Купить мерч «Эха»:

Владимир Жириновский - Разбор полета - 2013-05-27

27.05.2013
Владимир Жириновский - Разбор полета - 2013-05-27 Скачать

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 21:06 в Москве, радиостанция «Эхо Москвы», это программа «Разбор полета», программа о людях, которые принимают решения, о том, как они эти решения принимают. Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Сегодня со мной эту программу ведет Оксана Чиж. Добрый вечер.

О.ЧИЖ: Добрый вечер. А человек, чей полет мы сегодня разбираем, уже 20 лет возглавляет Либерально-Демократическую Партию России Владимир Жириновский в студии «Эха Москвы». Добрый вечер.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Добрый вечер.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Добрый вечер. 25 лет. 20 лет в парламенте мы, а возглавляю 25.

О.ЧИЖ: Традиционный вопрос для гостей этой студии. Самое сложное решение в вашей жизни, вот, решение, которое вам далось через себя, когда пришлось себя ломать?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Не знаю. Может быть, жениться. Потому что я всегда мечтал, какая-то, вот, женщина. То есть это мечтания такие. Где она? Мне казалось, что она когда-то еще придет.

О.ЧИЖ: То есть вам казалось, что она придет и у вас лампочка загорится там?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну да. Потом я понял, что мы должны выбрать из тех, кто рядом с нами, и не надо ничего выдумывать. Ну, как-то вот именно это такое было решение жениться. Потому что, как бы, ограничиваешь свою свободу, связываешь свою жизнь с другими людьми, другая семья, другие обычаи, все это резко меняет. Ну, наверное, и в целом приезд в Москву. Общежитие – это тоже такое решение в жизни, так сказать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А как вы принимали решение переехать в Москву?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Если бы была обстановка нормальная, если бы я жил бы в обычном русском городе – Саратов, там не знаю, Самара – я бы не поехал никуда. Потому что родные места, одноклассники там, родственники. Но Хрущев начал политику с 1954 года национализации кадров во всех советских союзных республиках, и в том числе Казахстан. И, вот, я 11 лет учусь, с 1-го класса началось это по 11-й и слышу «Вот, надо, чтобы руководителями становились лица коренной национальности, а русский может быть только замом. Принимать в вузы надо тоже лиц коренной национальности».

О.ЧИЖ: А учитесь вы в школе города Алма-Аты?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Алма-Аты. Лучшая школа 25-я, и сейчас она есть. И вот это все действует, капает на мозги, что у нас прав все меньше и меньше. Мы это не воспринимали как дискриминацию – ну, мы слышим это и всё. Поэтому я думаю «Лучше тогда я уеду». Лучше я уеду в Москву, тем более хотелось. В Россию как-то хотелось, потому что, все-таки, в этих республиках часто передачи на чужом языке, свои какие-то обычаи. А как-то вот Россия, Москва оказалась, все-таки... Хочу туда, в Россию, в Москву. Тем более, я в 1960-м поехал к родственникам (брат под Москвой жил), потом экскурсия, 1962-й, 1963-й. Трижды я побывал. Вот это вот тоже тяжело.

Никого ж нету, денег нету. Вот, приехал с чемоданчиком с пустым и корзинка с клубникой. Вот сейчас как раз, 3 июля 1964 года.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушайте, вот, вы приехали в Москву с одним чемоданчиком и лукошком...

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Пустой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. И лукошком клубники?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Клубнику с помидорами молодыми оставил во Внуково, в камере хранения. Ну, куда мне с собой тащить? Нет, тогда вот, в день прилета. Я прилетел 3 июля, оставил. И чемодан оставил. Ну, мне же идти в приемную комиссию срочно.

Автобус остановился около вечного огня. Тогда была здесь проезжая часть. Какой-то автобус Внуково-центр Москвы. Я пошел в киоск Мосгорсправка, 3 копейки дал, говорю «Где Институт Восточных языков?» А он напротив прям, через дорогу перейти на эту сторону. Пришел сдать документы. Не приняли – сразу удар.

О.ЧИЖ: А вот при такой тяге к русскому языку, о которой вы говорили, интересный выбор. Почему Институт восточных языков, да еще турецкий язык и литература?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Турецкий я и близко не хотел. Сперва у меня было желание стать следователем. Не военнослужащим. Кругом после армии, послевоенное время. Потом следователь, все эти вот... Петербургский писатель. Как его? Лев... Ну, полно его этих всех детективов. Лев Кассиль, что ли? Как его? Нет. Писал детективы все тогда, 50 лет назад. «Уголовный розыск»...

О.ЧИЖ: Романтика уголовная вас привлекала.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Значит, следователем хотел. И потом третий вариант – дипломатом. Мне брат говорит «Слушай, Володя, поезжай в Москву, поступи в МГИМО, будешь дипломатом, объедешь весь мир». Но мне хотелось, в принципе, лучше узнать больше мир. Ну, дипломатическая работа – все-таки, политическая. Меня в политику тянуло, но тогда не было политологии, вообще не было политики. И я не был членом КПСС.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А как вы понимали, что вас тянет в политику?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, 1957-й год, мне – 11 лет. Я слушаю радио Москвы «Разоблачена антипартийная группировка, во главе там Маленков, Каганович, Молотов и примкнувший к ним Шипилов». Я этим интересуюсь. Какая-то группировка.

Потом из Лондона: «Парламентское меньшинство чего-то там сделало». Меньшинство есть, большинство есть. То есть я в кружок текущей политики в 9-м классе. Я делаю сообщение, всем понравилось. То есть меня все это интересовало.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вы с молодых ногтей решили, что вы хотите быть в политике?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Вот, да. Но тогда это не называлось политика. Но вот в этом плане. Политическая сфера. Наиболее близкие к политической сфере, конечно, МГИМО. Все-таки, это международные отношения, это уже прямая политика. Туда не попасть. Поэтому пошел в ИВЯ. ИВЯ при МГУ сейчас называется.

А там я написал «Арабский язык». Ну, какой писать? Я слышу, модно арабский. Арабский и японский. Тогда была мода, 2 языка. Я написал арабский. Японские иероглифы где-то далеко.

Ну а распределение... Все же не будут на арабский, вот меня сунули в турецкую группу.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вы не жалеете о том своем решении?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Жалею, жалею. Вот, я слушаю...

