Вадим Кумин - Разбор полета - 2018-09-03
03.09.2018
С. Крючков: 21
―
04. Дорогие друзья, это «Разбор полета». В гостях у нас сегодня политик Вадим Кумин, проведут передачу Стас Крючков и Алексей Нарышкин. Вадим Валентинович, добрый вечер!
В. Кумин
―
Добрый вечер!
С. Крючков
―
Идёт трансляция в Ютюбе. Вы нас можете не только слушать, но и смотреть на основном канале «Эха Москвы», и присоединяться, используя для этого традиционные средства связи: наш SMS-приемник +7-985-970-45-45, форму на сайте echo.msk.ru для вопросов нашему гостю и чат Ютюба. Мы традиционно начинаем с вопроса о самом сложном жизненном решении. Это вопрос этой программы. Наверняка у вас такое бывало, признайтесь.
В. Кумин
―
Сложное жизненное решение?
С. Крючков
―
Да, которое пришлось принять, может быть, радикально переформатировав течение всей жизни — карьеры, отношений с людьми и так далее.
В. Кумин
―
Ну, из самых последних, крайних таких решений — это решение баллотироваться в мэры Москвы. На самом деле это очень сложное решение для меня, потому что я в какой-то момент для себя решил, что, наверное, публичная политика — это не моё. И я рад, что судьба заставила меня изменить отношение к этому. Вы знаете, такая гонка, как идёт сейчас — это очень сильная встряска. Это полный выход из зоны комфорта. Я думаю, каждому знакомо состояние, когда ты уже пребываешь в состоянии внутреннего комфорта, согласия с самим собой по ряду жизненных вопросов. Всё-таки уже 45 лет — казалось бы, нужно немножко остепеняться. А тут вдруг такая встряска, которая была довольно неожиданной. Поэтому когда это случилось, я, честно говоря, испытал состояние полного выхода из внутреннего комфорта и, как студент-первокурсник, всё заново. Вот это очень важный момент, можно сказать, переломный в жизни, который мне очень и очень, я считаю, на пользу.
А. Нарышкин
―
Ну, студент-первокурсник... Все мы учились на первом курсе — это драйв, это адреналин. Но вы говорите, что решение баллотироваться было сложным. А какие издержки вы видели для себя тогда и видите сейчас? В чём, собственно, сложности? В чём риск?
В. Кумин
―
Риск колоссальный. Риск в том, что я не смогу соответствовать высокому званию кандидата от Компартии. Риск в том, что будет слабый результат — это серьёзный риск. Что я не смогу убедить, не смогу донести свою позицию. Что людям, которые мне сейчас уже верят (и их много), я покажусь чужим, неправильным, не тем, что им нужно сегодня. Честно говоря, я волновался, когда шёл. Во-первых, была сложная внутрипартийная ситуация. Она характеризовалась тем, что вообще были разные подходы к этим выбором. Выборы сами по себе неоднозначные — я бы даже сказал, спорные выборы сейчас идут. Поэтому и в партии были серьезные дискуссии. Это первое. А второе — был Чемпионат мира. Было весело, был праздник. Казалось, что Москва — лучший город в мире. И в этом смысле что сказать избирателям, когда все празднуют, когда все радуются, переполнены чувствами? Это тоже было такое сложное испытание. Имею ли я право в такой момент всё-таки взглянуть на другую сторону, на изнанку ситуации? И вы знаете, по мере того как кампания развивалась, у меня приходила уверенность в том, что я делаю правильно. Что оба решения — и пойти на выборы, пойти в жесткой оппозиции к нынешней власти, и внутрипартийное решение о том, чтобы участвовать в этих выборах — это всё оказалось очень правильным.
А. Нарышкин
―
Если позволите, про издержки всё равно не понимаю. Не оправдать доверие избирателей, верхушки Компартии... Но если 10 сентября вы оказываетесь на 2-м месте... Может быть, вы окажетесь на 1-м, но вот вы оказываетесь на 2-м — что дальше происходит с Куминым? Он приходит на какое-то партийное собрание, в него начинают кидать камни, вам приходится уезжать куда-то в скит, скрываться от каких-то своих ненавистников?
В. Кумин
―
Нет, я прихожу на партийное собрание и говорю очень правильные вещи, которых все давно ждут: «Спасибо, товарищи, я очень горд. Давайте будем меняться!». Вот 2 мои фразы, моих мессиджа, которые я скажу на партийном собрании.
С. Крючков
―
Вы приходите на партийное собрание уже как член партии или по-прежнему соратник? Вы же не член КПРФ, насколько я знаю.
В. Кумин
―
Я приду туда как не-член КПРФ. Я для себя не принял решения относительно вступления в партию. Это очень сложный вопрос: что правильнее и что нужнее для партии. Я приду на собрание как гость, но скажу как человек, который честно отработал кампанию и честно может смотреть в глаза однопартийцев. Я скажу: «Давайте, ребята, меняться!» Вот очень важный, очень серьёзный мессидж, который сразу после выборов будет дан парторганизации.
С. Крючков
―
Вы сейчас интересно говорите. То есть если Вадим Кумин продует, окажется на 2-м месте, то Вадим Кумин как будто бы будет перекладывать ответственность за проигрыш на всех? Это будет не только ваша проблема, а всеобщая. Давайте мы опустим глаза, потому что это мы вместе проиграли.
В. Кумин
―
Нет, я готов взять ответственность на себя, если мы получим плохой результат. Но я считаю, что если мы укрепим свои позиции по сравнению с прошлыми выборами (а я надеюсь, что мы значительно укрепим позиции), то тогда впору сказать: «Нет, ребята, давайте вместе смотреть, что нам надо поменять, чтобы ещё усилится, быть ещё сильнее».
А. Нарышкин
―
А плохой результат для вас — это сколько?
