Личный приём - 2021-10-04
И. Воробьева
―
21 час и 5 минут в Москве, 23:05 в Екатеринбурге. Это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Как всегда, идет из двух городов, из двух студий. Здесь в студии «Эха Москвы» – я, Ирина Воробьева, ну а в Екатеринбурге – Евгений Ройзман. Добрый вечер.
Е. Ройзман
―
Всем привет.
И. Воробьева
―
Тут какой-то сбой серьезный и масштабный. Я не знаю, работает ли Ютуб. Сейчас проверим. Надеюсь, что работает, и вы сможете нас там смотреть, слушать и задавать свои вопросы в чатике. Надеюсь, что у вас работает. Вроде что-то открывается, но не полностью. В общем, я надеюсь, что вы можете это все видеть, смотреть, и я снова увижу чатик. Но начнем мы, конечно, не с масштабного сбоя соцсетей, который сейчас везде есть, – мы к нему еще вернемся, – а с «Архива Пандоры» офшорного, который вскрыли. И рассказали нам «Важные истории», которые российские власти, разумеется, считаются иноагентом. Как вам история?
Е. Ройзман
―
Смотри, на самом деле, это блестящее, конечно, расследование. Там, по-моему, 1 200 000 документов.
И. Воробьева
―
Нет-нет, больше.
Е. Ройзман
―
12 000 000. И работали 650 человек. Представляешь, объемы какие? Давай попробую просто сказать. Я человек брезгливый. Естественно, я в это заглянул. Я увидел знакомые фамилии. Я увидел, где, как, что, через кого. 52 человека из России - больше, чем откуда бы то ни было. Значительно меньше Бразилия, а еще меньше Великобритания, ну и дальше вниз по списку. Это говорит о том, что те, кто зарабатывают здесь деньги, у них нет ощущения легитимности, они пытаются спрятать, они своей стране не доверяют. Это первое.Второе. Короче, я человек брезгливый, мне в этом во всем копаться неохота. Но меня порадовало: среди владельцев офшоров нет меня, тебя, Навального, Ильи Яшина, Любы Соболь. Нет нормальных людей. И я был так рад, что у Немцова там ничего нету.
И. Воробьева
―
У нас просто денег нет.
Е. Ройзман
―
Да. У многих других нет. Это не потому, что мы тупые, не умеем. Ну, потому, что другие люди, видимо, другие какие-то задачи, другие ценности. Поэтому меня вот это порадовало. И я увидел, что у Навального нет ничего. Значит все я делаю правильно, все нормально. Мне действительно не нравится в этом копаться просто из-за обычной человеческой брезгливости.
И. Воробьева
―
Но здесь я хочу процитировать Романа Анина, которого тоже как физлицо признали иностранным агентом. Он объясняет, что да, конечно, офшоры – это законно. Да, они вскрыли какие-то незаконные вещи. Но самое важное, что они хотели этим показать – лицемерие российское власти, которая пачками признает граждан иностранными агентами, СМИ иностранными агентами, в то время как у родственников чиновников, у руководителей «Первого канала» все эти иностранные офшоры есть. Вот в этом же есть логика.
Е.Ройзман: Среди владельцев офшоров нет меня, тебя, Навального, Ильи Яшина, Любы Соболь. Нет нормальных людей
Е. Ройзман
―
Мало того, там есть куча депутатов, которые подавали свой голос, выступали за деофшоризацию. Среди этих людей президент России и многие-многие другие. Ну а когда залезает Лавров со своей родней и какими-то это этими, Лавров, который учит мир жить, рассказывает, как правильно, неправильно, рассказывает, что все на нас напали, и постоянно где-то в этих ситуациях присутствует… Ну, нехорошая история. Но ничего нового мы не узнали, иллюзий у нас нет никаких. Но расследование очень важное, потому что надо обязательно, чтобы люди об этом знали. И, на мой взгляд, еще раз показали одну вещь: лицемерие как скрепа.
И. Воробьева
―
Как скрепа именно?
Е. Ройзман
―
Да.
И. Воробьева
―
То есть мы от этого никуда не уйдем, это будет буквально во всем. Ладно. Тогда давайте поговорим о том, что происходит с белорусским журналистом, которого то ли вывезли из России и арестовали, то ли в Беларуси арестовали. Все запутались, и никто уже не понимает.
Е. Ройзман
―
Нет, никто не запутался. Его вывезли из России. Он находился в Москве. Другое дело, что просто пропаганда начала немножечко с опозданием напускать туману и вслед уходящему поезду. Я думаю, что наши к этому руку приложили тоже, потому что иначе ситуация выглядит просто дико. Журналиста мирного, который не сделал ничего плохого…
И. Воробьева
―
Там две уголовные статьи, между прочим, аж две: разжигание ненависти и оскорбление представителя власти. Ничего себе статью написал.
Е. Ройзман
―
Послушай, даже если 22 статьи. Мы же понимаем, что он не сделал ничего плохого. Давай так, мы с тобой нормальные люди и у нас очень хорошая аудитория. Давай будем называть вещи своими именам. Человека воруют по приказу фюрера с территории России. Естественно, власть попадает в идиотскую ситуацию. Это что, теперь в России так можно? Но какие-то свои отношения с Лукашенко и вслед уходящему поезду пытаются поправить ситуацию и начинают через МИД и через МВД Беларуси… Пауза. Ты им веришь хоть сколько-то? Ну говори как есть.
И. Воробьева
―
Ни одному официальному ведомству Беларуси уже давно никто не верит. Ну о чем мы?
Е. Ройзман
―
Все, никто не верит. Но они вбрасывают, что его арестовали на территории Беларуси. Все, он на Окрестина. И теперь давай просто вспомним Ельцина. Помнишь историю, когда Лукашенко летел на встречу с Ельциным долгожданную, и вдруг наши узнают, что, по-моему, Шеремета там задержали. Шеремета? Ты не помнишь кого?
И. Воробьева
―
Шеремет был задержан в какой-то момент, да.
