Личный приём - 2022-01-03
С. Крючков
―
Это «Личный прием», программа Евгения Ройзмана. Он с нами на связи из Екатеринбурга. Евгений Вадимович, здрасьте. Я Стас Крючков.
Е. Ройзман
―
Здрасьте.С. Крючков
―
Присоединяйтесь, кстати, к нам, нашим слушателям говорю. Работает наш чат с СМС-сообщениями: +7 985 970 45 45. Идет трансляция в Ютюбе, на Яндекс.Дзене. Конечно, Новый год. Во-первых, всех радиослушателей с Новым годом и вас, Евгений Вадимович, тоже. На Новый год Путин слушал Путина, возможно, в бронежилете и в записи, кто-то устраивал пробежки, кто-то сидел в тюрьме. У всех есть какие-то чаяния и упования. Вот тут нам пишут: «Ждем вас, Евгений Вадимович, губернатором Свердловской области, а лучше президентом». А я тут читаю на «E1 Онлайн» (это екатеринбургский сайт): «Евгений Ройзман назвал бессмысленным участие в губернаторских выборах в Свердловской области». То есть такого упования в планах нет?Е.Ройзман: Время назначенцев пришло. А назначают по признакам личной преданности
Е. Ройзман
―
Да нет. Скажем так, игры нет никакой вообще. Никаких шансов зарегистрироваться. И я давно уже принял решение, что я в этом не участвую. Во всяком случае, при этой власти. Скажу больше. Меня там пригласят в администрацию президента и скажут: «Ройзман, у вас есть проблемы. Действительно в области куча проблем. Надо помотаться по области, посмотреть, поработать». Я скажу: «Не, не пойду. Не хочу». Вот даже по приговору Верховного суда, даже по личной просьбе Путина бы не стал. Понятно, что времена меняются. Когда-то, может быть, изменится ситуация. Но сейчас точно нет. Сейчас нет. Руки связаны у всех.Это же время назначенцев пришло. А назначают не по качествам каким-то, а по признакам личной преданности. И понятно, что губернаторы по стране... Ну, посмотрите, на Куйвашева, на Беглова. Люди откровенно службу не тянут. Но тем не менее система выстроена такая, что будут назначать именно таких. Это же не выборы. Это назначение. Потом переназначение назначенцев путем нехитрых электоральных манипуляций. Ну или история с Дегтяревым. Каждый человек как-то проявил свою преданность и попал вот на эту должность. Он же не по своим профессиональным качествам эту должность занимает.
Вот я сейчас слушал новости. У нас произошла очень серьезная авария на трассе Екатеринбург-Серов. Известная трасса. При Росселе ее строили. Но основная причина всей смертности на дорогах сейчас – это выезд на встречку. Это главная причина. Она даже сейчас впереди алкогольного опьянения. Самые страшные аварии при выездах на встречку. Больше всего погибших при выездах на встречку. Чтобы этого не было – всего-навсего чуть-чуть расширить и поставить разделительную. Это не бог весть какие деньги. Но это спасает. Там, где есть разделительная, там такого уже быть не может вообще. Но вопрос приоритетов. Деньги тратятся на совершенно другое.
С. Крючков
―
Слушайте, а вот вопрос про губернаторство. Я все ж хочу вернуться. Это вопрос о неготовности выехать на встречку? В принципе вы допускаете, что эта власть, как бы мы к ней ни относились, она в порядке эксперимента может допустить где-то в отдельно взятом регионе строительство внутренней правильной России человеком, который внутренне правильно ориентирован на эту Россию? Или это нереальная ситуация?
Е. Ройзман
―
Не допустят. Слишком большая разница. Надо понимать, что основа финансового менеджмента в сегодняшней России – это финансовое удавление. Деньги дают только тем, кто правильно голосует, тем, кто дает определенные проценты, где люди не выходят на улицу. Скажем так, нормальный человек не имеет права соблюдать такие правила игры, а они вот такие. Поэтому при этих правилах игры... Ну, нет никакой игры. Нельзя в этом участвовать.Знаешь, я вот так думаю по губернаторству. Я навскидку человек 50 знаю, которые бы были здесь в Свердловской области хорошими губернаторами, настоящими губернаторами, которые знают область, всю жизнь здесь прожили, чего-то добились, их люди уважают. Можно таких найти. А то, чем я занимаюсь... Ну, я занимаюсь своим музеем. Это я могу делать. Книгу, которую я пишу, могу написать только я. Поэтому для меня выбор очевиден совершенно. А губернаторов... Кандидатов не будет, кандидат будет один. Так же, как на президентских выборах, на губернаторских будет тоже один. Это не выборы, это переназначение назначенцев. Поэтому как можно в этом участвовать? Никак нельзя. Я не буду, конечно.
С. Крючков
―
Евгений Вадимович, коль скоро Новый год и коль скоро, помимо музея, есть другие какие-то вещи, связанные с Фондом Ройзмана, я хочу все-таки уточнить, как там сбор у нас идет?
Е. Ройзман
―
Слушайте, сбор идет. Я, если честно, рассчитывал, что до Нового года сумеем мы качнуть. Не пошло. Лично мне не хватило энергии. Я подустал. И новогоднего чуда не получилось. Но впереди Рождество, потом Старый Новый год, Крещение, потом еще что-нибудь. Мы все равно этот сбор доведем. Кто не знает, Марк Угрехелидзе, маленький мальчик из Краснодара. Собрано уже порядка 80 млн. Осталось 40 млн. То есть надо упереться, дособирать. Это вопрос жизни для этого парня. И можно подарить ему жизнь и вернуть здоровье, если получится собрать эти деньги. Поэтому я буду стараться.
Е.Ройзман: Несколько миллионов собрали просто через художников Екатеринбурга
Но у нас потихонечку получается. Все-таки идет этот сбор. Понятно, что после Нового года будет посложнее. Но я думаю, что мы справимся. Кто хочет со мной поучаствовать, зайдите, там в соцсетях есть или просто на сайт Фонда Ройзмана, посмотрите. Буду очень признателен. Нам надо довести до конца.
Кстати, здесь портрет Навального с Юлей висел. Купили. За большие деньги купили. Сегодня еще одну очень хорошую работу купили. И я хочу сказать, что через художников Екатеринбурга этот сбор, конечно, очень сильно продвинули. Несколько миллионов собрали просто через художников Екатеринбурга. Люди несут свои работы, свои картины, помогают. Они продаются. Все деньги идут в сбор.
