Тигран Кеосаян - Разбор полета - 2018-04-16
16.04.2018
Ст.Крючков
―
Добрый вечер, дорогие друзья! Это «Разбор полета», в гостях у нас Тигран Кеосаян, режиссер и телевизионный человек. Тигран, здрасьте!
Т.Кеосаян
―
Здрасьте!
Ст.Крючков
―
проведут передачу Андрей Ежов и Станислав Крючков. Вы можете нас не только слушать, но и смотреть на YouTube, правда, в записи, на основном канале «Эха», подписывайтесь, кстати всенепременнейше.
А.Ежов
―
Ну да, средства связи, соответственно, сейчас тоже не работают, так что писать смски нам бессмысленно. Но тем не менее, в общем, комментарии к эфиру потом можете добавить, написать, ну и как, впрочем, и перечитать расшифровку, и вообще, сделать все, что позволяет…
Т.Кеосаян
―
НРЗБ
А.Ежов
―
Не то слово. Тигран, не будем ломать заведенную в этой программе традицию, начнем с традиционного, само собой, вопроса, который мы адресуем всем гостям нашей программы в самом начале: каким было самое непростое, определяющее решение в вашей жизни, которое приходилось принимать, вот оглядываясь на более чем 50 лет? Только одно, потому что говорят, что их много было и так далее. Вот давайте что-нибудь самое такое...
Т.Кеосаян
―
Самое непростое?
А.Ежов
―
Самое непростое попробуем выделить.
Ст.Крючков
―
Рубежное такое.
Т.Кеосаян
―
Ну, наверное, уход из семьи.
А.Ежов
―
То есть это касающееся личных каких-то?..
Т.Кеосаян
―
Это личная история, да. Такого не было, я слава богу, не стоял перед какими-то выборами нравственными… Нет, ну, это и есть нравственный выбор. Да, наверное, да.
А.Ежов
―
Можно ли сказать, что семья для вас – это все-таки некий приоритет по сравнению с карьерой.
Т.Кеосаян
―
Конечно, безусловно. Семья и дети. С возрастом… Ненавижу эти разговоры. Но реально, я отлично помню, как при появлении Сашки, старшей моей, в 1994 году, я каким-то щелчком понял, я понял, а вот почему я живу.
А.Ежов
―
До этого были сомнения?
Т.Кеосаян: Самое страшное наказание родителей – переставали с нами общаться
Т.Кеосаян
―
Нет, до этого была безусловная уверенность, что нужны «Оскары», победы, ну, вообще все нужно, нужно все, и это все очень важно. И это щелчком в роддоме, ох ты екарный бабай… Я так был воспитан, но так как у меня не было повода, приложения, не было предмета приложения, грубо говоря, то вот именно в роддоме этот элемент появился, и выстрелило вот что-то такое генетически древнее.
А.Ежов
―
А решение уйти из семьи, оно было столь же молниеносным?
Т.Кеосаян
―
Нет, конечно.
А.Ежов
―
Или долго раздумывали?
Т.Кеосаян
―
Нет, конечно, никому не желаю вставать перед такими выборами.
Ст.Крючков
―
Ну, если это такая тяжелая тема, тем не менее, вы с Аленой сейчас поддерживаете отношения?
Т.Кеосаян
―
Замечательные, слава богу, отношения, все дети общаются, все счастливы. Нет, это правда. Ну, мы не будет углубляться.
Ст.Крючков
―
Нет, не станем. С детства что было такого, с чем вы, может быть, до сегодняшнего дня так и не расстались, вот несете с собой по жизни?
Т.Кеосаян
―
Хороший вопрос. Вы знаете как, вот, например, не спускать… это, наверное, с возрастом надо к этому как бы… ну, знаешь, философски относиться. Вот не спускать хамства, наверное, это из детства идет, знаешь, грубости в твой адрес. У меня это еще осталось, вот этот мальчишеский задор, сразу начистить табло. И с возрастом не проходит, пугающе не проходит. Наверное, опять же, воспитывают… моих заслуг в этом нет, это, конечно, воспитание родительское. Абсолютнейшая уверенность в том, что хорошего во всем должно… я оптимист просто, должно быть больше, чем плохого, как бы вокруг плохо ни было. Это уже трансформируется в работу, но это вынесено из детства.
Ст.Крючков
―
А вот такая дефиниция хамства, здесь спущу, а здесь вот не спущу, все, край, здесь в табло…
А.Ежов
―
Где грань-то?
Т.Кеосаян
―
Когда это трезво, когда это осознанно, когда это провоцируется.
А.Ежов
―
Вы сказали, что это, во многом, вопрос воспитания, вот такая реакция. У вас в семье какая атмосфера царила? Это скорее такой либеральный подход ваших родителей по отношению к вам был, или как-то, не знаю, и строгость какая-то имела место?
Т.Кеосаян
―
Никогда не было ни по отношению ко мне, ни к моему старшему брату ни намека на рукоприкладство. Самое страшное наказание – это переставали с нами общаться. Папа переставал, мама всегда была добрая, а папа переставал общаться, и тут хотелось выброситься из окна. Не знаю, так было заведено. Никто нас не наказывал, в угол не ставил, на горох на колени. Это какое-то такое было осознание. Я так думаю, что в силу круга общения родительского и тех разговоров, которые мы с какого-то незапамятного возраста подслушивали, так как думали, что мы не слышим или не понимаем.Но это же вкладывается, поэтому надо быть осторожным или, наоборот, культивировать это при своих маленьких детях. И та система координат взаимоотношений, что такое хорошо и что такое плохо, она закладывается там. И это, наверное, этот паззл, он сложился тогда, и, видно, так хорошо сложился, что это осталось.
Ст.Крючков
―
А какая-то особая крамола вот в этих разговорах родительских была, или все же вот эта советская эстетика, романтика «Красных дьяволят»… Ведь с этим названием связывают имя вашего отца часто. Пассионарность общественная, революция, вот это было чуждо, или все это жило?
Т.Кеосаян
―
Нет, конечно же, вот эти разговоры… Вся страна слушала «Голос Америки», вообще вся. Я помню, как папа слушал «Голос Америки». Я приходил утром или приходил вечером, перед сном, в спальню, и внимательно что-то… «шшш», вот эта вся фигня, глушили замечательно, честно говоря. Но при всем при этом это был, конечно, абсолютнейший патриот. Вы знаете, такого вообще там не было, вот сейчас вот эти выражения: «национал-патриот», «патриот», «либерал» - все дискредитировано, в принципе, и то, и другое, просто дискредитировано путем неправильных обозначений, как мне кажется. Тогда не было выбора.Конечно, папа удивлялся на этом бытовом уровне, что магазины, или еще… он очень поздно стал выездным, он в 1984 вообще выехал куда-то, притом что все его фильмы практически занимали призы международные, брали призы и все остальное. Но дилемм не было. Я больше скажу, 1991 год – это была история личной драмы, не то, что Советский Союз рухнул как страна, рухнула вера в то, что он делал. Знаете, это большая была проблема, очень большая. Я и считаю, что в 1994 папа ушел, как и многие уходили в то время, именно в силу непонимания, вот не состыковывается, вот как, значит, все было неправильно?
