Купить мерч «Эха»:

Русский бомбардир - 2011-09-16

16.09.2011
Русский бомбардир - 2011-09-16 Скачать

А.ОРЕХъ: Будем виртуозно тянуть время в ожидании Василия Уткина – он едет-едет-едет-едет. Это программа «Русский бомбардир». Как говорит товарищ мой Василий, программа политических паразитов, то есть нас с ним. Я – Антон Орехъ, наш звукорежиссер – Николай Колотов. Мы сегодня будем с вами до полуночи – сегодня «Радиодеталей» не будет, ну, по уважительной причине, поверьте мне. Хотя, конечно, много всего забавного было на этой неделе, о чем мы могли бы рассказать, но тем не менее. Вот. Что я вам могу сказать в процессе затяжки времени? SMS +7 985 970-45-45, не исключаю, что нам может понадобиться наш эфирный московский телефон 363-36-59. Счастливые обладатели твиттера могут нам писать на аккаунт @vyzvon, счастливые обладатели Сетевизора (таких много) могут смотреть нас с помощью компьютера, ну а также iPhone’ы, iPad’ы, Android’ы и прочие мобильные устройства также позволяют нас... О! Вот и Вася. Василий, я тянул время как мог, рассказывал про аккаунт @vyzvon и прочую, с позволения сказать, белиберду. 43:40, я тебе должен сказать, потому что нам с Василием, конечно, будет трудно сегодня вести эфир – у нас вот тут вот прямо на стене висит телевизор, и мы смотрим, как наши бьются с французами. На мой взгляд, это вообще лучший матч этого Чемпионата. Я смотрел почти все игры, потому что тут очко в очко просто бьются наши парни с французскими парнями, матч достойных соперников.

В.УТКИН: При том, что в отличие от многих ты разбираешься в баскетболе. Добрый вечер, дорогие мои.

А.ОРЕХъ: Да, я могу даже сказать, что в отличие от большинства. Но, правда, большинство же – это относительное, Вась, понятие. Ну вот если я, допустим, разбираюсь лучше, чем 99% нашего населения, то, все-таки, где-то миллион 400 тысяч разбираются все равно лучше, чем я.

В.УТКИН: Давай с этого места, что большинство – это относительное понятие, и перейдем к разговору о выборах?

А.ОРЕХъ: Давай, давай. «Выборы, выборы», как пелось в одном интересном фильме.

В.УТКИН: Да. Причем, это проклятие Сергея Шнурова, потому что его постоянно просят спеть эту песню, а он ее не поет, потому что она не его.

А.ОРЕХъ: Но уже ему деваться куда? Деваться-то куда? Потому что песня-то хорошая. Мы же знаем, что, например, Элвис, половина его репертуара – это, в общем, не сочиненные им песни.

В.УТКИН: Не сочиненные, да.

А.ОРЕХъ: Но как он спел их! Как он спел? Это ассоциируется с Элвисом Пресли. Ну а теперь Шнуров – он...

В.УТКИН: Почти как лебедь.

А.ОРЕХъ: Он – раб лампы.

В.УТКИН: Почти как лебедь. Это же понятие лебединой песни – лебеди же не поют, на самом деле, да?

А.ОРЕХъ: Не поют – они, в общем, и так курлыкают-то относительно весьма. Ну что? Тут у нас вот перед нами, видимо, обсуждали НКВД и Анжи, судя по тому объему смсок, которые нам пришли. Но мы-то будем обсуждать не Анжи точно.

В.УТКИН: Точно совершенно, 100%.

А.ОРЕХъ: И я думаю, что вряд ли мы будем обсуждать НКВД. Ну что, Вась, у нас есть какая-нибудь тема кроме Прохорова на этой неделе?

В.УТКИН: А почему не поговорить про Прохорова?

А.ОРЕХъ: Нет, я говорю, ну, кроме. Нам же надо, все-таки... Во-первых, у нас сегодня до полуночи. У нас не как-то вот без 10-ти, а прямо полноценный час наш.

В.УТКИН: То есть вы сегодня с Александром схалтурили.

А.ОРЕХъ: Ну, нельзя так говорить.

В.УТКИН: Хорошо.

А.ОРЕХъ: Вот, когда, например, тебя не было, ты в Форосе снимал кино про юмор, я же не говорю, что ты халтурил – ты был занят.

В.УТКИН: Кстати, хочу тебе рассказать и слушателям тоже, возможно кто-то даже меня видел сегодня. Вот, никто не угадает, если только кто-то не видел меня сегодня за этим занятием (а это было возможно), как я сегодня завтракал.

А.ОРЕХъ: Как же ты сегодня завтракал? Я понимаю, что ты завтракал вкусно. Вряд ли такой человек как Василий может...

В.УТКИН: Я расскажу, я расскажу. Я в двух словах расскажу, потому что я занимался, в общем, делом, которое могло бы быть вполне предвыборной агитацией, если бы это имело значение. Дело в том, что я сегодня завтракал устрицами с белым вином.

А.ОРЕХъ: О, сволочь... Ну, в смысле, хороший ты парень.

В.УТКИН: Дело не в этом, дело не в этом. Дело в том, что устрицы с белым вином мы откушали...

А.ОРЕХъ: Но это не просто так – это ж входило в программу чего-либо.

В.УТКИН: Втроем-втроем откушивали, разъезжая на такой машине, ну, грубо говоря, на грузовичке без бортов. Там был водружен столик со всей сервировочкой и так далее, и тому подобным, с приборчиками, с салфеточками.

А.ОРЕХъ: В такую-то погоду.

В.УТКИН: И катались мы вокруг Кремля.

А.ОРЕХъ: Ну, это какая-то, я уверен, политическая акция внесистемной оппозиции была.

В.УТКИН: Это была съемка. Мне было очень страшно, потому что я сидел спиной к направлению движения и я видел, что люди, которые нас обгоняли (там же одностороннее движение, да?), обгоняли – они не смотрели на дорогу, они снимали мобильными телефонами. Вот мы там сидели с коллегой Корчевниковым и с Игорем Угольниковым, и разговаривали на разные темы, связанные с историей российского юмора (мы там документальный фильм снимаем).

Но это ладно, это в качестве разгона, потому что ты тянул время – нужно с места в карьер.

А.ОРЕХъ: Теперь ты потянул немножко.

В.УТКИН: Я, все-таки, хочу про Прохорова.

А.ОРЕХъ: Ну, если хочешь, скажи.

В.УТКИН: Смотри, вот мне что непонятно в реакции людей, которые в том числе являются нашими слушателями. Мне непонятно вот что. Сначала, когда Прохоров сказал «Я буду участвовать в выборах», все сказали «Ну да-да-да, проект. Проект. Договорился. Надо притянуть голоса избирателей, трали-вали». Сейчас выяснилось (и это уже совершенно очевидно), что или это очень головоломная игра – ну, это мы пока оставим за скобками, да? – но, видимо, не проект. И все говорят: «Ну, дурак! О, ввязался, да? Чего он, на что он вообще надеялся?» Понимаешь, вот, не состоялось ни одного промежуточного звена. Хотя, казалось бы, между этими двумя выводами должен был возникнуть если не деятельный интерес к произошедшему, то, по крайней мере, любопытство: «А чего, собственно, хотел? А чего, собственно, хотел не только от своего вот этого выдвижения, а что хотел, вот, из того, что он реально говорил?» Потому что наговорил-то он много всего, и выясняется, что это тоже, оказывается, теперь не проект. Да?

Ну вот мы как-то все очень быстро переходим от одного вида скепсиса к другому.

А.ОРЕХъ: Ну а первый-то вид какой был? Сейчас понятно какой вид скепсиса.

В.УТКИН: Первый вид скепсиса был: «Ну, понятно. Ну, проект». А второй вид скепсиса: «Ну и дурак. Ввязался. Не понимал, что его там облапошат».

А.ОРЕХъ: Ну, некоторые миновали эту промежуточную стадию и полагали, что просто «Ну, дурак» сразу, с этого и начали просто. 53:45, Вась, не отвлекайся, не отвлекайся – мы будем периодически сообщать. Не в нашу пользу. Я понимаю. Мне удобнее – я вижу. У них 8:0 ведут французы этот... Но ничего, без хрена нас не съешь.

