Константин Боровой - Разбор полета - 2020-05-25
25.05.2020
С. Крючков
―
Добрый вечер, здравствуйте! Это «Разбор полета» - программа о людях и решениях, которые они принимают в своей жизни. Проведут ее сегодня (как, впрочем, и всегда по понедельникам) Стас Крючков и Марина Максимова. Сегодня у нас в гостях политик и предприниматель Константин Боровой. Константин Натанович, добрый вечер! Доброго времени суток.
К. Боровой
―
Добрый вечер!
М. Максимова
―
Или у вас добрый день?
К. Боровой
―
У нас день. Солнышко яркое.
С. Крючков
―
Друзья, присоединяйтесь к нашему эфиру и трансляции в YouTube. Там работает чат, и все наши средства связи тоже к вашим услугам. СМС на номер +7-985-970-45-45. Константин Натанович, мы по обыкновению стартуем с вопроса о наиболее сложном жизненным решении. О том, что далось сложно, тяжело, стало определяющим и в дальнейшем отзывается звонким или глухим эхом, и всякий раз возвращает вас к этому событию, к этому моменту. Поделитесь с нами? Было такое? Ведь наверняка.
К. Боровой
―
Да, конечно. Решение заняться политикой - очень серьезное решение. Я перестал быть предпринимателем, освободился от вериг, которые меня сдерживали - от многих компаний, от биржи, у которой был оборот 2 миллиарда долларов в день. Это было, я думаю, самое сложное решение в моей жизни. Но мне неинтересно было заниматься бизнесом. Это слишком просто для меня, понимаете? А политикой было интересно, и я занялся.
С. Крючков
―
В чем больше интереса в политике по сравнению с бизнесом? Потому что свой кайф ведь есть, безусловно, и в этом - в бизнесе, в деньгах.
К. Боровой
―
Бизнес - это очень простое дело. Слишком простое. Если вы помните, первые предприниматели - те самые, в малиновых пиджаках... Иногда успешные предприниматели. Там не требовалась аналитическая работа. Там не требовалось предвидение, не требовалось создавать аналитические группы, исследовательские группы. А в политике всё так перемешано, перепутано, столько факторов, которые влияют. Вот у меня сейчас начался очень интересный проект. Я могу рассказать. Случайно обнаружили данные по поводу Дениса Вороненкова. Всегда считалось, что всё, что было у него на телефоне, пропало, и следствие это говорило.
С. Крючков
―
Напомню: это депутат Госдумы, убитый в Киеве.
К. Боровой
―
Да, в Киеве в 2017 году, 23 марта. И вдруг оказалось, что в интернете, как известно, ничего не пропадает. Там огромное количество информации - необычной информации, страшной информации. И эта работа требует создать целую группу. Маша согласилась дать мне большое интервью - Мария Максакова, жена Дениса. И мы начали расследование. Оказалось, что там активно участвовали ближайшие к Путину люди - Игорь Сечин, Олег Феоктистов. И вот эта исследовательская дорога, по которой мы пошли, вся залита кровью. Причем там были какие-то убийства - знаете, не просто убивают человека. Убивали просто всех свидетелей. Служба безопасности Украины выявила все связи, что привело к этой трагедии. А потом последовательно убивали каждого из свидетелей. Причем убивали какими-то садистскими методами. Это очень интересно. Это такой детектив.
М. Максимова
―
А это исследование получит какой-то выход?
К. Боровой
―
Да. Мы сейчас пишем книгу. Я попросил у Маши Максаковой разрешение. Она дала это разрешение. Эта книга выйдет. Книга в том числе о ее карьере певицы. Там очень интересное сочетание. Она же вдруг занялась политикой. Певица уровня Метрополитен-Опера, уровня Ла Скала - и она вдруг приняла участие в этой ситуации, в этой разборке, не желая того, не желая заниматься политикой. Это у меня второй случай. Похожий случай тоже...
К.Боровой: Решение заняться политикой - очень серьезное решение. Я перестал быть предпринимателем, освободился от вериг
М. Максимова
―
Извините, всё-таки заканчивая первый случай. А публиковать книгу где будете, если не секрет?
