Русский бомбардир - 2011-09-02
А.ОРЕХъ: Да. Мы не виделись некоторое время, ну и что?
В.УТКИН: Не виделись, не слышались. Привет всем.
А.ОРЕХъ: Привет, привет. Василий Уткин, Антон Орехъ.
В.УТКИН: Политические паразиты.
А.ОРЕХъ: Ну, какие уж... Уж как получились какие, такие вот уж да, паразитические паразиты и политические тоже.
В.УТКИН: Вам всем добрый вечер.
А.ОРЕХъ: Добрый вечер, доброй ночи. Может быть, в Петропавловске-Камчатском вообще раннее утро, люди готовятся смотреть легкую атлетику, запасаются пивом и воблой. Ну что у нас, Василий, с тобой есть? У нас есть, в общем, сравнительно немного. iPhone’ы, iPad’ы. Android’ы, Apple’ы. В.УТКИН: И все это в Сетевизоре.
А.ОРЕХъ: В Сетевизоре все это у нас транслируется.
В.УТКИН: Можно смотреть.
А.ОРЕХъ: Да. Аккаунт @vyzvon в твиттере имеется. SMS +7 985 970-45-45, эфирный наш телефон московский 363-36-59. С компьютером пишут.
В.УТКИН: Ну и теоретически если вы где-нибудь в соседнем офисе засиделись на работе, можно просто зайти.
А.ОРЕХъ: Зайти. Ну, не так, чтобы прямо рваться сюда.
В.УТКИН: Да. Ну, коммуникации есть определенные.
А.ОРЕХъ: Мы вас увидим через прозрачную дверь нашей студии и поймем, что вы пришли, и потом уделим вам некоторое внимание. Вот. Ну что? Василий, я, как говорится, буду я не я и, в общем, это, конечно, будет странно. Хотя, передача совсем не об этом.
В.УТКИН: Так?
А.ОРЕХъ: Вот. Но будет странно, конечно, что через час после окончания футбольного матча ты не скажешь хотя бы пару слов. Ну, все-таки, людям... Ну, вот, представь, да? Команда сыграла судьбоносный матч, прошел час, пришел живой Уткин и мы говорим с ним о погоде.
В.УТКИН: Ну, все очень просто.
А.ОРЕХъ: Ну, скажи что-нибудь.
В.УТКИН: Про такой матч нужно сказать только одно: выиграли и ладно. Нельзя так с Македонией играть, чтобы Македония могла тебе штуки 3 забить совершенно спокойно и ты выиграл бы с таким запасом.
А.ОРЕХъ: У меня тоже сложилось... Я смотрел это в большой шумной компании, в прокуренном помещении, но вел себя в рамках спортивного режима, поймите правильно. Но...
В.УТКИН: Я вообще никогда не видел Ореха, который вел бы себя за рамками приличия.
А.ОРЕХъ: Спасибо вам на добром слове. Но как-то у меня такое, как ни посмотришь, все желтые куда-то бегут, молотят, бьют, чего-то куда-то летит. Малафеев, что бы о нем ни говорили другие наши коллеги, вот был молодцом и, в общем, так, как-то... Бог его знает, что бы там было. Но осталось, да, такое странное впечатление, и как это говорят? Счет на тáбло, да?
В.УТКИН: Так и есть. Ну, в общем, во вторник будет игра посерьезнее, наверное, потому что там Ирландия. Вот сейчас в данный момент Ирландия играет со Словакией – это команды, которые с нами делили первое место на момент начала, собственно говоря, событий. И там идет первый тайм, и счет 0:0. Ну, теперь можем, наверное, перейти к тому, ради чего сейчас люди включили радио.
А.ОРЕХъ: Ну, перейди. Давай уж мы начнем? Кто нас видел в Сетевизоре, уже знают, какая у тебя есть идея.
В.УТКИН: Я должен тебе сказать, что у истории, которую сейчас расскажу, есть небольшая предыстория. Она заключается в том, что я сегодня ночью вернулся из города Саранска.
А.ОРЕХъ: Мордовия, да.
В.УТКИН: Из Мордовии, да. Мы там были по своим, так сказать, нтвплюсовым делам, снимали там новую нашу программу, которая называется «Три репортера» (скоро она выйдет в эфир). Так вот так получилось, что в рамках этой программы мы ходили в школу на 1-е сентября. И ты знаешь, я вел урок в школе.
А.ОРЕХъ: А, ну у тебя же образование – оно смежное.
В.УТКИН: Педагогическое у меня образование, да. Хотя, я его до конца недополучил, но тем не менее педагогическое образование. И, в общем, знаешь, это было так мило, так занятно, так трогательно было побывать на линейке в школе. Ну, уже все это было пережито, и сегодня в перерыве футбола я услышал в новостях Первого канала поразительную первую новость, причем мне больше всего понравилось, как она была рассказана. Она была рассказана следующим образом, что в День знаний 4 девочки, по-моему, восьми или девятиклассницы (сейчас немножечко не помню) во Владивостоке едва не погибли. Причем, наше законодательство устроено так, что те, кто виновен в этом, отделаются в самом пиковом случае административным наказанием. И, вот, в итоге всего этого выясняется, что девочки на четверых выпили 2 бутылки водки, а она оказалась паленая.
А.ОРЕХъ: Какой класс? 8-й класс, да?
В.УТКИН: 8-й, да.
А.ОРЕХъ: То есть по нашему с тобой исчислению 7-й (на старые деньги).
В.УТКИН: Негодяи продали девочкам паленую водку. Ну, позже выяснилось, там бравый милиционер рассказывал, магазинчик... Ну, магазинчик – таких миллионы, да? Вот такой на улице стоит, такой тройной ларек и внутрь просто можно зайти.
А.ОРЕХъ: С одной стороны – цветы, с другой стороны – паленые диски, с третьей стороны – паленая водка.