А.Ежов
―
Мне просто казалось, что эта вера должна была умереть гораздо раньше 1991 года.
Т.Кеосаян
―
Неправда. Все прекрасно знали и анекдоты, и все остальное, но страна выше власти. Как вам это объяснить? Это другое. То, что собирается веками… Я сейчас не об имперском мышлении, поверьте. Это другое, я часть… И я, кстати, не смог так и привыкнуть, что я должен, когда приезжал на Украину или в Армению, я 4 месяца в году проводил каникулы в Армении. Она была Армения, но это была страна. Украина, Алма-Ата и все остальное, все это была одна страна. Вот с этим очень тяжело свыкнуться. Власть может быть плохой, она может ошибаться, ее можно даже смести революционным… понимаешь, да? Все принимали в этом участие. То есть, я думаю, вы – нет, в силу возраста. Но страна-то тут причем? География-то тут причем?
Т.Кеосаян: Экран все покажет. Если ты дерьмо, нельзя спрятаться
Ст.Крючков
―
А кровь? Вот армянство в вашей жизни, оно играет какую-то особую роль?
Т.Кеосаян
―
Я не придаю этому значения, потому что это армянство, как вы называете, оно есть, и это данность. Вот то, что я брюнет, а вы блондин, или вы шатен. Это данность. Я не говорю: смотри, какой я по-армянски вспыльчивый. Я не отщелкиваю такие вещи. Я россиянин. Я гражданин был Советского Союза, а теперь я гражданин России, родившийся в Москве.
А.Ежов
―
У нас в гостях, напомню нашим слушателям, режиссер, актер и телеведущий Тигран Кеосаян. Мы работаем в записи, поэтому средства связи не работают, но, тем не менее, в общем-то прокомментировать, прочитать этот эфир можно будет на сайте «Эха Москвы» и пересмотреть на официальном канале в YouTube. Тигран, а что касается вот нынешних отношений ваших с Арменией: остались родственники, как часто там бываете?
Т.Кеосаян
―
Реже получается бывать именно в силу того, что очень мало осталось, они дорогие, любимые, но их осталось мало – во-первых, в силу возраста, во-вторых, в силу экономических условий. Там тяжело было, сейчас чуть-чуть полегче, сейчас лучше, в общем, вроде бы, как бы. Но все тяжело: и уровень жизни, и уровень зарплат… Я даже не буду, вы не хуже меня здесь знаете. А главное, изменился город.
А.Ежов
―
Ереван.
Т.Кеосаян
―
Ереван, да. мой Ереван – это Ереван 70-х. я москвич, приезжающий на каникулы, там была такая улица Плеханова… Представляете, в советское время у нас была квартира на улице Плеханова. Вот вам демократия-то. И по улицу Плеханова, это на проспекте Ленина практически НРЗБ, было где-то метров 350, кафе «Козырек» было. В Армении вообще кафе называли именно так: «Козырек», «Поплавок», «Сквознячок», реально. Там мы с друзьями обычно собирались, 13-14-летние, воды и кофе попить. И я шел, москвич, порядка 2 часов, потому что «эй, привет, полетел, туда-сюда». Это был другой Ереван, к сожалению, и никто не может, ты не угонишься за этой историей. Он теперь другой, он замечательный для других. Кто-то другой идет 2 с половиной часа эти 300 метров, я надеюсь.
Ст.Крючков
―
Сегодня вы такие приветы из прошлого от этих людей получаете?
Т.Кеосаян
―
Так я их всех здесь вижу! Они все сюда приехали практически, в большинстве своем. И замечательно интегрировались, приносят пользу, работают, достаточно известные некоторые из них.
А.Ежов
―
После окончания школы у вас, само собой, я так понимаю, сомнений, чем заниматься, собственно, не было.
Т.Кеосаян
―
Нет-нет, их никогда не было.
А.Ежов
―
Это наследственная история?
Т.Кеосаян
―
Это даже не наследственная. У меня брат есть старший, который замечательно стал вашим коллегой, то есть ушел и закончил на Моховой телевизионное отделение, журфак. Нет, но у меня не было никогда мысли о том, что я стану пожарником, не знаю…
А.Ежов
―
Космонавтом.
Т.Кеосаян
―
Космонавтом, летчиком-истребителем, вагоновожатым, тоже некоторые хотели быть. Нет, я знал, что я режиссером буду.
Ст.Крючков
―
Тем не менее, между поступлением во ВГИК и получением диплома там какой-то существенный промежуток времени прошел.
Т.Кеосаян
―
Ну, армия была. Во-первых, первый год не поступил, был единственным, кажется, в истории ВГИКа сыном кинематографиста-классика, который не поступил. Ушел работать замечательно, я благодарен, кстати, тому, что я не поступил. Ушел работать на «Мосфильм», в тяжелую экспедиционную историю, в смысле, хорошая такая экспедиция была, на Енисей, Саяно-Шушенская ГЭС. Потом вернулся, поступил к Игорю Васильевичу Таланкину. Отучился год и ушел в армию на 2 года, поэтому так. А вернулся уже в страну, где была вольная НРЗБ, ДМБ-87, и там уже другая страна.
А.Ежов
―
А решение пойти в армию, там не было вариантов, то есть отсрочка не давалась?
Т.Кеосаян
―
А тут не в этом дело. Вот вы знаете, я даже не могу понять, почему и как, вот я помню этот разговор, папа сказал: «А давай уж послужишь. Давай не в НРЗБ, не в «Театр советской армии», давай послужишь. Хочешь?». Ну, меня поставили перед таким НРЗБ, если я скажу: «Не хочу», - значит, я чмо. Ну и пошел.
А.Ежов
―
Где служили, в какой роте?
Т.Кеосаян
―
Я 6 частей поменял. Я был и старшим сержантом, меня разжаловали в рядовые. У меня большая была армейская жизнь.
Ст.Крючков
―
Ну-ка, ну-ка, почему?
Т.Кеосаян
―
Да нет, это долгая история.
Т.Кеосаян: В нашей стране либерал – не либерал и консерватор – не консерватор
А.Ежов
―
Ну а географически где вы успели побывать? Я так понимаю, по стране помотались.