О.ЧИЖ: Интересно, как выглядела бы карта РФ, если бы тогда вы решили, все-таки, остаться в МГИМО.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Жалеете о чем конкретно?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вот, многие говорят «О, если бы началась жизнь сначала, я бы ее прожил точно так». Ничего бы точно так. Все бы изменил.

О.ЧИЖ: А что бы изменили?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Например? Не приехали бы в Москву?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Я бы приехал в Москву, но поступал бы на юридический факультет сразу, философский факультет, исторический факультет, но не ИВЯ. Зачем я тратил деньги, столько сил потратил и энергии на языки? Турецкий, арабский, английский, французский, немецкий. Я категорически против изучения иностранных языков.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А давайте их отменим.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я с удовольствием.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Пусть все говорят по-русски.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вот это тяжелейшее решение. Не тот вуз. И, вот, в брак я вступал... А жена – все-таки, это все должно быть такое, фантастическое. А все обыденное.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушайте, а про брак, кстати, интересно. А вы же еще заключали церковный брак. Это же очень важное решение.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Позже. Да, да, да-да-да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вот к этому решению вы как пришли?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: А мы когда хотели обычный брак, мы в церковь пошли. А это было на Рождество, 6 января. Оказывается, в дни Рождества церковь не заключает браки. Потом мы решили это восполнить, когда уже старше... Ну, уже все ограничения сняты. Это ж была советская власть, 1971-й год. Потом позже мы заключили церковный.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть это было такое, изначальное ваше решение?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да, да. Ну, как-то мы прямо... Откровенно скажу, мода. Начался ренессанс церкви, церковный брак. Модно. Все: «Ой, ты смотри, они венчались, они венчались, они венчались».

О.ЧИЖ: И вы поддались общественному течению.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я: «Давай тоже мы сделаем». Тем более, там Митрофанов, все это он обставил, там пресса. Храм Михаила Архангела, метро Юго-Западная. Ну все, я сделал. У меня не было такой тяги слепой «Давай обязательно церковный брак». Мода. Как джинсы. Мне не нужны джинсы. Вот, я тоже их искал. Они мне не нужны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Понятно. А если говорить про решения, которые касаются не вашей личной жизни, там, вашего обучения, а решения, касающиеся других людей, которые как-то от вас зависят. Вот, в этом аспекте самое тяжелое решение.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, допустим, решение по импичменту.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Потому что, в принципе, хотелось поддержать, потому что народ был недоволен и в чем-то мы могли бы получить очки. Но я знал, что на столе у Ельцина лежит 2 указа – о роспуске Думы и о запрете КПРФ. И не стал этого делать. И коммунисты вместо того, чтобы мне сказать «Спасибо» (я спас их партию)... И спас парламент. Никто «Спасибо» не сказал. Никто.

А еще раньше давайте, 1991-й год.

О.ЧИЖ: Почему не поддались соблазну-то?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Какому.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Поддержать импичмент.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, тогда бы разогнали парламент и коммунистов запретили. Коммунистов бы запретили, я даже рад был бы. Но парламент...

О.ЧИЖ: То есть вы себя спасали в парламенте.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Демократию. Ну, представляете, ведь, выборы бы назначили бы сразу и что бы было? Могли бы там какие-то ограничения ввести. То есть тяжелее было бы всем, хуже всем, дороже всем. Потом, речь шла об установлении диктатуры. Это они отложили бы все выборы. Они еще в 1996 году хотели все выборы отложить. А, вот, Коржаков был, как говорится, уже другие силы были, Коржакова не было.

То есть это, вот, вы спрашиваете тяжелое решение, вот, называю вам. 1991-й год, поддержать ГКЧП.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вот вы скажите, почему вы решили поддержать ГКЧП?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я слышу программу «Остановить преступность, национал-сепаратистов, наладить производство, продовольствие. Давайте раздадим людям землю». То есть там не было защиты коммунистов, там, что-то еще. Там предлагалось конкретно «Давайте. Мы в тяжелом положении (страна). Граждане Советского Союза, кто согласен с нашей программой, поддержите нас, сообщите нам об этом».

Я еду в штаб, гостиница Москва. В 9:00 первый и единственный направляю в ИТАР (тогда было ТАСС – агентство Советского Союза) от имени высшего совета ЛДПР. Тогда еще был Советский Союз, ЛДПСС: «Мы поддерживаем вашу программу». Тяжелое решение. Ведь, в город входят танки. Через 2 часа танки вошли в город. Я в 9 часов направил в ТАСС, а через 2 часа, смотрю, танки стоят. А уже в 9 на Манежной площади как Болотная стояло 2 тысячи демократов. Иванов был у них во главе. Видимо, убили (потом больше я его не видел).

Через 2 часа танки, а я поддерживаю. Представляете? И единственный. Зюганов молчит, Селезнев молчит, все молчат. Никто не поддержал. Это же тяжелейшее решение.

И импичмент – это уже легче было. Вот, поддержать ГКЧП, не поддержать импичмент – это 2 великих политических решения.

А! Мы еще отменили ратификацию Беловежских соглашений, март 1996 года. И Ельцин уже отправил войска. В 8 утра армия стояла в Думе. Представляете? Всё. Но потом Ельцин говорит Куликову «Доводи до конца», он говорит «Не буду». Куликов, министр внутренних дел. Говорит «Что, испугался Зюганова и Жириновского?» И дали отбой.

То есть 4 раза ЛДПР спасла страну от государственного переворота. 1991-й год, ГКЧП поддерживаем. 1993-й год, поддерживаем Конституцию (иначе тоже был бы плохой вариант). 1996-й, отменяем Беловежские соглашения. 1999-й год, не поддерживаем импичмент. Во всех случаях мы спасли ситуацию: нету военного переворота, нет запрета, нет роспуска. И никто этого до сих пор не оценивает.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Первый раз слышу про то, что поддержка ГКЧП – это спасение страны от государственного переворота.

Смотрите, а вы говорите «мы». Для вас решение ваше личное Владимира Жириновского и решение партии – это суть одно?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, тогда чаще я принимал решения. Партия была слаба еще. И, конечно, в этом случае нужно было именно какое-то влияние личности, руководителя. Если допустить на 50-60 человек, все будут думать и времени нету. Потому что в 9:00 я направил в ТАСС сообщение, что мы поддерживаем программу. Вы не путайте: мы не ГКЧП поддержали, а программу. Пусть ГКЧП распустят и программу пускай выполняет Ельцин. Но никто ее до сих пор не выполнил. Никто до сих пор. До сих пор полыхает у нас Кавказ, Махачкала, теракты и так далее. Никто ж не выполнил (прошло 22 года).

