Русский бомбардир - 2011-05-06
В.УТКИН: Итак, второй период заканчивается. Опасный момент только что случился у ворот... Ах, черт, не позволили.
А.ОРЕХъ: Сейчас будет вот это сакраментальное «С метра – легко». Голос с трещиной там в рекламе.
В.УТКИН: В общем, это точно не та передача, которую вы собирались слушать, потому что мы сами не знаем, какой она сегодня получится абсолютно.
А.ОРЕХъ: Нет, мы знаем. Почему мы не знаем?
В.УТКИН: «Русский бомбардир».
А.ОРЕХъ: Вот это вот обязательно, да.
В.УТКИН: Ну почему? Мы с тобой оба собрались говорить о Бен Ладене, но оба кажется со своего какого-то угла.
А.ОРЕХъ: Да. Ну, поэтому я уже сразу сказал для обладателей Сетевизора, что у нас, по крайней мере, есть 2 темы – Бен Ладен глазами Уткина, Бен Ладен глазами Ореха. Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», если вы еще не поняли, что это у нас в эфире.
В.УТКИН: Вы можете смотреть нас по Сетевизору.
А.ОРЕХъ: Вы можете нас смотреть по Сетевизору, iPad’ы, iPhone’ы и те, у кого есть платформа Android. Вот, я свою платформу Android оставил в кармашке в офисе.
В.УТКИН: А я даже не знаю, есть ли у меня платформа Google Android.
А.ОРЕХъ: Ну, у тебя чего? У тебя Nokia, да?
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Не-не-не.
В.УТКИН: Нет?
А.ОРЕХъ: Там какая-то у них своя.
В.УТКИН: Да ладно. В общем, вы можете нас смотреть как угодно практически.
А.ОРЕХъ: 363-36-59 – московский телефон с определителем вам может очень сегодня пригодиться. А уже прямо сейчас можно писать нам либо в твиттер на @vyzvon, либо +7 985 970-45-45 – это для тех, у кого есть SMS. Ну и с компьютера нам тоже посылайте. В общем, пользуйтесь всеми возможными средствами современными техническими, которые есть в вашем распоряжении, благодаря нашей радиостанции.
В.УТКИН: Как-нибудь я обязательно дам свой телефон для смсок тоже.
А.ОРЕХъ: Зачем?
В.УТКИН: Ну как? Чтобы расширять возможности. Важно же расширять возможности получения информации, интерактива и так далее.
А.ОРЕХъ: Ну что ж. Если тебе не жалко свой телефон, на какой бы платформе он ни был, можешь сделать это прямо сейчас – чего тянуть до следующего раза?
В.УТКИН: Вот если мне кого не жалко, так это Бен Ладена. Может быть, начнем его гнобить?
А.ОРЕХъ: Давай. Давай начнем гнобить... Чего-то у меня сегодня какие-то буквы иногда путаются.
В.УТКИН: Вот, когда это происходит со мной, сразу встает обвинение.
А.ОРЕХъ: А! Что пьяный, что сидит пьяный.
В.УТКИН: Моментально, да.
А.ОРЕХъ: Нет, а я когда путаю буквы, я как раз трезвый. Так что думаешь, что надо бы грамм 50 для поправки прицела бы, пожалуй бы, стоило. Но нельзя. На работе, как говорится, я, Зин, не пью один. Ну хорошо. Значит, про Бен Ладена. Василий, твоя версия.
В.УТКИН: Знаешь, я хотел поговорить вот о чем. Вот, президент Обама сообщил, что все нормально, достали, убили, что похоронили.
А.ОРЕХъ: И надпись написали.
В.УТКИН: Там как раз нельзя написать надпись, там нельзя.
А.ОРЕХъ: Можно. При желании все можно.
В.УТКИН: Лазером из космоса?
А.ОРЕХъ: Не, ну почему? Спустить туда какого-то. Сделали надпись на Титанике – тоже спустили туда торжественно табличку. Место искали там.
В.УТКИН: Понятно. Но возникает вот какой вопрос. Проходит 2-3 дня, при том, что те, кто этому способен был радоваться, бурно праздновали это, праздновали по мере сил, да? И, вот, отпраздновав, они говорят: «Секундочку. А фотографии где?» А где, собственно, фотографии? А как проверить? Это при том, что в наше время, на мой взгляд, получается интересная вещь. Где и когда в наше время фотографии считались доказательством чего-либо?
А.ОРЕХъ: Не, ну хочется увидеть хоть что-нибудь, потому что сказали уже... Понимаешь, меня-то... Ну хорошо, ладно, говори.
В.УТКИН: Фотографии стали свидетельством совершенно другого рода, какие-то прикольные фотографии. Я, например, вот на этой неделе...
А.ОРЕХъ: Жабы. Жабы с Бен Ладеном.
В.УТКИН: Нет, не жабы. Я вот на этой неделе видел прекрасную фотографию, когда Рамзан Ахматович Кадыров сфотографирован сзади, сидя на стуле на каком-то важном собрании, по-моему, даже у президента. И, знаешь, как многие люди когда сидят на стуле и наклонились вперед, локтями на стол, он поставил ботиночки на мыски и поэтому четко сфотографированы подметки. И на каждой подметке 2 буквы – «Р» и «К», довольно крупно. Понимаешь? Вот это такой прикольный факт: у Рамзана Ахматовича Кадырова будто бы меченые туфли. Я не знаю там, зачем это, для чего, правда или не правда. Но фотографии сейчас – это прикол в первую очередь.
А в качестве доказательства, если говорить, а, может быть, это Фотошоп?
А.ОРЕХъ: Нет, фотография – ты же вспомни, фотография появилась довольно быстро и люди, мало подготовленные даже, сказали: «Слушай, ну это лажа какая-то».