В.Кумин: В какой-то момент решил, что публичная политика — не моё. Я рад, что судьба заставила меня изменить отношение
В. Кумин
―
Есть задача минимум и максимум. Задача-максимум на 9-е число — это 2-й тур. Задача-минимум на 9-е число — укрепление позиции партии по сравнению с тем, что мы имели на предыдущих выборах; на целом ряде предыдущих выборов, включая президентские.
С. Крючков
―
Если говорить о президентских выборах и их результатах, не целесообразнее ли, не логичнее было бы, будучи командным игроком, развивать успех Грудинина, который он там продемонстрировал?
В. Кумин
―
Я, во-первых, скажу, что это вопрос к Грудинину Павлу Николаевичу. Но я скажу и свое мнение. Мне кажется, что сейчас политическая пауза для Грудинина — это верх политической мудрости. Нельзя после выборов, которые сложились очень тяжело, сложно, но вместе с тем удачно и перспективно для Павла Николаевича — однозначно перспективно, сразу принимать участие в следующих выборах. Это называлось бы... Знаете, есть слово «мельчить». Это называлось бы ненужной суетой. Выдержка — это обратная сторона стремительности. На президентских выборах сделан большой задел по фигуре Павла Николаевича Грудинина. Здесь все поработали: и он, и партия. Это была сложная кампания, тяжёлая компания, но которая дала позитивный результат вперёд. После этого сразу участвовать в следующей кампании, тем более, что уж там говорить, кампании с краплеными картами — это значит заранее обрекать себя на возможное поражение или ненужные инсинуации со стороны власти, конкурентов и так далее. Мне кажется, что Павел Николаевич имеет очень большую, серьёзную перспективу. Как политическую, так и бизнес-перспективу. Насколько я знаю, он для себя не решил, в какой плоскости он будет продолжать работать. Но в любом случае позитивная пауза — это очень хорошо. Поэтому что касается Павла Николаевича, не участвовать — это оптимальное решение. Повторяю: карты крапленые. Вот этот муниципальный барьер — не для политиков такого уровня, как Павел Николаевич.
С. Крючков
―
В ситуации игры с краплеными картами самим нужно играть с открытыми картами, демонстрировать честную игру? Или тоже можно заниматься своего рода мухлежом?
В. Кумин
―
Ну, понимаете, краплёные карты — это задано на федеральном уровне. Это такая игра, которая нам дана в части совершенно топорного законодательства, принятого несколько лет назад. Мы сейчас пожинаем все плоды. Поэтому здесь вопрос такой: играть или не играть. Быть или не быть? — вот в чём вопрос. Принято решение играть — играем. Но играть надо честно. И я в этом смысле, может быть, пошел против совести. Я никогда ни с кем не судился. Я сегодня первый раз торжественно был в Мосгорсуде — дай Бог, последний. Я никогда не позволял себе судебных разбирательств с кем бы то ни было в частном порядке. Я вынужден был себя преодолеть и подать иск против Собянина только потому что это невозможно терпеть. Было бы нечестно, если бы мы мы молчали. Тут нужно просто выступить за всех вместе и сказать, что это нетерпимо в городе Москве.
А. Нарышкин
―
А что за иск, поясните?
В. Кумин
―
Я подал иск в Московский городской суд по поводу того, что Сергей Собянин как действующий мэр злоупотребляет положением мэра в части освещения своей компании.
А. Нарышкин
―
Слишком много Собянина.
В. Кумин
―
Да, 1 к 10. Вариант: 10 Сергеев Собяниных на 1 Вадима Кумина. Мы представили полную выкладку медиалогии — это такой замерщик всех средств массовой информации, которым пользуются все СМИ. И там видно: 10 к 1. 8 тысяч — Собянин, 800 — Дегтярёв, который тоже «другая нога» партии власти. Дальше — спойлер Свиридов, и только дальше Кумин вместе со строителем Балакиным. Вот такая вот ситуация.
А. Нарышкин
―
Балакин настоящий? В смысле, он не «нога», не «рука», не какая-то еще пятая точка?
В. Кумин
―
Нет, он просто строитель. Я не знаю, что он делает на этих выборах. Я его приветствую, конечно, но это совершенно непонятная ситуация. Наверное, примерно как тот же Бабурин был на президентских выборах. Что он там делал, никто до конца не понял. Или Сурайкин... Вот Балакин преследует какие-то свои интересы — дай Бог ему здоровья. Я просто говорю, что 1 к 10. И это невозможно замолчать. Понимаете, если мы сейчас смолчим, любой, прошу прощения, бурундук где-нибудь на своей бурундучьей территории будет вытворять такое же. Будет 1 к 100, или еще привяжет батарею конкурентов по выборам. Это просто неприемлемые вещи в столице нашей страны!
А. Нарышкин
―
Послушайте, Собянин не какой-то мелкий бурундучок из региона. Собянин — крупная фигура, работавшая в правительстве, в Администрации президента. Судиться с Собяниным, выиграть у него — это утопия.
В. Кумин
―
Оно сегодня показало. Сначала суд оставил иск без движения. Он попросил нас представить доказательства либо в виде оригиналов 11 газет (газет мэрии, префектурных газет, окружных газет, оригиналы которых мы должны были представить за сутки), либо — внимание! - нотариальные копии каждой страницы с сайта. Всего 1200 страниц. Стоимость нотариальных мероприятий — 600 тысяч рублей за сутки. Нужно сидеть и штамповать 1200 страниц.
С. Крючков
―
Ну разве для кандидата в мэры Москвы это неподъемная сумма?
