Личный приём - 2021-09-06
И. Воробьева
―
21 час и 6 минут в Москве, 23:06 в Екатеринбурге. Это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Как всегда, идет из двух городов, из двух студий. Здесь в студии «Эха Москвы» – я, Ирина Воробьева, ну а в Екатеринбурге – Евгений Ройзман. Женя, добрый вечер.
Е. Ройзман
―
Всем привет.
И. Воробьева
―
Хочу начать с Марии Колесниковой. И приговор – 11 лет. Он о чем нам говорит этот приговор? Но кроме того, что Мария Колесникова прекрасная, смелая и замечательная, а люди, которые ее сажают… Ну, в общем, сами скажите.
Е. Ройзман
―
Слушай, этот приговор в первую очередь говорит о том, что Лукашенко окончательно сошел с ума и живет в какой-то своей реальности. Это первое. Второе. Обрати внимание, насколько всех диктаторов бесят человеческие поступки. А Колесникова совершила откровенный поступок. Кто не помнит, ее пытались выдворить из страны. Она порвала на границе свой паспорт, чтобы ее не могли принять на той стороне, чтобы ее не вытолкнули из своей страны. Год назад это было.Ее посадили и дали ей 11 лет. Это женщина, которая какое-то время жила в Германии. Она музыкант. Она хорошая, умная, молодая женщина, стойкая. 11 лет в нынешних условиях в белорусских тюрьмах – это вечность. Единственное, на что я сам надеюсь… Конечно, сейчас возмущено все мировое сообщество. Лукашенко будут додавливать самыми жесткими санкциями, потому что все видят, что совершенно обезумевший диктатор и перед ним молодая женщина. И я искренне желаю Лукашенко дожить до суда, до Гааги, до Нюрнберга. Но я думаю, что он так доживет до народного суда. Я желаю ему дожить. То есть, конечно, эта история задела всех.
Обрати внимание, поступок Колесниковой сродни поступку Навального. Это настоящий поступок, который бесит любого диктатора, когда человек понимает, что ему грозит, и тем не менее на это идет, просто отстаивая свое человеческое достоинство, свое видение. Я целиком на ее стороне, конечно.
И. Воробьева
―
Я напомню, что ее соратнику Максиму Знаку дали 10 лет.
Е. Ройзман
―
10 лет, да.
И. Воробьева
―
И вообще, там обвинение в сговоре с целью захвата власти неконституционным путем, насколько я понимаю, заключается исключительно в том, что они создали Координационный совет и, по большому счету, все.
Е. Ройзман
―
Они, по большому счету, выиграли выборы, так-то.
И. Воробьева
―
Ну, так-то, да.
Е. Ройзман
―
Тихановская победила на этих выборах. Все с этого момента и началось.
И. Воробьева
―
Я напомню, кстати, что Марии Колесниковой можно написать письмо в Беларусь. Я не знаю, как сейчас. До этого можно было написать в СИЗО. Видимо, будет смена локации, и туда тоже наверняка можно будет написать и поддержать Марию Колесникову. Ей будет приятно.
Е. Ройзман
―
Ирина, еще один момент тем, кто нас слушает. Очень сильное стихотворение написала Вероника Ермакова. Из Питера она. Очень хороший поэт. Написала стихотворение «Королева». Такое красивое стихотворение. Я его у себя оставил. Мощное, красивое. Оно сегодня снова пошло по сетям. Можно нагуглить его: Вероника Ермакова про Колесникову.
И. Воробьева
―
Вероника Ермакова, вообще, пишет отличные стихи, надо признать, по каким-то очень актуальным темам.
Е. Ройзман
―
Да.
И. Воробьева
―
Это правда. Я не буду про Беларусь. Давайте поговорим про Россию, про то, что происходит здесь в стране. Хочется, конечно, поговорить немножко про выборы. Роскомнадзор-то подтвердил, что начал блокировку сайта «умного голосования». Почему все так боятся «умного голосования» совершенно непонятно.
Е.Ройзман: Я этот текст выставил. И началось: "Вот Ройзман за мигрантов"
Е. Ройзман
―
Ирин, это опрокидывающее голосование. Это очень остроумная схема, которая не дает победить «Единой России». Но у нас же были примеры «умного голосования». Вот тебе Фургал прошел – это «умное голосование». Так они до сих пор эту ситуацию разгрести не могут. И у Дегтярева в Хабаровске вообще ноль шансов. Если против Дегтярева поставить пенек, то весь Хабаровск проголосует за пенек.
И. Воробьева
―
Да ладно. Ну не может быть, чтоб все было настолько плохо у Дегтярева.
Е. Ройзман
―
У Дегтярева я не знаю как. А в принципе, все хорошо. То есть его не принимает Хабаровск, и ему не выиграть эти выборы. И «умное голосование» – это голосование за любого конкурента «Единой России», который набирает больше всех. Почему там важен был сайт, почему важно отслеживать, почему важны соцопросы? Это такое массированное, консолидированное голосование за ближайшего конкурента «Единой России».Это вносит невероятную дезорганизацию в систему власти. Это начинается такой настоящий расколбас. Я как в прошлом депутат, как кандидат в депутаты могу тебе сказать, что большей ненависти и неприязни, чем между кандидатами существует, в природе сложно найти. Разве что еще иногда писатели так же «любят» друг друга. И поэтому там борьба идет нешуточная.
И я скажу еще одну очень серьезную вещь. Не просто так арбитражный суд принимает решение, что Гуглу и Яндексу запрещено выдавать просто словосочетание «умное голосование». Так, конечно, можно далеко зайти, и в конце концов перестанут выдавать вообще слова «умное», «ум» и все, что с этим связано. Не просто так Роскомнадзор начал блокировать сайт.
И. Воробьева
―
То есть умные будут забанены в Гугле. Неплохо.
Е. Ройзман
―
К чести команды Навального, они каждый раз умудряются что-нибудь придумать. Они и в этот раз придумают, они сумеют устоять. Но «умное голосование» – это действительно умная, это остроумная совершенно вещь. Ее не просто так боятся. А ее действительно боятся: сушат явку, создают некую карнавализацию выборов. Ты видела, что делают с Вишневским?
И. Воробьева
―
Как раз хотела спросить. Вообще, Борис Вишневский в этот раз в буквальном смысле звезда питерских выборов, потому что против него создали двух сразу спойлеров – люди, которые поменяли имена и фамилии или только имена, или только фамилии. Более того, на фотографии они даже бороды отрастили так же, как у Вишневского. Это потрясающе.
