Личный приём - 2020-12-07
С. Крючков
―
Это «Личный прием». Меня зовут Станислав Крючков. Сегодня я вместо Ирины Воробьевой, традиционной ведущей этого эфира. И Евгений Ройзман из своей берлоги из Екатеринбурга. Здравствуйте, Евгений Вадимович
Е. Ройзман
―
Всем привет.
С. Крючков
―
Ну что, чем нас день сегодняшний порадовал, да и минувшая неделя в плане новостном? Много было всего самого разного, интересного и увлекательного. Но, пожалуй, что сегодня появилось такое довольно фундаментальное чтение для многих интересующихся. Журналисты «Важных историй» опубликовали расследование о бытописании нравов людей, близких к Владимиру Путину. Речь идет о человеке, которого называют бывшим зятем главы государства. Вас что-то в этом тексте вот так вот тронуло, что прямо пришлось пересмотреть свои представления о реальности?
Е. Ройзман
―
Смотрите, текст, конечно, очень сильный. Текст очень простой и очень сильный. И просто наглядно показано, что происходит. И, конечно, история, где 3,8% акций «Сибура» отдается за 100 долларов чисто символически, как будто ножик подарили, а он 5 копеек в ответ. Ну, примета такая. И те самые акции, которые должны стоить 380 млн долларов.
С. Крючков
―
Акционеры имеют право установить вот такой опцион. Нет разве?
Е. Ройзман
―
Да почему нет-то? Конечно, имеют право. Но вот это все и посмотрели, на что акционеры имеют право. Такой подарок на свадьбу. И много мелочей, которые просто характеризуют эпоху, характеризуют нравы. Это тот самый случай, когда говорят: «Подождите-подождите, эти люди запрещают нам ковырять в носу». И особенно это на том фоне, когда просто удавлена экономика, удавлен малый и средний бизнес, растет фискальная нагрузка в ежедневном режиме. Я считаю, что все, кто сейчас смотрит, если кто-то не читал, я рекомендую просто прочитать. Не то чтобы там с нездоровым любопытством к чужому увечью, но просто для понимания это прочитать имеет смысл.Но, смотрите, этих публикаций становится больше. За последнюю неделю была еще одна публикация про какую-то связь и про какую-то дочь. Мне не охота в это залезать, но тем не менее все равно ты это видишь и оцениваешь эпоху, оцениваешь ситуацию.
С. Крючков
―
А вот если рассуждать в категориях не справедливости или несправедливости (понятно, что, действительно, хотели продать за 100 баксов пакет стоимостью 380 млн, продали или даже подарили фактически), а вот в категориях того, чем была эта сделка, она, с вашей точки зрения, должна именоваться фиктивной или же…? Ну вот этот вот подарок сам по себе, он… Вот наше представление о реальности понятно – мы уже ко всему готовы. Меняет, нет?
Е. Ройзман
―
Послушайте, это очень серьезная, на мой взгляд, коррупционная составляющая и это один из вариантов дачи взятки, как я понимаю. Изъявление покорности, дача взятки и все что отсюда следует. Но это юридические уже такие. А мы немножко в других категориях мыслим. Во всяком случае, это настолько некрасиво. Это просто некрасиво. Это недостойно главы государства попадать в такую ситуацию, что вся страна наблюдает, как подконтрольные такие активы расходуются таким образом на личные нужды. Это нехорошая и некрасивая история. Прочитать ее надо просто для понимания.
С. Крючков
―
Понятно. Еще одна история. Сегодня в Евросоюзе Совет Европы утвердил европейский аналог американского акта Магницкого, в котором под грядущие персональные санкции смогут попасть все те, кто так или иначе ущемляет свободу слова, права человека и так дальше. Вот в свете недавно состоявшегося выступления Навального, Милова, Яшина, Кара-Мурзы в Европарламенте, на ваш взгляд, это такой четко обозначенный тренд или стоит разводить эти две логики, постольку-поскольку законопроект готовился давно, а решение состоялось только сегодня?
