Русский бомбардир - 2010-10-01
А.ОРЕХъ: А еще говорят в Советском Союзе рок-н-ролла не было.
В.УТКИН: Ну, появился же, в конце концов.
А.ОРЕХъ: Вот. Благодаря нам, пожалуйста, вам советский рок-н-ролл. Отлично.
В.УТКИН: У нас сегодня вообще музыки в программе будет много.
А.ОРЕХъ: Да.
В.УТКИН: Мы же меры ни в чем не знаем.
А.ОРЕХъ: Абсолютно ни в чем не знаем. Мы с Василием, наконец, определились с форматом, мы все решили для себя, мы привели себя в порядок. Как это? Бросили пить как Фрекен Бокк коньяк по утрам...
В.УТКИН: Примерно так, да.
А.ОРЕХъ: ...и в остальное время суток. Вот. Поэтому все сегодня у нас будет очень серьезно, будет актуально, остро. 363-36-59 – вам очень скоро понадобится, +7 985 970-45-45 – так вообще не затыкается этот фонтан, я даже уже и напоминать как-то...
В.УТКИН: Неловко как-то.
А.ОРЕХъ: Ну, действительно. Василий Уткин, Антон Орехъ. Вот, в нашем обществе мы будем бомбардировать вас, ну а вы нас по мере возможности. Ну что? Мы решили сегодня быть оригинальными, не обсуждать 8 кандидатов в мэры Москвы, или как сейчас уже по последним сведениям, 3 или 4. Мы как-то решили в стороне остаться от этого вопроса, не добавлять 5-го или 6-го, не петь осанны.
В.УТКИН: Потом, понимаете, у нас программу буржуазная вполне. И мы исходим из того, что кого бы ни назначили, с этим кандидатом нам жить.
А.ОРЕХъ: Да. У нас нет выбора ни в прямом, ни в переносном смысле.
В.УТКИН: У любого из кандидатов сейчас нервное время, и не хочется раздражать его. Дайте ему шанс. Вот, потом уже, когда он в чем-нибудь опростоволосится, если программа еще выживет к тому времени, конечно, ну вот тогда мы поговорим. А сейчас мы будем говорить о другом.
А.ОРЕХъ: Да, мы сейчас будем говорить с вами о музыке, об искусстве. Но поскольку у нас радиостанция политическая, то некоторые узрели в этой музыке и политическую компоненту, я бы даже так сказал. Ну, может быть, мы сразу и послушаем?
В.УТКИН: От чего же нет?
(звучит песня «Химкинский лес»)
А.ОРЕХъ: 3 минуты 9 секунд пел Шнуров.
В.УТКИН: Много.
А.ОРЕХъ: Ну, как сказать, много?
В.УТКИН: Нормально.
А.ОРЕХъ: Нет, я считаю, что вообще песня дольше 3-х минут, ну, так, радикально дольше 3-х минут – это уже много.
В.УТКИН: Ну ты это кому-нибудь другому скажи. Потому что у Шнура как раз примерно песни и есть 3 минуты плюс-минус 30 секунд.
А.ОРЕХъ: Ну я, вот, и говорю, что по формату, в смысле по длине как раз нормально, хорошая песня.
В.УТКИН: Нас спрашивает абонент, подписавшийся номером телефона: «Это Шнур?» Это Шнур.
А.ОРЕХъ: Да, это Шнур. Вот, смотри. У нас же теперь очень серьезная передача, у нас теперь есть блог на сайте «Эха Москвы», так и называется «Русский бомбардир». Вот смотри, 2 цитаты оттуда. «А чего обсуждать-то? И так понятно, отличная песня и клип». Там, действительно, хороший клип еще есть. И вот, буквально на 2 сообщения ниже: «И песня – дерьмо, и Шнур – дерьмо. Картинки талантливые». То есть уже есть, что обсудить. Или клип хороший и песня хорошая – ну, клип ладно, мы тут здесь его не видим, или чего обсуждать, и так понятно, все дерьмо. Василий?
В.УТКИН: Тебе понятно?
А.ОРЕХъ: Мне – понятно.
В.УТКИН: Кстати, на радио очень удобно говорить про дерьмо, потому что радио запахов не передает.
А.ОРЕХъ: Абсолютно, да. Поэтому говорить можно безболезненно.
В.УТКИН: Совершенно.
А.ОРЕХъ: Только как-то так, сдерживая себя в рамках цензуры. Ну что? Вот, что, Василий? Ты-то что скажешь?
В.УТКИН: Ты знаешь, я, как оказалось, все-таки, среди своих товарищей... Ну, слава богу, во вторник отставили Лужкова.
А.ОРЕХъ: Ну да, потому что лес начал набирать. Это ж в понедельник была, это понедельничная история.
В.УТКИН: Совершенно верно. А так я, вот, в понедельник в переписке с друзьями в Facebook и вообще в разговорах, как-то так получилось, что я практически защитник. (смеется) Защитник этого произведения.
А.ОРЕХъ: «Химкинского леса». Ты защитник «Химкинского леса» теперь.
В.УТКИН: Нет, не защитник...
А.ОРЕХъ: Но песня-то называется...
В.УТКИН: Как песни «Химкинский лес».
А.ОРЕХъ: Да. Ну, естественно.
В.УТКИН: Да. Как песни. Потому что я не могу сказать, что я в восторге от песни. То есть я в восторге от того, каким у нас стало событие, на самом деле. Потому что, вот, я наблюдаю, как люди находят... Вот, они очень смешно. Люди находят в песне Шнура созвучное им, да? Вот, люди таких, скажем прямо, либерально-демократических убеждений и манеры поведения, они немедленно увидели в этом измену какую-то такую.
А.ОРЕХъ: Ну, то, что да, и «песня – дерьмо, и Шнур – дерьмо».
В.УТКИН: Да, совершенно верно. Сразу возникло, что Шнур, оказывается, бездарен. Что он, на самом деле, довольно уже гламурен. Ну, вот это вот строго по вектору упало. Точно также, вот, Кристина Потупчик – это мое любимое имя в политике, да? Или около политики. Она – пресс-секретарь движения «Наши» или она чего-нибудь еще другого, какой-нибудь «России молодой»?
А.ОРЕХъ: Боюсь. Боюсь соврать.