Но импичмент так не состоялся в стране и Беловежские соглашения не отменены, к сожалению. 4 раза. Это тяжелейшие решения. Никто этого не сделал – ни коммунисты, ни «Наш дом – Россия», ни одна. Сотни партий. Никто даже вопрос такой не ставил.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас вы ушли немножечко от ответа на вопрос про решения ваши личные и решения партии.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: В основном, личные мои были. Авторитет был высокий.

О.ЧИЖ: А вы в партии авторитарный такой правитель?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, ни в коем случае. Сейчас все решает Высший совет. Их 11 человек. Вот, сейчас агитпоезд идет по стране – это они ведут, я уже не участвую. Сегодня я провел последний круглый стол с молодежью. 24 июня они будут вести. То есть я все заставляю делать самих депутатов. Никакого авторитаризма, никакого культа. Всё они.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вначале, когда партия была молодой, ваши решения – вот они были единоличные?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да-да-да. Ну, я объявлял, я слушал. Если кто-то возражал бы, мы могли бы обсуждать. Но все соглашались.

О.ЧИЖ: А было ли такое, что партия принимало какое-то принципиальное решение, вопреки вашему мнению?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Не было ни разу. Я был бы рад, если бы партия сама стала бы принимать.

О.ЧИЖ: То есть она угадывает как-то? У вас совпадает?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Просто я сам инициирую всё, вы понимаете? Партия, коллектив людей – все молчат, всех не очень трогает. Всегда отвечает за все руководитель, первое лицо. Тем более в молодой демократии. Вот сейчас уже, я говорю, что я ни за что не отвечаю, я стараюсь, чтобы все решал Высший совет. Вот, они выступают. Десятиминутка у нас. Каждое пленарное заседание – 10 минут. Я уже почти не выступаю. Отчет правительства, министры каждую среду – они выступают. То есть я практически уже в палате не выступаю. К прессе они подходят.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А я, вот, вижу в каждом заседании Госдумы по телевизору.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Согласен. Пресса просит. Вот, сейчас меня попросили здесь, я дал свою позицию. Пожалуйста. То есть если просит пресса, я даю интервью. Но там, где мы можем сами что-то делать (нам положено время, квота), везде идут депутаты. Везде депутаты идут.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, молодые, правильные и хорошие депутаты.

О.ЧИЖ: Перспективные.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Хорошо. Скажите тогда вот что. По поводу решений, ну, так скажем, молодого политика Владимира Жириновского и по поводу решений опытного политика Владимира Жириновского. Как они отличаются, если отличаются вообще? Вы с возрастом – вам стало проще принимать решения или сложнее?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, конечно, опыт. Опыт. Ведь, я в КПСС не был, поэтому опыта партийной деятельности (выборы там, всякого рода конференции, взаимоотношения руководителей, прочее) – это у меня же ничего этого не было. Все наработано с нуля. И сейчас, конечно, опыт богатейший. 25 лет. Несменяемый. Нужно менять, я согласен. Никто не хочет, боятся. Это большая ответственность. Надо отвечать на все вопросы, на все. Вот, сейчас позовите кого-то из них сюда. Как они будут вам отвечать, какие они решения принимали судьбоносные за последние даже 10 лет? Ничего они не принимали. Вот, в чем дело. Им трудно дать что-то. Они поймут вопрос, но им не хватит опыта, информации, как ответить. Потому что вы меня спрашиваете за целую эпоху, 25 лет жизни страны, а их, они скажут «А я только 10 лет в партии, меня тогда не было». И какой вам интерес? Я когда говорю «Спрашивайте других», вы говорите «Нам с вами интересно». И я вас понимаю, потому что я могу ответить на любой вопрос.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но и решений вы принимали немало в своей жизни.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Да, принимал. Теперь они принимают.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы как-то так легко отказываетесь от решений.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вот сейчас выборы 8 сентября.

О.ЧИЖ: То есть они принимают решения, а вы за них отвечаете, выходите перед камерой и?..

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Допустим, вот сейчас выборы 8 сентября, мы формируем списки во все парламенты. Они это делают. Выдвигаем кандидатов на губернаторские посты, они занимаются. То есть всеми выборами занимается Высший совет, партийные структуры.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте про решения, которые вы принимали, которые касаются президентских выборов.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Пожалуйста. 5 раз.

О.ЧИЖ: 5 таких решений.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Рекорд!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 5 решений выдвинуть свою кандидатуру на выборах президента. Это каждый раз для вас новое решение?

О.ЧИЖ: Или вы привыкли?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, для меня это праздник. Я бы с удовольствием уступил место. Но дебаты провести, все-таки, это очень сложно. Тем более, такие как Зюганов. Да даже и Миронов. А Прохоров? То есть, вот, нужно, все-таки, очень-очень много, опять же, знать. Реактивность нужна определенная. Поэтому я 5 раз был. Опыт огромный. В Европе тоже максимум 5 раз кто был кандидатом, и рекорд 6 раз в Америке какой-то товарищ выдвигался 6 раз кандидатом в президенты США. То есть если я в 2018 году пойду, я догоню американца. А если в 2024-м пойду, то у нас будет рекорд: один и тот же человек 7 раз был кандидатом в президенты.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы еще не решили по поводу 2018 года?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, конечно. Зачем решать сейчас? Но, в принципе, наверное, пока я. Но если кто-то созреет и сами захотят, ради бога.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, расскажите, все-таки. Это же очень интересно. Как вот человек сидит и думает, баллотироваться ему в президенты или нет? Вот, как это в голове происходит?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да нельзя думать. Ну, объявили выборы, срочно! И не как сидели в 1991 году.

О.ЧИЖ: И даже сомнений у вас не было ни последний раз, ни предыдущие 4?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Конечно! Ну, партия должна же идти на выборы. Вы понимаете, что для нас это возможность показать себя всей стране, особенно первые выборы, 1991-й год. Они хитро сделали – 3 недели дали на выборы. 3 недели! Это не полгода, не год. 3 недели. 17 мая меня регистрируют в Съезд народных депутатов РСФСР, 12 июня, через 3 недели выборы. Всего 3 недели. Всю страну объехать. Вы представляете? Поэтому обязательно идти.

