Личный приём - 2021-10-25
С. Крючков
―
Это «Личный прием», программа Евгения Ройзмана. Он в студии «Эха». Евгений Вадимович, здравствуйте.
Е. Ройзман
―
Здравствуйте.
С. Крючков
―
Меня зовут Станислав Крючков. Приветствую вас. Работает наш чат, СМС-приемник. Номер: +7 985 970 45 45. Идет трансляция в Ютюбе и на Яндекс.Дзене. Присоединяйтесь.Евгений Вадимович, если исходить из расчетов независимых демографов, сейчас мы на пике прям находимся пандемии по заболеваемости, по смертности. Ну, сами знаете. Что делать?
Е. Ройзман
―
Слушайте, ситуация реально чудовищная, в регионах особенно, потому что класть уже некуда. Людей кладут на пол в коридорах. Ко многим просто уже не выезжают – нет никакой возможности. Люди, которые работают на скорой, они работают на износ. Так же, как все врачи. Естественно, как я понимаю, как это выглядит во всех цивилизованных странах, конечно, как-то останавливает вакцинация.Просто маленький пример. В Великобритании всей приблизительно заражаемость получилась такая же сегодня, как у нас по стране. Там около 37 тысяч человек в Великобритании заболело, – сегодня зафиксировано. А при этом умерло 38 на всю Великобританию. Потому что они вакцинируются. Ну а самый яркий пример – это, конечно, Вестминстер, район в Лондоне, 260 тысяч проживающих. 138 полностью вакцинированных. 1 человек умер за несколько дней. Поэтому вакцинация, конечно, работает.
Но все спрашивают: «Что сделать, чтобы в России начали вакцинироваться?» Во-первых, это проблема не только наша, это проблема в принципе постсоветского пространства. Такая же история в Армении. Там вообще все вакцины представлены, но не вакцинируются. Огромная проблема в Украине (у них ситуация хуже, чем у нас). Проблемы такие же в Грузии и много где еще.
Я считаю, что рецепт очень простой. Вот для России все первые лица – президент, председатель правительства, все министры правительства, Государственная дума, Совет Федерации – обязаны публично прививаться «Спутником» каждый. Именно публично и именно «Спутником». И прямо по вертикали вниз. Это будет сигнал для всех губернаторов, для всех чиновников. Это первое, что необходимо сделать.
И второе: не имеет права ни один публичный человек, ни одно официальное лицо появляться без маски. Ты не имеешь права требовать от людей вакцинироваться, если ты не вакцинировался сам, и ты не имеешь права требовать от людей ношения маски, если ты сам ее не носишь. Ну вот я вижу ситуацию так. Это первое, с чего надо начинать.
С. Крючков
―
А пока нас ждут нерабочие дни. Где-то уже начались в 6 регионах сегодня. И тут рекордный спрос на поездки среди россиян.
Е. Ройзман
―
Не реагируют люди на это. Ни на какие ограничения не реагируют. Ну вот в Екатеринбурге начинают потихонечку пускать с QR-кодами, начинаются ограничения. Сегодня показали автобусы из Академического – ну битком. Люди без масок просто битком. А другие смотрят на это и говорят: «Слушайте, почему вы нас не пускаете туда, туда, туда? Почему вы нас не пускаете в залы заниматься фитнесом в то время, когда битком все автобусы набиты?» И никто этим людям ничего не может объяснить.Я же, на самом деле, считаю, что пусть хоть все ходят без масок, пусть хоть все не вакцинируются, но твоя задача – не заболеть самому, не заразить свою семью, чтобы твои старшие не заболели и просто заботиться о своем здоровье, несмотря ни на что.
Е.Ройзман: Для России все первые лица обязаны публично прививаться «Спутником» каждый
С. Крючков
―
Но если мы так наплевательски относимся, может быть, все-таки стоит ждать от властей более решительных жестких мер, закрывать к чертям города?
Е. Ройзман
―
Не получится. Вот сейчас объявили, такую серьезность намерений продемонстрировали. На самом деле, не произойдет ничего вообще, потому что люди точно так же поехали по стране, точно так же постараются провести время с пользой, куда-то ходить, куда-то ездить. Вот даже не сомневайтесь, что будет именно так, потому что здесь должна быть очень четкая позиция первых лиц государства. И первое, что они должны сделать – начать с себя публично, чтобы все это видели, что они эти тяготы несут ровно наравне со всеми.Кстати, очень интересно по средним и малым предприятиям. Правительство объявило поддержку средним и малым предприятиям. А надо понимать, что можно страну высадить на карантин только в том случае, если страна, если государство, если правительство возьмет на себя финансовые издержки. Потому что денежной подушки сидеть на карантине дома и не работать нет ни у кого. И вот правительство объявляет аттракцион невиданной щедрости. Говорят, 38 млрд будет выделено в поддержку малым и средним предприятиям.
И вдруг им говорят: «Послушайте, а вы вообще представляете малые и средние предприятия? Дневная прибыль 73 млрд. Дак вы предлагаете им за все сидение половину дневной выручки на всех». Это не считая микропредприятий. Ну о чем вы говорите? Как к этому можно серьезно относиться?»
С. Крючков
―
На этом фоне общее социальное благополучие россиянина на данный момент какого? Маркеры какие-то есть?
Е. Ройзман
―
Есть маркеры. Ну вот для меня есть маркеры. Происходит то, что я видел в конце 80-х – начале 90-х: люди начали отказываться от домашних животных. Куча беспризорных домашних животных появилась, куча звонков. Не знают, куда пристроить собак. Кто-то в больницу попал, не кормит. Кто-то просто выгоняет. И этого стало много. И это один из маркеров таких. Ну и, конечно, все остальное. Очень много закредитованных людей, очень много должников. Это ощутимо. Очень много долгов появилось у россиян.
С. Крючков
―
О недовольных давайте. У нас тут в Калуге местные жители увидели в раскрашенной весело статуе коровы с теленком пропаганду ЛГБТ. Но том, что в местной колонии вскрылись заключенные, как-то мало кто тронулся, мало кто запереживал, кроме адвокатов, ну и тех, кому положено, казалось бы, об этом задумываться.