Е. Ройзман
―
Законопроект готовился давно, на самом деле. Он назревал. И когда принимают Соединенные Штаты, принимает Великобритания свой аналог, то ЕС действует в этом же контексте. Просто эти вещи, на мой взгляд, совпали. Ну и плюс некоторая такая эмоциональная была подготовка к принятию решения.Но я хочу сказать, что я смотрел выступление Навального, и он очень четко разграничил, где – граждане страны, и где – правящая верхушка. Он очень четко сказал, что к гражданам России имеет смысл относиться тепло, потому что это граждане России, народ в этой ситуации не виноват. И сказал, если принимаются санкции, на кого они должны быть направлены, чтобы они не касались в целом народа России, но касались близкого окружения Путина, чтобы эти санкции почувствовались.
Поэтому подвоха никакого не вижу. То есть все вольны говорить и делать то, что считают нужным в этой ситуации. У Навального вообще руки развязаны, потому что то, что пытаются здесь с ним делать… Правильно он делает, что сопротивляется. Мои симпатии на его стороне.
С. Крючков
―
Уже и выдавили. Собственно, не здесь делают. Здесь все что могли плохого, наверное, сделали. Остается рассчитывать, что впустят в итоге нормально.
Е.Ройзман: Навальный настроен возвращаться. И у него нет никаких других мыслей – только возвращаться
Е. Ройзман
―
Но я разговаривал с Навальным несколько дней назад. И он настроен. Да, он приводит в порядок здоровье, то есть занимается, тренируется, пытается восстановиться. Но он настроен возвращаться. И у него нет никаких других мыслей – только возвращаться. Потому что это твоя страна, твоя Родина. Как ты можешь жить на чужбине?
С. Крючков
―
Ждем Алексея Анатольевича. Нам его здесь не хватает очень сильно.
Е. Ройзман
―
Ну есть и такое, да.
С. Крючков
―
Чубайса тут переназначили. Вернее, сначала отставили, а потом триумфально назначили. Во всяком случае, он ознаменовал свое назначение выстрелом из пушки в Петропавловской крепости накануне. Будет спецпредставителем президента. Что думаете по этому поводу?
Е. Ройзман
―
На самом деле, эта история не простая. Чубайса призвали не просто так. На сегодняшний день Чубайс из российских политиков самый сильный, самый опытный и самый авторитетный переговорщик. У него очень сильное имя в международных кругах. В свое время Чубайс отвечал за нераспространение НАТО на Восток. Это была его зона ответственности. Он вел переговоры, в том числе с Киссинджером, умел убеждать. И в те годы у него получалось. Я скажу так, что Чубайс значительно серьезнее, чем российский МИД, как переговорщик. И это понимают многие. Думаю, что у него стоят конкретные задачи.Но имеет смысл просто нагуглить, посмотреть ООН, цели устойчивого развития. Он будет отвечать за это направление. Это очень важное, перспективное направление. Это как бы обратная интеграция России в мировое сообществе после всех скандалов, конфликтов. Эту тему доверили Чубайсу. То есть он с этой ситуацией может справиться, если не будет новых отравлений Навального, нового дела Скрипалей, новых каких-нибудь шпионских скандалов, заявлений типа Марии Захаровой. Вполне возможно, что Чубайс с этим может справиться.
Я допускаю, что на самом верху где-то в очень узком кругу сказали: «Слышите, парни, мы что-то тут заигрались. У нас одни враги вокруг. Как-то надо менять имидж, заходить обратно». И сказали: «Анатолий Борисович, давай, может, ты попробуешь». Допускаю, что это было так.
С. Крючков
―
Вы полагаете, что к мнению Анатолия Борисовича по-прежнему прислушиваются и его позиция в этой связи слышна?
Е. Ройзман
―
Чубайс считается очень сильным переговорщиком, и особенно на международном уровне. Его знают. Ну, посмотрим. Он здравомыслящий, скажем так. Посмотрим, что получится.
С. Крючков
―
Кстати, Дмитрий Мезенцев здесь нам на сайте задает вопрос: «Если он переговорщик и, возможно, сможет добиться от Запада уступок, то не ставится ли здесь среди одной из задач в этих уступках, в поиске этих уступок обеспечение транзита здешнего внутрироссийского?»