Благодаря этому, сразу меня узнала страна. А 1993-й год – выборы в Думу. Обязательно идти. А для чего мы тогда создали организацию? И каждый раз я с удовольствием шел на выборы. Но повторяю, с еще большим с удовольствием, если бы вместо меня могли бы еще 3, 4, 5 человек. Не хотят, боятся.

О.ЧИЖ: А Игорь Лебедев, руководитель фракции ЛДПР? Вот преемник так преемник.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Он уже... Я теперь руководитель фракции. Он – зам председателя Госдумы. Вот, он... В принципе, я говорю, сейчас у меня человек 5-6 уже на подходе (готовность). Вот, Лебедев – он больше чиновник. Вот, мы его рекомендовали руководителем аппарата правительства. Назначили Приходько. Вот, он – чиновник. Ему в администрации президента, допустим, аппарат правительства. А губернатором или министром – это не его. Он – чиновник. Вот, как раз у него это выработалось.

Диденко есть, Нилов, Овсянников, Дегтярев, Афанасьева. То есть уже есть на подходе 5, 6, 7, 8 человек, которые уже будут готовы идти.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, в принципе, может быть, к 2018 году и дорастут.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Может быть, да, кто-то дорастет. Или кто-то появится, примкнет к нам из тех, кто очень-очень имеет хорошие шансы и он готов будет идти под нашими знаменами. Пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А как вы решаете, с кем работать, а с кем не работать? Это же вот такая в политике опасная штука.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Что такое? Как? Не понял.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, там, кого принимать к себе, а кому не доверять.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: А никого не было, принимать решение не надо было. Решений не нужно было принимать – никто... Мы всегда ни с кем не кооперируемся ни в какие коалиции. Ну, кто-то к нам, может быть, в депутаты, может быть, хотят. А в президенты никто не хочет. Это ж так. Чего? Высмеивать его будут? Что он может, человек, который министром не был, губернатором не был, мэром не был? Куда в президенты? Это очень серьезная вещь. Поэтому здесь именно с высоты лидера партии парламентской можно. Но если появится этот человек...

Ну, вот, Островский, губернатор Смоленской области. К 2018 году у него уже будет второй заход и большой опыт. Поэтому если он захочет, может быть, он пойдет. Лебедев или он пойдет. Вот, пожалуйста, 2 человека уже у нас есть в резерве на министров или идти на выборы президента в 2018 году, список возглавлять партийный. У нас был список с ними – я, Лебедев, Островский – вот, тройка была.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Из того, что вы говорите, складывается впечатление, что вы уже немного как-то...

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, заблуждаетесь.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Надоело вам немного принимать решения.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, ничего не надоело.

О.ЧИЖ: И вы решили школу такую создавать потихоньку.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, у вас маленькая школа ЛДПР. Вообще решение оставаться или не оставаться в политике – вы часто над ним раздумываете?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Никогда не раздумываю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Политическое поле сильно изменилось за 25 лет.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да, хорошо, изменилось. Значит, я никогда не раздумываю, потому что я не играю в это, понимаете? Вот, человек мог прийти... Беляев, помните, был, «Наш дом – Россия»? Руководитель фракции. Побыл, ушел. А работал в Шереметьево. Побыл, ушел в другое место. Я так не могу. Поэтому я здесь до тех пор, пока ЛДПР не получит человека, который не хуже меня обеспечит выборы президента, может быть, даже лучше. То же самое, чтобы он обеспечил выборы, Госдуму и все остальные. Пожалуйста, с удовольствием мы его. При этом я никуда не ухожу, я все равно остаюсь до упора на максимум.

И здесь нет никакой ни усталости, ни «надоело». Это нельзя. Это как вам: надоел вам эфир – ну, уходите, бросайте эфир, идите работать там официантами в ресторан или...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы – наемные работники вообще.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Мы все наемные. А как мы не наемные, если мы?..

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Избранные. За вас же голосовали.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Избранные, но здесь у нас еще, как бы, сложность есть. Вы – наемные, взяли, ушли в другую редакцию. Мы этого не можем делать. Я не могу бросить и пойти в другую партию. Вон, новые партии создаются – раз, пошел, какую-то новую возглавил. Я же не делаю это ради того, чтобы быть руководителем. Это родное. ЛДПР – это создание, это детище, этому посвящена жизнь, самые зрелые годы. Мне было 43 года, сейчас 67. Вот эти 25 лет ушли на это. Ничего не бросаем, ничего не надоело.

Но повторяю, вот вы там чего-то иронически сказали про какую-то школу. Обязательно нужна школа партийного актива. Проводим эти вот школы по всей стране. Молодежные лагеря проводим. Вот, у «Единой России» есть Селигер, у нас – Азов, Азовское море. Пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Неплохо. А вы сами у кого учились быть политиком?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вот, я смотрел, наблюдал с детства все. Смотрите, вот, 9-й класс, 10-й, вот, развалы какие-то книжные. Все детективы покупают, там не знаю, про животных, про зверюшек. Я хожу, смотрю: «О, Основы политических знаний». Была такая книжка, я ее купил. Смотрю, «Основы экономических знаний» - купил. «Основы философских знаний». Сразу я любил и покупал политическую литературу.

О.ЧИЖ: Вы – политик-самоучка.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Самородок лучше сказать. И смотрите, день рождения, мне 12 лет, 1957 год. Дали мне 3 рубля (300 рублей по сегодняшним). Что я купил на эти деньги? Вы бы что купили в 12 лет? Куклу? Шоколадку? Мороженое? Мальчик купил бы что? Пистолет, пугач, там не знаю, там, может быть, мячик какой-то. Я купил авторучку, чтобы писать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Чтобы писать мемуары?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Какие мемуары в 12 лет? Потому что я... Что-то там, вот, какие-то уже мог писать, там не знаю, политинформацию.

О.ЧИЖ: Причем, судя по цене, Владимир Вольфович купил сразу презентабельную авторучку.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да не, самые дешевые такие за 25 рублей, 2-50 тогда это стоило. Обычная черная ручка перьевая и чернилами нужно наполнять и все.

О.ЧИЖ: Владимир Жириновский. Вернемся мы после новостей. Алексей Гусаров в студии.

