Купить мерч «Эха»:

Галина Тимченко - Разбор полета - 2015-08-17

17.08.2015
Галина Тимченко - Разбор полета - 2015-08-17 Скачать

Т.Фельгенгауэр

Здравствуйте! Это программа "Разбор полета", программа о людях, которые принимают решения, о том, как они их принимают. Ирина Воробьева и Татьяна Фельгенгауэр, как всегда, для вас в этой студии. Здравствуйте!

И.Воробьева

Да, здравствуйте! И сегодня у нас в гостях программы "Разбор полета" главный редактор издания Meduza, а на протяжении десяти лет – с 4-го по 14-й – главный редактор сайта Lenta.ru Галина Тимченко. Здравствуйте!

Г.Тимченко

Здравствуйте!

И.Воробьева

У нас есть традиционный вопрос, с которого мы начинаем программу "Разбор полета". Это вопрос о самом тяжелом решении, которое вам приходилось в жизни принимать, самое-самое сложное.

Г.Тимченко

Вообще, в жизни или за последний год, или профессиональное?

И.Воробьева

Давайте про жизнь в целом сначала.

Г.Тимченко

Самое тяжелое… Вы меня повергли в ужас. Какое же у меня было самое тяжелое?

И.Воробьева

Ну, может быть, их было несколько, и мы можем их…

Г.Тимченко

Нет, ну тяжелых решений было очень много. Были совсем семейные решения, но я думаю, что это не очень интересно. Наверное, тяжелее всего мне давался в юности уход из института, в смысле нежелание дальше продолжать отношения с медициной. Потому что после этого со мной полгода не разговаривала мама и сестра. А мои научные руководители тоже на меня так сильно обиделись… Я была в полной изоляции.

И.Воробьева

А это, на каком курсе произошло?

Г.Тимченко

Это произошло на 5-м курсе. Мне сказали: «Государство потратило на тебя деньги - ты обязана доучиться. Дальше ты можешь не делать ничего, но ты для нас перестаешь существовать». Было такое. Это было тяжелое решение.

И.Воробьева

А почему было принято такое решение? Ну, чего там, 5-й курс – осталось-то, действительно…

Г.Тимченко

Понимаете, в чем дело. Я в этом смысле как была, так и осталась максималистской. Потому что, ну а какой смысл тратить время жизни на то, чем ты точно знаешь, что ты заниматься не будешь? Чтобы получить бумажку? Вот до сих пор рассуждаю так же абсолютно. И обходится мне вот такими историями. Это было тяжелое решение.

Т.Фельгенгауэр

То есть вам понадобилось 5 лет для того, чтобы понять, что…

Г.Тимченко

Нет, нет, мне понадобилось 5 лет… я точно так же и в профессиональной другой жизни, когда уже в «Ленте» была… Я очень долго запрягаю, как все русские. Но, если я чего решила, «то выпью обязательно».

И.Воробьева

А вот этот момент, когда медицины нет, сразу там появилась журналистика?

Г.Тимченко

Нет, я всегда знала, что я буду ни каким не журналистом – я буду редактором. Я хотела быть редактором, когда мне было 10 лет, 12 лет, 17 лет, 25 лет…

Т.Фельгенгауэр

Но вы пошли в медицину.

Г.Тимченко

Потому что у меня была очень строгая мама, и я ослушаться права не имела. Меня, собственно, и не спрашивал никто. Надо мной смеялись друзья: «Ты читаешь все, включая надписи на заборах». Ну, правда, я всю жизнь читаю всё…

Т.Фельгенгауэр

Вы редактировали все? Подошел - неправильно слово матом…

Г.Тимченко

У меня был прекрасный знакомый, который, когда видел расклеенную в метро рекламу: «Снимаю порчу» - он ставил запятую.

И.Воробьева

Понятно.

Т.Фельгенгауэр

Это прекрасно.

И.Воробьева

Хорошо О’кей. Значит, с медициной завершили на 5-м курсе, а дальше – в пустоту, в никуда?

Г.Тимченко

Нет, дальше – замуж: дети и все такое. Но это как бы не про жизнь, а про решения. А еще такое же точно решение было, правда, я приняла его за две минуты, за две секунды точнее – когда уходил Антон Носик из «Ленты.Ру». И много уже появилось всяких вариаций на тему, как это все происходило. Но он пришел и сказал, что он больше не будет здесь работать и, что нам пришлют главного редактора или генерального директора - Рамблер.

Мы как-то очень сильно возмутились, сказали, что это неправильно. И к нам пришел владелец тогдашний Рамблера Юрий Лопатинский разговаривать с нами. Он сказал: «А как вы считаете, что будет правильно?» Я говорю: «Правильно, простите меня, сделал "Forbes", когда Хлебникова не стало, когда его убили, "Forbes" произвел, собственно, техническую замену: просто поставил его заместителя». Имея в виду, что мой напарник и директор будущий по развитию Слава Варванин и будет главным редактором. И Лопатинский сказал: «Так что, вы считаете, что вы лучшая кандидатура, чем та, которую предлагаю я?» И я посмотрела на Славу и на Юлю – они сделали так… они кивнули резко. И выдохнула и сказала: «Да». И он сказал: «Дайте мне время подумать». И через пять минут мне Юля позвонила по местному телефону и сказала: «Ну, я тебя поздравляю!»

Г.Тимченко: Мою формулу успеха можно назвать ДДИ: друзья, дураки, идеалисты

Т.Фельгенгауэр

Юлия Миндер, да? – надо пояснить.

Г.Тимченко

Да, генеральный директор «Ленты. Ру», она мне перезвонила, сказала: «Я тебя поздравляю!».

И.Воробьева

То есть так вы стали главным редактором «Ленты. Ру»?

Г.Тимченко

Да, так я стала главным редактором.

Т.Фельгенгауэр

А Варванин ничего потом не говорил?

Г.Тимченко

Нет. Он сидел у меня за спиной в этот момент. Он сказал: «Я не хочу разговаривать с этими людьми, они капиталисты, я их не понимаю».

Т.Фельгенгауэр

А не пожалели об этом решении?

Г.Тимченко

Нет, ни разу не пожалела.

Т.Фельгенгауэр

А насколько вам, вообще, свойственно решения принимать вот так, за две секунды? Вы же обычно долго запрягаете.

