Купить мерч «Эха»:

Русский бомбардир - 2011-07-01

01.07.2011
Русский бомбардир - 2011-07-01 Скачать

С. БУНТМАН: Замечательно вообще. Мы сидим, а на мониторе у нас Константин Ремчуков. Посмотри.

В. УТКИН: Да, действительно.

С. БУНТМАН: Нет, подожди, я хочу понять, что это такое.

В. УТКИН: Это подлог.

С. БУНТМАН: Да, какой-то… А, понятно, что это такое. Добрый вечер, всем. Василий Уткин, Сергей Бунтман, я сегодня бездарно заменяю талантливого Ореха,

В. УТКИН: Почему же бездарно?

С. БУНТМАН: Вообще бездарно, потому, что…

В. УТКИН: Это жизнь покажет.

С. БУНТМАН: Это всё равно, если бы вместо Юрия Никулина, например, вышел бы ну кто? Ну кто, ну скажи мне.

В. УТКИН: Ну не знаю, Василий Шуйдин.

С. БУНТМАН: Нет, Шуйдин замечательный был. Например, Иосиф Кобзон, знаешь, бы вышел? Вот здесь тоже шоу-бизнес того же времени, знаешь? В общем-то, так всё не далеко.

В. УТКИН: Ну, должны же люди отдыхать, и Орехи тоже.

С. БУНТМАН: Да, орехи конечно!

В. УТКИН: Я, честно говоря, грешным делом думал, что может быть, мы с ним как-то синхронно отдохнём.

С. БУНТМАН: Но не получилось.

В. УТКИН: Да. Но уж коль скоро так у нас заведено…

С. БУНТМАН: Да, не получается синхронно отдыхать ни у кого. +7-985-970-45-45, это СМС-ки можете посылать. Собака, вызван этот твиттер, и показывает нас. Я надеюсь, что показывают нас всевозможные ситивизоры.

В. УТКИН: Потому, что мы не можем в этом убедиться. Сейчас вот…

С. БУНТМАН: Вот Валерия Ильинична.

В. УТКИН: Валерия Ильинична Новодворская.

С. БУНТМАН: Но она не здесь, не в студии. Вообще, это тайна для меня какая-то совершенно. Вот ты, человек телевизионный, ты должен это понимать. Я этого не понимаю.

В. УТКИН: Я могу тебе сказать, что на телевидении очень часто бывают такие вещи, которые надо просто принимать.

С. БУНТМАН: Просто принимать?

В. УТКИН: Просто, как есть.

С. БУНТМАН: Вот ты приходишь в студию, и просто всё принимаешь.

В. УТКИН: Ну да. Ну что, неделя-то богата событиями, или бедна? Вот как по мнению?

С. БУНТМАН: А это смотря, с чем сравнивать.

В. УТКИН: Ну, уж с чем-нибудь.

С. БУНТМАН: На фоне, я бы сказал, прекраснейшей погоды, вот кому-то не нравится эта жара, а мне нравится. Это хорошая погода. Чтобы потом мы все не жаловались, когда у нас слякоть, небо, как портянка, и грязный снег. Вот это же лучше гораздо, в 1000 раз.

В. УТКИН: В прошлом году можно было хотя бы сетовать на Лужкова, кстати, сегодня не мог вспомнить его отчество, представляешь? Ехал, и не мог вспомнить отчество.

С. БУНТМАН: Юра.

В. УТКИН: Юрий Васильевич.

С. БУНТМАН: Юра, мэр.

В. УТКИН: Ну да. В прошлом году было хотя бы ясно, что он так на 9 мая облака шуганул, что они не могли никак собраться. А здесь ведь уже…

С. БУНТМАН: А тебе не кажется, что это какая-то бомбардирская легенда такая, что вышел бомбардир, и долбанул по облакам, а потом, всё вот это, они разлетелись так далеко… В. УТКИН: Это дело почётное. Ну вот, сегодня теперь стало известно, что у нас больше не будет дамы, которая… Ну, во всяком случае, в большой политике политики, наверное, пока вот, в государственной думе. Фамилия, которой больше всего может ассоциироваться с зимней погодой. Я имею в виду, Любовь Слиска.

С. БУНТМАН: Любовь Слиска.

В. УТКИН: Слиска. Вот причём, мне очень понравилось, что её спросили, а что она тогда будет делать? Она говорила: «Я не намерена по этому поводу откровенничать с журналистами».

С. БУНТМАН: Ну и правильно, она скромная девушка очень.

В. УТКИН: С кем же она планирует? Как же это узнать-то?

С. БУНТМАН: Я не знаю, она вообще, одна из девушек моей мечты. Любовь Слиска. Я её всегда абажал, я могу сейчас признаться в этом.

В. УТКИН: Она прекрасна.

С. БУНТМАН: Абажал её в этой студии. Потому, что Любовь Слиска всегда говорила такое, что никто никогда не скажет. Вся партия, я не знаю, столько у них там народу, в этой замечательной партии, а она одна скажет. Вот она, и Сергей Александрович Марков.

В. УТКИН: Народ там, я, кстати, не знаю, кто такой Марков, я в Марковых очень путаюсь. В хоккеистах Марковых путаюсь, в политиках, подавно.

С. БУНТМАН: Ну да.

В. УТКИН: Я тёмный в этом отношении человек.

С. БУНТМАН: (Неразборчиво), был такой политик Марков второй, который трест разрабатывал.

В. УТКИН: А я подумал, что может быть, вот это какое-то такое условие, что больше одной женщины всё-таки нельзя на такой вершине держать.

С. БУНТМАН: Это у тебя гендорный шовинизм.

В. УТКИН: Нет, это у меня не гендорный шовинизм. Почему? Я же стараюсь чужие поступки интерпретировать, я же не мог этого сам устроить. Я пытаюсь догадаться. Вот если приходит Матвиенко… Ты помнишь, был блистательный совершенно текст, Дуня Смирнова писала, я не помню, где она тогда сочиняла, но эта заметка потом вышла у неё в книжечке, книжка называлась «С мороза». Вот такая замечательная подборка статей.

С. БУНТМАН: У неё вообще тексты, должен сказать, всё лучше и лучше.

В. УТКИН: Да. И у неё тогда был текст сатирический, иронический, какой угодно. Довольно жёсткий текст. Надо сказать, что ещё при избрании, Валентина Ивановна Матвиенко, на пост губернатора Санкт-Петербурга, Дуня писала… Кстати, у неё на этой неделе было день рождения, как и ещё у некоторых. Так что, будем считать, что это её цитата будет таким поздравлением. Что вот: «Как же давно на небосклоне каких-то заметных фигур, е было этого типажа. Вот пришла Валентина Ивановна Матвиенко, и мы поняли…», - я пересказываю, это не моя точка зрения, я пересказываю. Дуня писала: «И мы вспомнили сразу, где мы это видели. Мы это видели много раз, это видел каждый из нас. Вот эта причёска, это сочетание цветов, эта манера одеваться, ведь вы всё это много раз видели на новом году. Это называется: «Гуляет бухгалтерия»». Такой был замечательный текст. Кстати отступлю, скажу, что у Дуни был ещё один совершенно фантастический текст, в той же книжке опубликованный, сравнение образа Татьяны Медковой, Светланы Сорокиной. Там было сказано: «Сорокина воет, Медкова воюет».

