Личный приём - 2021-12-27
С. Крючков
―
Это «Личный прием», программа Евгения Ройзмана. Он с нами на связи из Екатеринбурга. Меня зовут Станислав Крючков. Евгений Вадимович, я приветствую вас.
Е. Ройзман
―
Всем привет.
С. Крючков
―
Работает наш чат с СМС-сообщениями, также к нему присоединены все мессенджеры: +7 985 970 45 45. Ну и чат Ютюба. Там присоединились к трансляции уже 2 тысячи человек. Также идет трансляция на Яндекс.Дзене.Евгений Вадимович, до конца года несколько дней. С каким знаком год у нас в целом?
Е. Ройзман
―
Помнишь, «это был тяжелый год».
С. Крючков
―
Но мы не унываем, согласитесь.
Е. Ройзман
―
Слушай, а что, у нас выбор что ли есть? Ну, давай унывать сейчас начнем. И что?
С. Крючков
―
Вот человек, который провел практически весь год в тюрьме, тоже не унывает, даже находит маленькие радости. О Навальном говорю. Навыки полезные приобретает. Вот кто-то шьет дела, а кто-то учится подшивать штаны. Ну, прекрасно.
Е. Ройзман
―
У Навального, конечно, это дар божий, что он способен вообще любую ситуацию обыгрывать, говорить открытым текстом, говорить об этом с улыбкой. Молодец. Это очень важное и честное качество крупного, настоящего политика.А у меня ситуация. У нас мужик в городе, хороший художник – и на улице рисует, многие его знают – Вова Костин. Принес мне две работы: одну – Шукшина хороший портрет, а другую – Жванецкого. И говорит: «Посмотри. За сколько продашь – на Марка все деньги отправь». Я выставил, показал эти работы. Там куча уже вопросов. Люди заинтересовались. И он показывает картинку и говорит: «Я написал хорошую картинку. Посмотри. Может, кому-то интересно будет». Картинка хорошая действительно. Ну, политик номер один с женой. Многие хотели бы, вообще, Юлию Навальную видеть первой леди. И понятно, что это не просто история бойца – это история любви.
Конечно, интерес огромный. Я взял скинул Людмиле Ивановне Навальной. Говорю: «Людмила Ивановна, посмотрите». Она говорит: «Ой, здорово как». Юле Навальной показал. Ну, красивая картинка. И Володя мне говорит: «Давай Людмиле Ивановне подарим». Только он сказал: «Людмиле Ивановне подарим», а я картинку-то уж выставил, у меня там куча народу ее просит. Он говорит: «Я нарисую еще. Если кто-то купит и для Марка деньги отправит, я еще нарисую». И вот сейчас пишет, снова работает. А вот картинка у меня висит. Вот такая приятная картинка.
С. Крючков
―
Ну продвигается с Марком там сбор потихонечку?
Е. Ройзман
―
Да. Слушай, уже 70 млн собрали. Это очень сильный сбор. Потому что пока никто из тяжелых, таких серьезных олигархов не включился. Это чисто такой народный идет сбор. Но уже 70 млн. Пока мы говорим, уже, возможно, за 70 перешагнули. 50 млн осталось. Я думаю, что в ближайшие дни, сегодня-завтра вышагнем. Уже меньше 50 млн. Я думаю, что доведем мы этот сбор. Он Марку возвращает жизнь и дает шанс встать на ноги. Поэтому мы стараемся. Марк, кстати, это Краснодар, это Кубань. И, конечно, если бы они еще включились, было бы очень хорошо.
С. Крючков
―
Памятуя о том, что новогодние траты какие-то предстоят всем, я думаю, маленькую копеечку может каждый потихонечку перевести, если зайдет на сайт Фонда Ройзмана.Кстати, тут резервный фонд правительства выделяет более миллиарда рублей на новогодние премии для сотрудников полиции. Наверняка есть там те, кто нас смотрит. Может быть, поделятся частью-то.
Е. Ройзман
―
Стас, там много, на самом деле, такого. Ты все правильно сказал. Нас смотрят в основном нормальные, хорошие, думающие люди. И, если не сложно, зайдите на сайт Фонда Ройзмана, посмотрите, Марку Угрехелидзе сбор идет серьезный. Если поучаствуете с нами, буду очень признателен. Если добрым людям об этом расскажете, что идет сбор, вдвойне буду признателен, потому что нам надо постараться успеть справиться.
С. Крючков
―
Давайте по общеполитической такой повестке. Я не знаю, главное, наверное, событие недели, все ж таки никуда от него не деться – это пресс-конференция с Путиным. Ну и сам Путин на Новый год будет слушать Путина, не только нам 4 часа смотреть. Я вот 4 часа отслушал всю пресс-конференцию, все посмотрел. В какой-то момент даже немножко так отшалел от обилия вкуса, когда спрашивают про то, исполняет ли там Дедушка Мороз желания нашего президента. У вас впечатление. Потратили вы свое время на это или не потратили?
Е. Ройзман
―
Нет. У меня работы море. Что я буду?
С. Крючков
―
Ну, про СМА спрашивали, про пытки задали вопрос.
Е. Ройзман
―
Слушай, я про это все знаю. Мне нет разницы, что он ответит. Это никак не влияет на существующее сегодня положение вещей. Ни один из ответов не влияет на то, что происходит. Ни один из вопросов не повлияет на ситуацию. Давай честно скажу: просто пустое.
С. Крючков
―
В конечном счете, понимать, что происходит в голове у человека, с именем которого связывают возможность (или невозможность) военного обострения на западной границе нашей с вами страны. А это, в конечном счете, перспектива потери жизней человеческих.
