Русский бомбардир - 2010-10-29
В.УТКИН: Единственное, чего нельзя найти в Гугле, это перевода этой песни на русский язык. Добрый вечер.
А.ОРЕХъ: Текста, да. Как говорится, лирика.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Лирику найти там трудно. Но что это за песня, все-таки, обнаружить можно.
В.УТКИН: Конечно.
А.ОРЕХъ: Вот.
В.УТКИН: Бомбардить сегодня будем кого?
А.ОРЕХъ: Ой, да кого мы только не будем бомбардить. Хотите, будем по встречке с Курзенковым ездить? Хотите, будем...
В.УТКИН: Оказывается, мой земляк – он из Балашихи в Москву ездит.
А.ОРЕХъ: А вот это как-то изменило твое отношение к нему?
В.УТКИН: Конечно. Я подумал: «Вот, гад». (все смеются)
А.ОРЕХъ: Нет, ну понимаешь, тут по-разному бывает. Вот, у меня есть один, например, из любимых героев Виктор Петрович Иванов, который возглавляет наш Наркоконтроль. Вот, он периодически что-нибудь изрекает, а я немедленно на это тоже какими-то своими пасквилями откликаюсь. И теперь в последнее время я поддерживал его все чаще и чаще в этом его стремлении бомбить Афганистан. Я искренне считают, что так и надо делать. Вот. Но когда я выяснил, что у нас с ним день рождения, ну, практически, ну, вот он рядом – вот уже там нас разделяют какие-то даже не сутки, а часы, я говорю: «Ну как? Ну, «земелю» как обидеть теперь? Ведь, ну что?»
В.УТКИН: Да. Ну а мы говорим, собственно, о Геннадии Курзенкове, главе Гостранснадзора, который оказался очередным, значит, ездоком...
А.ОРЕХъ: Синим ведерком – я бы так...
В.УТКИН: Ездоком с мигалкой, который зарегистрирован блогерами с их агрессивно настроенными фотоаппаратами в качестве постоянно ездока по встречной полосе. Причем, особенно меня как-то сразу родным пахнуло. Я знаю прекрасно этот мост, это горьковская трасса из Балашихи в Москву.
А.ОРЕХъ: Это прекрасно. И я знаю этот мост, потому что, в общем, ну, тоже как-то приходилось форсировать его.
В.УТКИН: С разделителем, этим, как называется, отбойником? Или как?
А.ОРЕХъ: Да, ну так, да-да-да.
В.УТКИН: Да. И, вот, по встречной полосе... Там этот отбойник практически нигде не прерывается. Но, вот...
А.ОРЕХъ: Но есть места, надо знать места, по которым...
В.УТКИН: Очень интересно. В общем, как выясняется, таким образом ездит руководитель Федеральной службы по надзору в сфере транспорта Геннадий Кузьмич Курзенков.
Ну, вот, как к этому отнестись? С другой стороны, понимаешь, а как еще за транспортом надзирать? Я вообще считаю, что у человека, который руководит Федеральной службой по надзору в сфере транспорта, вообще это по уму должен быть вертолет. Потому что, ну, лицом к лицу, лица ж не увидать, понимаешь?
А.ОРЕХъ: Не увидать.
В.УТКИН: Ну, как ты будешь надзирать, когда ты сам находишься в этом вот потоке? Ну, никак же.
А.ОРЕХъ: Более того, именно так считает наш новый мэр. Потому что он же знакомился последние дни интенсивно с пробками, но он делал это с возвышенностей. То есть он же не садился в машину, инкогнито там, ну не знаю. Ну, не в Жигули – это уж так, совсем была бы какая-то народность. Вот. А он...
В.УТКИН: По крышам.
А.ОРЕХъ: По крышам, да. Он изучал, вот, он смотрел. Между прочим, я... Вот, понимаешь, когда чувствуешь какое-то единение с властью вот в этом жанре... Потому что мы же тут трудимся на Новом Арбате. И уж, извините за подробности, мужской туалет своим окном широким большим выходит на одну из основных пробок в нашем городе. Это, вот, Новый Арбат, который потом уходит туда, в Кутузовский, в сторону Кремля. И стоя там на перекуре в туалете или по каким-то таким делам, там, чашечку помыть, можно в окно наблюдать за пробкообразованием. И, вот, частенько это делая, я не мог понять, как она образуется.
В.УТКИН: Кстати, вот, вы напрасно... Если вы сейчас посмеялись, что Орехъ назвал в туалете именно такие дела как курение и мыть чашечку. Там, конечно, можно и по назначению использовать, но в этом случае у окна не постоишь.
А.ОРЕХъ: У окна не постоишь, да. Нет, можно, конечно, и у окна. Но уже, так сказать... Никто не увидит, потому что, ну, все-таки, высокий этаж. Но глядя за этим пробкообразованием сверху, я никак не мог понять: вот, почему? Вот, видно: тут едут, тут, вроде, свободно. Хороший обзор сверху, мы все видим. Не понимаем, почему стоит? Стоят, не едут. Я сначала упрекал в этом механические коробки передач. А дело в том, что очень многие люди являются фанатами механики. Вот, мой учитель, который учил меня вождению.
В.УТКИН: А ты, оказывается, глубоко анализировал.
А.ОРЕХъ: Конечно! Ну так сколько ж в туалете времени человек проводит. Практически столько, сколько во сне – не меньше. Это ж самое интеллектуальное... Там прочитываются основные книги.
В.УТКИН: Но ты не отвлекайся – давай. Ты хотел рассказать, чем вызвано.
А.ОРЕХъ: Вот. Я не пришел к единому мнению внутри себя. Я не пришел. Я не понял, как образуется пробка. Я вижу, что дорога свобода, а машины при этом стоят.