Е. Ройзман
―
Все! Тут же позвонили и сказали: «Стоп. Разворачивай самолет. Никакой встречи. Все, забудь». И пока не отпустили Шеремета, Ельцин отказывался встречаться с Лукашенко. Смотри, как оказалось просто все.А мы сейчас совершенно в иной ситуации. На нашей территории разгуливают КГБшники Лукашенко. Это же не первый парень, которого отсюда вывезли. И граждане России там на Окрестина находятся. И никто к ним даже пройти не может. И консул не заходил. И мы попадаем в ситуацию, что вот эта банда начинает действовать в России, наша власть молчит, появляется у людей ощущение незащищенности. Это как так? Это мы суверенная страна и вдруг какой-то фюрер соседний пытается тут что-то делать. И власть попадает в идиотскую ситуацию. И Лукашенко, который живет на наши деньги (уже давно он живет на наши деньги), вдруг тут у нас вот так загуливает по буфету.
И. Воробьева
―
Загуливает по буфету… Боже мой.
Е. Ройзман
―
Не, а как? Ну найди какое-нибудь выражение похожее, чтобы обрисовать ситуацию.
И. Воробьева
―
Нет, ну просто тут я сразу вспоминаю, все когда говорят: «Это международный скандал», подождите, а самолет, который сел в Минске, и были арестованы два человека – Роман Протасевич, гражданин Беларуси, и Софья Сапега, гражданка России, между прочим, которая находится под домашним арестом, – это что, не международный скандал был?
Е. Ройзман
―
Ирин, вот ты здесь права абсолютно. И Лукашенко вдруг понял, что ему позволено, после того как у него пролезла эта история с самолетом. Поэтому я не думаю, что он долго протянет. Я, на самом деле, был удивлен, что CNN берут у него интервью. Ну просто удивлен. Они с ним пришли на интервью, поздоровались за руку. А они руку-то потом что, вот так об штаны вытирают или что?
И. Воробьева
―
Ну, тут бы я, конечно, так не разгонялась. У журналистов есть работа. Они берут интервью в том числе у таких, как Лукашенко. Не понимаю, в чем их можно обвинять.
Е. Ройзман
―
Я все понимаю. Можно ездить и у людоедов брать.
И. Воробьева
―
Да.
Е. Ройзман
―
Разные позиции тут. Смотри… Да что я?
И. Воробьева
―
Хорошо сейчас было.
Е. Ройзман
―
Он там просто сказал одну фразу, что «если будете меня обижать, я вообще никогда никуда не уйду, я буду оставаться у власти до конца своей жизни». И я вдруг подумал, что у Чаушеску так получилось, у Каддафи так получилось, у Саддама Хусейна так получилось. То есть Лукашенко в этом списке не первый.
И. Воробьева
―
Надо к приему переходить хотя бы ненадолго. Потом мы вернемся. У нас есть еще куча разных историй.
Е. Ройзман
―
Слушай про прием. Давно-давно я рассказывал, у нас в Екатеринбурге появилась такая фирма, называлась «Lana Italia». Причем волонтеров таких набирали: женщин к 50 годам, которым больше доверия и так далее. И пожилым людям впихивали какую-то продукцию: чистая шерсть, овечья шерсть, экологически чистая, пасущаяся выше Эвереста и так далее, шерсть легче пуха. А люди говорят: «Дак денег нет». Они говорят: «Да ничего страшного. Сейчас кредит быстро оформим».И вот к нам приезжает такая бабушка. Хорошая тетка, 74 года. Вообще не может понять, что с ней произошло. Она говорит: «Я ехала. Мне дали какой-то купон и говорят: сохраните. Потом мне звонят по телефону и говорят: вы выиграли, приедьте получить приз. Я приехала. Со мной такие менеджеры приятные. И я вышла оттуда – у меня какая-то подушка и одеяло и кредит на 115 тысяч.
И. Воробьева
―
Ого!
Е. Ройзман
―
Оформили прямо там на месте. Они говорят: «Это такая продукция хорошая. Мы вам сделаем скидку 28 тысяч». В общем, вот на 115 тысяч. Она домой пришла, пришла в себя, расплакалась, побежала к нам. Мы их сумели быстро найти, начали звонить. Они говорят: «Не-не, все по закону, все по правилам». Ну, действительно все по закону.Так у нас, представляешь, Саша Шумилов и второй юрист 5 месяцев занимались. Вот 5 месяцев два юриста. Вгрузились, затаскали по судам. И они в конце концов уже поняли, что мы не отпустимся – они ей выплатили деньги, то есть полностью вернули. Но у двух человек ушло 5 месяцев работы. А потерпевших, на самом деле, таких больше. Ну хотя бы получилось здесь. И я надеюсь, что эта тетушка второй раз в такую историю не залезет.
И. Воробьева
―
Да, хотелось бы надеяться. Я видела классные фотографии с одним известным малышом, который вернулся в Екатеринбург.
Е. Ройзман
―
Слушайте, всем расскажу приятную историю. Миша Бахтин же вернулся из Москвы. И вот они с папой и мамой пришли к нам на прием.А там одновременно с ними пришли два парня. Одного Павел зовут, очень хороший художник, который в свое время… Чудовищная, такая непонятная история. Он уже умирал и уже просто непонятно зачем пришел к нам. И мы связались с врачами. Они говорят: «Не надо ничего. Не покупайте никаких лекарств. Ему осталось жить две недели». Ну и у нас добрая Лейла поехала и на 15 тысяч накупила лекарств, что-то еще, каких-то продуктов. Он начал пить лекарства и передумал умирать. Потом потихонечку начал заниматься спортом. Потом приехал на велосипеде к нам на пробежку и говорит: «Вы меня не узнаете?» И мы его узнали. Вот на глазах такое чудо. Сейчас рисует. Очень хороший парень. В Инстаграме есть.
И вот он к нам пришел в гости. Одновременно пришли Бахтины с Мишей. И приехал парняга один, у него рассеянный склероз, он на коляске. Андрей Козлов его зовут. С ЖБИ. Очень хороший парень, музыкант. Ну вот так его настигло. И каждый со своей историей.
И вот этот Андрей, который приехал, у него друг, друга зовут Женя. Смотрел, как он мучается на этой коляске, и говорит: «О, у меня есть идея». Нашел самокат, снял с самоката переднюю стойку, сделал на коляску кронштейн, закрепил переднюю стойку с передним колесом от самоката с рулем и с пультом управления и аккумулятор переместил вперед. И у него получилась переприводная коляска с рулем. И он на этой коляске примчался. Она развивает скорость до 20 км/ч.
И. Воробьева
―
Ого! И эти люди запрещали на электросамокатах кататься.