В.Кумин: Я готов взять ответственность на себя, если мы получим плохой результат
В. Кумин
―
Ну, во-первых, 600 тысяч — достаточно серьезная сумма, а во-вторых, просто время. Чтобы просто сделать нотариальные действия с 1200 страницами, просто физически нужно 8-10 часов времени. Что, собственно говоря, и произошло. Мы еле-еле успели, но нам пришлось в 4 раза сократить доказательную базу. Мы просто физически не успели это сделать за сутки. А дальше — сегодня состоялось рассмотрение по существу. Блистал господин Барщевский, который защищал интересы мэра Собянина. Конечно, судья постановил отвергнуть наш иск в полном объеме. Они победили. И аргументы победы были такие: когда Марк Захаров говорит «Я за Собянина», это не агитация — это «информирование общественности». Или когда Наталья Водянова говорит «Я за Собянина» прямо там, на странице. Они говорят, что если учредитель — префектура, это не значит, что они командуют политикой издания. Хотя 100% акций принадлежит Роскомимуществу. То есть, знаете, юристы, адвокаты на то и есть, чтобы на белое говорить «чёрное» а на чёрное - «белое». И главное в ситуации: я не завидую судье, потому что это, знаете, всё равно что на 93-й минуте матча назначить пенальти в ворота хозяев поля — чтобы сегодня снять с выборов мэра Собянина. Конечно, судье сложно принять решение о назначении такого пенальти. Это совершенно оправданная позиция — наверное, она нервничает. Хозяева-то кто здесь? Кто здесь на своём поле играет? Конечно Сергей Собянин! Я прогнозировал такой вариант. Я просто хотел, чтобы это стало общеизвестно, чтобы мы всё-таки показали, что 1 к 10, что бы ни говорили. И все страницы газет, которые напрямую субсидируются властью (их метод содержания — это субсидия, это бесплатные газеты), по 8-10 полос из 16...
А. Нарышкин
―
Это те самые газеты, которые многие из нас достают из почтового ящика и закидывают в картонную коробку.
В. Кумин
―
Да, но таких газет на всякий случай по 500 тысяч на каждый округ. Вот посчитаем их объем.
С. Крючков
―
Не берегут леса у нас.
В. Кумин
―
И всё это субсидируется прямой субсидией за счет средств городского бюджета. Поэтому здесь мы должны были это всё показать. Пенальти, конечно, не назначили, но это было достаточно поучительно. Я бы даже сказал, очень даже весело, занимательно — когда нас пытались дружески похлопать по плечу и сказать: «Ребята, ну что вы, ну как тут можно?». Мы, конечно, с этим не соглашались и не будем соглашаться. Завтра мы получим на руки постановление суда — и сразу в Верховный Суд. В четверг-пятницу будет заседание в Верховном Суде. В любом случае, дорогие друзья, мы обязаны сказать свое слово: что мы это не приемлем ни в каком виде. Всё-таки у нас столица, и не надо после драки... На прошлых выборах был пример, когда Алексей Навальный подал иски относительно этого всего после выборов. Не надо после драки — надо в момент! Я считаю, что это правильно, потому что идет драка, все машут кулаками. Произошла поляризация: власть борется с Компартией, Компартия борется с властью. Ничего такого непонятного здесь нет. Всем всё ясно, понятно, поэтому идём вперёд, подаем иск. Это должно стать общеизвестным. Конечно, люди, которые присутствовали на заседании суда... Усмешки, глаза, которые «всё понимают», «Ну, наша жизнь есть жизнь». Повторяю: если мы будем молчать, это будет всё хуже и хуже. Раз от раза будет всё хуже и хуже. Молчать нельзя! Это принципиальная позиция.
С. Крючков
―
Понятно, вы говорите что сделали это, потому что нельзя не быть честным. Будучи честным, нужно признать, что игра идёт краплеными картами. Хорошо: будучи честными, давайте признаемся в том, что коммунисты, с которыми вы солидарны, отчасти исповедуют сталинистские взгляды. Вадим Кумин — сталинист?
В. Кумин
―
У меня с этим связана сложная судьба. У меня репрессирован прадед.
А. Нарышкин
―
Мы были шокированы вашим рассказом. Можете повторить?
В. Кумин
―
Репрессирован прадед. Он был врачом-ветеринаром и в 1936 году был обвинен в том, что несколько коров умерло, и что это было сделано по заказу, там, английской разведки. В общем, репрессирован без права переписки, и больше мы его не видели. Где-то он там погиб или был расстрелян — это осталось покрыто мраком. Поэтому что касается сталинизма, здесь вопрос накладывается на мои личные обстоятельства. Но с другой стороны, другие мои родственники очень преуспели, поднялись по карьерной лестнице, получили очень хорошее соответствующее образование — специальное образование. В основном они все у меня врачи. Дедушка получил образование по профсоюзной линии. То есть они все — плоть от плоти советской страны со всеми плюсами и минусами.
А. Нарышкин
―
Спасибо Сталину за это, получается?
В. Кумин
―
Нет, я просто скажу, что есть и такие примеры, и такие. Поэтому что касается Сталина — на знамени (тем более в московские мэры) у нас Сталина нет.
А. Нарышкин
―
Всё-таки ответьте на вопрос Стаса: вы сталинист или нет?
В. Кумин
―
Я не сталинист.
С. Крючков
―
Но тем не менее, идеологическую платформу коммунистов безусловно разделяете?
В. Кумин
―
Разделяю. Но в Компартии есть гораздо большие сталинисты, чем я. Я признаю плюсы, совершенно очевидные, которые были при Сталине. И, конечно, перегибы, которые серьезным образом повлияли на отношение многих людей к тому периоду, когда руководителем страны был Сталин.
А. Нарышкин
―
Вас так послушать, ваш дедушка, который был расстрелян — это как будто бы такая необходимая жертва. Ну да, минус один родственник, зато остальные выросли достойными людьми: хорошие семьи, образование...
В. Кумин
―
Да нет, не минус один. Это трагедия семьи. Но таких трагедий у нас раз через раз. Вы знаете, со Сталиным сложная ситуация. И я могу сказать, что это, наверное, не предмет, чтобы прямо сейчас, в студии «Эха Москвы» взять и принять окончательное решение о моём отношении. Мне кажется, это не предмет этой кампании. Одно я могу сказать: я с уважением отношусь к чувствам тех людей, которые пострадали при той власти. И как видите, моя семья тоже не исключение.