Т.Кеосаян
―
Не-не-не, по Москве помотался, по стране – нет. Это было НРЗБ, была учебка в Балашихе сержантская.
А.Ежов
―
Ну, рядом.
Т.Кеосаян
―
Да. ПВО. Над моей частью, хорошо, я уволился, в смысле, я демобилизовался, и ровно через 3 месяца пролетел Руст. Помните Руста? Это была одна из частей, над которыми он пролетел.
А.Ежов
―
С частью все в порядке после того? Не расформировали?
Т.Кеосаян
―
Я не знаю. Нет, часть, не думаю, что расформировали. Тем более что, как мне кажется, это была запрограммированная акция, он должен был пролететь и должен был сесть.
Ст.Крючков
―
По поводу запрограммированности-распрограммированности, вот кино в вашей жизни – это семейная история, да, отчасти. А вот все же суперцель какова была? Слава, деньги, след в искусстве оставить, вот высокопарные слова какие-то?
Т.Кеосаян
―
Очень было много разных целей, практически все, которые вы перечислили, они, наверное, присутствовали. Но, во-первых, вы знаете, у меня не было в голове выбора, я себе когда-то придумал, что я стану режиссером. То есть я не просто стану режиссером, я обязательно стану режиссером, потому что я очень люблю эту профессию, и я не знаю, зачем мне чем-либо еще заниматься. То есть у меня не было даже в детстве альтернативы. Мне никто не вбивал, еще раз повторяю, старший брат ушел просто потому что. И меня отговаривал папа, доводы были абсолютно правильные и справедливые. И я так же отговаривал свою дочку старшую, я говорил: слушай, у нас режиссеров миллионы, ну, тысячи, а известных… И ты понимаешь, что экран все покажет. Если ты дерьмо, нельзя спрятаться.
А.Ежов
―
Хуже только с количеством актеров выпускаемых, мне кажется, в плане их количества.
Т.Кеосаян
―
Их много. Намного, в разы. Артисты – это наше все.
Ст.Крючков
―
Ну а сегодняшняя ваша занятость в «Международной пилораме» - это фактически вариация на тему режиссуры?
Т.Кеосаян
―
Нет, это хобби. Слушайте, это чистое хобби и возможность, благодарен ребятам, каналу, Леше Земскому и Диме Вайнштейну, это возможность говорить то, как я хочу, то, о чем я хочу, в большинстве своем, да не в большинстве, а обо всем, в принципе. И это хобби. Упаси господь мне всерьез подумать, что это моя профессия. Она была первая, мое пришествие на телевидение имеется в виду, когда на «Рене» я выходил. Это же разные форматы абсолютно, вы же понимаете. Там общественно-политическая была, на «Рене», а здесь это чистый Comedy Channel, Джон Стюарт там и так далее. Это хобби. Моя профессия – режиссер.
А.Ежов
―
Вот смотрите, если говорить об этом хобби: вам на нынешнем телеканале НТВ как комфортно? Его в последнее время, в последние годы принято критиковать, ну и, в общем, местами за дело, прямо скажем.
Т.Кеосаян
―
Смотрите…
А.Ежов
―
Или вы себя не ассоциируете просто с каналом?
Т.Кеосаян
―
Нынешнее руководство, оно нынешнее, нынешнее. То есть они пришли, я это знаю, именно для того, чтобы изменить имидж вот тот, который привязался, во многом, справедливо, сливной бачок, и так далее, и тому подобное. И появились форматы, если быть объективным, форматы очень человеческие, нормальные форматы. Мне кажется, там точно отошли вот от этой «утром в газете, вечером в куплете».
А.Ежов
―
Еще «вечером в Следственном комитете» было.
Т.Кеосаян
―
Да, или так. Поэтому я вижу, что, во-первых, я ребят знаю очень и очень давно, ну очень давно, реально, с ГИТИСа, там, Алексея Земского, Диму еще со времен КВН. Они искренне хотят менять, и они меняют. Это не получается щелчком. Знаете, почему? Потому что над всеми существует финансовый результат, и вы прекрасно понимаете, что когда долго делался канал для охранников, и ты хочешь поменять базу, то произойдет отток, cash flow меняется, прибыль меняется. Мне кажется, это у всех.
А.Ежов
―
Только финансовый вопрос там?
Т.Кеосаян: Мы очень плохо следовали национальным интересам и потеряли все постсоветское пространство
Т.Кеосаян
―
В каком смысле?
А.Ежов
―
Ну, потому что есть подозрения, что, в общем, из Кремля поступают конкретные указания.
Т.Кеосаян
―
Я даже не слышал о том, что…
А.Ежов
―
Ваша программа, не знаю, сценарные планы никто не вычитывает, никто не согласовывает реплики и так далее?
Т.Кеосаян
―
Вы смотрели мою программу?
А.Ежов
―
Очень давно и пару раз.
Т.Кеосаян
―
Ну вот видите. Я думаю, нет. Точно нет. По крайней мере, никто из моих людей, и я точно, не посылает на утверждение в Кремль или даже на канал.
А.Ежов
―
Не прямо в Кремль, это утрированно.
Т.Кеосаян
―
Они смотрят смонтированную программу, и если вдруг что-то руководству кажется реально резким, они чик-чик не делают. Они пишут и говорят: слушайте, вот это надо бы вырезать, мы можем обидеть этих, этих и этих. Киргизов, не знаю. Ну, какая-то история внешнеполитическая. Конечно, они же заказывают нам программу. Но мы присылаем готовую, а не сценарий, это точно.
Ст.Крючков
―
Вот однажды вы от этого юмористического, или остросатирического, как вы говорите, формата отошли в своей программе. После трагедии в Кемерово вы сказали медленно так, подбирая слова: «У нас нет разделения на патриотов и либералов, у нас нет деления по национальному признаку».
Т.Кеосаян
―
Абсолютно.
Ст.Крючков
―
Так ли это? Потому что тут же на вашей кнопке рядом звучит, что вот эти границы действительно есть. Нам говорят: вот эти вот – пятая колонна, эти – не пятая колонна, эти хорошие, эти плохие. Может быть, так это не обозначается в словах, но по сути-то мы понимаем, о чем идет речь.