С. БУНТМАН: Слушай, а какой последний у неё гениальный текст? Ты не читал? У Смитровой не читал?

В. УТКИН: Про что?

С. БУНТМАН: «В большом городе», не читал?

В. УТКИН: Я вот сейчас не прочитал последний.

С. БУНТМАН: Крепостное право.

В. УТКИН: Это очень здорово.

С. БУНТМАН: Это гениально совершенно.

С. БУНТМАН: Ты пойми, вот этот давний текст Тони Смирновой, он как раз в обход любого мужского шовинизма. Он показывает, почему и как уход Слиски может быть связан с приходом Валентины Ивановны Матвиенко на пост главы совета федерации.

С. БУНТМАН: Сейчас везде заговор чуется.

В. УТКИН: Никакого заговора, это же один типаж, их будут путать.

С. БУНТМАН: Но не смотри. Вот смотри, Любовь Слиска – она в Госдуме.

В. УТКИН: Особенно после того, как у Любови Слиски украли её драгоценности. Ты не знаешь, ей вернули, или нет?

С. БУНТМАН: Я не знаю. Я переживал очень, но не знаю.

В. УТКИН: Я тоже переживал. Ничтожно, когда тебя обворовывают. Меня самого однажды обворовали точно так же.

С. БУНТМАН: Господи, а меня как обворовали тоже. Тоже неприятно было. Но смотри, Любовь Слиска, она в одной палате? Знаешь, где дума?

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Знаешь, да?

В. УТКИН: Знаю.

С. БУНТМАН: Госплан с гербом.

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: А где совет федерации? Мы там когда-то сидели. Напротив Станиславского и Немировича-Данченко.

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Раньше, это дом прессы даже был. И дом ещё чего-то. Ужасное здание. Вот там будет председательствовать Валентина Ивановна. А Слиска в другом месте. Нужно проехать…

В. УТКИН: Ну, всё равно, они же от одной партии, они всё равно, оказались бы когда-то рядом. И их бы начали путать, это было бы неудобно. Нужны другие типажи. Ну просто, реально другие. Так что, я думаю, это прямо связанные события.

С. БУНТМАН: Ну ладно, хорошо. И придётся мне поверить тебе на слово.

В. УТКИН: Послушай, в конце концов, неужели ты забыл, как поперли из правительства Швыдкова за то, что он похож на Фрадкова?

С. БУНТМАН: Швыдков похож на Фрадкова?

В. УТКИН: На Фрадкова был похож, да. Его немедленно заменили в правительстве, поставили кого-то другого. И Швыдкову пришлось ещё одно ведомство придумать, потому, что он не в чём, не был виноват.

С. БУНТМАН: А там ректора консерватории тогда поставили.

В. УТКИН: Что-то в этом роде, да.

С. БУНТМАН: Потом отставили, и Авдеев стал.

В. УТКИН: Так что, такие случаи уже бывали.

С. БУНТМАН: Я недавно слышал выступление Александра Авдеева. Меня всегда поражает это. Ну, очень хорошо. Там про польско-российскую дружбу речь шла. Был на такой конференции, в городе Вроцлаве, на прошлой неделе. И вдруг, выходит министр культуры Александр Авдеев, и говорит: «Какой у нас ужас творится, ребята! Ребята – поляки. У нас актёры чёрт знает, какой уровень мастерства. Попса одна везде процветает…» В общем, я излагаю достаточно приблизительно, но зал похолодел. Поляки плакали просто. Представляешь? А вот говорят. Что поляки русских не любят. Поляки плакали. Только я совершенно не понял, зачем это было всё рассказывать министру культуры? Буквально так: «Знаете мужики, какой у нас ужас был»?

В. УТКИН: Но он соскучился же, наверное. Знаешь, какую мне рассказали вот очень интересную вещь? Такой практически анекдот про послов. Авдеев, он ведь бывший посол.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Вот мне рассказывал тут один знакомый журналист, что вообще, в принципе, самая большая мечта любого посла, особенно в возрасте, стать послом в Ватикане. Публика приятная, делать ничего не надо. И очень трудный случай, когда послы становятся министрами, вот уже к закату карьеры, чисто возрастной. Чиновничья карьера, она же ограниченна отдельным возрастом службы, там дальше могут продлевать, не продлевать. Потому, что министр по сравнению с послом – это довольно тяжелая работа. Это куча дел, это аппарат, это как надо что-то, какие дела прослеживать. У посла в этом…

С. БУНТМАН: Ну, Валентина Ивановна тоже ведь из послов стала министром в специальности.

В. УТКИН: Ну, она была тогда молодая, энергичная. И тогда… Ну, не знаю, ну, в общем, в неё как-то поверили.

С. БУНТМАН: Поверили?

В. УТКИН: Поверили. Но сейчас…

С. БУНТМАН: А ты знаешь, какое есть (неразборчиво) у посла в Ватикане?

В. УТКИН: Какое?

С. БУНТМАН: У него есть маленькая ещё подработка.

В. УТКИН: Какая?

С. БУНТМАН: Он посол в мальтийском ордене. Я серьёзно тебе говорю, я не шучу.

В. УТКИН: Ну, в общем, наверное понятно, в чём здесь дивиться, это очень трудно найти такого достойного кандидата. Так вот, я о чём хочу сказать. Сейчас же какую не открой социальную сеть, какой не открой блог, город Санкт-Петербург ликует. Валентина Ивановна уезжает, горд остаётся без неё. Вот как ты думаешь, они… Может даже, мы опрос по этому поводу проведём? Неужели они думают, что пришлют кого-то более интересного?

С. БУНТМАН: До чего мы докатились вообще. Пришлют… Почему Петербург не может сам себе…

В. УТКИН: Пришлют.

С. БУНТМАН: Да я понимаю, пришлют - то пришлют. Но почему мы к этому так спокойно относимся вообще?

В. УТКИН: Я к этому очень спокойно отношусь. Я не вижу в этом никакого зла, абсолютно.

С. БУНТМАН: Ну почему? Город может сам себе выбрать кого угодно.

В. УТКИН: Городу Санкт-Петербургу 300 лет. За это время, он один или два раза выбирал себе градоначальников.

С. БУНТМАН: Ну, другая была вообще, вся идея была. Он тогда столицей был

В. УТКИН: Это называется, такая была обстановка.

С. БУНТМАН: Государь Павел Петрович, Ракчеева отправил в отставку из губернаторов.

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Назначил Палина. Чем это кончилось, помнишь?

