти дни.
В.УТКИН: Ну-ка?
А.ОРЕХъ: Что мы будем вооружаться до зубов теперь.
В.УТКИН: А я не понимаю, о чем ты рассказываешь.
А.ОРЕХъ: А вот я тебе скажу. Нет, вот, на том же историческом съезде. Это же, в общем, все... Ну, как тебе сказать? Это все слова. И там я буду этим, я буду тем, тем буду... Кем были, в общем, те люди и остались, формально поменяв названия своих должностей.
В.УТКИН: Ну, кроме Кудрина.
А.ОРЕХъ: Ну, Кудрин. И Кудрин тоже, собственно, никуда не делся, потому что уже на следующий день сказали, что он – прекрасный специалист, и сейчас уже говорят, какой он прекрасный специалист и, вроде бы, снова рвут его на части. Кудрин и Кудрин. Ну, это вообще, как говорится, не тема для наших переживаний.
Но! И на съезде, и потом Дмитрий Анатольевич, надев на себя эту прекрасную коричневую куртку с мехом, и Владимир Владимирович – они очень настойчиво несколько раз в течение этой недели говорили нам вполне конкретную вещь. Это единственная, в общем, конкретная вещь, прозвучавшая от обоих глав нашего государства, которую я для себя усвоил. Что мы будем, как я понимаю, увеличивать военные расходы, это составит большую, лучшую часть нашего бюджета, что у нас теперь на военную программу будет работать не только оборонно-промышленный комплекс, но и наши гражданские предприятия, которые еще остались. Вот, ты знаешь, если что-то меня расстроило на этой неделе, то меня, конечно, расстроило вот это. Ну, конечно, прозвучали слова, что «мы – не банановая республика». Хотя, если копнуть не просто, вот, как бы так, в уничижительном смысле, а если копнуть вглубь, в суть этого понятия, то никакие страны не тратили так много на вооружение, ну, в процентном отношении от своих доходов, бюджетов и ВВП как как раз банановые республики, потому что банановые республики – это, как правило, диктатуры.
В.УТКИН: Все бананы пускали на это дело.
А.ОРЕХъ: Ну да. Банановые республики – это диктаторские режимы, которые где-то там подпевали США или нам и вооружали свои полицейские силы и какую-никакую армию, которая тоже была направлена там или на войну с соседями, или на подавление каких-то внутренних проблем.
Поэтому, в принципе, мы как раз... Вот, как это было провозглашено, нам и предлагают превратиться в нечто похожее на банановую республику, а главное, что именно таким образом наша бывшая страна, в которой мы жили, Советский Союз как-то так, приказал долго жить, начав с этого. Я не очень понимаю, собственно, ну, вот, какая-то сверхзадача – это вооружение. Вот, мы вооружаемся. Ну, вот, мы же для чего-то это делаем? Мы же не просто будем изготавливать.
Нам рассказали, что какой-то чудовищный атомный крейсер, чуть ли не 4 штуки их будет построено, они выйдут в мировой океан. Ну вот хочется спросить: и дальше, вот, какая у нас вещь? Вот, мы построили очень дорогой крейсер за сколько-то десятков миллиардов, он выходит в мировой океан... Вот, дальнейшие действия какие? Он вышел. Что?
В.УТКИН: А теперь кататься.
А.ОРЕХъ: Кататься. Нет, ну вот он вышел, потом он вернулся в порт, снова вышел.
В.УТКИН: Лохи на яхтах плавают.
А.ОРЕХъ: Да, я понимаю, да. «Настоящие пацаны – на барабанах». Мы сделали второй крейсер такой, мы сделали новые танки, ну и, вот, дальнейшая судьба этого всего богатства, что мы с ним делаем? Нам сказали: «Даже если это будет обидно для бюджета, - сказал Дмитрий Анатольевич, - мы будем это делать». И Владимир Владимирович нам сказал. То есть это единственное, что я от них по существу услышал за эту неделю кроме всяких остальных там дисциплинарных вопросов, передвижений Кудрина взад-вперед, перемещения друг друга короткими и длинными рокировками, что мы будем вооружаться. Ну, мы, в общем, и так как-то не отказывали себе, насколько я понимаю, в этом удовольствии. Но сейчас мы будем вооружаться, вооружаться хорошо и много. Вот, скажите мне, какая у всего этого есть цель кроме того, чтобы показать, что у нас есть атомный крейсер, даже несколько штук, много танков, самолетов. Что дальше? Вот, что? Вот, что это? Вот, как ты это понимаешь? Кстати, между прочим, это и к нашим слушателям относится. Может быть, они помимо своих жизненных планов и об этом мне напишут? +7 985 970-45-45 и аккаунт @vyzvon.