Т.Кеосаян
―
Вы понимаете, действие рождает противодействие. Если говорить о той отмене программы и о слове, которое было сказано о Кемерове, надеюсь, понятно, что это абсолютно искренняя история, и я сказал от себя. Она же авторская программа, поэтому я говорю от себя. И я за других не отвечаю. И я попытался именно в этом слове сказать от себя, что вот эти все деления, они порочны. Все упирается в результате… ну, если мы говорим о трагедиях, которые были, есть и к, сожалению, будут, потому что человеческую натуру изменить очень тяжело, и никакими словами ее не изменишь, они происходят в силу нашего раздолбайства, а не потому что вы либерал, я консерватор.Неправда. И консерватор, и либерал с радостью, упоенно плюют мимо плевательницы. Вот о чем говорил я. А тот, кто хочет подняться над этим типы бытовым, я же очень много слышал комментариев в том, «вот, опять начал «с себя»…». Да не начал. Я и не заканчивал. Надо с себя начинать. А там мы разберемся: либералы, консерваторы, патриоты. Я же и начал сегодняшнюю программу именно с того, обратите внимание, что дискредитировано это. В нашей стране либерал – не либерал и консерватор – не консерватор, если мы будем подходить лингвистически к обозначению наших слов. Согласитесь.
Ст.Крючков
―
Вы бы свою политическую и социальную позицию как-то стали обозначать, или просто вот быть в адеквате?
Т.Кеосаян: Грузия и Украина – это была история недопустимая
Т.Кеосаян
―
Просвещенный консерватор. Почему? Абсолютно точно. Я очень люблю… Вы знаете, консерватор, который бегает с топором каменным, «НРЗБ сидеть здесь, дети НРЗБ», то это не мой консерватор. Значит, надо знать, читать, понимать, выбирать и делать выбор, за что я, что мне нравится, а что мне не нравится. Знаете, как в том анекдоте, это или была шутка КВНовская: «А кого в Москве больше, девочек или мальчиков?». - «А что такого?». – «Да мне 20 лет, уже пора определяться». Вот это тот случай уже.
А.Ежов
―
Смотрите, вас как просвещенного консерватора тенденция…
Т.Кеосаян
―
Я надеюсь, что я просвещенный.
А.Ежов
―
Ну, вы сами себя так позиционируете. Тенденции, которые мы наблюдаем в стране в последние годы, они настораживают, или все норм, все ок?
Ст.Крючков
―
То есть, строго говоря, вы ведь и с Лавровым, и с Захаровой делали интервью. Вот они это все серьезно сейчас?
Т.Кеосаян
―
А что именно вас пугает?
Ст.Крючков
―
Вот эта риторика, которая утвердилась…
Т.Кеосаян
―
Какая?
Ст.Крючков
―
…как-то в общественном поле.
Т.Кеосаян
―
Я думал, когда начнется. Началось. Так.
Ст.Крючков
―
Да сами слова, которые появляются: ракеты «Богульник», ракеты «Сармат». Эти перетирания в Совбезе ООН с участием Василия Небензи и Никки Хейли.
А.Ежов
―
Какая-то стилистика 70-х годов. Я хоть и не жил в то время, но есть ощущение, что очень похоже.
Ст.Крючков
―
Как будто бы однажды слышанное и даже перекрывающее слышанное.
Т.Кеосаян
―
Но вы это, к счастью, не слышали. Я-то слышал, а вы не слышали.
Ст.Крючков
―
В годах мы здесь люди, в годах.
Т.Кеосаян
―
Речь идет о том, что… вы сейчас все как бы свалили в кучу в том смысле, ну разве это правильно, ведь все же как же хорошо. Так нехорошо же. Проблема-то в том, что нехорошо. Действие, еще раз повторюсь, рождает противодействие. Давайте я вам задам один вопрос: вам кажется нормальным, то есть вы лично, ребята, верите, что Скрипалей отравила Россия? Просто да или нет, все.
Ст.Крючков
―
У нас недостаточно фактов, чтобы однозначно что-то утверждать.
Т.Кеосаян
―
Еще вопрос: вы, лично вы, мы сейчас сидим на «Эхе Москвы», вы точно уверены, что в Думе сирийцы, которые уже побеждали на 95% этот анклав, использовали химическое оружие? Просто вопрос.
Ст.Крючков
―
А вы уверены, что не было использовано это оружие?
Т.Кеосаян
―
Нет-нет, подождите. Я задал вопрос. Мы же договорились, сейчас я задаю два вопроса, а потом я отвечаю на ваши. Вот вы стопроцентно уверены, даже на 50%, что логически сирийцам нужно было использовать? Да или нет?
Ст.Крючков
―
Стопроцентно можно быть уверенным в том, что у кого-то остановилось сердце. Все.
Т.Кеосаян
―
Да подождите вы… Знаете, хороший режиссер отличается тем, что он добивается ответа. Поэтому просто да или нет? Уверены или нет?
Т.Кеосаян: Запад не подразумевает Советский Союз, когда говорит о России
А.Ежов
―
Нет, но есть все основания так думать.
Т.Кеосаян
―
Подождите, вы опять говорите «но». Не уверены.
А.Ежов
―
Стопроцентная уверенность – это очень редкая история.
Т.Кеосаян
―
А теперь скажите, пожалуйста.
А.Ежов
―
Что бы то ни было.
Т.Кеосаян
―
Да подождите. Ну, вот вы не уверены, вы не уверены. Я-то совсем не уверен, но вот вы не уверены, ребят. Ну и они, конечно, не уверены. И эта неуверенность позволяет им наносить ракетные удары.
Ст.Крючков
―
Тигран, но согласитесь, что это всего лишь навсего эпизод в большой череде наших, скажем так, взаимных препирательств с условным Западом.
Т.Кеосаян
―
Так почему они начались?
Ст.Крючков
―
Почему?
Т.Кеосаян
―
Ну, с чего они начались? По большому счету. С мюнхенской речи, правильно? 10 лет, 11 лет прошло. 2007, да, если мне память не изменяет? 2007 год. В 2008 было сказано: пыль будете глотать по судам, возвращайте. Уже было ясно, когда мюнхенская речь была сказана, было ясно, что на нас положили с прибором. Ну, в смысле, как на страну, которая может значить кое-что не просто как географическая территория, а играть собственную роль на международной арене. Вам, может быть, и непонятно, а зачем нам вообще играть на международной арене какую-то роль, и так далее, и тому подобное. Есть же такая позиция. Слушайте, живите, стройте больницы, это самое, что вам это международное положение? Но есть другая позиция, мы же не можем отказать ей в справедливости, что она должна существовать, она же может существовать, да?
А.Ежов
―
И вот на этом месте мы прервемся на краткие новости в эфире «Эха Москвы». В программе «Разбор полета», напомню, сегодня режиссер, актер и телеведущий Тигран Кеосаян, через 5 минут вернемся в эту студию.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
А.Ежов
―
Это действительно программа «Разбор полета». Сегодня у нас в гостях режиссер, актер, телеведущий Тигран Кеосаян. Меня зовут Андрей Ежов, моего соведущего – Станислав Крючков, в таком формате мы уже привычно и традиционно работаем по понедельникам. Мы в предыдущей части как-то закончили на общественно-политической повестке.