Е. Ройзман
―
Смотрите, все что касается пыток и колоний. Вот когда ты находишься на свободе, на тебя могут напасть – ты можешь кричать, звать на помощь, вызывать полицию, убегать, какой-то бой принимать, прохожих привлекать и так далее. В тюрьме этого ничего нет. В тюрьме у зэков возможность избежать пыток и побоев – это только вскрыться, это членовредительство (причем это должно быть членовредительство такое, чтобы сразу в больницу отвезли и так далее). Это единственный способ. И все зэки про это знают.И если такое массовое, там минимум 60 человек… Правда, ФСИН попыталась сказать, что да нет, этого не было ничего. Но им тут же выкатили, показали заявления, продемонстрировали показания. Сейчас сложно врать – мир стал прозрачным. Это, конечно, все из ряда вон выходящее, но это становится привычным. И тут же появляется информация, что по саратовской колонии там по тюремной больнице вдруг 400 заявлений появилось. То есть перестают бояться. Все-таки начинают писать заявления.
Здесь существует одна очень серьезная проблема: у нас в России за пытки осудить очень сложно. Вот есть статья 117. Она слабенькая такая. Называется «Истязание». Вот есть там пункт «д», по-моему: истязания, связанные с пытками. Там от 3 до 7 лет лишения свободы. При этом там пытки квалифицируются как какие-либо действия против воли потерпевшего.
И вот сейчас пришло время пытки квалифицировать несколько иначе. Имеет смысл сделать в Уголовном кодексе Российской Федерации отдельную статью «Пытки» и прописать ряд ужесточений. Пытки, которые осуществляются с использованием служебного положения. Сразу такое серьезное ужесточение. Второе ужесточение: пытки лица, находящегося в заведомо беспомощном состоянии. Заведомо беспомощное состояние – когда у потерпевшего есть зависимость. У зэков прямая зависимость от руководства, от начальства, от охраны. И ряд вот таких ужесточений. И сейчас над этим начали работать очень серьезные юристы.
И я думаю, что в конце концов пытки будут в России квалифицироваться как пытки и как преступления против человечности. Я думаю, что этого сейчас не хватает, потому что судят по 117 статье «Истязание» или просто побои, или превышение должностных полномочий, злоупотребление служебным положением, но не за пытки. Вот надо судить за пытки. Я думаю, что к этому придет.
С. Крючков
―
Тем не менее подрастает число привлекаемых сотрудников ФСИН.
Е. Ройзман
―
Чиков привел информацию, на 18% выросло именно в 2021 году. Я думаю, это связано с тем, что очень большие огласки пошли. «Новая», конечно, им памятник за это надо поставить, что они раскопали пытки тогда в ярославской колонии. И вот я думаю, что оттуда старт начался. Но по пыткам надо отдельную передачу посвящать. У нас про это много информации и своей, и из прошлой жизни. Есть о чем рассказать. Но это надо отдельно.
Е.Ройзман: Имеет смысл сделать в Уголовном кодексе отдельную статью «Пытки» и прописать ряд ужесточений
А по Калуге, где вскрылись заключенные, очень интересная информация. Там мясокомбинат местный в Калуге. И стояла статуя у мясокомбината – бык с теленком. И кто-то раскрасил в цвета радуги. Так там начался такой вопль, что это пропаганду ЛГБТ. И меня удивляет, на самом деле. Вот несколько слов хочу сказать. Запомните, пожалуйста, кого это так возмущает. Во-первых, радуга – это просто красиво. Мало того, что это красиво, это еще считается хорошей приметой у всех.
Но самое главное, что в православии, в христианстве радуга – это символ завета бога с человеком. Это бог дал завет Ною, сказал, что радуга будет свидетельством этого завета, свидетельством союза бога с человеком. Это очень серьезный символ в христианстве, в православии. Это надо помнить. И, кстати, кто знает, что такое Союз Михаила Архангела и вообще собственно Михаил Архангел. Вот это на красном коне Михаил Архангел, у него от одной руки к другой символ завета бога с человеком – радуга.
Но это полдела. И тут на этом же фоне, на фоне этого дикого совершенно ханжества вдруг появляется история. Девочку звали Лолита Богданова, по-моему.
С. Крючков
―
Лола Банни у нее творческий псевдоним.
Е. Ройзман
―
Умудрилась показать грудь. Причем оказалось, что у нее сзади на фоне Василия Блаженного. Просто вот так вот сделала. Такой вой начался… И сейчас возбуждают уголовное дело за оскорбление чувств верующих. Для тех верующих, кто не в курсе. Существует изображение Богоматери с обнаженной грудью. Эти иконы чтимые. Два извода есть Богоматери: «Блаженное чрево» или «Млекопитательница». То есть это совершенно нормально. Мало того, сам Василий Блаженный, в честь которого храм, просто голый ходил. Ну, увидеть женскую грудь и возмутиться – это просто предел ханжества и лицемерия. То же самое, как воевать с радугой. Я все сказал. Неохота даже на эту тему говорить.
С. Крючков
―
Но тем не менее почему мы столь легко возмущаемся такой мелочи?
Е. Ройзман
―
А ты возмутился? Вот мы с тобой не возмущаемся.
С. Крючков
―
Но мы же это все обсуждаем, мы это все видим и перечитываем. А когда улетает человек, который этот архив передал «Гулагу.нет» во Францию, наши правоохранительные органы объявляют его в розыск.