Г.Тимченко

Нет, вот решение принимается за две секунды, абсолютно, оно всегда принимается даже за долю секунды. Иногда даже принимается решение раньше, чем я успела вербализовать. Я понимаю, что да - да, нет – нет. Так же было с увольнением, так же было с учреждением «Медузы».

И.Воробьева

В вот, когда вы стали главным редактором «Ленты. Ру», вы так зашли, осмотрелись, сказали: «Так. Сейчас мы будем все менять»…

Г.Тимченко

Нет. Я же работала там с самого начала, с 99-го года. И надо отдать Антону Борисовичу должное: он запустил «Ленту» и дальше появлялся все реже и реже. Ну, то есть там есть смешная история, что мы даже специально в его кабинет не ставили кондиционер, потому что нам было жалко каких-то денег, а он появлялся так редко, что тратить деньги на то, чтобы поставить в его кабинет какие-то удобства, чтобы пустую комнату охлаждало или обогревало…

А потом, когда Носик ушел, и мы сели в этот кабинет, тут я поняла, что там зимой-то плюс 12, а летом плюс 40.

Поэтому мы же были все время внутри. Мы командовали, мы были – я и мой напарник Слава Варванин – мы были шеф-редакторами. Тогда не было должности заместителя. Мы были шеф-редакторами, занимались оперативным управлением. И ничего нового не было. И более того, я даже следующие 9 месяцев получала ту же зарплату, потому что владелец как-то забыл, что должность главного редактора предусматривает еще некоторое повышение оклада.

Т.Фельгенгауэр

Но, тем не менее, хотя вы и так в «Ленте» были с самого начала, должность главного редактора, она ведь предполагает другую степень ответственности и другой уровень решений.

Г.Тимченко

Совершенно.

Г.Тимченко: Он сказал: «У меня для тебя предложение, от которого честная девушка отказаться не может: оставайся»

Т.Фельгенгауэр

И в этом плане ваше отношение и к работе и с сотрудниками изменились?

Г.Тимченко

С сотрудниками отношения менялись постепенно, и для меня это было очень драматично, потому что первые 8 лет я сидела в общем зале в ньюсруме и не понимала, что такое отдельный кабинет. Потом, даже, когда у нас появился отдельный кабинет, это был проходной двор, потому что там были настежь открыты двери, и никогда не было такого, чтобы ко мне нужно было зайти.

А вот, когда мы за два года до конца переехали на «Даниловскую мануфактуру», и тогдашний командир Рамблера Николай Молибог пришел ко мне и сказал: «Мне не нравится, что ты так сидишь, и тут куча народу. Я прихожу, мы обсуждаем какие-то бизнесовые вопросы, какие-то деловые вопросы. Мне либо тебя к себе вызывать, либо садись одна». Для меня это было очень драматично, потому что я привыкла работать вместе со всеми. И… я забыла, про что спросили.

Т.Фельгенгауэр

Про отношения с сотрудниками.

Г.Тимченко

С сотрудниками, да. И вот в какой-то момент я поняла, что Галя, пора посмотреть в зеркало, потому что, когда меня начали называть Галина Викторовна, я поняла, что что-то идет, наверное, не так. А потом поняла, что просто, наверное, время идет. Потому что, сначала это была общая история, и меня называли иногда по фамилии, иногда по имени. Но ощущение, что ко мне в кабинет нужно зайти – его в какой-то момент уже прозвали «учительской» - кабинет: «Белкин, тебя вызывают в учительскую…».

Т.Фельгенгауэр

Куда же его еще вызывать-то, боже мой!

Г.Тимченко

И в какой-то момент кабинет стали называть учительской. Я поняла, что ситуация поменялась. Она как-то очень постепенно менялась.

Т.Фельгенгауэр

В целом это для вас был естественный процесс или приходилось себя немножко ломать?

Г.Тимченко

Есть две истории. Первая – когда я поняла, что я мать взрослой девушки. Мне не понравилось это ощущение. И второе – когда я поняла, что я уже такая взрослая. Как говорит Дуня Смирнова: «Не страшно, что мы взрослые, страшно, что взрослые – это мы». И вот, когда я поняла, что взрослые – это мы, и что люди, которых я нанимаю, начинают называть Галина Викторовна, и мне приходится с ними выстраивать уже отношения уже «начальник – подчиненный» уже, а не сотрудники просто – вот это было очень драматично. Мне не нравится это ощущение.

Т.Фельгенгауэр

И до сих пор не нравится?

Г.Тимченко

И до сих пор не нравится.

И.Воробьева

То есть 10 лет главным редактором «Ленты.Ру» дальше…

Т.Фельгенгауэр

Сейчас главный редактор «Медузы»…

И.Воробьева

И все еще не нравится…

Г.Тимченко

Мне не нравится… то есть мне нравится, когда это происходит несерьезно, потому что, например, мой заместитель в «Медузе» Иван Колпаков, он издевательски называем меня шефик. И в этом смысле это нормально. А вот, когда говорит: «Галина Викторовна, можно ли к вам зайти?» - мне кажется, это что-то неправильно.

Г.Тимченко: И в этот момент я понимаю, что всё! Это мы уже в прыжке, а денег нет, а мои деньги уже кончились

И.Воробьева

Когда стали главным редактором «Ленты.Ру», по какому принципу принимали людей на работу? Как получился тот самый коллектив, который, когда в 14-м году разогнали, мы все так… переживали?..

Г.Тимченко

Любознательные, не ленивые. Ну, и люди, которые точно знают что-то больше других в одной области.

И.Воробьева

Некоторые люди, работавшие в «Ленте.Ру», они такие, довольно рисковые в том смысле, что они очень свободные…

Т.Фельгенгауэр

Без тормозов.

Г.Тимченко

Абсолютно.

И.Воробьева

Это же риск. Как вы это делали?

Г.Тимченко

Да, конечно. Тормозила по-разному. Я придерживалась всегда такого… Простите, это в каком-то 90… страшно сказать, каком году сказала Хакамада – не знаю, может быть, врала, может быть, правду говорила, - что все люди, которые работали вокруг нее на ММВБ, они были сильнее ее в чем-то. Вот мне хотелось, чтобы я набрала такую команду, каждый в которой сильнее меня в чем-то основном. То есть кто-то лучше меня знает, как делаются новости и как собирается картина для так, чтобы прямо было «Ух!». Кто-то очень быстро реагирует, даже быстрей меня. Кто-то обладает какими-то энциклопедическими знаниями в любой из областей, которую «Лента.Ру», так или иначе, освещала. Кто-то совершенно потрясающий стилист. То есть, каждый из которых должен быть сильней меня много. Но картинку вижу только я. В этом смысле как бы мозаику собираю я из них.