К. Боровой
―
Вы знаете, я предложил нескольким российским издательством. Они вроде не возражают, потому что это интересная информация. Предложил одному издательству в Украине. Но главное, что я хотел бы сделать - конечно, быстро перевести ее на английский язык. Это такая потрясающая экзотика для западного читателя, когда выясняется, что конфликт двух группировок внутри российских спецслужб - ФСБ и Федеральной службы по контролю за наркотиками (это Черкесов и Сечин) приводит к цепочке убийств. Но таких, знаете, в стиле итальянской мафии. Одного из главных свидетелей, тоже чекиста, забивают битами насмерть.
С. Крючков
―
Константин Натанович, а каков здесь будет уровень доказательности и уровень допущения?
К. Боровой
―
Знаете, я не расследователь-журналист. Это очень важно. Я хочу, чтобы вы это правильно понимали. У меня есть информация - очень необычная, очень новая. Очень многое - это, конечно, предположения, гипотезы. Потому что, как вы понимаете, первые лица государства прикрывают свои задницы очень хорошо. То есть в любой момент вместо Сечина, Путина, Феоктистова может быть подставлен любой человек. Не знаю, Янукович или сын Януковича. Знаете, когда мы всё это раскручивали, оказалось, что это история о персоналиях. Там человек 50 как минимум, участвующих в этой истории. Служба внутренней безопасности ФСБ. В Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков была создана Черкесовым такая служба внедрения. Черкесовым и вот этим Денисом Вороненковым. Это сотрудники ФСБ - ну, чекисты - которые на доверии участвовали в этих криминальных схемах, очень сложных.
М. Максимова
―
Слушайте, вы рассказываете про какую-то абсолютно гигантскую схему. Не знаю, на то, чтобы провести такое расследование, вам, наверное, понадобилось 10 команд Навального.
К. Боровой
―
Вы знаете, у Навального нет команд. Это известное дело. Ему сливают готовую информацию, он оформляет это в ролики. У меня очень небольшая исследовательская команда. Слава высказал верное предположение: там не будет доказательной базы. Я не ставлю перед собой целью возбуждение уголовного дела против кого бы то ни было. Это история, детективная история.
С. Крючков
―
Константин Натанович, вот смотрите: это история. Но насколько сегодняшним российским обществом, на ваш взгляд, востребована история, не имеющая в себе четкого доказательного материала? То есть публицистика, политический детектив - хорошо. Но ведь публику, заинтересованную в книге, нужно заинтриговать. А тема Вороненкова для рядового российского обывателя, читателя ушла. Конечно, там фигурируют имена, которые вы назвали. Но разве они не фигурируют и так в нашем публичном поле? Их склоняют направо и налево.
К. Боровой
―
Это не моя задача, понимаете? Как говорил Модильяни, я - боль. Я говорю о том, что у меня болит. Меня, честно говоря, не очень интересует, какая будет реакция. Мы тут общались с Браудером. Я понимаю, что совершенно очевидная ситуация с Магницким. Но она не вызвало никакой реакции со стороны, в общем, забитой, униженной публики, граждан России. Это же была абсолютно криминальная ситуация. Вторая история, которую я сейчас оформляю в виде книги - это история Андрея Могилянского, американского гражданина, который помогал пострадавшим в «Норд-Осте» и в Беслане. И ФСБ добилась того, чтобы его осудили в Соединенных Штатах за секс-туризм. Здесь это очень строго - 7 лет тюрьмы. Ему просто отомстили. Понимаете, был период дружбы. Был период, когда просто в день, когда его осудили, Хиллари Клинтон вручала Лаврову кнопку перезагрузки, на которой, если вы помните, было написано «перегрузка». Его судили, он сидел в тюрьме. И сейчас будет книга об этом - о том, как ФСБ фактически управляла действиями ФБР.
К.Боровой: У меня сейчас начался очень интересный проект. Случайно обнаружили данные по поводу Дениса Вороненкова
С. Крючков
―
Константин Натанович, вот вы говорите: «Я говорю о том, что болит». А вот в чате слушатели задают нам вопрос. Собственно, там, где солнышко светит в ваше окно, у вас действительно болит сердце о России? Или сегодня всё немножко иначе? Вот эмоционально как вы воспринимаете эту страну сейчас, в этом 2020 году?