Е. Ройзман
―
Да. Но если бы это была настоящая пресс-конференция, где вопросы бы задавали в лобовую, требовали бы на них действительно ответов, а не такого увода в сторону. Но настоящая пресс-конференция, когда журналисты будут приходить все и задавать те вопросы, которые интересны их читателям, она возможна только при условии честных выборов. Потому что когда такие пресс-конференции – смотрит вся страна. И если президент страны прячет глаза, увиливает, не отвечает – у него нет шансов на следующих выборах. А здесь нет выборов, поэтому он может говорить все что угодно, рассказывать анекдоты, насмехаться. Но это не пресс-конференция. Ну что я буду свое время тратить? Мне есть чем заняться.
Е.Ройзман: Если президент прячет глаза, увиливает, не отвечает – у него нет шансов на следующих выборах
С. Крючков
―
Справедливости ради нужно сказать, что и «эховский» вопрос прозвучал и «BBC-шный» вопрос прозвучал. А вот, кстати, «Новую газету», как пояснил Песков, просто забыли позвать на ежегодную пресс-конференцию. Но благодаря Максиму Курникову все состоялось. А вот «Дождь», признанный иноагентом, «Свободу», признанную иноагентом, позвали, но, как говорится, слова не дали. На том спасибо.
Е. Ройзман
―
Слушай, для меня со стороны просто еще, когда человек на пресс-конференции сидит на таком расстоянии, когда журналисты сидят на привинченных к полу стульях...
С. Крючков
―
Там же еще чудесная совершенно история была. Там ионами серебра опыляли присутствующих журналистов, дескать, чтобы поставить заслон перед заразой, распространившейся по миру.
Е. Ройзман
―
Если бы эта история – вот такая пресс-конференция – произошла, допустим, в 2000 году, когда он только выиграл выборы, пришел, все бы или ухохотались, или исплевались и всем бы это было дико. А сейчас это уже не дико, сейчас это уже как правило.
С. Крючков
―
Такая стилистика новая выработалась, новый эталон вкуса. Сегодня, кстати, глава Совета Федерации Матвиенко предложила оценивать качество работы мэров по соответствию городов вкусу и стилю. Даже не столько о городах, сколько об областях. Вот ваш губернатор екатеринбуржский после череды пикетов против QRов – по субботам, по воскресеньям они, насколько я помню, проходят – все-таки до 15-го числа действие этого закона местного приостановил. То есть нашаманил он все-таки.
Е. Ройзман
―
Нет, это никакие не пикеты. Пикеты были тихие, мирные, спокойные. Пикеты не играли никакой роли. Слава богу, что возле губернатора есть люди, которые гораздо его умнее и образованнее. Ну и ему просто объяснили, чем это закончится. Потому что у нас малый и средний бизнес просто разоряется, откровенно разоряется. Все что касается фитнес-клубов. Люди не понимают, почему битком можно в продуктовые, почему битком можно за водкой в «Красное и Белое», а в фитнес-клубы нельзя. Знаешь, стихотворение появилось: «Мы в спортзал не ходим – нужен QR-код, ходим в алкомаркет – там свободный вход».
С. Крючков
―
Про алкомаркет. Ведь неделя затуманенных голов нам предстоит. Ну, некоторым, во всяком случае. Праздники, уличные гуляния. Выпивают люди. А тут была история. Мосгорсуд назначил 4 года колонии общего режима Матвею Юферову. Все знают, о чем идет речь. Не очень там подобающим образом он себя повел, скажем откровенно, по-жлобски. Но 4 года.
Е. Ройзман
―
Слушай, для меня с Юферовым история такая же, как с Хованским. Слушай, давай я буду говорить то, что я думаю. Ну, дебил и мудак. Ну, натурально жлобская история что там, что там. Но держать человека в СИЗО за песню, которая идиотская, дурацкая, противная, но которую спел в 2012 году – это нонсенс вообще, как бы я к этому ни относился. А с этим Юферовым... Ну, дебил. Но 15 суток – это выше головы. Мало того, просто взять и один раз показать по Первому каналу, чтобы он себя везде, из каждого утюга узнавал и видел, – этого выше головы, этого достаточно. Проснулся утром вот такой знаменитый – и этого будет достаточно. Ну куда 4 года?
С. Крючков
―
А с Хованским почему подвинулись?
Е. Ройзман
―
Ну, уже потому что слишком публичная история и слишком дикая. Она публичная, дикая и ни к чему не ведущая совершенно история. То есть это даже не остановить никого, она просто так. Знаешь, с Юферовым я понимаю логику хотя бы, что ты, дебил, совершил такой поступок, сделал это чуть ли не демонстративно – чтобы другим было неповадно. А с Хованским-то что неповадно: песню петь или что? Ни к чему не ведущая история и людоедство ради людоедства. И она становится слишком очевидной и такой раздражающей.Слушай, насчет этого Юферова у меня история была. Были такие ежегодные слеты трезвенников. И туда приехал парень такой здоровый с женой из Казахстана. А он там был одним из редакторов «Комсомольской правды» местной какой-то. И он рассказывает: «Я не пью вообще давно». Ему говорят: «А как ты пить бросил?» Он говорит: «О, это такая история. Я выпил однажды, шел домой, а мне попался дорожный знак. А что он у меня на дороге стоит? Я давай с ним бороться. Он не падает. Я его давай ломать, бить, пинать. А там видеокамера стояла. Ну и все. Я утром проснулся знаменитым. Это показали по всему Казахстану. Я это увидел, схватился за голову. Так мне алкоголь просто больше в глотку не лезет».
Вот такая история была. На пользу пошло. И я полагаю, что с Юферовым бы было то же самое, если вот так вот сделать. Просто бы смотрели все как на дебила. Ему бы на всю жизнь этого хватило. А 4 года-то зачем? 4 года в нынешних условиях – это африканский совершенно срок, это дикий срок. Жизнь настолько уходит вперед за это время.