Т.Кеосаян
―
Странно было бы, если бы вообще не затронули.
А.Ежов
―
Да, мы начали в предыдущей части. Слушайте, по поводу страны, которая должна чего-то значить на мировой арене: мне кажется, в современном мире довольно сложно, имея, в лучшем случае, 1,5 мировой экономики, как-то претендовать на что-то, вы не находите?
Т.Кеосаян
―
Нет, конечно. не нахожу, потому что…
А.Ежов
―
Просто одна географическая масса – это ничто.
Т.Кеосаян
―
Подсчеты бывают разные. Слушайте, мы должны следовать, на мой взгляд, своим национальным интересам. Вот, например, мы очень плохо им следовали и потеряли все постсоветское пространство, на мой взгляд. Мы просто потеряли, мы не оказались привлекательными, мы как Россия, мы, наверное, вели с ними по инерции, как старший брат. Ну, я допускаю, я ж не в МИДе, я не политик. И так далее, и тому подобное. Это безусловная ошибка. Теперь надо исправлять.
Ст.Крючков
―
А мы предпринимаем шаги, чтобы исправлять?
А.Ежов
―
Не очень получается.
Ст.Крючков
―
Закапываемся.
Т.Кеосаян
―
Недостаточно. Мы недостаточно предпринимаем шагов. Но нельзя отказать великой стране, каковой она является, она великая, может, вам так не хочется…
Т.Кеосаян: История с Кириллом Серебренниковым – это нонсенс
Ст.Крючков
―
Да кто же с этим спорит? Безусловно, великая.
Т.Кеосаян
―
А если великая, значит, должна влиять на все, что происходит на планете. В какой-то момент ребята перешли красную линию, на мой взгляд.
Ст.Крючков
―
Те ребята?
Т.Кеосаян
―
Запад, конечно. ладно уже, эти обещания по НАТО, и так далее, и тому подобное, продвижение на восток. Но они реально залезли в дом, с Украиной это была практически… Грузия и Украина – это была история недопустимая, и с этого момента это все и как бы началось. Начали сосредотачиваться, говоря словами Горчакова, канцлера, сосредоточились. И теперь та ситуация, которая есть. Честно скажу, если выбирать между страной, где нетрезвый президент дирижирует в Германии оркестром, и страной, где, да не любят лидеры миллиарда золотого нашего президента, я выбираю эту страну.
А.Ежов
―
А не перешли ли ребята в Кремле красную черту после украинских событий, с Донбассом, например?
Т.Кеосаян
―
Нет, конечно.
А.Ежов
―
С Крымом – не спрашиваю, я догадываюсь о вашей позиции.
Т.Кеосаян
―
Нет-нет-нет, нет, не перешли.
А.Ежов
―
То есть интервенция на территорию иностранного государства – это нормально.
Ст.Крючков
―
А во внутренней политике ничего не смущает? То же театральное дело.
Т.Кеосаян
―
Одну минуту, ребятки, одну секунду, вас двое, я один. Скажите, пожалуйста, вам никогда ничего не смущало в том, когда без согласования с Совбезом ООН, просто по желанию, просто потому что, например, Саркози хотелось нивелировать долги Каддафи, начинали бомбить… Да что же вы так скучающе-то поднимаете глаза в долу? Объясните, пожалуйста, вас почему не смущает то, что делают они, и вас очень смущает то, что делают… Это немножко нечестная позиция, потому что на это обычно ребята отвечают, типа Лени Гозмана, она отвечают: а это они, я россиянин, меня интересует Россия. Неправда. Неправда. Неправда. Потому что все, что происходит, происходит в ответ. Раньше у нас сил не было отвечать, а сейчас силы, вероятно, какие-никакие, появились.И проблема в том, что за 27 лет, за 26 лет… Понимаете, мы все время смотрим, в чем я с вами согласен, что мы все время смотрим с нашей колокольни, и патриоты, и либералы. НРЗБ не понимаю, куда они лезут, чего они бомбят всех… Но теперь попробуйте встать на их позицию. 26 лет назад, 27 лет назад, мы вас победили, это я сейчас говорю, как американец. Вы проиграли. Мы вас разрушили. Вы разрушились, или… ну, с нашей помощью. И мы вас не замечали. Ну, по большому счету, не очень. И не должны, потому что мы же победители.
26 лет, 27 лет – это практически два поколения новых людей, которые уже не помнят ни Киссинджера, хотя он жив-здоров, ни Бжезинского, ни Никсона и политику Никсона, потому что был Советский Союз, а сейчас какая-то Россия. И они очень удивляются. И я серьезно говорю, очень удивляюсь нашим патриотам, которые говорят: да вы че, не понимаете, что мы Россия? Потому что в слове «Россия» они подразумевают Советский Союз, но Запад не подразумевает Советский Союз, когда говорит о России. Вот это когнитивный диссонанс.
Ст.Крючков
―
То, что у нас внутри страны происходит, вас тоже не смущает?
Т.Кеосаян
―
А что вас внутри этой страны беспокоит?
Ст.Крючков
―
Скажем так, театральное дело, дело «Седьмой студии». Вот формулировка «дело врачей», «дело режиссеров», я не думал, что они вернутся когда-нибудь в повестку дня.
Т.Кеосаян: Законы у нас так написаны, что как ни крути, ты чего-то нарушишь
Т.Кеосаян
―
Я полностью с вами согласен, я считаю, что история с Кириллом Серебренниковым – это нонсенс. Ну, нонсенс. Это нельзя, это неправильно. Мало того, я всегда говорил о том, что вы за коррупцию, ребята, до режиссера докопались? Да, вы не согласны с его позицией, хотя я не помню, чтобы Кирилл говорил какие-то такие политические истории, с лозунгами выходил. Да, он был политически настроенный, ну и что? Ну и че? Может быть, начнем сначала с коррумпированных чиновников, губернаторов, и так далее, и тому подобное? Понимаете, да? тут очередность немножко была нарушена, лично для меня.Плюс случай с Кириллом, там мошенничества-то, ну, как бы законы у нас так нарисованы, написаны, что как ни крути, ты чего-то нарушишь, или для Минфина, или для Счетки. То есть что-то всегда нарушишь, если ты с бюджетными деньгами работаешь.
Поэтому, конечно, у нас очень много чего неправильного внутри происходит, на мой взгляд. Очень много, я даже больше, чем вы, перечислю.
А.Ежов
―
Смотрите, дальнейшее обеднение населения. Вот на прошлой неделе рубль опять скаканул на 5 рублей вниз относительно основных валют, и понятно, следствием чего это стало.
Т.Кеосаян
―
Секундочку, а почему вы считаете, что из-за того, что рубль скакнул вниз, обеднело население? Не все живут в Москве, и не все держат деньги в валюте. Мало того, не у всех есть деньги, чтобы конвертировать в евро и в валюту.