В.УТКИН: И чем тебе помогает опыт Сергея Собянина?
А.ОРЕХъ: Вот, я побывал Сергеем Собяниным. И я, вот, думаю: «Ну хорошо, я долго из своего служебного туалета наблюдал за одной из главных пробок в Москве – я не понял, как одна образуется».
В.УТКИН: Тогда я понимаю, к чему ты клонишь. То есть, в общем, представляю себе такую сцену. Поднимается новый московский мэр на крышу в сопровождении, значит, кого-то, там, охраны, естественно.
А.ОРЕХъ: Впервые, я думаю. Он делает это впервые, наверное, да.
В.УТКИН: Наверное, впервые, да. Поднимает и говорит: «Не едут, а! Действительно, не едут! Ну ты подумай. Чего они не едут?»
А.ОРЕХъ: Вокруг него помощники, которые... Ой, как его по отчеству? Сергей?..
В.УТКИН: Он – Сергей Семенович.
А.ОРЕХъ: Ой, Сергей Семенович. И, соответственно, помощник, он же когда стоит мэр, говорит «Не понимаю, не едут. Не могу понять ничего». Помощник, он же не может как попка-дурак стоять, он должен объяснить как-то, дать справку.
В.УТКИН: А рядом еще стоит начальник службы охраны и про себя думает: «Будем решать».
А.ОРЕХъ: Да. То есть и справку он дать не может, объяснить не сможет. Смотрит – никто не понимает. И когда... Ну, я один стою, не понимаю.
В.УТКИН: Потом они садятся в автомобиль, и в автомобиле уже инспектируют пробки, Да?
А.ОРЕХъ: Да, они едут и думают: «Чего? Не понимаю. Еду же хорошо, быстро».
В.УТКИН: Да. Машина, вроде бы, хорошая.
А.ОРЕХъ: Машина хорошая, сверху что-то так немножко, какая-то цветомузыка. Нету, вроде, никаких особых препятствий. Понять невозможно. И, понимаешь, и снизу невозможно понять, как образуется пробка. То есть на ходу, в потоке. И сверху, глядя с возвышенности, тоже невозможно понять. И я думаю, что Курзенков, когда он ехал по этому знаменитому мосту, он просто пытался с другой стороны.
В.УТКИН: Инспектировать.
А.ОРЕХъ: Ну, конечно. Понимаешь, потому что если есть в потоке в своей полосе в свою сторону, ну, ты что увидишь-то там собственно? То есть не вскроешь механизм вот этот. А если ты вышел на встречку, ты глядишь – все равно, вот, со стороны видней. Он пытался просто поглядеть со стороны как раз. Проехать вдоль всего этого потока и понять, как он? Вот этот механизм образования – как происходит?
В.УТКИН: Ну, хорошо. Я, честно говоря, думал, что надзор осуществляют за другим. Это нужно разобраться: а, вот, когда он едет по встречной полосе, вот, как, уровень вождения растет? Успевают люди как-то уклониться, увернуться?
А.ОРЕХъ: От него?
В.УТКИН: Или самому приходится?
А.ОРЕХъ: А, то есть он их проверяет таким образом?
В.УТКИН: Ну, тоже, ведь. Тоже, ведь.
А.ОРЕХъ: Ну, у него машина крупная, серьезная потому что. Если что, в крайнем случае. Переживет.
В.УТКИН: Ну что ж.
А.ОРЕХъ: 363-36-59 – это мы просто напоминаем, что у нас есть в распоряжении (у вас, кстати, тоже). +7 985 970-45-45 – для ваших смсов. Ну, пишите нам что-нибудь, я, кстати, посмотрю.
В.УТКИН: Да. Ну а мы тем временем, все-таки, перейдем к какой-то теме, которую мы себе представляли как главную, да?
А.ОРЕХъ: Какая-то тема – да. Ну, собственно, для меня лично были 2 интересных темы на этой недели. Это...
В.УТКИН: Манифест.
А.ОРЕХъ: Манифест, безусловно. Мне, во-первых, было бы очень интересно узнать мнение людей, которые его добросовестно прочли от начала до конца, потому что я его долго-долго копировал, потом скопировал, разложил в Word’е. В Word’е было 14-м кеглем 28 страниц. Вроде, с одной стороны, немного. Ну, книжки и потолще читаем.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: С другой стороны, вот так вот целенаправленно сесть и прочитать 28 страниц текста такого, уже как в виде статьи, сложно. Я не смог дочитать. То есть я где-то пробегал, потом там знакомился с мнением других людей и, вот, их подчеркнутые ими какие-то тезисы уже сам искал в тексте, чтобы так, как-то, быстрее ускорить этот процесс. Вот. Но это, в общем, такая была, конечно, сказка о потерянном времени.
В.УТКИН: Самое интересное, что, вот, я тоже пробовал читать. Там самое главное, понимаешь, какое затруднение? Что это манифест, его читаешь и, вроде бы, слов не пропускаешь, читаешь внимательно. Но когда дочитываешь до конца абзац, вот, если вдруг придет мысль: «А что прозвучал-то? Мысль-то какая? В чем?»
А.ОРЕХъ: В школе есть такое упражнение, в младших классах – это изложение. Ну, вот, когда им читают текст, детям...
В.УТКИН: Вот, можешь сделать изложение манифеста Никиты Михалкова?
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, я его не могу сделать не только целиком, но даже частями. Вот, я, кстати, сейчас Васе предлагал перед эфиром, я говорил: «Давай попробуем. Просто откроем текст, выведем телефон и будем зачитывать по абзацу, а люди попытаются перевести, что это значит». Ну, вот как вот, это одна из любимых тоже наших таких парадигм. На той неделе мы это выражение «стопроцентный единоросс» пытались расшифровать. Безуспешно, кстати, абсолютно. Вот только Юлий Гусман, приславший нам записку, что единорос – это круглая сирота.