Так вот о проекте. Ты знаешь, Вась, я, вот... Ну, люди-то многие смеются, а я совершенно серьезно так считаю и говорю это искренне, без какой-то иронии, без ужимок, без всякой ерунды. Я считаю, что Ксения Собчак – это не просто умная девушка, не вот там какая-то «Да, там какая-то дура набитая из Дом-2!» Нет. Ксения Собчак – это не просто умная девушка, а воспитанная, образованная и очень хорошо понимающая, что вокруг нее происходит, и вокруг нее в широком смысле.

В.УТКИН: Это ты каким образом к Прохорову привязываешь?

А.ОРЕХъ: Это привязано прямым образом, потому что вчера у нас была не менее достойная Ксения, Ксения Ларина, программа «Блог-аут» называлась, ну, про всякие в блогосфере что происходит.

В.УТКИН: Я ознакомлен, я знаю, что такое «Блог-аут».

А.ОРЕХъ: Я понимаю. И у нас в том числе и Ксения Собчак была по телефону, выступала в этой программе. С Ксенией Лариной они беседовали, я все это прочитал и, в общем, Ксения Собчак сформулировала, во-первых, лучше, чем кто бы то ни было, что произошло на самом деле. Во-вторых, она сделала это достаточно точно.

У меня такое впечатление, что... Ну, вот, говорят, что они с Прохоровым, ну, в хорошем смысле друзья, ну, общаются, вот люди общаются.

В.УТКИН: Чего ты все время говоришь все в хорошем смысле? Тут обычно с Прохоровым в плохом смысле все бывают друзьями.

А.ОРЕХъ: Ну, да-да. Ты понимаешь, вот, общаются.

В.УТКИН: Да Прохоров, как выясняется, вообще самый лучший друг в стране, потому что не сдал!

А.ОРЕХъ: Да, безусловно.

В.УТКИН: Вот, что-что, а друг-то теперь точно.

А.ОРЕХъ: Миронов (есть такой тоже деятель) – он Ройзмана в свое время сдал.

В.УТКИН: Да, по делам их узнаете их.

А.ОРЕХъ: Что это, кстати, не спасло его, и отплатили ему за предобрейшее. Миронова не спасло. Прохорова в краткосрочной перспективе тоже не спасло, но он остался стержневым мужчиной, который, как говорил Наполеон, не выше его – длиннее.

В.УТКИН: Так чего сказала Ксения?

А.ОРЕХъ: Ксения Собчак – у меня такое впечатление, что она поняла это лучше, чем сам Прохоров, что произошло. Ну, в общем, ее версия такая, что люди недопоняли друг друга. Ну, так бывает. То есть они о чем-то договариваются сначала...

В.УТКИН: Какие люди? О каких людях говорит Ксения Собчак? О каких я подумал, я знаю.

А.ОРЕХъ: Нет, она называла там и Прохорова, и Суркова, и администрацию президента – всё, она всех людей называла по именам, что когда они договаривались вот это все дело затеять... Ну, что это, действительно, проект, но, понимаешь, проект не в уничижительном смысле, а, вот, ну да, проект, в том числе, действительно, у нас есть определенное количество людей неглупых, деятельных, свободолюбивых, в хорошем смысле индивидуалистов, креативных, предпринимателей, интеллигентов, либералов. Некоторые считают, что это вообще опора общества.

В.УТКИН: Правых, деловитых.

А.ОРЕХъ: Да, правых либералов, деловитых, то, что называется средним классом, которого у нас, как бы, нет, но он все равно есть, он большой или маленький, но он есть. И этих людей хотелось вовлечь каким-то образом в общественную жизнь.

В.УТКИН: Кстати говоря, пропал потрясающий предвыборный лозунг «Боже правый».

А.ОРЕХъ: Тоже хорошо, да. «Наше дело правое» уже употребили.

В.УТКИН: Да. И «Боже правый».

А.ОРЕХъ: И этих людей надо было каким-то образом вовлечь, и Прохоров неправильно понял свою задачу. Он ее, действительно, неправильно понял, а потом просто произошел, ну, такой факт человеческого непонимания.

В.УТКИН: А она объясняет, в чем неправильно понял?

А.ОРЕХъ: А, в общем, это даже и без ее объяснений...

В.УТКИН: Не, тебе понятен этот намек «неправильно понял»?

А.ОРЕХъ: Мне, например, абсолютно понятен.

В.УТКИН: Мне – нет.

А.ОРЕХъ: Ну, вот ты как-то следил за тем, за лозунгами, которые Прохоров выдвигал...

В.УТКИН: Я-то следил – дело не в этом.

А.ОРЕХъ: ...за его предвыборной программой. Это какая была программа, была программа чего? Это разве была программа «Правого дела»? Это была разве правая и либеральная программа?

В.УТКИН: Я тебе скажу честно: я – не политический обозреватель, я – политический паразит.

А.ОРЕХъ: Да и я, благодаря тебе, в общем-то.

В.УТКИН: Я вообще на программы смотрю в последнюю очередь.

А.ОРЕХъ: Это, кстати, напрасно.

В.УТКИН: Нет.

А.ОРЕХъ: Ну, прочитать-то не грех. Это не долго, там обычно все коротко.

В.УТКИН: Ерунда, ерунда! Ерунда, что ты говоришь! Я же познакомился на днях с Иваном Охлобыстиным. Месяца не прошло как познакомился.

А.ОРЕХъ: А, нет, ну после этого, извини, я забираю все взад, все слова.

В.УТКИН: Нет, я совершенно не собираюсь читать его программу, «Доктрину 77». Я только могу тебе сказать, что, опять-таки, в рамках того проекта, о котором я уже говорил, мы брали у него интервью и, вот, так получилось, что мы приехали с другого интервью и я приехал первым. Я встретил Ивана... Кстати, очень симпатичный человек – на меня произвел очень приятное впечатление в разговоре.

А.ОРЕХъ: В этом я, кстати, не сомневаюсь.

В.УТКИН: Я встретил его на ступеньках вот того заведения, где мы должны были разговаривать, и когда мы поздоровались, следующий вопрос... А он картавит, просто я сейчас, не дразнясь, а просто я хочу воспроизвести именно это выражение.

А.ОРЕХъ: Ну, попытаться.

В.УТКИН: Он грустновато посмотрел на меня и сказал: «Вася, а вы не знаете, где здесь поблизости можно купить кобуху?» Ко мне никто никогда не обращался с таким вопросом, никто и никогда. Я понял, что это, вот, Василий Розанов «Глазами эксцентрика», понимаешь? Как-то вот так. Кто не знает, это произведение Венедикта Ерофеева. Ну, в общем, можно его почитать даже при случаи, поскольку мы вечно забиваем себе голову разными странными вещами. Вот, почитайте лучше Василия Розанова «Глазами эксцентрика» и не читайте политические программы.

Мне симпатичен Прохоров. Я имел повод (не хочу сказать «имел счастье», потому что сейчас, глядишь, это будет уже компроматом), я имел повод и время пообщаться с ним лично несколько раз. Он мне симпатичен очень, он – деловой мужик. И я не думаю, что этим он как-то отличается от каких-то других людей его пошиба, то есть тех, кого мы называем олигархами. Вот, недавно смотрел на «Дожде» ток-шоу с Мамутом, тоже немножко знаком. Могу сказать, что тоже узнаю эти же самые черты. Деловые ребята, умеющие выделять суть, в общем, да? Прохоров взял, решил пойти в политику. Я, ты знаешь, если честно, вот иногда же мы лукавим, признаемся, да?

А.ОРЕХъ: Частенько даже.

В.УТКИН: Я не могу себе представить... Слушай, ну, это же абсурд. И Ксения Собчак тоже должна понимать, что это абсурд – я сейчас с ней заочно спорю. Михаил Прохоров никого и никогда не может понять неправильно.

А.ОРЕХъ: Да брось ты.