В.УТКИН: А про планы ничего не было больше интересного?
А.ОРЕХъ: Ну, про планы я так, смотрю, но там, в общем, кто-то передумал рожать, а кто-то, наоборот, решил родить, кто-то хочет уехать из Питера в Испанию.
В.УТКИН: А есть такие, которые решили родиться?
А.ОРЕХъ: Ну, таких нет. Если мы посмотрим, это, как говорится, никогда не поздно. Вечер только начинается.
В.УТКИН: Послушай, ну, вот, пострелять, повзрывать. Совершенно не обязательно воевать. Но это же старинная мальчишеская мечта.
А.ОРЕХъ: Из крейсера?
В.УТКИН: Помнишь, в фильме, вот где Брюс Уиллис играл нефтяного разведчика, который потом полетел астероид взрывать?
А.ОРЕХъ: Да-да-да.
В.УТКИН: Я сейчас забыл как называется.
А.ОРЕХъ: Ну, я помню, «Армагеддон», по-моему, называется.
В.УТКИН: «Армагеддон», да, совершенно верно.
А.ОРЕХъ: Там, по-моему, звучит одна из моих любимейших фраз вообще в американском кино, говорят: «Русские приборы, американские приборы. Какая разница? Все равно все сделано на Тайване».
В.УТКИН: (смеется)
А.ОРЕХъ: Когда они там находят этого мужчину в шапке. Помнишь, этот в шапке-ушанке русский парень?
В.УТКИН: Да-да-да. А ты, кстати, знаешь, что в этой роли собирались снимать русского хоккеиста в НХЛ Андрея Назарова одно время, который сейчас тренер известный?
А.ОРЕХъ: Ну, он был очень хорошо там.
В.УТКИН: Он бы прекрасно вписался, да. Но дело не в этом – сейчас о другом. Вот, помнишь, в этом фильме есть замечательная фраза, когда Стив Бушеми, его персонаж, его проверяют космические все врачи: «Почему вы выбрали эту профессию?» И он говорит: «Вот, поэтому, поэтому, поэтому, иногда хочется что-нибудь повзрывать». Ну, это же нормальная мечта. Я бы, вот, тоже хотел. Ты что, вот эти вот пузырьки из-под дихлофоса, которые ухали от костра, ты никогда не делал?
А.ОРЕХъ: Нет, ну, мы пузырьки из-под дихлофоса конкретно нет, но что-то такое...
В.УТКИН: Биточки свинцовые не лил?
А.ОРЕХъ: Ну, были-были там карбид, там, магний, карбид.
В.УТКИН: Магний, да.
А.ОРЕХъ: Ну, так ребята, ну и взрывали бы магний. Много карбида взрывали бы.
В.УТКИН: Да, то было детство, а сейчас – взрослые времена, понимаешь? Хочется уже покататься на крейсере, на машине уже по дороге проехать...
А.ОРЕХъ: Понимаешь, Вась... Нет, я тебе возражу.
В.УТКИН: ...от Хабаровска до Владивостока.
А.ОРЕХъ: Нет, я тебе возражу и ты сейчас поймешь, что я прав. Понимаешь, карбид – это быстро.
В.УТКИН: Вот, я не понимаю людей, которые смеялись над тем, как Владимир Владимирович Путин сбрасывал тонны воды на пожар. Да если бы у меня была такая возможность, да я бы полгода жизни бы, вот чтобы вот так взлететь.
А.ОРЕХъ: А разве мы не наполняли шары и презервативы водой и не швыряли с 10-го этажа? Нет, это же практически то же самое!
В.УТКИН: А тут еще и с целью, понимаешь?
А.ОРЕХъ: А на огонь еще. Как горит! А лучше всего сначала поджечь, потом потушить.
В.УТКИН: Я вообще считаю, что выше этого мало вещей.