К. Боровой
―
Я только что издал книгу. Она уже вышла. Она вышла на русском языке. Завтра-послезавтра она выходит на английском языке. Я ее долго писал - почти год. Называется «Россия против США». Это история о том, как в 1999 году, за 2 года до 9/11 (кстати, эта история была на «Эхе Москвы», вы можете ее найти) я предупредил директора ФБР о том, что против них готовится террористический акт никому тогда неизвестным Бен Ладеном (я дал это имя), малоизвестной организацией «Аль-Каида»*. Они отнеслись к этому без интереса. Более того, после того, как я уже приезжал сюда, выступал на слушаниях в Конгрессе, мне всё время говорили одно и то же: «Константин, ты зря всех нас пугаешь возрождением империи, этим страшным Путиным. Путин - прекрасный парень, демократ, ученик Собчака. Мы с ним всегда договоримся. Холодная война закончилась». Вот об этом, кстати, книга - о том, как они говорили, что холодная война закончилась, а в России возрождалась империя - страшная, угрожающая всему миру, угрожающая больше, чем Советский Союз. Понимаете, в Советском Союзе эти старцы хоть как-то сдерживали себя. А здесь появляется Дима Рогозин и рассказывает, как он запустит грязную торпеду на Калифорнию. И это считается нормой политической активности.
М. Максимова
―
Но это просто разговоры. Некоторые американские политики тоже делают такие - как бы сказать? примерно - заявления примерно в том же тоне. Просто всерьез это никто не воспринимает.
К. Боровой
―
Это одна из установок пропагандистской кампании, одна из технологий пропагандистской кампании. Последние несколько лет в России я вместе с группой занимался этим. Вот это одна из установок: что да, у нас всё плохо, коррупция - но коррупция везде, и поэтому это нормально. Путин - президент страны, ни много ни мало - говорит о том, что мы все погибнем в ядерном пепле. Главный журналист. Нам говорят: ну что, есть сумасшедшие и на Западе, которые так говорят. Сумасшедших - ведущих политиков на Западе нет. Их не выбирают. Их отсеивают. А в России сумасшедшие пришли к власти и управляют сегодня огромной страной. Управляют так, что становится опасно для всего остального мира.
С. Крючков
―
Сейчас, когда, как вы говорите, все уже более-менее поняли про Путина всё, никто не говорит о том, что он хороший парень, воспринимают его как данность, интерес к этой стране со стороны западных политиков, такой предметный и глубокий, сопоставимый с тем, который можно было, видимо, наблюдать в начале 90-х, на ваш взгляд, остается? Или это всё-таки такая периферийная история для большинства?
К. Боровой
―
Это более чем периферийная история. Она больше никого не интересует. Все знают, все понимают, что через некоторое время придется заниматься гуманитарной помощью, придется решать какие-то проблемы России. Понимаете, ведь в мире у нас с вами 200 государств. И подавляющее большинство из этих государств - 140-150 - это авторитарные режимы. Их не исправишь. Это горбатые, понимаете, тут помочь невозможно.
К.Боровой: Я не расследователь-журналист. У меня есть информация - очень необычная. Очень многое, конечно, гипотезы
С. Крючков
―
Но ядерное оружие есть далеко не у всех из этих 150, пусть авторитарных, государств. Так или иначе, Россия здесь некоторым образом стоит особняком. Ну, Китай, Индия, теперь Пакистан.
К. Боровой
―
Я не думаю, что ядерное оружие - это предмет интереса со стороны Запада. Если говорить откровенно, с прогнозом, это же уже было. Был Советский Союз, который развалился, и ядерное оружие оказалось в Белоруссии, в Украине, в Казахстане, в самой России. И это очень волновало всех на Западе. Но это проблему решили. Я думаю, что все понимают, что России в ближайшее время грозит серьезная дезинтеграция. Просто страна не выживает в этой форме. Но рассчитывают на то, что эту проблему можно будет решить. Хотя при развале Советского Союза часть технологий попали террористическим организациям и террористическим режимам. Иран развивал ядерную программу. Северная Корея продвинулась в ракетной и ядерной технологии.
М. Максимова
―
И она вызывает определенные опасения. Смотрите, я нашла (кстати, у нас в эфире) - в 2012 году вы говорили: «Я бывал в регионах. Народу не нравится нестабильность. Они понимают, что нынешняя власть долго не продержится. Власть слабеет, слабеет на глазах». Это был 2012 год. Вы были неправы.
