Евгений Кафельников - Разбор полета - 2016-09-12
12 сентября 2016 года.
В эфире радиостанции "Эхо Москвы" – Евгений Кафельников, теннисист, заслуженный мастер спорта России, многократный победитель турниров АТР
Эфир ведут Оксана Чиж, Ирина Воробьева.
О.Чиж
―
21 час и 4 минуты в Москве. Добрый всем вечер! Обещали вам днем, что еще услышимся. Ирина Воробьева, Оксана Чиж. Программа "Разбор полета".
И.Воробьева
―
Да, всем здравствуйте! Это программа о решениях, о людях, которые принимают решения, как они это делают. Сегодня, как вам уже обещали из рекламы, из Твиттера, и, мне кажется, вообще, отовсюду, у нас в студии – теннисист, заслуженный мастер спорта России, а также гольфист, покерист - и вообще, всё сейчас узнаем – Евгений Кафельников. Здравствуйте, добрый вечер!
Е.Кафельников
―
Добрый вечер. Я в цветнике. Самое главное, что вы забыли дополнить - олимпийский чемпион.
О.Чиж
―
Там просто можно говорить слово «призер» и дальше подставлять нужное название соревнований, потому что тут примерно на 10 минут история со списком.
Е.Кафельников
―
Ну да.
И.Воробьева
―
На самом деле, есть традиционный вопрос, с которого мы начинаем программу "Разбор полета", это вопрос о самом тяжелом решении, самом сложном, которое вам приходилось принимать. Какое это было решение?
Е.Кафельников
―
Скорей всего, это было связано с моей профессиональной карьерой, когда мне нужно было просто выбирать: либо я остаюсь дома, в своем родном городе Сочи, непонятно чем занимаюсь; либо я жертвую всем, что у меня есть, переезжаю в Москву и занимаюсь любимым делом профессионально и отдаюсь ему по полной. Наверное, это было самое тяжелое решение.
И.Воробьева
―
Сколько лет вам было?
Е.Кафельников
―
Мне было 17.
И.Воробьева
―
Ох!
О.Чиж
―
И это было на откуп вам решение отдавалось или все-таки там уже все вошло так в свою колею?..
Е.Кафельников
―
Нет, родители приложили к этому, безусловно, очень большую руку, и они понимали, что я ни в какую-то нирвану окунаюсь, я иду к человеку, который понимает в том, чем он занимается. И, наверное, я сам тоже доверял ему и абсолютно не жалею об этом решение.
И.Воробьева
―
Это вы про тренера Лепешина?
Е.Кафельников
―
Анатолий Александрович, да.
И.Воробьева
―
Про него, кстати, мы еще поговорим.
О.Чиж
―
Хорошо, а в чем сомнения были? Казалось, ведь есть большие перспективы, есть большие амбиции, которые нужно как-то реализовать.
Е.Кафельников
―
Амбиции есть, но вы сами понимаете, что добиться таких результатов, которых я добился по случайности, по счастливому стечению обстоятельств – их очень сложно… это как вытащить лотерейный билет. То есть добиться всего, чего я добился, это единицы могут сделать. И мне реально посчастливилось быть одним из тех людей, которые добились тех вершин, которые есть у меня именно в профессиональной моей деятельности.
О.Чиж
―
Хорошо. А вот на этой развилке, на той чаше весов, на которой находился вариант: остаться в Сочи и заниматься там чем-то – заниматься чем-то, это вы о чем думали?
Е.Кафельников
―
Я не знаю.
О.Чиж
―
Куда-то поступить…
Е.Кафельников
―
Нет, абсолютно с учебой было все очень плохо, я буду с вами откровенен. С учебой не складывалось. Это была абсолютно уличная жизнь. Непонятно, чем бы она закончилась, не сложись обстоятельства так, как они случились. То есть всё было абсолютно, через это все проходил.
И.Воробьева
―
Но вы же теннисом начали заниматься чуть ли не раньше, чем ходить.
Е.Кафельников
―
С пятилетнего возраста, да. Меня отец привел на теннисный корт. И так посчастливилось, что у него был очень хороший друг, который был тренером по теннису. Несколько я игровых элементов исполнил, и тренер сказал, что у меня есть определенные навыки, данные, и что рано или поздно при хорошей самоотдаче может что-то получится.
И.Воробьева
―
И когда началось получаться или долго-долго не получалось?
Е.Кафельников
―
Безусловно, вначале, я помню, в семилетнем, восьмилетнем возрасте среди ровесников я сразу же начал показывать неплохие результаты. Был лучшим в своем возрасте до определенного… Потом, безусловно, в девятилетнем-десятилетнем возрасте конкуренция начала возрастать, появились многие еще ребята. Там с Украины был Андрей Медведев, который был моим ровесником. Мы с ним все проходили вместе: там сборная команда Советского Союза юниорская и так далее.Потом наступил такой ступор – 13-14 лет, 15, когда было желание все бросить, не хотелось, была апатия. Не знаю, с чем это было связано, может быть, это был подростковый возраст, когда ты не можешь определиться. Вот реально в 17-летнем возрасте жестко встал выборы, чем заниматься.
О.Чиж
―
А когда была апатия, там родители не дали бросить?
Е.Кафельников
―
Да, отец заставлял, конечно. Отец заставлял, он очень сильно хотел, чтобы у меня что-нибудь получилось именно в направлении спорта. Он практически жил этим, и я за это ему очень сильно благодарен.
И.Воробьева
―
А то, что в школе не получалось, закрывали глаза родители?
Е.Кафельников
―
Мама переживала, потому что я до 5-го класса был практически отличником. А потом, когда программа стала усложняться, мне стало тяжело успевать, потому что я ездил на соревнования, пропуская по две недели. За программой стал не успевать. И потом уже так… учеба ушла.
И.Воробьева
―
Покатилось.
Е.Кафельников
―
Да.
О.Чиж
―
Наверное, потом, когда много лет прошло, вы так как-то подумали про своих учителей: А-а! Вот теперь-то я вам доказал!
И.Воробьева
―
Кстати, да, наверняка. Ну, скажите честно!
О.Чиж
―
Должно же такое быть.