И тоже это был сложный разговор с одной моей приятельницей – по-моему, я уже где-то это рассказывала, - когда я стала главным редактором, я пришла к ней и сказала: «У меня ощущение, что я бездельничаю. Потому что, я не придумываю заголовки, то есть редко теперь стала придумывать, я не проверяю тексты, в смысле не вычитываю прямо перед публикацией; я не выстраиваю в тот момент, когда что-то взорвалось, я не говорю: Ты идешь туда-то и делаешь то-то…». И она, глядя на меня так сказала: «Ну, наверное, Гус Хиддинк или – тогда еще не было Гвардиолы, ну не важно – вот он же бездельник». Я говорю: «Нет». – «Но он же не бегает с мячиком по полю. Значит, он бездельник». Я говорю: «Нет». – «Ну, вот ты и есть тот самый Гус Хиддинк, который должен тренировать команду».

И тогда как бы все и сложилось с футболом, потому что, ты знаешь, что это защита, это нападение, это вратарь стоит и так далее. И ты понимаешь, где что, каких людей ты должен собрать в эту команду, чтобы она заиграла.

И.Воробьева

Но при этом это же вопрос доверия людям, которые, если их отпустить, они же что-то пишут… вы же не видите тексты, которые… вы же видите заголовки, вы же не проверяете, они там, действительно, достоверный источник взяли или какую-то фигню.

Г.Тимченко

Рано или поздно же всё всплывает, потому что новости – это же такая история… сами знаете. Пара дней – и вы уже понимаете, чего этот человек стоит. А еще неделька, и ты понимаешь, где его слабые места, где он подведет тебя, а где нет. Поэтому у нас всегда была очень короткая стажировка, потому что примерно за два дня понимаем, сработаемся или нет, а еще за неделю понимаем, где можно работать, а где нет; стал наращивать – нет, ленится – нет.

Были проколы, конечно. У нас был прокол… Сейчас он уже не знаменит, а когда-то был звезда ЖЖ – приходил наниматься. Выяснилось, что он меня обманул, он вообще не знал английского языка. И тоже это через неделю выяснилось, потому что я понимаю, что что-то не так. Вычитывала какие-то его тексты, смотрела: выяснилось, что он своей девушке отправляет по мессенджеру текст, она ему переводит, кратко пересказывает – он потом это переписывает. Было очень стыдно. Выгнали, конечно. Но это очень редко бывало. На самом деле быстро довольно понимаешь, чего человек стоит.

Т.Фельгенгауэр

Ну, и в связи с этим вопрос: Каково расставаться с людьми? Потому что главный редактор не только человек, который нанимает на работу, но и тот, который увольняет.

Г.Тимченко

Таня, вы знаете, я с ними до сих пор не рассталась. У меня удивительная история сейчас, что я всех их ревную и на всех их злюсь. Я сегодня прочитала, например, материал одной своей сотрудницы, которая сейчас работает в крупном холдинге, и вижу, что плохо написано, вот плохо написано: недокрутила - я вижу - лентяйка. И я злюсь на нее. Такое впечатление, что она работает не в холдинге, которого я даже еще к конкурентам не могу причислить, потому что они очень высоко…

И точно так же, когда я вижу своего начальника отдела «Наука» Андрея Коняева, который такой солидный человек, у него свой проект, и он мне говорит: «Ну, как у вас там?» -Это я у тебя должна спрашивать, как, что, когда… То есть они все равно, конечно, для меня остались моими сотрудниками. И когда они начинают какие-то свои дела, с одной стороны, я за них радуюсь, а с другой стороны, я понимаю, что я с ними не рассталась, то есть я все равно на них смотрю, как на своих.

Г.Тимченко: Это был единственный раз, когда я заплакала. Сутки не подходила к гаджетам, потом открыла и увидела...

И.Воробьева

Но, тем не менее, если продолжать тему с увольнениями, что человек должен был сделать, чтобы его прямо уволили из «Ленты.Ру»?

Г.Тимченко

О! Да это легко! Легко очень вылететь. Не нужно, во-первых, врать. Если ты соврал, и я тебя поймала один раз – предупредила, если соврал второй раз, прямо – я это называла «откусывать голову торжественно на площади» - то есть собирается редколлегия, говорится: Вот этот человек так-то и так-то поступил.

Т.Фельгенгауэр

То есть прямо публичная казнь.

Г.Тимченко

Абсолютно публичная казнь. Судя по всему, наши власти это просекли: уличные казни, вообще, очень сильно воздействуют. Потом такой прямо порядок царит: все перепроверяют источники.

Т.Фельгенгауэр

Но вы же себе врагов называли по факту. Публичная казнь – это же болезненная история.

Г.Тимченко

Нет. Ну как? Это же по справедливости: я же предупреждала. Я же не нападала из-за угла. Я сказала: Вот ты соврал здесь, здесь и здесь. Пожалуйста, если ты еще раз это сделаешь, то будет происходить это, это и это. Пожалуйста, не нужно так больше делать.

Еще такая история была очень неприятная с халтурой. Ненавижу я халтурщиков, ненавижу. Когда у нас было интервью с одним церковным деятелем, ныне тоже таким, очень реакционным, и мой сотрудник отправил ему на вычитку не вычитанное интервью. Там было кошмарной количество опечаток, грамматических ошибок, и я получила от этого церковного деятеля, конечно, письмо такое… как следует письмо.

А еще один товарищ, не посоветовавшись с нами – они занимался спецпроектами, – отправил заказчику рекламного спецпроекта проект контента, план, не показав никому, и там тоже были просто фактические ошибки. Это, конечно, под запретом сразу…

Т.Фельгенгауэр

Еще одна история, которой тоже занимается главные редактор – это внутренние конфликты. Если внутри редакции есть проблемы между сотрудниками, тот тут как вы принимали решение?

Г.Тимченко

Зависит от участников конфликта. У меня был один конфликт, очень некрасивый между двумя девочками. И я их вызывала в кабинет и сказала: «Или вы сейчас миритесь при мне и обещаете никогда в жизни так больше не делать и не выносить ничего в публичное пространство, и не оскорблять друг друга или вы увольняетесь обе». Потому что никогда у нас таких женских конфликтов не было. Такой прямо классический женский конфликт.