С. Крючков
―
А вообще, география широкая, да?
Е. Ройзман
―
География – вся страна. У меня же эти сборы получаются народные. Было несколько ситуаций, вмешался Лисин: два сбора сразу закрыл по двум девчонкам. Ну, честь и хвала. Потом несколько раз вмешался Игорь Алтушкин: тоже закрыл полностью сборы. А сбор по Мише Бахтину был такой: по 100-200 рублей со всей страны. Это очень народный сбор. И вот этот сбор по Марку Угрехелидзе – он тоже народный. То есть люди по копеечке скидываются со всей страны. И все получится.
С. Крючков
―
Здорово. О народном интересе, Евгений Вадимович. Вы знаете, какая одна из самых просматриваемых новостей на минувшей неделе? В Екатеринбурге могут задержать политика Евгения Ройзмана. Вообще, о звоночках хотелось бы узнать.
Е. Ройзман
―
Какая прелесть.
С. Крючков
―
А в связи с чем появились эти предупреждения? И что это такое?
Е. Ройзман
―
Слушайте, это публикация «Знака». Я вынужден к этому относиться серьезно, потому что у «Знака» свои серьезные источники, свои инсайды. Но я хочу сказать, что я в этом состоянии живу где-то с 1999 года. Я с 1999 года слышу, что вот сейчас Ройзмана закроют, все готово, вот сейчас закроют, вот сейчас его закроют перед выборами. Я иду на выборы, выигрываю. Говорят: «Все-все, сейчас после выборов немножко пройдет, и мы его закроем». Потом опять собираются закрыть, потом снова закрыть. Когда иду в мэры, мне говорят: «Да все, тебя закроют». Потом я выигрываю и выборы. Мне говорят: «Тебя потом закроют». Я ухожу из мэров. Говорят: «Вот сейчас закроют».Между делом иногда я вижу за собой наружку, еще что-то. Но я в этом состоянии привык жить. Это моя страна. И у меня нет никаких иллюзий. И при этом у меня четкое понимание, что я не сделал вообще ничего плохого. Но да, есть у меня вот такие издержки.
Е.Ройзман: Иногда я вижу за собой наружку, еще что-то. Но я в этом состоянии привык жить
С. Крючков
―
Но у нас много людей под издержками ходят в стране. Под Новый год президент тут внес законопроект в Государственную думу, который прописывает процедуру получения и лишения гражданства в Российской Федерации. И не исключено, что теперь неугодных будут не только судить за экстремизм, но о и лишать прав, в том числе отбирая гражданство. Правда, это по Конституции невозможно, если речь идет о гражданстве по рождению. Но где у нас Конституция, если у нас уже есть депутат Хинштейн?
Е. Ройзман
―
Слушай, Стас, а вот эта история меня задела, она меня резанула. Потому что вдруг выходит такой бравый... Такое было старое русское слово «ражий» – это когда морда лоснится, собой доволен, все у него получается. Выходит и вдруг говорит: «Отбирать гражданство». Послушай, ты, пес, это не ты мне давал гражданство, это мое гражданство по рождению. Какое он имеет право? Я понимаю, что у него на лбу барометр, а на носу флюгер. Что-то такое он отрабатывает. Я даже догадываюсь что. Но это прозвучало слишком серьезно даже для сегодняшней Государственной думы. Крашенинников вынужден был опровергнуть этот его порыв.Но меня резануло это очень серьезно. Для любого человека возможность того, что у него могут отобрать гражданство, полученное им по праву рождения, – это оскорбление. Просто предположение такое – это уже оскорбление для человека. Ничего себе. Ты что, скотина оккупант, ты хочешь меня Родины лишить? У меня к этому очень серьезное отношение. И я вдруг подумал, что я свою страну знаю, и это может быть. То есть они формируют реальность такую.
Е.Ройзман: Холуи всегда бегут впереди паровоза
С. Крючков
―
Именно флюгеры, не флагштоки, не оси, на которые эти флюгеры нанизаны?
Е. Ройзман
―
Да не. Слушай, на носу барометр. Чувствуют совершенно, что может хозяину понравиться. Холуи всегда бегут впереди паровоза. Я устал это повторять. Но вот они просто пытаются формировать реальность. Но он, видимо, слишком далеко забежал, не в очередь свою. Но он меня просто поразил. То есть он совершил ряд поступков, которые делают человека, с которым нельзя здороваться или потом тебе придется руку вот так об штаны вытирать. Это-то уже такая запредельная совершенно история.Ну а что касается Шендеровича...
С. Крючков
―
Признанного иностранным агентом.
Е. Ройзман
―
Слушай, меня больше всего здесь поразила реакция Венедиктова. Меня здесь Венедиктов откровенно порадовал, который первый отреагировал и сказал: «Какая разница, какой у него статус? Шендерович как был гостем “Эха”, так у него и будет эфир. И пока я есть, пока “Эхо” есть, вот так будет». Это хороший поступок. Мне очень приятно, на самом деле, это было.Е.Ройзман: От того, что его назвали иностранным агентом Шендерович не перестает быть Шендеровичем
Ну и Шендерович достойно держится. Ну да, назвали иностранным агентом, все равно что врагом народа. Но от этого Шендерович не перестает быть Шендеровичем. Его многие любят, у него своя аудитория. Он никуда не делся, уезжать он не собирается. Но Шендерович – еще понятно. У них обида на него еще по «Куклам». То есть это люди злопамятные, они помнят все, где их, кто и когда обидел, нанес им какое-то это.
Но куда Марата Гельмана?
С. Крючков
―
Тоже признанного иностранным агентом. Я должен повторять это всякий раз.
Е. Ройзман
―
Он совершенно лояльный, он участвовал в куче политических проектов. У него же очень серьезное собрание по современному искусству. Когда он 200 работ подарил Третьяковке – это хороший человеческий ход. И на тебе, вот так человека отблагодарили.
С. Крючков
―
Ну вот, собственно, что аудитория Виктора Шендеровича, которого теперь сочли, по мнению властей, иноагентом, что по аудитории Гельмана, признанного иностранным агентом, – все же более или менее знают об их позиции. Для кого? Для это аудитории маркировать их соответствующим образом или просто чтобы жизнь так усложнить человеку?