В. УТКИН: Был прекрасный командир арьергарда Варни Варклай де Толле в 1812 году.

С. БУНТМАН: Кто?

В. УТКИН: Палин, граф Палин.

С. БУНТМАН: Это другой.

В. УТКИН: Да ладно! Я всегда думал, что это тот же самый.

С. БУНТМАН: Палин тот, они взяли – и удавили государя императора. Вот тебе и всё. Вот тебе и кадровая политика назначений.

В. УТКИН: Грустная история.

С. БУНТМАН: Душераздирающая. Я всегда, когда хожу у Михайловского замка, я всегда хожу действительно, обливаюсь слезами. Мне жалко очень Павла всегда.

В. УТКИН: Ну, вот как ты думаешь, неужели действительно, следующий правитель Петербурга более дельным, более толковым? Вот может быть, нам позвонят из Санкт-Петербурга люди? Очень хочется с ними поговорить.

С. БУНТМАН: Ну, пожалуйста, позвоните. Вот сначала проголосуйте. Если вы считаете, что будет более дельный, толковый, что будет гораздо лучше. Вот Валентина Ивановна 14-го уйдёт в отпуск, потом будет баллотироваться по всем участкам, каким там? Ей уже теперь предлагают вообще чуть ли не на каждом углу.

В. УТКИН: Там какая-то сложная, да, история.

С. БУНТМАН: Да, на каждом углу. У меня такое ощущение, идёт Валентина Ивановна, и из-за каждого угла выходят. Знаешь, как фарцовщики раньше. Вот выходят, есть место в собрании, есть в муниципалитете.

В. УТКИН: Я вот тоже не знаю, к чему эта возня. Ну, назначили бы и назначили, боже мой. Уже столько всего назначается. Вот мне эта логика не понятна, зачем нужны какие-то теперь избрания.

С. БУНТМАН: Подожди, дай я объявлю голосование великое.

В. УТКИН: Давай.

С. БУНТМАН: Если вы считаете, что действительно, будет как-то фильтикультяпистей в городе Санкт-Петербурге…

В. УТКИН: Нет, ну зачем так сложно? Очень простая ситуация. Все – это факт просто, что в данный момент вот к окончанию своего правления, которое оценено так высоко в итоге руководством страны, рейтинг Валентины Ивановны Матвиенко, скажем так, поднялся до градуса ненависти, в числе довольно многих горожан. Может быть, их не так много на самом деле, но вот, честно говоря, не помню, чтобы такое чувство было в отношении предыдущих градоначальников, столь явственно выраженное, пусть и не самым официальным образом. Вот будет ли новый градоначальник, в этом отношении… Посоветуем привести мир. И в этом смысле, будет ли он новый, ещё не известный, но который вам назначат лучше.

С. БУНТМАН: Да. 660-06-64. А не будет – 660-06-65.

НАЧАЛСЯ ПОДСЧЁТ ВАШИХ ГЛОСОВ.

С. БУНТМАН: Ну что же… А ничего никто не думает. Нет, думают.

В. УТКИН: И телефон прямого эфира. 363-36-59. Можно звонить.

С. БУНТМАН: Ну что, будет ли лучше? Мир придёт – 660-06-64. не придёт никакой мир – 660-06-65.

В. УТКИН: Да. Ну, у нас есть масса звонков, вот я сейчас проверенного человека… Я кстати, понял недавно, что проверенных людей интереснее выводить в эфир, чем каких-то дебютантов.

С. БУНТМАН: А как ты их проверяешь?

В. УТКИН: А тут, с которого записывал, как раз звонит человек. Здравствуйте, алло. Давайте, вы у нас уже ветеран.

С. БУНТМАН: Человек проверенный, а радио не выключает. Ну что ж такое? Я возмущён.

В. УТКИН: Как вас зовут? Алло.

Слушатель: Алло, вы слышите меня?

В. УТКИН: Слышим, как вас зовут?

Слушатель: Алло.

В. УТКИН: Да?

Слушатель: Алло, вы слушаете?

С. БУНТМАН: Нет, ну так не возможно.

В. УТКИН: Так, к сожалению, у нас ничего не получится.

С. БУНТМАН: Твоя теория, просто вот…

В. УТКИН: Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста, вы в эфире «Эхо Москвы».

Слушатель2: Да, здравствуйте, Василий и Сергей Александрович. Это Фёдор, Петербург.

С. БУНТМАН: Да, Фёдор, здравствуйте.

Слушатель2: Ну, что вам сказать? Конечно, у нас действительно в городе этот персонаж не любили. И город, и центр разрушенный, и обстановка плохая, не смотря на то, что…

С. БУНТМАН: Мы эти вводные более-менее знаем, Фёдор. Вот скажите, пожалуйста, как вы думаете, вот новый, ещё не ведомый вами градоначальник будет ли вам интереснее? Наступит ли с ним мир в сердцах простых петербуржцев?

Слушатель2: Вы знаете, я всё-таки думаю, что надо всё-таки таким образом, чтобы сами опирались и на мнение горожан. Чтобы не просто так кого-то прислать из Москвы, царь-государь.

С. БУНТМАН: А кто будет опираться? Извините, давно ли? Когда последний раз, опирались на мнение горожан?

Слушатель2: Понимаете, у нас особый всё-таки город. Я понимаю, что можно сказать, просто найти, или ещё про что-то…

С. БУНТМАН: Да нет.

В. УТКИН: Да, Фёдор, а вот вы нам звоните, у нас, можно сказать…

В. УТКИН: Да нет, Фёдор, я уверен, что надо опираться на… Это Уткину, всё равно. А я считаю, что надо опираться на мнение горожан. И особенно, петербуржцев.

Слушатель2: Простите меня, уважаемые, можно ли связывать надежды на перемены в рамках действующей вертикали? Я правильно понимаю?

В. УТКИН: Нет, Фёдор, мне интересно лично ваше мнение. Говорите вы слово вертикаль, не говорите. Вот вы говорите, что надо учитывать мнение горожан. Вы вообще знаете, учтут его, или нет. И каких горожан?

Слушатель2: Я думаю, что всё-таки, власть должна обновляться. Даже (неразборчиво), в общем-то, не демократическим, и конечно всё-таки, надо надеяться на лучшее. А простите, тотальный застой когда губернатор или президент будут править вечно, это всё-таки ситуация не нормальная.

В. УТКИН: То есть, вы надеетесь на лучшее, потому, что вы считаете, что просто надо надеяться на лучшее.

Слушатель2: Я не могу себя отнести к оптимистам, но я считаю, что всё-таки, хоть какие-то изменения, хоть шаг за шагом, всё-таки должны происходить. Даже в рамках этой модели, далёкой от всякой демократии. Потому, что в противном случае, будет тотальный застой. Поэтому, я всё-таки…

С. БУНТМАН: Понятно.

В. УТКИН: Понятно. Фёдор, вы очень горячитесь, спасибо вам большое за звонок.