А.ОРЕХъ: В смысле воду сбросить?
В.УТКИН: Поэтому для меня, вот, Сергей Шойгу, в частности, министр чрезвычайных ситуаций...
А.ОРЕХъ: Это мечта, профессия мечты.
В.УТКИН: Во-первых, это профессия мечты. Во-вторых, мне кажется, что он и есть тот самый многократно описанный персонаж, который реально остался ребенком.
А.ОРЕХъ: Детская мечта не просто сбылась, а является, собственно, его жизнью.
В.УТКИН: Да. У него есть все абсолютно приспособления, но при этом он никого не убивает. Вот, он спасает, понимаешь? Вот, он... Я извиняюсь за простачное выражение: он фигачит, понимаешь? Вот это, вот это, и он еще и спасает людей. Я думаю, что именно это и находит отзыв в сердцах людей. Поэтому... Слушай, а на что тратить еще как не на вооружения? Все же уже есть.
А.ОРЕХъ: Не, ну, Вась, я не согласен с тобой. В каком смысле? Потому что карбид, магний – это быстро. Вот, я зарядил, взорвал и вот оно взорвалось. А крейсер – это долго. Пока его построят, пока он куда-то там приплывет... Это такое удовольствие, отложенное.
В.УТКИН: Хорошо, а помнишь, были игрушки клеить крейсер?
А.ОРЕХъ: Ну, были.
В.УТКИН: Пластмассовые. Тоже долго.
А.ОРЕХъ: Я никогда не был поклонником.
В.УТКИН: Ну, вот, поэтому ты и не президент.
А.ОРЕХъ: Вот, Коля Котов, наш звукорежиссер – он клеит.
В.УТКИН: А, вот, были люди, которые любили клеить, понимаешь, которые строили что-то.
А.ОРЕХъ: Но они были занудные, как правило. А эти – веселые ребята.
В.УТКИН: У моего знакомого, соседа по лестничной клетке был набор «Юный часовщик». Мы собирали эти часы непонятные совершенно, мы с ним вместе. Поразительное совершенно ощущение. А, вот, есть ребята, которые клеили.
А.ОРЕХъ: Нет, ну, Колька-то – он молодец. А так, в основном, занудные, конечно, ребята клеили.
В.УТКИН: Понимаешь, вот, что, кстати, опять-таки, важно совершенно?
А.ОРЕХъ: А эти – веселые.
В.УТКИН: Я опять говорю абсолютно серьезно. Вот, одно из главных качеств Владимира Владимировича Путина – это усидчивость.
А.ОРЕХъ: Это да.
В.УТКИН: Усидчивые люди как раз и клеили эти корабли. Понимаешь? Усидчивые, вдумчивые. Вот, он – усидчивый. И поэтому что удивительного? Построить крейсер – это такая серьезная задача. После Брежнева никто и не строил крейсеры толком-то, если разобраться. Ну, то есть они где-то там строились по инерции, но это же не было задачей, и никто не говорил «А теперь давайте строить крейсера». А вот теперь сказали. Это новая история.
А.ОРЕХъ: Кощей нам пишет (мы давно чего-то не слыхали его), зачем нам вот это все по его версии: «Когда инопланетяне будут колонизировать землю, мы отобьемся».
В.УТКИН: Когда инопланетяне будут колонизировать землю, мы будем Земля, а не Россия, США или какая-нибудь еще.
А.ОРЕХъ: Ну, крейсера тогда будут общие, в общий котел пойдут борьбы с инопланетянами. В этом смысле, конечно, тогда уже будет мировой флот. Ой, извините, тут смешное сообщение – я его не могу прочитать пока.
В.УТКИН: «А кому строить крейсера? Саркози, что ли?»
А.ОРЕХъ: Ну, не, ну куда? У него там где, в луже этой плавать, в Средиземном море? То ли дело... «Минобороны предлагает годичный круиз на крейсере матросом», - пишет нам Валерий. Ну, на флоте-то, по-моему, больше, чем год служат. Или я чего-то путаю? Это же пехота год служит, а флотские, по-моему, поболее.
В.УТКИН: Парень не разбирается.
А.ОРЕХъ: Нет-нет. Ну, может, я не разбираюсь. Так, смотрим, что нам пишут.