А. Нарышкин
―
Вы как будто говорите, что сталинизм ваших избирателей в Москве не интересует. А вам не кажется, что наоборот, именно то, что у человека находится в голове — например, отношение к религии, к каким-то общечеловеческим вопросом, не знаю, к абортам, к тому же советскому периоду — вот это важно для людей, а не видение развития города, транспорта, надо ли строить новый парк «Зарядье», сколько там будет навесных мостов?
В. Кумин
―
Я могу сразу сказать, что моё отношение к советскому режиму сугубо положительное. Я советский человек со всеми плюсами и минусами. Я вырос в СССР. Я плоть от плоти — советский человек. Поэтому всё, что касается советского периода, у меня в целом вызывает позитивные эмоции. И эта моя позиция не изменяется уже на протяжении многих лет.
А. Нарышкин
―
Вы скучаете по Советскому Союзу?
В. Кумин
―
Я скучаю по Советскому Союзу и считаю, что мы очень много потеряли.
В.Кумин: Сейчас политическая пауза для Грудинина — это верх политической мудрости. Он имеет серьёзную перспективу
А. Нарышкин
―
Давайте по пунктам. Я-то не скучаю, потому что я в Советском Союзе прожил всего 3 года и ничего не помню. Мне только родители и бабушка рассказывали про пустые прилавки. По чему вы сейчас скучаете? Чем так плох 2018 год при Путине?
В. Кумин
―
Я скучаю по детскому садику, который был у нас. По школе, когда директор школы знал каждого по именам — а не сейчас, когда в школе учится 6 тысяч человек, и вообще никто не знает, кто где находится. Это просто какая-то резервация, куда наших детей согнали! Зачем это делают, что это такое, что за оптимизация? Мне это не ясно. Я по этому скучаю. Я скучаю по возможности бесплатно заниматься — это называлось ДЮСШОР № 4, Детско-юношеская спортивная школа олимпийского резерва № 4 по плаванию, когда я имел возможность бесплатно заниматься на очень высоком уровне, быть чемпионом области по плаванию в своём возрасте. Я по этому скучаю, что мои родители за это не платили. Я скучаю по возможности получить бесплатное образование. Я скучаю по возможности куда-то апеллировать, потому что раньше безобразия, которые творятся сейчас, были просто немыслимы. В лице партии была некая защита для каждого трудового человека. Это без преувеличения. Можно было обратиться, позвонить. Чиновников было в 10 раз меньше, но можно было достучаться и прийти на прием даже к первому секретарю обкома.
А. Нарышкин
―
Получается, Советский Союз был справедливее?
В. Кумин
―
Безусловно, справедливее, чем путинская Россия. Это вне всякого сомнения. И когда мы пошли другим путем — путем крупного капитализма, олигархического бизнеса, произвола крупного бизнеса, мы ушли от фокуса внимания в советское. Вместо этого наши с вами соседи, или партнеры, как сейчас модно говорить, пошли по социалистическому пути. Если мы с вами сейчас приедем в Германию, мы увидим, что это социалистическая страна. Может быть, даже социалистичнее, социальнее, чем было в СССР. Или если мы приедем в Швецию, Норвегию, Данию, Исландию, мы будем просто поражены: это в чистом виде Советский Союз! Если мы приедем в Китай, мы увидим, что практически все их наработки — это то, что взято на базе Советского Союза. Мы очень много потеряли, Алексей. Вы со Станиславом — молодые люди, моложе, чем я, и вы действительно не видели. Потеряно крайне много. А то, что вы видели последние 5 лет...
А. Нарышкин
―
Агония.
В. Кумин
―
Вы знаете, в 1984 году всё было хорошо. И вдруг в 1988 году всё стало плохо. Я не могу для себя найти объяснения. Я думаю, что это диверсия в чистом виде. Вот и всё.
А. Нарышкин
―
Чья?
В. Кумин
―
Ну, авторы всего этого известны. Это Горбачёв, это Яковлев. Здесь ничего такого нет. Ельцин.
А. Нарышкин
―
Слушайте, Вадим, вот вы бы пришли к власти. Например, вы бы стали президентом России. Представим — у вас ещё всё впереди, и вы будете баллотироваться в 2024 году. И конечно, дай Бог, несмотря на то, что вы сказали о здоровье Михаила Сергеевича. Что бы вы с ним сделали? Вы бы устроили над ним суд за развал Советского Союза?
В. Кумин
―
Я думаю, что суд он получит там, на небесах. Там ему будет самый лучший суд. Потому что вряд ли можно найти оправдание действиям, которые привели к тому, к чему они привели.
А. Нарышкин
―
Получается, вы бы его пожалели? Или это ваш подход ко всем? Террористы — ну взорвали что-то, ну и ладно, Божий суд...
В. Кумин
―
А нужно его суду Линча подвергнуть, что ли?
А. Нарышкин
―
Михаил Сергеевич Горбачёв уничтожил ту страну, которую вы любили, по которой вы сейчас, спустя почти что 30 лет, скучаете. Уничтожил вашу молодость, детство, юность, справедливость и прочее. А вы станете президентом и скажете: ну ладно, пусть себе живёт, он старый.
В. Кумин
―
Алексей, ну есть же «не суди, и не судим будешь». Правильно? Не наше это дело — судить. Мы дали свою оценку. Каждый из нас даёт свою внутреннюю оценку действием уважаемого Михаила Сергеевича.
А. Нарышкин
―
А с Путиным что бы сделали?
В. Кумин
―
А Путин — действующий политик. Мы посмотрим результаты.
А. Нарышкин
―
Вот вы в 2024 году (я могу вас авансом поздравить) стали президентом России. Владимир Путин ещё, может быть, в отличном физическом состоянии. И вот он просто остался безработным. Какова его судьба? Приедет ли за ним чёрный «воронок»? Или вы его отправите куда-то? Не знаю, в Германию к Шредеру.