Е. Ройзман
―
Мало того, они еще себе залысины сделали. Но они ошиблись в одном – на фотографии Вишневский в галстуке. Поэтому питерцы, кто меня слышит, помните: ваш кандидат – в галстуке. Сейчас им уже поздно это все перепечатывать. Но мне интересна реакция Памфиловой. Она больше всех ругалась, что есть такая грязная технология, так делать нельзя. Но ей сказали сейчас: «Ну а вот вам ситуация с Вишневским». Она говорит: «После выборов буду разбираться».
И. Воробьева
―
Но она что сейчас может сделать, с другой стороны? Ей же не за что снять этих двух спойлеров Вишневского, правда же?
Е. Ройзман
―
Подожди секунду. А Диму Потапенко нашли, за что снять?
И. Воробьева
―
Да, за акции Яндекса и Сбербанка.
Е. Ройзман
―
А Шлосберга нашли, за что снять? Всех нашли, за что снять.
И. Воробьева
―
Но Памфилова была возмущена и расстроена тем, что Шлосберга снимают с выборов.
Е. Ройзман
―
А, вон оно что…
И. Воробьева
―
Правда, проголосовала, насколько я помню. Но была возмущена все-таки. Да, было дело.
Е. Ройзман
―
Да, да, да.
И. Воробьева
―
В общем, да, в Санкт-Петербурге поинтересуйтесь, если вам интересно. Нас тут спрашивают в чатике: «Все-таки настоящий Вишневский в галстуке?»
Е. Ройзман
―
Да .
И. Воробьева
―
Настоящий Вишневский – Борис Лазаревич Вишневский, «яблочник». Вот он настоящий. Все остальные – очень смешные спойлеры. Кстати, об одном из них «Новая газета» написала очень забавную статью, вот про того, кто сменил имя. Съездили к нему на родину и расспросили, как на самом деле зовут этого человека. Тоже можете погуглить и посмотреть.
Е. Ройзман
―
Ирина, я видел, как выставляют двойников. Со мной пытались в свое время. Но мне посложнее немножко.
И. Воробьева
―
Чего это? Фамилию сменить и нормально все.
Е.Ройзман: Лукашенко некуда деться. Он же не хочет стать мэром Минска или губернатором Витебской области
Е. Ройзман
―
Да. Но никому здесь в голову не приходило, что можно найти людей, которые сменят ради этого фамилию. Меня интересует казус вот именно этих людей. Как так? Твою отцовскую и дедовскую фамилию ты, как проститутка, меняешь, чтобы доставить кому-то неудобство, и потом обратно меняешь. Удивительное дело. Я не понимаю, что в голове у этого человека.Знаешь, меня в свое время поразила одна история. Я столкнулся с одним известным композитором. И его фамилия не соответствовала его внешности. И я, видимо, как-то удивился. А он сказал: «Не обращайте внимание. Это фамилия первого мужа моей жены».
И. Воробьева
―
Неплохо. То есть она взяла фамилию первого мужа, а он взял потом фамилию жены. Ну, прекрасно.
Е. Ройзман
―
Все равно как замуж вышел. И у меня это так отложилось в голове, потому что фамилия человека с ним на всю жизнь, это память о предках и так далее.
И. Воробьева
―
Нет, подождите секундочку. Память о предках… А женщины меняют же фамилию, когда замуж выходят. Ну окей, я не меняла фамилию. Но у меня свои причины на это – мне просто лень менять документы.
Е. Ройзман
―
Фамилия красивая. Какие причины…
И. Воробьева
―
У меня фамилия красивая и мне лень менять документы. Но и дедушкина фамилия. Но многие же женщины меняют фамилию и ничего.
Е. Ройзман
―
Не, ну слушай, есть такая традиция в России. Ну, меняют фамилию, одну фамилию берут. Разные бывают истории.
И. Воробьева
―
Нам тут еще напоминают историю с тем, что Максим Шевченко, тоже который в Думу собирается, он на федеральных телеканалах в своих речах произносит фамилию Навальный. И, в общем, я так понимаю, эти моменты некоторые даже не так-то просто найти в итоге в этих дебатах. Все-таки прорвался человек на федеральные каналы и сказал фамилию Навальный аж несколько раз.
Е. Ройзман
―
Да, он достаточно яростно это все произносит и все время связывает Навального с тем, что он сидит в тюрьме и что не должно быть политзаключенных, не должно быть политических репрессий. И за это, конечно, ему респект. Но тут же все наблюдатели заметили, что он ни разу не сказал, что Навального отравили. То есть он как бы от этой темы уходит, но качает эту тему. Но хотя бы что-то. Он хотя бы все время говорит об этом вслух.
И. Воробьева
―
Я не знаю, что там на федеральных телеканалах, но, по-моему, у нас в эфирах он это говорил. Могу ошибаться, конечно.
Е. Ройзман
―
Здесь он говорил, да. Смотри, я хочу сказать, что Максим Шевченко достаточно умен. Конфронтация с сегодняшними коммунистами у него достаточно серьезная своя какая-то. Но посмотрим, что будет. Любая конкуренция хороша.
И. Воробьева
―
Да. У нас тут в чате тоже обсуждают, что есть еще несколько человек с фамилией Шевченко. Ну да, разумеется, но не так, как с Вишневским, это точно совершенно. Мне просто необходимо сейчас перейти к приему, потому что иначе мы к нему никогда не перейдем. У меня просто вопросов про нынешнюю политическую ситуацию слишком много.
Е. Ройзман
―
Слушай, ситуация действительно политизирована. Но это нормально. Но я тебе скажу, что по приему сейчас больше всего звонков, когда звонят пенсионеры, пожилые люди, самые разные люди, которые спрашивают, за кого голосовать.
И. Воробьева
―
И что вы им отвечаете?
Е. Ройзман
―
Не, ну я отвечаю, я ж технологию понимаю, что ближайший конкурент «Единой России», консолидированное голосование. Но будет накануне вся информация. Но я хочу тебе сказать еще одну вещь. На меня выходит куча политиков федерального уровня и говорят: «Женя, ну ты же там общаешься с Волковым. Можно там нашего включить в “умное голосование”, но только чтобы об этом никто не знал?»
И. Воробьева
―
Можно списочек политиков сразу в эфир? Произнести, чтобы больше не звонили.