В.УТКИН: Там несчастная продавщица, которая говорит, что не продавала детям ничего, что продавала только тем, кто паспорта показывал в случае спорных моментов. И, конечно же, продавщицу зовут Диля. Безусловно, Диля во всем виновата – это явствует, в общем, ассоциативно сразу же возникает. Значит, хозяина магазинчика, естественно, никакого нет. Стоит бравый мент, не побоюсь этого слова...
А.ОРЕХъ: Полицай теперь, да?
В.УТКИН: Стоит бравый мент, который рассказывает, что ларек не имел права вообще торговать спиртным. Вот. Слушай, и смотри, что получается. Девочки... Все это мне больше всего напоминает знаменитую фразу. Помнишь, женщина убежала в огород ловить своих поросят, а поросят у нее никаких нет – это из фильма «Живет такой парень» фраза. То есть чего же она убежала-то? А за этим всем стоит очень простая история. Девочки 1-го сентября пошли накатить водки, выпили на четверых 2 бутылки водки. И вот я хочу тебя спросить, Орехъ, вот тебе не кажется, что, в общем... То есть получается, что всей этой истории бы и не было, если бы они нашли способ в законном магазине купить не паленую водку? И тогда бы никакого ужаса не случилось.
А.ОРЕХъ: Да даже я тебе скажу, что этой истории не было бы, даже если бы они купили нормальную водку в незаконном магазине.
В.УТКИН: Да, совершенно верно. 4 девочки в 4 головы по 250 засадили спокойненько.
А.ОРЕХъ: Ну да, в общем.
В.УТКИН: А что? А не праздник, что ли, да? И все были бы счастливы, понимаешь?
А.ОРЕХъ: Ну, в общем, в честь Дня знаний они выпили - не просто так, был же повод.
В.УТКИН: Ну, может быть, отчасти можно было бы осудить человека, который, будучи взрослым, согласился для них купить эту водку. Но и он бы сказал, наверное, спокойно: «А я, собственно, я не знал. Мне сказали, что у них сегодня дома праздник».
А.ОРЕХъ: Да. А папа не смог прийти, а выпить надо.
В.УТКИН: Папа не смог прийти, уже не смог прийти. Или, может быть, еще не смог прийти.
То есть, понимаешь, получается, что криминал-то в этой истории совершенно в другом. Хотя, я тоже не понимаю: слушай, а где тот самый человек, который если отвечает за порядок в этом месте, неужели может такое быть, что участковый, например, милиционер не знает, чем у него торгуют на участке в магазине? Я не хочу сказать, что я знаток распределения полномочий между участковыми и всеми остальными. Слушай, ну если магазин торгует всем спиртным, какое только есть, там в ящиках стоит, ну, можно ли этого не знать, а?
А.ОРЕХъ: Вот нам пишет Игорь из Махачкалы, что там был 6-й класс.
В.УТКИН: Да пусть бы даже и 6-й. Я же сказал, что я не помню, какой именно класс. Меня поразили другие обстоятельства этой истории.
А.ОРЕХъ: Да, в принципе, и так хорошо.
В.УТКИН: То есть виновата та сволочь, которая нашим школьникам паленую водку всучила!
А.ОРЕХъ: Надо было нормальную продавать, я с тобой согласен, конечно.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Нет, ты понимаешь, это не было бы новости. А так там есть, о чем с тобой поговорить. Нет, понимаешь, конечно, Василий, ну, что я тебе могу сказать? У меня-то это исторически вообще.
В.УТКИН: А по-моему, как раз закономерно, что если есть девушки, которым обязательно нужно 1-го сентября выжрать, я извиняюсь, рано или поздно они нарвутся.
А.ОРЕХъ: На паленую – да. Это какой город был?
В.УТКИН: Владивосток.
А.ОРЕХъ: Да, далековато. Ну что ж. Как это говорят? Во Владивостоке школьники первыми пошли сегодня в школу. (все смеются) Ну как? Ведь, знаешь, это как Новый год шагает по стране. То есть у нас где-то там, ну, в Москве, допустим, где-нибудь с полудня, ну, 31 числа. С полудня – сейчас же у нас немножко сдвинулось время: в Петропавловске-Камчатском была полночь, когда в Москве было 3, сейчас немножко поменяли. Ну, в общем, где-то в светлое время суток мы в Новый год начинаем смотреть, как уже он шагает по стране, дошел до Петропавловска, потом Владивостока, Хабаровска и другие замечательные города.
То же самое и с Днем знаний – в общем, калька та же самая: ты встаешь с утра и видишь в утренних новостях, как уже дети пошли на Дальнем Востоке, на Камчатке, как они уже получают знания, грызут гранит. Теперь уже, вот, и до Москвы докатывается, где-нибудь еще через час и в Калининграде будет.
В.УТКИН: Накатят.
А.ОРЕХъ: Ну, накатят, конечно. Ты понимаешь, что, в общем, такой же случай будет и в Калининграде, только спустя 8 часов.
В.УТКИН: А вот смотри, как история может меняться в дальнейшем. А представь себе, что хозяина магазина зовут, допустим, Ахмед Сабирзянов какой-нибудь.
А.ОРЕХъ: Ну, это не в его пользу.
В.УТКИН: Это будет кошмар!
А.ОРЕХъ: Это не в его пользу.
В.УТКИН: Это будет вообще пипец, я извиняюсь за грубое слово. Но это слово даже на дисках было, кино под таким названием продавалось, так что я могу его употребить. Это же будет вообще тот самый, абсолютный окончательный... Ну, поставьте нужное слово. А суть-то дела не изменится, что 4 девочки-шестиклассницы, семиклассницы... Не важно, какие «классницы». Вчетвером, на четверых. Слушай, что-то меняется. Раньше у нас даже это происходило на троих.
А.ОРЕХъ: Не, ты знаешь, Вась, вообще многое, конечно, меняется. Вот я говорю, у меня-то эта неделя историческая, потому что мой ребенок единственный пошел в первый класс 1-го числа.