Е.Кафельников
―
Я до сих пор со своим классным руководителем так поддерживаю отношения периодически, когда возвращаюсь в свой город. И она тоже понимает, что, действительно, мой выбор был единственно правильным, что вундеркинда, ученого, академика из меня бы не получилось. А вот то направление, которое реально доставляло мне удовольствие, я в нем состоялся как личность.
И.Воробьева
―
Слушайте, а когда вас стали узнавать на улицах родного города? После чего, помните?
Е.Кафельников
―
Я думаю, 94-й года, когда реально был первый год и я пробился…
И.Воробьева
―
Вам уже 20 лет было.
Е.Кафельников
―
Да. Я пробился в мировую элиту, стал практически близко очень к первой мировой десятке. Выигрывать турниры начал. Ну, и понеслась: 95-й, 96-й, 97-й год. Но я очень редко, кстати, возвращался в свой родной город, потому что вся моя база была в Москве. Я в Сочи только изредка к родителям приезжал, чтобы повидаться с ними. В основном они приезжали сюда, поддерживали.
О.Чиж
―
Тяжело переезд дался? Ну, психологически все-таки вырваться в 17 лет.
Е.Кафельников
―
Да, очень-очень тяжело, потому что вся бытовая жизнь налажена. Есть какие-то друзья, с которыми практически все свое детство провел, к которым тянуло. А переехав в таком возрасте, ты просто не понимаешь, что тебя ждет, как адаптироваться к той или иной ситуации.
О.Чиж
―
Но в таком возрасте друзья, наверное, легко заводятся?
Е.Кафельников
―
Если они в той же самой сфере деятельности, что и ты. Естественно, ты не можешь иметь друзей, которые занимаются искусством, кинематографом и так далее. То есть у тебя должны быть сугубо друзья, которые должны быть в твоей сфере деятельности, потому что ты по 5-6 часов в день проводишь на теннисном корте, либо в тренажерном зале, то есть могут быть друзья только в этой…
О.Чиж
―
Вот вы сказали, что на решение переехать и все-таки пойти на это повлиял Анатолий Александрович Лепешин. А тяжело ли далось решение к нему перейти вообще? Потому что, я так понимаю, что психологически на первых порах вы не очень друг к другу подходили.
Е.Кафельников
―
Нет. Я знал его с 85-го года, когда первый раз я приехал на сборы сборных юниорских команд в Днепродзержинск. Так мы первый раз познакомились. Нутро мое он знал от А до Я. Он знал, что я из себя представляю, мой характер.
Е.Кафельников: Нужно слушать, что говорят старшие. Мудрости у них хватает, и никто плохого не пожелает
И.Воробьева
―
Тяжелый?
Е.Кафельников
―
Непростой, конечно. Сто процентов непростой. Потом, когда все те события, вы помните, 91-го года, когда Советский Союз развалился, он остался практически без работы. И вот, благодаря его связям, нашли определенную группу людей, которые были готовы инвестировать в первую очередь в меня и в него: он как тренер, а я как продукт. В первую очередь поверили ему. Он сказал, что «да, я готов свое личное время посвятить этому молодому человеку, попытаться из него что-то сделать». Ему поверили и, таким образом, дали мне возможность. Если у меня, у моих родителей своих средств не было, чтобы как-то дать мне возможность ездить на соревнования, платить все расходы и так далее, а благодаря ему весь этот процесс пошел.
О.Чиж
―
А вы говорите, характер тяжелый, у вас. А что тяжелого? Что там в 17 лет такого тяжелого, с чем тренеру пришлось работать?
Е.Кафельников
―
Еще раз говорю, трудно мне сейчас самому дать характеристику, что я представлял в таком юношеском, тинэйджеркам возрасте. Наверное, личные какие-то амбиции, непослушание. Мне казалось, что я в 17 лет знаю все, что мне нужно знать; что я какие-то решения могу принимать сам. Мне казалось, что то или иное решение и принимаю абсолютно сознательно и оно правильное. На самом деле все было наоборот: оно было неправильное и было бездарное. Наверное, я сейчас многие бы вещи сделал по-другому, но время уже прошло.
И.Воробьева
―
Кстати, про вашего тренера и про вас Шамиль Тарпищев вспоминает в газете «Коммерсант»: «Поначалу, – я сейчас цитирую, это не я вас Женей называю, это Тарпищев называет, - поначалу Женя много делал из-под палки, хотя как суперзвезда состоялся относительно рано, и в первую очередь это результат трудолюбия, что научил Кафельникова не размывать самого себя, держал в ежовых рукавицах. К парню с таким сложным характером это был единственно верный подход, иначе не заиграл бы». Не заиграл бы?
Е.Кафельников
―
Абсолютно подписываюсь под каждым словом.
О.Чиж
―
Там ведь еще речь идет о том, что с вами чуть ли не в одном номере селился и смотрел, чтобы вы не гуляли.
Е.Кафельников
―
Мы селились в одном номере, чтобы расходы наши как-то минимизировать. Потому что, вы знаете, если давать каждому номер, который стоил порядка 150-200 долларов, мы бы разорились. То есть в целях экономии сугубо было. А потом, когда я, естественно, начал зарабатывать, я мог себе позволить свой собственный номер себе снять, снять номер тренеру, чтобы он мог с супругой приехать. То есть через все это проходили. Абсолютно подписываюсь под каждым словом, что сказал Шамиль Анвярович. Действительно, меня нужно было держать. Я мог слушать человека, который имел безукоризненный авторитет. То есть с любым другим человеком из меня бы ничего не получилось.
О.Чиж
―
А он сурово это делал, ломал?
Е.Кафельников
―
Ломал, конечно.
О.Чиж
―
И не было такого – бросить это все! – на эмоциях?
Е.Кафельников
―
Нет. У меня был жесткий выбор: либо я делаю то, что он мне говорит, и тем самым даю возможности моей семье, близким улучшить свое материальное, финансовое положение, либо это не делаю и мы остаемся у разбитого корыта. Все очень просто до банальности. И если я могу дать какую-то рекомендацию всем тем молодым подросткам, которые тоже стоят перед такой дилеммой, – нужно просто слушать и выполнять то, что говорят старшие. Мудрости у них хватает, и ни в коем случае никто плохого не пожелает.