Е. Ройзман
―
Да не, мне, на самом деле, забавно, потому что все понимают, насколько мощный это инструмент. Но светиться не хотят. И я видел людей, которые выигрывали благодаря «умному голосованию», которые тут же каялись и говорили: «Я тут ни при чем, я тут не это». Но тем не менее мощность и эффективность «умного голосования» все действующие политики прекрасно понимают и потихонечку обращаются, выходят на контакт.Но «умное голосование» – оно на то и умное. Оно устроено так, что оно поддержит самого сильного конкурента «Единой России» и обеспечит консолидированное голосование за самого сильного конкурента «Единой России». Оно так устроено. Там нет никаких личных симпатий, антипатий. Это такой механизм жесткий.
И. Воробьева
―
Но получается, что и позиция поменялась у многих оппозиционеров (и в том числе, если я правильно, вы тоже), которые как-то сомневались, стоил ли вообще идти на это голосование и голосовать.
Е.Ройзман: Мне из Екатеринбурга чтобы улететь во Владивосток, надо в Москву прилететь
Е. Ройзман
―
Нет, я немножечко не так. У меня, конечно, все что касается коммунистов… Я еще на тех выборах думал: «Да, поддержать, но вот не блевануть бы». Мои такие ощущения.Но сейчас очень интересно складывается ситуация. Для понимания. Многие не знают этого. «Единая Россия» постепенно теряет. Каждую неделю 2-3 пункта теряет «Единая Россия». Очень много нелепых заявлений. Зря выпустили Шойгу. Лавров не прибавил сейчас «Единой России», хотя у него большой авторитет. И видно, что он занимается вообще не своим делом. И коммунисты продолжают набирать. И у них разрыв сейчас где-то в районе 5%. И поэтому сейчас уже самые радикально настроенные, отчаянные говорят: «Давайте вваливать голоса в коммунистов, потому что они сейчас смогут набрать действительно очень много и создать такую сложную ситуацию».
Но я считаю, что все равно как-то надо более-менее целенаправленно, точечно смотреть. Ну, увидим, поймем.
И. Воробьева
―
Ну да. Я бы еще рекомендовала, кстати, послушать. В предыдущем эфире у Евгении Альбац был, по-моему, Дмитрий Орешкин, об этом говорил, если я ничего не путаю. Или Александр Кынев. Кто-то из них. Просто я их очень люблю обоих и слушаю. Кто-то из них рассказывал о том, что существуют вот эти регионы-султанаты, где очень высокая явка и почти все голосуют за «Единую Россию». И из-за того, что там очень высокая явка и голосование за «Единую Россию», а в остальных регионах активные люди вообще не ходят на голосование, получается, что эти султанаты дают чуть меньше 50% голосов именно за «Единую Россию». Поэтому об этом, наверное, тоже следует помнить.
Е. Ройзман
―
Да. Слушай, обрати внимание, что все политологи неангажированные ситуацию понимают и оценивают.
И. Воробьева
―
Я вот сегодня посмотрела первый выпуск программы «Fake News» на «Дожде», который признан иностранным агентом. Первый я имею в виду в нынешнем политическом сезоне. И они очень много показывали, как по федеральным каналам пиарят «Единую Россию» и им совершенно не нужно покупать никакую рекламу, потому что у них там сюжеты выходят, политологи их там хвалят, их программу разбирают, ну и так далее. Это, конечно, довольно забавно, надо сказать.
Е. Ройзман
―
Ирин, слушай, давай забудем пока про «Единую Россию», потому что и так уже надоели. Давай про пожары чуть-чуть расскажу.
И. Воробьева
―
Да. Что у вас там?
Е. Ройзман
―
У нас все это время продолжались пожары. Областная власть не включается. Ну реально деградация власти, потому что для того, чтобы в такие вещи включаться, надо ситуацию держать на кончиках пальцев, понимать, очень хорошо знать лесные дороги, область. Надо жить здесь, чтобы включиться и понимать, что это горит твой лес, и твоих детей когда-то будет некуда водить и детям что-то надо будет отвечать и внукам.Но меня очень порадовали волонтеры. У нас джип-клуб большой. Они создали огромный чат «Помощь МЧС». И очень дельно в этом чате постоянно смотрят, где есть машины, где есть люди. У нас еще из активистов там Катя Лахтикова, маленькая совершенно девочка, которая сама работала день и ночь на пожарах, кучу народу собрала. У нас разные предприятия начинают кормить людей, искать, где люди находятся, помогать. У нас сейчас пожары достаточно далеко от города на Котле. Котел – огромная вершина такая. И вокруг горят леса, причем хорошие, добрые леса горят, в чем обида-то.
Работают, как правило, лесники. Лесники впахивают. Их немного. Лесники работают. Авиалесоохране очень сложно, потому что куча очагов. Ну, десантами работают. А в основном тушат волонтеры. Волонтеры приезжают и привозят… Сейчас уже есть ранцы, бензопилы. Воду волонтеры подвозят, питание подвозят волонтеры. Ну и мне Катя говорит: «Давай попробуем. Нужны коптеры». Потому что, еще раз говорю, леснику, чтобы увидеть, где пожар, надо на сосну лезть. В общем, я поставил твит…
И. Воробьева
―
Вот ровно неделю назад собирали на коптер.
Е. Ройзман
―
Слушай, купили 5 коптеров в 4 лесничества. В Екатеринбуржском лесничестве, оказывается, тоже не было коптера. Купили сюда. И один купил волонтерам. И все расходники: батареи и все. Сейчас учатся пользоваться. Появились коптеры. Мало того, договорились с лесниками, что сейчас, когда все закончится, будем высаживать леса. То есть волонтеры будут заниматься высаживанием лесов. Я помогу всеми силами со своей стороны.Но я обнаружил сам такие вещи. Представляешь, разговариваю с лесником. Трелевочник там ТТ-4. Я говорю: «Какого года он у вас?» Он говорит: «90-го». Я говорю: «Чем помочь?» Ну потому что я слышу же, как он работает. Он говорит: «Надо двигатель перебирать, надо ходовку менять». Я говорю: «Не стесняйтесь, скажите, сколько это стоит. Мы от Фонда поможем».
МЧСовцы говорят: «Пожарная машина 84-го года». И когда кто-то говорит, что Шойгу создал МЧС… Да слушай, говорить можно все что угодно. Зарплаты у них там по 20-ке в МЧС, машины 84-го года, техники нет никакой. Мало того, по регламенту, они вообще не должны тушить лесные пожары.