Е. Ройзман
―
Очень интересно. Его объявили в розыск, потому что ряд документов был для служебного пользования, и информация составляла государственную тайну. Нормальная такая государственная тайна – пытки людей самыми извращенными садистскими способами. И такая государственная тайна России, которую сейчас знают только двое: Россия и весь остальной мир. Нормально. Прославились. Но его именно за то, что вывез. Это такая месть. Вместо того, чтобы создать команду расследовать эти пытки, вместо того, чтобы первые лица вышли и сказали: «Нам стало известно. Чтоб никогда такого не повторилось – справедливое быстрое расследование».Вместо этого объявляют в розыск парня, который вывез информацию, раз. Второе. Публично в парламенте коммунисты делают запрос на парламентское расследование – самая высокая форма расследования в России. И партия власти парламентское расследование зарубает. Следовательно, тоже как-то прислонились. Следовательно, это какая-то государственная история. И партия власти как-то пытается оградить государство от этого расследования. Ну что тут еще скажешь?
С. Крючков
―
Кстати, еще одна история из области российского парламентаризма. Тут в преддверии выборов один депутат, Нилов у него фамилия, составил законопроект об ответственности вновь избираемых депутатов за невыполненные предвыборные обещания. Накануне правительство отказалось одобрить, дать положительное заключение, потому что критерии там, дескать, размытые. Что думаете?
Е. Ройзман
―
Я в 2004 году, будучи депутатом Государственной думы, просто лелеял мысль и готовился вносить подобный законопроект об ответственности для депутатов за дачу невыполнимых обещаний во время выборов. Мало того, я собирал сравнительное законодательство и вдруг обнаружил, что в американском законодательстве могли спросить у выборных. В первые 100 дней человек обязан хотя бы 40% своих обещаний выполнять, которые он давал избирателям. Я смотрел, как в странах устроено.Меня сподвигло на это то, что во время выборов у меня были конкуренты, которые обещали какую-то раздачу денег, что-то еще. Ну, знаете, каждому физкультурнику по физкультурнице, все всё всегда. А когда ты понимаешь, что ты идешь выигрывать, что тебе предстоит это все отрабатывать, ты боишься лишние обещания раздавать, потому что их надо выполнять, что это стыдно будет потом не выполнить. И вдруг у тебя конкурент рассказывает, что он сейчас всем начнет всё раздавать. Там у меня один обещал пенсии пересчитать, другой обещал вклады в Сбербанк вернуть все.
И у меня был мысль. Я был настолько раздосадован. Я хотел вносить такой законопроект и начал его готовить. Не получается. Очень сложная позиция. Очень сложно конкретизировать. Но, в целом, это возможно. Если сядет команда юристов, можно разработать это положение. И я считаю, что это очень сильно оздоровило бы атмосферу, это бы не дало возможность врать. Это каждый человек, который выходил бы на дебаты, а дебаты нужны обязательно, сто раз думал бы, прежде чем обещать что-то несбыточное. На самом деле, этот закон, конечно, имеет смысл разрабатывать. Но он действительно был бы сложный.
С. Крючков
―
На левую поляну вас немножко перетяну. А есть стимул у депутата, который имеет средний доход, как нам сегодня подсчитали, более 60 млн в год, собственно говоря, выполнять те самые обещания, с которыми он идет, если пенсия средняя у россиянина порядка 12 тысяч? Корреляция же здесь какая-то непрямая.
Е. Ройзман
―
Послушайте меня, ну не все в этой жизни меряется деньгами. В Древнем Риме все должности были неоплачиваемые, потому что они считались почетными, потому что это был действительно почет, если человека избирали на какую-то должность. Здесь же не в деньгах дело. То есть в гробу карманов нет. Это с собой не унесешь.Я был депутатом Государственной думы. Ну вот для меня мотивация. Я в очень тяжелой ситуации избирался, потому что если бы меня не избрали, меня посадили бы, убили бы, все что угодно. И я понимал. Я шел против системы. Против меня был один из замов генерала УБОПовского Орлова Василий Руденко. То есть я против генерала УБОПа выигрывал эти выборы.
И когда я выиграл по-настоящему, у меня было ощущение, что это аванс. Меня люди на руках туда занесли. И это аванс, который мне надо было отрабатывать. И для меня как для любого нормального человека, если к моей маме на улице подходили и говорили: «Ваш сын нам помог. Огромное вам спасибо», если к отцу подходили на стадионе и руку жали, говорили: «Мы вот к Жене обратились. Она нам все помог и поддержал». И для меня как для любого нормального человека не бывает выше мотивации, когда в школе к твоим детям подходят и говорят: «Твой отец – красавец, крутой. Вообще уважаем. Передай».
Вот для любого нормального человека нет выше мотивации. Это невозможно изменить деньгами. Поэтому мне сложно об этом говорить. Это не в деньгах дело совершенно.
С. Крючков
―
Еще есть один аспект в этом парламентаризме, в региональном его срезе, скажем так. Тут парламент Татарстана выступил против переименования должности президент республики в главу. То есть помимо мотивации человеческой, есть еще и какая-то, наверное, региональная этническая мотивация. В чем здесь дело?
Е. Ройзман
―
Они, на мой взгляд, вступили сейчас в некое противоречие. Если Россия считает себя сейчас империей, для империи несколько позиций существует: первое – это унификация, второе – централизация, а третье – это русификация. Это основные позиции империи в русском понимании, ну, нашей Российской империи.
Е.Ройзман: Любое руководство Татарстана на свой народ очень сильно замкнуто
Татарстан пытается сохранить свою идентичность. При Шаймиеве Ельцину откровенно приходилось с Шаймиевым считаться и разговаривать. Он действительно умен был, он выдерживал свою позицию. И любое руководство Татарстана на свой народ очень сильно замкнуто. Хоть ты назначь туда кого-то, хоть изберут – там все равно они будут замкнуты на свой народ. И для них это очень сильный момент. Они будут отстаивать.
Я видел несколько таких демаршей в Татарстане. Когда у нас попытались такую помидорную войну устроить, типа «помидорами не отделаетесь» и так далее, турок перестали пускать везде, общаться, Татарстан сохранил свои самостоятельные отношения с Турцией. И это не единственный случай был. И мне просто интересно будет посмотреть, как это будет развиваться. Но я их очень хорошо понимаю. Они хоть в этом как-то отстаивают свою идентичность и свою субъектность. Потому что полная унификация везде. Все называются главами. И как только у них будет глава, он будет просто глава субъекта. Всё. Это полная безликость и унификация. И они хотят, чтобы у них был президент Татарстана.