А.Ежов
―
А ничего, что мы ввозим большую часть продовольствия?
Ст.Крючков
―
Условный житель Самары захочет купить автомобиль.
Т.Кеосаян
―
Компенсируется. У нас делаются автомобили…
А.Ежов
―
Автомобили делаются на фабриках из комплектующих, которые к нам привозят…
Ст.Крючков
―
Произведенных на Западе.
Т.Кеосаян
―
И?
Ст.Крючков
―
Они оплачиваются в долларах.
Т.Кеосаян
―
Да, и на сколько у нас сейчас… Да неважно даже, на сколько он скакнул. И что? Какое количество людей у нас с автомобилями? Понимаете, вот вы говорите: «Видите, как скакнул доллар». А вы по опросам смотрели, по опросам, по соцсетям, вот как сильно… Не в Facebook, который объединяет мир Facebook.
А.Ежов
―
Кого он только не объединяет, там такое я видел.
Т.Кеосаян
―
Да, да. Кого так сильно коснулось то, что доллар скакнул туды, сюды, или евро скакнул? Широкие массы людей, которые, например, на «Уралвагонзаводе» работают, как вы думаете, их коснулся этот скачок? Нет. Мало того, если вы обратите внимание, доллар как качнулся туда, так и качнулся обратно.
А.Ежов
―
Что-то до 40 рублей никак не докачается.
Т.Кеосаян
―
Не-не, подождите, он у них тогда уже и не был давным-давно 40, он был 50… А, вы говорите об изначальной истории подъема?
А.Ежов
―
Год 2013 я вспоминаю, неплохо было.
Т.Кеосаян
―
Ну что вы хотите, состояние войны. Конечно, надо затянуть ремни.
Ст.Крючков
―
Хорошо. Чисто эстетически внутренняя ситуация, вот нынешнее время в силу объективных причин, 18 лет правления Путина, нередко сравнивают с застоем. Согласитесь, есть в поле общественного внимания какая-то дефиниция. Вот вы оторвались на Брежневе со своим «Зайцем над бездной», да, помните? Скажите, сегодня снять историю про то, как в условном Саратове ждут условного Путина с визитом, готовят увеселительную программу, а он улетает к Терезе Мэй, возможно? Вот чисто эстетически. Согласитесь, что за этим за 17 лет…
Т.Кеосаян
―
Для этого время должно пройти. Дорогой, для этого время должно, потому что эта история «Зайца над бездной» была через сколько лет. Знаешь, мифологизировано должно быть это время в ту или иную сторону, совершенно не важно, в какую.
Ст.Крючков
―
То есть вы, в принципе, не исключаете, что это возможно относительно Владимира Владимировича?
Т.Кеосаян
―
Конечно. НРЗБ
Т.Кеосаян: Я боюсь атомной войны
Ст.Крючков
―
НРЗБ
Т.Кеосаян
―
А, нет.
Ст.Крючков
―
Да и музыку не подберешь такую, какую Рыбников написал.
Т.Кеосаян
―
«Заяц над бездной» - это фильм о конфликте человеческого и властного.
А.Ежов
―
Вот сейчас конфликт этот в виде…
Ст.Крючков
―
А это уже продолжается…
Т.Кеосаян
―
А мне кажется, это враги.
А.Ежов
―
Вполне возможно, кстати. Многие наши слушатели, предполагают, что это…
Т.Кеосаян
―
Враги с «Авторадио».
А.Ежов
―
Черт его знает, они в другом месте находятся. Там пара московских департаментов сверху у нас правительства Москвы, но мы не будем никого голословно обвинять.
Т.Кеосаян
―
Это безумно смешно, конечно.
А.Ежов
―
У нас давно такое уже здесь продолжается, ремонтные работы.
Т.Кеосаян
―
Прямо над студией.
Ст.Крючков
―
А давайте об эстетике, давайте о времени, которое уже на достаточном отдалении от нас находится, о ваших 90-х вспомним. Вы же занимались клипмейкерством, насколько я знаю.
Т.Кеосаян
―
Музыкальные видео. Хотя мы все называли «клипмейкерство», да. Теперь потом выяснилось, что это издевательство, уничижение.
Ст.Крючков
―
Это было, собственно говоря, попыткой заработать, или просто не было иных вариантов?
Т.Кеосаян
―
Конечно, безусловно. Безусловно, это было попыткой заработать. Во-первых, это было новое.
А.Ежов
―
Жанр сам по себе появился НРЗБ.
Т.Кеосаян
―
НРЗБ появилось, Миша Хлебанов, Андрюшка Комаров, НРЗБ Серега, я, Федька. Вообще же не было реклам, музыкального видео, я сейчас хочу напомнить, его просто не было ничего поверьте мне на слово.
А.Ежов
―
Вы Московскому вентиляторному заводу сняли в 1990 году, я помню что-то такое.
Т.Кеосаян
―
Это была реклама.
А.Ежов
―
Да, первая, одна из, насколько я понимаю.
Т.Кеосаян
―
Она одна из первых, до этого было НРЗБ.
А.Ежов
―
И в Советском Союзе что-то было.
Т.Кеосаян
―
Да, уже было.
А.Ежов
―
Тем не менее.
Т.Кеосаян
―
Вентиляторный – это уже Россия.
А.Ежов
―
Не, это 1990. Ну, мы сейчас закопаемся.
Т.Кеосаян
―
Ну, это уже граничит. По-настоящему началось в 1987, начали снимать в 1987. Это было замечательное время, потому что ты был звездой просто потому, что какую-нибудь трехминутную байду снял кому-то. И так как нас было мало, по пальцам одной, ну, двух рук можно было сосчитать… Это была возможность заработать денег, это была возможность не потерять профессию в ситуации, когда ты должен был идти или в кооперативное кино, в большинстве своем. Не все снимали кооперативное кино, у кого-то были возможности, кто-то снимал кино, но их были единицы.То есть представляет провал, 140 фильмов в Советском Союзе, и из них там Тарковский, Иоселиани, я не знаю, Бондарчук. И потом нет ничего, кроме кооперативного кино. И это была возможность. Для меня это была возможность сохранить профессию, кроме всего прочего.
Ст.Крючков
―
А есть вещи, за которые сейчас нестыдно, более того, которыми вы гордитесь из того времени?
Т.Кеосаян
―
Из того времени, конечно, пару вещей есть точно. Это «Скрипка-лиса», конечно.
Ст.Крючков
―
Саруханова.
Т.Кеосаян
―
Саруханова, да, Игорька. Это и «Не наточены ножи…».