С. БУНТМАН: А я сейчас скажу, что… Я сейчас результаты голосования передам.

В. УТКИН: Так.

С. БУНТМАН: В общем, пополам практически. Потому, что 44,6 считают. Что будет что-то лучше. А 55,4 – не получится.

В. УТКИН: Не получится. Ну что ж, вот как эти оценивать итоги? Как позитивные? Я, честно говоря, думал, что будет больше пессимистов. Поэтому, на мой взгляд, наверное, вот люди тоже думают, вступило ли это? Сейчас белые ночи, да? Ведь белые ночи, или уже нет?

С. БУНТМАН: Белые ночи уже на убыль.

В. УТКИН: На сходе, да, на сходе. Но всё равно, только что были белые ночи. Город прекрасен, в городе можно жить в это время года. И хочется верить в лучшее.

С. БУНТМАН: Да. «Добрый вечер. Ссылаться и цитировать Дуню Смирнову – не самая удачная мысль, поверьте. А вот стиль мысли и в одежде есть только у Валентины Ивановны. Другие дамы, даже жёны…» понимаете, да?

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: «Далеко за ней. Александр».

В. УТКИН: Ну, Александр, как говорится, совет вам, да любовь. Что я могу сказать? Нравится вам, так нравится. Я вообще, не сильно разбираюсь. Я всего лишь делился своим смутным сомнением.

С. БУНТМАН: Вась, скажи, пожалуйста, сразу. Тут миллионы людей, ты же видишь, спрашивают. Ты, правда, ответил девушке? Это был ты?

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Ну, правильно.

В. УТКИН: Да. Нет, вот эту фразу, во-первых, я хочу сказать, что я, конечно, оказался в центре глубокого идиотизма, по этому поводу. Я хочу объяснить, что я сделал, и почему. Значит, история очень простая. За последние лет пять, в самых разных ситуациях, ну, довольно в большом количестве, с десяток разных ситуаций, я сталкивался с тем, что почему-то только одна «Единая Россия». Совершенно огульно, ну, просто как-то совершенно глупо, всё время использовала моё имя. По мелочи конечно.

С. БУНТМАН: Чего делала?

В. УТКИН: Ну, например, в 2006 году, когда я работал на олимпиаде, и писал тексты в «Советский спорт», эти тексты перепечатывала соответственно, какая-то единороссийская газета. Причём, мало того, она выходила в другой день, а поскольку тексты всегда к конкретному событию приводились, они немножечко переписывались, дописывались, потом они выходили. Я понятия не имею, зачем это было нужно, но согласитесь, что это какой-то был абсолютный идиотизм. Какой-то такой пещерный идиотизм. Не 2 и не 3 раза, я сталкивался с тем, что мне люди присылали просто… Благо, е-мейл все знают, в общем, желающие. По всей стране люди живут, которые там, конференцию читают, и прочее. Прислали мне скрины фотографий, где я был на предвыборных плакатах. Как человек, который поддерживает это, и так далее, и тому подобное. Я уже не говорю про предложение посетить… Удивительно назойливое предложение, что-либо посетить, и как либо сказать. Причём, как минимум, дважды сталкивался с тем, что отказываясь от подобных предложений, я потом узнавал, что там было всё обставлено так, что только исключительная занятость не позволила.. Душой с нами, передавал привет. И опять-таки, я не вижу смысла в этом никакого. Я человек аполитичный, в общем. Я ответил так, как ответил исключительно для того, чтобы было понятно. Чтобы было совершенно точно, и безапелляционно понятно, что я туда не поеду, и ехать не собираюсь, и не вижу никакой возможности. Вот и всё.

С. БУНТМАН: Ну и хорошо.

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Ну и всё, вопрос задан, ответ получен.

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Всё. Да, Селигер Селигерыч, а нашу девушку туда не пустили. Представляешь?

В. УТКИН: А чего так?

С. БУНТМАН: А говорят: «А вы у Венедиктова работать изволите»? Она говорит: «Да, у Венедиктова, я вон написала «Эхо»». «Нет, не хорошо, Венедиктов нас послал».

В. УТКИН: Как, Алексей Алексеевич послал?

С. БУНТМАН: Ну, он более развёрнуто. Он просто назвал Селигер помойкою.

В. УТКИН: Так….

С. БУНТМАН: Вот. И так, достаточно серьёзно.

В. УТКИН: Нет, я сейчас вспомнил. Он же ещё сказал, что пускай извинятся перед Людмилой Алексеевой, которой там пририсовали фашистский котелок в руке.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Ну, я считаю, что это отговорки, Боже мой. Ну, ей Богу, зачем искать отговорки? Всю же ведь и так понятно. Я, конечно понимаю, что Алексей Алексеевич…

С. БУНТМАН: Нет, ясно. Но понимаете, не всякий ученик Ликурга говорит лаконически. Понимаешь? Некоторые разворачивают в дополнительных предложениях. Ну, вот и девочке сказали, что: «Вот не хорошо, девочка».

В. УТКИН: Интересно, как же это может такое быть, что мероприятие проводится на государственные деньги, с одной стороны. А с другой стороны, там так сильно выбирают, кого позвать, а кого не звать. Ещё и по таким, в общем-то, вполне политическим соображениям. Я что-то не очень понимаю.

С. БУНТМАН: А это таинственность нашей политики. Она вот такова, понять её нельзя. Вот Фёдор из Санкт-Петербурга хочет понять политику. Он говорит: «Ведь как же можно не посоветовавшись, вот так же, разве может быть так вечно, что, не посоветовавшись с горожанами, посадят кого угодно». Понимаете? Коня введут в сенат там, я не знаю, кого. Кстати, большой друг города Санкт-Петербурга, бывший владелец этих мест, Карл XII, он однажды ещё лучше поступил. Там лошадку водить – это хотя бы забавно, понимаешь, как Калигула.

В. УТКИН: Как Калигула это делал.

С. БУНТМАН: Да. А он что сделал? Ему сказали: «Надо явиться в парламент». Он прислал туда сапог. Вот и всё. Вот сапог пришлёт в Санкт-Петербург, а может быть, пришлют гения какого-то дивного. Понимаете?

В. УТКИН: А что, ещё даже слухи не поползли, кого могут?

С. БУНТМАН: А сегодня как-то неожиданно вдруг сказали: «А вот это будет Кожин». Терехов сказал. «Это будет Кожин»! Бум! Я не знаю, знаешь, я терпеть не могу вот это всё пикейно-жилетство. А мне кажется, это будет…

В. УТКИН: А я вот сейчас, честно говоря, чувствую себя, до такой степени мне просто стыдно здесь находиться. А можно мне, политическому паразиту узнать, кто такой Кожин? Я не знаю о существовании этого… Наверняка, это очень достойный человек….