К. Боровой
―
Да, я был неправ. Более того, скажу, что власть начала предпринимать колоссальные усилия для того, чтобы сбить вот эту волну протестов. Понимаете, там же, в 2012 году.
М. Максимова
―
Вы не ожидали?
К. Боровой
―
Мы об этом кричали. Мы с Валерией Ильиничной кричали о том, что на митинги, на которые пришли 200 тысяч предпринимателей, менеджеров, тех, кто поддерживает демократию, рыночную экономику, пускать националистов, которые будут кричать, что всё хорошо, кроме того, что Россией управляют евреи, пускать коммунистов (даже Удальцова, который собирается расстреливать за частную собственность) - это фактически разрушение оппозиции. Причем там же никаких секретов не было. Эти националисты пришли прямиком от Димы Рогозина.
С. Крючков
―
Сделаем сейчас небольшой перерыв на новости и рекламу на «Эхе», а потом вернемся к этому разговору. Это «Разбор полета». С нами Константин Боровой.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
С. Крючков
―
Мы продолжаем. С нами Константин Боровой. Кстати, сразу после этой программы в 23:00 «Футбольный клуб» с Сергеем Бунтманом, Василием Уткиным и Станиславом Мининым. После полуночи - традиционный «Битловский час» с Владимиром Ильинским. Ну а с 1:00 до 3:00 пополуночи - «Хранитель снов». Оставайтесь на месте! Константин Натанович, прозвучало имя Валерии Ильиничны. Мне кажется, она была столь честна, трогательна и искрометна, что круг людей, находящихся с ней рядом, близко допущенных, не мог быть большим. Вы очевидно были в числе тех, кого она считала другом. 17 мая ей исполнилось бы 70 лет. Каким человеком она остается в вашей памяти? Может быть, вспомните какие-то яркие моменты? Как, собственно, вы познакомились, расскажете?
К.Боровой: Я не ставлю перед собой целью возбуждение уголовного дела против кого бы то ни было. Это история
К. Боровой
―
Лерочка просто пришла ко мне после того, как мы понесли огромные флаги к Белому дому.
С. Крючков
―
В 1991?
К. Боровой
―
Да. Села напротив. Мы так были знакомы. Я общался со многими диссидентами. Это была среда, в которой ее не жаловали. Она села напротив и начала меня тестировать - очень жестко. Потом сказала, что всё подходит. И с тех пор вот 30 лет мы совпадали на 100%. Я сейчас тоже делаю книгу о Лерочке. Там одна глава о том, что 1-2, иногда 3 раза в год мы с ней встречались, и она - или я - кто-то говорил: «Смотри, опять нас только двое». По поводу выборов чекиста президентом России - если вы знаете, все поддержали. Анатолий Александрович Собчак звонил мне, уговаривал, убеждал: «Владимир вовсе не чекист - он разведчик». Борис Абрамович встречался со мной, говорил. Игорь Малашенко от имени Гусинского сообщал мне, что теперь, поскольку я занимаю совершенно непатриотическую позицию, НТВ и «Эхо Москвы» будут для меня закрыты. Я провел пресс-конференцию в Думе в 1999 году, в сентябре, по поводу взрывов домов, которые проводила ФСБ, и так далее. Понимаете, соратники меня не поддержали. А Лерочка сказала: «Конечно, какой чекист во главе России? Это же катастрофа! Это превратится в огромный ГУЛАГ».
С. Крючков
―
Что для нее было главным тестовым вопросом, когда она принимала людей в свой круг или говорила: «Нет, пожалуй, здесь мы не вместе»?
К. Боровой
―
Принципы. Это очень просто. Принципы - самое главное. Для нее идеалом был Вацлав Гавел, для которого принципы были важнее всего. Одному из демократов, известных оппозиционеров она как-то не протянула руку. Сделала такой очень красивый жест - спрятала руку за спину и сказала: «Пока вы не покаетесь, пока не извинитесь за то, что имели отношение к КГБ, я с вами за руку здороваться не буду». Принципы - это был очень важно для Лерочки. Это на самом деле помогало хорошо предсказывать ситуацию, хорошо прогнозировать ситуацию. Потому что принципы - это колея, что ли, основная дорога. Если начинаются разговоры о компромиссах, о каких-то небольших отклонениях от принципов, тут же теряется главный путь, главная дорога, главная цель жизни, движения, политики.