В.УТКИН: Я в них путаюсь. Ну, в общем, на самом деле, Кристина Потупчик. Она сразу восхитилась, ну, в меру своего понимания. Она же Потупчик, правильно? Вот, она, значит, так восторженно...
А.ОРЕХъ: Она почувствовала в этом запахе что-то свое.
В.УТКИН: Да. Восторженно потупила. И я получаю большое удовольствие от того, что... Вот, все это знаешь, как пьяные ловят бабочку. Вот, хопа, шапкой так вот «Оп!», еще «Тюк!» Ну, потому что же бабочки днем летают, которых ловят шапками. А в это время напиваются уже какие-то совсем безнадежные люди. Вот, я такое вот удовольствие получал от разговоров об этой песни.
А.ОРЕХъ: Я должен сказать, что это практически последний гимн лужковской эпохи.
В.УТКИН: Отчасти да.
А.ОРЕХъ: Да. Потому что там потом уже во вторник можно было совершенно делать миксы, добавить басов и получился уже с каким-нибудь другим... Ты знаешь, Вась, я не могу сказать, что я, действительно, был в большом восторге от этой песни, просто как от песни. Потому что по тексту, текст у нее, в общем, обычный и не какой-то там супер. Я сначала же как? Я почему ее пошел вообще искать? Потому что я сначала прочитал в какой-то из новостных лент, что написал песню Шнуров, которой обидел Шевчука. Ну, это стало, по крайней мере, интересно, я думаю: «Дай-ка я посмотрю, хоть как он, действительно, там обидел?» Я ее прослушал. Первое мое было впечатление, что там про Шевчука вообще ничего нет.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Вот. Ну, вот, как бы... Потом выяснилось, что нам Нойз ЭмСи вот эту песню про лукойловские машинки.
В.УТКИН: Ну а что, разве не правда, что кто бы про Нойза знал, если бы не этот клип его замечательный про аварию и Баркова? Так и есть.
А.ОРЕХъ: Вот. А с другой стороны, конечно, Шнур – он как-то немножко выпал из такого, широковещательного процесса за последнее время.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Там проект его «Рубль» как-то не очень покатил. Во всяком случае, продолжают говорить: «А, Шнур – это который группа «Ленинград».
В.УТКИН: Он и не стремился к этому, кстати, особенно.
А.ОРЕХъ: Ну, вот, черт его знает, к чему он стремился, потому что я же вижу только продукт.
В.УТКИН: Ну, можешь меня спросить – я же с ним хорошо знаком.
А.ОРЕХъ: Именно поэтому, Василий, я тебя, в общем, и первый и спросил, какие у тебя впечатления об этой штуке. Ты, кстати, с ним не говорил в последние дни на эту тему?
В.УТКИН: Мы с ним на этой неделе разговаривали раза 3. И по поводу этой песни тоже. Но, все-таки, это частный разговор, давай я тебе скажу, что я по этому поводу думаю. Потому что, в общем, у меня сложилось впечатление, что я довольно адекватно воспринял, зачем это было сделано. Песня, мелодия и стихи – это, действительно, не совсем то, что мне нравится в этой песне. Мне нравится то, что она написана (сам факт) и то, что она содержит в себе эту замечательную провокацию. Потому что мне представляется, что история с Химкинским лесом – эта история, она фантастически идиотская, на мой взгляд. Потому что все то, что по-настоящему волнует в истории Химкинского леса, а именно история того, что власти наплевать на мнение людей, да? А именно история нападения на этого замечательного дяденьку Бекетова, которому хочется пожелать здоровья, все-таки, чтобы он как-то к более нормальной жизни вернулся. Вот, представь себе, что если представить себе, что Химкинский лес остается, ни одна из тех проблем этим самым не решается. Ни одна.
А.ОРЕХъ: Ну, это, в общем, где-то стало похоже на Вишневый сад.
В.УТКИН: Это фикция, совершенно верно, да. Это фикция. И вся песня, вот, смысловая часть песни – она про то, что «Сейчас я вам расскажу про Химкинский лес. Это Химкинский лес. Сейчас, сейчас я уже начинаю про Химкинский лес». И, в конце концов, ничего кроме «Химкинский лес» больше не звучит. Вот эта бессодержательность, она передана, мне кажется, очень точно.
А.ОРЕХъ: Ну, в общем, мне показалось – хотя, ты, конечно, лучше Шнурова знаешь, чем я с учетом того, что я его не знаю вообще, ну, как человек, лично – что это, в общем, родилось сначала как прикол, а потом вокруг этого прикола уже пошел серьезный разговор о том, как он там против Шевчука.
В.УТКИН: Но это не прикол. Это не прикол, потому что было же понятно, что если пошутить на эту тему, это священная корова такая, да?
А.ОРЕХъ: Ну, это как такой, провокационный прикол.
В.УТКИН: Абсолютно провокационный, да. Шнур – мастер провокации и всегда был.
А.ОРЕХъ: Ну хорошо, давай мы народу-то чего-нибудь дадим сказать. У нас же есть 363-36-59. Василий, ты у нас мастер.
В.УТКИН: Ну а чего мы спросим?
А.ОРЕХъ: Мастер приема неофитов и ветеранов прямого эфира.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: Ну, они же тоже послушали, у них же тоже есть... У них есть «за» или «против». Я ж тебе говорю, вот 2 человека написали. Один, дерьмо и то, и другое, другой – классная песня, классный клип.
В.УТКИН: Вот позвонил человек, у которого телефон очень похож на мой. Давай его послушаем. Алло, здравствуйте. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
А.ОРЕХъ: Да, добрый день.
СЛУШАТЕЛЬ: Я в эфире?
В.УТКИН: Конечно. А как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Рита Митрофанова, будете смеяться.
В.УТКИН: Рита Митрофанова. Ничего себе.
СЛУШАТЕЛЬ: Да!
А.ОРЕХъ: Какая честь.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Я включила и вы, и эта тема. Я со Шнуром на этой неделе, позавчера разговаривала.
А.ОРЕХъ: Слушайте, ребят, я лишний здесь явно.
В.УТКИН: (смеется)
А.ОРЕХъ: Потому что тут все кроме меня говорили со Шнуром. У меня шнур только, вот, в руке такой, от гарнитуры тут.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, держитесь.
А.ОРЕХъ: Ну так я держусь хоть за такого шнура.