С. БУНТМАН: Послушай, знаешь? Не знаешь, вот и хорошо. Может, меня отягощают эти вот некоторые знания. Я вот так думаю, если я не знаю очень долго, вот кто человек есть кто, вот такой человек. Я уже думаю, что ну значит, и не надо.

В. УТКИН: Ну я, честно говоря, просто сейчас мне стыдно, извините. Я видимо как-то совсем не следил. Но если всё-таки город Санкт-Петербург, как говорит персонаж одного фильма: «Приличный город, но провинция». Но всё равно, всё-таки как-то почти столица при этом. И вдруг выясняется, что…

С. БУНТМАН: Он не почти столица. Понимаешь, в чём дело? Это единственный город в стране, построенный, как столица. Там всё под это заточено, понимаешь? Вот всё абсолютно заточено под столицу. Только там какое-нибудь новое здание финляндского вокзала или большой дом построен не как в столице. Большой дом, гэбуха тамошняя. Её-то ты знаешь?

В. УТКИН: Боюсь, гэбуха – просто название разное.

С. БУНТМАН: Он большой и знаменитый.

В. УТКИН: В Америке тоже есть гэбуха.

С. БУНТМАН: В Америке тоже есть гэбуха, да. Ну, так вот, он весь построен, как столица. Там все казармы гвардейские. Там что ни садик, то фаворита чего? Матушки, государыни. Понимаешь, он вообще столица. Вот ты представляешь, и из него это вынули. Города четырёх революций, нихрена, простите меня за французский, не получилось. Города, победившего пролетариата, тоже не получилось. Потому, что пролетариат весь один выродился, у другой утоптали по каким-то окраинам, или по коммуналкам раздолбили. Он как столица абсолютно построен. Ну что, в чём дело-то? Он от этого страдает. Я не говорю, что завтра надо Петербург столицей объявлять.

В. УТКИН: Уж, пожалуйста. Как-то вы слишком радикально.

С. БУНТМАН: Ну, понимаешь, ну конечно, но он был так построен. И всё. Что ж теперь сделаешь? Его не перекорежишь никак. Да, можно, стараются. Но если там останется, хоть несколько исторических кварталов великолепнейших, он всё равно останется столицей.

В. УТКИН: Хорошо. Давай сейчас сделаем небольшую паузу музыкальную, от пафосной речи.

С. БУНТМАН: Да. К событиям этой недели она имеет… Если это та пауза, если это та пауза, о которой я думаю, имеет самое прямое отношение.

В. УТКИН: Окей.

ИГРАЕТ МУЗЫКА.

С. БУНТМАН: Это другая песня. Я думал, про Молотова будет моя любимая песня. Но эта тоже, спасибо большое, это любимый мультфильм моего детства. И всегда как талантливые выходили в советское время все отрицательные персонажи? Ведь это мультфильм «Чудесница», закат Хрущёва Никиты Сергеевича.

В. УТКИН: Ну, про кукурузу, понятно.

С. БУНТМАН: Конечно, да. Но вот «Чудесницу», никто не помнит. А песню сорняков помнит всякий, кто хоть один раз видел.

В. УТКИН: А что ты хотел взять с Молотовым?

С. БУНТМАН: Анархисты сказали, что это они всё делали. Кидали коктейли «Молотов», кидали в одно окно, в другое окно. В проблемные особняки, там, где не надо строить в отместку за своих поруганных и повязанных товарищей.

В. УТКИН: Поразительно.

С. БУНТМАН: Вот анархисты – они держат марку, конечно. Это безобразие, всё. Но анархисты держат марку.

В. УТКИН: Ну, пускай они держат марку…

С. БУНТМАН: Так он всё там что ли? Он женился, принц-то монакский?

В. УТКИН: По-моему, ещё нет. Или уже да? Я, честно говоря…

С. БУНТМАН: Да, сегодня всё это было.

В. УТКИН: Я даже не знаю, я как-то не слежу за этими событиями.

С. БУНТМАН: Они для княгинь Монако выбирают один тип. Блондинка, спортсменка, пловчиха, только что не актриса.

В. УТКИН: Так это же его мама, в конце концов. Вы говорите, один тип. Это же он на маму свою похожую выбрал себе действительно невесту.

С. БУНТМАН: Конечно, да.

В. УТКИН: Она, кстати, южноамериканка, если я не ошибаюсь.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Вообще, конечно, Альберт мне кажется, маху дал. Потому, что сейчас уже все, в общем-то, уже плюнули… Ну как можно после английского принца было? Надо было до, тогда бы обратили внимание.

С. БУНТМАН: Ну, или как-то вообще, событие…

В. УТКИН: Принца Гарри на разогреве, там понимаешь, империю, который весь мир завоевал. Нет, понятно, как она женила. А Монако, про Монако ничего говорить не буду, мне уже однажды запрещали въезд в Монако.

С. БУНТМАН: За что?

В. УТКИН: Я, понимаешь, я никого не называл…

С. БУНТМАН: А как там…

В. УТКИН: Это неизвестно, это я там был уже с тех пор. Пришло письмо. Я потребил в эфире федерального канала слово монте-карлики. Я им даже никого не называл. Было такое вот письмо, помню, что мне его принёс довольно разгневанный. Сразу после передачи, нет, на следующий день, сам Олег Борисович Добродеев принёс, тогдашний редактор НТВ. Потребовал объяснений.

С. БУНТМАН: А ему что, Альберт написал?

В. УТКИН: Я не знаю, кто ему написал. Это же уже давняя история. Поэтому, я про Монако сейчас боюсь разговаривать.

С. БУНТМАН: Нет, там прекрасно что-то.

В. УТКИН: Ну, женился бы Альберт пораньше, весной.

С. БУНТМАН: И что?

В. УТКИН: Ну как что, весь мир бы наблюдал, трансляцию бы продали. Было бы прекрасно. А сейчас я уверен, что все в нетерпении ждут концерта Жан Миделя Жара, просто.

С. БУНТМАН: Нет, ту понимаешь, лето всё-таки, уже июль, и надо же чем-то занять. Вот вы знаете, у нас событий нет. Давайте, одно окошко у нас 1 июля.

В. УТКИН: Позвонили, и говорят: «Альберт, слушай, сколько можно? Давай уже, совершенно пустой».

С. БУНТМАН: Альберт Риньевич. Вот есть окошко 1 июля, ничего не поделаешь. Но она хороша, она конечно, красавица.

В. УТКИН: Она прекрасна. Если она ещё родит ему наследника. Потому, что там какая-то беда с наследниками. Ещё хуже, чем в Санкт-Петербурге.

С. БУНТМАН: Да там племянники какие классные.

В. УТКИН: Да, всё это уже…

С. БУНТМАН: А племянница, какая? Она увидела Феттеля, племянница его, Каролинина дочка.

В. УТКИН: Да. И влюбилась?

С. БУНТМАН: У меня было такое ощущение, что вот Феттель гран-при при Монако, он выигрывал.

В. УТКИН: Это гонщик, если кто не знает.