А вторая ситуация была как раз абсолютно профессиональная, когда два специальных корреспондента – один начал разрабатывать тему, а второй ее перехватил.

Т.Фельгенгауэр

Ой, а вот тут придется занять сторону, наверное, да?

Г.Тимченко

Как бы, поскольку материал был уже готов, то мне пришлось выгораживать человека, который перехватил, потому что материал был сильный. Человек, который начал эту тему, он начал и… как бы подзабыл. А тут перехватили… Хотя это был очень некрасиво. Я извинялась перед первым участником, я укоряла второго участника, и моя задача, была, собственно - их помирить, чтобы они друг друга простили.

И.Воробьева

Хорошо. А, если с внешней стороны: вам, как к главному редактору «Ленты.Ру» из Кремля же звонили?

Г.Тимченко

Нет.

И.Воробьева

Нет?

Г.Тимченко: Да, была написана фамилия Пиписькин. Позвонили мерзавцу, вызывали его. Разговор был довольно короткий

Г.Тимченко

Никогда.

Т.Фельгенгауэр

Переписку мы читали: «Ну а к Тимченко мы не пошли, потому что говорить-то с ней бесполезно».

Г.Тимченко

Да. Мне никогда не звонили… Нет, мне звонили из Кремля в тот момент, когда освободили Дениса Синякова, и мне просто позвонили и сказали: «Твой парень в порядке». Спасибо им, кстати, за это. Мне звонил когда-то господин Сеславинский, который возглавлял…

И.Воробьева

Минсвязь…

Г.Тимченко

Роском… в общем, не помню. Вот один раз он мне звонил. Ну, иногда олигархи звонили.

И.Воробьева

Что хотели?

Г.Тимченко

А хотели… У нас был такой проект «Лентапедия», в котором были их…

Т.Фельгенгауэр

Профайлы.

Г.Тимченко

Профайлы, то, как они отражались в медиа. Это был медиа-портрет, а не реальный портрет. Ну, и хотели внести какие-то изменения. Господин Сурков хотел внести изменения на своей женитьбе. Господин Дерипаска вообще хотел заменить свою биографию на официальную.

Т.Фельгенгауэр

Это очень смешно, извините.

Г.Тимченко

Кто-то там еще, такие же люди…

И.Воробьева

Но вы же им отказывали. Страшно же, наверное.

Г.Тимченко

Отказывала, конечно. Нет, вообще не страшно. Вы понимаете, «Лентапедия» делалась по открытым источникам. Я несколько раз разговаривала с олигархами, я говорила, что посмотрите, откройте свою биографию, вы понимаете, что сначала написано, что это медиа-портрет – это то, как о вас писали в прессе сначала. Теперь идем вниз и видим, например, в Олеге Дерипаске 297 источников открытых. Пожалуйста, представьте мне 297 источников к вашей официальной биографии. Не вопрос – заменим.

Т.Фельгенгауэр

Когда владелец СМИ появляется в вашей жизни, тут как принимать решение со своим видением того, как должна выглядеть «Лента. Ру» или любое СМИ, которым вы занимаетесь?

Г.Тимченко

Как он появляется…

Г.Тимченко: Можно, конечно, рулить то, что рулится и без тебя хорошо, но тогда это какой-то глупый человек

Т.Фельгенгауэр

Нет, как он последний раз появился, мы все видели.

Г.Тимченко

Нет, появился сначала даже не Потанин, а господин Акопов в моей жизни появился. Это было очень смешно. Появился с просьбой провести для него «курс молодого бойца». Он появился с просьбой рассказать, кто наши главные конкуренты, в чем наша сила, в чем наша слабость, и как мы будем дальше жить, какие у нас планы. И после этого он у меня появлялся примерно раз в два месяца или раз в месяц. Я нему приезжала на Остоженку, рассказывала о том, что происходит у нас, выслушивала от него какие-то его замечания. Но мне очень сильно повезло, потому что каждый раз он говорил: «Галя, я не редактор. Я сейчас это говорю как ваш читатель». Вот.

Т.Фельгенгауэр

То есть какого-то осмысленного, осознанного и сформулированного решения для самой себя: «как я выстраиваю отношения с владельцем…».

Г.Тимченко

Нет, у меня такого не было, потому что никогда в жизни мне не приходило в голову, что как-то нужно отдельно выстраивать отношения. Ну, то есть, когда «Ленту.Ру» купила «ПрофМедия», ей до «Ленты. Ру» не было дела, потому что «Лента» была по сравнению с их активами довольно маленькая. Но потом, когда «Лента» стала играть большую роль в медиа-пространстве и не только в медиа-пространстве, они обратили на нас внимание. И я пришла, собственно, со своим видением, потому что я понимала, что мы успешный проект. И можно, конечно, рулить то, что рулится и без тебя хорошо, но тогда это какой-то глупый человек.

Т.Фельгенгауэр

А, если говорить про образ главного редактора. Потому что мы знаем, что главный редактор – лицо СМИ, и у него есть определенный образ… Что ты смеешься? Про главного редактора Галю Тимченко…

Г.Тимченко

А ругаться-то у вас можно в эфире?

Т.Фельгенгауэр

Матом нельзя, другими – можно. А про главного редактора Галину Тимченко как-то мало что… ничего не было известно. Только прекрасная история про то, как на встречу главных редакторов вы приехали на своем автомобили и не знали, куда…

Г.Тимченко

Меня запарковали на тротуаре, потому что не положено главным редакторам на своих машинах ездить – нужно с водителем. Как сказала наша бывшая фото-директор Ирина Неглинская, «Тебе, Галя, сильно не повезло: ты попал под софиты в тот момент, когда включили вентилятор и набросили на него то, что не едят». Я сознательно уходила от всякой публичности.

Т.Фельгенгауэр

То есть это решение.

Г.Тимченко

Абсолютно. Это точно решение.

И.Воробьева

Но почему? Главный редактор – это же лицо СМИ.

Г.Тимченко

Нет, лицо СМИ – это тот продукт, который производит. Понимаете, в чем дело. Я думаю, очень многие люди в мире сейчас не назовут главного редактора «Нью-Йорк Таймс».

И.Воробьева

Согласна.

Т.Фельгенгауэр

Срезала!

Г.Тимченко

И главного редактора «Гардиан», который только что уволился и который написал потрясающее прощальное письмо. Я была потрясена, что за 170 лет у «Гардиан» было что-то 11 редакторов, что ли, какая-то такая цифра.