В.УТКИН: Потому что тот успех в том деле, которым он занимается, которого он достиг, это и есть ответ на вопрос, что он всегда всё правильно понимает. Правильно выделяет суть...

А.ОРЕХъ: Нет, безусловно, нет.

В.УТКИН: Орехъ, ну что ты? Возражаем.

А.ОРЕХъ: Нет, ну, во-первых, понимаешь, не бывает людей, которые всегда и всё понимают правильно.

В.УТКИН: Ну, не совсем всегда.

А.ОРЕХъ: Если бы это было так, он бы, в конце концов, был бы, безусловно, на 1-м месте в списке Forbes, причем не в российском, а вообще.

В.УТКИН: Ну так он к этому и идет.

А.ОРЕХъ: Все люди, все ошибаются. Потом, ты понимаешь, когда человек залезает не в свое дело... Ему же предлагали не никелем торговать и, там, не покупать баскетбольные команды. Ему предложили дело, в котором он никогда не участвовал...

В.УТКИН: Секундочку! Я сказал другую вещь. Нет, я сказал другую вещь. Я не сказал, что Прохоров гарантированно во всем добьется успеха. Я сказал, что понимает он правильно. Это не одно и то же.

А.ОРЕХъ: Нет, чтобы понимать правильно, нужно знать специфику того дела, которым ты занимаешься. Именно в этот момент ты понимаешь правильно.

В.УТКИН: То есть ты считаешь, что он может понять неправильно...

А.ОРЕХъ: Он не знал специфики того дела, за которое взялся, как я понимаю, все-таки, в рамках своего куража. Потому что он – человек, который... Собственно, вся его и бизнес-карьера, и даже то, что он взялся за этот несчастный биатлон и за самую плохую команду NBA Нью-Джерси Нетс, ну, хотя там был, в общем, земельно-недвижимостный интерес, как я понимаю, серьезный, но это всегда был вызов...

В.УТКИН: Сопутствующий.

А.ОРЕХъ: Да, сопутствующий, очень серьезный. ...взяться за какое-то такое невиданное дело и сделать его. То есть человек, вот он ищет в своей жизни... Как это? Не люблю я это слово, пришедшее...

В.УТКИН: Подобно аглицкому сплину, короче русская хандра им овладела понемногу.

А.ОРЕХъ: Да. Вот, в общем, человек он, все время искал какие-то вызовы. И, вот, создать политическую партию и сделать то, чего не делали, объединить тех людей, которых вообще, в принципе, объединить трудно.

В.УТКИН: Очень сложно, да.

А.ОРЕХъ: Ну вот смотри, мы с тобой, как бы, мы – интеллигенты, либералы. Кто мы там? Креативщики. Ну, вот, поди нас с тобой, двоих...

В.УТКИН: Натуралы.

А.ОРЕХъ: Безусловно. Попробуй нас хотя бы с тобой объединить в одну партию. Хрен с два! А ему надо было объединить миллионы. Разве это не вызов? Разве это не задача? Человек за это дело берется. Но он не знает специфики вот этого конкретного дела. Ты понимаешь? И в этом тут же есть определенные нюансы, которые человек может не понимать. То есть если бы... Это, может быть, и вина тех людей, которые ему это объясняли. Ведь, можно же не понять, а можно плохо объяснить. Это тоже, в общем, одна из сторон этой медали.

Виноваты там обе стороны – одни плохо объяснили, другой недопонял. А поскольку это, естественно, не писалось на бумажках по пунктам и по параграфам, чтобы все было вот так вот прям...

В.УТКИН: Послушай, но ты немножко преувеличиваешь.

А.ОРЕХъ: Я боюсь, что я даже приуменьшаю.

В.УТКИН: Вряд ли там был заключен договор на 800 страницах.

А.ОРЕХъ: Нет, нет, нет, конечно!

В.УТКИН: Соответственно, если кто-то что-то не понимает, можно же дообъяснить.

А.ОРЕХъ: Вот, ты понимаешь...

В.УТКИН: Но явно возникла ситуация, когда они уже стали прекрасно понимать друг друга. И, вот, возник принципиальный вопрос как минимум по одной кандидатуре, Евгения Ройзмана, как минимум по этому вопрос возник. Разве это недопонимание? Это абсолютное понимание.

А.ОРЕХъ: А вот в этом моменте уже понимание.

В.УТКИН: Абсолютное понимание.

А.ОРЕХъ: Но тут в этом моменте происходит, как тебе сказать, уже расстановка ударений. Потому что всегда, каким бы вы делом ни занимались, если у вас несколько и если вы хотите, чтобы из этого дела что-нибудь получилось, должен быть главный.

В.УТКИН: Я вот не понимаю одного.

А.ОРЕХъ: Понимаешь, должен быть главный. Невозможно делать гуртом все. Ну, должен быть главный, который поведет за собой людей.

В.УТКИН: Вот, есть вещи, которые я не понимаю. Вот смотри, давай пока не будем сейчас придираться к словам – давай попробуем составить некое уравнение. А метод решения уравнения со многими неизвестными – это на время некоторые неизвестные оставлять за скобками, да? Вот давай сейчас оставим за скобками несколько неизвестный. А именно. Смотри, значит, допустим, проект, допустим, все это было и есть проект. Ну а почему бы, собственно говоря, и нет? Прохоров сам не раз ссылался, что он разговаривал о своих политических инициативах и о своем становлении политической фигуры разговаривал с первыми лицами государства? Он же не скрывал этого, правильно? Не скрывал. Прямо говорил. Значит, было дано некое одобрение так или иначе или высказан некий интерес. Не будем здесь цепляться к словам, верно? После чего... Ну, предположим на одну секундочку, что есть в стране человек, вот, есть, допустим, в стране один человек или, допустим, их семеро, может быть, их одиннадцатеро (не важно), но есть один человек какой-то или несколько их, которые, ну, совершенно неприемлемы. Ну, вот, не нравятся они, понимаешь? Вот, смотрят, кушать не могут, смотрят на этого человека.

А.ОРЕХъ: Да, неприязнь испытывают.

В.УТКИН: Да. И вот смотри, и вот так получается, что не могли же они прямо дать ему список «Вот, слушай, ну вот, пожалуйста, этих 17 человек или этих троих человек ни в коем случае не бери». Было бы глупо, правда?

И, вот, Михаил Прохоров, например, или любой другой человек, который окажется в его качестве, случайно набредает на этого человека. А как ему не набрести, если этот человек а) харизматик (Ройзман, да?), б) точно популярен, в) близок по позициям и г) он известен, у него уже есть определенный политический опыт, он – человек дела. Правильно?

А.ОРЕХъ: Да.

В.УТКИН: Потому что о Ройзмане можно говорить все, что угодно, но он точно человек дела, верно?

А.ОРЕХъ: Да.

В.УТКИН: Он его естественным образом приглашает к себе, отказывается его сдавать и дальше происходит... Вот, что происходит, что мне непонятно? Ну, вот, если, действительно, такая серьезная ставка сделана на то, что Прохоров возглавит политическое движение, объединит некие силы. Потому что сейчас, я извиняюсь, сброд, который там остался, он, естественно, никого никогда объединить не сможет.

А.ОРЕХъ: Не сможет.

В.УТКИН: Он – местоблюститель (весь этот сброд), он держит это место. Да, вот они как-то существуют, такая псевдожизнь, но место существует. Они зарегистрированы...

А.ОРЕХъ: Ну, под вывеской что-то должно происходить.

В.УТКИН: Да, под вывеской. Допустим, Прохоров набрел на этого человека, который... Ну, вот, смотрят на этого человека, кушать не могут, да? Почему выбирается... Я, опять-таки, я не хочу сказать, что это было бы правильно и я бы это приветствовал – я не это имею в виду, не это. Я просто не могу понять, почему люди, которые слывут политическими шахматистами, которые полностью контролируют, во всяком случае, политическую ситуацию в стране... Хорошо. И потом, дав этому Ройзману консолидировать вокруг себя какие-то силы, собрать голоса, они проходят в Думу, и как-нибудь потом уже, вот, как-то вот Ройзмана аннигилировать. Ну, в политическом смысле, естественно, не в физическом. Вот это: «Да ну что это?» Ну, слушай, есть же много способов, миллион, да? Те же самые, которые были против Прохорова употреблены.