В. Кумин
―
У американцев есть хорошее неписаное или писаное правило. Я не могу гарантировать, но оно соблюдается неукоснительно: президент, который покинул свою должность, больше не имеет права нигде работать. Сколько бы ему ни было лет. Вот он ушел — и на этом всё. Это крайне важно и очень правильно. Вот ушел молодой Клинтон. Или Барак Обама — ему, по-моему, нет 60-ти или только 60. Они больше никогда не смогут работать. Это, во-первых, стимул молодым...
А. Нарышкин
―
Мы вынуждены сделать перерыв, извините. Продолжим этот эфир. Программа «Разбор полета», у нас сегодня в гостях Вадим Кумин, кандидат от Компартии на выборах мэра Москвы. Вернёмся к вам скоро!НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
С. Крючков
―
Продолжаем! Вадим Кумин, кандидат в мэры Москвы. Здесь Стас Крючков, Алексей Нарышкин. Мы говорили о том, что Вадим Кумин, гипотетически став президентом в 2024 году, позволит или не позволит действующему главе государства Владимиру Путину создать свой фонд, президентскую библиотеку, спокойно отдыхать на пенсии.
В. Кумин
―
Да, я привел в пример американцев. Они не критикуют прошлых президентов. Они просто спокойно, торжественно отправляют их на пенсию и не разрешают больше работать. Это очень важно. У нас на самом деле есть изъян в Конституции, принятой в начале 90-х годов. А может быть, не принятый, но как-то въевшийся к нам в жизнь. Те самые 2 срока подряд. Мне кажется, что здесь главное, в чём заключается наша проблема в России. Если бы не было вот это «2 подряд», на этом было бы всё закончено, и мы бы имели совершенно другую страну. Конечно, надо убрать вот это «подряд» и позволить тем президентам, кто закончил свою работу, спокойно жить, но больше не работать. Вот это очень важно. Если они, конечно, не совершили какие-то кровавые преступления, на которые есть совершенно другой механизм рассмотрения таких ситуаций. Но в принципе должна быть возможность сдать дела и уйти на покой, что великолепно продемонстрировали китайские товарищи на протяжении последних 30 лет.
В.Кумин: Я никогда не позволял себе судебных разбирательств с кем бы то ни было в частном порядке
А. Нарышкин
―
Послушайте, меня просто взволновала эта мысль о «Кумин-2024». Вот придёт толпа к вашему дворцу и скажет: «Вешай Путина! Кумин, будь нашим президентом, расправься с ним!».
В. Кумин
―
Ответ — нет.
А. Нарышкин
―
Вам только что оказали такое доверие.
В. Кумин
―
Ничего, будем убеждать, что так делать нельзя.
С. Крючков
―
Вадим Кумин стал гуманнее? Смотрите, как вообще такое возможно: мэр-коммунист в городе, который на сегодня, признаемся, является по сути олицетворением того, что в ваши, коммунистические времена назвали бы «звериным оскалом капитализма». Тут нет противоречия?
В. Кумин
―
Да есть. Звериный оскал капитализма, разнузданное строительное лобби, которые вообще ни с чем не считается. Транспортное лобби, медицинское лобби, образовательное лобби. Москва сейчас — сфера бизнеса для каждого из этих лобби. У нас с вами 4 дня до выборов, до завершения агитации. Я убеждён, что следующий мэр Москвы — Кумин это или не Кумин — будет мэр-социалист. Потому что город просто лопнет, треснет от всех этих мегапроектов. Уже сейчас мы с вами видим: эти скворечники один за одним — для кого, вообще? Что это такое? Вот эти огромные дома, которые просто уродуют город. Это не дома, а уроды. Многоэтажные, ненужные коробки, которые просто надругательство над нашим городом.
А. Нарышкин
―
Вы просто эстет. Вы оцениваете внешнее. Вы же там не живёте, в этом доме-уроде. А может, там уютная трешечка, евроремонт? А вы внешнее оцениваете. Вы вглядитесь в суть, посмотрите.
В. Кумин
―
Я считаю, нужно оценивать и внешнее. Архитектура должна служить москвичам. Москвичи должны иметь возможность жить в нормальных квартирах, а не в районах многоэтажных гетто. Это навязана. В чистом поле шарашат дом, никаких инфраструктур туда не проводят. В лучшем случае садик, школа — но школа на 6 тысяч человек, чтобы как можно меньшими усилиями больше прибыли. У нас строительный бизнес поглотил всё. У нас любой завод просто стирается с лица земли строительным бизнесом. Это правильно для них, но это ужасно для города. Завод не может существовать — там в лучшем случае 10-15% прибыли. А у строительного бизнеса 200%. Конечно, они сожрут любой завод, любое производство, любое хорошее начинание. Их просто надо осаживать. Мэрия почему-то этого не делает, хотя когда приходили, говорили: точечной застройки не будет, на инфраструктуру ничего сажать не будем, в Новую Москву переедем сами и там сделаем город-сад, через 4 года там будет город-сад. Что мы имеем сейчас? Ничего мы не имеем. В Новой Москве строят скворечники, никто туда не переехал, точечная застройка цветет, дорогие друзья, пышным цветом. При Лужкове не было того, что творится сейчас. Сейчас на ту же инфраструктуру просто безжалостно садят огромные дома, на другой фундамент. Я сам проехал много районов и видел это в любом районе. Дорогие друзья, если маленький район и собирается 500 человек на митинг — это значит, наболело. 500 человек ни ЛДПР не может собрать ни в какое время, ни Свиридов 500 человек не может собрать. У него там бабушка, папа, мама приходят на митинг — и всё, больше никого нет. А 500 человек людей в маленьком районе выходят за свои права.
С. Крючков
―
Вы вчера собрали 9 тысяч человек. Это много для такого мегаполиса как столица?
В. Кумин
―
А кто сказал что 9? Вы посмотрите запись.
С. Крючков
―
Ну Бог с ним, 20, 30 тысяч...
В. Кумин
―
Я считаю, что там 100-тысячные оценки. Там просто вся площадь запружена. Но вы знаете, я считаю, что когда президент сказал: «Всё, точка, будет вот так», 30 тысяч человек сказали твердое «нет». Не убедили. Пятерочку добавили, 5 лет — неприемлемо.