И.Воробьева

Долгая история.

Г.Тимченко

Да. Тоже не вспомнят, но он сделал «Гардиан». Это знают люди внутри, а публике-то зачем? Пусть они лучше знают журналистов, потому что журналисты на переднем крае. Мы-то, что называется бек-энд или бек-офис. А журналисты – на переднем крае. Мне кажется, что нужно журналистов как бы вперед выпихивать.

Т.Фельгенгауэр

Ну и журналистов можно выпихивать вперед и скажут, что у вас Илья Азар тут понаписал такого, что мы вас, пожалуй…

Г.Тимченко

Илья Азар-то может написать все что угодно – выпускаю-то это я и мои заместители. Поэтому все равно ответственность наша. И по закону о СМИ ответственность за контент несет главный редактор, а не журналист.

И.Воробьева

Про ответственность, кстати, за контент и за журналистов сейчас еще поговорим. У нас буквально несколько минут перерыв в программе "Разбор полета". Я напомню, что у нас в гостях главный редактор издания «Медуза», в прошлом 10 лет главный редактор издания «Лента. Ру» Галина Тимченко. И через несколько минут вернемся.

НОВОСТИ

Г.Тимченко: Я их вызывала в кабинет и сказала: «Или вы сейчас миритесь при мне, или вы увольняетесь обе»

Т.Фельгенгауэр

Продолжается программа "Разбор полета". Ирина Воробьева, Татьяна Фельгенгауэр и Галина Тимченко, которую мы продолжаем мучить вопросами про решения в качестве главного редактора. Но я надеюсь, что мы про редакторскую работу потом поговорим.

И.Воробьева

Да, по поводу ответственности главного редактора. Была такая история в истории «Ленты.Ру», которую сотрудники «Ленты.Ру», очень не любят вспоминать, и с которыми мы очень дружим, они всегда очень переживают, когда мы вспоминаем. Это история, когда вместо фамилии Зубков…

Г.Тимченко

Да, была написана фамилия Пиписькин.

И.Воробьева

Пиписькин, да. Вот как вы принимали решение в данной ситуации? Вот вы утром проснулись…

Г.Тимченко

У меня не было возможности принять решение. Понимаете, в чем дело, это была история такая, что я – как-то, получается, что это программа не про решения, а про какие-то байки – я прихожу утром в редакцию, открываю дверь и вижу лицо выпускающего редактора, который на меня так смотрит и говорит: «Лучше ты это узнаешь от меня. Пойдем». И мы с ним вышли в коридор, и он рассказала, что ночная смена сделала вот так.

Но, поскольку у нас в «Ленте. Ру» всегда был до последнего времени шаг кэшевый, то есть ты публикуешь новость, и ее видят только внутри, а снаружи ее в течение трех минут еще никто не видит. То в этот момент редактор, которая вела смену, увидела, закричала – быстро сняла. Но в этот момент роботы Яндекса и Рамблера засосали это в экспорт, и это появилось на Рамблере. В «Ленте» ни у кого нет ни одного скриншота, что это появилось на «Ленте», просто физически не могло появиться. Но на Рамблере это висело. – «Что будем делать?» Я говорю: «Ну, звони мерзавцу». Позвонили мерзавцу, вызывали его. Разговор был довольно короткий. И все, я его уволила, и на этом закончилось. Но следующие пять лет, в какую бы компанию я не приходила, при слове «Лента.Ру» мне говорили: «А-а!..»

Т.Фельгенгауэр

Галя из «Ленты.Ру»… Я всегда вспоминаю «плоских прямоугольных летающих котов», которые Тема Ефимов подписал.

Г.Тимченко

Да. Так было с Пиписькиным. А тут у нас уже – мы все про «Ленту», про «Ленту» - и в «Медузе» было, понятно, история с «телочками».

Т.Фельгенгауэр

Нет, с телочками – это другая история. Это к вопросу о границах, в которые вы ставите своих журналистов или нет, потому что, если Пиписькин – это ошибка и конкретный человек, то «телочки» - это такая уже редакционная политика.

Г.Тимченко

Нет, абсолютно точно так же ошибка, с моей точки зрения. Такой же конкретный человек, который работал, 8 часов писал новости и одновременно вел Твиттер, и наконец мы вымучили эту карточку. При всем при том, что понятно, что - мы... тогда сидели Медуза – это все сопровождалось каким-то скандалом, недовольством экспертов, и он слышал все время это по телефону, бесконечные переговоры. И, когда наконец эту карточку выложили и сказали: Пожалуйста, в соцсетки ее кинь – вот он и кинул.

И.Воробьева

Кстати говоря, про Твиттер. Вот был Твиттер lentaruofficial, который мы все страшно любили, но который тоже, в общем, честно говоря, часто ходил по грани и за гранью.

Т.Фельгенгауэр

За гранью - чаще.

Г.Тимченко: Если ты соврал, и я поймала один раз – предупредила, второй раз – «откусывать голову на площади»

И.Воробьева

А вы, вообще, этот Твиттер читали, как-то ужасались, там… волосы дыбом, вот это: «Белкин, прекратите писать!»?

Г.Тимченко

Нет. Были другие времена. Я вот даже думаю… мне послезавтра читать лекцию на «Дожде», и я думаю, может быть, про это поговорить, как менялось наше отношение к тому, что этично и не этично; как интернет становится таким мейнстримом с довольно жесткими правилами внутри. Потому что раньше мы могли себе позволить шутить и сказать lentaruofficial – это не «Лента.Ру», это абсолютно другая история. Это тот продукт, который мы делаем для этой части нашей аудитории. Если вам нужны истории всерьез и все такое – расследования, интервью – идите на сайт. Если вы хотите в соцсетях, то мы живем здесь по правилам соцсетей: наша площадка – наши правила. Сейчас все изменилось, уже так нельзя. То есть прошло два года и совсем все по-другому.

Т.Фельгенгауэр

Да, и к тому же есть же этот закон о блогерах.

Г.Тимченко

Да, есть закон о блогерах. И вообще, отношение изменилось к рискованным шуткам. Мне кажется, что происходит эффект соленого огурца. Понимаете, мы все сначала смеялись над всеми запретами, а когда они вошли в ткань жизни, мы стали воспринимать и сами – я себя на этом ловлю – если раньше мы бы посмеялись над этим, что сейчас говоришь: да, ну это, наверное, как-то неправильно… Ты понимаешь, что слишком много запретов, ты во все сужающемся пространстве пытаешься двигаться и волей-неволей делаешь более осторожные движения, потому что пространство вокруг тебя сужается.