Е. Ройзман
―
Слушай, я не понимаю. Я не понимаю, кто принимает эти решения, как они согласовываются. Обратного хода эта система не имеет. Я не понимаю. Видимо, хотят уязвить, затруднить жизнь. Там же у иностранного агента, если такая маркировка, жизнь же очень сложная: ему надо отчитываться по каждой своей трате, каждый раз обозначаться, писать в паблик практические невозможно (везде надо плашку ставить). Ну и многое-многое другое. Все считают, что это к выдавливанию из страны. Ну, выдавили Шендеровича из страны. Ну, пишет он в своем Фейсбуке, выходит по Скайпу везде куда можно. Ну вот как ты это выдавишь?
С. Крючков
―
Хорошо, а Надя Толоконникова, тоже признанная иноагентом, она ответила по поводу маркировки.
Е. Ройзман
―
Она хорошо ответила.
С. Крючков
―
Гельмана куда выдавить-то из страны, признанного иноагентом? Уже, собственно говоря, из страны уехал.
Е. Ройзман
―
На самом деле, для меня достаточно нелепо. Понятно, что действующему пишущему журналисту стать иностранным агентом – это удар очень сильный. Вообще, самый сильный удар – это по НКО и по журналистике. И, конечно, здесь «Мемориал» – просто это болезненная такая история, «ОВД-Инфо» – болезненная история.
С. Крючков
―
Признанные иноагентами. Евгений Вадимович, всякий раз буду повторять, к сожалению. Кстати, по поводу «Мемориалов», признанных иноагентами. Вот, собственно, додавили, да? Приняли они это решение, судья Алла Назарова вынесла его аккурат перед Новым годом. Собственно говоря, остается еще месяц на обжалование, кассации и так дальше, и так дальше, и так дальше. У нас появилось на этом фоне как минимум несколько новых правозащитников. Может быть, есть какое-то отдельное понимание права, когда правозащитниками становятся Рамзан Кадыров, его уважаемая мама и так дальше и так дальше.
Е. Ройзман
―
Ну про это я что могу сказать? Единственное, что точно можно сказать, что это хороший сын.
С. Крючков
―
Просто я к чему это говорю? К тому, что когда нам обосновывают – я не знаю, нам ли это обосновывают – в суде: с целью соблюдения прав граждан и интересов России, говорит гособвинитель. Речь Резника, речь Новикова – наверняка они войдут в учебники какие-то адвокатские. А вот эти люди, которые выносили решения, они тоже останутся в истории. И им как-то на это плевать, да?
Е. Ройзман
―
Слушай, этих людей не видно в увеличительное стекло. Им какая разница?
Е.Ройзман: Номер один в России по отвлечению внимания – это вбросы по Чубайсу
С. Крючков
―
Это Верховный суд моей страны. То есть я хочу верить в то, что у нас осталось еще что-то, связанное с правосудием, со справедливостью.
Е. Ройзман
―
Слушай, кстати, вот эти институты государственные, они формируют отношение к государству. И если все видят, что нет Верховного суда, если гуляет поговорка: «Суд, где кошки ссут», понятно, какое отношение. Они представители государства. Но я хочу сказать тем, кто не в курсе. Когда был процесс по «Мемориалу», там была блестящая речь Резника. Она была просто очень красивой. Ее можно нагуглить. Она была в классической старой манере хорошего, настоящего присяжного поверенного. Вот ее имеет смысл посмотреть. Она действительно может войти в учебники.
С. Крючков
―
И на всем на этом фоне есть такая символическая воронка, в которую после Нового года всякий раз мы попадаем. И, мне кажется, там куча смыслов тонет сразу. Это такой вид национального политического спорта и журналистского тоже отчасти спорта в последние 30 лет – это когда вдруг все вспоминают в начале января о том, что тело Ленина нужно захоронить. Ваша позиция, я думаю, для многих просто важна, чтоб понимать.
Е. Ройзман
―
Стас, смотри, если сейчас сделать анализ публикаций СМИ последних (1-е, 2-е, 3-е), основная тема, конечно, война. Причем накачивают, надрачивают, сталкивают лбами. Но это основная тема наших СМИ. Что касается Ленина. Первое. Представьте себе, вот человек, который еще в здравом уме и трезвой памяти, обращается к соратникам и говорит: «Если я умру, похороните меня на Волковом кладбище рядом с моей мамой Марией Александровной, я ее очень люблю». Он не успевает остыть, а его соратники тут же распотрошили, набили соломой и выставили на всеобщее обозрение. Ну вот просто как я вижу ситуацию. Я считаю, что это надругательство над покойником. Это первое.Второе. Есть две вещи безошибочные. Как только ты в паблике видишь упоминание Чубайса, когда пишут «Чубайс сказал, что образование в школах должно быть платным» или «Чубайс сказал, что пенсию платить необязательно», ты должен понимать, что что-то в этот момент происходит или воруют что-то очень крупное и делают такое отвлечение внимания. Так вот номер один в России по отвлечению внимания – это вбросы по Чубайсу, номер два – это вбросы по выбросу Ленина из Мавзолея. Вот два момента, которые используют всегда. Это классика. Это надо понимать. Все, услышал про Ленина – то ли украли что-нибудь, то ли еще что-то. Отвлечение внимания. То же самое с Чубайсом.
С. Крючков
―
Еще одна история, где нас, кажется, пытались в чем-то убедить. Тут Минюст выступил с объяснениями по поводу включения «Медиазоны» в реестр СМИ-иноагентов. И, возможно, это произошло из-за цитирования других иностранных агентов и получения денег от Гугл-рекламы. И довольно занимательная там история, потому что ровно из-за этого в свое время «Царьград» судился с Гуглом. Не менее интересная логика блокировки судебного решения по «ОВД-Инфо», которое признано иноагентом. Сочувственную тональность, дескать, демонстрировали. Вот мы не демонстрируем, мы пытаемся разобраться. Мы по сути вот так работаем. Вы в прошлый раз про Сибирский тракт рассказывали, я помню.
Е. Ройзман
―
Это тракт Владимирка назывался.
Е.Ройзман: Это тот случай, когда можно сидеть на берегу реки и смотреть, когда мимо трупы твоих врагов проплывут
С. Крючков
―
О том, что там хлеб каторжникам давали. Вот сочувствие какое-то. То есть нас учат чему? Что нельзя быть сочувственным к чему бы то ни было, даже постфактум решения?
Е. Ройзман
―
Слушай, в Новосибирске парень вышел с плакатом в одиночный пикет «Россия против пыток». И его забрали. Ему дали 15 суток. И вот где логика? То есть что, получается, Россия за пытки или что? То есть нельзя говорить, что Россия против пыток. То же самое произошло с «ОВД-Инфо».