НОВОСТИ

О.ЧИЖ: 21:35 в Москве, это программа «Разбор полета», программа о решениях, которые принимают люди. Татьяна Фельгенгауэр, Оксана Чиж и Владимир Жириновский, лидер ЛДПР.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Владимир Вольфович, я бы хотела вернуться к решениям по президентским выборам и поговорить про 2004-й год.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да. Пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про то, как вы решаете баллотироваться, мы уже поняли. А про то, как решали не баллотироваться.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Пожалуйста. Во-первых, только что передавали погоду. Вот, в эти дни моя погода – 22. Больше я не хочу, я хочу, чтобы ее все любили, в первую очередь члены ЛДПР. 2004-й год, сразу начались какие-то заморочки, началась пропаганда, что выборы будут сорваны, что выдвинутые кандидатами Харитонов, Хакамада решили снять свои кандидатуры и поэтому остается только Путин и представитель ЛДПР. И еще один кандидат (имелось в виду Рыбкин) – предполагалось его убить, создать ситуацию, при которой невозможно проведение выборов. То есть такие страхи понагнали, что мы решили выдвинуть человека, который будет, так сказать... Нельзя будет его запугать, так сказать. Нельзя будет его запугать. И подбирали. Несколько кандидатур перебрали, остановились на Малышкине Олеге Александровиче. Он с Ростова и сейчас там живет, депутат наш, был руководителем администрации. Вот и все.

То есть если б мы знали, что 31 декабря взяли, Миронова выдвинули, то есть уже выборы б состоялись, проблем нету. Даже если те снимают кандидатуры. Но тогда так все шло... Вот, буквально мы решили 28-го уже утвердить своего кандидата. Думаю, 31-го кто будет съезды проводить? Мы все ждали, когда выдвижение закончится? То есть это была такая мутная кампания, когда слишком много было вариантов – убьют, отменят, не состоятся, снимутся. И мы решили, что если такая будет вещь и там угрозы всякого рода могут быть, вот, пускай наш товарищ немножко их поставит на место, если вдруг там какие-то разборки будут с захватом, с перевозками и так далее. Вот и все. Только из-за этого. Если бы ничего этого не было, мы бы по-другому поступили.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть это было такое, коллегиальное решение для партии?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да, да. Вот, съезд мы вели, там мы десятки людей перебирали. И все время кто набрал меньше, убирали-убирали-убирали. Там Курдюмов был, Абельцев был. Человек 10. То есть это не было обязательно, что Малышкина мы хотим.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Главное – чтобы не вы.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да, не я. Как раз тот самый случай «Давайте попробуем другого кого-то». Вот, все говорят «Из народа». Вот, Малышкин из народа, пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы, разве, не из народа?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, я, все-таки, гуманитарное образование, лидер партии, как бы, доктор наук. А он как раз вот такой работяга. И тоже из провинции. У нас все из провинции. Партия провинции. У нас коренных москвичей только Лебедев, зам председателя Госдумы, один.

О.ЧИЖ: Это принципиальное решение или так подбирается?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Так происходит само по себе. Как молодежь. Молодежь, вот, самая молодая фракция, уже 6 созывов. Здесь нет такой конъюнктуры «Давай-ка вот сейчас сделаем помоложе фракцию». Самая молодая. Самые молодые депутаты все во фракции ЛДПР. Самая креативная, творческая. Это не я делал, это социологи Московского университета посчитали. У них есть книга «Явлинский, Зюганов, Жириновский. 10 лет в Думе». Вот, они взяли все речи, выступления и провели анализ. И меня поставили на первое место. Я даже не знал.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как самого креативного.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: По всем позициям. Ну, словарный запас, да? Это уже интеллект.

О.ЧИЖ: Красноречие.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Красноречие, количество поднятых тем, активность в выступлениях, креативность. Вот, у них свои эти механизмы есть, вот они определили, меня поставили на первое место.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вопрос у меня по поводу решений, принимаемых уже в Государственной Думе.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да, пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Эти решения в огромном количестве мы можем наблюдать, и живем мы потом по законам, которые принимаются в Госдуме. Вы – партия оппозиционная.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вы принимаете решение голосовать так же, как и партия правящая?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Мы никак не увязываем наше голосование с партией правящей. Вот, например, дети-сироты. Это наша идея. Мы 10 лет назад уже говорили «Запретить любое усыновление за рубеж». Сейчас совпало, они тоже решили это сделать в отношении США. Всё. Причем здесь партия власти?

Или НКО. Мы всегда их подозревали, потому что эти организации больше работают против России. Поэтому здесь совпадение есть. Абсолютно никакого нету у нас... Мы никогда не договаривались, никогда переговоров никаких не вели вообще. Поэтому наша позиция вот такая государственная... Они тоже к ней приближаются, видите? Консервативная – и они к ней приближаются. Вот, «Демвыбор России» (Гайдар), там было у нас резкое такое различие, полностью. А «Единая Россия» ползет к центру. ЛДПР – партия центра. И они стараются ближе к центру. Консерваторы. И они – консерваторы. Патриоты. Они стараются быть патриотами. То есть это они меняются, а не мы. Мы были тогда, когда их близко не было. Нам 25 лет, а им всего 10 лет.

О.ЧИЖ: Они у вас решения подглядывают.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Зачем подглядывать? Собрания фракции проходят открыто, всегда слышно, о чем мы говорим, что говорим. И выступаем везде открыто. Вот, сейчас эфир они могут слушать. Я же не буду скрывать чего-то. Это же публичная политика, здесь невозможно скрыть. Мы же не выпускаем там пузырьки какие-нибудь. Вот водичка. Я жду, будет там слишком жаркое лето и выпущу свою воду, допустим. Вот, я подобран конъюнктурный вариант заработать на воде своей. А здесь, наоборот, мы должны...

Даже когда мы сами все делаем, десятилетиями замалчивают. Вот, политическая амнистия, 1994-й год. До сих пор не говорят, что это мы сделали. Говорят «Ельцин сделал». Ельцин был противником, он прокурора выгнал с работы за то, что тот амнистию разрешил довести до конца. Или кто-то там провел. Это мы, я был автором постановления, я выступал 23 февраля 1994 года. Надел форму (капитан тогда еще был советской армии). И вдруг 20 лет замалчивают. Вот, кто-то провел амнистию. Госдума провела амнистию. Все были против. Коммунисты были и Гайдар. Все требовали комиссию разобраться с этим 1993-м годом – кто виноват, почему там жертвы. То есть все были против амнистии. Только ЛДПР. У нас всего 64 места было депутатских. Я убедил, заставил. С трудом 225. Ровно 225 мы получили.