А я считаю, что, на самом деле, в этом нет ничего плохого. Пусть будет вот такая цветная мозаика. Это нормально совершенно. Ну все разные.
С. Крючков
―
В рамках вот этого объявленного разумного, умеренного консерватизма, как это Путин в Сочи на Валдайском форуме назвал, давление из центра по этим регионам будет продолжаться, на ваш взгляд?
Е. Ройзман
―
Еще раз. Такое ощущение, что снова пытаются строить империю. Вот этот вот умеренный консерватизм, если точно перевести его на русский, этот человек сказал: «Я буду президентом всегда».
С. Крючков
―
То есть не умеренный.
Е. Ройзман
―
Да. Вот в этом весь консерватизм: я никуда не собираюсь уходить, я буду президентом всегда; и вот как есть, лучше всего пусть так будет». Но надо понимать, что ты все что угодно, но время ты не остановишь. А время идет. Мир меняется. Молодые требуют этих изменений. Молодые поджимают. Тебе не остановить мир. Тебе не остановить время и не остановить прогресс. Вот эти столкновения – это участь всех постаревших диктаторов. Всегда так было во всем мире. Ничего нового не происходит.
С. Крючков
―
А когда он говорит об исчерпанности современной модели рыночного капитализма, – как-то так он там сформулировал, – он что имеет в виду, что мы прекращаем строительство того, чем занимались в предыдущие годы?
Е. Ройзман
―
Вот весь мир идет вперед, а мы пытаемся остаться там, где мы есть. Так не бывает, так не получится. Разрыв начинает расти. И это становится очевидным уже для всех и для них тоже. Не бывает так. Невозможно человеческими законами заменить законы природы и законы физики. Ну все в движении все равно. Все равно все должно меняться. И оно будет меняться. На какой-то момент притормозят, отстанем, а потом все равно будем нагонять, все равно поменяется. Ну все равно надо соответствовать тому, что происходит в мире. Можно, наверное, на необитаемом острове сидеть, ходить в набедренной повязке с копьем. Но мир-то в это время живет другой жизнью.
С. Крючков
―
Общество как-то не очень чувствительно к этим несоответствиям, помалкивает себе.
Е. Ройзман
―
Объясню. Все говорят: «Да делайте что угодно. Как-то привыкнем, переживем. Вот лишь бы хуже не было».
С. Крючков
―
Слушайте, а может, они этого и хотели. Они добились той консистенции общественной, в которой общество замолкло.
Е. Ройзман
―
Да. Но при этом куча молодых, которым там жить не нравится. Люди, что называется, голосуют ногами. Очень многие уезжают. Реально уезжают очень многие. И уезжают молодые. Грамотные, дерзкие. Страна лишается основного своего потенциала, потому что основной потенциал России – это творческая, предпринимательская энергия, предпринимательский потенциал русского человека. И вдруг оказывается, что молодые не хотят сюда вкладывать свой потенциал, уезжают; взрослые не хотят вкладывать сюда свой потенциал, отошли на обочину и смотрят, что там кто нарулит. И это огромный минус для страны.И все равно в какой-то момент, никуда не деться, если не хотим оставаться страной третьего мира, то придется догонять. Но это, видимо, мы в свое время недоработали. Это предстоит делать молодым.
С. Крючков
―
То есть вы полагаете, что за счет этого отъезда такой средний градус в чайнике все-таки понижается, но несущественно, и рано или поздно свисток засвистит?
Е. Ройзман
―
Уезжают люди, которые любят свою Родину и которые не собираются ее покидать навсегда. То есть просто бывают времена, которые надо переждать. Но я знаю очень многих людей, я вижу молодых. Они не собираются сдаваться, они не хотят так жить. Поэтому человек предполагает, а бог располагает. Так не будет, так не может быть. Темные времена не навсегда.
С. Крючков
―
Присоединяйтесь с вопросами к Евгению Ройзману. Это его «Личный прием». Я Стас Крючков. Мы вернемся в эту студию после новостного выпуска и рекламы на «Эхе Москвы».НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Крючков
―
Это «Личный прием», программа Евгения Ройзмана. Я Станислав Крючков. Евгений Вадимович, пандемия пандемией, конечно, страшно, но люди не перестают болеть и не перестают сталкиваться со своими проблемами подчас не менее страшными.
Е. Ройзман
―
Кстати, мы не сказали. Я хочу поблагодарить всех слушателей «Эха Москвы» и всех, кто нас в Ютубе сейчас смотрит. У нас очень хорошо идет сбор по двум парням. Старший, 3 года, Марк Угрехелидзе. Там уже прилично собрано. Там миллионов 28 по нему. И наш Костя Катков, 2 года ему. Там уже порядка 18 млн собрано. И я хочу всех поблагодарить, потому что это сбор очень широкий. И никто из настоящих олигархов пока в нем участие не принимает. А идет сбор такой: по 100, по 200, по 500, по 1000 рублей. Люди стараются. И у нас есть все шансы собрать этим парням деньги на два укола «Золгенсма».Очень грамотно, очень вовремя подключился фонд «Круг добра». Разговаривали мы сегодня 2 часа с протоиереем Александром Ткаченко. Отец Александр просто рассказал, как они работают. И я видел, что у нас по Косте Каткову ситуация. Ему нужна была срочно «Спинраза» – просто остановить отмирание мотонейронов. И «Круг добра» включился, и Костю сразу же положили в больницу. Завтра ему будут ставить «Спинразу». Надо понимать, что «Спинраза» – это такая скорая помощь. «Спинраза» лечит, а «Золгенсма» излечивает.