Е.Ройзман: Расследование очень важное. И, на мой взгляд, еще раз показали одну вещь: лицемерие как скрепа
Е. Ройзман
―
И представляешь, он на коляске переприводной гоняет довольный. И вот они у нас все собрались. Я про этого парня потом, про Самоделкина этого, расскажу. Я думаю, что мы его выведем на другой уровень, потому что он уже несколько колясок своими руками вот так переоборудовал.И вот пришел Миша. Там тортик разрезал. А Миша уже такой… Он не хотел сначала просыпаться. Проснулся. Покладистый, добрый, нормальный мальчик. Я взял на руку. Он уже практически шею держит. Он вцепился в палец, и я уже понял, что можно дать ему два пальца и держать. Это мальчик, который совсем никак не шевелился. И я был так рад, что они пришли.
И очень интересно, что Яна, что Дима отслеживают сейчас все сборы по СМА и помогают, подсказывают, координируют, вообще всем помогают. Ну и конечно море реабилитаций. Но меня вот сам момент, когда Миша за пальцы ухватился и вот так крепко взялся. Знаешь, самое главное, интеллект полностью сохранен. Ну вот такой парень. Вообще в удовольствие. Он такой маленький. Он на фотках-то больше кажется.
И. Воробьева
―
Да. Но когда я увидела фотографии как раз Миша и Евгений Ройзман, сразу понятно стало, что ребенок, конечно, маленький.
Е. Ройзман
―
И я, конечно, пользуясь случаем, хочу всех поблагодарить, потому что это реально чудо. И этого мальчика бы не было, если б мы тогда не взялись.
И. Воробьева
―
Да. Тут нам пишут разные сообщения в чат. С одной стороны, что Евгений Вадимович всех позитивом заряжает; с другой стороны, «да как же так, всем денег не хватает, а вы там такие огромные суммы собираете». В общем, все как обычно, если честно, в нашем чате. Приходите в чат трансляции в Ютубе на канале «Эхо Москвы». Там же, кстати, вы можете увидеть ссылку на канал в Ютубе Евгения Ройзмана, подписаться на этот канал. Я так понимаю, что Евгений Ройзман проводит еще прямые эфиры у себя на канале с ответами на вопросы.
Е. Ройзман
―
Ирин, для меня самый простой формат общения: когда люди прямо задают вопросы, и я им прямо отвечаю. Потому что вопросов много копится. Здесь я не могу так делать, а там – могу. Я в 12 по Москве по пятницам раз в неделю отвечаю на все вопросы. Так что приходите.Слушай историю. Есть у нас время еще?
И. Воробьева
―
Да, конечно.
Е. Ройзман
―
Я очень запереживал по поводу этой истории про бомжа в Миасе.
И. Воробьева
―
Бездомного. Ну пожалуйста. Прошу. Умоляю.
Е. Ройзман
―
Кто?
И. Воробьева
―
Бездомный.
Е. Ройзман
―
Полностью с тобой согласен.
И. Воробьева
―
Спасибо большое.
Е. Ройзман
―
Я просто пишу в Твиттере, и я укорачиваю все что только можно. Узнал про этого мужика. Он бездомный с небольшими отклонениями. И он попал под дождь. Представляете, сентябрь, у нас уже тут снег. Он попал под дождь и промок. На площади увидел огонь, сел, разулся возле Вечного огня, вроде погрелся. А там венок стоит. Он развесил носки, начал сушить. У него носки упали, венок сжег. И, короче, он с перепугу убежал.И возмутились ужасно. Его по камерам нашли, тут же арестовали и возбудили дело по вандализму. Но об этом узнал руководитель Следственного комитета, дело переквалифицировали, забрал Следственный комитет – реабилитация нацизма. Это мужик 40-летний, просто бездомный, просто бедолага.
И я вдруг думаю, представьте себе, те люди, которые воевали за Родину, которые погибли, которые пришли с войны, в честь которых этот Вечный огонь зажгли, я думаю, что они были бы не против, если бы знали, что возле этого Вечного огня обогреется какой-то бедолага, да даже носки посушит, да пусть хоть портянки. Но если он попал в безвыходную ситуацию, почему он не может погреться у этого огня? Это первое. Я думаю, никто бы не был против.
И второе. Как должен был бы себя повести, на мой взгляд, Следственный комитет. Как только руководитель узнает, что такая история, он вызывает зама и говорит: «Слушай, а как так могло получиться, что человеку вообще некуда пойти, что он вынужден греться к Вечному огню, что ему негде обсушиться, негде ночевать? Это что такое? Немедленно проверить, как это вообще могло произойти, и кто в этом виновен». Это вот, на мой взгляд, такая реакция.
А есть еще одна реакция. Она гораздо проще. Когда руководитель такого ведомства вдруг узнает, что человек сушил носки, они сгорели, потому что он замерз, промок холодной осенней ночью, он должен сказать: «Мужики, вот у меня есть тут сколько-то денег. Быстро купите ему сухие носки, какую-нибудь обувь. И давайте договоримся, куда-нибудь в приют мужика определим. Это что такое?» И представляешь, если бы они это сделали, я бы публично извинился и сказал, что я не буду больше ссориться с властью, мне стыдно, что я плохо думал про эту власть, поскольку такие простые, нормальные люди есть.
И. Воробьева
―
Я абсолютно подписываюсь под всем, что сейчас было сказано. И добавлю, что да, конечно, разумеется, можно было сделать все по-другому: носки сухие и обувь вручить ему и сказать, что это Вечный огонь, он для этого существует, хотелось бы, чтобы он был в таком же виде. То есть просто как-то по-человечески объяснить. Тем более, если у человека какие-то проблемы с психикой, то он вообще может быть как ребенок. Естественно, он может вообще не понимать, что там и как. Поэтому, конечно, просто реабилитация нацизма – это сильнее всего, что я видела за последнее время. То есть настолько перебор. Это, конечно, совсем.
Е. Ройзман
―
Это плохая история.
И. Воробьева
―
Я почему-то уверена, что эта история не дойдет до каких-то реальных последствий для человека. Хорошо, я на 99,9% уверена, что его не обвинят ни в каком оправдании нацизма и реабилитации. Извините, что тогда реабилитация нацизма, если вы хотите вот за это?