В.УТКИН: Да. Фотографии сейчас... Может быть, сфотографировали загримированного человека, то есть Фотошопа нет, но это грим. Потом, прости меня пожалуйста, но кто достоверно знает, как сейчас выглядит Бен Ладен? Говорят, он болел. Знаешь, вот, помнишь, как показали Салмана Радуева сразу после того как его арестовали? Без бороды, человек с маленькой головой. У него же была рана.
А.ОРЕХъ: Да он и жалкий, кстати, был.
В.УТКИН: Да-да-да, в том-то все и дело. А доказательством чего может служить фотография? Вот, представь себе, вот будь ты Обамой – возьмем самый простой допуск.
А.ОРЕХъ: Неплохо-неплохо. И будь я негром преклонных годов.
В.УТКИН: Если бы тебе, Обаме привезли фотографию убитого Бен Ладена, ты бы поверил, что его убили?
А.ОРЕХъ: Нет.
В.УТКИН: Я думаю, что нет. А людям почему-то нужна именно фотография.
А.ОРЕХъ: Ну, люди мыслят самыми простыми стандартными путями. Ну как? Нужны доказательства. Какие доказательства? Ну, если нет видео, ну, говорят: нет, видео, конечно – ну что же они, это в кино там снимали? Прорывались, стреляли, убивали.
В.УТКИН: Может, постановка.
А.ОРЕХъ: Нет, ну, действительно, видео пока, в общем, не требуют. Но покажите фото нам, что ли.
В.УТКИН: Вот, неужели есть люди, которые сейчас на фильме «Цитадель» будут думать, что так оно и было на самом деле? Нет, это кино. А очень красиво, достоверно снято.
А.ОРЕХъ: Знаешь, самое печальное, что будут.
В.УТКИН: Ну, да, будут.
А.ОРЕХъ: Значительная часть подумает, что это прямо цитата из войны.
В.УТКИН: Цитатель.
А.ОРЕХъ: Цитатель, да.
В.УТКИН: Цитатель, прямая цитатель.
А.ОРЕХъ: То есть там через запятую все так и было, да.
В.УТКИН: Да. Мы об этом тоже, может быть, чуть-чуть поговорим попозже – у меня буквально есть 2 слова по этому поводу, по поводу 2-го фильма Михалкова.
Но суть-то в чем? А что является более значительным свидетельством того, что событие случилось? Видео? Слушайте, может быть постановка какая угодно. Видео полон YouTube. Я слышал, что они там за 3 месяца закачивают больше, чем CNN за всю историю сняло.
Но неужели слово человека, в данном случае Обамы... Ну вообще, ну если вдруг выяснится, что он соврал, судьба насмарку политическая, да?
А.ОРЕХъ: Я об этом тоже сразу сказал, я говорю, вот вы себе представьте... Ну, понимаешь, мы живем, все-таки, с Америкой в разных странах, не только потому, что одна – Россия, другая – Америка.
В.УТКИН: А в нашей стране, у нас такой же точно YouTube, хоть он и американский. Я тебе о другом говорю. Ты пойми, мы приходим снова к очень правильной ситуации, когда мы либо верим человеку, либо нет. Вот, мы о нем что-то знаем, у него есть некий бекграунд, у него есть судьба, у него есть дела какие-то. Ко всему этому тоже можно по-разному относиться. Но главное, что мы снова начинаем думать – мы либо верим ему, либо не верим.
А.ОРЕХъ: Вот, знаешь, я в развитие этой темы тебе что хотел сказать? Это ты верно заметил. Понимаешь, тут какая ситуация? Мы же помним, как у нас того же Радуева неоднократно убивали, Басаева, ну, раз 10. Доку Умаров недавно был – убили, доложили.
В.УТКИН: Убили, да.
А.ОРЕХъ: Кстати, не самые последние люди сказали, что, скорее... Мне нравится: «На 75% убит». Это, вот, про четырехголового дракона можно сказать, что он на 75% убит, потому что 3 башки отрубили, а одна осталась – вот 25%. Но не самые последние люди нам говорят, что, в общем, убит.
Потом Умаров этот, Доку Умаров, до этого Радуев, до этого Басаев, до этого еще бог знает кто появляется и, в общем, ничего не происходит. Те люди, которые об этом доложили нам, ну, они остаются на своих постах. Народ так, немножко поржал.
В.УТКИН: И прямо этого никто не утверждал.
А.ОРЕХъ: Нет, ну были. Ну ты вспомни, что же? Никогда не говорили, что Басаев там? Ну да, вот сейчас видимо, да, вот, убит, ну, скорее всего, там да.
В.УТКИН: Слушай, но, все-таки, понимаешь, все-таки, все эти ситуации, вот, в нашей стране... Хотя, очень интересно, что американцы в Пакистане, причем в каком-то специальном очень месте, помнишь, там это же не дикая была пустыня, где в холодной землянке тепло, а это реальный какой-то сравнительно элитный, судя по всему, поселок.
А.ОРЕХъ: Да, такая пакистанская Рублевка, да.
В.УТКИН: Они туда прилетели на вертолетах с автоматами, все это была прямая трансляция. Кстати о фотографиях! Вот, короткое отступление. Ты помнишь, что Хиллари Клинтон там сидела с очень странным лицом?
А.ОРЕХъ: Потом, Вася, правда, нам сказали, что это была, все-таки, не прямая трансляция, а, как говорится, матч в записи.
В.УТКИН: Хорошо, запись. Но все равно была трансляция некая. Так вот, помнишь, там Хиллари сидела с лицом? Ну, по радио же не покажешь, вот Сетевизор, да? А для радиослушателей скажу, что, вот, к вопросу о том, что вы теряете без Google Android’а, Сетевизора и всего остального. Вот, у нее было такое лицо в этот момент, как будто она изображала в «Мастере и Маргарите» «Покайся, Иваныч, тебе скидка выйдет», как будто она вот так всплеснула рукой на лицо, а потом сказали: «А ей просто хотелось чихнуть». А фотография была такая, как будто она думала: «Покайся, Иваныч! Тебе скидка выйдет». А на самом деле, она хотела чихнуть и пыталась сдержаться. А в этот момент ее щелкнули.