С. Крючков
―
Признанным иноагентом. А, кстати, что произошло с Юрием Ждановым, которого спустя 10 дней после того, как было вынесено решение об условном, вдруг снова отправляют в СИЗО? Евгений Вадимович, вы с нами.
Е. Ройзман
―
Да.
С. Крючков
―
Собственно, сам Иван Жданов, соратник Алексей Навального, сообщил об этом накануне Нового года. Такая логика у действий наших властей. Да, Жень, вы появились, вы с нами. По поводу отца Ивана Жданова. Что произошло?
Е. Ройзман
―
Смотри, это очень похоже на историю со Штейн и Алехиной, когда двух девчонок совершенно беззащитных и безобидных закрывают, дают 15 суток, и они только выходят за ворота – их снова забирают и снова дают. Ну просто мордуют. Здесь так же поступили с пожилым мужиком. Они же понимали. Но ни один суд ему не мог дать никакой срок вообще. Но они все-таки сумели условного добиться и через 10 дней закрыли снова. Человек только что провел, по-моему, 7 месяцев в СИЗО. Причем его марьяжили. Ну, это такое тюремное слово. Бросали из камеры в камеру, с этапа на этап. То есть достаточно сложно было сидеть. И снова закрывают пожилого человека.Конечно это скотство. Конечно это они Жданову мстят. Но те, кто в теме, считают, что именно Жданов установил тех, кто убивал Навального; именно Жданов сумел найти подлинную историю болезни. Видимо, мстят именно за это.
С. Крючков
―
А тут, кстати, еще одно обстоятельство прояснилось, видимо, по поводу того, что произошло тогда в августе в Томске. Певчих опубликовала сведения, согласно которым, видимо, в отеле «Xander» том самом были сменены охранники накануне приезда.
Е. Ройзман
―
Но это совершенно понятная история, совершенно логичная история. Но я хочу сказать одну вещь. В последнее время раздается много таких голосов, что да, вот Навальный, он могучий, он боец, он такой лидер, а Навального не стало – команды не стало, всех разгромили в пыль, зачистили.Но я хочу сказать, что я наблюдаю совершенно обратное. Алексей себе спокойно сидит. Команда сумели сохранить себя, сумели вытащить своих сторонников. Тех, кто не сидя, они сумели их вытащить всех. Они держатся вместе. Мало того, они стоят, и они постоянно находят в себе силы атаковать. Они ведут очень серьезную работу. И я уже вот так со стороны наблюдаю. Заслуживают уважения. Они молодые все. Их не так много. У них нет финансирования. И они рубятся, вот так вот стоят. Ну, молодцы.
С. Крючков
―
На неделе на таком новостном безрыбье появилась новость о том, что якобы Путин подписал непубличный указ об увольнении из СК генерал-майора Габдулина. Это тот человек, который по многим резонансным делам был задействован: руководил расследованиями по «болотному», по «московскому», по стрельбе в Перми, по «Зимней вишне» и, в частности, по ФБК, который в последующем признали экстремистской организацией. На ваш взгляд, есть предположение, о чем здесь может идти речь? У нас начались гадания, дескать, опала, наказание, перевод или готовят новую должность. Или не стоит тут гадать, нужно просто сесть и посмотреть?
Е. Ройзман
―
Стас, мы же все увидим. Мы увидим, где он всплывет, в каком качестве. Но на нашей памяти уже этого всего достаточно происходило. И эти люди и уходили в небытие, и как-то поднимались, и из окон выпадывали, ну и просто умирали скоропостижно. Много всего происходило. Увидим. Это же тот самый случай, когда можно сидеть на берегу реки и смотреть, когда мимо какие-то трупы твоих врагов проплывут. Мы же не торопимся никуда.
С. Крючков
―
Что касается водоемов и что там в них плавает. Говорят, у водопоя бывают перемирия. Вот на фоне освещения какого-то новостного. Есть украинский журналист Цимбалюк. И вот он тоже сообщает, что, дескать, ему угроза существует, и покидает нашу страну. Хотя лично я бы хотел, чтобы на Украине знали о том, что происходит здесь, из первых рук, из рук человека, который врать не станет.
Е. Ройзман
―
Слушай, он же никуда не делся. Мир изменился. Знаешь, это в свое время, когда Овидий в изгнании был, Наполеон сидел на острове Святой Елены. Много было таких изгнанников. Это были изгнанники. А сейчас все, времена изменились. Мир прозрачный. То есть ты за тысячи километров можешь так же выходить в эфир и так же со своими слушателями разговаривать. Эти методы уже не действуют. Мир изменился.
С. Крючков
―
Ваша правда. Кстати, уж коль скоро про Жданова заговорили, и по Хованскому есть некие апдейты. Все-таки освободили спустя те же 7 месяцев. Правда, запрет определенных действий до 8 января. Неизвестно, что там будет дальше. На ваш взгляд, это такой эксцесс или просто похохотать, посмотреть, как мы умеем?
Е. Ройзман
―
Слушай, я даже не знаю. Вот предыдущая история 37-го – 38-го года показала, что нет логики никакой вообще. Знаешь, у меня история была. Вот здесь на Шарташе улица Рыбаков...
С. Крючков
―
А давайте после новостей эту историю вспомним. Евгений Ройзман. Это его «Личный прием». Я Стас Крючков. Вернемся в эту студию после новостей на «Эхе».НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Крючков
―
Мы продолжаем «Личный прием», это программа Евгения Ройзмана. Он с нами на связи из Екатеринбурга. Ну а я здесь, Стас Крючков, ассистирую в этой студии. Наш чат с СМС-сообщениями +7 985 970 45 45 работает. Идет трансляция в Ютюбе и на Яндекс.Дзене. Присоединяйтесь. Евгений Вадимович, история.
Е. Ройзман
―
История очень простая. Я хочу сказать, что еще в годы того террора вдруг поняли, что какой-то системы не существует и система слепа. Ко мне однажды пришел старик Благин с Шарташа. А у нас на Шарташе жили старообрядцы серьезные очень.И у них в 1937 году была операция и прошли по улице только по нечетной стороне и забрали всех с нечетной стороны. А в четную сторону в дома не заходили вообще. И у них кучу народа позабирали только с нечетной стороны. А у них сосед дом ремонтировал, у него куча опилок была. И к нему когда пришли, он взял и зарылся в этот опил. И они прошли и его не нашли. Ну, что-то украли там, забрали и ушли. И все. Он потом вылез из этого опила и жил в своем доме. И за ним уже никто больше не возвращался.