Но вместо этого они гробят весь свой проект. Весь. Весь! Вот этого я не могу понять. Я из этого делаю вывод, что, на самом деле, они, все-таки, контролируют совсем не столько, за сколько выдают. Потому что уж извини, но точно совершенно взялись делать важное дело, объединять людей, которые, видимо, по другому поводу на выборы не придут, объединять вокруг новые фигуры, и вдруг опять вот это, затесался... Понимаешь, было такое слово «скрупул», от которого слово скрупулезный. Знаешь, маленький камушек в сандалии.

А.ОРЕХъ: Еще есть хорошее слово «корпускула».

В.УТКИН: И взяли, и по этому поводу отрубили ногу, потому что камушек дико мешал. Я вот этого не могу понять.

А.ОРЕХъ: Да, так и было. Я думаю, что так и было.

В.УТКИН: Я не могу этого понять. Мне кажется, мы преувеличиваем их ум.

А.ОРЕХъ: Нет. То, что мы преувеличиваем их ум и их изобретательность и изворотливость, и главное, что мы преувеличиваем, мы преувеличиваем их многоходовость. То есть когда мы говорим, что они построили комбинацию... Знаешь, вот как шахматист? Ну, допустим, он гроссмейстер уровня Крамника, то есть человек продумывает на 8, 9, 10 ходов вперед.

В.УТКИН: И все это в башке держится.

А.ОРЕХъ: Да-да-да, и мы этими демоническими качествами наделяем в том числе тех людей, которые управляют нашей шахматной доской. А у них проще.

В.УТКИН: А самое главное, что мы наделяем людей качествами шахматных фигур. Понимаешь? Как будто они досточки оструганные и лакированные. Это же тоже преувеличение. Может быть, они-то и шахматисты, но, может быть... Слушай, меня бы больше порадовало не то, что они, на самом деле, не такие шахматисты, а то, что у них на доске, на самом деле, не фигурки резные. Вот это меня порадовало бы больше.

А.ОРЕХъ: Нам вот тут пишут. Собственно, надо же немножко обратиться к нашим слушателям. Нам пишет с компьютера гражданин: «Господа, ровно 2,5 часа назад господин Венедиктов очень подробно изложил свой взгляд на партийную историю Прохорова». Во-первых, мы не сомневаемся, что Алексей Алексеевич изложил ее подробно. Во-вторых, мы не сомневаемся, что он изложил это правильно. Я даже не сомневаюсь в том, что он сделал лучше и правильнее, чем мы.

В.УТКИН: Но почему же вы сомневаетесь, что мы – не Венедиктов?

А.ОРЕХъ: Ну, мы точно не Венедиктов – в этом даже я не сомневаюсь. Все это я понимаю. Но, ведь, эфир же состоит, ну, не только из того часа, когда выступают небожители. Ну и мы, в общем, как-то скромно же тоже можем выразить свою точку зрения. Поэтому если как-то вам это не интересно, не слушайте нас. Если интересно, задайте какой-нибудь вопрос. Мы же не конкурируем с нашим вождем, поймите правильно.

В.УТКИН: Конкурируем.

А.ОРЕХъ: Конкурируешь, да? Не, я – нет.

В.УТКИН: Ну, есть мнение там, есть мнение здесь. Кто-то воспринимает как конкуренцию.

А.ОРЕХъ: Просто народ же – он многообразен. Ну, допустим, Алексей Алексеевич знает, как было на самом деле, но миллионы-то людей не знают, и соответственно а именно эти миллионы и придут к избирательным урнам, и у них, может, будет самое причудливое воззрение на все то, что происходило.

Мы-то с Василием пытаемся понять, как функционирует механизм. Конкретная история с Прохоровым – ну, там да, что-то вот там конкретно происходило. Но она нас чему может научить? Что все равно так или иначе какие-то вот... Ну, то есть как? Механизм или работает, или не работает. Но это все равно механизм. То есть мы не можем просто прийти на избирательный участок, на девственно чистом белом листе бумаги поставить свою закорючку в определенной графе, потом определенные люди подсчитают, сколько там получилось. Совершенно никто не знает, чем это кончится, и в день подведения итогов голосования с утра нам скажут: «Вы знаете, а вот победила такая-то партия». Все: «Кто мог подумать!»

В.УТКИН: «Боже мой!»

А.ОРЕХъ: «Кто мог подумать? Да как же? Да вот, неужели? А кто второй? А третий?» Нет, слушайте, это сюрприз: третий... «И это неожиданность! Ну, нет, насчет вот этих – я, пожалуй, думал. Но вот что с такими процентами голосов...» Ты понимаешь, Вась, какая интересная история? Ведь, ну, действительно, проект загубили. Ну, там Богданов, Дунаев... Я, честно говоря... Ну, кто Богданов? Богданова помнят по прическе, Дунаев – я не знаю, кто это такой.

В.УТКИН: А подожди, Дунаев – это же был министр внутренних дел в 1993 году, нет? Там, по-моему, Надуев его фамилия, говорящая. Надуев и Рявкины.

А.ОРЕХъ: Ну, Рявкин – да. Нет, бог с ним. Нет, при всем к нему уважении, кто бы он ни был, его никто не знает. И очевидно, что за этим человеком уж конечно не пойдут все те люди, которые, допустим, сидели на съезде Прохорова.

В.УТКИН: А по поводу Андрея Богданова? Он на президентских выборах был.

А.ОРЕХъ: Потому что у него прическа, у него запоминающаяся кудрявая прическа. И даже если он как-то ее изменит и пострижется, не знаю, покрасится, побреется наголо, говорят: «А, ну это вот тот кудрявый мужик».

В.УТКИН: Масон.

А.ОРЕХъ: Да, масон, он же масон. То есть он – кудрявый, он – масон, но к либерализму это имеет, в общем, такое касательство, относительное. То есть, понимаешь, какая история? Проект, действительно, погубили, потому что за него не пойдут голосовать, но в любом случае все эти опросы социологические нам показывают, что даже с Прохоровым, даже с Аллой Пугачевой, даже со всеми другими людьми на данный момент эта партия все равно эти вот заветные 7% не набирала. Все равно ей пришлось бы, если она уж так была дорога Кремлю или кому-то, Суркову я не знаю, нужно было бы все равно что-нибудь пририсовывать. И, в общем, наши выборы – это же упражнение в рисовании. Ну, то есть вы прикидываете: «Так, нет, слушайте, ну давайте нам. Вот как у нас? Нам нужно столько-то колхозников. У нас прошло 19 колхозников, но вообще нам человек 25 бы надо. Как-то вот так вот тут писателей 20, колхозников меньше. Давайте мы еще колхозников, человек 5-6 накинем?» - «Давайте». Накинули столько-то колхозников – в общем, упражнение в рисовании, чтобы у нас было красиво. У нас есть представительство центристов, есть представительство патриотов определенное. Вот нам надо подключить либералов, каким-то образом вовлечь их в эту жизнь. И либералы, интеллигенция... Смотри, ведь, действительно, был полный зал, искренние лица, горящие глаза, наши актеры, режиссеры, люди поддерживали, Алла Пугачева прекрасную произнесла речь. И у меня тут сложилось впечатление, что она искренне пришла на съезд, поддержала Прохорова, а не вот эти дурацкие шутки «Там корпоратив, там перепутали съезд партии с корпоративом и там Алла Борисовна», «Сколько евро стоило ваше прекрасное выступление про Суркова длиной в 4:50? Там, «миллион, миллион алых роз» было длиннее. Наверное, там где-нибудь 9 тысяч евро это стоило». Ну, глупость! Видно, что человек говорил искренне, Алла Борисовна свою эту песню споет за хорошие деньги в другом месте и с взаимным удовольствием.