И мы договорились, что фонд «Круг добра» поможет нам с этими парнями собрать федеральный консилиум. И дальше мы все-таки продолжим сбор и постараемся собрать эти деньги. Но «Круг добра» будет следить за этой ситуацией и, может быть, в какой-то момент, если у нас все получится, они заберут этих парней себе и сумеют для них закупить лекарство. То есть мы сейчас в процессе переговоров. Мы, в любом случае, будем уже сотрудничать, будем помогать. Я надеюсь, что у нас все получится. А кто хочет с нами поучаствовать, пожалуйста, в любом поисковике найдите сайт Фонда Ройзмана, посмотрите, как вы можете принять участие.
Е.Ройзман: «Круг добра» начал действительно работать и реально оказывает помощь большому количеству людей
Но я хочу публично вслух сказать, что да, я сегодня видел, как «Круг добра» работает, как они выстраивают эту систему. И надо отдать должное, они начали действительно работать и реально оказывают помощь большому количеству людей. Так что, в любом случае, будем сотрудничать.
Слушайте историю с приема. У нас девчонка была Юля. У нее ребенок был, сынок маленький. И она по интернету познакомилась с парнем из Дебальцево. А он без ноги. Крышу чинил, продуло, заболел сильно. Ему вообще ногу ампутировали. И он без ноги сидит дома в интернете. Познакомились. А ей работать надо. Она одна с ребенком. И представляете, он говорит: «Ну иди, а я посижу с твоим ребенком». Ему лет там совсем немного. И она оставила их в Скайпе. Он с ребенком нянчился по Скайпу. И они вот так через интернет подружились. Потом он приехал, поженились, родили еще одного ребенка. Они живут на его пенсию, а ее и детские на ипотеку уходят. И они переехали в Майкоп – там Юлины родители живут.
И вот она сегодня звонит и говорит: «Не могу понять, что делать. В Майкопе в Адыгейскую республиканскую клиническую инфекционную больницу положили маму. 90% поражение. Отца положили в другую майкопскую больницу». Двое пожилых родителей лежат в больнице. И в больнице велено было купить препарат Актемра (40 тысяч рублей). Она говорит: «У меня нету таких денег». Им говорят: «Ну, нету… У нас тоже нет». А надо его ставить. Она попыталась взять кредит. Кредит не дают, потому что у нее ипотека. Написала сюда нам. Они там собрали 27 тысяч. Пока мы говорим, сейчас переведем недостающие деньги. Ну вот человек попал просто в такую ситуацию. Она еще в декрете. И таких ситуаций, на самом деле, очень много.
По приему хотел еще несколько вещей рассказать. Столкнулись с тем, что очень много стало выброшенных животных. Еще раз говорю, это примет времени. Это тяжелые времена. Мало того, очень много людей позабирали в больница, не с кем оставить собак, кошек. И проблема действительно стала серьезной.
Очень много ситуаций, когда врачи просто не едут. Скорая не едет, потому что нет возможности. Врачи не едут, потому что с ног уже сбились. Люди идут в поликлинику. В поликлиниках толпы, очереди. Ну и я скажу, что те, которые хотят прививаться… Вот нам сейчас подряд жалобы пошли, что очереди на вакцинацию стоят. То есть ситуация реально тяжелая. Поэтому, конечно, себя надо беречь.
С. Крючков
―
Вот тут из новостей. В Калининграде станция скорой помощи столкнулась с массовыми увольнениями медработников. Причина в низких зарплатах и больших нагрузках. А больные ждут скорую по 12 часов. Да 12 часов – это еще хорошо. Некоторые говорят, что трое суток не едут.
Е. Ройзман
―
Вы что, 12 часов – идеальная ситуация, нормально совершенно. Сейчас не такое еще есть. Кстати, по зарплатам очень интересно. Я просто в Телеграме у себя обозначил. Получили информацию о том, сколько получают медики в Эстонии. У медиков в Эстонии средняя зарплата – порядка 3500 евро. И когда я об этом написал, мне тут же кинули ссылку – зарплаты медиков в Германии. Я тоже поставил к себе в Телеграм-канал это. Зарплаты медиков в Германии еще больше. Это просто две европейские страны навскидку. Это, конечно, отражает просто разницу. Ну что говорить? Гигантская, короче, разница.
С. Крючков
―
Можно вернусь буквально на 2 минуты к теме с пытками? Вот зарплата среднего работника ФСИН – это как-то коррелирует с природой того насилия, той волны насилия, которую мы фиксируем и благодаря «Гулагу.нет», и благодаря сообщениям, которые приходят от оттуда, от отсюда, то из Саратова, то из Калуги, то из Иркутска?
Е. Ройзман
―
Это коррелирует как-то с общим моральным обликом. Пытки были. Били людей – вышибали деньги, вышибали показания. Но их просто били. Было такое, что могли противогаз надеть, еще что-нибудь. Это 90-е годы, может, 2000-е. Но обратите внимание, вот эти пытки, то, что вытащили «Гулагу.нет», эти пытки все с садистическим, с гомосексуальным уклоном. Началось заталкивание дубинок, бутылок, швабры.И сегодня «Тайга.инфо» просто взяли и дали короткий дайджест, чем пытали в иркутских колониях. Ну это страшно читать. Это мало того, что садисты, это просто какая-то банда извращенцев. То есть нормальным людям такое в голову не придет. Это страшно читать, это противно читать. Но чтобы как-то двигаться, надо четко понимать, где мы находимся. «Тайга.инфо» сегодня сделали этот материал. Я у себя в Твиттере ретвитнул и еще поставил Телеграм-канал, потому что это надо видеть.
И я не думаю, что это как-то соотносится с зарплатами. Это не от зарплат зависит, это зависит от каких-то личных качеств всех участников соревнований. То есть что-то происходит страшное. С одной стороны, они такие яростные борцы с радугой, а с другой стороны, они все с какой-то анальной фиксацией и с гомосексуальными какими-то затеями своими. Есть о чем подумать. Когда-то, может, напишут в учебниках о подобных девиациях. Давай о чем-нибудь другом.