Поэтому искать в действиях этой системы, в действиях слепых циклопов какую-то логику... Есть куча народу, которых могли признать иностранными агентами, но, слава богу, не признали. Признали Шендеровича нелепо достаточно. Признали Гельмана вообще непонятно почему. Толоконникову признали. Ну вы что?
Е.Ройзман: Мы продаем напряженность, мы ее в какой-то ситуации меняем просто на то, чтобы с нами считались
С. Крючков
―
Кстати, по поводу действий, которые имеют осмысленность и которые позволяют себя сберечь. Насколько я знаю, личного приема не было, но была пробежка екатеринбуржская. Расскажите, как это прошло.
Е. Ройзман
―
Слушай, насчет пробежки интересная история. Она у нас традиционная. Это началось с того момента, когда я еще мэром был. Я объявляю: «Екатеринбург, начнем год красиво». Я объявляю накануне Нового года, что сразу после Нового года 1-го числа в 12 часов приходите – пробежимся. И мы на эту пробежку до 500 человек собирали. Но это зависит от меня самого, как я буду собирать. То есть можно деликатно пригласить, а можно по-другому: раскидать анонсы, и там полгорода выйдет. Поэтому я очень аккуратно с этим. И вот эта пробежка в городе стала традиционной. Ну, в удовольствие же, 1 января. Если ты начинаешь год с пробежки, как-то уже закладывается определенный тренд на весь год.Слушай, еще интересно. Я бегу на пробежке. Со мной рядом парень. Я его что-то помню и не помню. А бежим так тихонько, чтобы разговаривать. Он говорит: «Вы меня помните?» Я говорю: «Тебя же Серега зовут?» Он говорит: «Да». Я говорю: «Ты из Кольцово?» – «Да». И я вспомнил историю. Я был мэром города. Это очень поучительная история, очень серьезная. Серега работал стропальщиком. У него зарплата невысокая: 35-37 тысяч. Серьезный парень. В армии служил в десанте. Но у него пятно в биографии: он по малолетке сидел за какое-то хулиганство. Потом освободился, ушел в армию, вернулся. А никуда уже не берут. Ну, стропальщиком устроился.
И вот история. У него матушка работает. Люди они небогатые. Мать пошла. У нее кнопочный телефон, 1000 рублей и пакет с продуктами из «Пятерочки». И два какие-то подонка напали. Она не хотела отдавать. Ее несколько раз ударили в лицо, уронили, отняли сотовый телефон кнопочный, 1000 рублей (1200, по-моему) и пакет с продуктами.
Он приходит домой. Мать избитая. Он побежал в полицию и говорит: «Вот у меня мать избили. Кнопочный телефон забрали. Давайте по горячим следам». А им неохота работать. Они взяли и его забрали. Они его забрали, собрались все и начали пугать: «Мы тебя сейчас то, мы тебя сейчас это. Это ты сам мать ограбил. Давай признавайся». Мало того, что они начали давить на него, они позвонили его старшему брату и сказали: «Вон твой брат мать ограбил». Матери сказали: «Да это ваш сын вас ограбил».
И он мне говорит: «Понимаешь, вот здесь моя судимость по малолетке и мое армейское прошлое сыграли положительную роль. Они меня не сумели напугать. Но они на меня давили так, что если бы на моем месте был другой человек, он бы сказал: “Все, только не трогайте. Да, это я ограбил”». То есть любой нормальный человек так бы сказал. В результате все-таки они от него ничего не добились и выпнули его оттуда. Он пришел ко мне невероятно возмущенный. Я созвонился с прокурором области. Он пришел на прием к прокурору области. Это все завертелось. И в конце концов этих злодеев нашли. Одному 4 года дали, другому – что-то условно.
И я вдруг вспомнил, что в свое время Екатерина II, когда взошла на престол, один из первых ее указов: отменила пытки при дознании. И у нее основной аргумент был следующий: если человек сильный, пусть он виновен, но если он сильный, он может выдержать пытки и ни в чем не сознаться; а если человек слабый, он, даже если невиновный, может все признать и взять на себя. Поэтому пытать при дознании нельзя. Так это в 1763 году было сделано. Так эта система сохраняется до сих пор.
Ну и вот он пришел на пробежку. Я был рад его увидеть, что матушка жива-здорова, что у него все нормально. Вот такая вот была ситуация.
С. Крючков
―
Ну, круто, что. Встал на ноги чувак. Смотрите, вот об истории, когда хочется огласки, хочется какого-то понимания, но его не наступает. Помните, взрыв в Магнитогорске 3 года назад на Карла-Маркса, 164. Дом рухнул. И тогда погибли 39 человек 31 декабря, под Новый год.
Е.Ройзман: Ружье на стенке просто так не висит, его просто так не вешают
Е. Ройзман
―
Историю скатили максимально, убрали отовсюду. Историю эту раскопал «Знак». Мало того, что раскопал «Знак», у них были совершенно подлинные документы из дежурки. КУСП был, как это дело было зарегистрировано. Весь Магнитогорск понимал, что это настоящий теракт, потому что там было еще и продолжение.Какие у меня претензии к власти? Нельзя врать в таких ситуациях, нужно говорить честно. Ты не имеешь права скрывать от своих граждан такие вещи, потому что предупрежден – значит вооружен, предупрежден – значит другая бдительность, другое отношение.
Но вот весь Израиль предупрежден, что это может быть, поэтому у них невозможно на минуту оставить какой-то предмет безнадзорный, машину бросить вот так на минуту нельзя просто так в аэропорту или еще где-то, поэтому люди смотрят по сторонам. И любой террорист, который начинает стрелять в городе, его моментально уничтожают. Это отношение к происходящему честное.
Здесь мы видим нечестное отношение к происходящему. И журналисты здесь, в отличие от власти, очень сильно молодцы.
С. Крючков
―
Евгений Вадимович, по поводу войны. Вот вы сказали в предыдущей части, что это сейчас ключевое такое новостное фоновое, что идет. Но тем не менее кто здесь врет? Вот вы говорите, власть там врет, здесь врет. Но тем не менее не угасает вот эта история с противостоянием. Один добрый человек позвонил другому, другой позвонил другому. Все пытаются понять, продвинется ли НАТО на восток, можно ли поставить преграду. И тут на фоне всех этих реляций появляется сегодня сообщение о том, что США, Россия, КНР, Франция, Британия выступают, оказывается, единым фронтом против войны с применением ядерного оружия.