М. Максимова
―
Получается, что вы не сошлись, собственно говоря, и с другой оппозицией. То есть получается, что они не были так верны этим принципам?
К. Боровой
―
Ну почему не сошлись? Мы вместе с Лерочкой принимали участие в создании многих политических партий.
М. Максимова
―
Но потом ваши пути как-то расходились.
К. Боровой
―
«Парнас» - тоже наше, так сказать, детище. Но в тот момент, когда во главе «Парнаса» вдруг появился националист, и «Парнас» начал ориентироваться на националистические ценности, мы разошлись. Это как в Соединенных Штатах.
С. Крючков
―
Извините, а кого вы называете националистом во главе «Парнаса»?
К.Боровой: В мире у нас 200 государств. И подавляющее большинство из них - это авторитарные режимы. Их не исправишь
К. Боровой
―
Я не хочу сейчас устраивать разборок. Вы, наверное, знаете. В списках «Парнаса» в какой-то момент на 2-м месте участвовал радикальный националист. То есть человек, с которым просто здороваться опасно, понимаете? Я не хочу никого обижать и устраивать разборки. Я хочу, знаете, что сказать - очень похожая ситуация здесь, в Соединенных Штатах. Здесь есть две партии - Демократическая и Республиканская. Демократическая партия начала испытывать некоторые трудности где-то 5 лет назад. И она решила попробовать немного популизма. И возникла такая концепция, идея, лозунг - «немного социализма Соединенным Штатам не повредит». С этой идеей выдвинулся Берни Сандерс - в общем, марксист. И начал объяснять, что хочет социализм в Соединенных Штатах. «Но не такой, как в Советском Союзе, с ГУЛАГами, а такой, как в Швеции», говорил он. Прошло несколько лет. Сейчас от Демократической партии выступают 3 кандидата, которые называют себя социалистами. Понимаете, трагедия Демократической партии состоит в том, что Берни Сандерса, и вообще социалистические идеи поддерживают 40% демократов, сторонников Демократической партии. 40%!
М. Максимова
―
Что очень много.
К. Боровой
―
Это очень много! Это, грубо говоря, 20% граждан, голосующих в Соединенных Штатах. И это очень опасно. Это популизм. Понимаете, есть еще одна сторона - это опасно для самой Демократической партии. Вот это противостояние республиканцев и демократов - полезная для Соединенных Штатов дискуссия, конкуренция. А если Демократическая партия (а всё движется к этому) потеряет влияние, потеряет весь Конгресс, потеряет власть, это будет плохо для Соединенных Штатов.
М. Максимова
―
Но это на еще один президентский срок. Потом опять будет шанс.
С. Крючков
―
Чтобы увидеть и разочаровался. А в чем принципиальная опасность социализма? Просто многие скажут: «Ну, социализм - и социализм. Посмотрим, испытаем на себе». Вот мы здесь 70 с лишним лет испытывали - и вроде как не повымерли все.
К. Боровой
―
Вы знаете, во-первых, повымерли. Всё-таки, по оценкам, от 60 до 100 миллионов граждан - стоимость этого социализма. Это во-первых. Знаете, был очень старый советский анекдот: кто придумал коммунизм - ученые или политики? Ответ такой: политики. Ученые сначала бы попробовали на животных. Если вам еще не всё ясно с ГУЛАГами, с социализмом. Ведь важно же не только то, что было в Советском Союзе. Социалистическая идея была широко распространена. Многие страны попробовали ее, и это кончилось очень печально.
С. Крючков
―
Но другие скажут, что в Китае до сих пор не кончилась. Что-то они там пытаются строить, пыхтят - и неплохо пыхтят, собственно.
К. Боровой
―
Понимаете, анализ ситуации в Китае приводит к выводу, что Китай находится перед очень опасными глобальными переменами, которые не могут не произойти в связи с тем, что возникло противоречие между политическим устройством и экономическим устройством.
М. Максимова
―
Это из-за covid?
К. Боровой
―
Нет, почему?
