Адольф Шаевич - Разбор полета - 2014-06-23
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте, в эфире программа «Разбор полета». Программа о людях, которые принимают решения и о том, как они эти решения принимают. Татьяна Фельгенгауэр, Ирина Воробьева для вас эту программу ведут. Добрый вечер.
И.ВОРОБЬЕВА: Добрый вечер. И мы приветствуем нашего сегодняшнего гостя, чей полет мы будем разбирать. Адольф Шаевич, главный раввин России по версии Конгресса еврейских религиозных общин России. Адольф Соломонович, добрый вечер.
А.ШАЕВИЧ: Добрый вечер.
И.ВОРОБЬЕВА: У нас есть традиционный вопрос. Самое трудное решение, которое вы принимали в своей жизни, над которым больше всего сомневались.
А.ШАЕВИЧ: Наверное, становиться мне раввином или нет.
И.ВОРОБЬЕВА: В чем сложность?
А.ШАЕВИЧ: Я попал в синагогу до своего желания. Я приехал в Москву, у меня был диплом, и я 8 лет отработал инженером-механиком.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А сколько вам было лет тогда?
А.ШАЕВИЧ: 35.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это уже сознательный возраст.
А.ШАЕВИЧ: Да. Это был 72-й год, такой пик отъезда. Я приехал в Москву, и на каждом заборе было: требуется! Требуется! Прихожу, смотрят паспорт: о, у тебя прописки московской нет, зачем нам неприятности. Вот так я скитался, пока не познакомился с НРЗБ, играя в преферанс с ребятами.
И вот, привели меня в синагогу, сказали, там есть религиозная школа, можно получить прописку, я был не женат. А там возле синагоги сватают с ночи до утра.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Прагматичный подход.
А.ШАЕВИЧ: Да, в 35 лет жениться из-за прописки не очень хотелось. Я там познакомился с массой девочек, но так из-за прописки не получилось. И поэтому не знал, чем это кончится, пока не приехал из Америки раввин, который НРЗБ из Венгрии. Кстати, его синагога прямо через дорогу от нашего представительства ООН. Он очень был дружен с послом нашим тогдашним Добрыниным. Он был одним из немногих религиозных деятелей, котоым было разрешено приехать в Москву.
И он приехал и сказал, что можно послать 2 человек учиться, поскольку у нас высшее образование не давали в школах. А в НРЗБ была единственная религиозная школа высшая. Это был стимул, но поскольку венгерского никто не знал, то НРЗБ. Нам сказали, кто поедет, будет преподавать на иврите, вот уже появился стимул поехать в Будапешт.
И я жил в синагоге, работал сторожем заодно там. Сутками находился там, денег нет, времени много – учился.
Он приехал осенью 72 года. Устроил нам маленький экзамен отобрал нас троих неженатых. Правда, третий отпал, у него с мамой проблемы были.
И.ВОРОБЬЕВА: Тогда-то вы и не пожалели, что не женились на какой-то девушке ради прописки.
А.ШАЕВИЧ: Да, это точно. И я поехал, ничего не знал – ни азбуки, ничего. И не к кому было обратиться, т.к. многие в то время скрывали и религиозность, да и неинтересно было, скажем так. Я учился в обычной школе.
И.ВОРОБЬЕВА: И семья у вас нерелигиозная?
А.ШАЕВИЧ: Нет.
И.ВОРОБЬЕВА: Как в 35 лет НРЗБ к религии?
А.ШАЕВИЧ: Это было очень интересно. Совсем другой мир, о котором вообще понятия не имел. Когда немного освоил язык ,стал читать, мало очень было литературы на русском языке. и учителя были шикарные.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я не вижу ломки, ну решение-то вы принимали? Сами с собой разговаривали?
А.ШАЕВИЧ: Да, я видел каждый раз приезжая в Москву, как меня ждут. И вот я в 80-м году защитился и переехал в Москву. Меня хотели отправить назад в Биробиджан.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Стоило все это проделывать? Всему этому учиться, чтобы вернуться?
А.ШАЕВИЧ: Да-да. А Олимпиада же тогда начиналась, и надо было показать, что у нас есть религиозная жизнь, и меня оставили, все это был мучительный очень процесс.
И.ВОРОБЬЕВА: Я могу себе представить, какие были аргументы за, а какие против?
А.ШАЕВИЧ: В 1 очередь недостаток знаний. В 35 лет начинать учить азбуку. Постепенно, конечно, все это входило в колею, и кончилось тем, что я уже 34 года раввин.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не пожалели о своем решении?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я хотела вернуться к тому, что вы из СССР приехали в Будапешт. Какие тогда там вам приходилось принимать решения по первости? Чтоб было самым тяжелым?
А.ШАЕВИЧ: Отсутствие языка венгерского.
И.ВОРОБЬЕВА: Он не такой простой.
А.ШАЕВИЧ: И приходили, помогали девочки, которые учились в Союзе, знали русский язык. Но жить в чужой стране, не зная языка, некомфортно. Поэтому пришлось 2 языка учить – и венгерский, и иврит.
Но были там шероховатости – визу дали только на 2 года
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А решение возвращаться в Москву было или вы даже не думали там оставаться?