В.УТКИН: Поздравляю тебя.
А.ОРЕХъ: Да-да. Со мной это произошло. Ее вел за ручку, конечно, очаровательный совершенно одиннадцатиклассник, который был с татуировкой, iPhone’ом и голубой серьгой в ухе. Не, хороший парень, все, я сегодня ребеночка провожаю уже 2-го числа в школу. Я встретил того же парня, но уже он был без пиджака, как было положено 1-го сентября. Ну, он шел с подругой в обнимку, они шли на уроки. То есть я, конечно, понимаю... И он все с той же голубой серьгой, с iPhone’ом, с татуировкой. Я посмотрел, думаю: ну, да, что-то по-другому.
В.УТКИН: Я тебе скажу, что на своем 1-м сентября, куда я не отводил своего пока несуществующего ребенка, а был просто в школе в Саранске, ты знаешь, тоже там было просто смешно. Потому что мы ехали на съемку и ехали на машине. И немножечко отстали. Ну, как ты понимаешь, у школы, конечно же, есть адрес, но школа – это же не магазин и не офис, чтобы на дороге стоять – она где-то во дворах.
А.ОРЕХъ: Ну, немножко в углублении.
В.УТКИН: Да. И, вот, мы видим детей, идущих в школу, мы понимаем, что она где-то здесь, и не можем найти школу. В это время мы обмениваемся словами «Давай, наверное, у детей, собственно говоря, спросим, пойдем за детьми?»
А.ОРЕХъ: Куда они идут туда.
В.УТКИН: Да. И в это время наша машина ползущая поравнялась с двумя детьми. Ну, знаешь, ну, по возрасту лет 10, может быть, 11, может быть, 12 лет ребятам. Они идут в школу, на них праздничные рубашечки, пиджачки. И только мы открываем окно, чтобы спросить, как пройти в школу, они интересуются, нет ли у нас закурить. (смеется)
А.ОРЕХъ: Нет, понимаешь, у меня, например, недалеко, собственно, от места моего проживания так, как-то...
В.УТКИН: Интересно, мы сейчас выглядим мизантропическими стариками?
А.ОРЕХъ: Выглядим. Ну, мы... Вась, мы – паразиты уже. Что нам после этого, мизантропия-то нам что?
В.УТКИН: Но я тебя перебил.
А.ОРЕХъ: Вот. У меня недалеко находится навигацкая школа.
В.УТКИН: Там обучают навигаторов?
А.ОРЕХъ: Навигаторов, да. Не навигаторы, которые там ориентируются по маршруту, а это как...
В.УТКИН: «Через 50 метров смените тему».
А.ОРЕХъ: Да-да-да. Ну как вот? Как тебе сказать? Как в петровские времена мореплаватели, все. И такие ребята идут, в форме, в фуражечках, они такие морячки. То есть на вид они очень симпатичные, это очень хорошо выглядит, они достойны. Но там один мат вообще. То есть там 7-й – 8-й класс, по моим ощущениям, опять же, что называется, на старые деньги – они так с папироской... Ну, папироса матросу – она где-то, конечно, даже идет, она, в общем, сочетается с его образом. Но такой, конечно, вот, да...
В.УТКИН: Ну, это ж навигацкая школа.
А.ОРЕХъ: Навигацкая, да. Боцманы там.
В.УТКИН: Это же я пошутил насчет навигатор, но это у тебя в машине навигатор говорит тебе, разговаривает с тобой на «вы». А там-то по-другому нужно.
А.ОРЕХъ: Ну, в общем, да. Ты понимаешь, ну, меняется, что-то меняется. Я сейчас тут смотрю просто на нашем сайте. Я думаю, что если я найду эту вещь, если она тут висит еще (это просто тоже касается 1-го сентября). Если не найду, я ее расскажу в пересказе. Это один господин из ЖЖ, извлекли эту замечательную историю. По-моему, это Владимирская область, если я ничего не путаю. Там в школах раздали, в общем, таким самопальным образом там застраховали первоклассников от различных несчастных случаев под эгидой «Единой России», что на мой скромный взгляд вообще-то и нельзя делать. Ну, у нас же запрещена реклама политических партий в школах? А если там раздаются страховые...
В.УТКИН: На футболе тоже запрещено, но сегодня было написано «Студенты за наших».
А.ОРЕХъ: А... А там какие-то красно-белые какие-то, чего-то зачет, не зачет.
В.УТКИН: Зачетки были, да.
А.ОРЕХъ: Что это такое было?
В.УТКИН: Ну, это так сейчас шутят. Такая поддержка. Ну что? Ну, в конце концов, ну, не всегда же удачно.
А.ОРЕХъ: А, просто я смотрел, я тебе говорю, в присутственном месте и как-то мелькнуло на экране.
В.УТКИН: Как говорят в Татарстане в случае футбольных побед, «без булдырдык».
А.ОРЕХъ: Ну да.
В.УТКИН: Абсолютно безо всяких булдырдык.
А.ОРЕХъ: Вот. И там, значит, во Владимирской области раздали с картинками «Единой России» эти страховые... Там даже нельзя это назвать страховым полисом. То есть такая некая бумага, там одна страница заполнена таким, красивым шрифтом, а в конце так, чуть-чуть как-то на уровне штрихкода такими меленькими-меленькими буквами приписочка. В общем, там на этот учебный год застраховали на 10 тысяч рублей первачков, то есть, в общем, такое благодеяние. И дальше если вчитаться в эту маленькую-маленькую надпись в конце, то вы обнаружите, что 10 тысяч они получат, собственно, родители, если первоклассник за время учебного года своего первого погибнет. Я себе сразу представляю эту ситуацию, когда... Ну, даже не хочется, честно говоря, представлять, но всякое бывает, к сожалению, и такое в жизни.