Е. Ройзман
―
Против ядерного оружия – это обязательные такие реверансы. То есть это обязательно. Это ни о чем не говорит вообще. Это первое. Второе. Как я понимаю, мы продаем напряженность, мы ее в какой-то ситуации меняем просто на то, чтобы с нами считались. А дальше уже цена, за которую мы эту напряженность продадим, она как-то сейчас обозначится. Но очень хорошо сказал журналист Андрей Мальгин: «Я бы не расслаблялся, потому что после такого сильного анонса надо кого-нибудь укусить. Слона кусать не возьмутся, а кого-нибудь поменьше обязательно укусят, чтоб показать серьезность намерений». Но никто не знает. 50/50. Многие считаю, что да не, ничего не будет. А с другой стороны, точно так же может и что-то быть. Но ружье на стенке просто так не висит, его просто так не вешают.
С. Крючков
―
А набор вариантов, кого покусать-то здесь, он очень ограниченный.
Е. Ройзман
―
Он очень ограниченный. Тем не менее все ведут консультации, все находятся в напряжении, все находятся в состоянии мобилизации. Ну, посмотрим, сойдет это на нет или не сойдет или прорвется это как-то по-другому. Но это нехорошая история. Потому что договоренности предполагают две стороны, а ультиматум – это всегда одна сторона. Посмотрим, увидим.
Е.Ройзман: Во всем мире на этом зарабатывают предприниматели, в России они могут одновременно быть чиновниками
С. Крючков
―
Есть еще одна война, которую мы тут ведем на протяжении полутора лет уже, – война с коронавирусом. И есть фронт у нее такой социологический, статистический, как угодно назовите. Там такие очень важные цифры: избыточная смертность миллион уже. Росстат сообщает, что в ноябре ушедшего года было зафиксировано 80 тысяч смертей с основной причиной коронавирус. А по сравнению с ноябрем 2020 года, то есть с первым годом пандемии, это втрое больше, то есть на 319%. Тогда, по официальной статистике, было 25 тысяч смертей.И вот этот «омикрон». И тут появляются какие-то робкие, но, на мой взгляд, обнадеживающие слова от одного, от другого. Вот французский Минздрав, сейчас в новостях слышали, выступил с тем, что, дескать, вполне возможно, эта волна станет последней. И одно из первых сообщений сегодня, которое пришло в чат, было адресовано вам, Евгений Вадимович. Там наш слушатель, пользователь, зритель задавал вопрос: «Говорят, что у авторитарных режимов получается бороться получше. А что-то не получается».
Е. Ройзман
―
Смотри, на самом деле, все видели, как работал Китай. Китай демонстрировал слаженность, четкость, такую безостановочность. Но есть одна проблема: в Китае нет свободных СМИ. И мы не знаем, что там происходит на самом деле. Если в Китае 1,5 млрд население, там плюс-минус 100 млн – этого никто не заметит. Поэтому в этом плане лучше на демократические страны ориентироваться, потому что хотя бы там понятно, что происходит.Здесь я видел несколько позиций. Сейчас все находятся в большом напряжении. Кстати, интересно. Я смотрю по соцсетям, по некоторым чатам, по некоторым пабликам, очень много голосов: «Вот сейчас начнут качать “омикрон”, потому что это выгодно, это выгодно фарме».
Я хочу сказать как в прошлом глава города. Поверьте, что это может быть выгодно только какому-то очень-очень узкому и маленькому кругу каких-то предпринимателей. Никаким правителям, никаким странам, никаким чиновникам, кроме тех... Ну, это у нас чиновники могут выступать одновременно как предприниматели. Это для нашей страны, может, какая-то такая ситуация. Для всех это невыгодная история.
Сейчас, я точно знаю, все на ушах, все ждут этого «омикрона». У него распространяемость совершенно иная. От него нет какой-то защиты. Он протекает легче, но поток будет гораздо больше. Все больницы на ушах, все чиновники на ушах, потому что ждут, что после 15-20 января начнется, что снова медицина не будет справляться. Но будет еще такое количество заболевших, что и смертность может скакнуть.
Поэтому когда кто-то говорит, что кому-то это выгодно и это специально накручивают... Ничего подобного. Это невыгодно никому, кроме очень узкой прослойки, кто на этом зарабатывает. Но во всем мире на этом зарабатывают предприниматели, в России предприниматели могут еще одновременно быть чиновниками, но чиновниками только путинского окружения высокого достаточно уровня. Поэтому говорить о том, что это кому-то выгодно... Это никому невыгодно. Это первое.
Е.Ройзман: В стране уже столько всего назапрещали, что еще салют... Можно тогда праздники запретить
Второе. Информации пока мало. Но все больше информации – именно то, что вы сказали сейчас, – что, возможно, это будет последняя волна, перейдет на уровень какого-то сезонного постоянного, как грипп. Ну, посмотрим. Очень много информации. Я еще пока не могу сориентироваться.
С. Крючков
―
Евгений Вадимович, вот информации, вы сами говорите, мало. Тем не менее я сам лично слышал интервью главы РФПИ Дмитриева, который говорит: «Да “Спутник” наш – он отличный, он эффективнее-эффективнее всех».
Е. Ройзман
―
Смотрите, это сейчас откровенная неправда, потому что никто пока не может и не берет на себя ответственность про свои вакцины сказать, что они защитят от «омикрона». Просто никто не берет на себя ответственность. Поэтому давайте подождем. Все поймем. Все увидим со временем.
С. Крючков
―
Можно немножко сменю тему? Вы упоминали о том, что в бытность главы города какие-то бытовые вопросы приходилось решать. Меня как обывателя, как человека, в быту существующего, в связи с новогодними праздниками этими сильно интересует тема пиротехники, потому что то там залетит петарда, то здесь сгорит несколько квартир, то здесь кому-то машину побьет, то здесь кому-то собак понапугают. Во-первых, может быть, вы владеете этой информацией, у нас есть какие-нибудь правила, регламентирующие обиход вот этих пиротехнических изделий? С другой стороны, может быть, в городах, наконец, уже какие-то площадки делать для того, чтоб только там это все пуляли?
Е. Ройзман
―
Слушайте, на самом деле, это огромная проблема. Очень много недовольных, особенно владельцы собак, ну и просто люди, которые ложатся спать в 12 часов, и вдруг начинают долбить, как автоматными очередями. А с другой стороны, люди на кураже, им охота. Это же красиво, это же ярко. Те, которые на улице – им нравится, те, которые дома – им не очень нравится. Понятно, и руки обожженные, и глаза выбитые. Все это есть.