С. Крючков
―
О серьезном. Помимо прочего, все ж таки на пресс-конференции поднимались важные вопросы. Ксения Анатольевна Собчак там о пытках говорила. Но тем не менее, даже памятуя о том, что мы обсуждали с вами внесенный этот законопроект в Думу, он оставляет вопросы у правозащитников, постольку-поскольку пытки там рассматриваются не как самостоятельное преступление, а как некая наивысшая степень превышения должностных полномочий. Можно подумать, что должностные полномочия, если они в крайней степени превышены, имеют потенциал разрешаться пытками. Но это в принципе блок должен стоять. Что думаете по этому поводу?
Е. Ройзман
―
Два момента хотел сказать. Здесь позиция президента в ответах на вопросы, когда он говорит, что пыток не должно быть, это никуда негодно, если их не должно быть, ну сделай так, чтобы их не было. Не поощряй тех, кто пытает, тех, кто в этом замешан, тех, кто в этом подозревается. Хрущев пришел – и пыток не стало. Все видели: ушел Сталин, пришел Хрущев – и пыток не стало на долгие-долгие годы. Просто поменял систему.Если ты не хочешь этого сделать... Вот президент себя ведет так, как будто он не хочет этого сделать. А, может быть, он не может этого сделать, но он не хочет этого показывать. Если он не может этого сделать, значит он не контролирует ситуацию. Если он не хочет этого сделать, значит он один из участников этого процесса. Очень сложная такая позиция. И она для всех сложная. Никто не может понять. Если ты против пыток – значит, останови. Если ты не останавливаешь – значит, ты или не хочешь, или не можешь.
С. Крючков
―
Есть еще один брат-акробат у нас по западным границам – диктатор в Белоруссии, Лукашенко у него фамилия. И там суд есть. И он тоже к чему-то приговаривает. И тоже людей так или иначе на ниве социальных сетей подвязывающихся. Вот там мой земляк из Саратовской области, уроженец Егор Дудников. 21 год пацану. 11 лет колонии усиленного режима.
Е. Ройзман
―
На самом деле, Дудников – профессиональный озвучник. Его нанимали, ему платили за это деньги, он озвучивал. Ну, повезло, что он озвучивал то, что оппозиция хотела сказать. В другой ситуации мог бы, может быть, что-нибудь другое озвучивать: фильмы бы озвучивал и так далее. Но ему именно за озвучивание 11 лет лишения свободы. Совершенно дикий срок абсолютно ни за что для молодого парня. Про Лукашенко всем всё понятно: людоед.Но у нас вот на этом фоне ситуация с Дмитриевым. Дмитриев, Карелия. Его дважды привлекали. Все знают, что это историк, это человек, который открыл урочище Сандармох, где тысячи людей было расстреляно, просто уничтожено. И он этим людям вернул имена, он сумел вернуть имена этим людям. Это невероятное действие он совершил, поступок. Просто преклоняюсь. Но в последнее время начались проблемы. Его попытались несколько раз судить за педофилию. Причем его два раза оправдал суд. У нас суд просто так не оправдывает в этих ситуациях. Если его два раза оправдал суд, то понятно, что не за что было вообще судить. Но прокуратура вышла снова, уже в третий раз. Дали 13,5 и сейчас до 15 лет добили.
И все понимают, что это не имеет отношения ни к какой педофилии, ни к чему. Плюс ему там еще то ли затвор от винтовки, то ли еще что-то или патрон какой-то. Когда такие вещи в обвинении появляются, все понимают, что не за что судить. Тем более опять суд закрытый. 15 лет дали. Но держится мужественно. Ему 65 лет. Для него это как пожизненное уже. Таких сроков становится все больше. И к Лукашенко мы все ближе.
С. Крючков
―
Слушайте, не то что ближе, а прямо вот вплотную уже подошли. Потому что 15 лет – это не шутки. Да даже 4 года – это не шутки. И все это как-то в один ряд. Завтра в Мосгорсуде, по-моему, по «Мемориалу», признанному иноагентом, послезавтра в Верховном суде продолжается. Вот такая череда.
Е. Ройзман
―
Смотри, интересный момент, Стас. Обычно наши идут вслед за Лукашенко. Мы понимаем: все, что происходит в Белоруссии, скоро у нас. А вдруг произошло нечто обратное. У нас президент обнулился, поменяли Конституцию, президент получил право снова идти в президенты и снова на два срока идти в президенты. Лукашенко обещал у себя собрать референдум, поменять Конституцию и готовиться к транзиту власти. Это он нашим обещал. Он действительно поменял Конституцию. Подготовили изменения в Конституцию.Сегодня стало известно, что эти изменения содержат, внимание, что президент может снова избираться на два срока, причем не этот президент, а тот, который победит на выборах. Вот которые выборы будут, он победит, вот он может снова избираться на два срока, а потом он будет полностью иметь неприкосновенность, как наш. Наши тоже приняли такой закон. И здесь Лукашенко пошел по нашему неверному пути.
Я не знаю, как это проглотят наши, потому что они и так уже готовят все к интеграции. А с такой ситуацией интеграции никакой не будет. Наши Лукашенко не верят ни одному слову. И вот Лукашенко у нашего президента попросил 3,5 млрд. Они будут встречаться. И уже в сетях говорят: «Ну что значит попросил? Не попросил, а потребовал». То есть настолько ситуация вот такая вот, что она уже трагикомическая.
Е.Ройзман: Обычно наши идут вслед за Лукашенко. Мы понимаем: все, что происходит в Белоруссии, будет и у нас
С. Крючков
―
И, собственно, в эту ситуацию впрягаться своими налогами придется каждому из нас.
Е. Ройзман
―
Да, мы содержим.
С. Крючков
―
Собственно, еще у нас есть один регион такой весьма специфический, Чечня называется. И все бы ничего. Как-то живет. И уже мы принимаем как данность то, что там происходит зачастую, как бы это трагически ни звучало. Но все чаще и чаще появляются сообщения, что перешли по родственникам. Местный блогер и юрист северокавказского филиала «Комитета против пыток» Янгулбаев говорит, что 40 родственников пропали, потом обнаружились. Это могло произойти из-за подозрения, что как-то связан с Телеграм-каналом одним небезызвестным местным. На ваш взгляд, федеральный центр хоть какой-то окрик может здесь сделать или уже не указ, вот что делают, то и делают?