И. Воробьева
―
И нечем им тушить. У них нет в комплекте ни ранцев, ни дувок, ничего. Ну, как правило, нет.
Е. Ройзман
―
Им нечем тушить. Институт лесничества разрушен. По одному леснику на гигантскую совершенно территорию. Им невозможно уследить за этим. Помогает знаешь кто? Охотоведы везде помогают, потому что это их леса. И они за этим следят. И очень много доброго леса выгорело. Понятно, что все, что смогли, отбили. Я хочу еще раз поблагодарить всех екатеринбуржцев, кто принимал участие, всех лесников, авиалесоохрану, МЧС, кто работал, потому что все равно молодцы, сколько можно удержали. Ну вот будем заниматься сейчас посадкой лесов.
Е.Ройзман: У нас все это время продолжались пожары. Областная власть не включается. Ну реально деградация власти
И. Воробьева
―
Я бы хотела в связи с этим сказать пару вещей. Во-первых, я прошу не пренебрегать предложением про обучение, потому что мне кажется, что очень важно сейчас научить тех, кто действительно хочет заниматься тушением пожаров, делать это правильно и делать это вовремя, и особенно справляться с вашими торфяниками, потому что ранцами, конечно, торфяники бессмысленно совершенно что-либо делать. Это вообще такая штука, которой нужно именно учить. И тем более разведке.И вторя история. Я бы правда хотела посоветовать всем почитать две позиции. Потому что в связи с тем, что в этому году очень много пожаров и очень много мы говорим про российский лес, сразу возникает много разных историй, в то числе из-за того, что в разных научных журналах Naked Science и Nature вышла работа о том, что пожары в северных лесах даже полезны. Но я очень сильно огрубляю.
И вышел огромный текст Юлии Латыниной в «Новой газете» в том числе о том, что пожары в целом не такая уж катастрофа, надо защищать только людей от дыма. И сегодня вышел текст Григория Куксина, пожарного, который объясняет и отвечает на текст Юлии Латыниной, объясняет, почему все это не так. Там есть отличная фраза: «Чем больше пожаров, тем больше пожаров». К сожалению. В общем, я вам очень рекомендую. Тем, кто смотрит нас в Ютубе, там есть ссылочка на эти тексты. Все лежит.
Все-таки надо к приему как-то плавненько перетечь. Три минутки просто до перерыва.
Е. Ройзман
―
Ирин, по приему еще. Я уже говорил, наш товарищ в Японии живет – Артур Шомахов. И он несколько грузов нам с инвалидными колясками. И он кидает клич по всей Японии, и ему со всей Японии присылают новые инвалидные коляски. И он эти новые инвалидные коляски несколько раз отправлял нам.Сейчас поменялась ситуация. Это относится к товарам медицинского назначения, к медицинским товарам. И эти товары должны быть сертифицированы. Но их невозможно сертифицировать, потому что люди присылают самые разные коляски: и электрические, и простые, легонькие, складные. Самые разные. Их невозможно сертифицировать. Ну а потом, кто этим будет заниматься? Вот пришел контейнер. Там 150 колясок. И Артур говорит: «Примите вы коляски?» Мы говорим: «Мы не знаем, как их растаможить». У нас куча народу в очереди стоят, потому что нет колясок.
А надо понимать, что японские коляски, которые они посылают нам, они ничего не весят. Женщина сажает ребенка, потом пересаживает ребенка в машину, ногой делает одно движение – коляска складывается, она одной рукой ее кладет в багажник. У нас нет таких колясок. И, похоже, еще долго не будет.
Артур говорит: «Решите. Если вы сумеете растаможить эти коляску, я вам высылаю контейнер на Владивосток». У меня некому растаможить. Если кто-то нас слышит, кто-то знает механизмы, какие-то фирмы занимаются коммерческой растаможкой, кто-то возьмется, найдите меня, напишите в Фейсбук, еще куда-то в личку, потому что нам это надо сделать. Артур говорит: «Для нас проблем нет. Если вы не примите, мы отправим в Одессу, и они будут рады. Там 150 колясок. Они их примут сразу. У них проще все». Поэтому если есть возможность растаможить, помогите. У нас куча инвалидов, которые эти коляски ждут.
И. Воробьева
―
Мне кажется, что кто-то из наших слушателей и зрителей что-то писал уже про коляски. Я даже пересылала. Если вдруг я найду или это кто-то повторит, то я обязательно перешлю. Меня тут поправляют по поводу снятия Потапенко с выборов. Не за те акции, которые я сказала. Да, ЦИК сказал, что это не из-за Яндекса и Сбербанка, а из-за акций Apple, Tesla и Ford.
Е. Ройзман
―
Ирина, давай сразу людям ответим. Вы должны понимать, что если бы за эти акции снимали, сняли бы пол-Думы, Бутину в том числе, потому что там этих акций на миллионы. Потапенко сняли не за акции. Потапенко сняли, потому что позвонили из администрации президента и сказали снять. Вот и все. Оно так работает. И никуда ты не денешься. Вот оно работает именно так. Это просто чтобы ни у кого не было иллюзий.
И. Воробьева
―
Да. И отправлю вас слушать. На прошлой неделе был в «Утреннем развороте» Дмитрий Потапенко. Если вы хотите послушать, что он думает по этому поводу. Можете найти, в одном из «Утренних разворотов» он был. А мы сейчас прерываемся на краткие новости и небольшую рекламу и продолжим буквально через несколько минут программу «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Нас можно смотреть в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и там в чате присылать свои вопросы или по номеру +7 985 970 45 45. Никуда не уходите. Мы скоро вернемся.НОВОСТИ
И. Воробьева
―
21 час и 34 минуты в Москве, 23:34 в Екатеринбурге. Это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Мы продолжаем. Я напомню, что смотреть нас можно в Ютубе на канале «Эхо Москвы», а писать сообщения по номеру +7 985 970 45 45.Я помню, что мы хотели больше не говорить про «Единую Россию». Но так уж вышло, что Сергей Шойгу – один из тройки списка. И тут меня попросили узнать мнение Евгения Ройзмана насчет его инициативы построить новые города в Сибири и перенести туда столицу.