Е.Ройзман: Я считаю, что это должно быть всегда доступно. Ну, тепло и туалет
Но я вот сегодня текст написал. У меня была история очень сильная, когда парень руку себе сжег. Когда приехали ночью в травмпункт, там такая линейка сидит, и все держатся за правую руку, стонут, раскачиваются, проклинают китайцев. Только он держится за левую, потому что он левша. Но тоже ругает китайцев. И кто-то в ленте написал: «Да это надо запретить все эти петарды». Ему говорят: «Слышь, ну давай тогда запрети еще стремянки, потому что с них падают».
У меня нет какого-то готового рецепта. Я считаю, что в стране уже столько всего назапрещали, что еще сейчас салют запретить... Можно вообще тогда праздники запретить.
С. Крючков
―
Ваша правда. Но тут нас, кстати, возвращают еще к одной теме, которую мы уже затрагивали, – к Ленину. Пользователь Шимпанзе пишет: «Самым страшным наказанием для Ленина, - не знаю, нуждается ли почивший вождь мирового пролетариата в наказании, - было бы увидеть успешное русское капиталистическое будущее России». Даже не русское, а российское. Ну, судя по всему, в этой логике пока Владимир Ильич пока без наказания остается.Еще какая-то история вот такая мелкая, но меня задевшая. Я сегодня по соцсетям обратил внимание. Жители Сургута жалуются, что в морозы на остановочных комплексах их пускают в торговые павильоны только за деньги.
Е. Ройзман
―
Слушай, Стас, это некрасиво. Это просто некрасиво. С одной стороны, это некрасиво, а с другой стороны, неумно. Потому что человек, который просто зашел в магазин погреться, есть шанс 50/50, что он что-нибудь купит. И с точки зрения владельца сети это неверно совершенно. Потому что всегда двери открыты, заходите. Ну и чисто по-человечески это не по-русски, это нехорошо, потому что там холодно в Сургуте, там тяжело мороз переносится, там влажность высокая. И не пускать людей без денег – это все равно что без денег в туалет не пускать.Мы, кстати, в свое время в городе приняли решение, и у нас это решение соблюдали все. Решение было принято, что мы на улице не ставим, потому что сложно, потому что надо обслуживать, целую службу держать. Но мы договариваемся со всеми нашими ресторанами, что рестораны всех пускают. И у нас это всегда соблюдалось. Ну и как-то эта проблема решалась. Но вот две вещи: холод и туалет. Я считаю, что это должно быть всегда доступно. Ну, тепло и туалет.
С. Крючков
―
Вообще, международный опыт по странам с похожим, как у нас, климатом что показывает? Это проблема большая? Это в деньги все упирается? Во что?
Е. Ройзман
―
Слушай, я считаю, что это упирается в приоритеты, просто в отношение.
С. Крючков
―
У нас государство, вообще, заинтересовано в развитии своего Севера? Ведь это же львиная часть России.
Е. Ройзман
―
Слушай, ну да, у нас большая часть страны находится в зоне вечной мерзлоты. Есть такое, да.
С. Крючков
―
И оттуда трубы идут на Запад. И, собственно, наряду с Днем пограничника, Днем ВДВ меня повеселило, с одной стороны, а с другой стороны, наверное, есть в этом что-то, что будет скоро отмечаться День трубопроводных войск. Оказывается, у нас войска такие есть, Евгений Вадимович.
Е. Ройзман
―
Слушай, я был депутатом Государственной думы, и ко мне приходил один мужик нерусский, он радист. Он говорит: «Женя, нет праздника военных радистов. Надо делать праздник военных радистов». И они все у меня собирались. Они за меня голосовали. Они говорят: «Вот у нас просьба». И я этим занимался специально и готовил документы, именно чтобы был праздник военных радистов. Так что для людей это существенно. Представляешь, военные трубоукладчики. Они там укладывают трубы, а праздника у них нет. Ну что, тоже обидно.
Е.Ройзман: Раньше на территории Кремля все жили, а сейчас там живет только власть
С. Крючков
―
Все достойны праздника. Кстати, вы сказали об этом радисте. Сказали, нерусский. Я вчера у нашего коллеги Калоя Ахильгова, по-моему, в Телеграм-канале видел перепост какого-то видео с тем, как осуществлялся допуск в новогоднюю ночь на Дворцовую площадь в Петербурге. Ну, хорошо, в Москве просто-напросто закрыли Красную площадь. Там, понятно, у нас на катке можно кататься в обычные дни, а в остальные там Ленин у нас лежит со всеми остальными. А вот в этом видео с Дворцовой площади на рамках каким-то образом осуществлялся досмотр людей: кому место и кому не место на праздновании. И такой слушок там идет, дескать, нерусский – не проходишь. Что это такое?
Е. Ройзман
―
Стас, это очень серьезная история. Вот, допустим, у нас на горке в центре на главной площади города люди выходили в ледовый городок, а там все – нерусские. Ну вот все – нерусские. И людей это очень сильно напрягало. В Москве тоже люди с этим столкнулись, что да, действительно, они не видят своих родных славянских лиц, а видят таджиков, киргизов и так далее. Но, с другой стороны, тоже подумай. Люди работают, люди в чужой стране. Вот Новый год, праздник. Ну куда им идти? Но тоже по-человечески можно отнестись.
С. Крючков
―
Так я как раз и отношусь по-человечески. Я не понимаю, как это возможно по лицу пропускать человека. Вот у него, хорошо, паспорт гражданина Российской Федерации.
Е. Ройзман
―
Прикинь, а потом будут замеры проводить: форма черепа и так далее.
С. Крючков
―
Да не дай бог. Это беда.
Е. Ройзман
―
Да. Это может далеко зайти. Кстати, про Кремль, чтобы было понимание. Кремль до 18-го года – это была такая территория, там были жилые дома. Там дома были свои, частные на территории Кремля, там квартиры были на территории Кремля. А сейчас там живет власть. Раньше там все жили, а сейчас там живет только власть.Полностью огородили. И эту территорию они потихоньку расширяют, расширяют, расширяют. То есть сначала это была небольшая территория, которую они освоили, потом она все шире, шире, шире, потом появляются правительственные трассы, с которых людей гоняют, отдельные переулки, которые перекрываются, все больше правительственных зданий. Но когда-то здесь жили, а сейчас здесь живет власть.