И.Воробьева
―
Когда вы ходите на корт, есть какие-то свои магические штучки?
Е.Кафельников
―
Когда выходил раньше?
И.Воробьева
―
Да, когда выходили тогда на всякие самые важные турниры.
Е.Кафельников
―
Естественно. Я все время носки подкатывал одинаковым образом, когда матчи выигрывал, когда проигрывал – тут же менял. То есть там, безусловно, у людей свои прибамбасы.
О.Чиж
―
Простите, не поняла сейчас. Еще раз…
Е.Кафельников
―
Я сейчас готов показать…
О.Чиж
―
Я думаю, что есть какой-то обряд всегда в таких вещах, который делается перед… для того, чтобы впоследствии все хорошо сложилось. А зачем после игры?..
Е.Кафельников
―
Не после, это было все перед игрой. То есть ты одеваешь носок и соответствующим образом его подкатываешь на том же расстоянии и одинаково. То есть, если ты выигрываешь, ты продолжаешь тот же ритуал. Если ты проигрываешь, то тут же его меняешь.
О.Чиж
―
Вы каждый раз меняли ритуал?
Е.Кафельников
―
Нет, расстояние менял. Соответствующий цвет майки один и тот же, шорты и так далее. Это не означает, что у меня были одни шорты и одна майка, и одни носки.
О.Чиж
―
Просто открываете шкаф, а там… череда голубых шорт, например.
Е.Кафельников
―
Конечно, да. И берешь с собой обычно на соревнования порядка 6-7 штук одного цвета.
О.Чиж
―
Это только в спорте проявляется или вы вообще человек суеверный?
Е.Кафельников
―
Только в спорте. Сейчас я не суеверный, я не хочу верить во все эти приметы. Абсолютно нет.
И.Воробьева
―
В общем, Евгений не тот человек, который будет наши с тобой приметы погодные, которые мы рассказываем.
Е.Кафельников
―
Бабье лето.
И.Воробьева
―
Бабье лето нет, это не примета. Бабье лето – это данность, к сожалению, или к счастью. Слушайте, наш слушатель спрашивает, мне тоже интересно: «Почему теннисисты кричат, когда играют?»
О.Чиж
―
Ей просто нужно закрыть несколько вопросов НРЗБ.
Е.Кафельников
―
Я, честно говоря, не помню, я кричал или нет.
И.Воробьева
―
Кричали-кричали. Я могу вам точно сказать. Я наблюдала за вами на кубке Кремля. Все это происходит неосознанно как-то?
Е.Кафельников
―
Нет, это автоматом абсолютно. Это все из-за нагрузки. Ты, когда бежишь к тяжелому мячу. И, наверное, это все на автомате происходит. Ты абсолютно не отдаешь отчет, что вот сейчас нужно кричать, а сейчас не нужно кричать. Это все идет автоматом.
И.Воробьева
―
А вообще, какие решения принимает человек, который выходит на корт?
О.Чиж
―
Это вопрос инстинктов исключительно и каких-то рефлексов или абсолютно обдуманно, хладнокровно, идите по тактике…
И.Воробьева
―
Да, смотрите, как играет ваш соперник.
Е.Кафельников
―
До банальности… Я просто знал практически каждого своего соперника, потому что мы играли не один раз. Доходило до того, что я с одним соперником мог и 10, и 12, и 15 раз сыграть. И мы просто уже до такой степени знали друг друга и могли каждый выходить с определенным настроем. У меня, например, был соперник, которого я обыгрывал 14 раз подряд: мы с ним играли 14 раз, и я ему ни разу не проиграл. Но, независимо от того – у меня могла быть температура 39 – я все равно знал, что я выйду и я его обыграю. Просто мой стиль игры не подходил е его и наоборот. То есть у меня был соперник, которого я просто даже в идеальной свой спортивной форме не мог обыграть ни разу. Мы 6 раз играли - и я 6 раз проиграл. То есть мой стиль игры подходил под его и наоборот. Я не мог никакой ключ найти к его игре и обыграть.
И.Воробьева
―
То есть чемпионство зависит еще и от того, кто с кем когда играет?
Е.Кафельников
―
В большинство случаев да, конечно.
О.Чиж
―
И тут не перебарывают никакие годы тренировок, никакие таланты – просто не сходится.
Е.Кафельников
―
Это все так уже в голову входит до такой степени, что ты понимаешь, что независимо от того, что я буду делать – буду я в идеальной форме – человек выйдет, и в какой угол корта я не буду бить, он будет там и будет отвечать в другую сторону еще сильнее.
О.Чиж
―
Вы хорошо сказали: в голову приходит и там укореняется. А были ли у вас какие-то фирменные инструменты, как эти психологические проблемы решать? Потому что, наверняка, если вы понимаете, раз за разом не идет с этим человеком, то это момент психологический: нужно как-то себя уметь переключить.
И.Воробьева
―
Ну, кроме того, что можно носки подвернуть, можно же еще что-нибудь сделать.
О.Чиж
―
Вот есть люди, они полотенце на голову накидывают и так медитируют две минуты.
И.Воробьева
―
Кстати, да.
Е.Кафельников
―
Хороший вопрос. Боюсь, что я однозначный ответ не дам вам. Если бы я знал каждый ответ на тяжелую сложившуюся ситуацию, которая меня ожидает или будет ожидать, конечно, мне бы было неинтересно жить. Потому что реально я не готов, таким образом, принимать такие решения. Мне сложно очень.
Е.Кафельников: Зрители очень сильно мобилизуют. Выходишь на корт - и стараешься
И.Воробьева
―
Слушайте, а насколько важно присутствие трибун, и, вообще, насколько вы их слышали, когда играли?
Е.Кафельников
―
Изначально было очень дискомфортно, потому что ты выходишь на корт и там 10 тысяч зрителей. Ты выходишь на арену, ты один со своим соперником. И весь мандраж, он чувствуется. А потом уже реально автоматом выходишь на корт, смотришь: ну, там… 2 тысячи зрителей – а где все остальные? И, действительно, зрители очень сильно мобилизуют. Выходишь на корт и стараешься… В конце концов, мы шоумены, на то нам и платят сумасшедшие гонорары сейчас всем. Потому что приходят 20 тысяч зрителей – вот сейчас буквально как на чемпионате Америки, который закончился вчера – стадион 20 тысяч зрителей. Там хочешь не хочешь, ты будешь себя вынуждать играть с максимальный отдачей, чтобы ту аудиторию своих болельщиков ни в коем случае не разочаровать, потому что там очень тяжело зарабатывается имидж, который нужно все время поддерживать, сохранять на идеальном уровне. А до пропасти один шаг, чтобы своего болельщика настроить против себя.