В.УТКИН: Дай сказать девушке.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, мне понравилось, если честно, что с теми людьми, которые с ним дружны, он, действительно, он опешил от того наезда, который либерально настроенные люди, в общем, на него повесили, вот эту ответственность какую-то, ужасные обвинения. И он звонил, мне говорит: «Рит, ты слушала песню?» Я говорю: «Да. Ну и, в общем, ничего такого я не поняла». Ну, нельзя матом ругаться. Ну, подзудил там одного человека или того. Ну и что? Ну, это же музыка. Там рок-н-ролл, в конце концов.
В.УТКИН: Понятно, Рит, спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ: Ага.
В.УТКИН: А то тебя еще накажут, что в чужой радиостанции в эфире выплясываешь. Спасибо тебе большое, что позвонила.
А.ОРЕХъ: Да ничего страшного, хорошо.
В.УТКИН: 363-36-59.
А.ОРЕХъ: После того когда нам позвонил тогда Владимир Вольфович... Я уж не помню, что мы обсуждали? Что-то такое, совсем простую какую-то тему. И вот эти знакомые интонации «Это Жириновский. Я хочу сказать вам сейчас тут»...
В.УТКИН: Ну вот. Понимаешь, всех очень задело то, что упрек существует в мздоимстве в этой песне. Это абсолютный абсурд, потому что творчество Шнура вообще моралите всегда было чуждо. Это внутренний какой-то монолог, это, может быть, стремление назвать вещи своими именами. Когда и где Шнур морализировал? Вы обалдели, друзья мои.
А.ОРЕХъ: Ты просто сказал слово «мздоимство».
В.УТКИН: Да, вы кретины и идиоты, да.
А.ОРЕХъ: Мздоимство-то тут причем?
В.УТКИН: Вот, «звонко капает цент» – вовсе не о продаже Родины. Это просто стремление назвать своими именами ту самую вещь, что, действительно, участие в этой акции музыкантов, действительно, поднимает их гонорары. О чем вы говорите? Почему это нужно умалчивать?
А.ОРЕХъ: Ну, потому что как и сейчас песня Шнура привлекла к нему внимание. Если он сейчас даст что-нибудь...
В.УТКИН: Нойз на этом сделал себе имя. Никакого Нойза до этого не было.
А.ОРЕХъ: Я честно тебе скажу. Я до аварии с Мерседесом не знал Нойза.
В.УТКИН: И я не знал. Ну, конечно, у него были какие-то свои поклонники, он явно человек талантливый и способный. Ну, господи боже мой, разве можно сравнить с тем, что было потом? Давайте назовем вещи своими именами. Да, действительно, коммерческий успех Нойза, который сейчас имеет место быть, связан с тем, что он поучаствовал во всей этой истории. И, кстати говоря, его в этой истории волновала совсем не общественная составляющая, а то, что он прекрасно знал эту бедную девушку, которая, кстати, была, по-моему, певицей, она пела там что-то.
А.ОРЕХъ: Да. То есть просто он был знаком, то есть это его была, ну как сказать, личная трагедия.
В.УТКИН: Задето его личное пространство было.
А.ОРЕХъ: Да, конечно. Поэтому это не просто какой-то человек, которого волновала эта авария. То есть и про аварию, в общем, узнали, во многом, благодаря ему, и он стал известен, благодаря этой аварии.
В.УТКИН: Но и закапал цент тоже. Почему нет?
А.ОРЕХъ: Ну а как, с другой стороны, может у певца вообще не закапать цент, если он придумал какую-то песню, которую там прослушало какое-то энное количество народа. Как может быть вот такое?.. Даже он, может быть, не рассчитывает конкретно на этот коммерческий эффект, теоретически. Но практически он все равно получается, потому что эти вещи привлекают внимание.
В.УТКИН: Вот, смотри, вот, вся эта история, опять-таки, с эксплуатацией подобного эффекта. «Покупайте билеты, братья, я – последний певец демократии». Он говорит: «Возвращаются времена, когда русский рок был настоящим русским роком». Ведь, русский рок – это такая же химера, как Химкинский лес, Орехъ. Потому что то, что мы вспоминаем о русском роке тех времен, когда он был бунтарским, это песни, в которых нет ничего бунтарского кроме того, что они собирали десятки тысяч людей.
А.ОРЕХъ: Не, ну это были хорошие песни, качественные.
В.УТКИН: Что в Цое бунтарского? Перемен? Извини, пожалуйста, это к тому времени...
А.ОРЕХъ: Во-первых, она была написана до всяких еще перемен. А потом... Ну, это когда вы какие-то свои мысли вкладываете в уста вот этого человека, который все это спел.
В.УТКИН: Или когда ты слышишь отзвук в его песне чего-то такого подобного.
А.ОРЕХъ: Знаешь, я тебе вот из своего, такого, более понятного примера, потому что я поклонник вот этой группы, которая у меня на чашечке написана.
В.УТКИН: Да, The Beatles.
А.ОРЕХъ: Да. Вот. И при этом у меня до сих пор с английским языком, в общем, большие проблемы. Но в то же время прослушивание каких-то их песен в определенные жизненные моменты, они вызывают у меня, ну там не знаю, или там уж какой-нибудь бунтарский дух, или умиротворение, или что-то. Хотя, в этой конкретной песне, которая в этот момент наталкивает меня на какие-то мысли, ничего такого не поется. Там может быть вообще какая-нибудь «Ob-La-Di, Ob-La-Da».
В.УТКИН: Конечно. В том-то все и дело.
А.ОРЕХъ: Как та песня, с которой начинается наш с тобой эфир.
В.УТКИН: Это карнавал абсолютный.
А.ОРЕХъ: Которая просто поднимает дух. А уж в каком месте и в каком направлении она поднимает, это вот такая, отдельная штука. Так, ну кто после Риты Митрофановой нам позвонит?
В.УТКИН: Кто дерзнет? Нам из Петербурга позвонили, кстати говоря. Здравствуйте, алло? Представьтесь, пожалуйста, как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый вечер.
А.ОРЕХъ: Добрый.
СЛУШАТЕЛЬ: Вы идиоты, по-моему.
В.УТКИН: Правда? А вы кто?
СЛУШАТЕЛЬ: Идиот и кретин.
В.УТКИН: А вы кто?