А.ОРЕХъ: Помните, Ватсон, ту женщину, которую мы заподозрили в невероятном коварстве? У нее всего лишь был не напудрен нос.
В.УТКИН: Например. (смеется) Например, да. В том-то все и дело. И в итоге, в результате мы опять возвращаемся к мысли, доверяешь ты человеку или нет. И, вот, почему они из Пакистана, прилетев на вертолетах в какой-то элитный поселок, где нужно было работать очень деликатно, почему у них прямая трансляция, а у нас на нашей территории и мы их только ракетам все время только хреначим, я извиняюсь за выражение, и потом становится понятно по каким-то ошметкам тел, все-таки, он или не он? Но 75%, вроде, он. А почему так невозможно?
А.ОРЕХъ: Ну, Вась, давай не будем...
В.УТКИН: Точечно взяли одного Радуева за все это время.
А.ОРЕХъ: Нет, не будем идеализировать Америку.
В.УТКИН: Я не идеализирую.
А.ОРЕХъ: Нет, секундочку. Вот, в чем она, конечно, хороша – в том, что сейчас, вот когда сказал Обама, что да, убили, я верю почему? То есть я допускаю какой-то процент, что там может быть... Ну, просто знаешь как? Бывает ошибка, вот люди ошиблись. Вот, ну, уже все видел своими глазами, а потом, вот, ошиблись. Но, в принципе, почему это там не обман, не подстава, не какая-то белибердистика? Потому что я понимаю, что если завтра появится Бен Ладен живой, то Обама на второй срок может даже и не идти. Потому что он вышел и сказал: «Ребят, мы его убили».
В.УТКИН: И партия его тоже может отдохнуть до следующих выборов.
А.ОРЕХъ: Да, и партия может уже отдохнуть и на местных выборах, и в Палату представителей, и в Сенат. Все, они могут уже, так сказать, 4 года просто там отдыхать. То есть как только этот живой Бен Ладен появится, все, ребята, кто бы ни был кандидат от противоположной партии, он может уже просто приходить в Белый дом и занимать там свое овальное место.
У нас, конечно, немножко другая ситуация. Но почему не надо идеализировать Америку? Потому что, все-таки, они его ловили тоже немало. И мне всегда казалась эта история странной.
В.УТКИН: Я не идеализирую. У меня была совершенно конкретная ситуация. Я имею в виду, что... Ну ладно, не будем на этом зацикливаться, бог с ним.
А.ОРЕХъ: Нет, ну у нас тоже что-то кого-то.
В.УТКИН: Я не идеализирую Америку и совершенно не хочу этого делать.
А.ОРЕХъ: Знаешь, так просто вот вышло, что сейчас они его ликвидировали. Можно ли было это сделать раньше? Может быть, и можно было. Может, они до этого ракеты запускали, в Тора-Бора, кстати, когда они пытались его выкурить, там и танки были, и чего там только не было. И таким же нашим родным методом из этих пещер выкуривали. Все пещеры поломали, никого не нашли.
Вот. Но! Мы, конечно, можем сейчас задать публике наш вопрос, что явилось бы для них доказательством и полным подтверждением того, что что-то свершилось.
В.УТКИН: Ну, публика бы стала прикалываться.
А.ОРЕХъ: Поэтому я хочу задать публике другой вопрос. Собственно, это вторая версия Бен Ладена, которую я хотел обсудить. Вот смотрите, какая интересная вещь. Американцы вышли к Белому дому, пришли к Ground Zero, где были башни-близнецы.
В.УТКИН: А, это Минкинский вопрос, да? Почему же мы не праздновали никогда?
А.ОРЕХъ: Не-не-не. Не в этом дело. Ну, они праздновали, потому что у них была... Почему они праздновали – это отдельная тема. Но вот смотри. Ты понимаешь, ведь терроризм – он никуда не пропал. То есть просто из этого терроризма, из этой системы террористической был вычеркнут один персонаж, который, я думаю, что он был гораздо важнее для Америки и для Запада, чем для самих террористов, вот, фигура Бен Ладена (по моим ощущениям).
В.УТКИН: Не согласен.
А.ОРЕХъ: Что он для них не был таким же знаменем как для нас он был таким же жупелом. Вот, я так думаю.
В.УТКИН: Не согласен.
А.ОРЕХъ: Хорошо, твое право. Но, в принципе, из террористической системы не изъяты ни причины ее возникновения. То есть, собственно, все осталось на местах. Но, понимаешь, вот, бороться с терроризмом вообще, на мой взгляд, это не то, чтобы скучно и не интересно, это даже непонятно как, и цель – она тоже не ясна. И нет такого момента, когда ты можешь сказать: «Все, слушайте, мы победили террор с вами».
В.УТКИН: То есть перефразируя на логику Хауса, ты хочешь сказать, что это была борьба с симптомом, а не с болезнью?
А.ОРЕХъ: Нет, это борьба была с символом. То есть проще всегда бороться с символом с конкретным. Вот, пусть это будет Бен Ладен. В нем сосредоточено все зло. И когда они его ликвидировали, люди, у которых кто-то погиб там или знакомые знакомых погибли...
В.УТКИН: Одну секундочку. Но любая борьба, абсолютно любая (обрати внимание), любая война, любой спорт, любое состязание подразумевает символы.
А.ОРЕХъ: Конечно.
В.УТКИН: И сакрализацию этих символов. Ну, вот, скажи, пожалуйста, вот сколько раз ты слышал из исторически достоверных документов, из беллетристики, что, вот, захватили знамя полка. Боже мой, это же знамя, оно само не воюет, оно само не стреляет, позицию не занимает.
А.ОРЕХъ: Полк расформировывали, если знамя потеряно.