Е. Ройзман
―
Слушай, Ирин, еще. Просто для тех, кто меня слушает. Пишет парень серьезный из Чувашии: «Евгений Вадимович, а у нас ставит памятник какой-то за 145 млн в Чувашии». Так вот за эти 145 млн можно было решить проблемы всех бомжей в республике.
Е.Ройзман: Человека воруют по приказу фюрера с территории России. Это что, теперь в России так можно?
И. Воробьева
―
Да вообще можно было бы много проблем решить, если бы, например, деньги, которые ушли в офшоры, немножечко пустить внутрь страны и порешать тут всякие вопросы, всякие проблемы. И еще кучу всего можно было бы не делать. Каждый раз, когда люди, особенно приезжая из регионов, перед Новым годом едут по безумно красивой Москве, освещение которой в новогодние праздники стоит каких-то совершенно космических денег, на которые, конечно, можно было бы кучу проблем решить. И каждый раз люди вздрагивают и просто не могут соотнести одно с другим. Ну, так вот мы и живем, что называется.Я напомню, что это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Вы можете присылать свои вопросы +7 985 970 45 45 или в Ютубе в чате трансляции на канале «Эхо Москвы».
Ну вот да, нам пишут: «Вы бюджет на 2022 год почитайте – все вопросы отпадут». Не читала, но уверена, что там много оборонки, военки и всего остального такого же.
Е. Ройзман
―
Говоря коротко, там снижение расходов на социалку, на медицину и на образование и резкое повышение на силовиков. Ну, это вопросы приоритетов.
И. Воробьева
―
Ну да. Собственно, ничего неожиданного совершенно нет.
Е. Ройзман
―
Одну секунду. Я тебе скажу так. Если бы власть выбирали, то вот за один такой бюджет просто снесли бы. Если бы парламент был настоящий и Дума легитимная, они бы такой бюджет просто не пропустили. У них есть возможность не пропустить такой бюджет. У Думы сейчас есть все возможности этот бюджет не пропустить. Но поскольку Дума нелегитимна абсолютно, это такой симулякр, они не являются нашими представителями, они конечно за него проголосуют.
И. Воробьева
―
Просят все-таки прокомментировать этот масштабный сбой в соцсетях. Чего все переживают? Ну, подумаешь…
Е. Ройзман
―
Ирин, слушай, я точно так же, как и ты, и точно так же, как и все, я не знаю, что произошло. Я вот забанен в Фейсбуке. Мне его не хватает. Ну, не хватает и не хватает. Но я умею жить без него. Я жил как-то всю жизнь без него. Да, есть сбой. Куча чатов, особенно в Вотсапе: родительские разные, школьные, домовые часты. Да, много всех. Но люди придумают, приспособятся. Если до завтра не восстановится, будут искать другое. Много же разных. Вон через Аську будут переписываться, если она еще жива.
И. Воробьева
―
Боже мой, вспомнили Аську. Еще бы IRC вспомнили.
Е. Ройзман
―
Люди вон в камерах через стенку перестукиваются и ничего. Никогда эта связь нигде не терялась. Знаешь, вода дырочку найдет.
И. Воробьева
―
Что я могу сказать? Все будут слушать радио. Слушайте радио, остальное – видимость.
Е. Ройзман
―
Тоже, кстати, нормально.
И. Воробьева
―
Да. Ну ладно, это я, конечно, шучу. Я хочу, чтобы все восстановилось, ни у кого ничего не отваливалось и все работало. Конечно же, очень просят поговорить про Саакашвили. Вот хотелось бы как-то поговорить про него. Что это было? Вы же знакомы.
Е. Ройзман
―
Слушай, я к нему очень хорошо отношусь. Я к нему отношусь с уважением, потому что я видел, как он изменил Грузию. И это дорогого стоит. И мне этот опыт был еще интересен. Но я разговаривал с человеком, который один из последних его провожал. Он ему говорит: «Миша, ты возвращаешься туда. Тебя же могут посадить». Саакашвили говорит: «Слушай, меня могут даже убить. Но это же не причина, чтобы не возвращаться на Родину». Вот так вот сказал, улыбнулся и уехал.И поступок очень серьезный. Ну, Юля Латынина умная. Она сказала: «Саакашвили что-то не просчитал». Я не думаю. Я здесь несогласен, хотя я к Юле всегда прислушиваюсь. Я здесь несогласен, потому что Саакашвили не на том уровне находится, чтобы что-то не просчитать.
Он поехал поддержать своих на выборах. Он очень сильно рискует. Он, по сути, собой разжигает вот такой костер. Но когда сегодняшние грузинские власти начинают говорить, что Саакашвили приехал устраивать переворот – это очевидная неправда, потому что Саакашвили приехал помочь на выборах. То есть он работает именно в том диапазоне, который позволен законом. Он пытается собрать, мобилизовать сторонников и не захватить парламент, а выиграть выборы – это большая разница. Поэтому я, конечно, Мише желаю мужества и стойкости. И я надеюсь, что у него все получится. Но, во всяком случае, он такой явил пример человеческого мужества.
И. Воробьева
―
Ну и многие сравнивают его поступок с поступком Алексея Навального. Насколько эти два поступка похожи?
Е. Ройзман
―
Я тебе скажу так, эти два поступка похожи. И на эти два поступка еще похож поступок Марии Колесниковой, которая тоже совершенно четко понимала все риски. И Навальный – опытный и сильный человек, который сейчас с возрастом еще и мудреет. И Саакашвили опытный человек. А Колесникова – просто сильная, яркая по-настоящему и очень честная. Вот так порвать свой паспорт, чтобы не убежать от тирана, а вот так глаза в глаза – это достойный поступок. Просто каскад сильных человеческих поступков. И этих людей есть за что уважать. И я надеюсь, что, в конце концов, темные времена не навсегда.
И. Воробьева
―
Мы продолжим буквально через несколько минут. Это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Ваши вопросы +7 985 970 45 45 или в Ютюбе на канале «Эхо Москвы» можете задавать, в том числе личные вопросы Евгению Ройзману. Постараюсь часть из них обязательно озвучить.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
И. Воробьева
―
21 час 34 минуты в Москвы, 23:34 в Екатеринбурге. Продолжается программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. И мы перед перерывом говорили о Саакашвили, ну и как следствие про Алексея Навального и Марию Колесникову.