С. Крючков
―
Ситуация сопоставима с тем, что было в Советском Союзе с началом перестройки, когда уже были запущены какие-то экономические механизмы, а вот эта политическая составляющая уже очевидно была неудовлетворительна (мягко сказать)?
К.Боровой: Новодворская начала меня тестировать - очень жестко. Сказала, что всё подходит. И 30 лет мы совпадали на 100%
К. Боровой
―
Но это же была борьба - еще при Горбачеве. Борьба очень серьезная. Группа, которую возглавлял Крючков, председатель КГБ, противостояла Горбачеву. Причем, если... А, вы молодой, вы не помните. Там же была политическая программа и очень серьезные действия. Комитетом государственной безопасности создавалась партия ЛДСС (нынешняя ЛДПР). Создавалась общество «Память» - националистическое, антисемитское. Еще несколько проектов, которые в свое время были очень сильными, звучали. Сейчас они, в общем, заглохли. Это была политическая активность Крючкова. Эксперты ФСБ (тогда КГБ) пытались вырулить эту ситуацию на некий переходный процесс. Ну, почитайте мою книгу.
С. Крючков
―
Обязательно почитаю. Какие-то сопоставимые телодвижения в Китае (потому что мы мало знаем о том, что там происходит на самом деле), на ваш взгляд, существуют? Эти два процесса сопоставимы? То есть можно что-то подобное сейчас наблюдать там? Вы говорите: Китай стоит на пороге перемен.
К. Боровой
―
Понимаете, той самой скрепой, сдерживающим фактором в Китае являются традиционные ценности, которые действительно есть, которым тысячи лет. Конфуцианство - столетия. Они помогают удерживаться у власти Коммунистической партии. Они помогают удерживаться у власти этим самым старичкам. Ну, и не старичкам тоже. Но противоречие постоянно растет. Оно постоянно нарастает и кончится, видимо, взрывом.
М. Максимова
―
В 2019 году вы тоже говорили, что нашей власти недолго осталось. Поэтому посмотрим, что будет с Китаем. У меня вопрос такой, потому что и наши слушатели спрашивают, откуда у вас такое яркое солнышко за окном.
К. Боровой
―
В Калифорнии?
М. Максимова
―
В Калифорнии, да. Как вы туда попали, расскажите.
К. Боровой
―
Я просто поехал отдохнуть. И мне вдогонку начали сообщать, что та слежка, которая была за мной - это очень опасно. И желательно, чтобы я какое-то время не возвращался. Такая ситуация у меня была в 2014 году, когда в декабре началась слежка. У меня остались связи с экспертами, так сказать, по безопасности. У нас же на бирже была огромная команда. И они мне тогда сказали: «Смывайся быстрее, очень опасно». Я улетел. А в феврале убили Борю. И когда я вернулся, когда мне уже разрешили вернуться, мне сказали: «Либо ты был дублером у Немцова, либо Немцов был дублером у тебя». Вот в этот раз, когда началась слежка и были признаки того, что всё опасно, я не стал...
М. Максимова
―
Вы же уже ушли из политики.
К. Боровой
―
Вы знаете, во-первых, я оставался председателем партии. Во-вторых, эта формула... Боря Немцов ушел из политики. Он не обладал никаким влиянием.
С. Крючков
―
Нет, но он же к тому времени был депутатом Ярославской думы.
К. Боровой
―
Как ни печально, Немцова убили не потому, что он был очень активен в политике, в протестах. К тому времени им удалось ослабить протестное движение. Его убили по другим причинам. Нужно было освободить место лидера оппозиции. Освободить для известного вам персонажа, который к оппозиции не имел никакого отношения и не был оппозицией, а был, так же, как Жириновский, Васильев, ставленником спецслужб, которого они продвигали. Понимаете, когда в Москве появился плакат (это еще 2012, что ли, год), никто не знал, кто такой Навальный. На плакате было написано «Лидер оппозиции Навальный и другие». «Другие» - это Михаил Ходорковский, Гарри Каспаров, Касьянов, Немцов. Это была такая программа негативного продвижения. Всем нам с вами рассказывали, какой он опасный, этот Навальный.