А. Нарышкин
―
Как вы считаете: Путин своими разъяснениями по пенсионной реформе сильно подпортил рейтинг?
В. Кумин
―
Ну, я не знаю, кого убедил президент. Я вчера не слышал от участников митинга, что кого-то убедили.
А. Нарышкин
―
Да, поэтому они и пришли.
В. Кумин
―
Да, сейчас вышел свежий опрос: 52% просто не поддерживают.
А. Нарышкин
―
Но все-таки, справедливости ради, свежий опрос делался до...
В. Кумин
―
Нет, 52%
А. Нарышкин
―
Я вам говорю серьёзно, я посмотрел Левада-центр: до заявления Владимира Путина.
В. Кумин
―
Ну, если вы и сейчас снимете, то увидите, что все равно большинство... Как можно это дело оставить? Это ведь уже не вопрос президента. Нельзя за полчаса взять, добавить 5 лет и всё. Это вопрос, который всё-таки уже достоин референдума. Народ должен сказать свое слово. Почему нужно взять и убедить за полчаса? Нет, я считаю, что убедить этого не делать должен был Сергей Собянин. Потому что убедил делать Алексей Кудрин, автор реформы. Он взял и убедил, что нужно добавить 5 лет. Наверное привел какие-то аргументы. А почему Сергей Собянин не привел аргументы? У него не меньше влияния, чем у Алексея Кудрина. Я думаю, что здесь нужно просто сказать, что страна никак не готова. Это наша принципиальная позиция: страна ни психологически, ни социально, ни по уровню жизни, ни по продолжительности жизни не готова к этой реформе. Почему вдруг за полчаса должны добавить 5 лет, и все должны успокоиться? Нет, никто не успокоится. Даже если успокоятся, вот здесь, в сердце у всех будет осадок, понимаете? Так просто нельзя. Париж разнесли вдребезги, когда там на полгода подняли пенсию. Это очень серьезная вещь. Это в лучшем случае должно действовать очень постепенно, год за годом.
А. Нарышкин
―
Кстати, Париж, по-моему, не лежит сейчас в руинах. Как-то они это пережили.
В. Кумин
―
Потому что осадили назад. Была предпринята очень плавная реформа, растянутая на десятилетия.
В.Кумин: Я могу сразу сказать, что моё отношение к советскому режиму сугубо положительное
А. Нарышкин
―
А у нас разве не плавная?
В. Кумин
―
Нет, вам добавили 5 лет — и всё. Со следующего года получаете 5 лет. Всё, точка.
А. Нарышкин
―
Вам не кажется, что в обсуждениях этой пенсионной реформы надо, может быть, говорить будущим пенсионерам о том, что надо поменьше рассчитывать на государство? Несмотря на то, что вы говорите про социализм, про гарантии, надо больше думать о собственном развитии, больше откладывать?
В. Кумин
―
Это потому что вы очень молодой, Алексей. Вот я, например, начал думать о пенсии, может быть, год назад, и то очень так сомнительно. А вам 30 лет, вы вообще об этом не думаете. Здесь картина такая, что люди наоборот должны рассчитывать на государство. Должны рассчитывать на государство, которое исполняет свои обязательства. Если они не меняют правила игры на ходу, если они сказали, что будет так — значит, должно быть так. А если меняете возраст — референдум, спросите у людей. Нет, полчаса выступили — и всё хорошо. Мне кажется, что нет, нехорошо. В этом смысле произошла поляризация: власть борется с Компартией, Компартия борется с властью. Мы в данном случае не меняем позицию. Она у нас абсолютно четкая: не убедили, 5 лет нельзя, давайте ещё раз пересматривать. Аргументы на стол, что называется. А если нет аргументов, то правительство Медведева в отставку. Вот наша серьёзная позиция по этому поводу. Не верим ни Кудрину, ни Силуанову, неправильно это всё.
С. Крючков
―
Политик Вадим Кумин, кандидат в мэры Москвы.
А. Нарышкин
―
Я вас хочу вернуть к «скворечникам». Вот вы говорите, что в «скворечниках», как я вас понял, проблема именно в строительных компаниях, у которых огромное количество денег, и они специально строят такие убогие дома, да еще и не самого лучшего качества. Но здесь же и проблема людей, которые продолжают ехать в Москву, потому что Москва — лучший город в России, как ты ни крути. Может быть, тогда надо как-то ограничивать въезд?
В. Кумин
―
Кстати, программа Вадима Кумина - «Москва — это люди!».
А. Нарышкин
―
Москва же не резиновая, черт возьми.
В. Кумин
―
Да нет, ехать будут, и слава Богу — пусть едут и покупают недвижимость, всё хорошо. Смотря с какими намерениями едут. Если едут поработать, вложить — пожалуйста. Это будет помимо нашей воли. Так живут все мегаполисы в мире. Что происходит в Лондоне? Там тоже едут. Садик Хан говорит: «У нас жилье в центре уже стоит 40 тысяч фунтов. Что будем делать, дорогие горожане?». Горожане говорят: «Нам это неприемлемо. 40 тысяч фунтов — это не для нас. Это вот приезжие из других стран: арабы, русские товарищи олигархи, из Африки — откуда угодно. Деньги сюда привозят отмывать. Нас это не интересует, это к нам не имеет никакого отношения. Нам — паб, нам надо, чтобы во дворе было нормально, нам нужно социальное пособие, обеспечение и так далее». Тогда Садик Хан говорит: «Мы будем заниматься этим. 40 тысячами заниматься не будем. Ставим блоки на новых строительных площадках, на аппетитах строительных компаний. Пусть растёт цена в центре. Не будем давать им участки или будем давать очень дорогие проекты, которые украшают город. Заботимся о людях, которые живут от центра». Это принципиальная позиция мэра-социалист. Он был водителем автобуса, он с пакистанскими корнями. Это человек, который, в общем-то, сам прошел какую-то цепочку от низов до верха. Он просто меняет акцент в сторону обычных жителей: социальное жилье, возможность людям получить льготный кредит по этому поводу, льготную ипотеку, строить и сдавать в аренду; чтобы была медицина, занимается страховками; чтобы было образование, поднимает уровень образования во второстепенных районах. То есть человек говорит, что власть — это не украшательство в центре Лондона, а возможность жизни так называемого Большого Лондона. Чтобы всем там было комфортно и нормально. Во главе угла остаётся человек. Это вполне нормальная позиция мэра-социалиста. Что такое социализм? Это приоритет социальной политики. У нас вроде бы как и государство тоже социально, это тоже должно быть в приоритете.