В.УТКИН: Это трагическое бинго.
А.ОРЕХъ: Ну да. Ну, действительно, это родительское горе, что маленький ребенок погибает. И приходят люди из политической партии, говорят «Вы знаете, а мы же страховали вас. И вот, 10 тысяч вам. Вот вам, пожалуйста, в утешение. Не забудьте заполнить бюллетень 4-го декабря. Вот вам 10 тысяч на гробик, на ленточку хватит». А внизу там еще сноска. Ну, не все же первоклассники погибают, правильно? Кто-то же еще и может дожить до 2-го класса. Вот для таких, которые пострадали меньше, то есть которые стали в 1-м классе инвалидами 1-й группы, они получат 6 тысяч, ну, там, 60% от страховой суммы. 2-й группы – 5 тысяч, а 3-й группы инвалидности (то есть это, все-таки, он чего-то еще может, какую-то трудоспособность иметь) – 3 тысячи.
То есть 100 бакинских от политической партии. Нет, может быть, это, конечно, все страшно неправда, но у человека-жжиста висели эти скриншоты или что это в общем. Ну, вот, такая вот картинка, «Единая Россия», улыбчивое там какое-то лицо на обложке, внутри вот эти 10 тысяч. Вот это полная галиматья, ну, потому что так вообще не пишутся ни страховые полисы, ничего, чтобы на одной странице. И страховой случай в конце там указан. С учетом даже того, что ты у нас в нашей стране (ну, не ты, конкретно, конечно) вообще, в принципе, хрен чего докажешь (инвалиды вам расскажут много интересных историй про то, как там приходит безногий на двух костылях, а ему говорят «А чего? Нормально. Чего? Иди, работай хорошо. Жив-здоров, чего ты? О чем там вообще речь?»)
В.УТКИН: Раньше еще была практика, что инвалид должен был показываться время от времени, не отросло ли.
А.ОРЕХъ: Да.
В.УТКИН: Могло же отрасти.
А.ОРЕХъ: Нет, она совершенно иезуитская была эта практика. Сейчас, слава богу, ее, как я понимаю, все-таки, пресекли, прикрыли, когда, действительно, безногие должны были до наступления определенного возраста приходить на ВТЭК и демонстрировать, что, действительно, нога не появилась. Или инвалиды детства – ну, там, мало ли что с кем случилось в детстве, всякие же беды бывают. Человек должен был приходить или, там, умственно отсталый должен был доказывать лет до 70-ти, что он не поумнел, то есть что умственно не догнал.
Все эти люди – они сидели в коридорчике, сидели рядком, приходили. Там придирчивые господа смотрели на них и говорили «Что-то как-то не производите впечатление».
В.УТКИН: Скажу тебе больше. Совсем недавно, буквально в районе года назад мой близкий друг... У него была такая ситуация, что его родственница была достаточно тяжело больна (к вопросу об инвалидах), ну, у нее была болезнь что-то вроде Альцгеймера, но не Альцгеймера. В общем, она постепенно переставала понимать, где она находится. И настал момент, когда ее необходимо было поместить в соответствующее заведение, потому что она просто жила одна и невозможно было дальше это переносить.
Собственно, ты знаешь, для того, чтобы запустить весь этот механизм, потребовалась бумага, написанная от ее имени, в которой человек, как бы, говорил: «Вы знаете, я перестал понимать, что происходит вокруг, поэтому добровольно прошу поместить меня в соответствующее лечебное заведение». Смысл бумаги был именно такой.
А.ОРЕХъ: Да, я не удивлен абсолютно.
В.УТКИН: Тебя не удивляет это?
А.ОРЕХъ: Нет, я сталкивался, к сожалению, с такими бумагами в своей практике. Всякую приходится собирать. Нет, у нас же начинается сбор этих бумаг с самого детства, потому что я помню, когда, собственно, ребенок, пошедший сейчас в первый класс... Только у нас дочь родилась, надо было, ну, как-то ее легализовать.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: То есть прописать к родным родителям в квартиру. И там нужно было писать заявление (ну, не я там, папа): «Прошу, дорогие товарищи. Вот у меня ребенок родился, пропишите, пожалуйста, ко мне его. Теперь нас трое».
В.УТКИН: Ну, это понятно, да.
А.ОРЕХъ: Нет, нифига.
В.УТКИН: А как надо было?
А.ОРЕХъ: Нет, надо было написать от ее имени. Человеку, которому условно 2 недели от роду, написать, что «я, там, такая-то, такая-то, с именем-отчеством»... То есть человек, который заведомо не умеет ни говорить, ни писать и еще даже у них через 2 недели, у детей новорожденных, у них зрение нормальное, потому что первые 2 недели они видят наоборот. А сейчас они еще не умеют ни читать, ни писать, видят кверх ногами, но уже пишут бумагу, что «Прошу вас прописать меня к родителям». И там надо еще установить вкладыш о гражданстве. И там бывают чудесные совершенно истории, потому что... Ну, с нами-то как-то это прошло легче, то есть мама – россиянка, папа – россиянин, еще так повезло, что я, например, безвылазно живу практически всю дорогу в одном месте, то есть у меня там и прописка была одна. А, в принципе, надо доказать, что, ну, не дай бог, ты там родился где-нибудь...
В.УТКИН: Ну, ты просто крестьянин по образу жизни, московский.
А.ОРЕХъ: Ну да. Где-нибудь родился ты в Хабаровске, условно говоря, но потом переехал в Тулу, и вот тебе там годам к 40-м приспичило пожить в Москве. И ты теоретически должен был доказать, что ты, действительно, был в Хабаровске, оттуда собрать какие-нибудь справки, желательно достать их, где-нибудь чего-нибудь еще из Тулы притаранить, и потом в Москве чтобы доказать, что ты, будучи россиянином с женой-россиянкой, завел ребенка и он тоже – россиянин у тебя. А если ты из Хабаровска, допустим, не привез бумагу нужную, то мы еще подумаем.