Ну вот ты понимаешь? Ну, все равно им пришлось бы пририсовывать что-нибудь, чтобы они в этом поучаствовали. И если уж будет такая необходимость, ну, пририсуют кудрявому Богданову.

В.УТКИН: Ну нет, кудрявому Богданову столько не пририсуешь.

А.ОРЕХъ: Ну а почему нет? Ну вот смотри, пририсуют кудрявому Богданову 7 магических процентов. И что произойдет на следующий день? Вот мы сядем, мы с тобой поржем там, Венедиктов на 2,5 часа раньше нас тоже там похохочет.

В.УТКИН: Радзиховский тоже там.

А.ОРЕХъ: Радзиховский, не знаю, Пархоменко, Ганапольский. Кто там? Ну, кто там? Вся наша оппозиция – Каспаров, Милов, Рыжков, там кто угодно, Рыклин. Все. Похохочут, что дальше произойдет.

В.УТКИН: Кстати, ты сейчас назвал не только оппозицию, но и оппозицию оппозиции.

А.ОРЕХъ: И оппозицию оппозиции, и внутреннюю оппозицию между оппозицией. Все эти люди похохочут, заклеймят «Что б...»

В.УТКИН: И Валерия Ильинична Новодворская тоже скажет.

А.ОРЕХъ: Валерия Ильинична Новодворская в момент подсчета голосов заклеймит – это даже не имеет решающего значения. Но что произойдет в тот момент, когда мы скажем «Да Богданов не мог набрать 7%. Это позор и стыд»? Что произойдет? Что, там небо упадет на землю? Нет же!

В.УТКИН: Орехъ, твой полемический задор, я бы сказал даже ораторский задор, я бы прервал только одним замечанием. Дело все в том...

А.ОРЕХъ: Я бы прервал вторым. 69:64, наши подсократили. У французов 5 фолов, и каждый следующий пробивается, и 3:19 до конца. У них мяч.

В.УТКИН: Да, причем, что характерно, там действуют правила. (смеется)

А.ОРЕХъ: За что я и люблю спорт – там действуют правила. Он не заб... Нет, забил. Все-таки, забил.

В.УТКИН: Зараза какая, а! Ну ладно, вернемся к теме.

А.ОРЕХъ: Ладно. Ой, там грустно все.

В.УТКИН: Да. Я хотел что сказать, собственно? Я хотел сказать, что у меня после всего этого остается очень простой осадок. Хотя, конечно, я не тот человек, которого нужно ценить за это, потому что я и так, собственно, был не в том лагере, и так я не в этом оказался. Но у меня вот большой вопрос с тех пор к вот этим ребятам, которые у власти: а вы чего хотели-то в итоге? Вот, где вы наложили?

А.ОРЕХъ: Нет, они хотели одно, потом мужик впал в амбицию. Они сказали: «Если ты впал в амбицию, так нефига выпендриваться. Обойдемся мы уж как-нибудь без твоего «Правого дела» - у нас все равно есть, кому заседать в Думе». Вот и все. Ну, это не был вопрос жизни и смерти, чтобы было «Правое дело» в Думе. Ну, не будет сейчас – будет в другом месте, будет Богданов. «Ну, если уж очень надо, нарисуем Богданову 7%». Вот и все. Это же, понимаешь, это все равно люди – с этой стороны люди, с той стороны. Прохоров повел себя как человек, по-человечески. Он сказал: «Ребят, слушайте, я серьезный человек вообще, ну что вы, взрослый мужчина, заработал миллиарды».

В.УТКИН: И сказал Ройзману, что он мне нужен.

А.ОРЕХъ: «Мне нужен Ройзман. Ну, что вы мне тут пишите? «Нет Ройзману». Чего вы в него уперлись? А мне нужен Ройзман. Что вы мне тут рисуете-то фигню всякую?» А эти тоже уперлись: «Слушай, чего тебе этот Ройзман? Чего ты в него уперся? Тебе дали важное поручение – выполняй. Чего ты, мужик? Чего ты это самое? (ну, там должны быть какие-нибудь глаголы более яркие) Что ты вообще тут? Чего ты? Чего тебе Ройзман-то? Ты чего, еврей какой-нибудь, что ли? Чего ты в Ройзмана-то уперся? Успокойся». Вот это... Ну вот, и понимаешь, что это все же, вот... Это человеческие истории. Мы же воспринимаем их то как каких-то волшебников, которые там всем рулят, то как какие-то бесчувственные функции.

В.УТКИН: Стало понятно, что олигархи – люди, оказывается.

А.ОРЕХъ: И олигархи – люди, и в Кремле – люди тоже заседают, и Сурков, в общем, человек, как это, может быть, кому-то не покажется странным.

В.УТКИН: А не демон.

А.ОРЕХъ: Не демон какой-то. У них вот такие вот... И получается же, вот, по ерунде. Слушай, давай немножко почитаю, чего нам народ пишет?

В.УТКИН: Давай-давай-давай.

А.ОРЕХъ: Потому что он же пишет, а мы как-то игнорируем +7 985 970-45-45.

В.УТКИН: Пишет нам народ: «Не шахматные они фигуры, и не короли, и не королевы, а просто колода карт».

А.ОРЕХъ: «Почему мои комменты по теме Прохорова стираются в течение минуты?» Ну, почему в течение минуты? Этот коммент поступил еще 25 минут назад, а вот он, пожалуйста.

В.УТКИН: «Да оставьте вы этого Прохорова! Это же фальшивка с самого начала!» - пишет Александра. Выясняется, что нет.

А.ОРЕХъ: «Антон и Василий, зачем Прохорову встречаться с Медведевым?» – пишет нам Игорь Бурмистров из твиттера. Игорь, а это и есть проявление наивности. Это попытка объяснить барину, что до него не все донесли, как-то не так поняли. Ну или просто, в конце концов... Как говорится? Фол последней надежды, что-нибудь попытаться сделать со всем этим.

Ну, слушайте, Наталья, вы говорите образованная Собчак, вчера на «Эхе» она 3 раза сказала «с обоих сторон». Ну, бывает. Ну что? Ну, мы все же... Вы знаете, вот я люблю....

В.УТКИН: «Со всех трех обоих сторон» она сказала.

А.ОРЕХъ: Нет-нет, смотри, вот когда люди смеются над людьми, которые сидят у микрофона в прямом эфире или в кадре присутствуют, я всегда... Ну, это, конечно, понятно, что у нас с вами разная работа, разные задачи. Просто человек таким образом, он считает, что он лучше говорит по-русски, допустим, чем я. И вот если этот человек сядет к микрофону на 5 минут – не обязательно на час, на 5 минут – через 5 минут выяснится, что самый образованный, культурный, красноречивый человек, ну, в быту, он за эти 5 минут налепит столько нам орфографических, грамматических, орфоэпических и фактических ошибок, что ему самому потом будет стыдно слушать себя.

В.УТКИН: Это, кстати, тоже да.

А.ОРЕХъ: Вот. Поэтому когда, ну, «с обоих сторон» - да, 3 раза так бывает. Еще говорят «килóметр» и «пóртфель» - так тоже случается.

В.УТКИН: Слушай, Орехъ, а вот мне вдруг стало интересно. А, вот, Ройзман – он же довольно противоречивая фигура.

А.ОРЕХъ: Ну, сидел в 1984 году. Кто у нас не сидел? Ну и что?

В.УТКИН: У тебя есть к нему свое отношение какое-то?

А.ОРЕХъ: Понимаешь, Вась, если ты хочешь спросить с точки зрения, как я отношусь к тому, что он сидел, человек сидел и отсидел.

В.УТКИН: Нет, это как раз мне не интересно. Потому что, во-первых, он отсидел, во-вторых, там уже судимость с него снята.

А.ОРЕХъ: Снята, судимость погашена.

В.УТКИН: «Погашена» называется, погашена, да.

А.ОРЕХъ: И, собственно, к этому, ну, не к факту погашения судимости придрались, а к тому, чтобы криминал во власть... Слушайте, у нас если покопаться, поскрести, кто там сидит во власти, не смешите мои тапочки, как говорят в некоторых городах бывшего Советского Союза. Ну, у меня нормальное к нему отношение. Я не могу сказать, что я там фанат Ройзмана. У меня к нему нормальное. Я не вижу, во всяком случае, никаких препятствий почему бы этот человек не мог заседать в Государственной Думе или не быть в списке.