Т.Фельгенгауэр

Решение уехать в Латвию и делать «Медузу», насколько для вас было тоже из формата: долго запрягать – быстро принимать? Я просто помню, как вы после окончания «Ленты.Ру» - а она закончилась с уходом команды вашей – сказали, что пока, наверное, все.

Г.Тимченко

Я была уверена, что все. Более того, все умные люди, с которыми я дружу, говорили мне: «Ни в коем случае не начинай всё сразу». И даже, я помню, получила – могу, наверное, об этом сказать – получила сообщение от Светы Миронюк, которая сказала, что «я тебе могу сказать, что три месяца вообще лучше не шевелиться, а еще три месяца нужно думать, и только потом ты станешь думать ясно». Потому что ну как бы довольно тяжелая жизненная ситуация: у тебя отобрали дело твоей жизни, собственно, как у Светы случилось так же.

Но я вернулась. Я вот уезжала на пять дней, я вернулась, и мне прямо в Шереметьево пришла эсэмэска от Ивана Колпакова, моего заместителя: «Шефа, вы уже приземлились? Заезжайте за нами». Я мимо «Даниловской мануфактуры» проехала, они вышли ко мне, сели в машину - еще один выпускающий редактор был, Дима Томилов – и сказали: «Это вам подарок». И вручил мне плакат с Дартом Вейдером. А все знают, что у меня Дарт Вейдер был везде: на компьютере, на ключах. Вручил мне плакат с Дартом Вейдером, где было написано: You are need you.

И мы собрались у меня, потом приехали остальные. И я говорю: «Парни, ну, что мы будем делать? Можем разойтись все по своим жизням, - это было не мое решение, - можем попробовать сделать что-то другое». И вот как раз Дима и Ваня, они сказали: «Есть очень маленький шанс, что мы проскочим, практически несуществующий, но он есть. Давайте попробуем проскочить».

И.Воробьева

Если на шаг вернуться, когда вас увольняют с должности главного редактора, и вы понимаете, что команда решила уходить вслед…

Г.Тимченко

Не поняла я этого.

И.Воробьева

Не было понятно.

Г.Тимченко

Не поняла я этого. И их уговаривала всячески оставаться.

Т.Фельгенгауэр

А как вы это аргументировали, когда вы разговаривали?

Г.Тимченко

Я сказала, что издание – это не главный редактор. Понимаете, в чем дело, ты, когда работаешь начальником, ты не всегда понимаешь, искренне с тобой говорят или нет. И, когда человек, который возглавляет один из отделов, говорит: «Ну, ты же понимаешь, что с твоим уходом закончится всё?» - ты искренне ему говоришь: «Нет, не так. Нас 80 человек. Мы все сильно работали…»

Т.Фельгенгауэр

Мы держим площадку.

Г.Тимченко

Да, мы держим площадку, мы не сдаемся. Если отстрелили, предположим, командира корабля или капитана судна, это не значит, что команда должна впадать в панику. Это нужно продолжать, нужно пытаться бороться. Но, когда они увидели, как это всё происходит, тут это человеческое их решение было. Я говорю, это был, пожалуй, единственный раз, когда я прямо заплакала. Потому что я была в Венгрии и сутки не подходила ни к каким гаджетам, а потом открыла и увидела вот это, когда они подписывают заявление об уходе.

Т.Фельгенгауэр

Тогда еще давайте обратно вперед: решение переехать.

Г.Тимченко

Решение переехать. Понимаете, опять получается, это было решение вынужден8ное. Потому что мы сделали большую таблицу, мы понимали, что мы в России не будем работать. Ну, и это требовали наши потенциальные первые инвесторы – чтобы мы были не зарегистрированы в России, которые потом… инвесторы ушли, а регистрация вне России осталась. Мы составили гигантскую таблицу из 13 стран, куда мы можем переехать с наименьшими потерями для работы. А потом пришли к хорошим адвокатам, у которых есть большая практика везде, и они сказали: «Ребята, у вас нет выбора. У вас есть Латвия или Литва. Ну, иногда Эстония – но там просто с климатом совсем беда». А в Литве очень мало людей говорят по-русски – 9%. В Латвии 70% семей внутри семьи говорят по-русски. Там много смешанных семей. Вот всё.

Г.Тимченко: Он своей девушке отправлял текст, она ему переводила, он переписывал. Было очень стыдно. Выгнали, конечно

Т.Фельгенгауэр

И тогда расскажите, как это делать новости про Россию не в России?

Г.Тимченко

Да точно так же. А чем отличается: мы сидели в «Даниловской мануфактуре» и делали новости про Россию – чем отличается?

Т.Фельгенгауэр

Отличается близостью и возможностью взаимодействия между, условно, редактором и спецкором.

Г.Тимченко

Сейчас этой проблемы нет же совсем, потому что мессенджеры есть, огромное количество способов работать. Единственное, что сложно было – это проводить совещания по Скайпу – ну, невозможно! И я не хочу ругать Скайп, но, во-первых, качество связи все хуже и хуже. Нет ощущения присутствия.

Т.Фельгенгауэр

Как вы выходите из этой ситуации? Ездите все время туда и сюда?

Г.Тимченко

Ездим все время мы туда и сюда, и она туда и сюда.

И.Воробьева

А, когда этот разговор по поводу «проскочим – не проскочим, нужно делать – не нужно делать», вы же как-то принимали решение – к кому-то еще идти за деньгами надо. Или у вас были предложения?

Г.Тимченко

Нет, мы сказали: Давайте попробуем. Вот вы будете думать над тем, что это будет, а мы будем думать, где взять деньги, как. И в этот момент так просто сложилось, что мне позвонила пресс-секретарь Ходорковского и сказала: «Вы знаете, Михаил Борисович хотел бы с вами встретиться. Не могли бы вы приехать?» Я сказала: Опа!

Т.Фельгенгауэр

Удачненько.

Г.Тимченко

Удачненько. Но, правда, «удачненько» – это не то слово. А потом ко мне в Сахаровском центре подошел такой смешной лохматый человек симпатичный и сказал: «Вы знаете, меня зовут Борис Зимин. Я просил Носика вас представить – он как-то всё никак. Давайте сами кофе попьем». Опа! – сказала я, - вот и второй.