С. Крючков
―
Есть еще один судебный процесс. В Нарьян-Маре сейчас он развивается. Там суд начал по существу рассматривать дело Юрия Жданова. Как мы знаем, это отец…
Е. Ройзман
―
Юрий Павлович Жданов. Он отец Ивана Жданова. Ему вменяется, что он, будучи просто депутатом – он даже не на освобожденной основе – в сельском поселении, во время голосования посчитал нужным выдать какое-то муниципальное жилье какой-то женщине. Он в числе прочих голосовал и считал, что это нормальное распределение муниципального жилья.
Е.Ройзман: По международным стандартам, нахождение в условиях наших СИЗО – это тоже пытка
Его попытались оформить, по-моему, за превышение должностных полномочий. В общем, оно не срастается никак. Дело очень странное, непонятное. Человек не имел совершенно никакой корысти. Он имел просто свое мнение. То есть мнение высказал при голосовании. Если так, то всему парламенту можно что-нибудь придумать. Любой парламент можно сажать, потому что зачастую жилье распределяется именно вот так вот.
И, конечно, все понимают, что он заложник. Он родственник Ивана Жданова. Он прямой совершенно заложник и попытка как-то повлиять на Ивана. Я надеюсь, что, конечно, это дело закончится ничем. Но то, что 67-летний человек так долго содержится в СИЗО – это тоже пытка. Знаете, по международным стандартам, нахождение в условиях наших СИЗО – это тоже пытка. Поэтому я надеюсь, что ему хватит стойкости все это пережить. Он человек с юмором. Как-то держится. Ну, здоровье не самое лучшее.
С. Крючков
―
Зато когда будут сообщать о найденных массовых захоронениях – сегодня из Челябинска пришло сообщение, в Нижнем Тагиле Свердловской области – будут говорить, что это привет из прошлого.
Е. Ройзман
―
Смотрите, на самом деле, не так давно эта волна пошла. Нашли в Одессе какие-то гигантские совершенно захоронения. Поняли, что это 1937-1938 год. Там репрессированных закапывали. Вот сейчас нашли под Тагилом, в Челябинске.И у меня знакомы был эфэсбэшник, он в начале 90-х занимался делами реабилитированных. Огромное количество дел реабилитированных через него прошло. А вообще у нас… Я эту цифру привожу, приведу еще раз. Вот все, кто из Свердловской области ушли на фронт, непосредственно на поле боя погибли 21 387 человек, а в течение 1937-1938 года было казнено – это из тех, кого реабилитировали, кого нашли – 20 886. То есть цифры сопоставимые совершенно.
И я с ним разговаривал. Я говорю: «Как ты занимался?» Он говорит: «Сгоняли сюда. Вот здесь ангар был. Сгоняли всех, а по ночам вывозили расстреливать». Я говорю: «А где расстреливали? Вот на 12-м километре, на том месте, где мы знаем?» Он говорит: «Нет, вывозили в самые разные направления по любой дороге за город. Только выезжали за город, прямо там расстреливали и прямо там закапывали».
Поэтому надо понимать, что 1937-1938 год… На протяжении не двух лет, а где-то одного года в чистом времени. Где-то с августа 1937-го начались жесткие массовые расстрелы после публикации указа и продолжались до 1938 года где-то до конца весны. Скажем так, год. Надо понимать, в течение года Советский Союз расстреливал 2000 своих граждан ежедневно. Куда-то же их надо было закапывать. Ну, закапывали куда ни попадя. Сильно некогда было. Вон в Сандармохе историю все знаете. Дмитриев нашел. И этого много еще. И это будет всплывать, и это будут находить, и снова будут пытаться идентифицировать. Ну, такая история у нашей страны.
С. Крючков
―
История непростая, откровенно говоря. Сахаровская премия для Навального – это такая вешка, это такой залог? Это важно?
Е. Ройзман
―
Сахаровская премия очень престижная. Реально Сахаровская премия престижная. И это понимают все правозащитники. Но здесь, я думаю, главное даже не в этом, а главное в том, что за нее проголосовало огромное количество евродепутатов. Там больше 500 депутатов Европарламента совершенно солидарно проголосовали за присуждение этой премии Алексею Навальному. Я считаю, совершенно заслуженно. Понятно, что мне бы, конечно, больше хотелось, чтобы вместо всех этих премий была одна Нобелевка, потому что Нобелевская премия мира для Навального – это некая была бы гарантия сохранения жизни. Но премия Сахарова показывает, что за ситуацией наблюдает вся Европа, что Навальный небезразличен.И я, пользуясь случаем, хотел сказать Людмиле Ивановне Навальной и Анатолию Ивановичу Навальному, что ваш сын – достойный и мужественный человек и настоящий гражданин и патриот России. И вы вправе им гордиться.
С. Крючков
―
О социальном самочувствии говорили и о том, что не очень. И тут в очередной раз пандемия пандемией. Гречка пошла вверх. Обещают, что цены подрастут. Инфляционные ожидания Эльвира Набиуллина тут нам немножко подразогрела. И тем не менее восстанавливать экономику Афганистана, может быть, будем, как исключим талибов (деятельность организации запрещена в РФ
) из списка террористических организаций.
Е. Ройзман
―
Если честно, мне история дружбы с талибами не нравится. Я понимаю интересы. Но мы уже там были, мы уже оттуда ушли. Там были англичане – ушли, там были американцы – ушли. И я считаю, что нельзя с ними дружить. Нельзя дружить с талибами, какие бы выгоды это ни сулило, нельзя дружить с Лукашенко, нельзя дружить с Северной Кореей, потому что это стыдно. Ну нельзя. Не может нормальная страна дружить с этими режимами. Это репутация страны, это репутация власти.