Е. Ройзман
―
Стас, мы не знаем. Мы можем предполагать, думать. Но понимаем, что что-то стронулось. Есть же разные совершенно люди, подходящие для разных ситуаций. В настоящее время мы видим такую управленческую деградацию в России очевидную совершенно. На международном уровне это что-то похожее на Хрущева, который колотил в ООН ботинком по трибуне. Что-то подобное мы видим. Все, приходит другое время, требуются другие люди. И Чубайс, в принципе, способен. Ну, масштабы другие.Мне бы хотелось, чтоб мою страну воспринимали в мире с уважением, спокойно, как партнеров, то есть любили. Мне очень хотелось, чтобы было так. И если власть будет для этого предпринимать какие-то честные усилия, я только поддержу. То есть если это не хотят ширму типа Северной Кореи, что вывеска – одна, а внутри – другое, чего мы тоже можем опасаться. Поэтому увидим. Мы все за этим внимательно смотрим.
Е.Ройзман: Чубайс считается очень сильным переговорщиком, и особенно на международном уровне
С. Крючков
―
Будем посмотреть, как говорится. Здесь делаем минутную рекламу, а потом вернемся.РЕКЛАМА
С. Крючков
―
Мы продолжаем. Это «Личный прием» Евгения Ройзмана. Веду программу я, Станислав Крючков. Кстати, Евгений Вадимович, книга вышла, да, насколько я знаю, одноименная нашей программе?
Е. Ройзман
―
Нет, вот эта вот книжка «Личный прием», на самом деле, она получилась. Это хорошая книга. Она так и называется, как наша передача. Здесь все события с приемов. Она будет в Москве. Она сейчас есть в книжном магазине «Москва», напротив вас в Доме книги она есть, ну и вам на «Эхо» тоже закину.
С. Крючков
―
Поподробнее к личному приему, наверное, после новостей вернемся. А вот сейчас что касается людей, вхожих в Кремль. Мы говорили о Чубайсе. Ну, о мере этой вхожести стоит судить или осведомленных, как они утверждают, о жизни Кремля. Один из таких и наш постоянный эксперт, гость на «Эхе» Валерий Соловей, с недавних пор занимающийся политикой, в минувшие выходные был задержан в Петербурге. И сегодня суд вынес решение о 10-дневном аресте для него. На ваш взгляд, что произошло? Как это расценивать? С чем имеем дело?
Е. Ройзман
―
Слушайте, я обратил внимание на Соловья какое-то время назад, когда он выдал невероятно жесткие инсайды: первый – про смертельную болезнь Путина начал рассказывать (по-моему, это именно от него пошло), а второй такой инсайд, который меня удивил – что во Франции Сурков организовывал встречу Путина и Зеленского и организовал ее плохо, и его там ФСОшники жестко избили, что там даже почки, печень, селезенку и так далее.И я когда все это услышал, думаю: мать честная, это какое-то невероятное, это надо находиться внутри. Если у него какой-то источник внутри, то этот источник где-нибудь всплывет в Москве-реке ниже по течению. Тем не менее Соловей продолжал выдавать такие инсайды. Я где-то уже начал относиться осторожно, с улыбкой и так далее.
Но я хочу сказать, что Соловей – историк, он настоящий, реальный доктор наук с очень мощной диссертацией. Я специально смотрел. Я удивился просто глубине познаний, культуре изложения. Что с ним произошло, я не знаю. С творческими людьми, с интеллигентными людьми такие вещи случаются. Просто, возможно, где-то не до конца понял, куда попал.
Я не считаю его каким-то засланным, еще что-то, потому что он слишком жесткие вещи декларирует. И, конечно, я бы не стал смеяться над тем, что человека пожилого задержали и дали 10 суток. У меня есть к нему свое внутреннее отношение. Я смотрю за ним. Надеюсь, что когда-то все кончится хорошо.
Е.Ройзман: Соловей – историк, он настоящий, реальный доктор наук с очень мощной диссертацией
С. Крючков
―
Вы допускаете, что историк, политолог и вот теперь политик Соловей облекает в такие фигуры речи – смертельная болезнь Путина или что-то еще – вещи, которые очевидны многим? Смертельная болезнь – это тоска, это усталость от 20-летия пребывания во власти. И здесь мы имеем дело с таким художественным творчеством, воплощенным в эфире.