Е. Ройзман
―
Слушайте, ну это похоронбюро. Это абсолютно предвыборная история, которая не имеет никакого отношения к реальности. Куча городов, которые просто загибаются и которые надо приводить в порядок. В Сибири сложно строить города. То есть в этом должна быть какая-то логистика, в этом должна быть какая-то логика. И таким способом эту территорию не освоить. Ну пробовали же. ГУЛАГ раньше был, воинские части, лагеря, командировки. Пробовали. Ну не получается. Не бьет экономика. То есть говорить надо о тех вещах, в которых он понимает. В чем-то он, может, понимает. В этом он не понимает. И это абсолютно предвыборная история. давай не будем тратить на это время.
Е.Ройзман: Я еще на тех выборах думал: «Да, поддержать, но вот не блевануть бы»
И. Воробьева
―
Хорошо, ладно. Если мы немножко отстранимся от того, что говорит Шойгу, а действительно нужно государству принимать какие-то решения именно по развитию Сибири? Это необходимо?
Е. Ройзман
―
Слушай, по Сибири, не по Сибири, но по Дальнему-то Востоку точно. Потому что все равно Дальний Восток в таком окружении находится, в таком соседстве находится. А Владивосток, Хабаровск – это абсолютно европейские города. И конечно имеет смысл уделять внимание и искать какие-то другие пути развития и коммуникации. Ты представляешь, сколько стоят билеты для людей оттуда? Они просто на материк не могут оттуда попасть. Десятилетиями не выезжают.Ирин, так у нас в России нет ни одного километра скоростных железных дорог. Китайцы в год по 3 тысячи строят. «Сапсан» не считается, это не скоростной, это так.
И. Воробьева
―
Почему не считается?
Е. Ройзман
―
400 км/ч – это скоростной. Поэтому нет никаких иллюзий у меня по этому поводу. И понятно, что я тоже переживаю из-за этого.
И. Воробьева
―
Ну да, кстати, по поводу доступности авиаперелетов и вообще авиаперелетов на Дальнем Востоке. Каждый год, по-моему, всплывает какая-то новость о том, что какой-то очередной чиновник от министра до президента сказал о том, что мы будем развивать малую авиацию на Дальнем Востоке, мы уже написали Концепцию, Стратегию уже утвердили и дали денег. Но, честно говоря, все в том же виде, в каком и есть. И невозможно развивать малую авиацию только там, где им хочется. Малую авиацию надо развивать по всей стране.
Е. Ройзман
―
Я тебе еще больше скажу, примитивную совершенно вещь. Мне из Екатеринбурга чтобы улететь во Владивосток, мне надо в Москву прилететь.
И. Воробьева
―
В Москву прилететь, да.
Е. Ройзман
―
И это не только мне. Это из Новосибирска тоже быстрее прилететь в Москву, а оттуда вылететь на Владивосток. Это же абсолютно сознательно эта ситуация создается. Это монополия «Аэрофлота» и все что отсюда следует. И москвоцентричность такая. Ну не будет так развиваться Дальний Восток. Нет коммуникации. Знаешь, в Москве говорят «восемь», во Владивостоке слышат «Вася». Отношение должно быть просто другое.Слушай, про прием еще интересно. Мужик позвонил, донор постоянный. Он говорит: «Мне платят деньги за мое донорство. Я не могу брать деньги. И я ищу ящик для пожертвований, а его нет. И я готов от этих денег сразу отказаться, скинуть в ящик для пожертвований. Но этого ящика нет». Но это мы с ним решим. И ты знаешь, я вспоминаю своего отца. Он всю жизнь сдавал кровь. Причем очень интересно. Он сдавал кровь за отгулы, потому что он ездил в экспедиции, в походы ходил. Его отгулы интересовали. А деньги он не брал никогда. Я говорю: «Пап, почему?» Он говорит: «Я не могу свою кровь продавать за деньги. Я могу вот так». И для него это было настолько принципиально. И он не один такой был.
И вот сейчас столкнулись с этим мужиком. Но понятно, что мы решим. Но вызывает уважение, в любом случае.
И. Воробьева
―
Да. Но и вообще люди, которые ходят сдавать кровь и которые вступают в реестр доноров костного мозга вызывают уважение. Меня тут после одного из наших эфиров начали спрашивать: «А как же попасть в реестр и как же сдать на типирование костного мозга?» Послушайте, на самом деле, это очень просто. Вы просто забейте в Гугл «типирование» и «как стать донором костного мозга?». Русфонд, Фонд борьбы с лейкемией, огромное количество фондов создали целые сайты для того, чтобы вы прочли, успокоились, поняли, что у вас просто возьмут кровь, чтобы вы попали в качестве возможного донора.А если вы с кем-то совпадете, вот только тогда вам предложат стать уже донором непосредственно костного мозга. Это все равно не та процедура, которую вы себе сейчас представили. Это совсем другая процедура. И вы, конечно, можете отказаться. Но, если я правильно понимаю, большинство людей соглашается.
Е. Ройзман
―
Ирин, еще раз поблагодарю всех. Собирали мы маленькому Грише Брызгалову деньги на пересадку костного мозга в клинике в Израиле. Собрали очень быстро. Все получилось. Парень будет жить.Слушай еще интересную историю. Обратился известный человек и говорит: «У меня бестолковый брат. Он всю жизнь был нарколыгой. И в конце концов его посадили. Ну понятно, что он родителей в гроб загнал. Его посадили. Ему 45 лет. Так у него ВИЧ, туберкулез, гепатит всех видов. И он просто умирает. Ему жить осталось 2 месяца. Я не понимаю, зачем его держать. Я хочу просто выйти на Уполномоченного по правам человека, чтобы его актировали. Он же не один такой сидит. Зачем государству его кормить, тратить? Его надо актировать, потому что понятно, сколько ему осталось жить».
И. Воробьева
―
Что нужно делать? Актировать? А что это такое?
Е. Ройзман
―
Актировать. Есть такое выражение «актировка». Обычно, если человеку завтра умирать, то сегодня его актируют. Ну, из лагеря.
И. Воробьева
―
Все, я поняла.
Е. Ройзман
―
Это такое сленговое выражение.
И. Воробьева
―
То есть его нужно помиловать, отпустить.
Е.Ройзман: Как так? Твою отцовскую и дедовскую фамилию ты, как проститутка, меняешь, чтобы доставить кому-то неудобство
Е. Ройзман
―
Даже не помиловать. Это отпустить человека умереть дома, потому что он все равно умрет совершенно точно. Но интересная ситуация. Буду наблюдать, потому что я с этим сталкивался. На свободе-то я с этим тоже сталкивался. Им некуда пойти. У них это называется ТурбоВИЧ – это когда развивается туберкулез при наличии ВИЧа. Это вообще моментальная такая история. Сгорают.