Так это было раньше – я не знаю, может быть, за 7 лет, конечно, все изменилось.
В.УТКИН: Ладно, хорош сплетничать о бюрократии. В конце концов, это бесконечная тема.
А.ОРЕХъ: Она прекрасна, великолепна. Мне очень понравилось, кстати. Это в прошлое, по-моему, было воскресенье в «Большой разнице». Не видел?
В.УТКИН: Не, не видел.
А.ОРЕХъ: ЖЭК. Вот, я всем рекомендую. У них была прекрасная пародия, где там приходят всякие герои фильмов ужасов типа Фредди Крюгера, что-то они приходят за справками в ЖЭК. Это было замечательно. То есть люди, у них бывают такие феноменальные вещи.
В.УТКИН: Осеняют.
А.ОРЕХъ: Осеняют, да. И тут, конечно, когда они появляются в ЖЭКе все эти страшные монстры, это была замечательная вещь.
В.УТКИН: От нас хотят, чтобы мы поговорили про Украину и про газ.
А.ОРЕХъ: Ради бога. Да там что? С Украиной и с газом все понятно, на мой взгляд, что в свое время Тимошенко, которая сейчас... Она вчера, кстати, говорят, впервые встала в суде при встрече с судьей. Но она встала в суде не чтобы выказать ему свое уважение, а чтобы спросить его «Какая же мать вас воспитывала? Что ты, поганец, тут делаешь-то? Чего ж ты пишешь-то? Ты ж посмотри людям в глаза. Как же вас вообще?.. Чему нас учит семья и школа?» Вот она его пристыдила. Ну, в общем, да, она в свое время, действительно, подписала кабальное газовое соглашение с Россией к нашему общему восторгу. И сейчас сложилась такая ситуация, что наши украинские друзья, конечно, ну, никто не хочет платить за вещи и так-то, в общем, не дешево, а еще платить дороже, чем она стоит, и платить дороже, чем как я понимаю кто бы то ни было платит за этот газ.
В.УТКИН: Ужас-то какой.
А.ОРЕХъ: Ну, в общем, им не хочется этого делать. Но с другой стороны, подпись стоит и как-то надо с этим им разбираться. Они пытаются нас уговорить: «Ребят, ну, может, мы как-то образумимся?» А у нас нелюбовь к Юлии Тимошенко сочетается в некоторых правящих кругах, как я понимаю, с некоторой симпатией (ну, такой дуализм, шизофрения в одной голове).
В.УТКИН: Такой немножечко 3D.
А.ОРЕХъ: Ну, такой, да, 3D. Мы сначала с одной стороны...
В.УТКИН: С одной стороны, иллюзия. Но с другой стороны получается, что с разных сторон.
А.ОРЕХъ: Ну, вроде как да, красиво, да. И, в общем, такая история. Но сейчас как-то они пытаются заплатить меньше, а мы говорим «Ну, давайте, ребят, хорошо, пускай меньше, но тогда вы будете членами нашего Таможенного союза». Мы очень хотим их заманить в Таможенный союз, в котором Украине-то, в общем, делать нечего. Украина ближе к Европе, она вообще хочет быть частью Европы, хочет попасть в Евросоюз, который я не уверен, что сильно ждет ее. Но с другой стороны, в Евросоюзе есть уже... По-моему, кого там только нет. Чем там будет хуже Украине? Проведет Чемпионат Европы, так станет вообще супердержавой.
Вот. Они не хотят в Таможенный союз, потому что или туда, или сюда. Ну, конечно, в Евросоюз-то выгоднее вступить.
В.УТКИН: Ну, как-то ближе, как-то лучше, да.
А.ОРЕХъ: Ну, ближе, лучше, выгодней, чем с Казахстаном, Белоруссией и Россией. Ну, зачем это? А нам надо, чтобы они к нам именно присоединились. Ну, вот, нам так хочется. А им не хочется. И они же при этом подписали очень дорогие бумажки, теперь им надо платить огромные деньги за эту трубу. Или давайте, говорят, сольемся. Хорошо, пускай так, но отдайте нам свою трубу. Ну а у Украины кроме трубы-то ничего нет.
В.УТКИН: Пока особенно больше да, ничего нет.
А.ОРЕХъ: Нафтогаз Украины, где ни нефти, ни газа – только труба.
В.УТКИН: Отбирают последнее.
А.ОРЕХъ: Они же дилеры как эти самые, перевозчики. Ну и вот, собственно, вот и вся история про Украину. И там дальше как вам нравится. У нас же вообще, в принципе, все и политические события – они... Ну, то есть не важно, какой у них там, на самом деле, смысл – они делятся, ну, по нашему отношению. Вот, если вы, допустим, демократ... На тебя, Вась, сел комар.
В.УТКИН: Ничего страшного.
А.ОРЕХъ: Просто я удивился, потому что в нашей современной перестроенной студии еще и появились комары. Они же, ведь, эти все события политически делятся по нашему отношению к ним. Вот, если вы демократ, то вы скажете «Нет, путинский режим душит Украину кабальными ценами, тарифами и так далее».
В.УТКИН: «Свободную Украину».
А.ОРЕХъ: «Свободную Украину во главе с Януковичем. Давайте продавать им газ и нефть задешево». Думаю, какого рожна-то им продавать задешево-то? Сколько подписали, за столько пусть и покупают до 2019 года.
В.УТКИН: Чего подписывали-то?
А.ОРЕХъ: Чего подписывали-то? А если вы – почвенник, государственник, вот вы как раз это и скажете.
В.УТКИН: Националист.
А.ОРЕХъ: Националист, да. Патриот, лучше всего. Скажете: «Нет, ну ребята, как же? Вот, есть договоренности, их надо соблюдать». Надо сказать еще что-нибудь про рыночную конъюнктуру, про что-нибудь, то есть надо еще какое-нибудь экономическое обоснование подтянуть.