Т.Кеосаян: Я недавно соскочил с смс, я отсталый человек
Ст.Крючков
―
О, кстати, а вот клип-то, «Соседка», по-моему, Шафутинского. Там есть что-то из вашего детства, из 70-х?
Т.Кеосаян
―
Там есть очень многое из рассказов родителей. Нет, это же история конец 40-х – начало 50-х, для себя я так понимаю. А это больше из рассказов того круга, с которым общался дома.
А.Ежов
―
Слушайте, а на кого из каких-нибудь западных режиссеров музыкального видео вы, может быть, ориентировались? Кто был таким ориентиром, флажком на горе?
Т.Кеосаян
―
Ни на кого, потому что я снимал сюжеты. То есть кроме «Посмотри в глаза»…
А.Ежов
―
Ну, может, чья-то стилистика была близка просто элементарно, и пытались копировать?
Т.Кеосаян
―
Нет-нет, кинематографическое. Раньше все копировали, и я копировал.
А.Ежов
―
Да и сейчас, я думаю.
Т.Кеосаян
―
«Посмотри в глаза» - цик-цик-цик, нацикали с Федей, а вдруг получилось что-то, я до сих пор вспоминаю. А я же ушел сразу в сторону истории, и «Скрипка», и… ну все, что более-менее получалось, это я делал истории. То есть готовил себя к кино.
А.Ежов
―
Напомню нашим слушателям, что сегодня у нас в гостях режиссер, актер и телеведущий Тигран Кеосаян, программа «Разбор полета», я Андрей Ежов, а Станислав Крючков – это мой соведущий.
Ст.Крючков
―
День сегодняшний, собственно говоря, куда идет Тигран Кеосаян, вместе со страной, собственно говоря, куда он идет, и видит ли он, куда идет страна?
Т.Кеосаян
―
Ой, меня очень тревожит вообще все, что сейчас происходит, если я абсолютно серьезно. Можно сказать бодро и весело, но мне тревожно. Меня тревожит эта история, мне кажется, что перейдены рубиконы какие-то. Я не знаю, что сдерживает, нет коммуникаций. Я вам скажу грустную вещь, я боюсь атомной войны.
Ст.Крючков
―
Прямо вот так.
Т.Кеосаян
―
Да. Я этого очень боюсь, потому что, правда, появились поколения, которые начинают себя обманывать, что здесь тактическое оружие, а ядерное такое-сякое, а вдруг тут используем, там используем… Вы понимаете, когда такая эскалация, можно ненароком… Понятно, что все типа военные понимают, что не надо, чтобы коснулось русских, или еще, или тут не надо сбивать американцев, ну, зачем нам эти конфликты? Но это война, и там может произойти то, что ни те, ни другие не хотят. Ну, ракета не туда полетела, этот нажал на гашетку, не подумав или под эмоциями. Когда война, когда эскалация, может произойти все, что угодно. А вот что там будет… А очень надеюсь на здравый, но, честно говоря, когда у тебя есть четверо детей, ты реально начинаешь беспокоиться о том, а будет ли будущее.
А.Ежов
―
Альтернативу мессенджеру Telegram нашел Тигран Кеосаян уже, или никогда не пользовались?
Т.Кеосаян
―
К счастью, никогда, мне и WhatsApp хватает. Я вообще недавно соскочил с смс, я отсталый человек
Ст.Крючков
―
Слушайте, это же не только форма общения, но и форма чтения.
Т.Кеосаян
―
А, нет, вот эти каналы… Знаете как, я перестал читать литературу, потому что появились сериалы, или еще что-то ты можешь смотреть. Это вообще надо как-то себя тормозить. У меня не получается.
Ст.Крючков
―
А социальные сети в вашей жизни какую-то роль на сегодняшний день играют?
Т.Кеосаян
―
Нет, я знаю цену социальным сетям. Я знаю, как можно использовать, как извините, пиарщик, я знаю, как можно легко использовать социальные сети.
Ст.Крючков
―
Тем не менее, в одном из интервью Маргарита Симоньян сказала, что вы познакомились с ней именно через Facebook.
Т.Кеосаян
―
Да, потому что не было возможности другой, я просто хотел сказать какие-то слова хорошие. И, да, познакомились.
А.Ежов
―
Маргарита не раз становилась объектом критики, в том числе за свою прогосударственную позицию, которую она часто декларирует. Вы как-то в семье обсуждаете всю эту историю вокруг нападок на Маргариту в том же самом Twitter, или это остается за бортом?
Т.Кеосаян
―
Нет, это правила игры. Ну, правила игры, она относится к этому с юмором с таким, потому что, слушайте, можно нападать, не нападать, а есть дело, дело какое сделано, на каком уровне профессионализма и таланта оно сделано, а дальше… Вы хоть крыльцо сделайте примерно, хотя бы похоже, а дальше мы послушаем, может быть, если будет время. Так что как может Рита к этому относиться? С юмором.
Ст.Крючков
―
Вы в этом чувстве юмора находите полное взаимопонимание?
Т.Кеосаян
―
Полное.
Ст.Крючков
―
На одной волне существуете?
Т.Кеосаян
―
Абсолютно. Я, во-первых, уважаю людей, которые делают дело, а если это уникальное дело еще сделано, ну, создать телеканал с нуля из одной комнатки, который осуждают, закрывают и запрещают сильные мира сего, - это очень большое дело.
Ст.Крючков
―
По делу запрещают?
Т.Кеосаян
―
Ну конечно, нет. Ну конечно, нет.
Ст.Крючков
―
И никакие доводы, которые звучат со стороны, как говорит президент, наших западных коллег и партнеров…
Т.Кеосаян
―
Партнеров!
Т.Кеосаян: Если наши тролли могут выбрать Трампа, то почему у нас здесь происходят пожары или бардак?
Ст.Крючков
―
Партнеров, да, вас не убеждают.
Т.Кеосаян
―
Нет, конечно.
Ст.Крючков
―
То есть это не пропагандистский ресурс.
Т.Кеосаян
―
«Западные партнеры»… Вот реально, скажите, пожалуйста, еще один вопрос задам: вы правда верите, что наши тролли выбрали Трампа?
Ст.Крючков
―
Вот лично я не верю.
Т.Кеосаян
―
Ну и молодец!
Ст.Крючков
―
Я думаю, что они поучаствовали.
Т.Кеосаян
―
Как поучаствовали? Выбрали наши тролли!
Ст.Крючков
―
Это как-то неприятно, это неприятно.
Т.Кеосаян
―
Если наши тролли могут выбрать Трампа, то почему у нас здесь происходят, я не знаю, какие-то пожары или бардак? Мы такая высокотехнологическая страна, да о чем вы говорите.
А.Ежов
―
Может, нашим троллям стоит выбрать здесь кого-нибудь новенького.