Е. Ройзман
―
Смотри, это совершенно разные люди. Они разные и по ментальности, и по национальности, и по месту проживания. Но их всех объединяет любовь к своей Родине. И они рискуют своей свободой и своей жизнью именно из любви к своей Родине. И еще один очень важный момент. Обрати внимание, ни у Навального, ни у Колесниковой, ни у Саакашвили ничего нигде ни в каких офшорах не нашли. То есть это не материальное, это совсем другая история. Это именно любовь к своей Родине.Ну и, конечно же, продолжая тему, мне бы очень хотелось – я считаю, что это было бы совершенно справедливо, – если бы 8-го числа на объявлении лауреата Нобелевской премии мира прозвучала бы фамилия Навальный. Это было бы, конечно, совершенно справедливо. Ну, увидим. Ждать недолго осталось.
И. Воробьева
―
Я, кстати, честно говоря, в этот раз я прям почему-то почти уверена, что там будет именно это имя. Не знаю почему. Я бы даже поспорила, если честно.Е.Ройзман: Миша Бахтин же вернулся из Москвы. И вот они с папой и мамой пришли к нам на прием
Е. Ройзман
―
Для большого количества людей это символ стойкости и сопротивления диктаторскому режиму даже ценой своей жизни и свободы. Поэтому всякое может быть. Но, с другой стороны, говорят, что Нельсон Мандела получил Нобелевскую премию, когда он просидел гораздо больше. Но я надеюсь, что это не этим меряется – не количеством отсиженных лет. И надеюсь, что всё равно все порядочные люди в скором времени будут на свободе. Я хочу в это верить.
И. Воробьева
―
Тут нам пишут: «О какой любви к Родине вы говорите, если Саакашвили отказался от гражданства и ушел работать в украинские власти?»
Е. Ройзман
―
Но при этом он же остался грузином. Родина – это не всегда гражданство. Он же все равно Саакашвили. Он же другим не станет. Ну и сторонников куча. И много сделал для Грузии, не побоялся вернуться.
И. Воробьева
―
В общем, видимо, это не такой имеет смысл. Очень просят прокомментировать свадьбу Романовых, которая нашумевшая. Что это было?
Е. Ройзман
―
Знаешь, в свое время Бродский сказал: «У меня с этой властью разногласия эстетические». И вот здесь ровно то же самое – просто эстетические разногласия. Я встречал представителей дома Романовых других совсем, с которыми приятно общаться, по-другому себя ведут, по-другому держатся. А это… Знаешь, как уже в сетях прозвучало – и в Твиттере, и везде, – что цыганский барон открестился, когда ему сказали, что это вы организовывали эту свадьбу. Зрелище действительно немножко нелепое, пафосное. Сейчас пытаются разобраться, откуда взялся воинский караул, потому что он не должен был там быть по регламенту. И так далее.Это не самая красивая история. Я думаю, что Питер видел и другие выезды, и другие свадьбы, и другие события.
И. Воробьева
―
Но, с другой стороны, где сейчас еще такое увидишь, кроме как в кино? Больше нигде. А тут вот, пожалуйста, интернет уже который день обсуждает. И фоточки друг другу показывают.
Е. Ройзман
―
Ирин, знаешь, в свое время Веллер такую фразу обронил: «С нездоровым любопытством к чужому увечью». Вот это ровно тот самый случай. Давай о чем-нибудь хорошем поговорим.
И. Воробьева
―
О хорошем? Хорошо, поговорим про Эллу Памфилову. Неплохо, правда?
Е. Ройзман
―
Да. Элла Памфилова чем меня лично задевает – она все понимает, что делает. Она находится в здравом уме и трезвой памяти. Я-то столкнулся с ней сам, когда она меня просто оболгала, причем в сложной ситуации. Я сам столкнулся. У меня нет ни малейших иллюзий. И в то время, когда люди напряжены, когда люди понимают, что Дума нелегитимна, когда выборы украли, вдруг Элла Памфилова заявляет, что она подаст в суд на тех журналистов, кто писал неправильно о выборах.
И. Воробьева
―
Заведомая ложь. Как-то так она выразилась. Сейчас я найду. Но это важно. – «Заведомо распространяют и продолжают тиражировать заведомую ложь и клевету в отношении выборов».
Е. Ройзман
―
Ну вот смотрите, я ничего не тиражирую и не распространяю, но я видел, что эти выборы во многом были сфальсифицированы. Одного электронного голосования мне как здравому человеку достаточно. Я считаю, что их итоги надо отменять, и полагаю, я считаю, я в этом уверен, что сегодняшняя Дума нелегитимна. Но я могу себе позволить это говорить. И никакая Элла Памфилова мне не запретит.Но здесь ощущение такое. Представьте себе ситуацию, что наперсточник обыграл в наперстки людей. Ему говорят: «Ты нас обманул. Деньги верни». Он идет и говорит: «Я сейчас на вас заявление напишу, потому что у меня милиционер здесь знакомый». Мне вот так эта ситуация видится. Мне тоже неохота про это говорить, Ирин. Все же понимают всё.
И. Воробьева
―
Тут нас поправляют, что фразу «у меня с советской властью чисто эстетические разногласия» все-таки написал Андрей Синявский.
Е. Ройзман
―
Слушай, ничего страшного. Нормально. Пусть будет так.
И. Воробьева
―
На всякий случай просто, да.
Е. Ройзман
―
Да, да, да.
И. Воробьева
―
Я просто очень верю в этом смысле нашим слушателям, которые очень внимательно нас слушают. И спасибо большое, что вы нас поправляете. Это очень важно, потому что опять же это означает, что вы нас внимательно слушаете. Это, конечно же, очень приятно.
Е. Ройзман
―
Мне, конечно, неловко. Я извиняюсь.
И. Воробьева
―
Тут со всеми происходит это в этой студии и много раз происходило. Сколько раз меня поправляли, я уж вообще перестала считать. И понятно, что я-то по сравнению с Евгением Ройзманом тут вообще девочка еще в эфире.Так, к приему надо вернуться, а то мы все про какие-то новости и события.