С. БУНТМАН: Чемпион мира. Такой курносый, белобрысый, немецкий парень, с улыбкой до ушей. Она смотрела на него, и у меня было такое ощущение, им выдают шампанское, а в Монако, они уходят подальше. Они не прямо там шампанское, чтобы как-нибудь не облить…

В. УТКИН: Францию.

С. БУНТМАН: Князей, чтобы не облить Францию. Нет, но там нельзя.

В. УТКИН: Там мало места.

С. БУНТМАН: Отойдёшь от Франции, обольёшь Италию. Это очень тяжёлое положение. Иона такое движение сделала, и у меня было такое ощущение, что сейчас она уйдёт просто с Феттелем оттуда.

В. УТКИН: Ну, может быть, всё-таки удержалась, и потом куда-то пошла.

С. БУНТМАН: И дядя обернулся, и так: «Стоять»!

В. УТКИН: Так вот, Сергей, я понимаю, что ты не позволяешь мне заняться главной темой в моём понимании – войной. Я в совершеннейшем восторге слежу за дискуссией о танках. Дискуссия о танках, у которой вроде как противопоставляет своё веское слово министр Сердюков, премьер-министру Путину.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Потому, что там же весь вопрос в том, покупать ли российские танки для нужд министерства обороны? То есть, для того, чтобы защищать нашу сторону.

С. БУНТМАН: Завтра венчание, сегодня они расписались только.

В. УТКИН: А, гражданское значит сегодня состояние. Понятно.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Ну значит, ещё будут. Два дня гуляют, что ж. На третий день, как это говорится? Тёщу хоронили, два баяна порвали. Ну вот, в общем, чувствую, что в Монако будет весело. Ну, так вот, чуждый Монако вопрос от анков. Мне очень нравится, я читал много разных материалов по этому поводу. Я в совершеннейшем восторге от сути некоего пожилого участника конференции, который сообщил следующее: «Родину нужно защищать на отечественных танках. Обязательно на отечественных».

С. БУНТМАН: Я тебе рисую картину.

В. УТКИН: Притом, что…

С. БУНТМАН: Сейчас ты расскажешь, а я тебе нарисую картину, как это было.

В. УТКИН: Да. Со ссылкой собственно на замминистра обороны, главнокомандующий собственно войсками, господин Постников. Вот кто, я специально нашёл имя. Объяснил, что: «Те образцы оружия, которое производит промышленность, в том числе бронетанковое вооружение артиллерия стрелковая, по своим параметрам, не соответствует», - вот это замечательно, - «даже Китаю». Понимаешь? Даже Китаю не соответствует.

С. БУНТМАН: А выглядело это так. Там есть неизменная картина. Значит, будь то или вице-премьер Иванов, или сам председатель правительства Путин говорит: «Вот, значит, там будут покупать такую-то, такую-то». Встаёт Сердюков, и говорит: «Не буду».

В. УТКИН: Он честный человек.

С. БУНТМАН: Ему говорят: «Я хочу танки». Вот пожалуйста, ему выкатывают танк. Чудесный совершенно танк. Знаешь, с такими гусеницами вокруг.

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Вот говорит: «Ещё, этот танк овеял себя славой в 1915 году». Там замечательно едет, с семью башенками.

В. УТКИН: Это фантастическая вещь, я об этом читал.

С. БУНТМАН: Он говорит: «Не буду». Как это описывается всё? Описывается всё это следующим образом. Когда заказываются, чаще всего, нашей военной промышленности, говорится так: «Дайте мне миллион папильонов рублей, или лучше не рублей, мы вам лет через 5 разработаем». Потом, на четвёртом году говорит: «Вы знаете, если вы нам пол губильона ещё прибавите, мы завершим разработку, и опытный образец сделаем ещё через 3 года». Сейчас стадия ломается. Он молодец.

В. УТКИН: А в результате, по словам главнокомандующего войсками РФ Постникова, на новейший российский танк, который слывёт российским танком, и называется «Т-90», на самом деле является 17-й модификацией советского «Т-72». Я, честно говоря, не знаю, насколько велик был танк «Т-72», я не сильно разбираюсь в вооружениях, но это не новейший танк, это 17-я модификация.

С. БУНТМАН: Был хороший, понимаешь, вот тот, который с гусеницами через всё это через весь ромбик. Он тоже был когда-то очень хороший, и очень его боялись. А эти ещё, помнишь, когда в фильме «Чапаев», выезжает броневик такой, с будильником на макушке. Помнишь такой?

В. УТКИН: Да.

С. БУНТМАН: Вот с будильником, он тоже был очень хороший.

В. УТКИН: Ты понимаешь, я тебе сейчас скажу две вещи. Как будет сейчас, и как могло бы быть, чтобы было очень интересно. Вот я уверен, что этот второй случай, я пока немножечко затемню его. Я уверен, что это смотрел весь мир с гораздо большим удовольствием, чем вот эту вот всю сейчас развесистую черешню про принца Монако. Просто затмило бы рейтинг, затмило бы всё абсолютно. Значит, сначала, как будет с танками. Будет очень просто. Владимир Владимирович на танке ещё не катался. Он сядет на тот танк, который нужно будет продать нашему же министерству обороны, что-нибудь на нём эдакое сделает, стрельнёт куда-нибудь.

С. БУНТМАН: Полицейский разворот.

В. УТКИН: Да, совершенно верно. А ведь это Жванецкий тогда помнишь, писал? Это же старинный рассказ Жванецкого.

С. БУНТМАН: Как, правильно разворачивается так? Гусеница одна назад, другая вперёд.

В. УТКИН: «Как хорошо было бы», - помнишь, Жванецкий говорит, - «Если можно было бы купить себе танк. И ездить по городу. Приехать на рынок, и спросить через дуло: «Сколько – сколько»? Хорошо иметь так же двух друзей с автоматом, чтобы бежали чуть впереди, и двое друзей на мотоциклах, чтобы ехали чуть сбоку». Вот что-то в этом роде. А будет именно так. Владимир Владимирович сядет в танк, и что-нибудь на нём продемонстрирует. И станет понятно, что это очень хороший танк. Он в плохой же не сел бы.

С. БУНТМАН: Ну а почему в «Калину» сел?

В. УТКИН: Потому, что это очень хорошая машина. Прекрасная машина.

С. БУНТМАН: Это он тебя убедил, что «Калина» - хорошая машина?

В. УТКИН: А что, у «Калины» что-то плохо после этого? С продажами что-то плохо, или может быть, колесо за колесо цепляться стало?

С. БУНТМАН: Ничего у неё особенного с продажами нет.

В. УТКИН: Всё прекрасно. А надо было бы сделать, Сергей, с танками совершенно по-другому. Надо было бы сделать по уму. Надо было бы устроить нормальное сражение танковое. Ну, скажем, 2х2.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Вот те, которые хотят покупать, и те, которые… Это же была потрясающая рекламная акция!