Т.Кеосаян
―
Теперь скажите, если вы сами этому не верите, почему мы должны верить тому, как наезжают на нас?
Ст.Крючков
―
Согласитесь, есть две разные вещи: выбрать при посредстве тролля или участвовать этим троллем в выборах, и присутствие троллей в выборах в чужом государстве, оно общественно порицаемо.
Т.Кеосаян
―
А когда у вас посол Макфол приглашает перед выборами всю оппозицию, кормит пирожками и поет ему песни, это не влияние на выборы?
А.Ежов
―
Насколько я знаю, посол Макфол приглашал и вполне себе таких провластных людей, и к нынешнему послу тоже ходит народ.
Т.Кеосаян
―
Не-не-не, это тоже является влиянием на выборы. И когда через разные структуры государственные спонсируются, государственные практически, как будто бы независимые, радиокомпании, медийные ресурсы, интернет-ресурсы, живущие на эти деньги, это не вмешательство? Которые подхватывают то или иное и не берут за факт то, что против их идеологической позиции. Это не вмешательство? Почему вы позволяете, ребят, считать, что нормально, когда вмешиваются в ваши выборы в вашей стране, вы же граждане России, и считаете неправильным?.. Жалко, что не вмешались, если меня спросить. Сильнее надо было вмешаться.
А.Ежов
―
Проблема в том, что то, что у нас происходит, сложновато выборами назвать, ну, правда.
Т.Кеосаян
―
Почему? То есть вы считаете, что 76,6 не голосовало за Путина?
А.Ежов
―
Слушайте, если рассматривать выборы не как день голосования…
Ст.Крючков
―
…а как процесс шестилетней подготовки…
А.Ежов
―
...то там, конечно, есть вопросы, я так скажу. Сейчас мы просто углубимся, мне кажется, в эту историю, но тем не менее.
Т.Кеосаян
―
Не, ребята, не получится, вот честное слово, потому что ну это очевидное, отрицать очевидное, то, что пришел человек, да, 17 лет назад это произошло, который чувствует нутро народа, а позиция, на которой стоите вы, я вас очень НРЗБ, ну правда, обаятельные ребята, это нутро не чувствуют, и в этом обвинять власть, что одни чувствуют, а другие не чувствуют?
Ст.Крючков
―
А что вселяет в вас уверенность, что другой почувствовать это нутро не сможет?
Т.Кеосаян
―
Ну потому что не получается, потому что 2% с копейками.
Ст.Крючков
―
Может быть, дать попробовать?
Т.Кеосаян
―
Подождите, 2% с копейками. Вы говорите: но выжгли все поле. А сколько Навальный собирал людей на акциях на последних? Детей уже погнал. Вам вот, ребят, нравится, когда школьников выгоняют на демонстрации, где их могут отдубасить дубинками?
А.Ежов
―
Мне неизвестно ничего о том, чтобы конкретного школьника куда-то выгоняли.
Т.Кеосаян
―
На Тверскую когда малолеток выгоняли.
А.Ежов
―
Слушайте, ну, их же не силой туда выгоняли, как вы говорите.
Т.Кеосаян
―
А вот здесь начинается зона проституции, потому что вы не хотите признавать, что это неправильно, просто потому что вы создали пьедестал и уже отливаете памятник, потому что это не очень объективно, ребят. Ну, не очень объективно. А, следовательно, вы не большие патриоты в большом, широком смысле слова, потому что нельзя, мне кажется, любить страну и желать ей плохого.
А.Ежов
―
Да никто, в общем, даже и не желает.
Т.Кеосаян: Нельзя любить страну и желать ей плохого
Т.Кеосаян
―
Или не видеть объективно хороших вещей.
Ст.Крючков
―
Объективно хорошее, безусловно, мы видим. Тигран, а что такое вот патриотизм? Если вот такую дефиницию очертить: нужно делать то-то, то-то, то-то, любить так-то, так-то и так-то? Вот каковы параметры, каковы, так сказать, рамки?
Т.Кеосаян
―
Вы знаете, я не знаю, что такое патриотизм.
А.Ежов
―
Вы только что обвинили нас в его недостаточности, я напомню.
Т.Кеосаян
―
Тебе хорошо, ты сидел напротив меня и видел мое лицо. Я не обвинил вас, я не знаю, как сформулировать… Наверное, это отбрасывание любых идеологических догм или даже убеждений, если твоя страна, например, в опасности, к примеру. Ну, когда в одних окопах могли и те, и другие, и крестьяне, и баре стрелять во врага. Деникин – это патриот.
Ст.Крючков
―
А сегодня в нашей стране крестьяне и баре в одном окопе?
Т.Кеосаян
―
Разрыв очень большой, но, я думаю, да. Я еще раз повторяю, ребят, невозможно делать только… хотя никто и не обвиняет, что были какие-то вбросы, карусели, нарушения. Ну, согласитесь, да, это не выборы, которые были в 2011, когда это было. Знаете как, тяжело ощущать себя частью страны, которою никто… у нас другая ментальность, мы другая страна. Ну невозможно сделать из нас Лихтенштейн, Швейцарию. Ничего не получится, просто не получится, и не надо, потому что нам важнее, я говорю именно «нам», потому что я отношу себя к этой части людей, населения, нам важнее, чтобы нас уважали. Мне важнее, чтобы нас уважали.
А.Ежов
―
Какая модель, какая страна в текущем мировом положении вам кажется, ну вот Россия могла бы быть похожей на нее?
Т.Кеосаян
―
Помните поговорку: «Нет в мире счастья»? Я не знаю такой страны, честное слово, не ухожу…
А.Ежов
―
Ну, хотя бы чуть-чуть, вот приблизительно.
Т.Кеосаян
―
Я жил и работал в разных странах, честно, и в Америке, и в Германии, и даже в Индии. И я зарабатывал, то есть я там не нищенствовал, я не ходил с сумой. И я ничего не могу… 54 НРЗБ, русская рюмочная, Нью-Йорк, правда, очень все нормально, все снимаю, все хорошо, меня знают. И все равно все заканчивалось Сашей-пианистом из Львова, которому я бросал НРЗБ, и мы пели, я пьяный, а он трезвый, «Старый клен, старый клен, старый клен стучит в окно», понимаете? Я не могу объяснить, но это правда.
А.Ежов
―
Режиссер, актер и телеведущий Тигран Кеосаян был гостем программы «Разбор полета» сегодня, меня зовут Андрей Ежов, моего соведущего – Станислав Крючков. Спасибо, что смотрели нас и слушали, можно все пересмотреть, переслушать и перечитать на сайте «Эха Москвы». Тигран, спасибо вам!
Т.Кеосаян
―
А лучше почитайте Гоголя.