Понимаешь, со списком Прохорова – там с ним другая петрушка. В списке Прохорова достаточно было, ну, 2-х фамилий, а, в принципе, даже одной. Потому что я считаю, что при наличии Аллы Борисовны Пугачевой в первой тройке, есть только одна вообще партия – это, вот, «Единая Россия», в которой есть Путин в первой тройке. Вот, одна партия сопоставима по могуществу электорального ресурса. Потому что, вот, у вас в партии Пугачева. Ну что? Вот у вас Пугачева на любой позиции. Ну какой там Ройзман, Прохоров или там Иванов или Петров? Это уже не важно – там есть Пугачева. Так же, как партия «Единая Россия»: там есть Путин, и какая разница, кто там вообще еще там, полторы тысячи человек в списке? У вас есть Путин – этого достаточно.

Поэтому, конечно, вот, Прохоров... Как тебе сказать? Выражаясь нашим спортивным языком, не дотянул, не додавил, вот, не довел до того момента, когда все чисто и гладко, плюс Пугачева в списке. Вот это, конечно, был бы шанс, вот это был бы момент. А когда они разменялись на Ройзмана, на выяснение отношений с Сурковым или на что-то там такое еще, вот в этот момент, конечно, он упустил этот свой могучий пробивной ресурс в виде Аллы Борисовны.

В.УТКИН: Вот мне очень нравится реплика: «Шоу запустили. Почти на неделю людей отвлекли».

А.ОРЕХъ: От чего?

В.УТКИН: От чего вас отвлекли?

А.ОРЕХъ: Как зовут человека?

В.УТКИН: Пельмени вы варили? От чего вас отвлекли? Что вы делали, в конце концов? От соления капусты? Ничего страшного. Интеллектуально и посолите.

А.ОРЕХъ: Значит, такое было ваше дело малозначительное, от которого вас можно отвлечь Прохоровым и Ройзманом.

В.УТКИН: Я понимаю, что можно от баскетбола было отвлечь – это я понимаю. Серьезное дело сейчас.

А.ОРЕХъ: Минус 8 и 30 секунд у нас.

В.УТКИН: Уже почти проиграли, все, да.

А.ОРЕХъ: Ну, проиграли, да. Ну, здорово. Нет, сегодня обе команды играли здорово, но, конечно, все-таки, темнокожие, атлетичные и быстрые ребята, у которых там уже пошло дело. Конечно... Ну, пусть французы проиграют еще очков 30 в финале. Испанцы у нас первые-то выиграли? Македония не в финале?

В.УТКИН: Испанцы-испанцы.

А.ОРЕХъ: Я все ждал, что Македония как мы 4 года назад.

В.УТКИН: Ну ладно, хорошо.

А.ОРЕХъ: Ну все, с баскетболом мы закончили.

В.УТКИН: Ты под Македонией кого подразумеваешь сейчас? Ройзмана?

А.ОРЕХъ: Нет, я под Македонией подразумевал Македонию. ОСТАВШИЕСЯ правые уже просятся...» Чего? Куда? «в СР». Что это? А, «Справедливая Россия», что ли? Ну, может. Да нет, ну, может быть, может быть. Нет, все может быть. Ну что? «Согласен говорить на кухне и в микрофон разные вещи». Вячеслав, и хорошо, что вы со мной согласны: поверьте мне, это, действительно, разные вещи. И которые гладко... У нас был помню в группе на факультете такой парень красноречивый, такой вот... Он, знаешь, когда говорил, заслушаешься. И анекдоты, и байки, и все к месту, и процитирует что надо, и беседу повернет. То есть держал аудиторию, 20 человек.

В.УТКИН: И улыбнется, да.

А.ОРЕХъ: И улыбнется. А когда начинал отвечать, причем старался, там, допустим, на экзамене, даже по теме, которую он знал... Ну, то есть человек выучил, знал все, то есть ему было на уровне его мысли легко. Как он начинал излагать, не идет дело.

А самый был фантастический пример, когда я познакомился с человеком из метрополитена, то есть человек, который, знаешь, хранитель традиций метрополитена, который знал про московское метро все. Вот, он был, по-моему, директором музея метро. То есть я к нем пришел, молодой журналист с записывающей техникой, мы сели. То есть мужик сыпал, ну, такими вообще, причем красочно, сочно, такими историями про метро, эти многометровые крысы, Метро-2, Метро-3. То есть вообще оторваться невозможно.

В.УТКИН: Люди, которые туда спустились, там живут и не выходят.

А.ОРЕХъ: Да, живут и не уйдут уже, в альбиносов превратились, все это.

В.УТКИН: Лужковские тараканы эти огромные.

А.ОРЕХъ: Да-да! Огромные и прожорливые. Люди живыми не уходили от них. Все это он рассказывал. Я так тянусь рукой, ну, чтобы нажать кнопочку «Record», чтобы записать, он видит это движение и сразу: «Ну что я должен сказать? По вышеозначенному вопросу метрополитен имени Владимира Ильича Ленина, трижды краснознаменный, ордена Ленина и Трудового Красного Знамени был основан. Первая станция была запущена в таком-то году усилиями наших рабочих, доблестных строителей, москвичей».

В.УТКИН: «Станция метро «Библиотека имени Ленина», государственного ордена Ленина и метрополитена имени Ленина».

А.ОРЕХъ: Да. И ты понимаешь, и невозможно было переломить. То есть я говорю «Ну вы расскажите, ну, вот как мы сейчас с вами разговаривали час, вот, все то же самое – ничего не надо придумывать». Он говорит: «Хорошо, я все понял». Включаешь: «Что я должен сказать по вышеуказанному вами вопросу? Прежде всего, метрополитен – это транспортное средство повышенной опасности, которое в сутки перевозит 10 миллионов москвичей и гостей нашего города. Там люди сталкиваются...»

В.УТКИН: Ты к чему ведешь-то?

А.ОРЕХъ: Я говорю к тому, что написавший нам человек, который говорил о сложностях общения в прямом эфире, был абсолютно прав: это, действительно, сложно.

В.УТКИН: Это сложно.

А.ОРЕХъ: Что нам еще пишут про Прохорова? «От секса отвлекли – я ж спать не мог, так переживал. Дмитрий из Санкт-Петербурга». Ну, вы могли и немножко приглушить звук ваших радиоприемников и продолжить вот это интересное занятие.

В.УТКИН: Как приятно: люди где-то там занимаются сексом под радио «Эхо Москвы». Вот пока Алексей Алексеевич работал, у них все нормально получалось. А тут, понимаешь, завели какую-то свою лабуду.

А.ОРЕХъ: Не обобщай: я не знаю, как получалось 2,5 часа назад, даже чуть больше. Может быть, и тогда ничего не получалось, а тут и снова ничего не выходит.

«Почему у вас как «Правое дело», так появляются Ройзманы, Гозманы, Рявкины и прочая шелупонь?» - пишет нам Сергей из США. А у вас, Сережа, Обама. Что вы на это скажете в своей Америке? Не слышу ответа, №1904 нам написал. В какой точке США вы находитесь, чтобы мы могли с вами установить коммуникацию?

В.УТКИН: Ты знаешь, я иногда думаю, что если бы... Вот как бы это объяснить? Если бы американские персонажи жили по нашим законам или у нас, что если бы вдруг они все оказались здесь в России, я считаю, что у нас Моника Левински давно была бы депутатом.

А.ОРЕХъ: Ну, у нас Анна Чапман же – она, в общем, герой. Она занималась не совсем тем, чем Моника Левински, но по степени идиотизма это, в общем, где-то сопоставимо. Ну, если брать чистый идиотизм как явление.

В.УТКИН: Так я же говорю, что Моника Левински точно была бы, понимаешь?

А.ОРЕХъ: Была бы. Во-первых, она дала бы интервью всем изданиям...