Е.Ройзман: Премия Сахарова показывает, что за ситуацией наблюдает вся Европа, что Навальный небезразличен
А что касается Афганистана и талибов, то я считаю, что международное сообщество должно просто как-то огородиться, контролировать и дать им возможность хоть немножечко пожить для себя, потому что им не нравилась та оккупация, другая. Ну, можно понять. Конечно, не нравится оккупация. Там что-то свое все приносят. Ну вот пусть эти люди поживут немножечко для себя, пусть насладятся своей жизнью без оккупантов. Ну вот пусть они сами. Ну зачем к ним лезть? Давайте дадим им нормально пожить самим для себя наконец-то. Они освободили свою страну. Ну пусть поживут.
С. Крючков
―
А на личный прием люди приходят сейчас с такими бедами, скажем прямо, низового, мелкого порядка?
Е. Ройзман
―
Люди приходят. Но мы не можем. Мы начали перекрываться. У нас директор Фонда заболел, у нас Люба заболела, которая сидит на приеме, у нас Лена заболела. Несколько человек заболело. Ну все, мы не можем.В последние дни пришел парень, принес несколько картинок. Я что-то тут посмотрел – у меня висит картинка хорошая в Фонде, мне ее подарили: глава города ведет прием граждан. Ну, веселая такая картинка. Я объявил: «Кто хочет – вот миллион объявляем стартовую цену. Все деньги между парнями Марком Угрехелидзе и Костей Катковым разделим». В течение часа несколько звонков. И парень один говорит: «Все, я деньги закину, а картинку передайте в музей в Екатеринбурге». И только я с этими мыслями, приходит парень, несколько работ принес, художник. Он говорит: «Я вас прошу, выставьте на аукцион, покажите людям. Вот сколько дадут, столько дадут. Деньги парням разделите поровну».
Кстати, очень интересно. Обратите внимание, один парень – грузин, из Краснодара, а другой парень – русский, местный. И приходят пожилые люди, приносят деньги в кошельке, в конвертике, и каждый говорит: «Разделите между ними по-честному». То есть нет такого, что этот – грузин, этот – русский. И это, конечно, дорогого стоит и вызывает уважение, что нет такого, что там чьи-то дети, тут наши дети. Нет, это все наши дети. И мне очень приятно, что екатеринбуржцы так себя ведут.
Разные ситуации бывают. Пришла женщина, я ее знаю давно, и говорит: «Жень, меня дочь из квартиры выселила. У меня 3-комнатная была, а у нее – 1-комнатная. Я ей купила эту 1-комнатную. А свою 3-комнатную я заработала на заводе». Но у нее были долги. Дочь за нее заплатила долги и переехала в 3-комнатную, а мать отселила в 1-комнатную. А мать так переживает. Вот решила себе сосисок нажарить. Начала жарить сосиски, да уснула. У нее там дым пошел, соседи прибежали. Ну вот у нее со всех сторон все плохо, переживает.
И я понимаю, что, скорее всего, не все так, как она думает, что все на самом деле проще. Но я не могу поговорить с дочерью, собрать их как-то, смодерировать ситуацию, потому что ковид очень сильный и нам по приему очень сильно ударил. У нас прием вместо пятницы, когда мы все собирались, сосредотачивались, отрабатывали, все чиновники знали, что у нас в пятницу прием, что начнутся звонки, что надо помогать, сейчас у нас прием размазался: каждый день море звонков, работать нормально не можем.
Но у нас со звонками интересно. Среди ночи звонят люди Лейле нашей и говорят: «Слушайте, у нас тут несчастье». Она говорит: «Что у вас случилось?» – «Да мы уже куда только ни обращались». Они живут в высоком доме, а напротив у них частный сектор. И говорят: «Тут лошадь ходит под дождем во дворе. У нее, видимо, есть нечего. Она уже худая, костлявая. И тут снег пошел – она стояла вся снегом засыпанная. Никого нет. Никто ее не кормит».
Е.Ройзман: Человечность людей определяется их отношением к животным
Ну и Лейла написала, закинула во все СМИ. Тут же нашли участкового. Пришел участковый и говорит: «А что делать-то? Я ведь не знаю, что делать. Что с лошадью делать?» Тут же начали обзванивать все конные клубы. Там девчонки из конного клуба «Апрель» посмотрели и говорят: «Ну давайте мы ее возьмем». Наши говорят хозяину: «Давай мы заберем». Он говорит: «Нет, эта лошадь мне дорога как память. Стоит она 80 тысяч рублей». Судя по всему, ее на мясо хотели. Ему говорят: «Пойми, совесть…». Он говорит: «Не-не, 80 тысяч. Дешевле не отдам». Ну и все, тут же объявили сбор. За несколько часов насобирали 80 тысяч.
И тут же возникает проблема. Лошадь просто так никуда не пойдет. Ты же ей не объяснишь, что здесь плохо, пойдем, где хорошо. А девчонки с лошадьми давно. Они говорят: «Мы знаем, как сделать». Они привели еще одну лошадь, а с лошадью маленького жеребенка. И все, она увидела лошадь с жеребенком – она за ними сразу пошла. Они ее вычистили сразу, привели в порядок. И она там на лугу. Надели попону, чтоб ей потеплее было. И вот она уже там довольная. И так приятно.
Вообще, человечность людей определяется их отношением к животным. И то, что полгорода включилось из-за лошади, которую кто-то увидел с балкона, и то, что так вот отработали, в конце концов нам позвонили… Ну, Фонд – это такая вещь, как скорая помощь. Все сели думать, что сделать. Придумали, собрались, сделали – получилось. И вот будет лошадь. Там дети будут с ней играть. Она добрая так-то.
С. Крючков
―
Лошади клички не хватает.
Е. Ройзман
―
Да. Кстати, лошади не придумали имя. Но завтра выставим. Кобыла белая, девочка молодая достаточно. Поэтому у кого будут умные мысли – пишите.
С. Крючков
―
Евгений Вадимович, вот смотрите, история. Квартиры человеку не достает, копеек не может собрать каких-то. А вот я думаю, что у Натальи Орейро все нормально будет, предоставят ей квартиру, гражданство российское, да.
Е. Ройзман
―
Слушайте, это какая-то история, которую мы до конца не знаем. Но у нас предоставляли квартиры. Депардье давали квартиру.