И.Воробьева
―
Это не просто успешная игра в теннис…
Е.Кафельников
―
Конечно. Должен завоевать свою армию болельщиков, таким образом, расположить своей отдачей, своей изюминкой, интеллектом, чтобы они приходили, болели и поддерживали тебя.
О.Чиж
―
Когда на стадионе речь идет о тысячах, о десятках тысяч, то, наверное, вся аудитория кажется не вполне одушевленной. Это какая-то огромная масса то ли поддержки, то ли, наоборот, сопротивления, а когда речь идет о присутствии на стадионе каких-то близких людей, то вы тут как решаете: вы позволяли им приходить и болеть или это, наоборот, вам мешало?
Е.Кафельников
―
Изначально я очень сильно сам нервничал, и эта нервозность моя передавалась и отцу и матери, и сестре. А с опытом и с количеством матчей приходит спокойствие, ты уже адаптируешься просто ко всему, что происходит вокруг и уже смотришь на это все… Но родители должны присутствовать, потому что ты хочешь тоже какой-то поддержки, которую они оказывают.
И.Воробьева
―
А когда президент на трибуне?
Е.Кафельников
―
Вообще отдельная история.
И.Воробьева
―
Давайте, рассказывайте нам про отдельную историю.
Е.Кафельников
―
Вы кого сейчас имеете в виду?
И.Воробьева
―
Про Бориса Ельцина.
Е.Кафельников
―
Бориса Николаевича… Мне, вообще, было принято играть в его присутствии. Мы помним, да, что он был один из самых, если не самый преданный болельщик. Приходил всегда у 90-е, я помню, 94-й год – мы играли в Москве финал Кубка Дэвиса против команды Швеции – он приехал, будучи президентом. Хотя я на своей практике не помню, чтобы еще кто-то из руководителей стран приезжал на соревнования такого уровня. С этого момента и началось такое общение, дружба.
И.Воробьева
―
Вам сказали, что президент приехал?
Е.Кафельников
―
Нет, абсолютно спонтанно было. Борис Николаевич всегда принимал спонтанные такие решения. Вот идет матч, Кубок Дэвиса – он мог сорваться и приехать.
О.Чиж
―
А в какой момент начались общение и дружба? Вы помните первую встречу какую-то?
Е.Кафельников
―
Конечно. 95-й год, Сочи. Когда мы были на сборах, он тоже отдыхал в резиденции своей. Тогда еще Шамиль Анвярович, по-моему, был у нас министром спорта, и он нас знакомил. Вот с того момент.
О.Чиж
―
И как впечатление?
Е.Кафельников
―
Было 20 лет назад.
О.Чиж
―
Но президент каждый день, что ли, встречается?
Е.Кафельников
―
Естественно, ты понимаешь, что это человек абсолютно доступный, абсолютно откровенный. И у меня была дрожь, пот пробивал, когда перед тобой стоит президент страны в рубашке, в брюках, абсолютно в неформальной обстановке.
О.Чиж
―
Не картинка с телевизора, в общем.
Е.Кафельников
―
Ну, безусловно, нет. Абсолютно никакого официоза, просто нормально общались.
И.Воробьева
―
А вы интересовались политикой в 90?
Е.Кафельников
―
Нет.
И.Воробьева
―
Несмотря на то, что вы знакомы с президентом, вы не интересовались политикой.
О.Чиж
―
Там еще дальше 96-й был.
И.Воробьева
―
Выбор 96-го как раз тогда…
Е.Кафельников
―
Выборы 96-го я помню, да
И.Воробьева
―
Ролан Гаррос был тогда. Как раз тогда вы выиграли.
Е.Кафельников
―
Ролан Гаррос. 96-й год. Я помню все это, да. Я в то время нет, не принимал участия не в предвыборной, не ездил никуда, не поддерживал. Я просто был в стороне.
О.Чиж
―
Нет, одно дело заниматься поездками, участвовать в избирательных кампаниях, а другое – тут вдруг образовываться из, и наверняка есть какие-то вопросы…
Е.Кафельников
―
Это, честно, в то время не до этого было. Я понимал, что мне 22 года, что мне нужно играть, и я приношу больше пользы, махая теннисной ракеткой на теннисном корте для наших соотечественников, для всех болельщиков тенниса. Потому что, вы сами помните, что теннис был очень такой вид спорта…
О.Чиж
―
Идеология практически.
Е.Кафельников
―
Да, спорт был, который был в первую очередь недоступен для общей массы, но репутация у него была…
О.Чиж
―
Немножко элитарный.
Е.Кафельников: Господин Кафельников никогда никому не продавался и никогда не будет этого делать ни за какие деньги
Е.Кафельников
―
Да, элитарный вид спорта. Поэтому я делал то, что я должен был делать: выигрывать турниры, доставлять удовольствие нашим соотечественникам, которые имел только возможность смотреть теннис по телевизору.
И.Воробьева
―
А с Путиным вы знакомы?
Е.Кафельников
―
С Владимиром Владимировичем?
И.Воробьева
―
А про какого Путина я буду еще спрашивать?
Е.Кафельников
―
Я знаком. Навряд он знает, кто я.
И.Воробьева
―
Ну, перестаньте! Конечно, знает.
Е.Кафельников
―
Нет, наверняка знает. На самом деле, была очень такая идиотская ситуация в 99-м году, которую до сих пор наверняка Владимир Владимирович помнит.
И.Воробьева
―
Да вы что! Рассказывайте.