А.ШАЕВИЧ: Почему, я видел, как меня ждали, и у меня были обязательства перед общиной.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Такая внутренняя ответственность.
А.ШАЕВИЧ: Да. Такое было. Хотя вполне мог остаться, занимался бы техническими переводами.
И.ВОРОБЬЕВА: А в течение жизни были какие-то развилки, повороты, когда вы думали уезжать из СССР, а потом Новой России или нет?
А.ШАЕВИЧ: Ни разу такой идеи у мен не возникало.
И.ВОРОБЬЕВА: Политическая ситуация в стране и религиозные убеждения как можно было примирить?
А.ШАЕВИЧ: Были люди с твердыми убеждениями, что религия – опиум для народа.
И.ВОРОБЬЕВА: А как отстаивать свое решение и свою веру?
А.ШАЕВИЧ: Ну, были нормальные люди, с ними можно было и выпить и поговорить.
И.ВОРОБЬЕВА: Да вы что, правда?!
А.ШАЕВИЧ: Я и тогда жил с осознанием, что СССР это навечно и бороться с этой системой бесполезно. И для многих синагога была и клубом, и чем угодно. И по праздникам, по субботам собиралась у синагоги несколько тысяч человек. Все что угодно можно было там узнать, в т.ч. познакомиться с девушкой или с мальчиком.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вернулись. Когда к вам приходили и задавали вопросы в 70-е, как жить, быть, верить, как не бояться?
А.ШАЕВИЧ: Не помню, чтобы с такими вопросами кто-нибудь приходил. В синагоге собиралась группа отказников, которые четко знали, что они хотят уехать. Для них не было проблемой все, их выгоняли с работы, это были и кандидаты наук, и даже доктора наук. Тем не менее, они пошли на это и жалели годами, что их выпустят, им тоже за это доставалось от совета по делам НРЗБ.
И.ВОРОБЬЕВА: По моим представлениям о том, что было тогда, мне казалось, запретить могли все, что угодно.
А.ШАЕВИЧ: Конечно. Нас вызывали, за это ругали и т.д. Нужны были объездные пути, но бороться с этим, я считал, бесполезно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы склонны к компромиссным решениям?
А.ШАЕВИЧ: Совершенно верно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Эмоциональные решения в вашей жизни были?
А.ШАЕВИЧ: Да нет, слава Богу, меня это все миновало. Раньше в синагогу только с проблемами люди ходили, раньше это тяжело переживалось, т.к. помочь бесполезно было.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте прервемся на Новости, а потом продолжим наш эфир.
НОВОСТИ
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Разбор полета». Давайте про Новую Россию поговорим. Тогда какие решения приходилось принимать? Т.к. тогда уже люди не боялись, приходили, были готовы помогать. Как тогда было?
А.ШАЕВИЧ: Интерес появился громадный. Ничего, кроме синагог не было, практически все надо было с нуля начинать. И конечно, это требовало массы денег, а синагога просто пустая была. Жили за счет того, что выпекали на Пасху 150 тонн мацы на весь СССР, продавали ,у нас было очень много денег, и на эти деньги жили на год жизни. У нас в конце года оставались деньги, и мы как и РПЦ, как и мусульмане сдавали все в фонд НРЗБ.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ого.
А.ШАЕВИЧ: Да. А тут начали возить мацу из Израиля, выпекать самим мацу желания нет, олигархов еще нет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Надо к кому-то идти что-то просить или еще нет?
А.ШАЕВИЧ: Да, но к государству нет, государство никогда никаких денег не давало. Начинались тогда эти все олигархи. Пошли телеграммы и с Энергосбыта и т.д.: не оплатите, отключим и т.д. Я с этими телеграммами к одному, к другому
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А как вы решали, к кому пойти?
А.ШАЕВИЧ: Ко всем известным.
И.ВОРОБЬЕВА: Т.е. не выбирали?
А.ШАЕВИЧ: Кто согласился принять.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ага.
А.ШАЕВИЧ: И вот с этими телеграммами ко всем буквально – Ходорковскому, Березовскому, Гусинскому, Фридману и т.д.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А какие-то из этих знакомств перерастали в более приятельские?
А.ШАЕВИЧ: Ну вот пришел к Гусинскому, он говорит: каждый раз так будет ходить, смотри, сколько евреев богатых стало…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Владимир Александрович как всегда мыслит масштабно.
А.ШАЕВИЧ: А потом на него тоже стали, он уехал в Штаты. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Он уехал в Штаты, посмотрел, как устроена вся эта еврейская жизнь. Приехал, позвонил сам и говорит: мы создаем российский еврейский конгресс. Ничьи нам деньги не нужны, у нас будет денег более чем достаточно.
И вот начали собирать по всей России людей. Не было ни раввинов, ни специалистов, нал было выбивать, возвращать, Борис Николаевич подписал указ о возврате религиозного имущества… НРЗБ. Приходилось, и нужны были большие деньги, спасибо Владимиру Александровичу, он сам многие деньги доставал. Вокруг него люди очень помогли с возрождением.