В.УТКИН: Про то, что братья братьями, а у себя-то в стане сколько проблем надо решать, да?
А.ОРЕХъ: Да! Действительно, да. Так что вот, какая вам Европа? У вас же не все в порядке там в каком-нибудь регионе с чем-нибудь. Поэтому вот. Если кто хочет про Украину...
В.УТКИН: Да, это есть такая точка зрения, что пока последний не облагодетельствован, никому нельзя ни в чем.
А.ОРЕХъ: Да. «Биполярное расстройство» - нам пишут про Юлию Тимошенко, когда в одной голове уживается... А, это Сергей Костяев, это наш постоянный твиттер-абонент. Так, что нам пишут-то Василий? Я напомню, кстати, +7 985 970-45-45.
В.УТКИН: Для сообщений телефон, да.
А.ОРЕХъ: У нас немножечко с запозданием приходит, поэтому народ в основном-то обсуждает девушек, которые пили в 6-м классе. Паленую водку, да, ну вот так вот...
В.УТКИН: Помнишь, в «Жмурках» была прекрасная сцена. Смотрел «Жмурки»?
А.ОРЕХъ: Не-а. Не буду врать, не смотрел.
В.УТКИН: Там есть прекрасная сцена, когда там такая комедия положений, в конце концов все бандиты встречаются в одной квартире, и вот один приходит, который не ждал, что там ждет засада, он говорит: «Ой, мы ошиблись дверью. Мы вообще к девочке на день рождения шли». И его играет как раз Сергей Маковецкий, вот, со всем его безмятежным видом. И тот бандит, который там его ждет, он берет у него сумку: «Так, посмотрим, что сегодня дарят девочкам на 18 лет». А там в сумке у него, естественно, бухло.
А.ОРЕХъ: Нам Антон из Москвы пишет. Кстати, немножко странная такая история, пишет: «Обратная история в детдоме. В детдоме пришили инвалидность. Много лет мечтаю снять, но, увы, шансов у меня ноль». А там... Ну, я, конечно, не могу спрашивать, инвалидность по какому поводу там. Но, в принципе, как мой опыт общения с этими организациями подсказывает, они с удовольствием снимут с вас все, что угодно. Потому что инвалидность, которая пришита вам, она налагает на государство, все-таки, какие-никакие обязательства. Она, конечно, комиссия всячески старается от них отбиться, там, неходячим больным, не знаю там, не выписывать костыли или там, простите за подробности, памперсы. То есть как-то, вот, минимально.
Ой, слушай, было прекрасно – я тут вспоминал недавно по другому, правда, поводу – был фильм «Россия молодая», где Олег Борисов, замечательный наш актер, один из моих вообще любимейших.
В.УТКИН: Играет шведского шпиона.
А.ОРЕХъ: Да, шведский подсыл. Вот этого вражеского лекаря. И там была замечательная сцена, когда он осматривает, ну, совершенно уже не то, что полуобморочных, а просто лежит с закрытыми глазами весь в испарине, ну такой тоже грязный, замызганный крестьянин, который строил флот петровский. Совершенно то есть, с абсолютно закрытыми глазами этот лежит человек, он его осматривает, щупает пульс так, говорит: «Цинга. Работать может». Вот примерно так это обычно выглядит. Поэтому я не знаю, конечно, Антон, какая у вас ситуация, но, в принципе, это очень странно, что вы пытаетесь доказать, что вы здоровый человек, что у вас все в порядке, а вам говорят: «Не-не-не-не, нет, мы вам еще льготы сейчас выдадим – вы далеко не уходите».
В.УТКИН: Нет, то есть, конечно, если вы не псих. Потому что в этом случае как раз естественно, что вы думаете о себе одно, а о вас думают другое.
А.ОРЕХъ: Хорошо, если вы думаете о себе лучше, чем это выглядит со стороны. Ну что, Василий, у нас с тобой как это?
В.УТКИН: А, музыкальная пауза?
А.ОРЕХъ: Музыкальная пауза.
В.УТКИН: Да, послушаем мелодии.
(звучит музыка)
В.УТКИН: Ну вот, привычный куплет. Скажи, пожалуйста, Орехъ, а обдумывал ли ты состоявшуюся на этой неделе историю с нашим коллегой Дмитрием Губерниевым, которого страна услышала в тот момент, когда он не собирался, чтобы его страна слушала?
А.ОРЕХъ: Обдумывал.
В.УТКИН: А, вот, на днях, а именно сегодня стало известно о том, что похожий случай произошел с премьером Италии Сильвио Берлускони, который назвал Италию «дерьмовой страной». Премьер назвал Италию дерьмовой страной.
А.ОРЕХъ: Ну, это была самокритика, скорее. У Губерниева был немножко другой случай.
В.УТКИН: Конкретно он сказал: «Через несколько месяцев я уеду, уеду из этой дерьмовой страны, от которой меня тошнит». А вот дальше интересно, смотри, цитирую по агентству «Анса», он сказал это в телефонном разговоре, то есть в частном телефонном разговоре сказал 13 июля. Этот телефонный разговор записали неапольские прокуроры, это был разговор премьера с человеком по имени Вальтер Лавитола, один из трех подозреваемых в деле о шантаже Берлускони. То есть понимаешь? Тебя шантажируют, тебе говорят: «Ну не, ну если так...»
А.ОРЕХъ: «Уеду из дерьмовой страны».
В.УТКИН: Нет, тебе говорят: «Если ты не заплатишь, тебе будет то-то, то-то и то-то». И в какой-то момент ты говоришь: «Господи! Через несколько месяцев я уеду из этой дерьмовой страны, в которой живет такая скотина как ты, Лавитола! И тогда все начнется по-другому!» Понимаешь? А сейчас это обсуждается как то, что «боже мой, премьер Италии назвал Италию дерьмовой страной», да? Как многое меняется – вот я хочу закончить... Ну, давай еще по поводу Губерниева.