А. Нарышкин
―
Подождите, я не воспринимаю вас как кандидата. Что вы предлагаете — вообще запретить строительство в Москве? Пусть все живут в области? Но это транспортный коллапс.
В. Кумин
―
Нет, я считаю, точечные застройки — ни в коем случае. Знаете, посадить на имеющуюся инфраструктуру двора новый дом — это значит обречь всех остальных на большие проблемы с инфраструктурой.
А. Нарышкин
―
В тесноте, да не в обиде.
В. Кумин
―
Нет-нет, в обиде. Почему какой-то упырь должен заработать там 300%, а все вокруг должны страдать? На каком таком основании? Поэтому нужно всё это дело кончать обязательно. Второе, что нужно делать — помедленнее строить. Вот эти разрешения на строительство нужно выдавать через Совет муниципальных депутатов.
А. Нарышкин
―
Это бюрократия, долго.
В. Кумин
―
Это не бюрократия, это представители народа, Алексей. Их там всего 12 человек. Пойди убеди их, а потом ещё проведи общественные слушания, чтобы депутаты тоже могли высказаться от имени людей. Ты пришел, упырь-строитель — и вот здесь сидит муниципальный депутат.
А. Нарышкин
―
Слушайте, если при Кумине так будут строить, то вообще за пятилетку ничего не построят.
В. Кумин
―
Да нет, просто будет помедленнее. Надо помедленнее.
А. Нарышкин
―
Вы заходите что-то строить в Красносельском районе — Яшин будет вам мешать.
В. Кумин
―
Ну, значит, не буду строить. Это же не Яшин мешает. Яшин один не может помешать. «Голос единицы тоньше писка», понимаете? Строим только тогда, когда разрешили местные жители. Я живу во дворе. Разрешаю строить — строй, не разрешаю - до свидания, иди, всё. Это это же нормально! Так раньше было, это всё ушло. Общественные слушания — вместо них портал «Активный гражданин» и фейковые общественные слушания фейковые, где собирают непонятно кого, и тот принимает решение. Ну собери в открытую!
А. Нарышкин
―
Вы сейчас описываете то, как вел бы себя очень трусливый мэр, который боялся бы тратить свой собственный наработанный политический капитал, политические очки, и каждый раз по каждой проблеме спрашивал бы разрешение у жителей города, района. «А можно мы скамеечку поставим? А, вы не хотите» - там бабушка 90 лет. «Ну ладно, хорошо, не будем. А можно вот парк новый? Нет? Ну ладно, не хотите — не надо».
В. Кумин
―
Нет, давайте всё ломать. Вот я захотел, сел утром встал с ноги, ко мне пришёл друг, сказал: «Я вот там хочу построить». Вот стадион «Красная стрела» - 100 лет. Открыли титул: реконструкция стадиона «Красная стрела» - друзья к кому-то зашли. Взяли разломали его, Алексей, и на его месте - 24-этажный дом. Это называется «решительный мэр»? Что это такое? Я уверен, что мэр вообще про это не знает. Когда я рассказал при случае в мэрии (у меня там был один контакт по обманутым дольщикам), они глаза вот так вот открыли! Они ничего не поняли: кто это всё разрешил? Разломали стадион, просто убили! 100 лет стадиону!
А. Нарышкин
―
Но построили же новые...
В. Кумин
―
Стадионы? Слушайте, такие стадионы... Это, кстати, отдельный разговор. У нас очень много таких стадионов. У нас в Москве 5 стадионов высшего уровня — это очень много. А почему строят стадионы? Потому что ты построил стадион, а тебе дали ещё квартал застроить. То есть ты вложил в стадион 100 миллионов, а получил 300 на том, что там рядом построил квартал. Это тоже бизнес — строительство стадионов в Москве. Поэтому все хапают стадионы, хватают. Это всё, дорогие друзья, про крупный бизнес. К людям это вообще не имеет никакого отношения. Всё это дело надо поломать. Их немного — их надо просто остановить. И правильно вы сказали: моя программа «Москва — это люди!». План Вадима Кумина говорит о том, что надо чуть-чуть подумать о нормальных людях, об обычных людях — тех кто трудится здесь, в городе. Ничего зазорного в этом нет — это всё равно следующий этап развития города. Наверное, спасибо им за то, что они мегапроекты, развязки...
С. Крючков
―
Вадим, вы же сами человек из бизнеса. Вот эта коммерческая жилка не возобладает в вас, когда вы придёте на пост градоначальника?
В.Кумин: Безусловно, СССР был справедливее, чем путинская Россия. Это вне всякого сомнения
В. Кумин
―
Бизнес бизнесу рознь. Просто я видел, как строится нормальный бизнес, созидательный. Когда ты строишь электростанцию и чувствуешь, что ты что-то построил: людям приятно, полезно. Win-win, как говорится — все выигрывают. А когда ты пришел, насадил на соседний фундамент, на действующую инфраструктуру 150-метровый дом, и нате ешьте это с маслом; заработал 300%, а вокруг хоть трава не расти, потоп — ну, извините, это не бизнес, это уже что-то другое. Это варварство, просто варварство. Я не варвар. Я никогда не отличался этим. Может быть, высокопарно, но занимался созиданием. А здесь идет просто варварство, и почему-то никто не хочет это остановить. Вот в чём проблема.