Е. Ройзман
―
Я думаю, что федеральный центр эту ситуацию понимает. Где-то федеральный центр ее не контролирует, а где-то федеральный центр эта ситуация устраивает. Поэтому здесь нечего ждать. Здесь все ситуацию понимают, все понимают, что происходит.Кстати, очень интересно. Рамзан Кадыров комментирует многие новости, международные новости. А вот здесь ситуация, когда барельеф Сталина в Екатеринбурге повесили на Дом офицеров. Мне очень интересно. Я думал, что будет какая-то реакция Кадырова, потому что для них Сталин – это откровенный враг чеченского народа. Это Сталин, который устроил геноцид чеченского народа, депортацию. Депортация – это тот же геноцид. Я думал, что-нибудь скажет. Нет, ничего не прозвучало. Но мне было приятно, что у нас сколько-то екатеринбуржцев вышли, в пикет встали.
Но меня поразила одна история. Смотрите, это решение принималось, судя по всему, на уровне Центрального военного округа (бывший Уральский военный округ). Центральный военный округ принимал решение повесить барельеф Сталина на Дом офицеров. Вот надо понимать, что когда Дом офицеров строился, когда закладывался Дом офицеров, по личному приказу Сталина одного за другим трех начальников Уральского военного округа расстреляли. При этом в это же приблизительно время расстреляли трех маршалов из пяти. Ну, двух расстреляли, а третьего просто запытали насмерть. До 70% высшего комсостава Красной армии было уничтожено.
И меня удивляет. Ну вот вы, офицеры, принимаете решение повесить вот барельеф этого палача и людоеда на Дом офицеров, чтобы он там висел. Но ваших предшественников просто без суда расстреляли как собак, закопали как собак. Ну как после этого по-собачьи можно руку сдохшему людоеду лизать? Ну вы же офицеры.
С. Крючков
―
А это решение именно по военной линии принималось, да? То есть не городские власти?
Е. Ройзман
―
Нет, конечно. В городе нет этого, на уровне области это не приняли бы вот так, потому что это задело бы людей. Это очень нехорошая история. И меня поражает именно поведение. Ну только что с вашими предшественниками, которые занимали ваши должности, которые старались что-то сделать, просто как с собаками поступили. Давай все равно еще вслух скажу из «Кому на Руси жить хорошо». Пусть оно прозвучит вслух. «Люди холопского звания – сущие псы иногда: чем тяжелей наказания, тем им милей господа». Ну вот Некрасов так сказал. Он так увидел. Ну вот прозвучало.
С. Крючков
―
Но тем не менее у нас слово экспертов значимо. Вот Путин ждет слова экспертов, если вдруг от НАТО и по линии переговоров, которые после праздников в Совете Россия-НАТО будут проходить, не получит он этих гарантий безопасности по Украине. А у нас, знаете ли, не соколы, ястребы в основном.
Е. Ройзман
―
На самом деле, это тоже пустое. Это не имеет под собой никакого основания вообще. Это просто накачивание. Мы торгуем напряженностью. Мы создаем напряженность, мы ей торгуем и смотрим, где какую пользу из ситуации можно извлечь. Надо понимать, что Украина первый раз о вступлении в НАТО попросила «дорожную карту» в 2002 году. Потом в 2008 году вышли на разговор. И ничего не происходило в этот момент. Но, правда, с этого момента у них особо ничего не сдвинулось. Но реакции такой не было. То есть происходит другое. На мой взгляд, накачивание и торговля вот этой вот напряженностью.Ну и, конечно, сам ультиматум. – «Мы вам предъявляем ультиматум». Говорят: «Ну, хорошо, ультиматум. А то что?» – «Ну, а вот то. Пока не придумали».
С. Крючков
―
Кстати, вы говорите, что не следили за этой пресс-конференцией. Но ведь как минимум для того, чтобы понять, как он мыслит. Он воспринимает это – я говорю сейчас о Владимире Путине – как реальную угрозу. То есть это вот то, что занимает его голову от начала и до конца в гораздо большей степени, нежели многое из того, о чем спрашивали мои коллеги.
Е. Ройзман
―
Мы не знаем, что у него в голове. Это же, на самом деле, не просто так, когда отмечают, что вот он ручку бросил, кулаком стукнул и так далее. Все пытаются поймать хоть какие-то реакции, чтобы понять, что у человека в голове. Но, представь себе, сложно иметь во главе страны президента, когда никто не понимает, что у него в голове.
С. Крючков
―
Ох, сложно, Евгений Вадимович. После новостей и рекламы на «Эхе» мы продолжим этот разговор.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Крючков
―
Это «Личный прием», программа Евгения Ройзмана. Он с нами на связи. Я Стас Крючков. «ОВД-Инфо», уже признанный иностранным агентом ресурс, заблокировали с сайтом. Соцсети призывает Роскомнадзор тоже блокировать. Собственно говоря, Луховицкий суд признал экстремистскими и террористическими материалы, которые транслировались на «ОВД-Инфо».И вот здесь я не могу сдержаться, потому что все то, что положено по закону, мы, конечно, скажем, что иностранный агент, но вот это все обязывает нас исполнять при всем при том, что «ОВД-Инфо» – это не просто правозащитный проект, в некотором роде святые люди, которые всегда оказывались там, где другим оказаться не удавалось, которые всегда оказывали только помощь. Что думаете?
Е. Ройзман
―
Смотри, Стас. Вот ко всем, кто слушает. «ОВД-Инфо» – проект знаковый.
С. Крючков
―
Признанный иностранным агентом.