И.Воробьева

То есть по факту «Медузу» запускали – ну, по деньгам – Ходорковский и Зимин.

Г.Тимченко

По факту они предложили нам запуск «Медузы». Но в тот момент, когда мы начали договариваться о том, что это такое и как это управляется…

Т.Фельгенгауэр

Не договорились.

Г.Тимченко

Не договорились. И это было самое страшное решение в моей жизни. Мы наконец-то подошли к этому. После разговора с ними, когда мы же четко определили позиции, я схватившись за голову просидела, не вставая перед монитором. Потом просто уже решила, что пора встать и лечь. И даже, когда отошла к дивану, упала – и еще шесть часов смотрела в стенку. Потому что это было страшное ощущение. У меня уже почти готов движок, у меня готов дизайн, и мне нужно расплачиваться. Я прошла все процедуры по вызову сотрудников сюда, все собеседования, все там… тра-та-та. У меня – по-моему, еще не было подписано – но договор на аренду офиса есть. И в этот момент я понимаю, что всё! Это мы уже в прыжке, а денег нет, а мои деньги уже кончились. Спасибо Александру Леонидовичу Мамуту, он мне выплатил годовое возмещение, мой парашют так называемый, и на эти деньги все это и делалось. А денег нет, и тут надо принимать решение: бежим дальше или не бежим?

И.Воробьева

И как вы приняли решение побежать-то?

Г.Тимченко

Это такое, когда ты сам себе говоришь: Да будь, что будет! И я утром встала, умылась, запихнула себя в джинсы, села за руль – поехала в Москву. Понимаете, в чем дело: сдаться всегда можно. Но как бы… чего сдаваться-то?

И.Воробьева

Нет, я не про сдаваться, я про то, что вы же как-то выбирали тех людей или те структуры, у которых вы могли взять деньги.

Г.Тимченко: Когда меня начали называть Галина Викторовна, я поняла, что что-то идет, наверное, не так

Г.Тимченко

Да, когда я понимаю вдруг внезапно в последний момент… это, конечно, наивно – сейчас слушатели наверняка скажут: «Господи, какая идиотка!». Когда я уже увидела финальные… мы же предоставляли какие-то документы: свое видение, план – все, что необходимо было – бизнес-план, все цифры, все принципы, доли и так далее – когда ты видишь в финальном документе, который тебе присылают, абсолютно противоположные вещи, то ты понимаешь, что тебе нужно либо сдаваться в этот момент и говорить: Да, я наивный менеджер, это не мой проект, вы владельцы этого проекта, вы можете меня так же уволить через год, через два, через три, и я беру для себя обязательства таскать каштаны из огня; либо ты говоришь: Ну, нет, ты же хотел сделать все правильно.

Знаете, у меня есть любимая сцена очень смешная, правда – я даже в книжке про это написала – я все время собираю дурацкие цитаты. Вот есть фильм «Рокки-3», где он с таким ужасным афроамериканцем, который весь в перьях, с черепом, который сначала его побил. И вот он тренируется на пляже с Аполло, бегает по пляжу туда-сюда и все время отстает. И жена его в конце концов спрашивает: «Что ты делаешь, почему ты не бежишь?» И Сталлоне, понятно, известно, какой артист – примерно как я, может быть, даже я получше – он говорит: «Хочешь это услышать? Да, боюсь. Я боюсь, что я снова проиграю». Она говорит: «Но ты, по крайней мере, скажешь себе, что я сделал все, чтобы выиграть, но так сложилось…». Вот это у меня такой девиз висит прямо как золотом в небесах. По крайней мере, я сделала все, чтобы так не случилось. Ну, случилось – значит уже тогда… ну вот так. Но я не буду себя потом грызть, что я испугалась, что я не пошла, что я не сделала, не доделала. Сделай все, что нужно – а дальше как везет…

И.Воробьева

Как вы нашли людей, которые на тех условиях, которые вы сейчас описали, дали вам деньги на запуск?

Г.Тимченко

Принцип трех «Д»: друзья, дураки, dreamers – мечтатели. ДДМ пусть будет. Или ДДИ: друзья, дураки, идеалисты. Дураков нету, друзья, идеалисты есть.

Т.Фельгенгауэр

То есть вы для себя решили, что раз прыжок уже идет, значит, мы ищем друзей и идеалистов.

Г.Тимченко

Да, друзей и идеалистов. Понимаете, как бы в истории с Ходорковским, если это интересно, история была в том, что, когда его посадили, «Лента» еще ничего особенного из себя не представляла. А, когда его выпустили, нас как раз тут быстро закрыли. Мы с ним разминулись в десятилетии. И мне пришлось ему объяснять, что такое «Лента. Ру» уже на пальцах фактически. Но и в процессе объяснения сказала, что понимаете, что у меня ничего кроме имени нет. У меня за плечами ни денег, ни славы – ничего. У меня есть только имя и продукт, который я делаю 10 лет. Потом мне пришло в голову, что есть люди, которые все эти 10 лет нас читали, их много.

И.Воробьева

Их, действительно, много – это правда. Последний вопрос про деньги, извините. Почему, когда вас спрашивают про деньги, на какие деньги существует «Медуза», вы либо не отвечаете, либо очень остро реагируете? Я была одной из последних, кто вообще… я просто помню все эти истории в Фейсбуке и в других соцсетях – я была одной из последних, кто заинтересовался, но мне стала интересна реакция – почему?

Г.Тимченко

Понимаете, в чем дело, когда у тебя стоит вопрос – это тоже вопрос решения – или ты называешь людей, которые тебе дали деньги, и ты совершенно необоснованно их подставляешь под удар – таково было условие финансирования – либо ты их подставляешь по удар, либо ты принимаешь на себя всю ответственность и говоришь: «Ребята, у меня за спинами 15 лет беспорочной службы. Я вам гарантирую, что это хорошие, чистые деньги. Я не могу вам называть. То есть, когда на кону стоит вопрос существования проекта или несуществования проекта, давайте мы вам попробуем доказать, что мы ничем не куплены своей работой».

История про деньги в медиа, она, безусловно, интересная, но, мне кажется, ей придается слишком много значения. Потому что, исходя из этого, можно говорить, что, если, например, Sanoma была такая, прости господи, неповоротливая и туповатая, вообще-то, как инвестор в отношении «Ведомостей», то и «Ведомости» туповаты. Неправда, это не так. «Ведомости» - лучшая газета на сегодняшний день.