С. Крючков
―
Если о высокопарных вещах. Вы же приехали в Москву 20 лет назад? Вы челябинский по корням.
В. Кумин
―
22 с половиной. Ровно половину жизни.
С. Крючков
―
За это время столица стала для нас родным городом? Вы приняли его как свой?
В. Кумин
―
Да я нашел в этом городе всё, что у меня есть. Я приехал сразу после института, у меня ничего не было. А сейчас здесь, собственно говоря, и работа, и семья, и возможности, и радость от того, что успел сделать, и желание много чего ещё сделать. То есть это мой родной город, и я его воспринимаю абсолютно как родной город.
С. Крючков
―
Молодой человек с филологическим образованием приехал в столицу, специалист по русскому языку, и стал работать в РАО ЕЭС. Ваши товарищи коммунисты нередко называют РАО ЕЭС таким, знаете, оплотом вот это капиталистического, негожего в своем существовании мира.
В. Кумин
―
В РАО ЕЭС я проработал всего 4 года: год в аппарате РАО ЕЭС и 3 года возглавлял весь научно-проектный комплекс РАО ЕЭС. И собственно говоря, я могу и предъявить как визитную карточку, что за это время сделано. Сделано немало. Затем я работал во внешнеторговой фирме. Это советская фирма - «Внешторг», «Технопромэкспорт». Фирма, которая строила электростанции по всему миру. Если так взять, Хорватия, Сербия, Греция, Ирак, Иран, Индия, Китай, Вьетнам — вот страны, где я строил электростанции. Ещё Бангладеш. Третий мир, но очень даже поучительная и мощная история. Там я проработал 4 года. После этого я работал в политике.
С. Крючков
―
Кстати, коль скоро у нас «Разбор полета», то такая частная история: как удался этот прыжок из филологов в энергетики?
В. Кумин
―
Есть отец российской энергетики Анатолий Дьяков. К сожалению, он ушел из жизни. Он был замминистра СССР по науке, первый министр энергетики Российской Федерации, первый президент РАО ЕЭС. Этот человек меня привел в энергетику — в большую энергетику. Я ему за это очень благодарен. Мы общаемся с его семьёй, дружим. Для меня этот человек — просто учитель в самом широком и добром смысле этого слова. Он меня взял, взял надо мной шефство, воспитал, и, собственно говоря, ему я обязан своей энергетической карьерой.
А. Нарышкин
―
Сейчас странный вопрос. Вы много раз были у нас в эфире, и я с вами общался. Вадим Кумин по состоянию на нынешний день — политик, бизнесмен или кто?
С. Крючков
―
Издатель, может быть?
В. Кумин
―
Сейчас я скорее общественный занимаюсь. Моя основная работа сейчас — это председатель Финансово-банковского совета СНГ. Я занимаюсь важным проектом финансовой консолидации на просторах СНГ. Это очень-очень серьезная тема. Мне доверено санация банка «Солидарность» с целью защитить интересы вкладчиков и государства. Поручено с тем, чтобы, что называется, присмотреть за деньгами. Вот чем я сейчас занимаюсь.
А. Нарышкин
―
Это скучно.
В. Кумин
―
Это очень важно сейчас. Может быть, мы отдельно поговорим на вашей экономической передаче, насколько это важно. Мы сейчас пребываем в ситуации, когда вся мировая финансовая система работает против нас.
А. Нарышкин
―
Я понимаю, но мы же с вами говорим о разном. Вы говорите, что это важно, а я вам говорю, что это скучно. Нет ли у вас апатии, тем более как у кандидата в мэры Москвы? Вы уже прошли этот путь, в воскресенье уже выборы, и как политик, я думаю, вы трезво оцениваете свои шансы на этих выборах. В общественной деятельности тоже полно сложностей.
В. Кумин
―
Мы должны заявить о себе на этих выборах. Мы должны создать мощную коалицию на выборы в Мосгордуму в следующем году. Мы намерены быть там очень серьезно представленными. И я буду заниматься Москвой. Я уходил, к сожалению, в федеральную политику, 5 лет был депутатом Думы. До этого я успешно работал в Москве и хочу вернуться. Я считаю, что в Москве сейчас непочатый край работы.
А. Нарышкин
―
То есть вы не как Грудинин, после выборов останетесь...
В. Кумин
―
Да, я никуда не пойду, если мне доверят избиратели. Я призываю: доверьте, пожалуйста, дорогие друзья. Мы будем иметь с вами контракт, договор, по которому вам будет спокойнее, лучше, дешевле жить. Надо проголосовать за мэра-социалиста и дать кредит доверия, карт-бланш. Мы его оправдаем и будем вместе с вами делать жизнь в Москве лучше, дешевле, спокойнее и аккуратнее. Будем сотрудничать.
А. Нарышкин
―
У нас буквально полминуты. Что должно произойти, чтобы Вадим Кумин взял свою семью, запаковал чемоданы и уехал из страны?
В. Кумин
―
Вряд ли такое произойдёт. Я советский человек, никуда я не поеду. Будем здесь с вами на «Эхе Москвы» работать, разговаривать...
А. Нарышкин
―
Но это же не значит, что при возникновении реальных угроз вашей жизни вы будете ходить и ждать...
С. Крючков
―
Говоря, что вы советский человек.
А. Нарышкин
―
Да, вы знаете, чего можно ожидать, будучи оппозиционером.
В. Кумин
―
Дорогие друзья, от сумы и от тюрьмы, что называется, в этой стране не зарекаются. Я воспринимаю себя здесь и считаю, что здесь, дорогие друзья, есть непочатый край работы. Будем работать вместе.
А. Нарышкин
―
НРЗБ уголовное дело. Вы остались, будете ждать выпусков в 7 утра?
В. Кумин
―
Да, буду ждать и буду предпринимать соответствующие действия по защите семьи. Но бежать вот так сломя голову точно не буду. Будем бороться.
С. Крючков
―
«Разбор полета», Алексей Нарышкин, Станислав Крючков, кандидат в мэры столицы Вадим Кумин.