Е. Ройзман
―
Это очень русская история. Это очень красивая русская история, которая еще раз говорит о том, что справедливость выше закона, а милосердие выше справедливости. Вот у меня за спиной метров 700, может быть, идет улица, которая раньше называлась Владимирка, которая шла из Москвы в Сибирь. И все знали этот звон. Когда вдруг раздавался звон, все знали, что идут каторжники, потому что шли еще в кандалах. И люди выносили что-то поесть, бросали копеечку, хлеб передавали, еще что-то.Мало того, здесь в тюрьме когда содержали арестантов, им давали возможность: их выводили на рынок, и они просили подаяния и приносили его в тюрьму. И люди подавали, потому что принято было каторжанам подавать, как-то поддерживать, потому что есть система, есть страна, есть власть, а есть люди, попавшие в беду.
И это очень народная, очень русская история – «ОВД-Инфо». Это история о народной солидарности. Причем выстроена настолько грамотно была. Любой человек – это же не значит, что он оппозиционер или уголовник, – который мог попасть в лапы полиции, сразу же люди обращались в «ОВД-Инфо», и они моментально пробивали, где находится человек, что вменяют, посылали туда адвоката, помогали во всем. Это настолько русская история, которая очень важна для страны именно в такие моменты. Это организация, которая показывала лучшие качества русского человека.
И для меня это такая досада, потому что мне нравится любить людей, мне нравится уважать людей, мне нравится уважать свой народ. И вдруг раз и вот так вот власть чувствует эту опасность, что это именно народная солидарность, народное отношение, это лучшее проявление, лучшее качество русского человека, и взять и вот так задушить. Понятно, что у них, конечно, ничего не задушится, потому что к «ОВД-Инфо» у людей отношение совершенно однозначное: их любят, уважают, понимают их ценность, понимают их необходимость. Я их буду поддерживать во всем где только можно. Это принципиально.
Е.Ройзман: С такой ситуацией интеграции не будет. Наши Лукашенко не верят ни одному слову
С. Крючков
―
Признанных иноагентом, нужно сказать. Кстати, у нас есть организация, признанная террористической. «Талибан» она называется. Вот по мнению «RT» и руководства этого телеканала, их можно назвать «красавчикам года». То есть здесь – запрещают, а здесь – нате, будьте любезны.
Е. Ройзман
―
Слушай, Симоньян никогда умом не отличалась. И при том, что не отличалась умом, она всегда очень активная такая. И когда ты пишешь «красавчики года “Талибан”», которые головы отрезают, руки отрубают, – это показывает твой уровень, уровень твоего СМИ, уровень твоих хозяев.
С. Крючков
―
Роскомнадзор активизировался не только по линии иностранных агентов, но и по линии расследований в целом. Если на прошлой неделе мы столкнулись с тем, что «Дождь», признанный иноагентом, «Знак», «Village» должны были удалить часть расследований, связанных с признанной нежелательной организацией «Проект», то на этой неделе дошли до проектов Михаила Ходорковского, медийных проектов прежде всего. И опять пошли под гребенку тот же «Дождь»...
Е. Ройзман
―
Стас, скажите, пожалуйста, вот просто сейчас проговорите. Нас слушает много умных людей. Многие нас слушают по радио. Проговорите, пожалуйста, какие материалы заставляют удалить?
С. Крючков
―
Материалы, связанные с нашими властями прежде всего и даже, скажем так, с частными аспектами жизни некоторых из людей, связанных с властями.
Е. Ройзман
―
Мы проговорили сколько-то. Это действительно очень интересные и качественные материалы, которые показывают лицо власти, которые показывают внутренние связи, отношение и так далее. Первое правило политической борьбы: дебилам главное не мешать. Второе правило политической борьбы: никогда не показывай, что тебе больно, и, самое главное, не показывай, где больно. Так вот они умудрились показать, что им больно. Потом они показали, где именно им больно, перечислили места, где им больно, а потом они объявили об этом вслух на всю страну.Следовательно, я знаю очень многих, которые просто себе накидали в закладки, чтоб потом на досуге посмотреть прямо по пунктам, что заставляют вычистить. И как гигантский флешмоб по всем соцсетям прошло: «Что там заставляют удалить? То, что Наиля Аскер-заде продала участок на Рублевке, который ей подарили, за 2,8 млрд долларов? Это что ли надо удалить?» И это прошло везде. Я думаю, что потом дальше будет. Поэтому ну вот так вот показали.
С. Крючков
―
С одной стороны, да. С другой стороны, мы говорим: эффект Стрейзанд, посмотрит еще большее число людей.
Е. Ройзман
―
Конечно, посмотрит еще больше.
С. Крючков
―
Но зачищают. И поле это становится таким заснеженным, таким гладеньким.
Е. Ройзман
―
Это интернет. Это люди, которые живут в прошлом. Они помнят, что можно изъять все из библиотек, где-то навесить гриф «Секретно», еще что-то. Но это интернет. Из него ничего не достается. А вот наезд такой на соцсети, на интернет – это последний такой остров свободы – заставляет людей сопротивляться. И поэтому поверь мне, что сохранят всё.
С. Крючков
―
В прошлый раз, помните, про интернет-археологию с вами говорили.
Е. Ройзман
―
Да.
С. Крючков
―
Художник Врубель из Берлина написал: «Да мы уже в своем лектории затрагиваем эту тему. И это активно развивающееся такое направление, на самом деле».Кстати, по поводу расследований. Из «BBC» Захаров, тоже признанный в личном статусе иноагентом, который расследование о третьей якобы дочери президента провел, сегодня сообщил о том, что уехал из страны. А вот флейтиста «Аквариума» Брайана Финнегана не впустили в Россию. То есть кто-то уезжает, будучи выдавливаемым, а кого-то не впускают в принципе. Работает эта схема?