Е.Кафельников
―
Кубок Кремля. Владимир Владимирович – премьер-министр. 99-й году. Я выигрываю турнир. Естественно, церемония награждения. Владимир Владимирович выходит на презентацию. И по какому-то стечению обстоятельств на церемонию награждения выходили и победители парных соревнований. А в том году в парных соревнованиях выиграл Андрей Медведев уже не помню, с каким партнером. Но суть не в том. Ему дали первое слово…
И.Воробьева
―
Стойте! Остановитесь. Сейчас у нас перерыв на новости, а потом мы продолжим, вы эту историю расскажете. Евгений Кафельников сегодня у нас в эфире программы "Разбор полета". Вы все знаете, кто это, я даже перечислять не буду, потому что на перечисление, мне кажется, правда, уйдет полпрограммы. Мы продолжим после новостей.НОВОСТИ
О.Чиж
―
21 час, 34 минуты в Москве. Это программа "Разбор полета", программа о людях, о их решениях, которые они принимают.
И.Воробьева
―
Евгений Кафельников у нас в эфире. И мы остановились на безумно интересной истории знакомства Евгения Кафельникова и Владимира Владимировича Путина. Рассказывайте.
И.Воробьева – 99
―
й год. Кубок Кремля. Награждение победителя. Владимир Путин – премьер.
Е.Кафельников
―
Как я уже ранее сказал, что на церемонии награждения победителей тоже присутствовали победили парных комбинаций. И вот в том году парную комбинацию выиграл Андрей Медведев, украинский теннисист. С кем он играл, я не помню. Но суть в том, что ему дали первое слово и, соответственно, приветствие, благодарности, и он говорит: «Хочу искренне поблагодарить от всей души нашего российского вице-премьера. Все так… про себя. Проехали. Что вы думаете? Дают мне слово – победителю. Я реально абсолютно, без всякой задней мысли по запарке говорю то же самое.
И.Воробьева
―
Боже!
Е.Кафельников
―
Да. Благодарность вице-премьеру Владимиру Владимировичу Путину. Вот с этой минуты наш российский теннис… Ну, все подумали, что я реально с каким-то сарказмом или какой-то подкол. А я абсолютно на автомате, меня абсолютно заклинило. И вот все говорят, что с этого момент начались все проблемы у российского тенниса.
И.Воробьева
―
Хорошо, что это было не сейчас, знаете.
Е.Кафельников
―
Да, тогда мне можно было простить, мне тогда было всего лишь 25 лет. Я абсолютно искренне понимаю, что я оговорился.
И.Воробьева
―
Ну, и с Украиной было попроще все-таки.
О.Чиж
―
Кстати говоря, если говорить про отношения, скажем, с элитами. Понятно, что когда вы призер, который выигрывает все на свете и звезда мирового масштаба, стремятся с вами познакомиться люди, которые занимают какое-то определенное положение во власти, в шоу-бизнесе. И тут-то все бывает по-разному. Как вы решаете, с кем продолжать общение, с кем нет?
Е.Кафельников
―
Я по своей сути, очень закрытый человек. Со мной очень тяжело найти общий язык. И я стараюсь никаких посторонних людей не впускать в свое личное пространство, в пространство моей семьи и так далее. Но потом, если этот человек показывает, что у него абсолютно искренние намерения, что он никакой корыстной цели не преследует в знакомстве со мной, в каких-то отношениях со мной, у меня с такими людьми всегда складывается все хорошо.
О.Чиж
―
А много так человек остается среди друзей?
Е.Кафельников
―
Фильтрация проходила очень-очень сильно. Я не скрываю, что многих пришлось отсеять…
О.Чиж
―
Вы так цинично прямо: отсеять! То есть человек не прошел кастинг.
Е.Кафельников
―
Я так никогда не говорю прямо, что «ты не прошел кастинг» и так далее, но просто даю понять, что «мне общение с тобой не доставляет никакого удовольствия, и я не готов личное свое время тратить на общение с тобой». Абсолютно так происходит.
И.Воробьева
―
Еще одно решение, о котором мы, конечно бы, спросили – это решение о завершении карьеры. Вообще, как это решение принималось, быстро?
Е.Кафельников
―
Очень просто. В один прекрасный момент я просто понял… Еще раз: изначально я всегда себя считал мировой элитой тенниса, то есть для меня было очень важно выигрывать турниры, находиться в мировой элите. Для меня мировая элита – первые 10 мирового рейтинга. Год 2003-й для меня, вообще, сложился очень неудачно, я в этом году не выиграл ни одного турнира, я в рейтинге стал, по-моему 42-м. Ну, и конечно, пик был того, что я в турнире в Санкт-Петербурге проиграл Мише Южному и реально понял, что нужно… что всё, мое звездное время закончилось и нужно просто уходить, можно сказать, на пике своей… ну, не на пике, но уже на том этапе карьеры, когда обо мне будут говорить, что я играл ради того, чтобы заработать деньги и так далее. То есть для меня имидж был тоже в приоритете. Я ни в коем случае не хотел имя свое, которое я через кровь и пот зарабатывал… То есть для меня это решение было, в принципе, очень простым. Я понимал, что я в мировую элиту больше возвратиться не смогу в связи с тем, что мне уже было 30 лет практически без двух месяцев, и что я турниры уровня Большого шлема не смогу выигрывать…
И.Воробьева
―
Отговаривали?
Е.Кафельников
―
Изначально – да.
О.Чиж
―
Кто.
Е.Кафельников
―
Ну, окружение. Все понимали, что начнется очень тяжелый этап в жизни, потому что закончив тот род деятельности, которому ты отдал всю свою сознательную жизнь… что я еще делать умею? Практически ничего. Да вообще ничего. Куда податься – тоже никто ничего не знал.
О.Чиж
―
Можно тренировать, с одной стороны.
Е.Кафельников
―
Я в том 30-летнем возрасте не готов был никого тренировать, у меня не было еще достаточно опыта, не было еще достаточно мудрости, чтобы выдерживать такие нагрузки, будучи педагогом. То есть отговаривали много, но я еще раз говорю, что я ни в коем случае не жалею, что я принял такое решение.
О.Чиж
―
Ну, хорошо, решение далось. Но одно дело – выйти и сказать: всё, а другое дело, например, весь следующий год. Наверняка же были какие-то фантомные боли?
И.Воробьева
―
Теннис смотрели?