С. Крючков
―
Депардье. В Саранске.
Е. Ройзман
―
Да. Ну, это как продвижение. Но, видите, к нам все едут такой второй эшелон уже, на самом деле. Но тем не менее ничего в этом такого нет. Она красивая девушка. Поговорят об этом, везде покажут, что-нибудь дадут. Но опять же можно было и своим очередникам дать. А может, не дадут ничего, только гражданство. Зачем ей это гражданство, тоже непонятно. Такой пиар-ход, как это было со Стивеном Сигалом, с тем же Депардье. Ну, пусть будет.
С. Крючков
―
А давайте о братстве еще. Смотрите, есть два брата, которые в 90-е создали крутую группу – братья Самойловы, ваши, свердловчане. И тут один из них выступал в Ельцин Центре и как-то довольно жестко прошелся по либералам. Притом не то что жестко, а с матерком.
Е. Ройзман
―
Смотрите, есть люди, они могут нормальные быть, но эти люди почему-то всегда там, где сила. И они пинают только тех, кого можно пинать, кого позволено пинать. Они очень четко чувствуют тренды. Они понимают, где подвернуть, где лизнуть. Ну, холуи же всегда бегут впереди паровоза и очень четко эту фишку прорубают, потому что на лбу у них барометр, а на носу флюгер. Вот этот случай мы наблюдали ровно такой же.Но при этом надо понимать, что Вадим Самойлов в свое время, выпучив глаза, агитировал за Ельцина, а потом, попав в Центр Ельцина, умудрился просто взять и оскорбить всех на голом месте. Это просто как иллюстрация пословицы: «Посади свинью за стол, она и ноги на стол». Если бы он выступал в Кремлевском дворце съездов и посредине прервал бы свое выступление и сказал: «Все, кто здесь сидит, знайте, что в наших тюрьмах пытают, что у нас есть политзаключенные», – это был бы поступок. А он взял просто так хозяев унизил, да и все. Его в гости пригласили, а он на стол нагадил. К этому так и отнеслись. Но, с другой стороны, Вадим Самойлов – он же никому не должен быть умным, порядочным. Поэтому как есть, так есть.
С. Крючков
―
Так смолчать бы.
Е. Ройзман
―
Я же не могу ему советовать.
С. Крючков
―
А за пинаемых у нас остается кому еще вступаться, кроме правозащитников, которых в большинстве своем попризнавали иноагентами и так дальше?
Е. Ройзман
―
Понимаешь, вот когда вся армия отступает, ты же в этот момент наступать не можешь. Сложно.
С. Крючков
―
Но один-то в поле иной раз и воин.
Е. Ройзман
―
Да, бывают ситуации. Я сегодня посмотрел, разговаривали с одним человеком пожилым, который был участник Бородинского сражения. Ему говорят: «Как вы выстояли?» А он говорит: «Понимаешь, для меня как бы не было начальства. Просто каждый думал про себя: да хоть все побеги, а я не побегу; да хоть все умри, а я буду стоять до конца». Представляешь, крестьянин, старый солдат вот так вот. Это очень высокие слова. Но, с другой стороны, есть же Марк Захаров. В свое время это он, по-моему, сказал: «Ты же уступаешь дорогу автобусу не потому, что ты вежливый».
С. Крючков
―
А каток этого автобуса не приостановился у нас в пятницу? Не прозвучало никаких новых названий, никого не внесли в очередной список.
Е. Ройзман
―
Слушай, ну там Дима Муратов все-таки такую речь пламенную, яркую сказал в Сочи относительно иноагентов. Поэтому, я думаю, пока еще не знают, что делать, держат паузу. Не знают, как падишах отреагирует на эту речь, поэтому пока на всякий случай холуи держат паузу. Так понимаю.
С. Крючков
―
Ну что, ждем теперь подготовки Нобелевской лекции Дмитрия Андреевича.
Е. Ройзман
―
Слушайте, для меня это очень интересно. Дима Муратов – мой товарищ. Я к нему отношусь с большим уважением. Я просто знаю, сколько реально он сделал и в мелочах, и насколько сложно было какую-то линию вести в эти тяжелые времена. Я видел, как он рубился там после смерти Щекочихина. То есть просто провели качественное настоящее расследование. Знаешь, если бы у Навального в его время такая фактура была – это бы просто бомба. Вот тогда не было таких возможностей коммуникационных.И мне настолько интересно, потому что Нобелевская речь – это то, что входит в историю на века. Это уже останется в культурной истории человечества. Нобелевские речи не исчезают никуда. Их издают сборниками, их читают, изучают. И Нобелевская речь – это ты лично говоришь, и это ты остаешься в истории, и только от тебя зависит.
И мне настолько интересно, как будет выглядеть эта Нобелевская речь, потому что Нобелевская речь может на что-то повлиять, она может, наконец-то, выразить свою личную позицию. Мало того, человек, который произносит Нобелевскую речь, понимает, что у него там остались заложники. И их можно действительно считать заложниками. И как он распорядится этой возможностью сказать городу и миру, мне очень интересно. Но Шапка Мономаха тяжела. И я здесь не завидую вообще никому. Поэтому очень интересно мне.
С. Крючков
―
30 секунд до конца традиционные.
Е. Ройзман
―
Слушайте, я хочу пожелать свободы, мужества и стойкости всем политзаключенным. Просто из Евангелия: блаженны изгнанные правды ради. Надо стоять, надо терпеть. Даст бог, в конце концов все будете свободны, обнимите своих родных. Ну и всем добрым людям хочу сказать, что все равно темные времена не навсегда. И в конце концов все будет хорошо. Добра и удачи.
С. Крючков
―
Это «Личный прием» Евгения Ройзмана. После 22-часовых новостей – «Разбор полета», Игорь Угольников, режиссер, продюсер, гендиректор студии «Военфильм», будет нашим гостем. После 23 – «Футбольный клуб». После полуночи – «Битловский час». Я, Стас Крючков, прощаюсь с вами. Спасибо.