СЛУШАТЕЛЬ: К вам едет Кондолиза Райс.
В.УТКИН: Ага, понятно. Это наши друзья. Это наши прекрасные друзья, как они называются? Пранкеры.
А.ОРЕХъ: Да, наверное. Которые хоть не в болонии, зато не тащут из семьи.
В.УТКИН: Да, славные ребята, кстати говоря.
А.ОРЕХъ: Да не-не, это нормально. В общем, у каждого своя работа.
В.УТКИН: Да. 363-36-59, замечательно. Слушай, а Жириновский интересно. Может, тоже там ошиблись, а кто-то позвонил? Слушай, а, вот, у тебя же была какая-то очень такая, трепетная позиция относительно Химкинского леса. Мы даже с тобой как-то раз, обсуждая между собой, ты не поддержал моего иронического отношения к этой истории.
А.ОРЕХъ: Нет. Не поддержал – в каком месте?
В.УТКИН: Ну, вот, то, что я сказал, что Химкинский лес – это химера.
А.ОРЕХъ: Нет. Ну, это...
В.УТКИН: Чириковой скажите, что химера Химкинский лес. Скажу. А я говорю, а Чирикова может слушать. Пожалуйста, я говорю: «Химера». Потому что ни одна проблема, которая побудила собраться под этим гештальтом, я прошу прощения за умное слово, под этим образом, ни одна проблема не будет решена кроме того, что не будет срублено несколько деревьев. Мне плевать, срубят или не срубят несколько деревьев при строительстве дороги. При строительстве дороги всегда рубят деревья, потому что называется просека, вообще говоря.
А.ОРЕХъ: Просека.
В.УТКИН: Просека. Эта проблема решается просто: давайте посадим в другом месте. Я с удовольствием, я тоже поучаствую, с интересом причем. Или, вот, там говорят «Давайте проведем дорогу через Молжаниново». Ты когда-нибудь слышал, чтобы в Молжаниново люди выходили? Все говорили: «Скорее, ведите к нам дорогу. Мы мечтаем, чтобы она пошла мимо нас, чтобы у нас здесь была гарь. Что же вы не ведете ее к нам?» Там тоже будут такие же точно люди, настроенные не важно. А дорога-то нужна.
А.ОРЕХъ: Ну да.
В.УТКИН: Причем, говорят люди, что дорога по проекту через лес – она какая-то обводная, какая-то длинная. Ну хорошо, давайте обсуждать проект дороги-то в таком случае. Хорошо, у людей отнимают променад по лесу.
А.ОРЕХъ: У нас один человек предложил...
В.УТКИН: Пусть им построят взамен этого нормальный парк в другом месте, детские площадки какие-то. Замечательно будет. Компенсация-то какая-то нужна, безусловно.
А.ОРЕХъ: Нет, ну я сейчас не хотел бы вот так, детально как-то внедряться в этот проект Химкинского леса.
В.УТКИН: Вот видишь, мы ушли в другую сторону.
А.ОРЕХъ: Мы стали говорить серьезно об этом.
В.УТКИН: Мы говорили о песни.
А.ОРЕХъ: Мы говорили же о песне, вот, почему она стала... Ну давай, у нас еще какой-нибудь кроме пранка.
В.УТКИН: Рустем пишет: «Мы на войне, и Шнур стреляет в спину». Рустем, допишите еще 3 строчки, у вас получится песня.
А.ОРЕХъ: Начало хорошее, да, кстати.
В.УТКИН: Да. 363-36-59, нам звонят. Ой, пропал звонок дебютанта.
А.ОРЕХъ: Ты знаешь, поскольку стиль шнуровский тут у нас немножко стал возоблодовывать, не все мы можем прочитать, что здесь пишут, хотя, такие, в общем, есть полуцензурные и за, и против.
В.УТКИН: Да. Послушаем звоночек?
А.ОРЕХъ: Ну, конечно.
В.УТКИН: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Василий и Антон.
В.УТКИН: Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Максим, Москва. Я просто хотел сказать, что до вас довольно легко дозвониться, потому что сразу попадаешь на автоинформатора в отличие, например, от эфиров Сергея Пархоменко.
В.УТКИН: Давайте, все-таки, к делу.
А.ОРЕХъ: Да. Ну вот вам это удалось, тем не менее.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. К делу? Понимаете, вот, вы, Василий, сказали, что песня эта аморальна.
В.УТКИН: Нет.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну, с духом аморальности, провокативности.
В.УТКИН: Нет, вы неправильно меня поняли.
А.ОРЕХъ: Он вообще это не...
В.УТКИН: Я это цитировал позицию каких-то других людей, с которыми мне пришлось полемизировать. А я сам сказал совершенно другие вещи.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, я к тому, что дух аморальности и провокативности в творчестве «Ленинграда» и Шнура, он обладал каким-то своим очарованием много-много лет. Но вы знаете, я думаю, что между аморальностью в таком, хорошем смысле этого слова и подлостью есть большая разница.
В.УТКИН: А вы считаете, что сейчас подлость, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что в этой песни да, есть очень-очень...
В.УТКИН: Подленькая песенка.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, в общем, да. Вы знаете, просто как-то мне кажется, что нет в этой песне... Перешел Шнур какую-то грань.
В.УТКИН: Ну какую, ну вот объясните?
А.ОРЕХъ: В каком месте? Потому что я скажу, есть один момент, который меня смущает.
В.УТКИН: Согласитесь, что подлость – это такая штука... Это очень серьезное обвинение, очень серьезный упрек, который либо четко сформулирован, либо это не подлость.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вы знаете, у меня это впечатление от этой песни наложилось на слова Шнура. Вы знаете, по СТС была такая передача, что-то там про шоу-бизнес, и он там, если вкратце, описывал историю о том, как Киркоров в гостинице Астория подрался с Шевчуком.
В.УТКИН: Ну и что?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вкратце Шнур это обрисовал как некий, какой-то башкир с каким-то болгарином подрались в Астории, в моем родном городе. И оба из этих персонажей как будто бы не имеют отношения ни к городу, ни к истории, ни к Астории, где повесился там Есенин. Ну, то есть я не могу точно передать дух...
В.УТКИН: Вам не кажется, что это объединение средств, оно очень произвольно у вас получается?
А.ОРЕХъ: Не, я просто пока связи не очень вижу в этом.