Е. Ройзман
―
Слушай про прием. Вот я хочу, чтоб сейчас все услышали. Очень много звонков. Звонят пожилые люди и говорят: «Знаете что, у меня отложены 10 тысяч. Я не хочу их тратить. Я не хочу к ним прикасаться. Как только будет какой-то серьезный сбор – говорите. Мы эти деньги передадим в пользу детей». Таких звонков было много. Представляешь? Так это пенсионеры, у которых пенсия не сколь большая. А вот просто само отношение. Ну вот речь идет о человеческом достоинстве.Слушай, кстати, у меня очень серьезная ситуация. Я вслух ее проговорю. Парень один в Краснодаре. СМА у него. Хороший мальчик Марк Угрехелидзе. И родители уже просто заметались и, видно, устали, потому что для нормальных людей 160 млн собрать… Ну, это неподъемная совершенно цифра. Там же, знаешь, родители в первый момент когда узнают, говорят: «Да, мы сейчас будем собирать». Смотрят свою квартиру, она стоит 4 млн, садовый участок вместе с домом – еще 1,5 млн, машина – 500 тысяч, ну и еще какая-то заначка, и у них набирается 7 млн. Все. Еще они у родственников понабрали. И на этом сбор заканчивается, как правило, потому что все, больше денег нет.
Но они умудрились насобирать 19 млн и уже загрустили было. А я со своей стороны смотрел издалека, думал, и вдруг мне пришла в голову мысль, как я могу вытащить этот сбор. Но для того, чтобы мне в этот сбор вгрузиться, мне надо сразу советоваться. Я позвонил Курмышкину. Он серьезный очень юрист, медик. Позвонил ему. Он говорит: «Я возьму обеспечение, посмотрю». Начали созваниваться с врачами. Я поговорил с родителями. И врачи говорят: «Да, все шансы есть. Если будет лекарство, это будет здоровый ребенок. То есть сейчас ему там блокируется все “Спинразой”, а дальше – только это».
И я принимаю решение. Я вздохнул, поговорил со своими, посчитал, как я буду действовать. Звоню родителям и говорю: «Все, мы беремся. Фонд Ройзмана этого парня берет. Мы сделаем, мы справимся». И довольный, что принял решение. Начинаю считать, смотреть, как я буду работать, потому что это очень тяжелая и энергозатратная работа, она выматывает, высаживает.
Но это пятница. Я приезжаю в Фонд. И приходят парень с девчонкой. Они из города Лесного, сейчас живут в Екатеринбурге. Она учится на последнем курсе мединститута. И она сама поняла, что с ребенком что-то не то. И вот у них тоже ситуация. Представляешь, час разницы. И, конечно, в этой ситуации я должен брать своего, потому что первый принцип благотворительности – это, конечно, ты должен помогать тем, кто рядом с тобой, потом – тем, кто живет с тобой на одной улице, потом – тем, кто в твоем городе, ну а потом ты уже можешь мир спасать.
Е.Ройзман: Саакашвили пытается не захватить парламент, а выиграть выборы – это большая разница
Но я не могу родителям сказать, что вот такая ситуация. Два сбора объявлять одновременно – один сбор обнуляет другой. Это очень сложная ситуация. И вот у меня сейчас такая этическая. Я переиграть ничего не могу. Я сейчас буду разговаривать со своими. Видимо, мы будем брать два сбора. Но я буду упираться, заниматься этим. И все, кто меня слушают, имейте в виду, я буду держать в курсе каждый день. В какой-то момент мы это объявим.
У меня еще своя ситуация. Я забанен на Фейсбуке. А Фейсбук – это самый сильный инструмент, потому что это огромное количество народу думающих серьезных людей. Фейсбук – самый сильный инструмент. Как только меня разблокируют, я всем дам знать и начну. Попробуем до Нового года справиться.
И очень приятная для меня ситуация. Обратилась женщина. Тоже выбились уже из сил. Одна с ребенком. Нужен аппарат искусственной вентиляции легких. Ну не может собрать деньги. Я говорю: «Да ладно, мы поможем. У нас Фонд мощный. Мы поможем. Все, включаемся». И вдруг обнаруживаем, что он из Одессы.
И. Воробьева
―
Да-да, в прошлый раз уже…
Е. Ройзман
―
Да. А для меня эта ситуация: ну все, ввязались ребенку помогать. Ну какая разница? Все, уже взялись. Здесь в этом деле границ нету. Ну и все. Проговорил вслух. Думал, может, какие-то фонды с Украины откликнутся. Не услышали. Представляешь, мы не можем деньги отправлять через границу. Для этого нам надо открывать валютный счет. Валютный счет мы не будем открывать, потому что, сама понимаешь, первые 100 долларов – и не будет этого Фонда.И представляешь, нашли небольшой фонд в Москве, которые говорят: «Вообще никаких проблем. Мы все сделаем через нас». Мы перевели деньги на фонд, они перевели в Украину. И парню сейчас купят аппарат ИВЛ, если уже не купили. Мне очень приятно, что получилось.
И. Воробьева
―
Да, с этим есть, конечно, проблема. Постоянная проблема с тем, что нельзя одно, нельзя второе, нельзя третье, особенно с учетом нашего великолепного законодательства, которое, собственно, расставило такие силки с капканами повсюду.Очень просят узнать про вот эту жуткую историю. Организация «Гулагу.нет». Я не помню, честно говоря, признали ли их иностранными агентами, но я сейчас посмотрю.
Е. Ройзман
―
Сильная история.
И. Воробьева
―
Да. Они вывезли огромный архив доказательств пыток. И это какая-то жуткая вообще история.
Е. Ройзман
―
Ирин, там суть немножечко в другом. Это не собственно показатели пыток, там как пытками брали зависимых людей и для достижения своих результатов заставляли их пытать других людей, снимать на видео, чтобы это видео можно было использовать для следующего давления.
И. Воробьева
―
В качестве компромата.
Е. Ройзман
―
Это целая индустрия. Этим занимались сотрудники ФСБ и ФСИН. И то, что они вывезли – это сейчас будет достоянием общественности. У нас не было иллюзий. Мы знали, что в нашей стране в 21 веке существуют пытки. Они настолько изощренно используются и для дискредитации, и для всего. Это очень нехорошая история. И они молодцы, что сумели с таким риском вывезти всю эту информацию. Такие вещи, конечно, надо выносить. И когда говорят, что сор из избы… Нет, нет, нет. Надо выносить.
И. Воробьева
―
Надо сказать, что «Новая газета» направила запрос в Главное военное следственное управление Следственного комитета, и им подтвердили факт проведения хотя бы предварительного следствия по делу о двух командирах роты спецназа, которые, предположительно, вымогали деньги и насиловали подчиненных на Дальнем Востоке.