Приехало большое количество раввинов из Израиля, Америки. Приезжали на год-два, уезжали, другие приезжали. Но тем не менее, все равно толчок дали. И синагоги возродили. Успешно все проходило.
И.ВОРОБЬЕВА: Давайте сравним то время, когда вы были между 2 огней, там и советская власть была, и 90-е, когда вы тоже были между 2 огней, т.к. олигархи тоже народ непростой.
А.ШАЕВИЧ: Да-да.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот компромиссы, на которые вы шли сами с собой, когда было тяжелее? Где?
А.ШАЕВИЧ: В то время все было понятно: это нельзя, это можно. А уже в российское время все по-другому конечно. Появились школы, детсады, культурные центры, масса благотворительных организаций. Мы рассылали религиозную литературу по всему СССР, поэтому к нам обращались с письмами. А потом нам сказали: сделайте по типу РПЦ. И мы сделали, я был 2 года главным раввином СССР.
И.ВОРОБЬЕВА: А отношения с властью у вас какие – на уровне диалога на равных…
А.ШАЕВИЧ: Партнерские. Никто не вмешивается, можно обратиться с любой просьбой и действительно получить помощь.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А в политику не втягивали никогда?
А.ШАЕВИЧ: Я участвовал в первых заседаниях Верховного совета, нас приглашали. Сидели с патриархом Алексием, светлая ему память, с представителями других конфессий. А потом нас пригласили 9-го уже участвовать в разработке новой конституции российской. В нашу группу ввели Анатолия Собчака, Жириновского…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Фантастический набор.
А.ШАЕВИЧ: Да.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А в нулевые? Вы были в тесных отношениях с Владимиром Гусинским, а он попал в опалу, на вас это как-то отразилось? Пришлось ли какие-то решения в связи с этим принимать?
А.ШАЕВИЧ: Замглавы кремлевской администрации в то время объяснил мне, поскольку я человек Гусинского, я в черном списке, но мне это отразилось – перестали звонить НРЗБ. Мне посоветовали уйти на пенсию
И.ВОРОБЬЕВА: Прекрасно!
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но для вас – решение продолжить заниматься тем, что вы делаете?
А.ШАЕВИЧ: Очень много народу все-таки хотело, чтобы я остался. К тому времени уже 20 лет в раввинах, не могу сказать, что очень успешно, но что-то сделал для религии.
И.ВОРОБЬЕВА: А когда еще была советская власть, если мы говорим про политику, приходили к вам какие-нибудь сотрудники или присылали, может быть, бумаги: ваша задача транслировать это, это и вот это?
А.ШАЕВИЧ: Нет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Или передайте нам списки…
А.ШАЕВИЧ: Нет. Было такое: праздники религиозные, улица забита людьми, а напротив стояла аппаратура и снимали всех. И председателя общины приглашали после праздника в Совет по делам религии, там лежали фотографии четкие, красивые, кого знаешь здесь? А мы сидим всю молитву, никуда не выходим, никого мы не знаем.
Но были в синагоги, кто писал письма: Шаевич в субботу выступал с сионистской пропагандой. И мне говорили, зайди побеседуем. Заходил, показывали письма с подписями. А никакого сионизма и в мыслях не было.
И.ВОРОБЬЕВА: А сейчас государство пытается через вас транслировать что-нибудь?
А.ШАЕВИЧ: Нет, к нам приходит сотрудник ФСБ иногда, интересуется нашей безопасностью.
И.ВОРОБЬЕВА: А когда происходят масштабные события в стране или в мире и необходимо, чтобы религиозные лидеры высказались и что-то сказали? Наверняка же просят?
А.ШАЕВИЧ: Нет. Никто не обращался.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Или кого-то в антисемитизме пытаются обвинить. Не пытаются вас втянуть во все эти дрязги?
А.ШАЕВИЧ: Нет.
И.ВОРОБЬЕВА: Понятно, в СССР были правила игры, было понятно, что нельзя. Люди наверняка попадали в ситуации, когда не знали, что делать. Когда они приходили к вам за советом, вы принимали решение не советовать или как?
А.ШАЕВИЧ: В каждом отдельном случае приходили за советом, такая ситуация: хотим уехать, но не знаем, как быть и т.д. Рассуждали вместе, готовы ли первое время мыть полы и т.д. Готовы – уезжайте и т.д.
И.ВОРОБЬЕВА: Значит, с глобальными проблемами к вам не приходят?
Приходят с бытовыми, конечно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не преследует вас ощущение, что вы вынуждены все время принимать решения за других людей?
А.ШАЕВИЧ: В какой-то степени это есть, но в глобальном смысле.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не устали?
А.ШАЕВИЧ: Иногда бывает, хочется спрятаться.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Удается?
А.ШАЕВИЧ: Сейчас уже могу день не появляться в синагоге, там я не один теперь, все крутится.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну и над каким решением вы сомневаетесь сейчас?
А.ШАЕВИЧ: Смотреть ли дальше сборную Россию по футболу.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы страстный болельщик?
А.ШАЕВИЧ: Да.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тогда отпустим вас. Спасибо!
И.ВОРОБЬЕВА: Счастливо!