В.УТКИН: Да, и то он не дослышал одну букву «с», написал, что такое единорос с одним «с» на конце.
А.ОРЕХъ: Единорос, да. Ну, вот, да. То есть я не знаю, надо ли нам прибегать к такому приему. Я для себя там... Ну, если не прибегать к совсем простому «Православие, Самодержавие, Народность», что написали уже, по-моему, все, просто вот в этих трех словах изложив все 28 страниц.
В.УТКИН: Одну секундочку. Там речи о самодержавии, все-таки, не ведется. Там речь ведется о сознании имперском, исторически присущем российскому народу. Там речь идет о возрождении великой России на понятийном уровне. Но о самодержавии там, все-таки, речи нет.
А.ОРЕХъ: Но там говорят, что как-то там авторитетную власть принимать. Принимать суверенно авторитетную власть.
В.УТКИН: Я, кстати, допускаю, что я где-то, вот, не смог понять, прочитав добросовестно. Но я вот так и не понял, а какая форма правления-то у нас внедряется?
А.ОРЕХъ: Консерватизм.
В.УТКИН: Нет, консерватизм – это идеология.
А.ОРЕХъ: Консерватизм-обскурантизм.
В.УТКИН: А у нас, вот, кто? Президент? Или кто у нас? Или царь?
А.ОРЕХъ: Это должно читаться между строк.
В.УТКИН: Не получается. Я не прочитал. Вот, не понимаю я совершенно.
А.ОРЕХъ: Нет, бывают такие места, где и в строках трудно разобраться. Но между строк что-то должно было читаться. Ну, смотри, у меня есть один вопрос к нашей публике. Например, там есть у него вполне конкретная идея, что должно быть 3 партии. У нас, в общем, партий не очень много и сейчас. Но должно быть 3 партии – консервативная, либеральная и социалистическая. Вот, я хотел бы с вами, уважаемые наши слушатели, с помощью имеющихся у нас средств +7 985 970-45-45 и 363-36-59 попробовать каким-то образом выяснить этот вопрос: а могла бы быть четвертая партия?
Ну, вот, 3 партии. Говорят, мало. Вот, все говорят, вот этих трех партий мало. Какая четвертая? Какой не хватает? Ведь, вот, над Михалковым смеются: «А! Вот он там уже придумал!» А не хватает какой?
В.УТКИН: А вы предложите, да.
А.ОРЕХъ: Вот, предложите, действительно. Не хватает какой? Вот, вполне конкретная вещь изложена, просто там у него же такие есть места, где такая черточка идет и тезис.
В.УТКИН: У меня сразу возникает вопрос, куда делись коммунисты. Потому что мне кажется, что Коммунистическая партия будет всегда.
А.ОРЕХъ: Может быть, он имеет в виду, что она социалистическая. Потому что те коммунисты, которые сейчас, они же ну... как? Ну, в общем, не совсем.
В.УТКИН: Хорошо. Где Жириновский?
А.ОРЕХъ: Вот!
В.УТКИН: Нет, вы, конечно, можете возразить, что Жириновский в преклонном возрасте. А поскольку там говорится о будущем, возможно, имеется в виду, что, все-таки, никто не вечен. Ну, я вам скажу, что такое впечатление, что Жириновский – уникальное явление: не станет одного, придет другой. У нас всегда. Это как раз, кстати, тоже порождение стандартного, привычного нам всем сознания нашей страны. Оно и имперское, оно и вот такое вот тоже.
А.ОРЕХъ: Ну, может, он консерватор в этом смысле. Жириновский – он может быть и консерватором.
В.УТКИН: Ну, в общем, давай не путай.
А.ОРЕХъ: Давай. Ну, мы сейчас, вот, предложим. Может быть, вот, какую-то, четвертую партию.
В.УТКИН: Предложите четвертую партию, да. 363-36-59.
А.ОРЕХъ: Но это те, кто не доволен, естественно, текстом. Потому что те, кто с ним согласны, какой смысл звонить?
В.УТКИН: Нет, знаете, те, кто доволен, тоже звоните, потому что мы хотим с вами просто поговорить.
А.ОРЕХъ: А, ну, это уже... Да.
В.УТКИН: Да, это поскольку просто не уверен, что такие будут. Но если есть довольные, заинтересованные и вообще сподвижники, давайте нам звоните. 363-36-59.
А.ОРЕХъ: Ну, может быть, просто кто-то, действительно, все прочел и все понял.
В.УТКИН: Да. Вот, пожалуйста, у нас есть даже замечательный позвонивший. Здравствуйте, алло.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
В.УТКИН: Да. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
В.УТКИН: Как зовут вас?
СЛУШАТЕЛЬ: Максим.
В.УТКИН: Максим, вы читали манифест?
СЛУШАТЕЛЬ: Да-да, читал, я очень внимательно его прочитал.
А.ОРЕХъ: Весь?
В.УТКИН: Полностью?
СЛУШАТЕЛЬ: Полностью. Ну, практически полностью. Ну так, с выдержками.
В.УТКИН: Без выдержки не удалось бы, конечно. Ну, скажите, пожалуйста, как вы считаете, есть там для четвертой партии место?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я так считаю, что есть.
В.УТКИН: Какая?
СЛУШАТЕЛЬ: Вас, ***, ***, ***.
В.УТКИН: Понятно. Вот. 363-36-59.
А.ОРЕХъ: Хорошая партия.
В.УТКИН: Звоните нам, пожалуйста. Чем не партия?