С. Крючков
―
Не так много тем каких-то... Хочется позитивных историй. Может, вспомните еще что-нибудь новогоднее?
Е. Ройзман
―
Слушай, у меня много позитивных историй. Вот я сегодня выставил картинку. Я же продолжаю вести сбор на Марка. Я уже говорил, что художники Екатеринбурга ведут огромную работу, кучу своих работ дают. А у меня была своя история.Ко мне когда-то пришел парень на прием. Причем я по нему вижу, что он из прошлой жизни, что у него все плохо. Я вижу, что он откровенно болен, он голодный. И я увидел, я его забрал из коридора. У меня человек 100 было на приеме. Я его забрал из коридора и начинаю разговаривать. Я вижу, что он не врет и разговаривает честно. И он говорит: «Мне очень плохо. Мне нужна работа». А я вижу: какая работа? Он болеет. Ну и мы договорились, дали ему каких-то денег, отправили в больницу. Я говорю: «Приходи в понедельник».
Е.Ройзман: Никто же ничего нового пока не придумал. Честные выборы#, свободные СМИ и независимый суд
Он пришел в понедельник. Его ко мне не пускают. И говорят: «Там кто-то к вам, но мы не пускаем». Я вышел. Я понимаю, почему не пускают. Потому что человек при смерти фактически. Я звоню врачу, куда он ходил. А он говорит: «Не тратьте. Ничего не надо. Ему жить осталось две недели». Тем не менее мы ему дали каких-то денег, купили лекарства. Сказали: «Пей лекарства». И он уходит от нас по коридору, и мы понимаем, что мы его видим последний раз, он пошел умирать.
Ну и, наверное, год проходит. На пробежку приезжает парень на велике и говорит: «Я с вами прокачусь. Я бегать не могу». – «Ну прокатись. Что, жалко что ли?» Катался-катался, потом пришел и говорит: «Давайте я попробую тихонечко пробежать». А потом говорит: «Вы меня не узнаете?» Я говорю: «Нет». Он говорит: «Да я Паша. Вот я к вам приходил». То есть выяснилось, что он не умер.
Я говорю: «А ты как не умер-то?» Он говорит: «А я взял лекарства, пришел домой, лег. Неделю лежал. Начать пить лекарства. Попробовал встать. Встал. Вышел, прошел несколько шагов, вернулся. На следующий день больше прошел. Потом дошел до турника, посмотрел на него. Подтянуться не смог. Присел три раза. Потом больше присел. Потом стал гулять. Потом взял у друга велик».
А потом этот парень начал рисовать. У него псевдоним Паша Яркий. Он начал рисовать, причем очень качественно. И через какое-то время подарил мне невероятную работу, очень сильную, классную работу, называлась она «Борьба». И мне эта работа так нравилась. И я взял сегодня эту историю про Пашу написал и выставил эту работу. Ее сейчас, пока мы разговариваем, купили за полмиллиона, деньги на карточку родителей Марка перевели. Это вот такой парень, которому жить оставалось до понедельника, который просто зацепился за жизнь и начал сопротивляться. Кому интересно – посмотрите. У меня эта история в Фейсбуке, в Инстаграме, везде есть.
С. Крючков
―
Слушайте, классная история. Не так много времени у нас остается, три минуты буквально. Еще одна тема. Я не знаю, насколько вы находитесь в понимании здесь. На западе Казахстана, помните, город такой был Жанаозен.
Е. Ройзман
―
Да.
С. Крючков
―
В 2011 году там были протесты. Закончилось все стрельбой. И на этот раз тоже какая-то буча там надвигается. Вот о чем вопрос. Там повод у них социально-экономический: газ кратно возрос в цене. И в России ведь тоже как-то не фонтан в этом смысле.
Е. Ройзман
―
У нас будет ряд своих проблем. У нас очень сильно сейчас выстрелил дизель. У нас несколько дней вообще дизеля не было на заправке. Сейчас он есть по 54-55 рублей. И у нас будет рост цен на топливо совершенно точно, на дизель в первую очередь. Но надо понимать, это Россия. И все, кто ездят давно за рулем, знают, что без дизеля ты не останешься, потому что все КАМАЗы ходят на солярке, тепловозы ходят на солярке, экскаваторы, трактора, вся уборочная техника и так далее. И любой нормальный водитель всегда солярку найдет. Но тем не менее у нас есть свои проблемы, которые будут нарастать, это видно.
С. Крючков
―
Это же ведь не только водителей касается. Я просто как житель сельской местности скажу, что у меня дом на дизельном отоплении. И в сезон уходит 3,5 тонны дизеля. Это просто колоссальные деньги.
Е. Ройзман
―
Сейчас да. И он будет расти.
С. Крючков
―
То есть когда у нас, в конце концов, сойдется вот этот телевизор или, хорошо, не телевизор, а сеть с холодильником?
Е.Ройзман: Тем, кто сидит за правду, я желаю скорейшего освобождения
Е. Ройзман
―
Давай я тебе скажу. Когда власть начнет меняться. И когда власть начнет меняться именно на выборах. И когда за любое вот такое повышение цен неоправданное власть будут на следующих выборах просто будут сносить и не будут голосовать. Вот тогда все сойдется и все встанет на свои места. Никто же ничего нового пока не придумал. Честные выборы#, свободные СМИ и независимый суд. То есть то, чего у нас вообще нет: ни первого, ни второго, ни третьего. Это то, к чему надо стремиться, то, чего надо добиваться. Но как это сделать, я пока не знаю.
С. Крючков
―
То есть ответ: никогда. Но ответ, который нас не устраивает. Мы хотим, чтобы Евгений Ройзман был с нами. И вот у него есть минута времени, для того чтобы поздравить всех нас, наверное, с Новым годом.
Е. Ройзман
―
Нас ждет впереди Рождество. Это замечательный праздник, который показывает, что человек родился в хлеву, что их не пустили в гостиницу, что его преследовали и ради него пытались истребить всех его окружающих там младенцев. И в конце концов к этому человеку пришли и все поклонились. То есть его приговорили к позорной, страшной казни, и все получилось совершенно иначе. То есть и последние будут первыми. И те, кто кого-то преследуют, должны помнить, что в жизни все может поменяться. И я тем, кто сидит за правду, я желаю скорейшего освобождения. А нашей стране желаю быть счастливой и веселой.
С. Крючков
―
Всем счастья, здоровья и чуть-чуть веселья. Евгений Вадимович, я благодарю вас. Стас Крючков. Прощаюсь с вами. До скорых встреч.