В.УТКИН: В общем, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Я имею в виду...
А.ОРЕХъ: Не, ну Шнур – он, вообще, много чего наговорил и напел, так вот если.
В.УТКИН: Да и напил.
А.ОРЕХъ: И напил тоже, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, безусловно. Но здоровое какое-то хулиганство и провокативность, мне кажется, сильно отличаются от каких-то вещей, которые...
В.УТКИН: Но это не называется словом «подлость», простите.
А.ОРЕХъ: Нет. Ну, то есть вот что башкир подрались с болгарином в моем родном городе, в гостинице, где повесился Есенин – это, как бы, нормальная шутка. Ну, или не шутка, а как бы, вот, такой стиль. А, вот, то что...
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть, это не подлость. Но для меня когда человек говорит о том, что некий башкир... Кстати, для Шевчука...
А.ОРЕХъ: Слушайте, ну в песне про башкира нет...
В.УТКИН: Ну, понятно. Ну ладно, немножко заело, спасибо. Мы вашу позицию выслушали.
А.ОРЕХъ: Да, это не туда, не о том.
В.УТКИН: Алло, здравствуйте. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
В.УТКИН: Как вас зовут? Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Тимур, из Казани.
В.УТКИН: Прекрасно. Ну и что, Тимур, как вы все это расцениваете? Как вы расцениваете песню? Вам нравится песня?
СЛУШАТЕЛЬ: Я расцениваю позицию с точки зрения всего русского рока и так далее как людей. Шевчук... Я, скажем, русский рок слушал до 2007 года, ну так, больше Шевчука, меньше остальных.
А.ОРЕХъ: То есть вы шевчукист, не шнурист, а шевчукист.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я уже слушаю всяких разных иностранных и русскую музыку воспринимаю.
В.УТКИН: Можно к делу?
СЛУШАТЕЛЬ: Но большое уважение к Шевчуку, что он о чем писал, то он видел своими глазами. То есть он писал о Чечне, ездил в Чечню. Ездил в Абхазию, хоть, может быть, пока не написал. Был ли этот товарищ Шнур в Химкинском лесу, видел ли он демонстрацию, разговаривал с людьми, у меня большие сомнения.
В.УТКИН: А что бы это изменило? А вы видели?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет.
В.УТКИН: Ну, у вас же есть мнение по поводу позиции, тем не менее.
СЛУШАТЕЛЬ: Знаете, у нас в Казани есть свой лес. У нас Универсиада, много чего ломают, много чего строят.
В.УТКИН: Ну, видите, значит, там тоже... Если уж даже на то пошло, и там тоже мог бы быть свой лес вполне.
СЛУШАТЕЛЬ: Согласен.
В.УТКИН: Спасибо. Вот и все, видите, какие простые аргументы? Вот, что сделаешь.
А.ОРЕХъ: Не был, не видел, да.
В.УТКИН: Понимаешь, ведь, на самом деле, вышло же 2 песни. Была еще замечательная вторая песня. Кстати, по-своему, я как ленинградовед могу сказать, что песня вообще абсолютно уникальная для Ленинграда. Песня, которую не поет Шнур.
А.ОРЕХъ: Девушка Юля, что ли?
В.УТКИН: Поет девушка Юля, совершенно верно. Такого раньше никогда не было. И, кстати, меня очень умилило, что и в этой песни коллега Дмитрий Быков решил увидеть какой-то общественный смысл.
А.ОРЕХъ: Ну, если это то, о чем я думаю, к сожалению, не можем... Для кого-то к счастью, мы не можем сейчас это воспроизвести.
В.УТКИН: Нет, ну, просто очень многие песни Ленинграда невозможно воспроизвести в эфире.
А.ОРЕХъ: Да. И, кстати, хочется сказать, предыдущий мэр Москвы даже, говорят, препятствовал проникновению этой группы на территорию города какое-то время.
В.УТКИН: Да, совершенно верно.
А.ОРЕХъ: От чего, кстати, цент капал еще жирнее. Потому что когда она, наконец, прорвалась, уже, действительно, встречали как Beatles, да? Прилетел Шнур с матерными песнями, приехал на «Красной стреле» и спел какие-то такие слова, которых в Москве, конечно, до сих пор никто не знал. Это практически как эти вот, да. Ну хорошо. Вот, Василий, в общем, это, конечно, на мой взгляд, история про то, как обыкновенная, далеко не лучшая шнуровская песня ни по стихам, ни по музыке... Ну, хотя да, традиционно ритмичная. Как, в общем, довольно простая, средняя на мой взгляд со всех точек песня, она вдруг приобрела даже, наверное, и ненужную ей актуальность. Достаточно было пропеть просто конкретную мантру в припеве. Ну, Химкинский лес там же как мантра поется?
В.УТКИН: Ну да, как мантра, совершенно верно.
А.ОРЕХъ: Вот.
В.УТКИН: Кстати, Шевчук тоже говорил, что Химкинский лес – это метафора.
А.ОРЕХъ: Метафора. А это и есть метафора, это вообще вся эта история. Ну, я говорю, как с Вишневым садом получилось. То есть, вот, что конкретно было в Химкинском лесе, вот, сейчас спросите...
В.УТКИН: Не правда ли, нечто последовательное в том, что именно эта история воплотилась, привлекла художников или музыкантов.
А.ОРЕХъ: Вот. Художников... Кстати, я просто рекомендую посмотреть клип, можно даже без звука, если вам не нравится песня. Просто посмотреть, потому что там замечательный видеоряд. Там очень талантливый художник.
В.УТКИН: Клип прекрасен, да.
А.ОРЕХъ: Вот, талантливый художник там иллюстрировал. Ну, там разные есть варианты, то есть имел ли он в виду, что это будет для этой конкретной песни, но там просто некоторые его известные картинки еще использованы.
Вот. Просто это, действительно, получилось так же, как в истории с Химкинским лесом, который... Вот, сейчас спроси у 9 из 10 человек, они тебе точно не скажут вообще, в чем там суть. Вот, Химкинский лес – вот, что там было? Что-то какая-то дорога, и вырубают какой-то лес.
В.УТКИН: Скажут: «Видите ли, Юра».
А.ОРЕХъ: «Видите ли, Юра». То есть я, действительно, встречался с людьми, то есть встречал людей, для них было открытием, что это вообще, оказывается, дорога из Москвы в Питер, ну, из Питера в Москву. То есть что там просто его вырубают.