Е. Ройзман
―
Вот что уж флейтиста «Аквариума»? Ну ладно у него хоть флейту не отняли. Он хороший парень, он замечательный флейтист. Он особое такое звучание придавал. Понятно, что Борис Борисович найдет какие-то варианты. Это несправедливо. А почему не пустили? Что, жалко что ли?
С. Крючков
―
Знаете, пути Господни неисповедимы. В прошлый раз об MH17 тоже говорили, где прокуратура озвучивает свою позицию. Но теперь прозвучали сроки, которые для четырех подсудимых запрашиваются, пожизненные. И показательна здесь реакция Гиркина (Стрелкова). Он говорит: «Да господи, признают мою значимость». Что думаете по этому поводу?
Е. Ройзман
―
Он даже как-то не так сказал. Он сказал: «Это мне как признание какое-то». И у меня первая реакция: «Ты чему радуешься? Признание чего? Признание того, что ты 298 невинных душ загубил, из них столько детей? Ты чему радуешься?» То есть это чудовищная трагедия. Как к этому так относиться? Говорит: «Гордость переполняет».
С. Крючков
―
Тут тоже ведь история, когда по крупицам, по фотографиям было воссоздано этим следствием все до деталей. И мы, по большому счету, много уже знаем практически до минуты, до километра, как передвигался этот «Бук».
Е. Ройзман
―
Там же первое расследование, то, что «Bellingcat» делал, вообще из открытых источников. Мир стал настолько прозрачным. Первые расследования были из открытых источников. Это потом уже включились. Но это долгое серьезное расследование. Это принципиальная ситуация для всех.Ну и, конечно, для меня как для гражданина страны... Да, получилось. Понятно, что не хотели, хотели сбить что-то другое. Ну все, признайтесь. Скажите: «Да, было. Так получилось. Вот наши соболезнования, компенсации и так далее». И история на этом закончится. Просто через какое-то время она выпадет из повестки, и будут помнить только близкие. Но 7 лет врать, 7 лет сопротивляться, 7 лет постоянно доказывают, что это именно так было, 7 лет быть в эфире постоянной повестки именно с тем, что сбили, уничтожили, погибли люди, а вы не признаетесь – это исхитриться надо.
С. Крючков
―
А сейчас мы не оказались в той ситуации, когда наши власти вынуждены говорить, что белое – это черное? Потому что фактически все доказательства, во всяком случаем, из тех, с которыми мы можем быть ознакомлены, говорят ровно об этом.
Е. Ройзман
―
Слушай, у всех же, кто умеет думать, считать, смотреть, с самого первого момента особых иллюзий-то не было. Особенно когда самолет упал и успели об этом отчитаться и похвастаться. А потом оказалось, что не тот самолет. Ну, сказали: «Это не мы. Вот там летчик Волошин, диспетчер Карлос и так далее». Это было уже стыдно. И сейчас, конечно, стыдно, когда в такую ситуацию попали и вынуждены все время врать. Когда президент твоей страны вынужден публично врать, ну конечно стыдно.
С. Крючков
―
Краснодар. Тоже довольно стыдная история. Да что там стыдная, дикая абсолютно. Парень записал видеообращение перед смертью: рассказал о пытках в отделе полиции. А потом находят его на железнодорожных путях.
Е. Ройзман
―
Стас, давай расскажем, кто слушает по радио и не знает историю. Парня звали Женя Ипатов. Он родом из Ижевска. Он переехал в Сочи на заработки, снимал жилье. И работал электриком по вызову. И однажды его вызывают куда-то что-то чинить, он приезжает, а его забирают в полицию и говорят: «Ты украл 60 тысяч». Он говорит: «Вы что, смеетесь что ли? Я умею сам зарабатывать деньги». Его начали пытать. Его пытали жестоко. Что с ним делали, он до конца не рассказал. Но он вышел и записал видео. И видео спрятал у своего друга.А потом через некоторое время его нашли на рельсах с отрезанной головой. И полиция сразу сказала: «Это он бросился под поезд». А машинист поезда говорит: «Нет, он не бросался под поезд. Он так лежал уже». Потом обнаружили, что у него вся квартира в крови, которую он снимал. А Следственный комитет отказался возбуждать уголовное дело по пыткам, по убийству. Ну, кубанское правосудие – это отдельное совершенно правосудие. Там свое правосудие такое, своя юрисдикция. Поэтому пока мы не знаем до конца, что произошло. Но вот такая чудовищная история.
С. Крючков
―
Насколько я знаю, коллеги из «Новой газеты» пристально вот эту тему держат на карандаше, следят за ней. И, собственно, благодаря их усилиям мы во многом об этом и узнали.
Е. Ройзман
―
Слушай, Стас, я очень хорошо понимаю, почему не пригласили «Новую газету» на пресс-конференцию. И я считаю, конечно, «Новой газете» надо отдать должное, что они постоянно поднимают эти темы, что не отпускают, что издаются в печатном виде для старших. Они молодцы и мое уважение, конечно, и Дмитрию Муратову, и «Новой газете».
С. Крючков
―
Есть еще одна история. Сегодня День спасателя, кстати. 27-е же. В Улан-Удэ есть такой спасатель Алексей Попов. Он рассказал об избиении росгвардейцами, а потом перестал выходить на связь.
Е. Ройзман
―
Похоже, до сих пор. Сейчас вот вечер. Час назад еще его не было на связи. Мало того, они у него отняли деньги (5 тысяч). Он шел к другу на день рождения. Обещали изнасиловать. У меня такое ощущение, что туда каких-то гомосексуально озабоченных маньяков берут. Они друг друга то бутылкой тыкают, то еще что-нибудь. Какая-то анальная фиксация. Но вроде эти служивые, этот служивый. Мне очень странно, что МЧС в целом не отреагировали, за своего не заступились. И сегодня вроде День МЧС. Ну вот у них только что произошла история, что их бойца всяко унизили, пытали, отняли деньги росгвардейцы и чуть не изнасиловали (или изнасиловали). И ноль реакции официальной вообще, никакой реакции.Но, кстати, насчет реакции. Все знают историю в Кемерово. Военный городок. И вдруг выясняется, куча публикаций, что там военнослужащие этого городка, контрактники, платят дань местным криминальным авторитетам, и что никто ничего не может сделать. Они все время платят дань, местные блатные что-то с них получают. Никто не может сопротивляться и все время вынуждены платить.