Так вот мы сделали. И то замалчивают, то, что мы сами делаем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так подождите. Я правильно понимаю, что у вас далеко не всегда получается отстоять свои какие-то решения и взгляды?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: В большинстве случаев невозможно. У нас нету большинства голосов. И никогда наши решения не принимались реально. Никогда не принимались. Они один раз согласились маленькую надбавку к пенсии очень небольшой категории граждан. Единственный случай, когда они согласились, этот закон был принят. А так, в основном, бывает просто комитет подает представителей разных фракций как авторов законов, технических законов. Там бывают и коммунисты соавторы, и «Справедливая», и поэтому принимается это. Но совместно это законы, в основном, технического плана. А наши родные – мы их предлагаем.

Вот, содержание животных, собак в стране. До сих пор не можем пробить. По рыбе не могли пробить, по металлам, вторсырье.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Владимир Вольфович, а вы вообще по какому принципу выбираете и принимаете решения, по какой теме сейчас будете выступать?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Если возникает потребность у граждан... Вот, стали загрызать людей, мы решили внести проект. Не проходит пока, лежит в комитете. Всё. Случаи-то страшные – то ребенка, то старушку, то еще что-то. То есть там, где есть проблемы.

Вот, алкоголь. Много лет добивались мы госмонополии. Чуть-чуть подвинулась, но не до конца. Борьба с курением – это очень выгодно. Вот, я к вам поднялся на этаж, все прокурено, лестничная клетка. Ну что это такое?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Безобразие.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Мы, те, кто не курим, должны вдыхать эту гадость. Отрава.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, мы вас на лестничной клетке не держали.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Иди покури куда-нибудь. Иди куда-нибудь покури, спрячься и все. То есть это, вот, вещи наши. Но они совпадают. Что-то возникает.

Вот, Pussy Riot – это мы были против этих вот бесчинств в храмах религиозных. Но «Единая Россия», тоже оказалось, это поддержала. Это не означает, что мы их поддержали. Они нас! У нас наш депутат Нилов – председатель комитета. Вот, он – новый председатель комитета и, как бы, такие вещи там мы стараемся. Вот, ущемление прав верующих – это наша идея. Хотя, Железняк отстаивает так, как будто бы это их идея. Поэтому здесь трудно определить, как говорится, кто. А уже за или против... У нас своя позиция, мы не смотрим как в «Единой России». Но иногда совпадает это. Не потому, что мы как «Единая Россия». Мы и коммунистов в чем-то можем поддержать, и «Справедливую Россию». Поэтому здесь у нас всегда своя линия. Своя линия.

О.ЧИЖ: За годы работы в Госдуме у вас сейчас, может быть, есть какое-то ощущение, что тогда, столько-то лет назад проголосовали бы по-другому (неправильно приняли решение)?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Трудно найти такое. Абсолютно трудно. Здесь, как бы, ведь, проблема у нас не в том, что мы какой-то закон плохой приняли, а в том, чтобы он был реализован. Они до конца не реализовываются, поэтому иногда у людей впечатление, что мы плохо работаем. Вы, там, депутаты, чего вы там принимаете? Законы все приняты, но слабое исполнение.

Ну вот был закон о монетизации льгот, 2005-й год. Мы несколько голосов дали. А в целом против. Но прошло, вот, 10 лет, мы видим, что ВЦИОМ когда опрашивает, большинству граждан, все-таки, лучше деньги. Они за 10 лет убедились, что лекарств бесплатных почти не получить, другие льготы трудно реализуемые, а деньги, все-таки, они могут потратить, куда хотят. Вот сейчас черешня. Да, 900 рублей килограмм. Наверное, купят себе, чем бегать по аптекам с бесплатными рецептами. Здоровье улучшилось и не нужно искать лекарства.

То есть гражданам выгоднее, конечно, деньги. Это от советской системы осталось, это вот что-то бесплатное, по справкам, по льготам и так далее, и так далее. Но я говорю, что, в основном, проблема в том, что не исполняются некоторые законы и это людей раздражает.

Вот, ЖКХ. Мы же приняли закон, запрещающий резкое повышение. И есть постановление правительства – не больше 6%. Они взяли, шарахнули весной под 10-15%. Это что, депутаты виноваты? Это конкретные чиновники от ЖКХ, их нужно увольнять с работы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Владимир Вольфович, а были когда-нибудь за вашу карьеру политическую ситуации, когда вам нужно было согласовывать какие-то решения, касающиеся будущего или настоящего партии в администрации президента?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Не в администрации – на встречах. Вот, недавно была встреча. Я там все высказываю, и таких встреч бывает 2-3 раза в год. И там я все говорю. А тем более закрытая встреча, когда без прессы один на один где-то разрешают зайти к президенту. Поэтому чего согласовывать? Я все говорю от имени партии, от своего имени. А согласовывать ничего не надо. У нас нет кураторов. У них есть управление внутренней политики, они занимаются организацией выборов. Они в какой-то степени курируют «Единую Россию», помогают ей, возможно, что-то делают для них там. Вот, я помню, Чесноков там же работал, а потом он у них в Высшем совете там где-то там, зам генерального.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас уже и нигде.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Сейчас уже нигде. Ну вот они как-то связаны. Мы никак не связаны абсолютно. Абсолютно никаких здесь нет проблем. И вот смотрите, никто не вспоминает, что мы первые не поддержали бюджет 1994 года. Все фракции поддержали. Видите? Мы не поддержали, потому что бюджет был плохой. Потом иногда поддерживали, когда резкое увеличение расходов на оборону, на образование, на медицину. Поэтому здесь нет какой-то системы. Мы всегда голосовали как считали нужным. Но повторяю, никогда наше голосование не было решающим. Вот, ЛДПР поддержало... Вот, кроме импичмента. Мы могли дать 13 голосов. И, действительно. Но что они сделали? Ладно, вы правильно говорите, ну, допустим, распустили бы парламент. Но они уже сформировали правительство (коммунисты). Что же, я, получается, своими руками даю возможность коммунистам новое правительство? Они же не позвали нас, вообще ничего не попросили нас.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вас вообще расстраивает ситуация, при которой ваши решения не играют, в общем, особо никакой роли?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Потому что режим такой, режим президентской республики. Это мы с вами такую Конституцию приняли. Это продолжение логики монархии царской белой и красной. Но если бы перейти к парламентской республике, то, может быть, еще хуже было. Вот, парламентская республика была при Хасбулатове 2 года, с 1991-го по 1993-й год. Они все там решали. Ну, к чему пришло? Гражданская война практически началась. Разные позиции. Так там еще одна партия была, только коммунисты. А если такой уже формат парламентской республики было к нам, в Госдуму (у нас там было 12 партий в первом созыве), то последствия могли быть тяжелее. Легче подкупить. Ведь, Ходорковский об этом и мечтал, чтобы была парламентская республика и его изберут, премьер-министром назначат. Всё. Вот они власть захватили бы. Вот и все. То же самое мог сделать Лебедь, Прохоров. И чего хорошего? И у нас был бы Ходорковский премьер-министр или Березовский Лебедя привел бы к премьер-министру, или вот сейчас Прохоров бы обеспечил себе. Это же очень плохо для страны.