Е.Кафельников
―
Нет. Два года вообще даже не притрагивался, не смотрел…
Е.Кафельников: Допинга я никогда не принимал и никому не советую. Можно добиваться вершин, не употребляя ничего
О.Чиж
―
Принципиально?
Е.Кафельников
―
Потому что чувствовал, что я перенасытился тем родом деятельности, которым я занимался. Это каждый через такое проходит. Потом, когда голова охлаждается, мозги охлаждаются, ты понимаешь, что ты еще умеешь делать? Ничего. То есть как бы я этого не хотел, но я все равно вернулся в тот род деятельности, которую я умею делать лучше всего. То есть я сейчас до сих пор вице-президент федерации тенниса. Я помогаю и развиваю теннис у нас в стране. Это я умею делать лучше всего.
И.Воробьева
―
Про допинг не можем не спросить. Что с допингом у теннисистов? И вообще, насколько это трудно восстанавливаться и давайте по-честному…
Е.Кафельников
―
На собственном опыте я скажу, что никакого допинга я никогда не принимал и никому не советую этого делать. И я уверен, что можно добиваться вершин и результатов, которых я добился, не употребляя ничего.
И.Воробьева
―
Но одно дело, когда стимулирующие, а другое дело – мельдоний, который долгое время не был по запретом и мало похож на допинг.
О.Чиж
―
Нагрузки-то большие. Восстанавливаться…
Е.Кафельников
―
Вы изначально спросѝте, мельдоний – это что такое? Это витамин или лекарство? Вот человек, который изобрел этот препарат, он для каких целей его делал?
И.Воробьева
―
То есть, если это лекарство, то это допинг.
Е.Кафельников
―
Ну, естественно.
И.Воробьева
―
То есть вы никаких лекарств таких не принимали?
Е.Кафельников
―
Нет, конечно.
О.Чиж
―
Вот смотрите, вы не принимали, но наверняка же не протяжении всей карьеры – без имен абсолютно – это, может быть, 8-й медик второго состава врачей, который может подойти и сказать: «Тут, значит, есть такое дело – хороший препарат, абсолютно безопасный, никакого привыкания, никаких последствий. Давай таблеточку и будет как-то лучше». Были такие люди.
Е.Кафельников
―
Поэтому я еще раз говорю, что я к своему организму относился очень-очень щепетильно. То есть я никому свой организм не доверял, ни в чьи руки.
О.Чиж
―
То есть вы всегда этим занимались только сами.
Е.Кафельников
―
У меня был массажист, который меня восстанавливал, делал растяжку, массаж и так далее, но не более того. Единственно, что доктор, но доктор мне давал аспирин, если у меня реально была температура и не более того. То есть у меня были с ним абсолютно договоренности, что никаких вообще медицинские препараты он мне не дает, он только смотрит сугубо за моим здоровьем: какое давление у меня, какой пульс, как я себя чувствую. Но никаких там нелегальных препаратов у нас абсолютно не было.
И.Воробьева
―
А вы выходили на корт с температурой высокой?
Е.Кафельников
―
Много раз.
И.Воробьева
―
Ой, а как это? Зачем? Это большая нагрузка для организма.
Е.Кафельников
―
Я приводил пример в нашем интервью, что если я выходил с соперником, с которым, я понимал, что у меня будет 38,9 и я все равно даже в этом состоянии я его обыграю. Мне хотелось выигрывать матчи, мне хотелось выигрывать турниры. Поэтому я выходил в таком состоянии играть.
О.Чиж
―
То есть, получается, что игра – это не из ряда вон выходящее событие, как кажется со стороны, а, в принципе, обычный рабочий день. Например, для обычного россиянина прийти в офис поработать.
Е.Кафельников
―
Обычный рабочий день. На станок… любому работяге на заводе – то же самое будет. И для спортсмена, для профессионала я не знаю, что… В течение всего недельного турнира, которые у нас шли, ты не можешь каждый день находиться в идеальном состоянии, что у тебя все время 36,6 температура, и ты все время себя чувствуешь в идеальном физическом состоянии. Бывают дни, когда тебе не хочется, у тебя апатия ко всему, у тебя нет энергии. Но выходить надо, играть надо.
И.Воробьева
―
Я вообще не представляю себе, честно говоря.
Е.Кафельников
―
Кстати говоря, смотрите, вы не могли лечиться банально от простуды так, как это делает большинство людей, потому что препарат, который вам нельзя…
Е.Кафельников
―
Нет, антибиотики можно было пить. Почему? Антибиотики можно было пить. Если ты чувствуешь, что у тебя какой-то вирус, ты понимаешь, что антибиотики – это не запрещенный препарат.
О.Чиж
―
Но вот массу всего вам было, действительно, нельзя. И по препаратам, как большинство людей в возрасте 20-ти, 22-х, 25-ти лет вам, например, нельзя уйти в загул на две недели.
И.Воробьева
―
В запой.
О.Чиж
―
В запой. Ну, бывает необходимость у людей, ну что поделать. Не было никогда такой мысли, что почему ж все так строго…
И.Воробьева
―
Молодость мимо проходит.
О.Чиж
―
Жалко же.
Е.Кафельников
―
Я ответ на ваш вопрос сказал ранее. Потому что, понимаешь, что ты подходишь сугубо к кассе по своим результатам. У тебя нет фиксированной зарплаты. Ты не можешь гарантированно себе иметь 10 рублей ежемесячно, то есть ты должен это все через свой труд делать. Вот такая прелесть нашего вида спорта.
И.Воробьева
―
То есть у вас был стимул абсолютно такой…
Е.Кафельников
―
Конечно, абсолютно. Я не скрываю это. Мне очень хотелось… я же говорил, что для своей семьи, для своих родителей сделать максимум, что я мог сделать. В соответствии с этим мне хотелось выиграть турниры Большого шлема, мне хотелось выигрывать турниры, мне хотелось выигрывать матчи. Так что все было совокупно.
И.Воробьева
―
Не могу не спросить про семью. Не интересуют подробности, вообще не интересуют подробности ваших взаимоотношений с супругой. Меня интересует, почему вы приняли решение, что дочь остается… Это очень редкая история. Это же ваше решение, это же вы так хотели этого.