В.УТКИН: Слушай, давай уж изъясняться словами, принятыми в русском роке: «Трасса Е-95», прямо скажем.
А.ОРЕХъ: Ну хорошо, давай так, да. Но вот, что, оказывается, вот именно для этой дороги его рубят. То есть, в принципе, о чем эта история, уже многие забыли. Но сейчас, вот, пошла такая битва. И когда мы с тобой говорили, вот ты вспоминал наш старый разговор, я как раз именно об этом говорил. Что, в общем, есть история, за которую один человек пострадал, его чуть не убили. Других людей там сейчас куда-то в каземат тягают, сожгли, как-никак, кусок этой администрации Химок. То есть там происходят серьезные кровавые события вокруг всего этого.
В.УТКИН: Понимаешь, опять-таки, события. Я, вот, отношусь с очень большим сочувствием к людям, которые решили продемонстрировать свое отношение к событиям, нападениям на администрацию, ну таким, гуманным нападениям, да? Потому что, я думаю, ведь, не случайно, что никто не погиб и никто не получил повреждений, травм. Вот. Но вместе с тем мне кажется совершенно логично, что эти люди попадают в тюрьму.
А.ОРЕХъ: Ну, там вопрос в том, что не эти люди.
В.УТКИН: Слушай, а если этого не случится? Если не случится, то что будет завтра тогда, просто интересно? Люди, которые идут на такую форму протеста, они идут, в частности, и на то, что впоследствии их, скорее всего, посадят.
А.ОРЕХъ: Нет, там речь шла просто о том, что те люди, которые их взяли, они конкретно... Есть очень большие сомнения, что они в этом участвуют.
В.УТКИН: Это правда, это правда. Я немножко не об этом говорю.
А.ОРЕХъ: А те, кто поджигали, конечно, конечно надо хватать. А чего же им? Выдать часы от президента, к которым мы скоро перейдем?
В.УТКИН: Нет, если не произойдет. Вспомни историю с Верой Засулич, например, да? Которая стреляла там в какого-то генерал-губернатора.
А.ОРЕХъ: А потом стала героиней.
В.УТКИН: И ее оправдали при этом, вот, вследствие этого события. Красота же? В конце концов, случилась революция. Очень хорошо.
А.ОРЕХъ: И не менее прекрасная...
В.УТКИН: Ну, не то, что прямо вследствие этого события, но все равно вспоминается.
А.ОРЕХъ: Не менее прекрасная история про тех людей, которые хотели подвзорвать Чубайса и которые были в очередной раз оправданы. Я в этой связи не очень, правда, понимаю, они оправданы, то есть... Ведь, понимаешь, рассматривается же в общественном сознании как то, что они стреляли и взорвали Чубайса, и их за это оправдали.
В.УТКИН: Да.
А.ОРЕХъ: А суд же говорит, что ничего не было, они ничего не взорвали. Они не стреляли, не взрывали, ничего не было.
В.УТКИН: Все не доказано.
А.ОРЕХъ: Так же, как с отравителем Литвиненко, этот самый, который у нас заседает-то... Луговой.
В.УТКИН: Луговой, да.
А.ОРЕХъ: Для меня абсолютная загадка, почему он депутат. Он же не травил Литвиненко.
В.УТКИН: Ну, в том-то и дело, да. В связи с чем он стал депутатом?
А.ОРЕХъ: Он народный герой-то почему? Потому что считается, что он отравил эту сволочь Литвиненко, подсунул. Но он не травил. И он сам всегда говорит: «Я никого не травил». То есть попал в Думу человек, который ничего не сделал.
В.УТКИН: И вследствие этого стал героем. «Не я, у меня-то алиби, понимаешь?» У тебя алиби. У него алиби нет, но он попал.
А.ОРЕХъ: Так же, как страшно популярная Анна Чапман – у меня самое любимое, что она должна быть именно Чапман – которая известна тем, что она провалила задание и ее взяли. Она поэтому страшно популярный персонаж, потому что она наша шпионка. Она провалилась, ее поймали – именно поэтому ее предлагают выбрать в Думу и посадить туда. То есть мы, в общем, живем в таком наборе каких-то мифов, каких-то непонятных историй. А в песни Шнура – я просто хотел закончить – меня, все-таки, смутил один момент. Ну, наверное, не надо было там, все-таки, про Мерс. Хотя, конечно, ну что я буду советовать художнику?
В.УТКИН: Речь идет о том, что за песня. Указание на Нойза просто происходит.
А.ОРЕХъ: Я понимаю, да. Но, все-таки, вот... Потому что, поскольку вот этот образ, ну, лично для меня он как-то связан с какой-то конкретной историей, в которой, между прочим...
В.УТКИН: А, знаешь, меня в песне Нойза и в клипе, в частности, про Баркова, меня покоробило то, что моментально Баркову были пририсованы рога. Меня покоробило это. Каким бы он ни был и что бы там ни произошло в этой ситуации, вот этот прием меня покоробил.
А.ОРЕХъ: Более того, я же и сам фигурировал как наймит Лукойла. Потому что я как-то, вот, в первый или второй день сказал: «Ребят, ну, мы судим, в общем, по фотографиям места происшествия. А фотографии с места ДТП могут быть совершенно фантастически». Я сейчас не хочу рассказывать историю, это, что называется, личное. Могут быть совершенно фантастические фотографии. Вот, меня просто интересовал, как бы, определенный набор доказательств, которые я настаивал, что их нужно искать, искать свидетелей, искать записи, искать это. После этого вынести, действительно, найдя все, после этого сказать. Не то, что говорить «Давайте мы сейчас Баркова». Найдите...
В.УТКИН: Да. После этого ты стал лукойловским наймитом.
А.ОРЕХъ: Да, я сразу стал лукойловским наймитом, потому что, ну, ясно же, что Мерседес...
В.УТКИН: Вот, кому-то везет... Везет тому, кто не убивал Литвиненко. Он становится депутатом. А, вот, тому, кто призывает к торжеству справедливости, правды, кто требует доказать виновность, вот он становится лукойловским наймитом. Понимаешь, Орехъ?