А.ОРЕХъ: А по поводу Губерниева, как раз потому что при слове «премьер-министр»... У нас спорт сегодня, кстати, там был обзор гостевых. По поводу Губерниева был хороший комментарий у одного человека, говорит: «Это ладно, что он там сказал про говно, про вратаря. Ты представь, что было бы с Губерниевым, если бы он в таком стиле обсуждал Медведева или Путина».
В.УТКИН: Знаешь, дело в том, что... (смеется) Мы об этом думали, поскольку так уж вышло, что я обсуждал эту ситуацию в понедельник с коллегами, которые работают в программе «Сегодня». Все по краю ходим, честное слово.
А.ОРЕХъ: Даже взять хотя бы Сетевизор.
В.УТКИН: Взять хотя бы Сетевизор.
А.ОРЕХъ: Ты ж не знаешь, когда он включился. Сидишь там, матерные анекдоты рассказываешь, а потом...
В.УТКИН: Да, да. Совершенно верно.
А.ОРЕХъ: И вот.
В.УТКИН: И вот так как-то все и получается. Но, конечно, это не исчерпывается этим сказанным смысл события. Но, вот, как быть Берлускони-то?
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, это, в общем, конечно, степень ханжества и политкорректности. Ну как? Ну, никак ему не быть. Берлускони – на нем уже столько, тысячи разных подвигов. Что назвав Италию «дерьмовой страной», я думаю, уже не прибавится у него, не убавится. Ему, я думаю, никак не быть – ему продолжать уже...
В.УТКИН: Я вот так думаю, знаешь, что интересно, есть ли на свете такая страна, президент которой никогда ни разу на протяжении своего президентства не подумал «Господи, ну что за люди! Ну что за люди у нас живут?»
А.ОРЕХъ: Да я уверен, что, например, даже наш президент, причем, что тот, что этот, что последующий, кто бы он ни был, он думает таким же образом, потому что, в принципе, также думаем и мы.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Ну, когда мы выходим во двор и там начинаем уже с чем-нибудь сталкиваться в нашей жизни.
В.УТКИН: С лужами.
А.ОРЕХъ: Нет, это же не показатель патриотизма или непатриотизма. Просто смотришь: елки-моталки, да что же у нас, черти дери, происходит в стране-то?
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Ну что ж за это самое?
В.УТКИН: В таком говне только мы что-нибудь такое.
А.ОРЕХъ: Да, в таком говне только мы можем – такого говна больше нет, наверное, ни в одной стране мира как у нас. Ну, это такая вот эмоциональная вещь, которую так вот люди говорят. Ну что? Просто если это человек, у него такова принципиальная позиция, он написал статью, вышел с этим, заострил, настаивал. И даже когда ему говорили «Вы точно? Вот, вы уверены, что вы это сказали?» - «Да, я уверен, страна дерьмовая, надо из нее уезжать». Ну, то есть уезжать. «Да, из дерьмовой страны уезжать – я так считаю, такова моя предвыборная программа, хочу быть с ней премьер-министром». Тогда, конечно, можно человеку задать несколько наводящих вопросов, вообще что он думает в целом. Ну а так, ну что?
Причем, понимаешь, у нас вообще есть несколько смешных таких парадигм, я бы сказал, когда вешают в сеть высказывания комментатора, говорят «Он ругался матом». Хотя, во всем том, что губерниевское было, самое, действительно, слово «говно» там было ключевым. Потому что все остальное – в общем, оно, как говорится, сила ветра на скорость пули не влияла. Это когда человека у нас начинают подозревать и стыдить, что он матом ругался. И вторая, конечно, замечательная вещь, когда что-то происходит, он был пьян.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Говорят «Вот, он был пьян и он совершил это в пьяном виде. Какого-нибудь артиста поймали нетрезвым, засняли». Не знаю, там футболисты когда курили кальян-то.
В.УТКИН: В этом смысле история не меняется ровно с тех пор, как была впервые понятийно описана Ильфом и Петровым. Потому что про Самуила задают только 2 вопроса. Точно так же, вот, сколько я отвечаю на вопросы в качестве футбольного комментатора в том числе о своей работе, людей всегда интересуют 2 вещи – хочется ли выругаться матом и пьем ли мы перед эфиром.
А.ОРЕХъ: В принципе, оба ответа утвердительные. (смеется)
В.УТКИН: Оба ответа – да.
А.ОРЕХъ: Скажешь «Мы не просто пьем перед эфиром – пьем перед эфиром, во время эфира, а уж после эфира вообще ничто не может нас сдержать. И матом очень хочется выругаться, и более того, как показывает практика, мы даже не сдерживаем себя в этом вопросе». И, вот, когда люди с серьезным видом говорят «Вы знаете, он ругался матом», то есть мы узнаем, что, оказывается, и Дмитрий Губерниев знает эти слова. То есть мы знаем, что он знает слова эти.
В.УТКИН: Подонок. Как он мог! Сволочь!
А.ОРЕХъ: Да, кстати про подонков же тоже была одна из тем.
В.УТКИН: Я уже исчерпал запас ругательных слов, так что я перестану подыгрывать в качестве общественного мнения.
А.ОРЕХъ: Нет, Василий, я говорю про подонков тоже была одна из тем недели, связанная с футболом, с Веллингтоном, как ты называешь его, ошибка бразильской паспортистки. Обсуждали, действительно, а подонок – это подсудное дело? Это вообще для прокуратуры вопрос или чисто так, пацанам между собой перетереть?