И. Воробьева
―
А я правильно понимаю, что в местах лишения свободы лекарства, которые должен принимать человек, у которого ВИЧ, чтобы не развился СПИД, там с этим проблема?
Е. Ройзман
―
Ну конечно проблема. Слушай, и здесь проблема.
И. Воробьева
―
И на воле проблема, да.
Е. Ройзман
―
Там тем более проблема, конечно. Слушай, еще интересно. Мужик – инвалид-колясочник. Причем инвалид-колясочник такой – он боец, он ведет разные тренинги для инвалидов, все время что-то придумывает. И одно информационное агентство написало большой материал про инвалида, который изнасиловал какого-то мальчика, и взяли с сайта «E1» фотографию вот этого мужика на коляске. И он говорит: «Мне что, заплакать что ли? Я честный человек. Меня куча народу знает. Они просто вот так, чтоб проиллюстрировать, взяли мою фотографию на коляске узнаваемую совершенно. Меня все знают».Фантастические твари просто. Причем, знаешь, я думаю, что даже не подумали. Увидели хорошую фотографию, сказали, нашли, выставили. Такое бывает. Но это уж совсем скотский случай.
И. Воробьева
―
Так а потом поменяли, извинились? Ну хоть что-то произошло или так и висит?
Е. Ройзман
―
Нет. Видишь, мы об этом говорим. Издание это называется «Плохие новости».
И. Воробьева
―
Есть такое издание?
Е. Ройзман
―
Да, такое издание «Плохие новости». И поэтому я думаю, что им хватит ума договориться с этим человеком, потому что их разорвут на части и правильно сделают.
И. Воробьева
―
Я вижу, что у них есть только какой-то паблик у издания «Плохие новости». Но если нас они слышат, я очень надеюсь на это, пожалуйста, примите меры. Это ужасно нечестно так делать.
Е. Ройзман
―
Ну конечно.
И. Воробьева
―
И, конечно, надо думать головой все-таки немножечко хотя бы. Потому что, на самом деле, используют в качестве иллюстраций разные фотографии из фотобанков, из интернета где угодно, понятное дело, по ключевым. Но когда дело касается уголовного дела, вот такого уголовного дела – тут совсем другая история.Меня тут просят вернуться к делу Марии Колесниковой. И вот какой вопрос. Сегодня один из белорусских оппозиционеров сказал, что оппозиция белорусская будет пытаться усилить давление Запада на Лукашенко после этого приговора. Это вообще имеет смысл? Ему хоть что-то сейчас давит?
Е. Ройзман
―
На самом деле, он сделал несколько ошибок. Когда он сделал Беларусь транзитом для поставки мигрантов в Европу, отреагировали сразу и Польша, и Литва, и все страны очень жестко. Поняли, что он просто сошел с ума и способен просто гадить вот так, через него будут другие гадить Европе. К нему отношение очень жесткое. И ему уже бежать некуда. Он попал в такую ситуацию, что в России ему не верят. Но, с другой стороны, я считаю, что разговоры о скорой интеграции – это предвыборная история. Это я так думаю. Но Лукашенко некуда деться. Он же не хочет стать мэром Минска или губернатором Витебской области.
И. Воробьева
―
А откуда мы знаем? Может быть, он хочет.
Е. Ройзман
―
Слушай, я думаю, что он хочет не повторить судьбу Каддафи. В первую очередь это то, что он хочет и о чем он думает. Поэтому посмотрим, как будет развиваться. Но он абсолютно нелегитимен. Он нелегитимен как президент. Его не признают президентом ни в Европе, нигде. И я думаю, что у него тяжелая судьба будет. А давление на него будет возрастать, потому что история с Колесниковой… Колесникову знают по миру, к ней уважительное отношение. И вдруг видят, как упырь на глазах у всего мира расправляется с женщиной, причем просто по-подлому от страха. Поэтому я думаю, что давление будет только усиливаться.
И. Воробьева
―
Надо подсказать Александру Григорьевичу, чтобы не повторить судьбу Каддафи, нужно сейчас оставить вот эту узурпированную власть, отпустить всех политзаключенных…
Е. Ройзман
―
И объявить выборы.
Е.Ройзман: Это вносит невероятную дезорганизацию в систему власти. Начинается настоящий расколбас
И. Воробьева
―
Покаяться, объявить выборы и свалить туда, куда его примут. Вот говорят, в Смоленской области неплохо. В общем, то, что мы прибежище для разных диктаторов – это уже мы поняли. Но ничего. Я думаю, что Смоленская область ради счастья Беларуси потерпит.
Е. Ройзман
―
Слушай, у меня очень интересная короткая история. В 2015 году, когда я был главой города, вел прием, ко мне пришла женщина. Ну и расплакалась. Она говорит: «Женя, у меня сын – алкоголик. Я искала, где его вылечить. Я вдруг увидела чудо-лекарство. Новосибирская фирма предлагает лекарство от алкоголизма. Я начала покупать у них и сына пичкать. А он пьет и пьет. Они говорят: “Да это, наверное, мало. Надо еще”. Я им еще денег отправила». В результате она 520 тысяч отправила. Сын как пил, так и пил. А они в конце концов исчезли. Ну просто видели, что у женщины беда, что она готова на все, воспользовались.И я в 2015 году об этом написал в соцсетях. У меня Твиттер – полмиллиона, Фейсбук – 140 тысяч, там еще. Ну миллион совокупно подписчиков. Я везде эту историю расписал. Реакции ноль. От людей – есть реакция, от правоохранителей – ноль реакции. И мы с тобой в году, наверное, 2019 эту историю повторили. Я рассказал эту историю, какая она была в 2015 году.
Прошел год. Из Новосибирска в 2020 году дали поручение сюда в Следственный комитет меня опросить. Я человек добросовестный. Я пришел в Следственный комитет. Вижу, люди нормальные. Они говорят: «Мы хотим этим мошенничеством позаниматься». Я говорю: «Эта история 2015 года. Но в мэрии Екатеринбурге записаны все ходы 100%. Вот вам контакты. Мои помощники вам найдут контакты этой женщины. И попробуйте. У нее все сохранилось». Они сказали: «Здорово, мы будем заниматься. Если что, будем обращаться». Я говорю: «Хорошо».