А.ОРЕХъ: Прекрасно.
В.УТКИН: Алло, здравствуйте. Алло? Кажется, нам позвонила царевна-лягушка. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
В.УТКИН: Да? Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.
В.УТКИН: Да, привет. Зовут вас как?
СЛУШАТЕЛЬ: Иваном.
В.УТКИН: Иван, здорово. Читали манифест?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, в общем, да.
В.УТКИН: Понятно. Впечатления какие?
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, сложно. В общем-то, бредовая концепция как-то.
А.ОРЕХъ: Не, ну почему бредовая?
В.УТКИН: Почему бредовая? Я бы не сказал, что она бредовая. По-моему, она просто...
А.ОРЕХъ: Она заковыристо написана так как-то, витиевато. Но там, в общем, все же изложено.
СЛУШАТЕЛЬ: Можно назвать ее речевой продукцией.
В.УТКИН: Ну, пожалуйста, назовите, но это тоже потребует объяснений. Но мы не об этом сейчас. Скажите, пожалуйста, вот вам трех партий достаточно было бы?
СЛУШАТЕЛЬ: Знаете, лично мне, в принципе, достаточно одной партии.
А.ОРЕХъ: Какой?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, моей собственной. Вот, я бы принял решение, сделал бы собственную партию, и мне бы ее, в принципе, хватило. А, вот, для государства трех партий, наверное, недостаточно.
А.ОРЕХъ: А какой не хватает тогда?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вы знаете, вопрос, ведь, заключается не в названии и не в сути, да? А в некоем понятии состязательности. Вот, если состязательность присутствует, то, по большому счету, и двух достаточно.
А.ОРЕХъ: Ну, Америка. В принципе, там еще есть партии, но они как-то двумя обходятся, про остальные мы даже, в общем, и не знаем.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вы знаете, я могу ошибаться, но там, по-моему, партий под 250.
А.ОРЕХъ: Ну да там...
СЛУШАТЕЛЬ: Цифру точно не помню. По-моему, на 1978-й год у них было 256 партий, плюс-минус могу ошибаться.
В.УТКИН: Вы знаете, эти партии, все-таки, не все борются за власть реально физически.
СЛУШАТЕЛЬ: Вообще, скажем, если бы я писал некую концептуальную модель в свете того, что написал уважаемый Никита Сергеевич, то, наверное, все-таки, можно пойти разными путями. Например, можно разделить все наше общество на некоторое количество сравнительных таких субгрупп, имеющих приблизительно равные настроения, интересы, какие-то, может быть, экономические и так далее.
В.УТКИН: Слушайте, давайте, все-таки, поконкретнее. Ну, поконкретней. Сейчас вечер, поздно уже, понимаете, пятница. Некоторые уже выпивают. Какой партии не хватает?
СЛУШАТЕЛЬ: Можно добавить, например, экологов – очень сейчас это модная тема. Можно добавить феминистов. Или феминисток, в зависимости от настроений и положения самого Никиты Сергеевича.
В.УТКИН: Послушайте, ну феминисты – это не партия.
СЛУШАТЕЛЬ: Почему?
В.УТКИН: Вот, где вы видели феминистскую партию?
СЛУШАТЕЛЬ: В Америке точно есть. По-моему, там даже 2. Есть феминисты и феминистки.
А.ОРЕХъ: Ну, можно как на Украине, тоже феминисты.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я партии любителей пива противник, потому что это, все-таки, как-то негигиенично и противно вообще воспитанию детей. У меня трое детей.
В.УТКИН: Послушайте, ну, названия партий мы тоже можем попридумывать. Вот, вы объясните, пожалуйста, в рамках борьбы за власть. ведь, речь не в названии партии, а в том, что, вот, есть, как бы, три... Они вообще называться могут по-другому. По смыслу одна получается консервативная, вторая социалистического толка, а третья либеральная. И, вот, в этом треугольнике происходит борьба за власть.
СЛУШАТЕЛЬ: Не, ну если говорить серьезно, то должна быть хотя бы одна националистическая партия, или партия ультраправая, скажем.
В.УТКИН: Консервативная.
СЛУШАТЕЛЬ: Не-не-не, консервативная – это просто правая. Должны быть обязательно ультрас. Потому что в противном случае...
В.УТКИН: Но ультрас – это... Все ультрас – маргинальные.
А.ОРЕХъ: Хорошо. Фашистская партия, правильно?
В.УТКИН: Все ультрас – маргиналы, за власть они не борются, они только могут быть чьим-то орудием в этой борьбе.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, это абсолютно исключено, потому что в России количество близких маргинальных элементов в отличие, скажем, от Западной Европы, составляет где-то около 7,5%.
В.УТКИН: Простите, пожалуйста, это какие у вас данные по этому поводу существуют социологические?
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, вот, опять же, могу ошибаться, но Левада-центр, скажем, в 1999 году проводил очень большое исследование...
В.УТКИН: А, 1999-го? Что ж, очень актуально.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вы знаете, я склонен больше верить, потому что это было еще до активного прихода Владимира Владимировича.
А.ОРЕХъ: Так, это можно с 13-м годом сравнить.
В.УТКИН: Понятно. Видите ли, в чем дело? Тогда, извините, нам просто немножко не по пути, потому что мы-то вообще говорили с Никитой Сергеевичем заодно о будущем, да? О том, что будет в будущем. Кроме того, известно очень хорошо, что Никита Сергеевич Михалков – он, в общем, собственно, как бы, к идеологии Путина, к фигуре Путина... Ну, он когда-то письмо писал, чтобы на третий срок остался, да? Поэтому если мы хотим понять Никиту Сергеевича, как-то в его же русле определенном концептуально побороться, мы должны, все-таки, как-то там прислушиваться.