Е. Ройзман
―
Слушай, представляешь, ну тоже чудовищная история. Представляешь, им где-то в бой, может быть, идти вместе бок о бок, а они друг друга это… Ну, не повторить и не сказать. Чудовищная история. Слушай, ладно. Давай что-нибудь хорошее расскажу.
И. Воробьева
―
Давайте.
Е. Ройзман
―
Помнишь, я рассказывал, что офицер, майор Андрей Шокодько на улице Хохрякова подошел к двум подросткам, взял их за шеи и бахнул их головами друг о друга.
И. Воробьева
―
Да, помню эту историю.
Е. Ройзман
―
В реанимацию уехали. Сотрясение мозга у обоих. Это произошло 18 марта. Мы с 18 марта не могли добиться ни возбуждения дела, ни какой-то реакции публичной, ни его реакции. Здесь все люди нормальные. Если бы он пришел к родителям и сказал: «Слушайте, вот так получилось. Я что-то был в бешенстве. Нет мне прощения. Я совершил глупость, подлость. Я готов нести наказание». Вот просто бы даже так. Я думаю, что для них бы и этого хватило, если бы они увидели, что он это говорит искренне. Но он начал уворачиваться, потом начал врать, потом попытался на мать одного из подростков возбудить уголовное дело.В результате оказалось, что административку по нему возбуждать не могут, потому что он фельдъегерь, военнослужащий. И его уволили из органов, и сейчас будет уголовное дело. То есть довели до конца. Знаешь, есть замечательная русская поговорка: «Попал в плен – подними руки». Ну ты уже натворил. Ну приди, попроси прощения, веди себя по-человечески. Люди же все понимают. Люди отходчивые. С парнями поговори. Скажи: «Ну вот так, мужики, получилось. Я виноват. Нет мне прощения». Но в результате все равно зацепились. Вот доводят до конца сейчас юристы.
И. Воробьева
―
Еще люди просят прокомментировать сегодняшнюю новость о том, что отменены все вообще массовые мероприятия из-за коронавируса. Как-то внезапно это произошло: раз и все. И ничего нельзя больше.
Е. Ройзман
―
Ирин, я считаю, что это правильно. Я считаю, что это абсолютно правильно. Ну представь себе смертность. Только официальная смертность по 890 человек уже который день. Это же дикая совершенно ситуация. Ну представьте себе, по людским потерям это как будто – не знаю, как об этом сказать – по 5-6 самолетов в день падает, авиакатастроф. Мало того, молодые же начали умирать, больше стало болеть маленьких. Поэтому власть обязана что-то предпринимать в этой ситуации, что хоть как-то остановит распространение. Но власть не пойдет на то, чтобы остановить метро. А в метро ты видела, что творится.
И. Воробьева
―
Да, к сожалению.
Е. Ройзман
―
Всё, маски сняли все. И в помещение заходят все без масок. Потому что вроде оно где-то там за кадром проходит. На самом деле, у нас ситуация чудовищная. У нас реально самая высокая смертность в мире от коронавируса. Связано это с деградацией управления и, конечно, с оптимизацией медицины.И понятно, что сейчас просто любые действия власти люди будут воспринимать в штыки, потому что только что ты мог ходить по улицам спокойно, а тут вдруг начинают ловить, массовые мероприятия отменяют и так далее. Понятно, что их надо было отменять значительно раньше. В мае надо было отменять, следить за этим. Но теперь вот такая ситуация. Задача сейчас: стараться не заболеть самому, не заразить своих.
И. Воробьева
―
Ну и, как мы видим, не только перечисленные причины приводят к катастрофам, но еще и из-за того, что люди перестали вообще каким-либо образом себя беречь, уже все расслабились, уже входят в лифты и в метро… Вот тут нам пишут: «В метро маски носят в Москве». Это не так. Я периодически бываю в метро. На входе, может быть, и носят, а в вагоне больше половины без масок.
Е. Ройзман
―
Показали кадры – просто битком вообще. На «Баррикадной», по-моему, показали эти кадры.Слушай интересную историю. Мне написал парень: «Евгений Вадимович, а вот смотрите, в Австралии вышли против антиковидных ограничений, против вакцинации, а их там дубинками разгоняли, из водометов поливали». Я уже так говорю: «Ну миленький, ну где я и где Австралия. Почему ты меня спрашиваешь?» – «А вот вы против, когда на митинге людей бьют. А там людей бьют».
Я говорю: «Послушай, это их власть. Люди, голосуя за эту власть, выдали им мандат на осуществление насилия в каких-то ситуациях. Если людям покажется, что это насилие было не оправдано, жестоко, просто из любви к насилию, они на следующих выборах эту власть снесут просто. У них есть эти возможности. Они за нее не проголосуют. Там митинги не надо заявлять, уведомлять не надо. Выходят и выходят люди. Это совершенно разные страны. И у них есть возможность сменить свою власть, если им что-то не нравится. Не сравнивай это с Россией. Это разные совершенно истории».
Е.Ройзман: Элла Памфилова чем меня лично задевает – она все понимает, что делает. Она находится в здравом уме
И. Воробьева
―
Сложно сравнивать, конечно. Ну, ладно. У нас еще есть вопросы. Ладно, хорошо, тут все начали в чате спорить: больше стали носить масок в метро, меньше стали носить, 30%, 70% или 10%. Это как вам повезет, в какое время суток вы поедете. Поэтому давайте не будем об этом спорить. Это совершенно бессмысленно. Очень смешно, когда власти отчитываются и говорят о том, что в метро больше 80 или 90% носят маски. Каждый раз хочется спросить, в каком метро они ездят, и в каком метро ездим мы. Может быть, это просто два разных метро.
Е. Ройзман
―
Слушай еще одну короткую вещь про бессмысленность. Помнишь, перед выборами вдруг включились суды. И выяснилось, что все сторонники Навального не имеют права вообще никуда избираться и баллотироваться. Все, кто имел отношение к штабам, к ФБК* и так далее. Но один Олег Степанов, который уже вел кампанию достаточно успешно, начал упираться. И суд принял решение, что он не имеет права баллотироваться. А он подал документы, потому что решение еще не вступило в законную силу, еще впереди апелляция, еще что-то. И его завернули, его сняли с выборов, ему не дали участвовать в выборах.Так вот сегодня Верховный суд признал, что его сняли с выборов незаконно. И об этом сообщило «Эхо Москвы». Ну и я написал в реплае: «Здорово, замечательно. То есть сейчас можно на выборы идти или что?»