В.УТКИН: Да! Казалось бы, ну это кусок ткани. Ну и что, что ты его... Носили там с собой 50 лет. Ну, можно какое-то новое отрезать и сделать красивше прежнего – оно, может быть, старомодное было. Но это считается страшной потерей, а, ведь, это даже не человек. А тут ты говоришь «Символы». Конечно, символ. Символ сам не стреляет, не убивает.
А.ОРЕХъ: Ну вот смотри. Теперь этого символа нет, но теперь, на мой взгляд, борьба с терроризмом становится в прямом смысле бессмысленной. То есть раньше у нее была некоторая, все-таки, цель – поймать Бен Ладена, обезглавить Аль-Каиду. Но теперь Бен Ладена нет, а терроризм остался. А как с ним теперь бороться? Вот, я просто хочу как-то публику вовлечь в наш с тобой интересный разговор. Вот, какой теперь символ? Знамя-то какое? Ну, у нас есть террор. Понимаешь, для меня это... Ну, конечно, разные истории. Как строительство коммунизма. Вот, в какой момент мы поймем, что он построен? В какой момент мы поймем, что терроризм побежден? Вот, на данном этапе победа над терроризмом – это была ликвидация Бен Ладена. Теперь его ликвидировали, терроризм через некоторое очень...
В.УТКИН: Я не специалист в этом вопросе. Но разве ты не видишь, что, вот, в нашей стране с гибелью основных символов, людей-символов, символов борьбы, лидеров всей этой истории, да? Не важно, как они были в нее ввергнуты, потому что Басаев и Масхадов, конечно, очень разные фигуры, да? Но тем не менее, с их гибелью, ну, по крайней мере, та плотность террористических событий, которая была прежде, она поиссякла.
А.ОРЕХъ: Ну, тут я с тобой совсем не соглашусь, честно говоря.
В.УТКИН: Потому что ты мне скажешь, что это здесь поиссякло, а вот в Ингушетии, да? Дагестане...
А.ОРЕХъ: Ну, честно говоря, оно и здесь не поиссякло, потому что нам чего? Нам мало взрывов в метро и в Домодедово, что ли?
В.УТКИН: Ну, раньше они происходили по 2, по 3 в год.
А.ОРЕХъ: Ну, таких не по 2, по 3 в год происходило. В общем, на мой взгляд, они в последнее время происходят не реже, чем они происходили раньше. А, вот, то, что эта зараза расползлась совершенно четко на Ингушетию, на Дагестан... В Дагестане вообще власти нет сейчас никакой кроме вот этой вот, как это, по лесистой местности, лесисто-гористой местности. Там нет никакой власти. У нас команда Анжи, вот, в ПрожектореПерисХилтон, потому что им 3 шага пройти. Команда Анжи говорит: «Как будет играть Роберто Карлос в Махачкале?» Я говорю: «Точно так же, как и все остальные. Прилетать на самолете и улетать на самолете на место своего постоянно проживания в Москве». Вот. Там нет никакой власти. И ликвидация этих символов ничего не наладит. Чечня сейчас, действительно, сред всего этого Кавказа, может быть, самое безопасное место. Но эта безопасность не связана с тем, что там убили Радуева, убили Басаева и чего-то там еще кого-нибудь убили. Просто там была немножко другая система. Там в целом все так – кто нам мешает, тот нам поможет.
В.УТКИН: Я с тобой согласен в том смысле, что к новой стадии борьбы какой-то, новой фазе всей этой истории, террористической в частности, наша страна во многом была не готова – я согласен с этим абсолютно.
Но не готова была в первую очередь почему? Ну, вернее, в чем это выражалось? В том, что на сопредельных территориях оказались очень слабые властители, да? Ни политической системы, ничего нет абсолютно. Вот. Здесь-то вопрос по-другому стоит. Тоже есть, конечно, свои проблемы, свои кошмары и так далее. Но ты прав в чем? Ты прав в том, что подобного рода акция как убийство лидера террористического подполья и так далее, организация – это не решение всей проблемы. Но это один из шагов на пути решения этой проблемы. Сможешь ли сделать следующий шаг – это, во многом, новая задача, да, я согласен. Это следующий матч, следующий круг, может быть, следующий чемпионат.
А.ОРЕХъ: Следующий чемпионат – это хорошо. Я сейчас гляжу, чего у нас в смсках.
В.УТКИН: В смсках, честно говоря, не очень много.
А.ОРЕХъ: Не, ну их там, как бы, их самих по себе немало, но как-то вот такие, что называется, реплики с мест, такие какие-то там шутки, не шутки. Вот у нас какой-то настойчивый господин нам все пишет, чего мы не говорим про проблемы России. Да мы про проблемы России поговорим, чего ж вы думаете?
В.УТКИН: Послушайте, а как вы думаете, терроризм – это не проблема России, что ли?
А.ОРЕХъ: Бен Ладен. Где это наш терроризм, а где Бен Ладен? Нет, он, собака, и сюда какие-то пускал свои корешки. Я просто, все-таки, хотел к чему? Может, нам кто-нибудь напишет, скажет, позвонит или как-то с нами вступит в связь?
В.УТКИН: На предмет?
А.ОРЕХъ: В хорошем смысле. То есть теперь оно, знамя терроризма к чему стремится? Кто враг? Вот, должен быть враг №1. 10 лет это был враг №1 Бен Ладен, ну такой, мировой. Мировое зло. Как Доктор Зло. Теперь этого врага нет. Кто враг теперь?
В.УТКИН: Ну хорошо, давай послушаем звонок.
А.ОРЕХъ: Нет, если возникнет у нас конструктив.
В.УТКИН: 363-36-59, звоните нам, пожалуйста.
А.ОРЕХъ: Вот, кто сейчас? Кто враг? Скажите. По вашему ощущению. Я уже даже не спрашиваю, кто друг. А враг?
В.УТКИН: Хорошо. Послушаем, кто враг, какая следующая задача. Вот давай сейчас послушаем человека. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Доброй ночи.
В.УТКИН: Здравствуйте. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Юрий.