Е.Кафельников
―
Хотел. И надо отдать должное моей бывшей супруге, которая абсолютно адекватное для себя решение приняла. Я еще раз говорю, что я ни в коем случае ее ни ограничивал ни в общении. У нас до сих пор нормальные, хорошие, человеческие отношения. Я понимал, что мне будет проще контролировать то, чем занимается трехлетний ребенок. То есть у меня были возможности. У моей бывшей супруги таких возможностей не было.
И.Воробьева
―
А не страшно было оставаться одному с ребенком?
Е.Кафельников
―
Я не один был, мне помогала моя мама, моя сестра. То есть в этом плане было удобно.
О.Чиж
―
Не страшно растить девочку, вообще? Это же не парень, с которым все понятно, потому что много чего совпадает, а это девочка.
Е.Кафельников
―
Вы будете удивлены. Намного проще… Я не могу однозначно утверждать, потому что у меня нет сына.
О.Чиж
―
Сравнить не с чем.
И.Воробьева
―
Нет, просто папа и дочка – это, конечно, да, история… мне кажется, всегда проще, чем мама с дочкой.
Е.Кафельников
―
Проблемы начались, когда, соответственно, у дочери начались сами знаете, какие дни. Вот до этого момента было все идеально, а потом да, начинаются немножко форс-мажорные ситуации.
И.Воробьева
―
Слушайте, вы хотели, чтобы дочь занималась спортом?
Е.Кафельников
―
Нет.
И.Воробьева
―
А она хотела?
Е.Кафельников
―
Она тоже не хотела.
И.Воробьева
―
Нет?
Е.Кафельников
―
У нее не было ни стремления… Ей нравилось очень ходить на спортивные мероприятия в качестве зрителя, но ни в коем случае самой…
О.Чиж
―
С того момент, как она стала взрослым человеком…
Е.Кафельников
―
Не взрослая…
О.Чиж
―
Не по факту получения паспорт, но, скажем, с того момент, как… вот мы все себя ощущаем уже…
И.Воробьева
―
Заводим Инстаграм, да…
О.Чиж
―
12 лет, 13 лет…
Е.Кафельников
―
Это взрослый возраст, вы считаете?
Е.Кафельников: Мне очень хотелось для своей семьи, для своих родителей сделать максимум, что я мог сделать
О.Чиж
―
В этот момент, во всяком случае, человек себя считает взрослым. Вот примерно с этих лет вы какие решения принимали за нее и четко ей говорили - нет, несмотря на то, что она чего-то хотела?
Е.Кафельников
―
Даже не знаю, как правильно ответить. Все-таки, мне кажется, я пропустил тот момент, когда моя дочь стала самостоятельной. Как-то ушла из-под моего контроля. Это все случилось в один прекрасный день, который я, к сожалению, пропустил.
О.Чиж
―
Есть подозрение, что все его пропускают, на самом деле.
Е.Кафельников
―
Да, все родители пропускают… Самое главное, что все эти моменты, с которыми я не могу согласиться, я узнаю всегда последним. То есть, допустим, курение кальяна. Все это знали – папа узнает это последним. Ну, что я могу сделать?
И.Воробьева
―
Ну так у всех, ладно.
О.Чиж
―
Уже поздно запрещать в этот момент.
Е.Кафельников
―
Первый поцелуй – папа узнает это последним – с кем и…
О.Чиж
―
Ну, подождите! Вы бы хотели, чтобы вам проанонсировал, что ли?
Е.Кафельников
―
Я имею в виду – с кем.
И.Воробьева
―
Ну, понятно.
Е.Кафельников
―
Такие нюансы я всегда узнаю последним. Все это знают, и все в сторонке смеются: Идиот, не знает, что происходит с его дочерью.
И.Воробьева
―
У нас тут пишут, что у вас очень красивая дочь. Мы согласны с тем, что красивая дочь…
Е.Кафельников
―
Я очень жалею, что так получилось, что один ребенок, к сожалению. Сейчас я уже такую ошибку не допущу.
И.Воробьева
―
Когда женитесь второй раз, у вас будет больше детей.
Е.Кафельников
―
Да, будет нон-стоп. Я не остановлюсь.
И.Воробьева
―
Девушки, аккуратнее выходите замуж за Евгения Кафельникова.
О.Чиж
―
Это новое спортивное увлечение, может быть.
И.Воробьева
―
Про социальные сети хочется спросить у вас. Твиттер, который мы все читаем…
Е.Кафельников
―
Я очень счастлив, что я свою страницу в Фейсбуке закрыл 6 месяцев назад, и не жалею, потому что Фейсбук мне реально мозг выносил.
И.Воробьева
―
Да что вы!
Е.Кафельников
―
Да. Писали здесь много личных сообщений, хотя в Твиттер тоже пишут много личных сообщений. Но Фейсбук это объединял. И реально с теми всеми событиями, которые произошли в 2014, в 2015 году…
И.Воробьева
―
Вы имеете в виду Украину, Крым и так далее?
Е.Кафельников
―
Украина в первую очередь. Потому что у меня очень много было друзей близких. И на эту тему просто у людей реально сносило крышу. И мне пришлось просто… Я не жалею, что я закрыл ее ни в коем случае. Мне сейчас намного легче и проще общаться с ними, потому что я ни в коем случае не пощу какие-то нехорошие посты… Друзья стали просто удаляться из общего листа друзей. Мне сейчас без Фейсбука намного легче.
О.Чиж
―
А в реальной жизни тоже так? Вот, условно, если у вас случается конфликт с другом, который, вы понимаете, что невозможно разрешить, его невозможно переубедить, - потому что бывает такое, особенно на последних 2-3-х годах люди очень стали уверенными в своей позиции, назовем так, - и вы знаете, что вы его не переубедите, он вас не переубедит: вам проще заморозить этот конфликт и общаться дальше или вам лучше вообще этого человека не видеть?
Е.Кафельников
―
Да, конечно. Абстрагироваться о той ситуации, договориться, что давай, мы эту тему отведем в сторону, потому что она ни до какого добра не доведет. Но еще раз говорю, что люди до того последнее время накалены, что поднесешь спичку – тут же огонь будет. Поэтому пришлось, таким образом, все, что связано с политическими вопросами, убрать в сторону…
И.Воробьева
―
Да подождите! Что значит, все убрать. Вы вот в Твиттере своем постоянно пишете про выборы, про «Яблоко», со всеми там спорите, добавляете бутылку виски в споре Венедиктова и Волкова и так далее. Ничего себе, нет политики! Я вот сейчас ваш Твиттер читаю – просто сплошная политика.