С. Крючков
―
По поводу того, что Навальный - проект, мы здесь, согласитесь, опять же, исходим из некоего публицистического допущения. Или здесь есть какая-то доказательность с вашей стороны? Потому что мы называем вещи вот так.
К. Боровой
―
Юрист, который долго работал с Навальным, потом вышел, провел пресс-конференцию, дал интервью и рассказал, что никакой расследовательской группы нет. Что информация сливается прямо из ФСБ. Назвал человека, который финансирует этот проект - ближайшего сподвижника Путина. Понимаете, получить от Навального расписку... Или, как раньше было - знаете, в 90-х годах КГБ очень боролся с молодыми демократами стран Балтии. И они публиковали. То есть КГБ обвинял в сотрудничестве с КГБ молодых политиков, и они публиковали эти соглашения (я забыл, как они назывались) - обязательства сотрудничать с КГБ. Они таким образом дискредитировали очень многих, кстати говоря, молодых политиков стран Балтии.
К.Боровой: Немцова убили не потому, что он был очень активен в политике, в протестах. Его убили по другим причинам
М. Максимова
―
А заявления одного юриста достаточно для того, чтобы быть абсолютно, на 146%, уверенным?
К. Боровой
―
Вы знаете, я уверен на 100%. Я несколько лет исследую очень важный элемент пропагандистской кампании. Я знаю, что снять ролик с квадрокоптера над резиденцией президента и премьер-министра может только служба ФСО - Федеральная служба охраны. Никакой Навальный. У нас есть закон, который обязывает Федеральную службу охраны сбивать такие летательные аппараты. Во всяком случае, когда эта информация появляется в прессе, если она считается опасной, то это вопрос суда - наказывать тех, кто такое размещает. Но этих доказательств очень много. Я не очень понимаю, зачем они вам нужны. Эксперт говорит о том, что это так. Поверьте мне, есть несколько человек...
М. Максимова
―
Вот наши слушатели вам не верят.
К. Боровой
―
И не надо верить! Очень хорошо.
М. Максимова
―
Но вы сейчас не для нас это рассказываете. Хотя и для нас в том числе.
К. Боровой
―
Есть люди, которые верят Коммунистической партии. Если люди, которые верят, что Жирик и КПРФ - это оппозиция.
С. Крючков
―
Константин Натанович, почему сотрудничество со спецслужбами, даже гипотетическое - это пятно? На ваш взгляд. Ну, человек принял. Но если у него есть суперцель, и эта суперцель, позиционируемая им - это захват власти... Как у любого политика - борьба за власть ненасильственным путем, путем политического действия. То почему бы он не мог использовать в этой своей борьбе добытые подобным образом материалы?
К. Боровой
―
Вы знаете, я тоже использую подобным образом добытые материалы. Правда, у спецслужб других государств. Так получилось. Но у меня ясная цель. Я председатель Партии западного выбора. Я формулирую эту цель. Вы можете мне сказать, какие политические цели у Навального и его группы?
С. Крючков
―
Это не наша задача. Пусть Навальный сам за себя отвечает.
К. Боровой
―
Я вам скажу. Нет никаких политических целей. Политическая цель дискредитировать Мишустина или дискредитировать Медведева - это борьба спецслужб. Это выполнение заказа этих самых спецслужб. Так что использовать спецслужбы для того, чтобы выполнять их заказы - это не политическая цель.
С. Крючков
―
Когда вы говорите о том, что у вас еще в 1999 году была информация об 11 сентября, о том, что некая организация «Аль-Каида»*, тогда никому неизвестная, будет принимать там участие, вы можете сейчас, спустя более чем 20 лет, сказать, кто был тогда вашими источниками? В бытность депутатом - я понимаю, что подходил к концу ваш депутатский срок, правильно? Речь идет об этом периоде?
К. Боровой
―
Я написал об этом книгу - очень подробно, как появились эти сотрудники спецслужб, которые не хотели участвовать во взрывах домов. Которых заставляли. И они мне слили эту информацию. То есть они готовы были, более того, выступить на пресс-конференции. Согласитесь, это не одно и то же - получить видеоролик, пролетая над резиденцией Медведева, и пригласить на пресс-конференцию сотрудников российских спецслужб, которые готовы были дать информацию. Кстати говоря, оба убиты. Так что всё написано в книге, в деталях. Если вы не поленитесь, там, по-моему, ebook, электронная книга, стоит просто несколько долларов. Поэтому, если не поленитесь, всё и прочтете.