И. Воробьева
―
Самое время.
Е. Ройзман
―
В результате получилась абсолютно циничная история. отстранили от выборов огромное количество народу. Один из них, который шел через все суды, добился справедливости, но ему сказали: «Да, вас отстранили незаконно». В результате он не избирался, он не воспользовался своим правом.И дальше-то что? Кто-то наказан? В отношении него было заведомо неправосудное судебное решение. Не помню, какая статья. То ли 273, то ли что. Забыл номер статьи. То есть статья в каких-то ситуациях достаточно серьезная. Ни на кого не возбудили уголовное дело. Если бы просто даже сняли полномочия судьи – это уже очень жестокое было бы наказание. Но никто невиноват. Просто вот так человека лишили возможности избираться. Очень циничная получилась история.
И. Воробьева
―
Но означает ли это, кстати, что если суд сказал, что все-таки Олега Степанова незаконно отстранили… Но при этом я напомню, что жалобу все равно его отклонили. Значит получается, что не было никаких оснований для недопуска еще и Ильи Яшина, которого по таким же причинам не допустили до выборов. И еще была Ирина Фатьянова, если я ничего не путаю. Ее тоже не пустили. Получается, что и их тоже?
Е. Ройзман
―
Ирин, да много кого. А вот эту девчонку в Мурманске, которую умудрились запихать в больницу и держали в больнице. Кстати, шамана Габышева нашли. Я думаю, что его не надо шаманом называть. Он в новосибирской больнице. И у него там какая-то, похоже, интенсивная терапия и ежеминутное наблюдение. То есть в очень тяжелой ситуации этот парень. И как его оттуда вытаскивать, непонятно. Конечно, он никакой не шаман. Он самый обычный безобидный мужик, который просто такие слова говорил. В принципе, за слова.
И. Воробьева
―
Мне кажется, там слово «шаман» имеет другое коннотацию, нормальную, привычную для этого региона, для этих народов. Она такая очень понятная, привычная. Здесь, конечно, или в Екатеринбурге слово «шаман» какое-то странное, а там еще пока норм. Ну правда, они там просто это так воспринимают. Я просто видела, как открывали один из медицинских центров. И там это освещал православный священник и шаман. И это абсолютно нормально там уживается. И слово это абсолютно нормально воспринимается.
Е. Ройзман
―
Да, а в психушке уже особо и не воспринимается никак. Давай про прием два слова еще.
И. Воробьева
―
Два слова, да.
Е. Ройзман
―
Женщина позвонила и говорит: «Слушайте, у нас проблема. У нас собака тут бродячая ощенилась. У нее 6 щенков». Там у нас Люба сидела как диспетчер. Она сразу позвонила в зоозащиту. Договорились, что они из заберут. А я говорю: «Слушайте, я мастер спорта по пристраиванию щенков и котят». Это я говорю вслух. Если действительно что-то надо, я могу где-то – через Твиттер, где-то – через Инстаграм. Если возникают такие ситуации, просто имейте в виду. Мы умеем это делать.
И. Воробьева
―
Да. И я хочу поздравить фонд «Подарок судьбы» (vsemposobake.ru). Провели в Питере выставку по пристройству. Успели до всех ограничений и пристроили, по-моему, 25 собак, если я ничего не путаю. Это не такая простая история.Но раз уж заговорили про собак, – 2 минуты до конца, – просят прокомментировать еще жуткую совершенно историю, которая у нас тут в подмосковном Чехове произошла с массовым отравлением собак. Причем руководитель приюта говорит, что это проблема в корме, который им доставили.
Е. Ройзман
―
Ирин, для меня это загадка. Если бы была проблема в корме, столкнулись бы многие, многие, многие другие люди. Такое ощущение, что… Во всяком случае, первая мысль – что или кто-то корм отравленный подсунул, или еще что-то. Очень тяжелая ситуация. Я забыл, как этот приют называется.
И. Воробьева
―
«Лохматая душа» он называется.
Е. Ройзман
―
Да. Мы же о них говорили. Надо посмотреть, где и в чем их можно поддержать. Но плохая история тоже.
И. Воробьева
―
Очень страшная история.
Е. Ройзман
―
Потому что все равно отношение к животным – это такой маркер человеческой зрелости.
И. Воробьева
―
Я очень надеюсь, что они смогут разобраться, в чем причина, потому что это какая-то жуткая трагическая история. У нас остается полторы минутки, поэтому я уже не буду… Хотела про коммунистов немножко поговорить. Но какой уже смысл к концу программы заводить, что называется?
Е. Ройзман
―
Слушай, уже проехали и можно про них не говорить.
И. Воробьева
―
А уже можно не говорить?
Е. Ройзман
―
Ладно, Жуковского жалко – ему 10 суток дали.
И. Воробьева
―
Ну вот и Енгалычеву оштрафовали. Зюганов Путину письмо написал.
Е. Ройзман
―
Ничего себе, Зюганов дерзкий какой.
И. Воробьева
―
Ну конечно. Пожаловался на полицейское преследование сторонников КПРФ.
Е. Ройзман
―
Ну пусть в подполье уходит. Бороться же надо как-то. Ладно. Я хочу всем политзаключенным и Колесниковой, и Саакашвили, и Навальному пожелать освобождения, всем нашим, кто сидит. Долго уже перечислять, потому что сейчас политзаключенных стало вдвое больше, чем в поздние брежневские времена. Я хочу пожелать все свободы и счастья. И я рассчитываю, что когда-то Россия будет и свободной, и веселой. И надеюсь, что все будет хорошо.
И. Воробьева
―
И счастливой еще хотелось бы, конечно.
Е. Ройзман
―
Да, да, да.
И. Воробьева
―
Да. Спасибо большое. Это была программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Далее в эфире «Эха Москвы» после 22 часов в программе «Разбор полета» – доктор биологических наук, профессор Сколтеха и Ратгерского университета Константин Северинов. Что называется, не переключайтесь. Ну а мы с Евгением Ройзманом вернемся ровно через неделю. Пока.* признан властями экстремистской организацией