Е. Ройзман
―
Слушай, на самом деле, в какой-то момент будут ставить вопрос о какой-то адекватности и так далее. Я не знаю. Но тем не менее. Еще раз, у меня нет о нем никакой информации. То, что он говорит – это очень жестко. Прогнозы не сбываются. Инсайда, видимо, нет никакого, иначе бы разоблачили давно. Но то, что я точно могу сказать – что он был настоящим профессором и есть настоящий профессор, докторская диссертация у него мощная и настоящая. Поэтому я просто смотрю где-то – с улыбкой, где-то – переживаю. Ну вот то, что человеку дали 10 суток, профессора посадили в клоповник – это не здорово.
С. Крючков
―
Очевидно, не здорово. Ковид – тоже не здорово. По-прежнему он все шагает по планете и по России в том числе. Массовая вакцинация началась. Во всяком случае, о ее старте объявили и столичные власти, и уже в регионах. На ваш взгляд, перспектива и сам этот старт кампании, на ваш взгляд, на каком фоне проистекает? Чего ждать?
Е. Ройзман
―
Объясняю. Нет никакой перспективы. Во-первых, эту вакцину, даже если она хорошая и удачная, ей подорвали репутацию на старте. Потому что на старте было видно, что все второпях, все на бегу и что это не про спасение жизней людей, а это про пиар лично Путина. И оно так и начиналось все. Поэтому сразу же отношение скептическое. Все видели, что это второпях.Второй момент очень важный. Ну, все, хорошо, получилась вакцина. Будем считать, что действительно получилась. Всё, давайте прививаться. Стоп, оказывается, вакцины-то нету. Оказывается, ни того, ни другого. Оказывается, по регионам ее разослать не могут, потому что ее просто нет. Причем законтрактовались чуть ли не сотни миллионов доз. Там договорились, там договорились, там договорились. С Израилем порядка полутора миллионов доз договорились. Но их нету и для своей страны. В регионы их отправляют штучно. У нас в Свердловскую область 42 или 44 штуки отправили. И когда говорят, что к такому-то времени будет вакцинировано столько-то народу – да нет же. Ее просто нет.
Е.Ройзман: Этой вакцине, даже если она хорошая и удачная, подорвали репутацию на старте
Я попал в ситуацию. Меня спросили: «Будешь прививаться?» Я говорю: «Нет, не буду». Но со мной разговаривали несколько раз серьезные люди и говорят: «Пойми, это настоящая вакцина». Я говорю: «Я не хочу участвовать в пиаре Путина. Мне это не нравится». Они говорят: «Да какая тебе разница, если можно спасти людей? Надо говорить об этой вакцине. Если она спасет хоть сколько-то жизней, надо об этом говорить». Я говорю: «Нет проблем. Я могу об этом говорить только в той ситуации, если я иду вакцинируюсь, все, я готов лично на себе, мне ставят вакцину, я рассказываю о своих ощущениях, а потом показываю анализ, что у меня выработались антитела». Я говорю: «Всё, я готов».
Мне говорят: «Понимаешь, ты готов, а вакцины-то нет». Я говорю: «Да как нету?» – «Ну вот так вот. Нету. Не произвели». Нет мощностей для производства. Нет кадров. Нет сырья. Ну не сырья, а то пробирок нет, то нет упаковки, чтобы хранить в холоде, то еще чего-то. Куча проблем с этой вакциной. Поэтому ее пока нет. Но так, как развивается ковид сейчас в России, идет по нарастающей, проблемы огромные, действительно люди лежат в коридорах… Представляете, у нас из Екатеринбург в Тагил повезли за 150 км. Там санаторий «Руш». В санаторий уже укладывают. Некуда везти.
Врачи с ног сбились. У врачей осталось 35% личного состава. Там есть врачи, которые уже по второму разу болеют. Врачи работают. Даже если у них ковид положительный, но легко переносят, они на ногах, они работают. И поэтому в такой ситуации все понимают, что спасет только массовая вакцинация.
И вот здесь надо забыть об имидже на международном уровне, о какой-то вывеске. Все, прошло время казаться. Теперь надо быть. И вот теперь, мне кажется, все усилия надо сосредоточить на своей стране, не создавать ситуацию, как в Италию посылать КАМАЗы (14 военных бортов) и так далее. Надо сосредоточиться на своей стране, сказать: «Мы со всеми поделимся, если у нас получится», и заняться вакцинацией своей страны. Вот это выход.