С. Крючков
―
Кстати, по поводу западного выбора. Вы говорите, что вы возглавляете партию. В России она, конечно, как и многие другие партии, не зарегистрирована. Но тут президент на днях сказал (вернее, как на днях - на днях эту информацию опубликовали, а интервью он давал «Интерфаксу» еще чуть ли не в сентябре, насколько я помню) о том, что Россия - отдельная цивилизация. Вы, очевидно, по своему мировоззрению западник. Может быть, проект западного выбора для нашей страны и впрямь тупиковый, коль скоро он не восприемлется многими?
К.Боровой: Снять ролик с квадрокоптера над резиденцией президента и премьера может только ФСО. Никакой Навальный
К. Боровой
―
Вы знаете, даже в самые демократические времена этот проект воспринимался, скажем так, с осторожностью. Когда я, как президент крупнейшей биржи, в общем, лидер российских предпринимателей, настаивал, чтобы аукционы не были залоговыми, чтобы это были открытые аукционы, как в странах Балтии, чтобы были допущены западные компании, со мной спорили традиционными аргументами: что это продажа России, превращение России в сырьевой придаток, что мы потеряем суверенность, независимость. Вот сейчас мы потеряли суверенность, независимость, стали сырьевым придатком - благодаря тому самому выбору, который выразился в залоговых аукционах, в создании компаний, в которых руководители - это чекисты, в создании криминальной структуры. Вместо этих бандитов, с которыми, в общем, можно было договориться деньгами, пришли чекистов, с которыми договориться нельзя. Значит, всё, что вы знаете по этому поводу: если ты не соглашаешься, с тобой начинает бороться государство. Тебя сажают в тюрьму - и сразу в пресс-хату. От тебя получают всё, что хотят, как это было с Гусинским. По-моему, Володя был первым, на ком это попробовали. И он подписал все отказы - от НТВ, от «Эха Москвы». Ну и дальше Магницкий. Кто-то выдерживает, кто-то борется.
М. Максимова
―
Хорошо, а западный выбор, если бы его сделали, или если его сделают - к чему он приведет? К тому, что Россия станет самостоятельной и независимой?
К. Боровой
―
Этот выбор приведет к тому, к чему привел выбор стран Балтии - Эстонии, Латвии, Литвы. У Эстонии свободно конвертируемая валюта. Это чуть-чуть больше, чем рубль.
М. Максимова
―
Но всё-таки разные страны.
К. Боровой
―
Вы имеете в виду размер?
М. Максимова
―
Нет, не только.
С. Крючков
―
Да в том числе и периферийные регионы, мусульманские республики. Мы же чисто географически ориентированы не только на Запад. Да и ментально здесь во многом есть корни, которые отсылают нас в ином направлении.
К. Боровой
―
Слава, аргументов против нормальной жизни можно придумать очень много. В русской традиции бить жену. «Бьет - значит, любит». Но не все женщины согласятся с вами.
М. Максимова
―
Почему в российской традиции? Мне кажется, что в средневековой традиции это было везде. И в Европе точно так же были. И в Штатах.
К. Боровой
―
«Бьет - значит, любит» - это русская сентенция.
М. Максимова
―
Ну, поговорки, да. Но сейчас с этим борются, поднимают эту тему. И в России.
К. Боровой
―
Я пытался поднимать эту тему еще в конце 90-х. Мы создавали организации по защите прав женщин. Пытались судить тех, кто занимается сексуальными домогательствами и насилием. При этом судьи говорили: «Всё хорошо, мы вас очень уважаем, но мы не понимаем, в чем вы обвиняете этого человека. Ну, побил жену. Ну, изнасиловал».
М. Максимова
―
Но времена меняются - в какой-то степени. К сожалению, увы, у нас закончилось время. Хотя есть еще много вопросов, которые хотелось бы обсудить, и поговорить. Но что поделаешь? Спасибо большое! У нас был Константин Боровой, политик, предприниматель. В студии была Марина Максимова и Стас Крючков.
С. Крючков
―
Спасибо вам большое, до свидания!*
деятельность организации запрещена на территории России