А.ОРЕХъ: Да. Ну и потом я еще раз про это сказал и еще раз стал. Люди сказали: «Вот, видите? Да, он снова доказал то, что он лукойловский наймит. Человек ничего не понял и не осознал». Ну что? «Товарищ Уткин, ваше безразличие к Химкинскому лесу удивительно совпадает с позицией Министерства транспорта», - написал Макс.
В.УТКИН: Удивительно.
А.ОРЕХъ: Вот, кстати, эту смску я предлагаю, Василий, пока номинировать.
В.УТКИН: Ну, согласен.
А.ОРЕХъ: Да, я забыл вам сказать, в блоге мы, правда, написали об этом, что самые трогательные смски...
В.УТКИН: А я считаю, что смска Рустема с началом нового стихотворения.
А.ОРЕХъ: А номер какой?
В.УТКИН: Номер 1016. «Мы на войне, и Шнур стреляет в спину». Это начало эпоса.
А.ОРЕХъ: Да, я думаю... У нас не обязательно должен быть один победитель. Мы можем собрать несколько хороших SMS, и люди, которые их прислали... Ну, в общем, мы найдем возможность как-то вас отблагодарить. Так что мне просто понравилось, что позиция Уткина совпадает с позицией Министерства транспорта. То есть 2 ключевых игрока на поле Химкинского леса определены, я считаю.
(звучит песня «Njet Molotoff»)
А.ОРЕХъ: Ну, другая наша постоянная рубрика – мы определяем кандидатов на воображаемые часы от президента. То есть людей достойных, которые совершили за отчетный период – не вообще, а с прошлой пятницы по эту пятницу – какой-то запоминающийся бескорыстный, однозначно полезный, хороший поступок. Ну, бескорыстный в материальном смысле, потому что, в общем, любой хороший поступок кому-то приносит пользу. Вот. Даже некоторое у нас было такое вот на сайте тоже к вам было обращение. Пишите что-нибудь, пишите. Пишите и продолжайте писать, привыкайте к этому. Но меня что, конечно, порадовало, что пишут? Медведев, который прогнал Лужкова.
В.УТКИН: Медведев подарит сам себе часы, действительно.
А.ОРЕХъ: Лужков, который написал такое храброе, смелое письмо Медведеву. Ну и, в общем, вариации на эту же тему – там про Батурину хи-хи, ха-ха. Но, в принципе, я же писал серьезно. Товарищи, вот, неужели за одну неделю не произошло никакого какого-то события такого? Ну, оно может быть совершенно обычным. Не знаю там, человек перевел старушку через дорогу.
В.УТКИН: Ну, за это, все-таки, ты знаешь, нет.
А.ОРЕХъ: Но, ведь, это и про такое даже не пишут. Упоминали Марадону, который на крыше ЦУМа в пользу детей выбивал мишени, набил там на полмиллиона.
В.УТКИН: Тема.
А.ОРЕХъ: Тема, да. Но он же приехал, как я понимаю, в интересах часовой фирмы, которая, собственно, все это организовала. И я думаю, что Марадона что-нибудь за это получил.
В.УТКИН: Уж, часы, действительно. Часы как-то глупо за это дарить. Или, наоборот, очень осмысленно, что часы за это.
А.ОРЕХъ: Ну, это как арт-проект было бы забавным. Но мне из всех этих историй, никто, кстати, ее не упомянул, но, вот, что хотя бы как-то, приблизительно могло подойти под эту категорию. Я, все-таки, надеюсь, что по итогам хотя бы там... До конца года вряд ли, там много у нас не наберется (программочка-то у нас недавняя), ну, к концу следующего года такой, небольшой сборничек хороших поступков составить. Если там наберется хотя бы с десяток, вот, за полтора года, ну, там, за 15 месяцев с десяток, я был бы очень рад.
Вот, смотрите, замдиректора Ставропольского кафе «Глория» Вячеслав Алешин, который сообщил в четверг милиции о заминированном около вот этого заведения автомобиля. Это в Ставрополе, там до черта было этого тротила. Если б взорвалось, это затмило бы, конечно, и, я думаю, на какой-то момент даже отставку в Москве. Но, вот, он сообщил о том, что какой-то подозрительный автомобиль, где был вот этот мертвый человек с бомбами и проводами. Этому человеку была положена денежная премия городскими властями. Он эту денежную премию сказал, что не примет и отдаст ее в детский дом. Вот. Этого человека зовут Вячеслав Алешин, замдиректора ставропольского кафе «Глория», рядом с которым, собственно, вся эта история и разворачивалась. Я считаю, что раз человек отказывается от денежной премии, то хоть часы-то, по крайней мере, из благодарности он заслужил.
В.УТКИН: Я думаю, что раз так, то и часы ему, вряд ли, нужны. Часы-то дорогие.
А.ОРЕХъ: Нет, ну почему? Часы – это символическая вещь.
В.УТКИН: Символическая. Но ты знаешь, я, вот, тоже думаю, что, вот, во всей этой истории есть какая-то странная натяжка. И, вот, скажи, а зачем нужны премии за такие звонки? Разве это не естественно, если стоит подозрительная машина, которая, как вам кажется, может быть, взорвется (время-то неспокойное), куда-то сообщить. Почему за это должны награждать? Почему за это должны награждать деньгами и премиями? Вот я не понимаю. За это общественный почет, за это уважение, да? Можно там, я не знаю, почетным гражданином города сделать в особо торжественном случае. Ну, это же самое естественное движение. Почему за это нужно платить деньги? Как говорил Атос, почему я должен ждать вознаграждения за то, что я исполняю свой долг человеческий и дворянский?
А.ОРЕХъ: Между прочим, его логика именно такая.
В.УТКИН: Конечно! Я и говорю. Он в этом смысле правильно очень поступил.
А.ОРЕХъ: Поэтому я и предлагаю его премировать именно часами. Скромными часами от президента Дмитрия Анатольевича. Ну или кто там будет на тот момент, когда дело дойдет до премии. Именно по этой самой причине, потому что человек не видит в своем поступке ничего сверхъестественного, что он таким образом.
В.УТКИН: Поступок, безусловно, замечательный. Но мне кажется, что нам пора, все-таки... У нас были и более громкие ситуации, какие-то более серьезные. Вот. Поэтому у меня есть некоторые сомнения в отношении этого случая. У меня есть альтернативное предложение – предложить наградить часами от президента финского патриота Матти Юрву, или его законных наследников, который сочинил песенку «Njet Molotoff».