Вот если Алишер Бурханович такой хитрый – то и «Коммерсант» хитрый. Да нет, не так это. Ну, что меняется? История о владельце и о его договоренностях с людьми. Мне кажется, так. В этом смысле мне было неприятно, потому что мне бы хотелось, чтобы оценивали форматы, подход к новостям. Мне бы хотелось, чтобы они оценили динамическую верстку, еще что-то, чтобы они на продукт смотрели. Они говорят: «Не, продукт потом, потом…». Ну, хорошо я скажу: «Аграфена Петровна Помидорова…» - вам что-то это скажет, нет?

Т.Фельгенгауэр

Вы упомянули «Коммерсант» и пару лет там проработали.

Г.Тимченко

Да. с 97-го по 2000-й. Три с половиной.

Т.Фельгенгауэр

Как он вообще появился?

Г.Тимченко

«Коммерсант» в моей жизни?

Т.Фельгенгауэр

Да.

Г.Тимченко

«Коммерсант» в моей жизни получился случайно. Я искала работу, и «Коммерсант» расширялся тогда, и моя подруга, которая делала товарные рынки в «Коммерсанте», она работала в отделе переводчиков, делала полосу товарных рынков. Она сказала: «Приходи к нам попробовать». Я пришла, попробовала. Через неделю - мне сказали, что неделя испытательный срок, может, с того и пошла эта неделя «ленточная» - к своему будущему начальнику, говорю: «Саша, я неделю отработала. Мне приходить завтра, не приходить?» Он сказал: «У меня для тебя предложение, от которого честная девушка отказаться не может: оставайся». Ну и все, так и осталась.

Т.Фельгенгауэр

Вы, как редактор, какие решение принимали, насколько для вас это было… Ну, раз с детства вы любили все подряд редактировать и читать.

Г.Тимченко: Владелец как-то забыл, что должность главного редактора предусматривает еще некоторое повышение оклада

Г.Тимченко

В смысле в «Коммерсанте»?

Т.Фельгенгауэр

Да.

Г.Тимченко

В «Коммерсанте мы были информационный центр, мы принимали решения: важно, не важно - это то, что пригодилось в «Ленте» - топовая новость, не топовая новость, кому их отдать и как их разбросать. Это же информационный центр – это такой конвейер, когда тебе на монитор падают… Я не знаю, где еще есть такая система…

Т.Фельгенгауэр

У нас есть выпускающий редактор, она этим занимается.

Г.Тимченко

Когда у тебя падает все, и ты чему-то ставишь приоритет, чему-то красную строку, и это разлетается в отделы, если с красной строкой, то, значит, срочно. Что-то выделяешь для региональных корреспондентов, что они должны проверить перепроверить, сделать как бы исходник. А что-то валится по разделам. Это первое.

И второе: мы делали каждая редколлегия «список прососов» - это коммерсантовский сленг – что написали конкуренты, а не написали мы, что тоже очень важно. И я вела то, что для редколлегии всегда было нужно, это карта ожидаемых событий и исторические даты, календарь – вот это всё. Вот это были мои обязанности.

Т.Фельгенгауэр

Это решение: что важно, что не важно, что топ, что не топ – это на уровне ощущений: я вот так чувствую?

Г.Тимченко

Опыт.

Т.Фельгенгауэр

Опыт?

Г.Тимченко

Опыт. Это как вождение автомобиля. Ты понимаешь принципы отбора, но все приходит только с опытом. У меня один из самых моих ужасных провалов… Меня Носик спас каким-то чудом совершенно – потому что, когда Путин подписал закон об изменении избирательной системы в стране, я пролистнула его глазами, и у меня даже ничего не ёкнуло. Через минуту раздался телефонный звонок, и страшный крик оттуда раздался: «Вы что там, сидите, спите?! Вы что не понимаете, что в стране изменилось избирательная система?!» А я не понимал. То есть я просто пролистала: «подписал указ…». Только опыт. Ты можешь знать отлично, как автомобиль движется – но только часы и часы, и часы за рулем дают тебе уверенность.

И.Воробьева

Про «Медузу» хочу спросить. Простите, что я все время шагаю такими большими шагами. «Медуза» уже существует, «Медуза» есть. Она сейчас зачем? И соответствует ли она той идеологии и тем принципам, которые вы закладывали, когда команда…?

Г.Тимченко

Да, мне кажется, что… Я пока, к сожалению, не приняла этого решения, у меня нет критерия, я не могу себе придумать критерий успеха, не могу себе придумать медаль. Вот, когда мы что… чтобы я сказала: да, все получилось. Вот этого я пока придумать не могу. Но то, что мне нравится, то, что получилось, во-первых, то, что она в отличие от «Ленты» работает автономно от меня, и это у нас получилось отстроить. Во-вторых, мне очень нравится то, что в «Ленте» достигалось присутствием в соцсетях – как бы сказать… иногда не очень серьезное отношение, вдумчивое, но не очень серьезное к очень серьезным вещам – вот этот звездных гул и пафос – его нет совсем.

И.Воробьева

То есть «котики», где только можно и нельзя…

Г.Тимченко

Есть «котики», безусловно. Мы так и планировали, что у нас есть новостная повестка, есть там таймкиллер. А то, что, например, четырехчасовую речь общения Путина с журналистами можно пересказать в десяти предложениях, мне кажется, это правильный подход. То есть она легче, она мобильнее.

Г.Тимченко: «Вы считаете, что вы лучшая кандидатура, чем та, которую предлагаю я?» Я выдохнула и сказала: «Да»

Т.Фельгенгауэр

Последний вопрос – как-то у нас время закончилось…

Г.Тимченко

О, как внезапно кончился диван!

Т.Фельгенгауэр

Да, да. Вишневский, кажется? Над каким решением сомневаетесь сейчас?

Г.Тимченко

Сейчас у меня такой момент – это называется в медицине «точка бифуркации», - когда «раздвояица». У нас есть некий технологический продукт, который мы производим, и я понимаю, что он очень хороший. И заниматься ли и сервисами и технологическими продуктами или заниматься только этим. И никто кроме меня этого не решит.

Т.Фельгенгауэр

Спасибо большое! Сегодня в "Разбор полета" в гостях была Галина Тимченко, главный редактор «Медузы», главный редактор «Ленты» с 2004 по 2014 год.

Г.Тимченко

Спасибо!


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2025