С. Крючков
―
И вот так вот подтянув пояса, занявшись вакцинацией, удастся, на ваш взгляд, вот так вот сосредоточить ресурс? Потому что Путин объявил о том, что все, стартуем, ребята.
Е. Ройзман
―
Послушайте, он объявил, что стартуем. Но вакцины-то нет. Понятно, что стартуем. Вакцина нужна. Любая реализация начинается от затоварки. Создайте большое количество, и начнут вакцинироваться. И врачи будут вакцинироваться, и учителя. Но нужна вакцина. И следующие. Первые лица должны сделать первыми и публично, как в Америке взяли три президента бывших и при всех вакцинировались. И здесь ровно та же самая ситуация. Потому что многих остановило. Говорят: «Подожди, а что Путин-то не вакцинируется?»
С. Крючков
―
Кстати, еще 42-дневный карантин по выпивке. Нельзя же употреблять ничего. Законопроект по поводу каннабиса. Что там у нас?
Е. Ройзман
―
Да нет, это не законопроект. По поводу каннабиса мне уж все оборвали все телефоны, говорят: «А вот комиссия ООН рекомендовала исключить марихуану из списка особо опасных и так далее». Вот перевожу на русский, что произошло. Произошло следующее. ООН сказала: «Вот есть собачьи какашки, а кошачьи какашки. И их нельзя смешивать. Это совершенно разное». Но тем не менее то – дерьмо, и это – дерьмо. Вот рекомендация ООН – не смешивать, а моя рекомендация – не наступать ни туда, ни сюда.Я однажды лекцию читал. Представляешь, 300 человек народу. И одна продвинутая девочка говорит: «А как вы считаете, что лучше – водку пить или марихуану курить?» Я говорю: «А что лучше – писаться или какаться? Скажи, как ты считаешь?». То плохо и это плохо. И понимаешь, некоторые адепты не понимают одной серьезной вещи. Если появляется марихуана, то водка-то никуда не девается. Ну просто никуда не девается. В мире уже эти истории были, когда алкоголь начинали лечить кокаином. Алкоголь никуда не делся, появился кокаин. А потом кокаиновую зависимость лечили морфином. То есть оно не девается никуда. То есть становится просто этого дерьма больше. Вот и все. И выбор больше.
С. Крючков
―
По-моему, исчерпывающий ответ. Кстати, еще история по поводу вчерашних похорон в Шалажи (это Чеченская Республика) парня, который убил учителя во Франции. Как вам?
Е. Ройзман
―
А давай, Стас, немножечко с другой стороны сейчас посмотрим на ситуацию. Ну согласись, нам это дико видеть, да?
С. Крючков
―
Дико, безусловно. Но каждый имеет право на то, чтоб быть похороненным. Правда ведь?
Е. Ройзман
―
Обрати внимание, как повели себя французы. Они же его не зашили в свиную шкуру и не похоронили, не сбросили в яму с известью. Они выдали тело родственникам. Ну согласись, по-человечески поступили.
С. Крючков
―
По-человечески.
Е. Ройзман
―
Мало того, что организовали там похороны такие, собрались еще улицу переименовать. И любому европейскому человеку дико это наблюдать. А теперь вдруг представим, что у нас стоит бюст Сталина, и туда несут цветы. Но Сталин-то просто был упырь и людоед. Этот отрезал голову одному человеку – весь мир содрогнулся. А тот-то только по голодомору 10 млн жизней. Причем совершенно сознательно, когда люди трупы выкапывали на кладбищах и ели, детей ели, в этот момент умудрялись зерно на Запад продавать. Так ему памятники стоят, цветы носят. Памятники Ленину стоят по всей России. Но этого-то террориста с этим сравнивать нельзя. Улицы Дзержинского по всей стране.Это я сейчас говорю к тому, чтоб просто задуматься, как дико выглядит один случай откровенного терроризма, и как странно мы примирились с тем, что у нас именами террористов названы улицы и стоят памятники.