В.УТКИН: Юрий, ну вот ответьте, пожалуйста, либо на вопрос Ореха, кто спрашивает, а кто теперь враг, либо ответьте, может быть, на мой вопрос – в чем теперь может быть задача?
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я, скорее всего, на ваш вопрос отвечу. Я думаю, то, что убили Бен Ладена, не убили Бен Ладена, есть символы, нет символов – не в этом дело. Я думаю, что с терроризмом надо бороться в принципе, вообще. Есть там символы, нету там символов.
В.УТКИН: Ну, мы с вами тут не спорим совершенно. Просто вопрос в том, какова, что ли, тактика? Стратегия – понятна – нужно победить терроризм как таковой. Но в чем последовательность? В чем step by step, понимаете? Шаг за шагом в чем здесь?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, на место Бен Ладена встанет кто-то еще.
А.ОРЕХъ: Уже даже сегодня назначили господина из Ливии, кстати говоря.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну вот. Если говорить о глобальной цели, то уничтожать всех – ну, это понятно, что это сложная задача. Следующая цель будет вот этот господин, потом другой господин.
А.ОРЕХъ: Ну вы же помните «Всех не перевешаешь» - это, вот, народная мудрость, назовем это так.
СЛУШАТЕЛЬ: Всех не перевешаешь, но надо стремиться, чтобы максимально большое количество этих людей уничтожить.
В.УТКИН: Понятно-понятно. Спасибо вам большое, спасибо за звонок. Вот обрати внимание, человек, мы даже его об этом не спрашивали, но, вот, мирный человек, с московского номера позвонил, вроде, вежливо разговаривает.
А.ОРЕХъ: Да и вещи говорит неглупые.
В.УТКИН: Неглупые вещи говорит. Заметь, даже не возникает вопроса, уничтожить или не уничтожить. Потому что многих не заботит вопрос, почему его убили, хотя могли захватить, что было прямо признано, да?
А.ОРЕХъ: Нет, ну в этой вообще истории там много всяких подысторий, разветвлений.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Чего так его быстро в море пихали и так далее. Ну, в общем, там еще конспирология к этому примешивается. Но, в принципе, да. Просто как? Я вспоминаю еще другое – что на его похороны придут тысячи. Это, правда, про вырывание седых волос. Как это? Когда седые волоски начинают – люди вырывают. «Не надо, не старайся – на его похороны придут тысячи».
В.УТКИН: Здравствуйте. Как вас зовут? Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.
В.УТКИН: Здравствуйте. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Сергей.
В.УТКИН: Сергей, ну, вот, вы что думаете?
А.ОРЕХъ: Кто теперь враг и что теперь делать?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, я бы хотел услышать, а по вашему мнению кто вообще бенефициар всего этого такого мероприятия как вот этот вот терроризм?
В.УТКИН: Мне, вы знаете, не очень понятно в данном случае слово «бенефициар». Не могли бы вы объяснить мне?
СЛУШАТЕЛЬ: Выгодоприобретатель.
В.УТКИН: Выгодоприобретатель?
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Потому что Бен Ладен – это генеральный директор.
В.УТКИН: Я вам отвечу на этот вопрос, если хотите. Отвечу. Собственно, вы хотите – чего я спрашиваю? Вы знаете, я думаю, что на основании имеющихся сведений ответить на этот вопрос достоверно невозможно. Мало информации.
СЛУШАТЕЛЬ: Вот, надо искать. А по дороге убирать.
А.ОРЕХъ: А вы думаете, бенефициар – это... Вот, кстати, по-вашему. Ну, ведь, если вы задаете этот вопрос, значит, у вас все равно какая-то есть подсознательная версия. Вот, вы думаете, это какой-то конкретный человек, группа лиц, страна, религиозное течение? Что это по вашему ощущению?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, некая группа лиц, которая ввиду каких-то геополитических причин опоздала к дележу мирового господства. Теперь у нее есть деньги, но не допускают к мировому господству.
А.ОРЕХъ: Ну, давайте мы как-нибудь смелее назовем их. Там не знаю, американские евреи – это был бы идеальный вариант, конечно – сидящие в Вашингтоне где-нибудь или кто это? То есть группа лиц, у которых есть деньги и не допущены к какому-то дележу. То есть остается еще пара шагов, и мы дойдем до фамилии или, по крайней мере, каких-то их координат на Google Maps.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вот, у меня есть какие-то соображения просто на уровне общесистемном.
В.УТКИН: Понятно.
А.ОРЕХъ: То есть, как вам кажется, группа лиц, да? Ну, вот, кто? Ну, примерно где нам искать? Ну, мы тоже скажем «группа лиц».
В.УТКИН: В направлении каком?
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, может быть где угодно.
В.УТКИН: Вот видите! Вот, я же вам говорю о том же самом практически. Я же вам говорю, что имеющейся информации просто недостаточно для того, чтобы даже начать об этом думать. И когда мы вас спрашиваем, вы говорите: «Да кто угодно, где угодно». У меня к вам есть прямой вопрос, на который можно ответить «Да» или «Нет». Скажите, пожалуйста, вы смотрели сериал «24 часа»?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
В.УТКИН: Вот я думаю, что поэтому вы и думаете, что у всего этого есть бенефициар. Потому что так бывает в кино.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, не знаю. Понимаете, можно организовать мелкий теракт на личных эмоциях и так далее.
В.УТКИН: В сериале «24 часа» никаких мелких терактов не бывало. Спасибо большое. Я не хочу, чтобы вы считали, что вы проиграли мне эту полемику или спор. Дело не в этом. Просто я думаю, что мы всегда ищем... Понимаете, может быть, действительно, теоретически, ну, хотя бы математически можно допустить, что некая сила с невероятной прозорливостью все это устроила, все это организовала и провернула. Но! Понимаете, ведь точно так же, ровно с той же степенью достоверности и, мало того, с гораздо большей житейской обоснованностью можно выдвинуть десятки других теорий. И если так, то почему же мы должны сейчас вообще об этом думать? Это задачи, которые решаются шаг за шагом.