О.ЧИЖ: Вот я, все-таки, хочу вернуться к этому.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Пожалуйста.

О.ЧИЖ: Вот, вы вините в этом режим, что решения фактически, которые принимает ЛДПР, и голосование ЛДПР не бывает решающим.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Как и коммунисты, как и «Справедливая Россия». Все так.

О.ЧИЖ: Тогда зачем вообще принимать решения в Госдуме?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Так наши решения влияют на них. Они же слышат нас.

О.ЧИЖ: И прислушиваются?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Конечно. Вот, смотрите, проблема с сиротами. Мы много раз говорили «Прекратить, прекратить». И коммунисты поддерживали. В конце концов, какие-то подвижки наступили в этом вопросе.

О.ЧИЖ: То есть в 2012-м они вас, наконец-таки, услышали?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, конечно. Так или иначе мы взаимно влияем на все эти вопросы. Конечно, у нас не парламентская республика, поэтому вы когда правильно выдвигаете позицию, что решения других партий кроме «Единой России» мало чего стоят, ну, это проблема с Конституцией. Мы не формируем правительство. У нас только право утвердить кандидатуру премьер-министра. Если трижды не утвердим, нас распускают, всё, мы ниже по уровню власти. Вся власть в руках президента. Не хотите премьер-министра раз, два, три – всё, до свидания, идите, гуляйте. Я обращусь к народу, другой парламент изберут и он утвердит моего премьер-министра. Вот и все наши права. Счетная палата – вот все, что у нас есть.

И то сейчас только закон поменяли, нам снова дали право выдвинуть аудиторов. И то одного. Их там 12. Ну и что нам даст от того, что (НЕРАЗБОРЧИВО)? Комитеты, 4 комитета. Но в комитете большинство в каждом у «Единой России». Любая комиссия, большинство не у нас. Таков режим, характер режима.

О.ЧИЖ: Так. Получается, единственная опция у вас, значит, утвердить, не утвердить премьер-министра. Решение по последнему премьер-министру легко далось?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: По последнему?

О.ЧИЖ: Сомнения были?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, год назад было, ровно год назад. Конечно, легко, потому что мы его знали великолепно. Ведь, он же много ввел новелл демократических. Вот, Большая Москва. То есть он шел на все, обсуждал все, выдвигал. Это легко его было утверждать. Человек 4 года был главой государства. И сейчас с нами 4 раза в год не меньше. И все были встречи откровенные. Поэтому здесь его мы хорошо знали, поэтому легко было утверждать. Поддержали с удовольствием.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А утверждать Путина на пост премьера легче было?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, это было когда уже? Это было в 2008-м. В марте избрали Медведева и в мае мы утверждали Путина. А первый раз мы его утверждали в августе 1999-го.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А в какой раз было его легче утверждать, решение проще было?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, вот, в августе 1999 года мне понравилось, потому что он был руководителем ФСБ. И уже новым руководителем. Это не оттуда, от Крючкова. Все-таки, он ушел совсем, а потом его попросили, он вернулся и всего полтора года с небольшим был.

Поэтому на фоне всей этой вот чехарды (там 5-6 премьер-министров) я считал, что, как бы, он лучше их. И тем более предполагался уход Ельцина. И мы знали, кто в списке у него на премьер-министра или преемник. Там был и Черномырдин, там был и Аксененко, и Немцов, и столько еще всего, что нас совершенно не устраивало. Поэтому тогда нам было легче. Мы утвердили, поскольку он был на фоне той чехарды. Ну а в 2008 году он уже был 8 лет президентом. Ну, слушайте, ну, куда более опытный человек? 8 лет глава государства, ну? Конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы – 25 лет в политике. В.ЖИРИНОВСКИЙ: Так это одна партия, вы понимаете? Он – глава всего государства, у него информация по всем вопросам, на него работал аппарат всей страны. У меня только одна партия, и аппарат мой минимальный, и информации у нас меньше, и влияния меньше. Тут, как бы, все-таки, размеры определенные. Но за рубежом, в основном, лидеры партий становятся президентами или премьер-министрами. Самый большой опыт дает политическая партия, конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Евгений из Москвы спрашивает: «Не настало ли время принять решение об изменении названия партии?»

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Почему? С чем связано? С чем связано мы будем менять? Сейчас либерализм – самое модное политическое течение в мире. Другого нету. Нацизм, расизм, коммунизм, социализм – все ушло. Ни одна партия в мире не ставит целью построение социализма или расистского общества, или нацизма. Сегодня везде либерализм, либерализм. Либералы – это единственное оставшееся политическое течение и оно будет долгие-долгие годы еще десятилетия, а, может быть, и столетия. Поэтому ни в коем случае менять ничего не надо. Оно как раз классическое, европейское и четко обозначает какие-то политические горизонты.

А что такое «Справедливая Россия»? Вам понравится партия «Справедливая Германия»?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там зато название российское. А у вас европейское название.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вы поймите... Ну, вы понимаете, что это детское название? Вот, я бы смеялся, если бы была партия «Справедливая Германия». И немцы в нее не пойдут никогда. Социал-демократы, Христианские демократы, Зеленые. Или Яблоко-Вишня во французском парламенте – я бы смеялся. Яблоко-Огурец в турецком парламенте. Что это такое?

О.ЧИЖ: Ну, видите ли, у вас с весьма активной частью общества, которая считает себя либералами настоящими, существенное расхождение во взглядах. Например, по тому же вопросу о наказании за оскорбление чувств верующих, за осуждение Pussy Riot.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Так это разница между партиями. А что?.. Кто вам сказал, что их взгляды либеральнее, чем наши взгляды? Они что сделали, вот те, кто сегодня имеют другую точку зрения? Они ходят на Болотную? Почему они партии не создали 20 лет назад, 15, 10? Что они в выборах не принимают участие, что они не отстаивают?