С. Крючков
―
Это повод хорошенько задуматься. Евгений Ройзман. Мы вернемся в эту студию после новостей и рекламы на «Эхе».НОВОСТИ / РЕКЛАМА
С. Крючков
―
Это вторая часть «Личного приема» Евгения Ройзмана. Сегодня я помогаю, Стас Крючков. Ира Воробьева в отпуске. И обязательно вернется на эту позицию. Мы тут обсудили ряд текущих вопросов, касающихся разных аспектов внутри- и внешнеполитической жизни. И теперь в Екатеринбург к личному приему, к людям, которые приходили, обращались со своими бедами, может быть, радостями. Что на этой неделе прямо вот так затронуло?
Е. Ройзман
―
Первое. Всю неделю – звонки, звонки, звонки, звонки. Не отвечает поликлиника, не отвечает больница, не едет скорая. Из больницы заставляют забрать, потому что обнаружили ковид, а больница чистая. Заставляют забрать. А куда забрать? Домой, где шестеро человек в квартире живет?И это самое большое количество обращений – все что касается ковида: нет мест, температура, никто не приезжает, врач не приходит. С другой стороны, врач и не может прийти, потому что один врач, два, даже десять на участок. Просто с ног сбились все. Очень серьезная проблема. Поэтому я понимаю, что идет по нарастающей. И все врачи просят: обязательно носите маски, избегайте скопления людей; если есть возможность не посещать какие-то мероприятия, не посещайте. Это первое.
Е.Ройзман: Это самое большое количество обращений – все что касается ковида
Второе. Несколько обращений подряд по телефонному мошенничеству. У нас потерпевшие начинают сбиваться в такие ассоциации. Пришел человек. От 90 человек потерпевших. Они друг друга нашли. Просто звонки из таких колл-центров. Видимо, тех, которые находятся в лагерях. Говорят: «Вот на вас тут пытались получит кредит». Человек: «Да как это так?» – «Ничего, сейчас мы все уладим. Может, вы возьмете тогда нормально кредит, официально?» Человек берет кредит и отдает мошенникам. Фантастическая ситуация. Вроде все взрослые, все грамотные.
Поэтому огромная просьба… Все говорят, не берите с незнакомых телефонов, не разговаривайте на эту тему по телефону, лучше сходите в свой банк, посмотрите и так далее.
У меня очень серьезная ситуация была. Пришла женщина и говорит: «На меня свекровь написала заявление, чтобы у меня забрали детей». Начинаем разбирать ситуацию. Она жила с мужем. Муж оказался наркоманом. Она с ним развелась. У них двое детей – 7 лет и 3 года. Вышла замуж за другого. Он тоже оказался наркоманом. Она стала употреблять с ним вместе. Родили ребенка. 1 год и 7 месяцев ребенку. Второго посадили. Как только второго посадили, к ней вернулся первый. И вот они все вместе там начали шпиговаться. Мало того, у нее дома просто откровенный притон. И когда ее свекровь поняла, она написала в опеку заявление, чтоб изъяли детей.
И мы сели разговаривать с юристом. А у нас юрист Саша Шумилов сильный. Он 15 лет возглавлял фонд «Город без наркотиков» в Ангарске. Он про это знает все. И он говорит: «Я не хочу ей помогать. Я понимаю, ей надо сейчас только чтобы от задницы отлегло. Она потом дальше будет употреблять». Причем она употребляет соли. Это практически необратимые последствия. Я особо людей-то не видел, которые выходят из этого состояния. Мало того, что она сама употребляет, она организовала притон. У нее там трое детей и притон.
Ну и все. Связались с одним реабилитационным центром. Я говорю: «Давай дадим шанс». Он говорит: «Давай шанс дадим. Но я на стороне свекрови. Я считаю, что нужно, чтобы у нее забрали детей». Вот такая вот ситуация. Посмотрим, как будет развиваться. Вроде договорились. Но я этого тоже много наблюдал. И она не сама захотела. Ее ситуация заставила. Дай бог, чтоб получилось. За ситуацией смотрим. Если что, потом вернусь. 30 лет всего девчонке.
С. Крючков
―
А какие там сопутствующие? Вот что заставило помимо угрозы потерять ребенка?