В.УТКИН: То есть как ты верно заметил про Лугового, да?

А.ОРЕХъ: Она вела бы паранормальные ток-шоу.

В.УТКИН: ...про Лугового, человека, который известен тем, чего он не делал. Стал депутатом в этой связи.

А.ОРЕХъ: Луговой прекрасен. Нет, понимаешь, это, кстати, тоже одна из тем – мы же можем за 12 минут до окончания эфира, наконец, с Прохоровым уже расстаться в мягкой мере.

В.УТКИН: Можем, да.

А.ОРЕХъ: Луговой – это тоже одна из тем, потому что к нам приехал...

В.УТКИН: До свидания, наш ласковый Миша.

А.ОРЕХъ: ...Джеймс Кэмерон. Ой, не Джеймс Кэмерон, а Дэвид (Джеймс Кэмерон – это Титаник).

В.УТКИН: Дэвид Кэмерон – это английский премьер.

А.ОРЕХъ: Дэвид Кэмерон – это английский премьер. Извините меня, пожалуйста – сейчас придет с некоторым опозданием 5-6 смсок, которые уличат меня в некомпетентности. Я жду их. Вот.

Приехал к нам английский премьер, и они, в общем, обсуждали несуществующую проблему. Они хотели заполучить человека, который ничего плохого не сделал и который, в общем, сам сказал «Да давайте я приеду и расскажу, как я ничего плохого не делал». Мы говорим: «Не, мы такого парня не отдадим. Он же ничего не сделал, он – герой страны!» Причем, общественность – она свято уверена, что он же... Ну, понимаешь, вот был бы, допустим, у нас Литвиненко, нам сказали бы: «Слушайте, товарищи дорогие, вот смотрите, вот это Луговой – это человек, который внедрился в английскую действительность. Вот есть такая сука поганая Литвиненко, который предал родину, продал все наши идеалы. Но Луговой подсыпал ему какую-то радиацию в чай в суши-баре, Литвиненко умер, Луговой избежал наказания, прибыл в Россию, теперь он депутат, герой, мы его не отдадим. Потому что он ликвидировал опасного врага народа». То есть эта ситуация нам понятна.

В.УТКИН: Да. То есть я бы вряд ли его принял, но было бы понятно, да.

А.ОРЕХъ: Нет, Кэмерон к нам приезжает, говорит: «Слушайте, отдайте, этот человек убил нашего гражданина на нашей территории». Мы говорим: «Хрен тебе. Он – наш герой, он убил врага нашего народа, он его отравил в вашем суши-баре».

В.УТКИН: А так получается по-другому.

А.ОРЕХъ: А так человек, который ничего не сделал, у нас избирается депутатом, мы стоим за него стеной, 6 лет мы не поддерживаем контактов политических. Тут у нас, я не помню, кто-то из чиновников, по-моему, рассказывал.

В.УТКИН: Послушай, в том-то все и дело, что Анна Чапман тоже, вроде бы, ничего и не сделала. Но Моника-то Левински сделала! Моника Левински сделала, понимаешь, и ничего за это.

А.ОРЕХъ: Она даже сделала, я подозреваю, хорошее дело.

В.УТКИН: Да.

А.ОРЕХъ: Хорошее в некотором, в частном смысле дело.

В.УТКИН: Она сделала то, о чем...

А.ОРЕХъ: Памятное дело.

В.УТКИН: Она выполнила задачу, которую взяла на себя, понимаешь?

А.ОРЕХъ: И выполнила ее, как я понимаю, успешно.

В.УТКИН: И она не провалилась – провалился Клинтон.

А.ОРЕХъ: Вот он, кстати говоря! Ну, я не могу сказать, что Моника Левински там имела какое-то серьезное общественное порицание в Америке – у меня не сложилось такого впечатления.

В.УТКИН: Да Моника-то не имела – вопрос не в этом. Вопрос в том, что я же говорю, что у нас бы она как человек дела, возможно, и не получила бы такого успеха.

А.ОРЕХъ: Ну, ток-шоу, конечно, на одном из каналов вряд ли. Хотя, ну ты знаешь, нет, вот, в Америке – нет, у нас – наверное, да. Там же она, все-таки, давала интервью за деньги и какую-то даже книгу, по-моему, написала. То есть что-то такое было. Но, конечно, общественного признания на уровне Белого дома с вручением в Георгиевском зале Овального кабинета – такого, конечно, не было у нее, да, тут я с тобой согласен. Такого не было. Хотя, было бы интересно на это посмотреть.

В.УТКИН: На что?

А.ОРЕХъ: Ну, как вот в Овальном кабинете ее награждают каким-нибудь орденом за то, что она...

В.УТКИН: Прости, Орехъ, я думал, что тебе интереснее было посмотреть на другое, происходившее в Овальном кабинете...

А.ОРЕХъ: Ну, не могу сказать, что интереснее.

В.УТКИН: Но тут как раз ничего удивительного.

А.ОРЕХъ: В принципе, я как-то вот так представляю себе это дело, но не уверен. Может быть, как говорится...

В.УТКИН: На видео запечатлены и более впечатляющие случаи. Ничего страшного.

А.ОРЕХъ: Да, вот наши... Как это говорится? Шведские и германские кинематографисты сняли немало фильмов на эту тему более интересных.

В.УТКИН: Интересных, да.

А.ОРЕХъ: Под условным названием «Пришел водопроводчик».

В.УТКИН: Ну хорошо. Слушай, ну, как вот теперь быть? Ну, вот, действительно, уже сидели, уже были дебаты в эфире у нтвшников.

А.ОРЕХъ: Часы он у Жириновского-то забрал, 800 миллионов каких-то своих вложил.

В.УТКИН: А, вот, кстати, интересно: Прохоров потребовал деньги, вложенные в партию вернуть, а Жириновский потребует у него часы?

А.ОРЕХъ: А надо будет сказать: «А, поди, не последние».

В.УТКИН: (смеется)

А.ОРЕХъ: Не, ну скажет «Верните мне 800 миллионов», а мы ему ответим сермяжно, рабоче-крестьянски: «Миш, последние, что ли, 800 миллионов? Открой свежий журнал за май – там что? Там больше у тебя. Это у тебя в декларации, может быть, меньше, а так-то там в журнале неправду не напишут».

В.УТКИН: Это во-первых. А во-вторых, вложил в партию.

А.ОРЕХъ: Вложил. Ты же не выкинул.

В.УТКИН: Доверия партии не оправдал.

А.ОРЕХъ: Партия же осталась, люди же...

В.УТКИН: Из партии вышел.

А.ОРЕХъ: Нет, ну ты вложил в достойных людей. Дунаев, Богданов, Рявкин – они же все работают.

В.УТКИН: Братья Рявкины, заметь.

А.ОРЕХъ: Рявкин бразерс. 800 миллионов уже на двоих можно поделить.

В.УТКИН: Такие Березуцкие «Правого дела».

А.ОРЕХъ: Люди же продолжают работать, партия же не исчезла, дело-то правое – оно набирает обороты.

В.УТКИН: Ну а то, что ты не удержался...

А.ОРЕХъ: «Может быть как-то ты так хотел их как-то использовать, может быть, по-другому, по-своему, но вот они использовались все равно на благо народа – ты же, в конце концов, к этому стремился». Так скажут ему. И, в конце концов, все равно добавят: «Ну, Миш, поди не последние. Так что, что ты хотел?»

Нет, с этим все хорошо. У нас еще на этой неделе было, раз уж у нас есть 6,5 минут, было замечательное исследование ВЦИОМ, где как будто бы случайно к дню рождения Дмитрия Анатольевича людей спрашивали, собственно, как они видят его президентское правление, вот весь этот период, когда Дмитрий Анатольевич управляет. Что им запомнилось? И это было прекрасно, потому что если суммировать, то 70% населения не то, чтобы относятся к Медведеву плохо (это бы еще ладно, у нас к властям, в принципе относятся).

В.УТКИН: Но не относятся к нему хорошо.

А.ОРЕХъ: Никак! Они не смогли вспомнить ничего. То есть не то, что негативное – они не смогли вспомнить хорошего, а половина граждан – она вообще в целом затруднилась с ответом.