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, я вообще склонен думать, что планируется тщательно и скрупулезно, детально, пошагово, в общем, какая-то ерунда, как правило. До глобального уже не доходит.
В.УТКИН: Ну, типа ограбления банка.
А.ОРЕХъ: Знаешь, я сегодня прочитал потрясающую историю.
В.УТКИН: 11 друзей Оушена планируют.
А.ОРЕХъ: Ну, как-то так, да. В Newsru.com я сегодня прочитал потрясающую историю, она связана уже с позапрошлонедельной свадьбой принца и Кейт Миддлтон.
В.УТКИН: Почему? Это было неделю назад же, нет?
А.ОРЕХъ: Неделю назад?
В.УТКИН: Неделю-неделю. Уже обсуждали с тобой. А на позапрошлой я был в Испании, я не мог обсуждать.
А.ОРЕХъ: Да ты что? Ну, в общем, ну, короче, давешняя история. И там, знаешь, совершенно прекрасно пересказано, как они планировали что делать. Причем, задействованы были все спецслужбы, принц Чарльз там, канцелярия одного дворца, канцелярия другого. Что они обсуждали, как ты думаешь?
В.УТКИН: Не знаю.
А.ОРЕХъ: Вот они потратили, убили, как я понял, 2 дня и 2 ночи на это.
В.УТКИН: Понятия не имею.
А.ОРЕХъ: Они разрабатывали план на случай побега невесты. Они сидели... То есть они сидели башку – там 3 страницы текста. То есть просто не поленись сегодня, зайди. Всем, кстати, советую, на Newsru.com.
В.УТКИН: Предусмотрение всех имеющихся возможностей.
А.ОРЕХъ: То есть они предусмотрели все. То есть сколько метров надо ей дать пробежать, прежде чем что-то делать.
В.УТКИН: Чтобы понять, что это побег или, может быть, шутка.
А.ОРЕХъ: Ну да. То есть ловить ли ее сразу, как она побежит из аббатства...
В.УТКИН: Либо, может быть, брачные игры.
А.ОРЕХъ: ...и, допустим, ее сажать. Там на полном серьезе говорили о том, что дать ей документы и другое имя, куда-то вывезти. Или там что... В общем, потом торг уже свелся к чему? Вот, они сказали: «Все. Вот, она пробегает 800 метров, мы даем принцу подумать 800 метров, пока она бежит, все, после этого мы понимаем, что свадьбы нет, мы эту девушку берем, сажаем в машину, отвозим, принц делает что хочет». Нет, канцелярия принца Чарльза говорит: «Нет, ребята, 800 – мало. Миля». Они сказали: «А кто оплатит сверхурочные?» Ну представляете? Толпы народа, сотни тысяч на улице. Мы должны отгородить коридор в милю, поставить всех туда полицейских (это же не просто). Бежит эта девушка... Слушайте, ну у нее фата-то какая? Ну куда она милю пробежит? Нет, сказали, миля – не меньше.
В.УТКИН: Это не фата, это шлейф.
А.ОРЕХъ: Ну, шлейф. Это все одно и все едино. Вот, нет, милю, нет, 800. В общем, сошлись на 800 метрах, которые она должна была пробежать во всем этом одеянии от принца, и вот тогда уже...
В.УТКИН: Причем, специфика этой истории в том, что совершенно не важно, анекдот это или не анекдот.
А.ОРЕХъ: Это готовое кино.
В.УТКИН: Да, это кино, согласен.
А.ОРЕХъ: Я просто себе представил, как это будет.
В.УТКИН: Это должны снять братья Коэны, которые в следующий раз захотят пошутить. Мы отдалились в сторону.
А.ОРЕХъ: Нет, я к тому, что это все, безусловно, такие вещи продумываются.
В.УТКИН: Обсуждаем неизъяснимо очаровательно довольно локальные вещи.
А.ОРЕХъ: Слушай, давай мы такой...
В.УТКИН: Да, Бен Ладена, может быть, все? Убьем его и в нашей программе тоже дополнительный раз.
А.ОРЕХъ: Да. И потом у меня еще одна есть темочка.
В.УТКИН: А пока у нас музыка, да?
А.ОРЕХъ: Да, в твоей любимой, Василий, игре ставим эту. Там ставят еще?
В.УТКИН: Ставят, ставят.
А.ОРЕХъ: Я, честно, прости, давно не смотрел.
В.УТКИН: Ставят.
А.ОРЕХъ: Ставим.
(звучит музыка)
А.ОРЕХъ: Ну, не будем забывать, Василий, о том, вот наш слушатель говорил «А вот когда будет про Россию? Что же мы там про наши проблемы?» Про наши проблемы, хорошо. На этой неделе, кстати, было принято замечательное решение об отмене всех лужковских разрешений на снос и реконструкцию зданий. Ну так вот. Там же есть более сложное официальное название, но в народе это уже «Отмена всех лужковских разрешений на снос зданий и реконструкцию», которая, в общем, тоже чаще всего выливается в снос.
Ну вот смотрите. Сегодня еще одна прекрасная новость нам пришла. Комиссия по монументальному искусству при Мосгордуме намерена рассмотреть в числе прочих возможность переноса памятника первому космонавту Юрию Гагарину на место памятника Дзержинскому, что само по себе неплохо. Ну и, соответственно, предложение о переносе Гагарина на Лубянку поступило в комиссию, среди прочих будет рассмотрено, туда входят художники, эксперты из числа архитекторов, писателей и других деятелей искусств. До того как на Лубянке появился памятник Дзержинскому, там находился фонтан – сегодня это пустое пространство, выглядит чисто эстетически довольно невзрачным. Тут есть как минимум две ветви.
Значит, во-первых, почему именно, конечно, Гагарина? Ну, там наиболее радикальная часть говорила: «Поставить там памятник невинно убиенным, замученным, 1937 году», одна версия. «Поставить Гагарина». Ну да, вроде, герой, ну куда? Гагарина уже не скинешь оттуда. Хорошо. Почему именно Гагарин?