Е.Кафельников
―
Нет, политику внутри страны я могу, потому что я россиянин. А внешнюю политику я не хочу затрагивать, это не моя компетенция.
И.Воробьева
―
Давайте спрашивать экспертов про Обаму и Клинтон. Ну, серьезно… весь Твиттер… Ну, правда, вам, наверное, очень много пишут в Твиттер. Я себе пытаюсь представить.
Е.Кафельников
―
Я все тех – не буду говорить в эфире – людей…
И.Воробьева
―
В бан отправляете, да?
Е.Кафельников
―
Да. Тут же сразу забаниваю. И буквально на последней неделе человек 500 точно ушло.
И.Воробьева
―
Ничего себе!
Е.Кафельников
―
…Которые недовольны моими высказываниями политическими внутри страны. Все считают, что я продался, что я пишу какие-то агитационные твиты за партию «Яблоко» только сугубо за деньги.
И.Воробьева
―
А вы не за деньги?
Е.Кафельников
―
Еще раз вам говорю, что господин Кафельников никогда никому не продавался и никогда не будет этого делать ни за какие деньги.
О.Чиж
―
Хочу успеть спросить: почему гольф?
Е.Кафельников
―
Гольф – 94-й год. Мы играли один из турниров где-то в Америке в одном из кантри-клубов. Просто теннисные корты были прямо рядом с гольф-полем. И вот между тренировками решили с ребятами пойти попробовать. Кто-то умел играть все-таки.
О.Чиж
―
А вы – нет?
Е.Кафельников
―
Я нет, вообще не имел представление. Меня единственно, что по-хорошему задело, это тот факт, что можно уединиться одному. То есть тебе там партнер для игры особо не нужен. Ты можешь сам на два часа уединиться, походить, либо поездить на машине, и это время провести сам с собой. Вот мне это реально помогало. Потому что, сами знаете, большой спорт, он связан с такими неравными нагрузками.
И.Воробьева
―
Но и с большой публичностью, конечно.
Е.Кафельников
―
Ну, да. И для меня это время было очень ценно, и мне с этого момента очень сильно понравилось, и я практически в любой стране в любое свободное время всю свою спортивную карьеру, с 94-го по 2003-й годы, если у меня была возможность пойти поиграть в гольф с ребятами, либо один – я тут же ей воспользовался.
И.Воробьева – В 11
―
м году вы же выиграли чемпионат.
Е.Кафельников
―
По России, да. Но у нас же гольф не так развит, к сожалению, как во всех цивилизованных странах мира. У нас полтора гольфиста, которые могут играть.
О.Чиж
―
Вы сейчас какие-то задачи, с этим связанные, ставите?
Е.Кафельников
―
Нет, абсолютно нет.
О.Чиж
―
То есть это просто в кайф.
Е.Кафельников
―
Да. Реально получаю удовольствие. Сейчас это единственный способ для меня как-то привести свой внешний вид в порядок. Я реально, проходя каждый день по 10-12 километров, я худею очень сильно, там очень много калорий горит.
О.Чиж
―
В гольфе?
Е.Кафельников
―
Да, конечно.
И.Воробьева
―
Ага? Вот! Вот, чем надо заниматься, а не то, что мы с собой придумываем – спорт всякий непонятный дурацкий с нагрузками.Если честно, мы, когда готовились к программе, я заметила – тут просто по всем спортсменам такое, особенно по великим – пытаешься понять, чего делает человек после окончания карьеры… Кроме гольфа…
Е.Кафельников
―
В Государственную думу идет.
О.Чиж
―
Бывает. А не предлагали?
Е.Кафельников
―
Предлагали.
И.Воробьева
―
А чего вы не пошли?
Е.Кафельников
―
А зачем?
И.Воробьева
―
Как зачем? Законы писать, теннис поддерживать.
Е.Кафельников
―
Да. Из меня такой законописец, как из вас НРЗБ или Сирена Уильямс…
О.Чиж
―
Я даже не знаю, что сейчас… Хотя, конечно, радоваться нам было бы, если бы, но увы…
Е.Кафельников: Люди до того последнее время накалены, что поднесешь спичку – тут же огонь будет
Е.Кафельников
―
Я считаю, что у каждого свое предназначение. Спортсмены в думе – это не наше. Мы должны заниматься тем, что мы умеем делать лучше всего. А лучше всего мы умеем делать только связанное со спором.
И.Воробьева
―
Последний вопрос.
О.Чиж
―
Тоже традиционный. То решение, над которым вы думаете прямо сейчас, последнее время, может быть, последние дни и еще не определились?
И.Воробьева
―
Поделитесь.
Е.Кафельников
―
О чем я думаю?
И.Воробьева
―
Ну да. Сомневаетесь.
О.Чиж
―
Что-то нужно вот решить сейчас.
Е.Кафельников
―
А сейчас мы ничего не решаем. Я не смогу сейчас восстановить свои заработки 2010, 11-го, 12-го года. То есть сейчас, когда на 80% упали мои заработки, как я могу на это все влиять? Что меня больше беспокоит. Я думаю, не только меня, но и всех наших россиян.
И.Воробьева
―
Совсем короткий вопрос. Вон нас сейчас слушают те родители, у которых дети начинают заниматься теннисом. Им стоит это делать?
Е.Кафельников
―
Конечно. Если у родителей есть желание, есть энтузиазм, то…
О.Чиж
―
Даже если это будет не счастливый лотерейный билет, оно того стоит?
Е.Кафельников
―
Ну, пробовать надо. Нельзя родителей отсекать. У них это надежда и вера в то, что их сын и дочь смогут рано или поздно стать…
И.Воробьева
―
Стать Евгением Кафельниковым, который был сегодня у нас в программе.
О.Чиж
―
Или Сиреной Уильямс – все зависит от пола.
И.Воробьева
―
Спасибо!
Е.Кафельников
―
Спасибо.