В.УТКИН: Моя любимая частушка гласит: «Не ходите девки, замуж за военных моряков».
А.ОРЕХъ: О, это да.
В.УТКИН: Я дальше не скажу, хотя помню.
А.ОРЕХъ: Да, это я помню. Ну ладно. О, слушай, у нас же уже подходит к концу наша... Ну, музыку мы все равно же успеем?
В.УТКИН: Не, давай не будем. Давай нашу сегодня в конце поставим. Давай?
А.ОРЕХъ: А, в самом конце?
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Ну хорошо, давай. Хорошо. Так, Василий, а встреча с писателями?
В.УТКИН: Ты знаешь, вот, я после каждой встречи с писателями думаю, что...
А.ОРЕХъ: Что пора прочитать какую-нибудь книгу – у меня такая мысль.
В.УТКИН: (смеется) Эта мысль у меня была. Но дело в том, что Прилепина я много уже читал всего, много, почти все читал Прилепина.
А.ОРЕХъ: Ты думаешь, эти его вопросы про Тимченко и Транснефть – это сбор для новой книги?
В.УТКИН: Нет. Мне очень понравилась реплика Прилепина на выходе, когда он сказал, что «я убедился, что наш будущий президент в прекрасной форме, и еще 12 лет спокойно может отвечать на такие вопросы, спокойно, не моргнув глазом». Ну а, действительно, а чего нам моргать-то?
А.ОРЕХъ: Ну а чего? Он сказал и сказал. Все.
В.УТКИН: Да. Я, кстати, был уверен абсолютно, что он сказал правду.
А.ОРЕХъ: Конечно. Так в этом же вся и прелесть.
В.УТКИН: Конечно.
А.ОРЕХъ: Там и врать-то не надо. Все так и...
В.УТКИН: Да он вообще не врет. Он вообще не врет.
А.ОРЕХъ: Ему уже это не нужно.
В.УТКИН: Потому что все эти люди, которые рассуждают под видом 85% политологов практически всех политиков окружающих в стране и так далее, все, которые рассуждают о мотивах, они не понимают, что человеку, у которого есть власть, деньги не нужны. Они этого не понимают совершенно.
А.ОРЕХъ: Ну, конечно.
В.УТКИН: Нет, зачем ему деньги, если у него есть власть? Послушайте, да если бы деньги были важнее, в Америке не было бы демократии. Потому что тогда бы люди собирали бы деньги, а не старались бы... Это бы не было карьерой, понимаете? Это был бы управдом тогда, понимаете? Власть! Вот, что самое привлекательное для определенного типа людей, которые идут в политику.
А.ОРЕХъ: В нашей стране, безусловно, конечно.
В.УТКИН: Нет, и в нашей, и в любой другой.
А.ОРЕХъ: Нет, ну, власть – это вообще замечательная вещь, чего тут уж скрывать-то? Но, безусловно, просто когда говорят, что у Путина миллиард там-то, миллиард здесь-то, я говорю: «Слушайте, ну это же не гробовые. В последнем костюме карманов нет».
В.УТКИН: Даже если правда, что вот эти у него есть 100 миллиардов, даже если допустить...
А.ОРЕХъ: Ну что он, их после 80 лет, что ли, сейчас будет прогуливать?
В.УТКИН: Ты пойми, дело не в этом.
А.ОРЕХъ: Нет, я тут с тобой согласен.
В.УТКИН: Самое-то главное заключается в том, что по сравнению с тем, что у него есть такая огромная власть, 100 миллиардов...
А.ОРЕХъ: Фигня, фигня. Весь бюджет страны, в общем.
В.УТКИН: У султана Брунея немногим меньше было в какой-то момент. У Билла Гейтса 2/3 этого. И кто он? Что он вообще может?
А.ОРЕХъ: Windows.
В.УТКИН: Ну, Windows.
А.ОРЕХъ: Ну и что? Windows – ну и что?
В.УТКИН: Та-да-да-дам, всё.
А.ОРЕХъ: Всё. И вот весь твой Windows, 60 миллиардов.
В.УТКИН: Да. Совершенно верно.
А.ОРЕХъ: Нет, я с тобой тут полностью согласен, потому что власть...