В.УТКИН: Зайти к Церетели, выбрать, что у него там свободно, и поставить – третий вариант.
А.ОРЕХъ: Что есть свободного из такого, что побольше. А второе: что тогда поставить на место Гагарина?
В.УТКИН: Ну, на месте Гагарина может особо и не быть памятника, потому что Гагарин – он как Собор Василия Блаженного, потому что он стоит там, где никто не гуляет особенно.
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, там где стоял Дзержинский, раньше тоже особо не гуляли. Там была среди прочих антикгбшных шуток: «Это единственный памятник, которому невозможно возложить цветы».
В.УТКИН: В общем, да. К нему невозможно цветы возложить.
А.ОРЕХъ: Не разрешали, кстати, останавливаться около него.
В.УТКИН: А вот ты помнишь, что довольно долго, когда сняли, собственно, памятник, там стоял постамент пустой. Помнишь?
А.ОРЕХъ: Ну да. Расписанный всякими там словами.
В.УТКИН: Года полтора стоял. Даже, может быть, 2 стоял. А ты знаешь, что мне удалось постоять на этом постаменте? Представляешь, как интересно? Честно, да. Честно.
А.ОРЕХъ: Прости за банальный вопрос: что ты там делал?
В.УТКИН: А это была очень занятная история. Мы снимали специальный фильм к годовщине путча, по-моему, вторая годовщина путча, 1993-й год, в августе он вышел во «Взгляде». И там, в частности, там был такой человек, который писал куплеты и исполнял их Вадим Добужский. Он написал песню, я не помню уже какую именно, но мы придумали, что он ее исполнит, стоя на этом постаменте. И мы все это устроили, мы там его поснимали и, вот, в процессе этих съемок я тоже не отказал себе в удовольствии, залез, постоял на этом постаменте. Ты знаешь, чувствуешь себя значительно.
А.ОРЕХъ: Ну, у тебя фотография была? Делали?
В.УТКИН: Нет, конечно же. Я вообще не собираю фотографии. Зачем мне нужны фотографии?
А.ОРЕХъ: Нет, ты знаешь, я сам по поводу фотографии...
В.УТКИН: Я уже тебе говорил, что фотография не является способом доказать достоверность чего-либо. Я это помню вместе с тем тепло, я это 100 лет не рассказывал. Я вообще не помнил об этом.
А.ОРЕХъ: Вот видишь? Сейчас вспомнили.
В.УТКИН: Да. Так что если Гагарин захочет узнать, вот, памятник Гагарин захочет узнать, каково, я могу ему рассказать.
А.ОРЕХъ: Ну, может, нам пара человек успеет позвонить по поводу этой идеи?
В.УТКИН: Кого бы вы предпочли видеть на месте Дзержинского? Давайте только сразу договоримся, что Гагарина, которого предлагают, и памятник невинно убиенным, который является значительно долгой идеей, мы не рассматриваем.
А.ОРЕХъ: А также памятник самому Дзержинскому вернуть на место.
В.УТКИН: Только если персоналии. Пишите нам +7 985 970-45-45.
А.ОРЕХъ: И 363-36-59. Я уж не говорю про твиттер @vyzvon – туда же тоже.
В.УТКИН: Да. Пожалуйста, держите себя в рамках. Все-таки, пятница, вечер, праздники наступают.
А.ОРЕХъ: Плюс дети не спят, мы знаем.
В.УТКИН: Да, дети не спят. Давайте, все-таки, постараемся сегодня не омрачать их сна. 363-36-59. Ветераны, ветераны повалили. Ох, повалили. Вот сейчас послушаем – есть один дебютант. Здравствуйте, как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Александр.
В.УТКИН: Александр, вы нам из Москвы звоните?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
В.УТКИН: Александр, вы кого бы предпочли видеть в качестве памятника на Лубянке на месте Феликса Эдмундовича Дзержинского?
А.ОРЕХъ: Кроме этих трех персонажей. Ну, в смысле, трех вот этих идей перечисленных – ни Гагарин, ни Дзержинский и ни невинно убиенные. Потому что понятно, что вряд ли будут все 3 там поставлены.
СЛУШАТЕЛЬ: Я, видимо, уже поздно позвонил – я по-другому звонил.
В.УТКИН: Да-да-да.
А.ОРЕХъ: Видимо, поздно.
В.УТКИН: Памятник Бен Ладену мы тоже не будем рассматривать. (смеется) 363-36-59, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
В.УТКИН: Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Андрей, Москва.
В.УТКИН: Андрей, кому мы памятник будем ставить на Лубянке?
СЛУШАТЕЛЬ: Вот у меня предложение по поводу памятника Дзержинскому. Почему? Там же, ведь, большая площадь внутри самой территории.
В.УТКИН: Да, вы нас, пожалуйста, ради бога, извините, Андрей, но у нас не так много времени, поэтому нам важно получить ответ именно на наш вопрос. Извините, пожалуйста.
А.ОРЕХъ: Внутри самой территории мы потом разберемся. А, вот...
В.УТКИН: Да. 363-36-59, алло, здравствуйте. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
В.УТКИН: Да, вы в эфире, пожалуйста, представьтесь.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я – Рашид, Екатеринбург.
В.УТКИН: Очень приятно.
СЛУШАТЕЛЬ: Предлагаю поставить памятник Шерлоку Холмсу.
В.УТКИН: Шерлоку Холмсу? Это почему же? Как сыщику-гуманисту?
СЛУШАТЕЛЬ: Естественно. И Ватсону.
В.УТКИН: И Ватсону. Ну понятно, будет такой, вполне такой...
А.ОРЕХъ: Тандем.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Сыскной.