363-36-59, здравствуйте, как вас зовут? Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.
А.ОРЕХъ: Здравствуйте.
В.УТКИН: Да? Представьтесь, пожалуйста.
А.ОРЕХъ: Как зовут вас, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Илья.
В.УТКИН: Илья, здорово. Илья, вы читали манифест?
СЛУШАТЕЛЬ: Я, вот, в данный момент его просматриваю как раз.
В.УТКИН: Понятно. Есть какие-то запомнившиеся места, страницы?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, по поводу, вот, силы, мощи российского государства.
В.УТКИН: А что, вы против? Я – за обеими руками.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я тоже за. Но, как бы, извините, пожалуйста, если можно, я такую вещь скажу. Я очень сожалею по поводу Никиты Сергеевича вообще, потому что я считаю, что он был когда-то гениальным режиссером.
В.УТКИН: Подождите. Ну, фигуру Михалкова мы сейчас не обсуждаем. Давайте вообще для ясности предположим, что, может быть, даже это не он написал. Давайте обсуждать текст манифеста. Вы пропали куда-то, извините. Пропал куда-то человек, возможно, зарылся в текст.
А.ОРЕХъ: Но так бывает.
В.УТКИН: Знаешь, что, вот, меня удивило?
А.ОРЕХъ: Впечатление от прочитанного бывает слишком большим, чтобы уже сформулировать свою мысль.
В.УТКИН: Меня удивило, что несмотря на какие-то достаточно конкретные рекомендации, в частности, количество, по сути даже названий партий, направлений партий определенных, вот, как-то на память сразу не приходит ни одна цитата. Там, ведь, упоминаются философы.
А.ОРЕХъ: Там же все снабжено эпилогами.
В.УТКИН: Ну, эпилоги – это немножко другое. Я имею в виду, вот, внутри, в тексте, собственно говоря.
А.ОРЕХъ: Ну, я понимаю. Но я даже эпилогов не помню. Хотя, там цитаты, классика такая.
В.УТКИН: Ну да.
А.ОРЕХъ: Но там трудно, да. Вот, трудно, потому что... Ну, у меня, честно говоря, такое стойкое ощущение, что это плод коллективного творчества. Вот, которое, знаешь, как бывает? Литературные негры трудятся.
В.УТКИН: Политические негры.
А.ОРЕХъ: Политические негры.
В.УТКИН: Это мы сейчас без намеков (политические негры).
А.ОРЕХъ: Политические афророссияне трудятся над этим или, там, под брендом человека выходит. Ну, он, вот, свой бренд дает какому-то продукту, пельмени там, какой-нибудь Сам Самыч. И сразу другой вкус.
В.УТКИН: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.
В.УТКИН: Как вас зовут? Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Михаил меня зовут.
В.УТКИН: Да, Михаил, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Манифест внимательно я не читал, но хочу высказать свое мнение. Вашу передачу я люблю, очень давно ее внимательно слушаю.
В.УТКИН: Как это удалось ее очень давно слушать? Ну, это ладно.
СЛУШАТЕЛЬ: Но этот манифест – он не заслуживает обсуждения.
А.ОРЕХъ: Почему это? Его сейчас вся страна обсуждает.
В.УТКИН: Давай спросим Михаила, раз он наш давний слушатель. Михаил, тогда давайте... Вот, как раз сейчас примерно собирались закругляться. Мы все равно закруглимся с манифестом. Михаил, давайте вы нам предложите тему.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, тему предложить – как накормить голодных пенсионеров.
А.ОРЕХъ: Вот, как вы себе, в принципе, представляете обсуждение этой темы?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, я представляю...
А.ОРЕХъ: Нет, как вы на полном серьезе? Потому что есть несколько тем, которые можно в таком же жанре обсуждать. Как нам обустроить Россию? Как найти выход из ситуации на Северном Кавказе?
В.УТКИН: Как осьминог Пауль делал свои прогнозы?
А.ОРЕХъ: Как осьминог Пауль делал свои прогнозы. Понимаете, мы можем эту тему задать, но ее обсудить невозможно. Потому что если мы сейчас с вами найдем ответ на этот прогноз, либо мы с вами круглые идиоты при всем к нам с вами уважении.
В.УТКИН: Либо мы осьминоги, либо, возможно, мы гениальные...
А.ОРЕХъ: Вот. Потому что либо, если мы найдем ответ, мы должны сидеть не здесь, а в другом месте. Совсем. Все втроем.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, там, где Ходорковский сидит.
В.УТКИН: Нет, спасибо. Спасибо. Мы не это имели в виду. Мы не будем там сидеть ни в качестве идиотов, ни в качестве осьминогов.
А.ОРЕХъ: Поплюй-поплюй.
В.УТКИН: Нет, мы можем по другим поводам там оказаться. Но, вот, в связи с обсуждением вопроса о том, как накормить пенсионеров, никоим образом. Ну, хорошо. Что мы пожелаем Никите Сергеевичу? Вот так вот... Как вообще ты думаешь? Вот, почему он не перед днем рождения, например, заявил эту тему, а сразу после? Видимо, он, все-таки, понимал, что если на юбилее об этом будет идти речь, скорее всего, получится скучно, а не празднично. Правда?
А.ОРЕХъ: Ну, потому что про юбилей забудут – будут обсуждать текст. А юбилей хотелось отметить.
В.УТКИН: Вот именно, да.