Год прошел. Выходит на меня уголовный розыск. То есть просто со всех сторон. И говорят: «Мы должны вас опросить по новосибирскому делу». Я говорю: «Какому делу?» – «Ну вот новосибирское дело. В Новосибирске там…». 2021 год. 6 лет прошло. – «Мы вас должны опросить». Я говорю: «Ну придите и опросите». – «Нет, вы должны приехать к нам». Я говорю: «Слушайте, я ничего не должен. Ну задайте вопросы. Я вам отвечу, подскажу. Я уже просто не помню эту женщину. Я помню, что была история».
Но единственное, что я отсюда вывел – что работать они не хотят, пока не пнули, что все-таки они мониторят нашу передачу (МВД, Следственный комитет, еще кто-то). Ну, дай бог. Пусть так будет. Понятно, что я отвечу на все вопросы. Но мне ответить-то нечего. Я уже все, что можно было, дал.
И. Воробьева
―
Да, это, конечно, любимая история – провести опрос. Но, с другой стороны, я представляю себе сотрудников, которым перекидывают это дело, периодически его достают, смахивают пыль, кому-нибудь новому отдают, а он разводит руками и говорит: «Ну вы что, издеваетесь? Вы дали мне дело 2015 года, по которому мало что сделано». Но надеюсь, что хоть когда-нибудь что-нибудь будет.Тут на меня ругаются, что в Смоленской области Лукашенко не ждут. Ну вот что вы за люди? Эгоисты вы.
Е. Ройзман
―
Что вам, трудно что ли?
И. Воробьева
―
Что вам, в конце концов? Он же не будет там у вас губернатором и мэром. Просто будет возглавлять какой-нибудь колхоз, например. Почему бы нет?
Е. Ройзман
―
Слушай, насчет колхозов. Недавно просто дали статистику. Все думали, что Лукашенко – он такой колхозник, хозяин, все понимает. И, оказывается, в Беларуси зерна на центнер с гектара производится гораздо меньше, чем в Польше, гораздо меньше, чем у всех соседей, в 2 раза меньше, чем в Украине, и меньше даже, чем у нас в России. Все вот думали, какой-то хозяин такой. Ну вот такой хозяин.
И. Воробьева
―
Тут в чате и в СМСках, кстати, тоже периодически приходят сообщения такие, когда есть история с приема про кого-то с алкоголизмом. Все пишут, что, мол, от алкоголизма вылечить нельзя. А как на самом деле?
Е. Ройзман
―
Послушай, я столько наблюдал людей, которые бросили пить, и я столько их видел. Со мной работают мои бывшие выпускники. Если есть какие-то проблемы, ну находите меня, пишите в соцсетях. Хотя бы я дам подсказки и скажу, каких ошибок нельзя делать, чтоб человека вытащить, как можно точно вытащить. Я вынужден этим заниматься, хотя мне это не нравится. Поэтому пишите.Слушай еще несколько историй. Мужик-стоматолог написал. Он говорит: «У моего друга парень, Габриэль его зовут, фамилия Пацурия. Грузин. 1 год 8 месяцев. СМА. И спасет его только один укол “Золгенсма”. Но ему уже 1 год 8 месяцев. Они уже начинают ему давать препараты, чтобы он не набирал вес». Но интересно. У них корпоративная такая солидарность. Куча стоматологов включилась (стоматологи, зубные техники, там все). И они собирают деньги. Они насобирали 61 млн. То есть им осталось насобирать уже 90 с небольшим. Это гигантские деньги. Но вот у них получилось. Запомните это имя. Габриэль Пацурия зовут этого парня. Посмотрите. Он в Инстаграме, везде есть.
У меня поток этих обращений. Я начинаю уже путать имена. Последний раз этот Вова Сологуб из Краснодара. Еще ребята разные есть. Ну не могу просто уже всех упомянуть. У меня 14 сентября будет день рождения. Я поставлю какой-то сбор у себя на сайте. Крупный сбор. У нас эта история всегда получается. Ну вот здесь с этим обратились.
И. Воробьева
―
Я бы хотела успеть просто поговорить об этом. 1 сентября, но не этого года, Евгений Ройзман написал у себя в Фейсбуке пост о том, как он ходил в школу, где 90% детей – это мигранты. И мы хотели это как-то обсудить. Это же пост 2017 года. 4 года прошло. Как-то все поменялось или нет?
Е.Ройзман: Если против Дегтярева поставить пенек, то весь Хабаровск проголосует за пенек
Е. Ройзман
―
Ничего не поменялось. Это было 1 сентября. Вот я глава города. У меня выбор. Я могу поехать в лучшие лицеи в центре города. Но я решил поехать посмотреть, где учатся дети мигрантов. Очень интересно. Школа битком. Киргизы, узбеки, таджики, вьетнамцы, азербайджанцы, курды, армяне. Самые разные вообще дети. Обратил внимание, что все очень тщательно одеты. Подчеркнуто вежливые все. И очень мало русских. Ну это район там не Пехотинцев, рядом огромный рынок «Таганский ряд».И вот я, глава города, стою перед ними и мне надо им что-то сказать. Я их родителей не приглашал сюда, я воевал в свое время с бандами наркоторговцев и таджиков, и ошских узбеков. Но я же с детьми-то не собираюсь воевать. Мало того, я как взрослый ответственный человек очень хорошо понимаю и как историк тоже, что как только дети сталкиваются с каким-то давлением, они сбиваются в анклавы. И как только они видят к себе доброе отношение, они начинают интегрироваться, ассимилироваться. Но это закон природы, это закон физики. Его никто не может отменить. Оно именно так. Любое давление заставляет какой-то социум замкнуться и обороняться. Любое доброе отношение – и начинается интеграция.
И я им должен что-то сказать. Их родители собрались. Я говорю: «Послушайте, Екатеринбург такой город… Мы здесь все когда-то были пришельцами в этом городе. Мы все были приезжими в этом городе. Он создавался с нуля. И если ты этот город поймешь, если ты будешь его любить и что-то отдавать этому городу, он будет к тебе дружелюбным и тебе поможет. Если вы будете любить наш город, наш город тоже будет вас любить, и вы будете здесь жить, он станет вам Родиной».