С. БУНТМАН: То есть, главнокомандующий сухопутными войсками садится в тот танк, который он считает достойным России, а не даже в каком-то Китае. Ну, так такого они не разработали ещё.

В. УТКИН: Я тут немного не додумал, я не хочу, чтобы кто-либо погибал просто во всей этой истории.

С. БУНТМАН: Ну, на симуляторах тогда, на приставке какой-нибудь.

В. УТКИН: На приставках будет не зрелищно. На приставках каждый может, это никто тоже не считается. Можно опять на симуляторы всё спихнуть. Вот устроить, допустим, несколько состязаний. Допустим, стрельба на точность, скорость, там я не знаю, что ещё? Плавучесть…

С. БУНТМАН: Нет, плавучести нет, непотопляемость.

В. УТКИН: Ну, я же говорю, я не разбираюсь. Устроить нормальное соревнование такое, нормальное реалити. Я уверен, что весь мир бы смотрел. Давно такого не было. По крайней мере, одна из самых популярных серий «Топ-гира», это та, в которой он на джипе прячется от танка. Что вот танк не найдёт эту машину, потому, что она от него куда-то там уехала.

С. БУНТМАН: Я правильно понял, что ты Владимиру Владимировичу…

В. УТКИН: Что такое?

С. БУНТМАН: Да там, какие-то картинки, жуткие совершенно я смотрю, всё в монитор. Значит, ты предлагаешь Владимиру Владимировичу сняться в «Топ гире»?

В. УТКИН: Ну, а кстати, почему нет? В конце концов, почему нет? Очень даже интересно. И я уверен, что будет пара шуток, вполне на уровне Джереми Кларксона. Точно совершенно. А главное, танки пойдут.

С. БУНТМАН: Куда?

В. УТКИН: Ну, хотя бы, в Китай.

С. БУНТМАН: Вот это тебе, ты знаешь, с Китаем лучше не ссорься. Это тебе не монте-карлики. Это тебе, представляешь?

В. УТКИН: Я благонадёжный, по китайским меркам, всё нормально.

С. БУНТМАН: Приходят китайцы – миллиард, и говорят: «Отдайте нам Уткина, и мы вас всех отпустим».

В. УТКИН: Кстати, я должен тебе сказать, что я на этой неделе узнал очень такую, продвинутую модернизационную вещь.

С. БУНТМАН: Так.

В. УТКИН: Я узнал, как называют подчинённые премьер-министра Владимира Путина, его за глаза. Вот когда они говорят: «Это должен главный решить», или «Это как он скажет, так и будет». И я совершенно случайно, но доподлинно узнал, что в этих случаях, его называют «Председатель».

С. БУНТМАН: Да, это я знал.

В. УТКИН: То есть, не премьер-министр там какой-то.

С. БУНТМАН: Нет, «Председатель». Здорово. Я счастлив, например. Мне очень нравится.

В. УТКИН: По-моему, тоже прекрасно.

С. БУНТМАН: Да, мне вообще, всё нравится.

В. УТКИН: Мне тоже всегда казалось, что это немножко унизительно. А тут вдруг раз – и премьер министра называть. Всё же понятно, что это не совсем так.

С. БУНТМАН: «Председатель». Да, очень по-китайски.

В. УТКИН: Вполне. Немного напоминает «Принца Фролизеля», но только очень поверхностно.

С. БУНТМАН: Поверхностно. Принц «Фролизель», лучше. Слушай, про ДСК, обязательно. Сегодня почти было уже доказано, что никакую несчастную горничную…

В. УТКИН: А, Доминик Струцкан?

С. БУНТМАН: Да. Что он никакую не набрасывался, как извините меня, старый, слюнявый рамоли какой-нибудь, который там бегает, выживший из ума, и всё, что движется вообще, он ловит своими похотливыми лапами. А что это судя по всему, была провокация. Но я не думаю, что какая-нибудь там или провокация, или провокация, как вот Макс сегодня говорил, Саркози, или американцев, или международного валютного фонда. А это такая, простая дубовая история. Что это судя по всему тётенька, со своими какими-то ребятами. Как можно обчистить мужика? Мужик богатый, мужик известный.

В. УТКИН: Холёный такой приехал.

С. БУНТМАН: Холёный. Как его можно обчистить?

В. УТКИН: Но понимаешь, я сразу подумал о другом. Предположим, ну он сам-то знал, что он делал, чего он не делал. Но он сам-то, зачем он кинулся тут же к самолёту, надеясь успеть улететь?

С. БУНТМАН: Спешил.

В. УТКИН: Ну, мне кажется, что…

С. БУНТМАН: Ну, может быть, он потом понял, что это.. Нет, ну то, что он там влип, это да. Но это была не его инициатива. Это не пришла несчастная, судя по всему, несчастная горничная, пол подмести, извините. И вдруг, выскочил из ванной кривоногий и хромой…

В. УТКИН: Знаешь, так насорил ещё, как глубей приманивают.

С. БУНТМАН: И сам подлезет, в щёлочку подглядывает, и вдруг как выскочит!

В. УТКИН: И всё выяснилось, совершенно не так. Подставили.

С. БУНТМАН: Да. Ну, как-то не так выходит. Уж очень как-то выходит так.

В. УТКИН: Подставили Доминика Струцкана, и сейчас его уже можно… Его уже отпустили из тюрьмы, и он не имеет права выезжать только за пределы США. То есть, у него ещё есть шансы влипнуть в какую-нибудь новую историю. Потому, что ха это время уже выяснилось, что ещё энное количество женщин, знала его с этой стороны.

С. БУНТМАН: Ну да. Ну что, нет, конечно, ребята! Та козе понятно, нафига всё это было сделано. Правильно вы изъясняетесь. Конечно, в общем, козе понятно было. Ну, как-то думалось, а вдруг он сбрендил, вдруг, это всё человек президентабильный, у человека шансов 95% во всяком свистом выйти во второй тур, и там очень серьёзно с Саркизи побороться.

В. УТКИН: Слушай, у нас теперь уже это не вернуть?

С. БУНТМАН: Вернуть. Если доказано будет, что его провоцировали, и он там вообще человек, который подвергался харасменту, со стороны привлекательной горничной, он себя наоборот покажет…

В. УТКИН: То есть, всё наоборот, да?

С. БУНТМАН: Конечно. А не будет такого, что всё-таки у французов нация, ну, в нашем представлении, безусловно, очень упрощённой такой вот наци, хо-хо такой, да? А не получится так, что наоборот, ну что это за мужик такой? Оказывается, она его ещё провоцировала, и всё равно, не смог.

С. БУНТМАН: Французы – люди очень серьёзные. Там внутри всего очень много, но вообще, на самом деле, это очень серьёзный народ. Рациональный, вполне серьёзный. Но любит возмущаться. Понимаешь, что самое было? Вот если он бросился на горничную, это значит, что он сбрендил, какой из него президент вообще? Это вот знаешь, дядюшкин сон такой.