А.ОРЕХъ: Мне понравилось в этом смысле, конечно, 2 совпадения. Потому что вышел манифест, при этом, ну, в общем, как я понимаю, уже вступил или вот-вот вступает этот однопроцентный налог на флешки и пустышки. И при этом неравнодушная общественность боролась в Козихинском, по-моему, переулке с семиэтажной гостиницей, которая возникла. Вот эта триада – она, безусловно, очень хорошо вписывается во всю эту канву. Вот эти вот трали-вали пассатижи такие, многоступенчатые, когда такое, одно предложение на 6 строк с 15-тью запятыми. А с другой стороны, ребят, вот, 1% с пустого диска, пожалуйста. И, вот, у нас в центре, в хорошем месте семиэтажная гостиница к разговору о доступных гостиницах в нашем городе. Вот, пожалуйста. Это очень хорошая получилась такая кампания.
В.УТКИН: Хорошо. Короче говоря, резюме манифесту мы с Орехом сделать не беремся, потому что, как нам кажется, после эпилога резюме никакого уже не сделаешь. И сгустить как-то, вот, всю эту большую, густую манную кашу мысли...
А.ОРЕХъ: То есть сделать из этого MP3.
В.УТКИН: Да, сделать какой-то компактный отрезок мы не можем, признаемся честно. Мы не поняли.
(звучит музыка)
В.УТКИН: 23 часа 35 минут 29 секунд в городе Москве, и мы решили обсудить с вами, ну, чуть другую тему, под другим углом.
А.ОРЕХъ: Понимаешь, она, может быть, другая, но с другой стороны, она, в общем, похожа, потому что это тоже манифест.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Написанный тяжелым, серьезным языком, из которого тоже, в общем, не так легко выудить цитату, такую, значит, крылатую фразу. Это не Глеб Жеглов мой любимый, где вообще все уже можно превратить в цитаты, как я и делаю обычно в наших программах. Но, в общем, решение было принято преподавать «Архипелаг ГУЛАГ» в школах раньше, просто на этой неделе вдова Солженицына встречалась с Путиным, представила ему сокращенную версию «Архипелага», сокращенную по некоторым данным то ли в 4, то ли в 5 раз. Ну, в общем, в разы, существенно. Сокращала она сама и при этом говорили, что поскольку, действительно, книга серьезная, тяжелая и язык непростой, тоже, в общем, с витиеватостями. Ну, может быть, ее сложно в таком объеме изучать в школе, поэтому вот такое, ну, что называется, авторское сокращение, потому что, ну уж кто как не супруга отнесется бережно.
В.УТКИН: В каком-то смысле даже это является продолжением темы манифесты Никиты Михалкова. Потому что одна из понятных мыслей там – «Перестаньте делить нашу историю», да? В нашей истории есть место всему. Вот так и получается, что у нас в школе же до сих пор, по-моему, этот учебный истории, в котором Сталин – эффективный менеджер, да?
А.ОРЕХъ: Да-да-да.
В.УТКИН: Вот. Чтобы не разбираться особенно, не ставить акцент, давайте еще плеснем «Архипелага», сдобренного ГУЛАГом и получится...
А.ОРЕХъ: И все у нас будет тогда.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: И будет и так, и сяк у нас будет. Я на этой неделе уже имел возможность на этих же волнах высказать свою точку зрения на эту тему. То есть я считаю, что, с одной стороны, это нужно делать. С другой стороны, я не представляю, как это нужно делать. Потому что я, например, считаю, что для все равно детей... Ну, понимаешь, там в 16 лет можно пить водку, гулять и заниматься всякими интересными делами, но при этом мозги для того, чтобы воспринять эту литературу... Кстати, не только эту. Например, какого-нибудь Достоевского осилить в таком возрасте. То есть прочитать можно, зазубрить можно, сдать по Хрестоматии, там, тезисами: «Скажи, Иванов, что ты понял из книги «Идиот»?» - «Ну, книга «Идиот» - она, вот, тра-та-та, раскрывающая путем собирательных образов и скрывающая какие-то там тоже приводные ремни». То есть на таком уровне освоить это можно. На уровне, чтобы человек прочел и понял, и потом вышел, выкинув этого Достоевского, Солженицына, Толстого и так далее в помойку, чтобы больше никогда не возвращаться, вот на таком уровне, я считаю, что в школе этого человек понять не может.
В.УТКИН: Я даже могу тебе привести пример. Я учился на Филологическом факультете Пединститута государственного и познакомился там... Ну, парень учился на год младше меня, мы приятельствовали, его звали Максим. Максим рассказал мне, очень стесняясь, историю из своей жизни о том, что в школе он прочитал роман «Война и мир»... Он на Филфак поступал, я подчеркиваю, это очень важно. Он учился на Филфаке, поступал на Филфак. Но в школе он прочитал «Войну и мир», начиная с 3-го тома. Он не понял, что это не начало, он вот так и прочитал. Он, соответственно, с этим сдал на «пятерку» литературу, он посещал уроки, необходимое количество по этому предмету и, в конце концов, он поступил на Филфак, где и выяснилось, что в «Войне и мире» 4 дома, а не 2.
А.ОРЕХъ: Ну, он прочел хотя бы половину? Многие, зная, что там 4 тома, не прочли все равно ни одного.
В.УТКИН: Совершенно верно. Это как раз и говорит о том, что он просто этого не заметил, да? Вот, видимо, в его представлении не укладывалась вся эта книга как некое цельное единство. Вот, это была работа, надо сделать от сих до сих, хотя бы получить некоторое удовольствие от этой истории. Так что я с тобой, в общем-то, где-то согласен. Во всяком случае, могу сказать и про себя, что как «Преступление и наказание», так и «Война и мир» - это, собственно, 2 классических произведения, которые в мое время учили в школе.
А.ОРЕХъ: Ну и в мое тоже – у нас с тобой одно время.