В.УТКИН: Да там тоже после этого матча ЦСКА-Спартак гендиректор ЦСКА Бабаев назвал другого человека подонком, хозяин Спартака Федун зажег там по поводу того, что судья – бандит. А Карпин сказал, что когда игрок получает травму, это его личное дело. И, в общем, прямо скажем, что мне очень понравилось, что Карпина моментально... Карпина же обсуждали всегда больше всех, независимо от того, что бы он ни сделал. Ему сразу поставили в вину, что он не уважает свой народ и так далее, и что вообще, может быть, по сути-то он и имел право это высказать, но надо было потактичнее. Ну, кто может быть тактичным после матча ЦСКА-Спартак? Кто еще был тактичен? Кого в пример-то поставить? Вот, что интересно, понимаешь? Но вот это, конечно, вот это мы никогда не простим. Никогда не простим.
А.ОРЕХъ: Я думаю, что те люди, которые не сломали кресла, не швырнули в ОМОН каким-нибудь ботинком, не написали, простояв полтора часа в секторе, не надудонили там себе под ноги, те были, безусловно, тактичны, конечно.
Вот невозможно оторваться. Извините, я смотрю, как наша метательница копья метает копье. Ух! Конечно, девушки в русских селеньях. Простите.
В.УТКИН: Ну что ж, у нас осталось мало времени. Я хочу сказать, что только что буквально на ленте новостей, на сайте Газеты.ру я прочитал заголовок новости, которая меня остолбенила. Вот послушай, вот, вдумайся в эту поэзию. «Жена президента Медведева задумалась о бесконечности на выставке Сальвадора Дали».
А.ОРЕХъ: Ну что ж? С дебютом.
В.УТКИН: (смеется)
А.ОРЕХъ: С почином, Глеб Георгиевич.
В.УТКИН: Да. Вот, цитируют Светлану Медведеву: «Мы иногда пытаемся понять, что такое бесконечность. И когда встречаемся с таким великим мастером, то понимаем, что искусство – это и есть бесконечность». Господа, завтра в Москве открывается выставка Сальвадора Дали.
А.ОРЕХъ: И хотите посмотреть на бесконечность...
В.УТКИН: Сходите обязательно. Обязательно сходите, это стоящая вещь. И. может быть, слова Светланы Медведевой вас на это дополнительно вдохновят.
А.ОРЕХъ: Знаешь, по поводу бесконечности, ребенок-первоклассник, ну, считается, что мой уже практически одноклассник, который сказал: «А восьмерка, лежащая на боку, это бесконечность?»
В.УТКИН: Ну да. Но, с другой стороны, если бы сам президент сказал, что задумывается о бесконечности, то, наверное...
А.ОРЕХъ: Он тоже интерпретатор...
В.УТКИН: Если б это было в Италии, все равно сказали бы, что задумывается о бесконечности власти и бесконечности своих полномочий.
А.ОРЕХъ: Да, естественно, конечно! О бесконечности срока, который отмерен. Ну что, Василий?
В.УТКИН: Ну, у нас с бесконечностью совсем другие отношения – у нас осталось ровно 2 минуты до окончания нашего...
А.ОРЕХъ: Мы с тобой давно не вручали никаких часов, кстати.
В.УТКИН: А у тебя есть идеи, да?
А.ОРЕХъ: А у тебя не образовались кандидаты никакие за это время?
В.УТКИН: Ты знаешь, вот, пока мне кажется, что надо быть более требовательным.
А.ОРЕХъ: Нет, конечно... Я вообще тоже противник того, чтобы раздавать просто потому что нам привезли от президента несколько часов, пару ящичков. И только на том основании, что нам нужно освоить часовой бюджет, распихивать их. Ты знаешь, вообще давненько вот таких вот событий без всяких скидок, положительных, таких, искренних... Вот, в прошлом сезоне мы как-то раздавали их не то, чтобы охотнее, но поводы находились легче. А в этот раз мы даже уже забросили это дело.
В.УТКИН: Может быть, мы были чище, добрее. Бесконечнее, может быть, мы были.
А.ОРЕХъ: Может, мы правду искали и справедливость как-то вдумчивее, находили ее.
В.УТКИН: Трудно сказать.
А.ОРЕХъ: Сейчас вот у нас на этой неделе опять люди без часов.
В.УТКИН: Но я должен тебе сказать, что есть у меня еще одно короткое наблюдение, которым я хочу с тобой поделиться.
А.ОРЕХъ: Поделись.
В.УТКИН: Вот, мы в Москве в последние месяца полтора, а то и два (я уж точно не помню) живем внутри бесконечного разговора о том, как же это ужасно и противно, и почему вдруг, и почему так сразу, и сколько ж должно продолжаться, и где они все это берут, и причем тут жена Собянина...
А.ОРЕХъ: О плитке что ль?
В.УТКИН: По поводу плитки. Старик, в городе Саранск плитка лежит практически везде. И сейчас...
А.ОРЕХъ: То есть даже на проезжей части?
В.УТКИН: Нет, ну, на проезжей части – нет. На тротуарах в центре города. И сейчас докладывают последние улицы, потому что в следующем году у них тысячелетие. Поэтому, видимо, все-таки, это не так уж скверно, старина.
А.ОРЕХъ: Не, ну, хорошо-то уложенная плитка – конечно, не скверно. Об этом-то речь, в общем, и не шла.
В.УТКИН: Ну да.
А.ОРЕХъ: Другое дело, конечно, как уложат. Вот тут вот всегда есть чертенок в деталях, конечно. Кроется, зараза.
В.УТКИН: Но этого мы никогда не узнаем до весны.
А.ОРЕХъ: Вот, до весны – да. Если мы не узнаем этого и весной, значит, хорошо положили.
В.УТКИН: Но мы прощаемся с вами не до весны, прощаемся с вами на недельку. До какого?
А.ОРЕХъ: У нас уже сборная успеет сыграть еще раз.
В.УТКИН: До 9-го. На недельку до 9-го мы с вами прощаемся.
А.ОРЕХъ: Все, счастливо.
В.УТКИН: Пока.
А.ОРЕХъ: Пока.