С. Крючков
―
Это как так? И за что?
Е. Ройзман
―
Не знаю, за что. Может, за крышу. Я ж не знаю, за что. Кому интересно – нагуглите. Это хорошая, интересная история. И на самом деле, эту ситуацию любой округ, любая воинская часть всегда может решить. Но они ее как-то не решают. И для меня это такая загадка. Я сейчас тоже буду за этим следить. Интересно, как это вообще могло получиться.
С. Крючков
―
Морозы у нас тут, да?
Е. Ройзман
―
Кстати. Извини. Ты сказал слово «морозы» ключевое. Я просто хотел сказать. Слушайте, я на всякий случай проговорю вслух. В России в прошлые годы по 7-8 тысяч человек в год по пьянке замерзало. В этом году чуть меньше: 6200 человек. Внимательно, 6200 человек просто по пьянке на улице замерзли. Поэтому, конечно, то, что алкоголь – зло и самое большое горе России, – это мы все понимаем. Но на всякий случай помните это. И мимо нельзя проходить, и сами про себя помните. 6200 в этом году погибло вот так: по пьянке замерзли на улице.
С. Крючков
―
Пейте, но аккуратно. А лучше не пейте, я так думаю.
Е. Ройзман
―
Слушай, а у нас очень интересный разрыв. У нас 40% населения в России вообще не употребляет алкоголь. Но зато те, кто употребляют, они и за себя, и за того парня. А вообще, считается, что потребление алкоголя в России снизилось, но оно значительно больше, чем у кого-либо.
С. Крючков
―
Я почему об этом заговорил, собственно? Потому что две дикие истории меня совершенно затронули. В Саратовской области мать заморозила двоих детей. И поехали там разбираться. И снова эти реляции: мать ласковая, на самом деле, была, только вот в снег вытащила. Пацан умер, 8 лет. Сестра 5-летняя осталась отмороженной. В Хабаровском крае сегодня водитель скорой подобрал на улице замерзающего 3-летнего мальчика.Я вот это все слушаю. Вроде народ у нас такой добрый, но какой-то местами дикий, причем настолько дикий, что просто даешься диву.
Е. Ройзман
―
Слушай, уже не могу больше. Давай о чем-нибудь хорошем.
С. Крючков
―
Давайте о чем-нибудь хорошем.
Е. Ройзман
―
Давай два слова еще. Смотрите, у нас сбор идет. Мы уже очень, конечно, торопимся, стараемся как можем. Марк Угрехелидзе, 3 года и 9 месяцев. Стараемся изо всей силы. Надо собрать ему 120 млн на укол СМА, который вернет ему все шансы встать на ноги, и он останется жив, выживет. И есть все шансы, что он встанет на ноги. Хороший, веселый парень. У него Инстаграм хороший, сам он ведет его. И мы собираем деньги. Кто с нами поучаствует – буду очень признателен. Я думаю, что на этот момент уже меньше 50 млн осталось. Нам очень надо успеть. Очень надо сделать.
Е.Ройзман: Мы создаем напряженность, ей торгуем и смотрим, какую пользу из ситуации можно извлечь
С. Крючков
―
Очень рассчитываем, что все это получится. Кстати, видели, может быть, такой инсайд от «РБК» был, что с 2022 года ЦБ будет контролировать все денежные переводы между гражданами. На ваш взгляд, это такое дисциплинирование платежной системы или опять-таки это тренд на слежку за каждым шорохом?
Е. Ройзман
―
Это, на самом деле, попытка абсолютного контроля. Но уже ЦБ начинает опровергать, что это, в общем-то, не так и так далее, потому что если люди почувствуют, что будет такой контроль, все уйдут в наличные деньги, как только можно будет. Потому что с чего вдруг вот такой тотальный контроль? Мы не в Северной Корее. Деньги – это кровь бизнеса. И вот как только начинают эти потоки как-то перекрывать – бизнес будет просаживаться. Государство на этом больше потеряет, чем приобретет.И я понимаю, почему ЦБ так забеспокоился. Потому что это начнется отток денег, люди будут забирать. Знаешь замечательная русская поговорка, народная мудрость: «Не те деньги, что у бабушки, а те, что в пазушке». Просто будут держать наличку, наличкой рассчитываться. Это проще и понятнее. Ну, забеспокоились. Может, уже отток какой-то появился, почувствовали.
С. Крючков
―
А у бизнеса еще осталось слово какое-то сегодня, к которому власть готова прислушиваться?
Е. Ройзман
―
Консолидации нет. Но вот с QR-кодами, когда крупные торговые центры, когда маленькие магазины, бутики, рестораны взвыли, услышали. Потому что когда разоряется такое количество народу... Ну не бывает так, что страна богатая, а люди бедные. Это удар вообще по всем. И люди из последних сил стоят на ногах, те же фитнес-центры, те же маленькие магазины, те же рестораны. И, конечно, сильно поддушили.
С. Крючков
―
Дмитрий Борисович Зимин ушел. Меценатская тема, тема филантропии живет еще в России?
Е. Ройзман
―
Живет. Другое дело, что людям очень важно четко понимать, кому, куда, на что они отдают деньги. Человек, который платит деньги, он должен четко понимать, как эти деньги будут израсходованы и что это даст.Вообще, очень интересно. Я про налоги думал. У нас в России есть одна очень большая проблема. У нас люди не платят налоги сами, их платит работодатель. Ну и опосредованно в виде того, в виде другого. А если бы было так, что ты получил 100 рублей, часть денег отдал сюда на налоги, сам посчитал, часть денег отдал сюда, часть сюда, увидел, сколько у тебя осталось, а у тебя осталось рублей 40, то ты за эти деньги, которые отдал, ты будешь спрашивать с этой власти, ты будешь внимательно следить, на что они потрачены эти деньги, ты будешь требовать.