В.УТКИН: Да. Ни в коей мере не запомнил и не освоил именно по школьным урокам.
А.ОРЕХъ: Вот. И более того. Ну, потом к этому был некоторый интерес, конечно. Кто-то прочитал, у кого охоту не отбили. Я честно скажу, что «Архипелаг ГУЛАГ» я целиком не читал, хотя прочел много. И так вот получилось, что это одна из таких книг, которых я прочел много.
В.УТКИН: Итак, вопрос заключается в следующем. Распорядиться преподавать «Архипелаг ГУЛАГ» в школе очень легко. Сделать сокращенную версию... Честно, хорошую, удобочитаемую для школьного изучения вполне возможно. Все-таки, действительно, в реальности книга – 3 огромных тома, да? Но! А, вот, как преподавать-то? Как преподавать?
А.ОРЕХъ: Как преподавать с учетом того, что этот вот детский мозг, не имеющий, во-первых, опыта этого, вообще жизненного и такого, тяжелого опыта, чтобы просто понимать это не на уровне текста, а на уровне какого-то такого, зрительного образа. Как это преподавать и, главное, кто это будет преподавать. Потому что мы знаем, что у нас, например, по всяким там социологическим исследованиям, в общем, Сталин не является такой, однозначно плохой фигурой. И его метод правления. А учителей много, они такие же люди из народа. То есть будут ли они со всей душой это преподавать так, чтобы дети это поняли.
В.УТКИН: Вот, например, нам уже пишут: «Публикация «ГУЛАГа» крайне своевременна, дети должны готовиться к своей будущей жизни», - пишет Александр.
А.ОРЕХъ: Ну это такой, да, сарказм, я понимаю.
В.УТКИН: Мы тоже можем пошутить на эту тему, но интересно другое. Интересно, все-таки, как практически все это преподавать? Я тоже не понимаю. 363-36-59.
А.ОРЕХъ: Если какой-нибудь нам педагог позвонит на ночь глядя или какой-нибудь подросток. Ну, нет, кто-нибудь, молодой человек, который недавно это читал. Есть же такие, которым лет 20, которым просто вот так, самим было это интересно. Вот, просто каким образом физически это вот.
В.УТКИН: В масштабах страны, да?
А.ОРЕХъ: В масштабах страны. У меня есть идея, как это можно преподавать, но я скажу в конце.
В.УТКИН: Да, у нас есть перспективный звоночек. Здравствуйте, алло. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.
В.УТКИН: Добрый вечер. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Олег.
В.УТКИН: Олег, сколько вам лет, если не секрет?
СЛУШАТЕЛЬ: Мне 32.
В.УТКИН: 32. Ну, вы чуть-чуть моложе нас, но, в принципе, тоже застали Советский Союз. Скажите, пожалуйста, как вы представляете? Если я положу сейчас в сторону просто наши соображения о том, стоит или не стоит детям вообще читать «Архипелаг ГУЛАГ», насколько это детское чтение. Скажите, вы представляете, каким образом можно эту книгу преподавать в школе?
СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, спокойно.
В.УТКИН: Мы тоже думаем, что не волнуясь. Это не является дискуссионным вопросом, да.
А.ОРЕХъ: А спокойно – как?
СЛУШАТЕЛЬ: Спокойно вот в каком смысле. Вот, мне кажется, бесчеловечно ребенка в 14 лет заставлять читать «Евгения Онегина», а в 16 лет «Преступление и наказание». Он не будет любить после этого русскую литературу.
В.УТКИН: Мы, вот, любим.
СЛУШАТЕЛЬ: (смеется) А вы, вот, уверены, что в 14 лет вы прочитали «Евгения Онегина», и вот тогда у вас сложилось такое впечатление, что жить без этого произведения невозможно?
А.ОРЕХъ: Нет, я вам скажу свое отношение, потому что я прочитал и полюбил его просто как музыку. Потому что я вообще Пушкина люблю именно за музыку. Он звучит очень хорошо. А потом в какой-то момент я начал понимать... Ну, естественно, не в школе. Я начал понимать, еще какой-то в этом был философский смысл. Нам один человек, кстати, на сайт в нашу передачу написал, что на чувственном уровне в 8-м классе понять... Там же, все-таки, чувственные элементы тоже присутствуют.
СЛУШАТЕЛЬ: Это, понимаете, это дай бог. Может быть, вам повезло с учителем литературы и он не отбил желания читать. Но, согласитесь...
В.УТКИН: Вам, чувствуется, не повезло, да.
СЛУШАТЕЛЬ: ...читать, потому что серьезную, очень интересную литературу читать...
В.УТКИН: Послушайте. Но, ведь, серьезная литература – она, вообще, подразумевает некий багаж знаний и переживаний, которых, действительно, у ребенка нет. Но которые, тем не менее, его окружают, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Согласен.
А.ОРЕХъ: Ну, вот, мы пытаемся от вас понять, как это делать? Вы сказали, что спокойно, мысль свою не развили.
СЛУШАТЕЛЬ: А, вот, а Солженицын – вот, понимаете, там все просто. Ну, я, правда, конкретно «Архипелаг ГУЛАГ» не читал, я читал «Раковый корпус».
В.УТКИН: Это очень большая разница. Потому что «Раковый корпус» - это роман. Это роман классический, большой роман. А, вот, то, что мы сейчас обсуждаем, «Архипелаг ГУЛАГ» - это, в общем-то, документальная книга.
СЛУШАТЕЛЬ: Я вот что хочу сказать. Солженицын – он в восприятии прост в отличие от Пушкина, Достоевского, Толстого. Давайте разбирать не (НЕРАЗБОРЧИВО), но простые книги в школе. Вот. Мне кажется, это более гуманно.