В. УТКИН: Ну, а с другой стороны, вот не будет сейчас Саркази. Если они думают его переизбрать на другого, значит, они чем-то не довольны. Саркази же дотерпел, избирался, тут же развёлся с женой, женился на модели. И что, это его красит, что ли?

С. БУНТМАН: Да нет.

В. УТКИН: и что это получается, так и надо поступать, что ли?

С. БУНТМАН: Д а нет, на самом деле, это всё, всем всё равно. Саркази в этом отношении он сделал абсолютно всё чутко и ясно. Холодным умом просчитал. Но у Трускана, супер жена, между прочим. У них же там с социалистической партией всегда большое было поветрие жениться на самых великих телеведущих.

В. УТКИН: Я даже об этом первый раз слешу.

С. БУНТМАН: Ну что ты, это де мне Анцен Клер.

В. УТКИН: Ну, мне всё равно, он, к сожалению, ничего не скажет.

С. БУНТМАН: А ты поверь.

В. УТКИН: Я поверю, да. Вот последнее, хочу у тебя спросить по поводу новости. Просто тебе должно быть известно, расскажи, что на самом деле-то происходит? МИД Азербайджана запретил въезд на территорию этой страны, в связи с посещением нагорного Карабаха корреспонденту «Известия», Юрию Снегирёву.

С. БУНТМАН: Ну да.

В. УТКИН: Вот комментарии со стороны главного редактора: ««Вести» существуют…».

С. БУНТМАН: Ну, что я могу сказать? Коллега, добро пожаловать в наш клуб. Что я могу сказать?

В. УТКИН: Слушай, а ты так и персона нон грата, в Азербайджане? Или как-то официально предупредили, в конце концов?

С. БУНТМАН: Нет, мне ничего никто. Это Алексею Алексеевичу какие-то говорят, Какой-то там президент союза журналистов, которые вообще меня…Я прочитал это потом, как Алёша отвечал на это дело. Там было подчёркнуто, что я на четверть карабахский армянин. Алексеич молодец, он просто взял молоток, и припечатал это всё тут же. Сказав, где он последний раз такую штуку видел, на счёт крови у журналистов из заинтересованности. Вот где он последний раз видел, в каких нацистских кругах, он это всё.

В. УТКИН: Слушай, ну вопрос-то всё равно невероятно болезненный.

С. БУНТМАН: Конечно, болезненный.

В. УТКИН: Настолько дико болезненный. Я неоднократно бывал в Азербайджане, и я очень хорошо знаю, что можно затронуть эту тему…

С. БУНТМАН: Вась, там нельзя затрагивать эту тему. Я тебе скажу, что то, что журналистский я брал, к Кисакяну приезжал, брал интервью, там сам факт будет, что всё его раздражает. А не то, что… Там почитайте, никто не удосужился, почитать, о чём мы серьёзнейше говорили с человеком тогда, и с мэром Степанакерта мы говорили, мы с Женькой брали интервью. Это никто не удосужился почитать. Но я сказал до, сказал во время, и скажу после. Я проблему, несмотря на то, что я ей живейше и давным-давно интересуюсь этой проблемой, и знаю про это очень много, я никогда не буду сам конфликт комментировать публично. И никогда не буду взвешивать, стороны, и так далее.

В. УТКИН: Ты считаешь, что сама по себе трагедия просто, да?

С. БУНТМАН: Это абсолютная трагедия, это бомба с часовым механизмом, заложенная неоднократно туда. Я единственное, чего хочу, и именно потому, что у меня оттуда дедушки, прадедушки, и так далее. Единственное, хочу, чтобы там был мир, и чтобы могли люди, там все, кто жил на этой земле, могли там спокойно жить. Больше я не могу, всё.

В. УТКИН: Мне эта реакция совершенно понятна, это же производит впечатление огромной безысходности.

С. БУНТМАН: Да. Реакция параноидальная, и потому, что безысходная. Это значит, что не ищется ничего, есть… Ну всё, не буду.

В. УТКИН: Хорошо. Досадно, грустно. Будем надеяться, что всё-таки как-то это будет разрешаться в нужную сторону.

С. БУНТМАН: Я тоже на это очень надеюсь. Я надеюсь на одно, что не будет войны. Всё.

В. УТКИН: Ну, похоже, до этого всё-таки не дойдёт.

С. БУНТМАН: Вот я очень на это надеюсь. А там, извините меня, вот такие вот решения всякие административные, которые не понятны не с точки зрения не совета Европы, на нашей профессии, не то, как мы должны работать. Это абсолютно непонятно, Это мне кажется, проблемы тех, сто их высказывания спешит делать. Вот и всё, заявление спешит делать. Не буду.

В. УТКИН: Ну и не будем, а клуб разрастается. Я сам однажды в него сеть не попал, совершенно случайным образом. Ну что ж, практически всё мы обсудили сегодня

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Я только должен тебя спросить, мы с Орехом имели традицию, по крайней мере, обсуждать, предполагать всякий раз, есть ли на неделе человек, который совершил абсолютно достойный поступок? Вот абсолютно, во всех отношениях, достойный. Поскольку ты сегодня заменяешь Ореха, мы с Орехом в общем, как-то уже даже и отчаялись ждать. Ну, может быть, есть какой-то свежий взгляд?

С. БУНТМАН: Абсолютно достоянный?

С. БУНТМАН: Абсолютно достоянный поступок, да. Вот кстати я думаю, что мы наверное напрасно об этом не сказали, просто забыли, когда случилась эта последняя авиакатастрофа, там нашёлся человек, который вытаскивал людей из самолёта.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Сразу побежал, и делал всё что мог. И что меня особенно сильно удивило, он ещё и отказался в части по этому поводу.

С. БУНТМАН: Молодец.

В. УТКИН: Да. Причём отказался уже приехав, и поняв, что его немножечко развели телевизионщики, за нами это в общем водится, да? Что главное приедет, дальше разберёмся. Просто не пошёл в студию и сказал, сто ем это не нужно. Его фамилия Минин, а зовут его, по-моему, наверное, я уточню в следующий раз. Потому, что я сам в этом сомневаюсь.

С. БУНТМАН: Но фамилия – точные данные, да?

В. УТКИН: Фамилия его абсолютно точно Минин, и наверное, мы вправе даже без Ореха, сегодня ему вручить условные президентские часы.

С. БУНТМАН: Да.

В. УТКИН: Ну а физически, они ему наверное даже не нужны, в конце концов. Ну, не нужна человеку слава. Уже всё прекрасно, уважение горожан снискал. Будем надеяться, что по крайней мере больше никто из спасённых им, по крайней мере, никто не погибнет.

С. БУНТМАН: Дай Бог.

В. УТКИН: Да, молодец!

С. БУНТМАН: Спасибо ему.

В. УТКИН: За сим, всё, новости.

С. БУНТМАН: Всё. Одни нули, новости.


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2025