Я сказал то, что я должен был сказать и как глава города, и просто как взрослый человек. И я этот текст выставил. И у меня началось: «Вот Ройзман за мигрантов. Вот они тут чурки понаехали». И так далее. Слушайте, когда-то все понаехали. С другой стороны, мои понаехали сюда 100 лет назад – от голода бежали. Как-то за это время прижились. Но тоже были понаехавшие. Потом другие понаехали, третьи понаехали. И от нас зависит, как люди в нашем городе себя будут чувствовать.
Но они сюда приехали по той причине, что здесь была работа, на которую местные не шли и не хотели выполнять. И за такие деньги не хотели работать, и в таких условиях. Была эта ниша, поэтому они сюда приехали. И сейчас вдруг выясняется, что без мигрантов сложно, что наши не идут на такую работу. Сейчас много мигрантов уехало. Сейчас где-то припали стройки, потому что некого брать. И это такой механизм – сообщающиеся сосуды. Если мы живем хорошо и лучше других, то к нам всегда поедут; если мы живем плохо, то наши поедут отсюда. Это законы физики. Их никто отменить не может.
Ну и у меня там вопли начались: «А что своих детей туда не отдал?» А что я своих детей будут туда отдавать? С чего вдруг? Когда я был прописан на Уралмаше, мои дети учились на Уралмаше. Когда мы родители жили на Уралмаше, я учился на Уралмаше. Это нормально. Просто мои предки здесь живут в Екатеринбурге около 100 лет, и за это время они переехали в центр, какие-то позиции наработали. Эти люди только приехали. Они только начинают. Но когда они поднимутся, они сумеют зарабатывать деньги, они будут стараться своим детям дать лучшее образование. Ну все очень просто.
И. Воробьева
―
Во-первых, я бы очень рекомендовала всем, кого интересует, как вообще происходила миграция в прошлом веке по стране и из соседних стран… Это, на самом деле, действительно было несколько волн. Это было очень интересно. И непринудительная, свободная, нормальная миграция была только в двух периодах прошлого века. Все остальное было довольно непросто. Есть прекрасная профессор Заянчковская. Она большой исследователь как раз миграции. У нее отличные работы по этому поводу. Можете почитать.А тут еще в чате Мария пишет нам (видим, из Германии она пишет): «Как же противно слушать людей, которые сюда в Германию понаехали, а теперь ненавидят мигрантов, которые бежали с Родины не за колбасой и сытой жизнью, а от войны». То есть вот тоже большая разница.
Е. Ройзман
―
И это тоже есть, да.
И. Воробьева
―
Да. Ох, сколько сообщений сразу. Конечно, да, про мигрантов сразу такая больная тема у многих. В общем, разной степени градуса, скажем так.
Е. Ройзман
―
Слушай, с другой стороны, я всю жизнь занимал последовательную позицию. Я считаю, что для стран Центральной и Средней Азии совершенно нормально визовый режим. Я считаю, что безотлагательно еще в середине 90-х надо было вводить визовый режим. Мы же ездим по визам нормально. Получаем визы. Даже к соседям в Польшу, в Литву ездим по визам. Это совершенно нормальный процесс. Надо было вводить визовый режим. Он дает возможность регулировать потоки, он дает возможность искать ответственных и виноватых, ну и так далее.
И. Воробьева
―
Ну и под занавес не могу не спросить, как у вас ситуация с коронавирусом? Потому что мы как-то последние несколько программ об этом не говорим – у вас там были пожары.
Е. Ройзман
―
Ирин, у нас такая же ситуация. У нас забиты больницы, у нас точно так же забрали хоспис под ковид. У нас куча старших болеет, у нас молодые болеют. У нас врачи с ног сбиваются. Так же, как везде. И точно так же занижают статистику, как и по всей стране. Я думаю, что статистика по ковиду пойдет вверх после выборов. Сейчас перед выборами потихонечку погасят, после выборов вынуждены будут говорить правду. Она скакнет, я думаю. Но врачи работают. Все то же самое: маски, вакцинация. Надо следить, беречься и так далее.
И. Воробьева
―
Да. Ну вот тоже про выборы пишут, что перед выборами, действительно, люди ожидают, что будут врать по цифрам, просто чтобы не пугать и чтобы ничего не отменять. Ну и так далее. Уже очевидно, что они ничего не отменят. Давайте вспомним, как голосовали за поправки в Конституцию. Тогда по напряжению ситуация была совершенно другая. Всем, кто спрашивает, как перевести деньги Евгению Ройзману. Можно в Фонд Евгений Ройзмана. Наверное, это имеете в виду. Зайдите на сайт Фонда Евгения Ройзмана и переведите.
Е.Ройзман: Поступок Колесниковой сродни поступку Навального. Это настоящий поступок, который бесит любого диктатора
Е. Ройзман
―
В любом поисковике набираете «сайт Фонда Ройзмана». Куча сборов там. Хотите помогать, участвовать вместе со мной – буду очень признателен.
И. Воробьева
―
Еще пишут, что не смогли найти стихотворение «Королева». Видимо, давно было.
Е. Ройзман
―
Нет-нет, недавно. У меня в Фейсбуке есть. Вероника Ермакова. В ее ленте в Фейсбуке, в моей ленте в Фейсбуке есть, в Твиттере есть.
И. Воробьева
―
В общем, лучше в соцсетях ищите. Я тоже пыталась погуглить, у меня тоже не получилось. В общем, в Фейсбуке Евгения Ройзмана. Все, у нас совсем не осталось времени. Минутка до конца. Полминутки, как всегда, принадлежат Евгению Ройзману.
Е. Ройзман
―
Слушай, свободу всем политзаключенным – это правило, это обязательно. Дашу Навальную поздравляю с днем рождения. И хочу сказать, Даша, твой отец – достойный человек и настоящий гражданин России. Желаю всем политзаключенным вернуться домой. И считаю, что все равно Россия станет свободной и счастливой. И в конце концов все будет хорошо.
И. Воробьева
―
Спасибо большое. Это была программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Я напомню, что далее в эфире «Эха Москвы» после 10 часов в программе «Разбор полета» – Давид Якобашвили, вице-президент РСПП, президент музея «Собрание». После 23 – как всегда, «Футбольный клуб». Ну а после полуночи – «Битловский час» с Владимиром Ильинским. Мы с Евгением Ройзманом прощаемся с вами ровно на неделю. Ну а те, кто досмотрел в Ютубе до этого момента, могут еще посмотреть панораму, которую Евгений Ройзман показывал у себя. Всем пока.