В.УТКИН: То есть вы считаете, что эта книга, скажем так, именно в силу того, что не слишком литературна, литературиста, она как раз удобна для усвоения, в ней много фактуры, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Проста для восприятия, и даже не очень умный учитель сможет ее обсудить с детьми, даже не очень восприимчивый учитель, понимаете? Я считаю, что нельзя в 14 лет «Евгения Онегина». Ну, потому что никто его не любит.
В.УТКИН: Понятно. С Онегиным мы поняли позицию, с Онегиным. На самом деле, говорим, все-таки, о Солженицыне. А ты считаешь именно, что проблема-то в том, что 3/4 преподавателей просто совершенно на другой идеологической платформе находятся?
А.ОРЕХъ: Нет, ну, во-первых, я думаю, что да... Нет, то есть тут физиологический момент – действительно, сложность восприятия для мозга, потому что надо это, как это, донороакцептор. То есть человек, который воспринимает знания, ему сложно это воспринимать. Но это еще, как бы, полбеды, потому что от преподавателя, в общем, во многом, зависит, любим мы предметы или нет.
В.УТКИН: А я думаю, что вообще эта идея преподавать «Архипелаг ГУЛАГ» в школе – она, во многом, и происходит от того, что, как бы, вот эту всю тему, которую, вроде бы, как-то нужно раскрывать перед детьми, ее не удается... Ну, может быть, договориться не удается, как это сделать в учебнике истории, да? Не получается. А здесь уже есть авторитет какой-то, потому что Солженицын-то великий русский писатель, как не крути, верно?
А.ОРЕХъ: Ну да. Вроде как признали его.
В.УТКИН: Да, вроде как признали. И, вот, тем самым, как бы, гора с плеч. Вроде бы и ничего обосновывать не надо, потому что уже Солженицын, все-таки, за этим стоит, да? Вроде бы и тема закрыта.
А.ОРЕХъ: Понимаешь, тема – она у нас на государственном уровне-то, в общем, не закрыта до конца. То есть у нас же все равно так не вышли четко и не сказали. То есть да, говорят: «Ну да, у нас были репрессии, и вот...» Сегодня же, кстати, день памяти жертв политических репрессий у нас сейчас заканчивается на «Эхе» - мы, вот, весь день читаем имена погибших. Ну, то есть четко все равно это сформулировано не было. С одной стороны «Да-да-да», но с другой стороны, «вот, были же положительные моменты, вот, да, вот там этот ДнепроГЭС и так далее. Принял с сохой, оставил с атомной бомбой». На государственном уровне этот вопрос не решили. Но вроде как надо, да. И, вот, знаете, поскольку надо, ну, чего мы? Давайте мы Солженицына возьмем. А, вот, Солженицын чего написал? Вот! Вот, отличная книга, вот давайте мы ее.
В.УТКИН: Вот, кстати, Икиан прислал смску замечательную, по-моему, очень содержательную, очень короткую: «Вместо «ГУЛАГа» стоило бы преподавать Шаламова». Я с ним совершенно согласен. Рассказы, во-первых, да? Во-вторых, блестящая совершенно по качеству литература. И там человеческие истории – там не фактура.
А.ОРЕХъ: Но это было б, понимаешь, не тривиально. Ну как? При Солженицыне вдруг выбрать из всех из них Шаламова.
В.УТКИН: Ну, это уже другой вопрос.
А.ОРЕХъ: Пошли вот таким вот путем. Но у нас, Василий, осталось полторы минуты на то, чтобы вручить часы.
В.УТКИН: Вручить часы. Вернее, мы рекомендуем вручить часы. На этой неделе у нас есть герой.
А.ОРЕХъ: Их два, но с одним именем.
В.УТКИН: Да, два, но с одним именем. Это про Пауля вы знаете. Собственно, вы сказали, что ему не нужны часы – они ему и при жизни были не нужны, не в большей степени. Это чисто мемориальная такая вещь. Молодой человек по имени Павел, петербуржец, 2 выходных, несколько часов подряд провел на улице неподалеку от своего дома, где он живет, где в силу разных обстоятельств, там, видимо, ремонт дороги, там висят знаки указатели объезда, которые водителям непонятны. И Павел увидел, что на этой улице до 5 автомашин ГИБДД стоит, просто собирает дань из засады. Тогда он, не долго думая, просто вышел, одетый в яркую одежду, чтобы привлекать к себе внимание тем самым тоже, и стоя у дороги, начал показывать водителям проезжающим просто пальцем на плохо видный знак. Сотрудники ГИБДД пробовали подходить к нему выяснить, что он здесь делает и даже высказали соображение, что он, наверное, из книжного магазина, вот, который там находится неподалеку и в него, вроде бы, зазывает. Но оказалось, что нет. Ничего они, естественно, не сделали, да, вроде как и не собирались. Просто постепенно стали уезжать, а, «возможно, -говорил Павел в интервью какому-то скромному сайту, - возможно, им просто хватало потока с другой стороны». Но как бы то ни было...
А.ОРЕХъ: Но этому человеку, который абсолютно бескорыстно делал доброе дело и спас, более того, от беды и материальных потерь многих людей, жителей Петербурга.
В.УТКИН: Да. Он говорил, что он вел учет, и, вот, в первый день 70 машин таким образом...
А.ОРЕХъ: Спас.
В.УТКИН: Да, спас. Ну а дальше уже... Вот такие вот дела. Я думаю, что молодой человек в свой выходной день решивший сделать эту вещь, вполне подходит в лауреаты президентских часов.
А.ОРЕХъ: Все, до следующей недели.
В.УТКИН: До следующей недели.
А.ОРЕХъ: Счастливо.
В.УТКИН: Пока.