А.ОРЕХъ: Ну уж этот-то человек чем заслужил?
В.УТКИН: Как чем?
А.ОРЕХъ: Ну, Матти Юрву мы уже точно не наградим, потому что это, я так думаю, что, ну, вряд ли, он с конца 30-х жив до сих пор. А законные наследники-то что ж? Они-то за что пожнут часы?
В.УТКИН: Ну, потому что уж больно песня хорошая. Я думаю, что, кстати, она очень возвращает нас к реалиям российской истории, а за это человек не был награжден никогда. Его и в Финляндии-то не помнят, я тебя уверяю.
А.ОРЕХъ: Да ладно! Нет, он довольно известный. Все-таки, в Финляндии не очень много героев.
В.УТКИН: Талантливых людей?
А.ОРЕХъ: Если не считать Вилле Хаапасало.
В.УТКИН: Да, ну хорошо, я снимаю кандидатуру. Матти Юрву наградим в какую-то неделю.
А.ОРЕХъ: Ну мы его и так каждый день награждаем, каждую неделю проигрывая его трек. Между прочим, цент тоже капает на Российское авторское общество.
В.УТКИН: Узнать бы еще вокалиста нашей стартовой песни.
А.ОРЕХъ: Ну, вот это да. То есть кто автор, ну, по крайней мере, композитор в титрах-то было указано, а, вот, кто поет было бы, действительно, любопытно. Кстати, в Советском Союзе как-то, мне кажется, к этому легко относились. Там не всегда указывали всех артистов. Вот, знаешь эти голливудские фильмы? Там же до самого последнего уборщика все перечислено, там титры идут чуть ли не дольше, чем фильм. А у нас так быстренько, раз-раз.
В.УТКИН: Ты знаешь, я, вот, еще одну кандидатуру выдвигаю. Я бы Кобзону вручил часы. Кобзон очень по-людски себя повел на этой неделе, вот, во всей этой истории с Лужковым. И ему рекомендовали и в партии не делать всего этого. Он сказал, что он свободный человек в свободной стране. Кобзон, конечно, очень противоречивая фигура. И, уж что-что, а ни в качестве материального достатка, ни в качестве чего-либо часы ему не нужны. Но! На мой взгляд, вот, президент... Понимаешь, мы все время ищем достойного человека для президента. А мне кажется, что мы можем еще и с другой стороны зайти. У президента должны быть какие-то свои резоны, кому дарить часы, а кому не дарить. Вот, на мой взгляд, в интересах президента России, причем, не важно как его зовут в данный момент времени, чтобы его граждане, в том числе заметные, все-таки, поступали больше как Кобзон.
А.ОРЕХъ: Ну, по-человечески.
В.УТКИН: По-человечески, да.
А.ОРЕХъ: Вот, Лужков – его друг, он поступил по-дружески, да.
В.УТКИН: Ему есть что терять, понимаешь?
А.ОРЕХъ: Он сразу приехал через час, быстрее даже, все знали.
В.УТКИН: Ни один из депутатов Мосгордумы, например, которых выбирали-то по принципу того, что с ними Лужков ручкался на плакате, да? Висели же в каждом округе соответствующие ручканья. Никто из них почему-то не подал в отставку.
А.ОРЕХъ: Я сейчас представляю, с какой скоростью это все снимается из кабинетов.
В.УТКИН: Да, совершенно верно. Не написал письма. Никто из сподвижников не заявил об этом. Как же так получается? Один Кобзон.
А.ОРЕХъ: Нет, ну эта вообще история с отставкой, хотя мы обещали о ней не говорить, она мне именно в человеческом смысле очень интересна, как моментально, как просто слетелись все, как это самое...
В.УТКИН: Президент, мне кажется, должен мечтать, чтобы его всякие эти окружающие, я извиняюсь за выражение, политические celebrity, все-таки, когда-то поступали так, как этот человек. Тоже такой, совершенно не героический, будничный поступок. Он дружил с Лужковым, и остался ему другом.
А.ОРЕХъ: Ну да. Но с другой стороны, ты же говоришь, что, ну что же теперь, за дружбу нам еще давать и награды?
В.УТКИН: Давай проголосуем. А, мы не успеем уже, да? Ну ладно.
А.ОРЕХъ: Ну, в общем, за дружбу... Понимаешь, точно так же, как за звонок человека, который увидел подозрительный автомобиль, награждать? Вроде бы он поступил естественно. Но если уж мы начнем за дружбу награждать человека, который просто проявил дружеское отношение к товарищу, не бросил его...
В.УТКИН: Нет, я же говорил: мне кажется, здесь другая логика. Это логика того, кого хочет наградить президент. У него таких людей мало.
А.ОРЕХъ: Он должен награждать достойных людей.
В.УТКИН: У него таких людей мало. Но я не настаиваю.
А.ОРЕХъ: Но если бы, ты знаешь, вот, если бы президент наградил Кобзона вот за это, то тогда и сам президент заслужил бы награды.
В.УТКИН: Тогда я согласен, тем более, что Иосифа Давыдовича, я думаю, в ближайшие несколько лет будет где посмотреть в любой момент абсолютно. Давай наградим этого замечательного господина Алешина.
А.ОРЕХъ: Давай мы наградим его. Таким образом у нас уже будет в нашем списке целых 3. Ну а чего? Не так плохо. За 5 программ 3 группы лиц.
В.УТКИН: Поди плохо, да.
А.ОРЕХъ: Поди плохо. Один человек нашел нам финальный матч Чемпионата Европы 1960 года, другие люди посадили самолет в Тайге, тоже нам посадили.
В.УТКИН: В прошлый раз мы не выбрали.
А.ОРЕХъ: В прошлый раз, там пару раз у нас не было. И, вот, сейчас у нас есть человек из кафе.
В.УТКИН: Это не каждую неделю. И, вот, что странно, мы искали же, из кого выбрать.
А.ОРЕХъ: Не находили.
В.УТКИН: Выбрать оказалось не из кого. Героический человек господин Алешин.
А.ОРЕХъ: Я думаю, нам надо стремиться к тому, чтобы каждую неделю находить хотя бы одного героического человека. До следующей недели.
В.УТКИН: Продолжим поиски.