В.УТКИН: Владелец IKEA, которая замечательная реклама, что «каждый третий европеец сделан в нашей кровати». Повод для гордости, я согласен. Но разве это власть? Нет.
А.ОРЕХъ: Нет, другие сделаны в других кроватях.
В.УТКИН: В каких-то других, да. А 2/3 – это квалифицированное большинство населения.
А.ОРЕХъ: Конечно! Потом как это самое? Народ вообще есть очень такой, изобретательный. Кровать из IKEA, а делали они это каким-то другим образом.
В.УТКИН: Вполне могли.
А.ОРЕХъ: Могли. А кровать стояла так, неподалеку просто.
В.УТКИН: То есть это к тому, что треть от IKEA...
А.ОРЕХъ: Еще надо и из этой трети вычесть.
В.УТКИН: Это не означает, что 2/3 еще от кого-то – еще какая-то часть по залету, да?
А.ОРЕХъ: Еще икейцев, конечно, там сколько-то было не тех, которые как-то иначе как-то делали.
В.УТКИН: Икеян.
А.ОРЕХъ: Ну, так, это так, конечно, да. IKEA – нет, нет, нет, это я с тобой согласен, да. То есть власть в нашей стране, власть – это главное.
В.УТКИН: Не в нашей стране – вообще власть это очень важная вещь. Власть дороже денег.
А.ОРЕХъ: Но в нашей стране она не просто дороже денег – она их полностью заменяет.
В.УТКИН: Нет, почему? Она просто несопоставима с деньгами.
А.ОРЕХъ: Это разные вещи.
В.УТКИН: И, по-моему, нигде не сопоставима.
А.ОРЕХъ: Не, ну где-то еще там, где-то, кое-где...
В.УТКИН: А в Китае что, сопоставима?
А.ОРЕХъ: Нет, ну, Китай...
В.УТКИН: А где, в Сингапуре сопоставима? Там этот знаменитый сингапурский дедушка, который все это построил, который сейчас там президент-наставленник, если я не ошибаюсь. Кстати, глубоко его уважаю. Он – выдающийся человек. Я просто забыл как его зовут.
А.ОРЕХъ: Ли Куан Ю?
В.УТКИН: Ли Куан Ю, совершенно верно. Если бы его интересовали деньги. послушай, чего бы он добился? Конечно же, его интересовало другое.
А.ОРЕХъ: Он – хозяин Сингапура.
В.УТКИН: История, власть, безусловно. Безусловно. А что?
А.ОРЕХъ: Так. «Здравствуйте. Вы знаете о том, что тарифы на коммунальные услуги будут повышены с июля? Впервые за многие годы. Вот это цинизм».
В.УТКИН: Почему «за многие годы»? Каждый год повышаются.
А.ОРЕХъ: Дорогой товарищ, где вы были с 8-ми до 11-ти? Вот уж... Ну, во-первых...
В.УТКИН: Вы вообще помните, когда июль?
А.ОРЕХъ: Во-первых, откуда вы знаете, что именно с июля? Расшифруйте свой веб. Во-вторых, я вам честно скажу, что до июля даже они будут повышены неоднократно. Хотя, с июля, может быть, будут повышены тоже.
В.УТКИН: Сильно.
А.ОРЕХъ: Сильно. Могут быть повышены сильно. Ну и что? Я вам еще раз повторяю, в принципе, наша страна пережила самую разрушительную тяжелую кровавую войну в истории человечества.
В.УТКИН: До этого она переживала очень разрушительный кровавый мир, потом она переживала довольно разрушительный, хотя и не слишком кровавый тоже мир, да. Потом она переживала голодную свободу. И как-то, вот, все время не совпадает, понимаешь? Трагически не совпадает. Вот, чтобы была сытая свобода и мирный мир. Ну все. А что? Только война осталась разрушительной.
Теперь мы будем переживать стабильность. Какую? Какой она будет, стабильность? Будет ли она сытой? Будет ли она мирной? Будет ли она еще какой? Вот, у меня нет уверенности.
А.ОРЕХъ: Со словами «Каким будет завтра».
В.УТКИН: Знаешь, если бы... Я бы выбрал осторожно эпитет, я бы сказал, что мы будем переживать турбулентную стабильность.
А.ОРЕХъ: Ну, я думаю, что на этом месте песня и по домам.
В.УТКИН: Поехали.