А когда ты сам не платишь налоги, то есть их за тебя платит твой работодатель, ты их не ощущаешь, не видишь. Ну вот получил на руки, а они туда ушли. Вроде отдал кесарю кесарево, сам со своим живешь. Ты этого не ощущаешь. А вот когда ты сам вынужден будешь часть своих денег отдать, поверь, что ты будешь следить за тем, как они расходуются. И вот это очень важный момент, на мой взгляд.
С. Крючков
―
Но и так помалу все равно, конечно же, следишь. Но спрос совершенно, согласитесь.
Е. Ройзман
―
Ну конечно. Слушай, я в свое время со шведами разговаривал. Я же со многими там встречался и в парламенте, и с мэрами городов. И они говорят: «Понимаешь, у нас высокие налоги, но мы видим, на что они расходуются, можем это контролировать и можем влиять на это». Я их понимаю. Я готов точно так же платить высокие налоги, если я точно буду видеть, на что они расходуются, как и любой человек.Стас, знаешь, мы одну тему с тобой забыли сегодня. Сегодня 27 декабря. 27 декабря началось раскулачивание. 27 декабря было объявлено о ликвидации кулачества как класса. Надо понимать, кто такие кулаки. Кулаки – это самые сильные, самые лучшие русские крестьяне. И раскулачивание – это уничтожение лучшего русского крестьянства.
С 27 декабря 1929 года по 1933 год от репрессий порядка 10 млн погибло. Многих в Нарым ссылали. Иногда семьи ссылали в разные стороны: кого-то – в Казахстан, кого-то – в Сибирь, кого-то – еще куда-то на Север. Отнимали все имущество совершенно. Я застал многих людей, которые прошли через раскулачивание. Мне доводилось с ними разговаривать. Они были детьми. Но это чудовищные совершенно истории.
И когда говорят, что Сталин уничтожил крестьянство, просто убил 10 млн русских крестьян, тебе вдруг говорят: «Ну дак это же индустриализация, так надо было». Что надо было? Свое крестьянство уничтожать? Своих граждан уничтожать? Убивать своих людей? Убивать своих детей? Что надо-то было? Почему другие страны пришли к индустриализации, не убивая своих крестьян? То есть это можно было, оказывается. Но здесь на уровне аргументов разговаривать сложно. И остается только понимать и видеть, как последние деревни просто исчезают, исчезают, исчезают. Было нарушено все, что создавалось долгое время, то, что крестьяне выносили своим трудом.
Им же даже бежать некуда. Это городские жители могут поменять города. А крестьяне-то не могут. Им приходится от земли, от скотины, от всего убегать. У нас вот Уралмаш строился – это вот крестьяне, которые от коллективизации бежали многие. Многие так города, стройки поднимались. А многие стройки велись теми, кого сослали. У нас полгорода вот так построено в 1929, 1930, 1931 годах ссыльнопоселенцами.
Ладно, что об этом говорить... Можно же о чем-то хорошем поговорить еще.
С. Крючков
―
Хорошего-то у нас не очень много. Вот замглавы Минобороны говорит: «НАТО готовится к вооруженному конфликту». То есть все-таки не оставляют они эту тему и кормят, и кормят нам этот ужас, этот страх, как вы говорите.
Е. Ройзман
―
Я думаю, что еще накачивают. Я думаю, что у НАТО своих проблем и своих дел достаточно. Ну что об этом говорить? Мы понимаем все.
С. Крючков
―
Но вкупе же работает все это. Смотрите, с одной стороны, зачищаем расследования, с другой стороны, блокируем сайты неугодные, а с третьей стороны, продаем страх. Сидят люди и слушают.
Е. Ройзман
―
Знаешь, Стас, причина-то одна: просто несменяемость власти. Эти люди, которые захватили власть, узурпировали, они не хотят уходить, они не будут уходить. Поэтому они придумывают самые разные вещи, чтобы не уходить. И вот это нагнетание напряженности и показывать всему своему электорату, все именно населению, что вокруг нас война, коней на переправе не меняют, вокруг враги, сплотиться вокруг лидера – это так давно все было придумано. И каждый раз ходить по этому кругу и наступать на те же грабли... Надо просто включать голову и понимать трезвой головой, что происходит. Просто несменяемая власть.
Е.Ройзман: «ОВД-Инфо» организация, которая показывала лучшие качества русского человека
С. Крючков
―
Евгений Вадимович, минута у нас до конца. Последний раз в этом году мы встречаемся. И, наверное, наши слушатели ждут своих поздравлений.
Е. Ройзман
―
Слушайте, на самом деле, я хочу всем пожелать доброго здоровья в Новом году, не заболеть, чтобы у вас никто не заболел, больше думать о своих семьях, заниматься своими делами. Конечно, надо будет бокал поднять за всех, кто сейчас сидит за правду, кто сидит за то, чтобы Россия стала лучше, кто сидит в тюрьме за то, что не побоялся вернуться. Просто помнить о тех, кто сидит за то, что просто не побоялся. Ну и, конечно, всем маленьким детям я желаю обязательно залезть под елочку и найти там самые чудесные подарки. И, конечно, верить, что в конце концов все будет хорошо. Добра и удачи.
С. Крючков
―
Спасибо большое. Это «Личный прием» Евгений Ройзмана. Я, Стас Крючков, прощаюсь с вами. После новостей будет «Разбор полета», там Сергей Газаров, актер, режиссер, худрук двух московских театров – театра Сатиры и театра Прогресс Сцена Армена Джигарханяна.