Все, что они на Болотной говорят, мы говорим в парламенте. Ровно 20 лет. Поэтому просто вы плохо знаете, о чем идет речь.

И потом, кто имеет право, чтобы их либерализм (взгляды) лучше, чем взгляды ЛДПР? Коммунистов сколько партий? И кубинская, и корейская, и у французов были, и у американцев. Самые разные коммунистические партии. Консервативные самые разные.

Вот, ЛДП Японии – это что? Те же самые взгляды, что у бельгийских либералов или у датских? Нет, совершенно другое все. Поэтому здесь не надо считать...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У каждого свой либерализм.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Конечно, конечно. Ну, есть общие вещи. Мы все за права человека, свободную прессу, независимый суд, конкурентность, открытость, честные выборы. Кто против этого?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Госдума российская.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ни в коем случае. Мы об этом говорим.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вы посмотрите на последние законы.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Какие законы? Называйте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все сплошь против всего.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, называйте конкретно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну давайте. Ну, про митинги например.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну что? Все митинги проводят. Что, стало ограничение, люди перестали митинги делать?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все митинги проводят?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Все проводят, все имеют право. Вот, единственное только, гей-парад запрещают. И чего либералы не встанут на защиту тех, кто гей-парад им запрещает?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вы же либерал, я у вас спрашиваю, почему вы не встаете на защиту?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да нет, ну, в Европе-то либералы за гей-парады. А наши либералы чего молчат, если они либералы? Пусть выступят. Парнас этот вот, Рыжков, так сказать, все эти вот...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вы же тоже либерал.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну, я вам говорю, что мы единственные не проголосовали за постановление. Вы об этом разве не знаете? Мы – единственные. Вот, вы все время... Про ЛДПР ничего не знаете. Я вам открываю Америку. Все проголосовали за кроме ЛДПР. Разве это не признак либерализма? Ну? Это ж конкретный документ, юридический в Государственной Думе. Так все проголосовали за и ваши либералы молчат, пресса молчит, вам не выгодно, когда ЛДПР спасает от переворотов или выдвигает какие-то передовые взгляды. Вам выгодно очернить.

Вон диссертация не понравилась Пономарёву моя. А в чем дело? Почему сразу доктор наук? Положение разрешает сразу доктор наук. А почему доклад научный, а не диссертацию? Положение разрешает защиту диссертации в виде научного доклада. То есть я сделал все по закону. Он через 15 лет начинает меня критиковать. Это разве допустимо? Сейчас правоохранительные органы все проверили, все его предположения о возможности там коррупции. Ничего нету, ничего не подтвердилось. Чего пресса не сообщает об этом? Никто ничего не сообщает. А когда он сказал чего-то, десятки газет сделали ссылку, передачи, радио, телевидение. Все: «Вот, Пономарёв обвиняет Жириновского в том, том, том». А сейчас когда сняты с меня все обвинения, а он ходит, как говорится, под статьей Уголовного кодекса.

О.ЧИЖ: Как-то вы злорадно так сейчас.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Не злорадно. Я абсолютно не хочу. Ведь, он же начал. Мы его не трогали вообще.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Действительно.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Он сам сказал, что он заработал в 2011 году 9 миллионов, 2 – Госдума, 7 – гонорар. Какой гонорар? Мы стали выяснять. Лекции читал. Да вы чего? Где такие гонорары?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Владимир Вольфович, у нас просто очень мало времени остается.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Давайте. А у вас всегда на ЛДПР мало времени.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Целый час вам отдали, ничего не жалко. Больше просто нет.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: А полгода не приглашали.

О.ЧИЖ: А вы заходите.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Ну как «заходите», если?..

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Обиделись, что мы полгода вас не приглашали?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Никакой обиды нет. Никакой обиды.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, все-таки, традиционный вопрос у нас последний. Над каким решением вы сомневаетесь сейчас?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Сейчас? Ну, вот, решение, поддержать ли во втором чтении закон о выборах депутатов. Мы категорически против одномандатных округов. Ни в одной европейской стране нет таких выборов. Везде или пропорциональная, или смешанная. Но чтобы просто был одномандатный округ и человек идет, 225 одиночек, бомжей политических – такого нет нигде в мире. Поэтому проголосовали против в первом чтении.

О.ЧИЖ: А что же вы этих бомжей-то боитесь?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Кто боится, я вам сказал? Разве мы сказали, что боимся? Почему вы?.. Если вы тоже либералы и ваши либералы, называйте страну либеральную в мире, где были бы одномандатные округа. Это чушь! Никто не пойдет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так вы против этого. А сомневаетесь-то вы над чем сейчас?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вот, в том плане, что если мы не поддержим, вы будете нас обвинять, что мы чего-то боимся. Поэтому, скрепя сердце, придется поддержать.

О.ЧИЖ: То есть вы выбираете между собственной позицией и общественным мнением по поводу этой позиции?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Обязательно. Чтобы общественное мнение не думало, не возникали сомнения «А вот они боятся!» Ничего мы не боимся. 100 раз поддержим. Надо снизить барьер, не 5, а 3 процента – пожалуйста. Два – пожалуйста. Один – пожалуйста. Блоки – пожалуйста. Но это вредно.

О.ЧИЖ: Владимир Вольфович, получается, вас можно взять на «слабо» при голосовании.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Каким образом?

О.ЧИЖ: Ну так: «Мы вас осудим».

В.ЖИРИНОВСКИЙ: За что?

О.ЧИЖ: За то, что вы не поддерживаете одномандатников.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, я поэтому и буду поддерживать. Я об этом вам и говорю – вы меня не поняли. Что учитывая, что вы будете думать, что мы чего-то боимся, во втором чтении мы поддержим закон с одномандатными округами. Хотя, я категорически против.

О.ЧИЖ: Вот. На «слабо».

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Вот и все. Поддержим. Но это плохо.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А по поводу 2018 года когда начнете сомневаться в своем решении, баллотироваться или нет?

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я уже сегодня говорю, и в 2018-м, и в 2024-м, и в 2030-м. Последний раз я пойду на выборы в 2036 году, мне будет 90 как Киссинджеру. В 2036-м.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Договорились.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо за принятие решения в прямом эфире.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это была программа «Разбор полета», в которой сегодня выступал лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Эфир для вас вели Татьяна Фельгенгауэр и Оксана Чиж.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Спасибо, «Эхо Москвы».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Огромное спасибо.

О.ЧИЖ: Спасибо.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Самое либеральное радио.


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2025