В.УТКИН: Как? А войну выиграли.

А.ОРЕХъ: Ты понимаешь, о выигранной у Грузии войне вспомнило, если я не ошибаюсь, ну, там не 2, конечно, процента, но, в общем, какая-то такая, сопоставимая. Про Лужкова, как сейчас помню (мы – москвичи, нам же наши московские дела ближе), про Лужкова вспомнил 1%, честно, что он скинул Лужкова. Я, правда, не уверен, что это было благое дело, что это, действительно, положительно. Он просто снял мэра.

В.УТКИН: Нет, я уверен, что благое.

А.ОРЕХъ: Ну, снял мэра. Но это же нельзя, понимаешь, это разные точки зрения. Вот, спас кого-нибудь, достал из воды – это положительно. А снял мэра города – ну, снял и снял, в конце концов, это его обязанность назначать и снимать. То есть, может, москвичи сказали «Ура! Наконец, отмучились», а другие граждане скажут: «А почему, собственно? Чего там? Это хороший был правитель. Нам из Иркутска по телевизору казалось, что у вас вполне достойный в Москве мэр, у вас вон день города с шариками в сентябре каждый раз».

Вот. А вот так вот что-то такого не смогли вспомнить. Я думаю, что это, конечно, тоже особый определенный дар человека управлять страной. Сколько у нас президент? 4 года у нас по старому стилю, да? То есть управлять страной и такую, в общем, амнезию получить по итогам.

В.УТКИН: Ты знаешь, я вспоминаю из «Истории государства российского» в стихах Алексея Константиновича Толстого, когда он описывает момент, когда приходит в качестве царя Василий Шуйский. Ну, тоже мало кто помнит. И там есть четверостишье: «Пришел княжить Василий, но скоро всей страной его мы попросили, чтоб он сошел долой».

А.ОРЕХъ: Тоже хорошо.

В.УТКИН: Вот, больше сказать особенно нечего. Ну, что тут скажешь? А, вот, действительно, я тоже сейчас задаюсь вопросом, а что, собственно, памятно? Ну, какие-то анекдоты памятны. Ну, то есть это не дела, а, вот, как бы, скорее, то, чем эти дела отзывались. Например, я так и не понимаю, что таится за словом Сколково? Не очень понимаю.

А.ОРЕХъ: Я понимаю, что таится за словом Сколково. Я сяду в автомобиль у своего подъезда и, в общем, выйду практически по прямой, то у меня Сколково.

В.УТКИН: Нет, территориально я знаю, где Сколково.

А.ОРЕХъ: У меня рядом. Я просто никогда не доезжал до конца этого шоссе Сколковского. Я так подозреваю, что в конце как раз вот эта альма-матер, вот эта силиконовая долина (я настаиваю, что она силиконовая). То там как раз и есть эта красота.

В.УТКИН: Я вспоминаю, что ему iPhone дарили.

А.ОРЕХъ: Нет, кроме шуток я вспоминаю, конечно, Медведева...

В.УТКИН: Танцевал он.

А.ОРЕХъ: ...в твиттере, кстати, это самый был популярный за последние месяцы. Не в твиттере – в Яндексе. Набираешь в Яндексе, ну, там, допустим, «Медведев», тебе выскакивают уже варианты. И там «Медведев танцует». Это был самый популярный вариант. То есть что люди искали? Посмотреть, как он танцует на встрече выпускников.

Нет, я, конечно, помню Медведева с планшетным компьютером, с iPad’ом.

В.УТКИН: А, на пресс-конференции?

А.ОРЕХъ: На пресс-конференции он читал, по-моему, с iPad’а, ну, по крайней мере, как-то так, подглядывал, сверялся с ним, когда проводил госсоветы, когда было его ежегодное послание. И, вот, по моей версии, это не шутка, это, действительно, я так считаю, что эта тема ему интересна. Вот, все, что касается новых технологий, информационных технологий, компьютеров, развития информационного пространства. То есть, вот, ну, как-то в этом смысле осовременивания нашей страны, модернизации, вот я считаю, что все это ему, действительно, неподдельно интересно. И я полагаю, что он бы был хорошим министром массовых коммуникаций и связи. Ну, понятно, что человек, который побыл президентом страны, может быть, ему потом как-то и не с руки быть министром. Может быть. Но с другой стороны, каждый же человек должен быть на своем месте. Ну, не стыдно потом, вот, после, может быть, какой-то не совсем удачной работы на посту отступить чуть назад, занять свое место и на этом месте проявить себя молодцом. Ведь, в конце концов, ну, 3-4 года – это же маленький срок. Медведев – молодой человек. Если он еще, допустим, лет 20 будет успешным министром связи и массовых коммуникаций, про него тоже будут говорить как говорят про Шойгу. Ну, вот, Шойгу сколько у нас? Уже 20 лет министр МЧС. Правда, на него как-то, я считаю, неоправданно списывают пожары. Он же пожары не создает – он же не должен предотвращать пожары.

В.УТКИН: Должен.

А.ОРЕХъ: Ну, не совсем.

В.УТКИН: Должен! В обязанности МЧС входит профилактика всех этих историй.

А.ОРЕХъ: Профилактика. Но он же не может отстроить заново. Я думаю, что даже благодаря той профилактики, которая проводится, горит меньше.

В.УТКИН: Хорошо. А его кто-нибудь спрашивал о том, какая была проведена профилактическая работа?

А.ОРЕХъ: Спрашивал. Я уверен, что спрашивал.

В.УТКИН: А я уверен, что не спрашивал.

А.ОРЕХъ: Нет, там спрашивают. То есть я думаю, что, благодаря ему, например, пожаров меньше. Их много, но их меньше, чем было бы. Если бы, вот, например, не он, горело бы все вокруг.

В.УТКИН: Почему это должно быть вопросом веры, доверия? Нужно просто это выяснить да и все. Никто этого не выяснял.

А.ОРЕХъ: Ну, у нас, как бы так, наверняка, выяснить, что уж так вот... Ну, в общем, короче говоря, я о чем говорю? Что у нас есть популярный министр Шойгу и мог бы быть еще, допустим, лет через 15-20 еще один популярный министр Медведев, и люди потом просто забыли бы о том, что он когда-то был президентом как сейчас мы, кстати, почти уже мало кто помнит, что Кириенко у нас когда-то был премьер-министром и котировался в преемники. Человек сейчас прекрасно возглавляет Росатом, строит в Иране электростанцию.

В.УТКИН: Меня осенила мысль – осталась минута, я хочу ее успеть высказать.

А.ОРЕХъ: Ну давай. 40 секунд.

В.УТКИН: Слушай, а, ведь, у нас один из таких самых главных аналитических трендов вообще во всей политике всегда было то, что вот на этой вещи, все-таки, малозначительной обкатывают технологию для чего-то другого. Вообрази, что на Прохорове обкатали технологию отстранения Путина от «Единой России».

А.ОРЕХъ: Ты знаешь, даже такая версия у нас была на сайте. И чуть ли даже не сам Алексей Алексеевич ее высказал.

В.УТКИН: Боже мой...

А.ОРЕХъ: Боюсь, правда, соврать – он меня поправит если что минуты через 2.

В.УТКИН: Времена страшные идут, Антон.

А.ОРЕХъ: Да. Но так можно же на любом человеке испытать систему, если она работает, методику-то. Универсальная.

В.УТКИН: Знаешь, я хочу испытать... Сейчас уже закончился рабочий день, я хочу на тебе испытать действие одного напитка.

А.ОРЕХъ: Ну попробуй.

В.УТКИН: Выйти за пределы рабочей территории, и уже...

А.ОРЕХъ: Хлопнуть, и потом минут через 10 вернуться и сорвать эфир.

В.УТКИН: Ну, пятница, старина.

А.ОРЕХъ: Так мы и сделаем.

В.УТКИН: Да. Спасибо.

А.ОРЕХъ: Все, счастливо.

В.УТКИН: Новости в эфире.

А.ОРЕХъ: Суббота.


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2025