В.УТКИН: В принципе, очень хороший вариант, потому что иначе там бы начали собираться, мне кажется, геи. Потому что парный мужской памятник... Помнишь, был памятник, где Ленин и Сталин разговаривали друг с другом? Знаешь, вот они сидели и разговаривали. А потом Сталина отпилили и Ленин сидел и разговаривал словно сам с собой.
А.ОРЕХъ: Ну это так же, как, говорят, Чайковский – он, якобы, там или, действительно, гладил мальчика какого-то по голове. Теперь мальчика убрали, теперь он, как бы, так вот, как будто «потише», как-то так он. «Мягше».
В.УТКИН: 363-36-59, здравствуйте. Как вас зовут, алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Меня зовут Борис.
В.УТКИН: Борис, кому памятник вы бы поставили на Лубянке?
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я бы поставил памятник Советскому Союзу.
В.УТКИН: А как это?
А.ОРЕХъ: В виде чего?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, это будет любой монумент, который делает скульптор. Но мне кажется, что такой памятник нужно уже давно поставить и он был бы очень актуален. И вообще сама идея мне кажется очень симпатичной.
А.ОРЕХъ: Знаете, когда я шел на работу, у меня возникла сходная идея, такая, бредовая создать общество российско-советской дружбы.
В.УТКИН: Российско-советской?
А.ОРЕХъ: Да.
В.УТКИН: Хорошая тема.
А.ОРЕХъ: Ну как? Были же общества советско-французской дружбы, там заседали какие-то люди. А создать общество российско-советской дружбы.
В.УТКИН: Ну да.
А.ОРЕХъ: Вот видите, у нас с вами перекликается.
В.УТКИН: Перекликается, совершенно верно. Но я думаю, что памятник Советскому Союзу стоит у нас в большом количестве. Мне кажется, что памятники Ленину – это и есть памятники Советскому Союзу.
А.ОРЕХъ: И судя по тому, как они аккуратно сохраняются в большинстве мест, и даже там, где они облупились, но все равно как-то их чтят.
В.УТКИН: Сейчас, по-моему, центральный памятник Ленину, по сути, стоит в Лужниках – мне кажется, там самый приметный и пафосный.
А.ОРЕХъ: А на Октябрьской площади-то стоит же?
В.УТКИН: Если честно, я не помню – не обращал внимания. Я там просто не езжу и забыл уже.
А.ОРЕХъ: Ну, я тоже как-то, там не проходят мои пути. Но, в общем...
В.УТКИН: У нас вот есть еще один звонок. Здравствуйте, как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Олег Васильевич.
В.УТКИН: Олег Васильевич, спасибо вам, что вы нам позвонили. Кому бы памятник вы предложили поставить на Лубянке?
СЛУШАТЕЛЬ: Я бы предложил поставить Солженицыну Александру Исаевичу.
В.УТКИН: Солженицыну, понятно. А почему именно Солженицыну?
СЛУШАТЕЛЬ: Это как антипод Дзержинскому.
В.УТКИН: Или как победитель Лубянки, наверное. Спасибо большое вам за предложение.
А.ОРЕХъ: Ну, на каком-то коротком историческом этапе победитель.
В.УТКИН: Да, конечно. Нет, а помнишь как?.. Кто же это говорил-то? Талейран, по-моему, говорил или... Фуше, Фуше! Который был министром внутренних дел при 3-х режимах во Франции, да? Что всегда будет нужно.
А.ОРЕХъ: Ну да.
В.УТКИН: 363-36-59.
А.ОРЕХъ: Последний у нас звонок.
В.УТКИН: Последний, да. Алло, здравствуйте, как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Михаил Михайлович.
В.УТКИН: Михаил Михайлович, кому бы вы предложили поставить памятник на Лубянке? Если можно, коротенечко.
СЛУШАТЕЛЬ: Никому.
А.ОРЕХъ: Ну а что? Чтобы фонтан возродить?
СЛУШАТЕЛЬ: А именно соорудить фонтан.
В.УТКИН: А фонтан в память о чем?
СЛУШАТЕЛЬ: Просто с нейтральным обрамлением.
В.УТКИН: С нейтральным. Ну, вроде как ничего не делать.
А.ОРЕХъ: Ну, в общем, да. Там стоит такая пустошь.
В.УТКИН: У тебя будет версия какая-то?
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, нет. Честно тебе скажу, нет. Мне, ты знаешь, мне даже все больше и больше нравится так, как это выглядит. Потому что на этом месте каждый подразумевает что-то свое, когда проезжает и думает «А, вот, хорошо бы здесь был Солженицын» и как-то себе его представляет. А другой проходит: «А Дзержинского бы надо поставить» и так он даже видит его.
В.УТКИН: Вернуть бы надо, да.
А.ОРЕХъ: Вот, вернуть бы. Потом человек говорит: «Памятник Советскому Союзу» и, может, он представляет себе на этом месте герб. Это помнишь вот это знаменитое, как там, Джон Кейдж, сколько-то у него минут, сколько-то секунд было у него музыкальное произведение, когда открывает крышку рояля, сидит и молчит. И вот такое тоже вошло в историю. Или «Черный квадрат». То есть такая вот дыра на Лубянке – мне кажется, это тоже, в общем, памятник, даже можно сказать пафосно, незавершенности процесса, там, того-то, там, того-то, там, того-то или неначатости процесса, там, того-то, там, того-то. Ну, вы можете домыслить сами.
В.УТКИН: Я могу вспомнить, что когда убрали пустой пьедестал, мне было немножко грустно, потому что у меня были те же самые мысли. Вот, пьедестал, действительно, показывал: «Здесь пустота».
Кстати, памятник Дзержинскому как скульптура был, по-моему, хорош.
А.ОРЕХъ: Ну, памятник-то был неплох.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: А сам памятуемый был уже спорен.
В.УТКИН: Спорен. На этом все.
А.ОРЕХъ: Друзья мои, те, которые с Сетевизором, мы с ними не прощаемся – у нас еще 10 минут на байки. Всем остальным спокойной ночи и удачи.
В.УТКИН: Счастливо.