Е. Ройзман
―
Нет, это единственное. Видит, далеко зашло. Уже стало известным. Уже опека пришла. Ну вот прибежала, что помогите. Но понятно, что все равно шанс дадим. Посмотрим.Еще одна очень интересная ситуация. Звонит женщина. Представляется как женщина, а говорит грубым мужским голосом. И говорит: «У меня ситуация. Мне отказывают. Мне надо поменять фамилию». Начали думать, что там с фамилией, спрашивать. Она говорит: «Понимаете, я мужчина. Я сменил пол. Я стал женщиной. А у меня все документы мужские. Меня в паспортном столе отфутболивают, разговаривать не хотят». Дали юриста одного. А юрист посмотрел на ситуацию и объявил такие деньги…75 тысяч. И человек звонит и говорит: «Мне объявили 75 тысяч». Мы позвонили юристу и говорим: «Вы что, издеваетесь что ли?» Он говорит: «Я не хочу этим делом заниматься. Вот такое мне не нравится».
Я вдруг вспомнил, есть на эту тему анекдот. Мужик заходит в паспортный стол, и вот так паспортистки швыряют паспорт, та его ловит, и он говорит: «Я не хочу так. Я не буду так. Мне так не нравится». Она открывает, а там написано: Дерипуп Александр Иванович. Она говорит: «Ну да, действительно, неловко. А как бы вам хотелось?» Он говорит: «А мне бы хотелось Виталиком». То есть утешили человека. Не понятно, как разговаривать. Но найдем юриста. Пусть оно как-то идет своим чередом. Всякие истории бывают в жизни.
С. Крючков
―
А человек уже прям в стадии перехода?
Е.Ройзман: Последние самые жесткие конфликты были все связаны с зеленой темой – Архангельск (Шиес), Куштау
Е. Ройзман
―
Да. Очень интересная ситуация. Мне позвонили из села Мироново. А надо понимать, село Мироново – это родина моей мамы, я там провел половину своей жизни. В красивейших местах на реке Реже. И русские там живут с 1600-х годов. Конкретно там с 1620-х уже прослеживаются русские. А есть старые заброшенные шахты на Буланаше. Буланаш – когда-то горняцкий поселок был, добывали уголь. Но когда советская власть кончилась, вдруг выяснилось, что уголь добывали себе в убыток. А они жили-то хорошо – ну, шахтеры, зарплата, по горячей сетке выходили на пенсию, были богатые. А потом ничего там не срастается. И там огромная свалка.Но люди, которые там живут, стали писать. И у нас комитет по экологии решил свалку перенести и туда поближе к селу Мироново. А там места… Там когда-то пахотные земли были. А потом они заросли. И там чистые сосновые лес. Ходят рыжики собирают. Места очень красивые. Река, скалы. И люди говорят: «Э, минуточку, это наша родина. Вы что, нам хотите из нашей родины сделать помойку?» И ко мне пришла целая делегация. Они говорят: «Жень, ты пойми, мы поднимем всех, всю округу. Они собираются у нас делать гигантскую свалку и возить мусор с Артемовского, с Ирбита, с Алапаевского, отовсюду».
Естественно, я стал искать людей, которые за это отвечают, потому что загадить это место моментально можно. Потом не разгребешь. Мы же родину уже потом поменять себе не сможем. Только отстоять. Ну и все. Люди настроены очень решительно. Мы связались. Они говорят: «У нас ситуация такая. Мы вот ищем. Подскажите место». И у нас сейчас все поехали искать места, смотреть, где можно. Но люди готовы сопротивляться.
Обратите внимание, последние самые жесткие конфликты были все связаны с зеленой темой – это Архангельск (Шиес), это Куштау, где люди отстояли, и Шиес отстояли, это Екатеринбург (сквер), где чуть не дошло до гражданской войны. Ну и я скажу, что то, что касается села Мироново, там, конечно, будет скандал. Там 5 деревень в округе. Там никто не поступится этой территорией, потому что люди любят свою родину, как-то обихаживают. Буду тоже в курсе держать.
С. Крючков
―
То есть выясняется, что люди включаются, когда вот так вот прям трогает за живое.
Е. Ройзман
―
Именно когда касается родины, когда касается тех мест, где ты вырос, твоей природы, где тебя мама за ручку водила. Это очень серьезно. Мне очень приятно, что у меня односельчане такие, что готовы сопротивляться. И конечно, я тоже буду поддерживать изо всей силы.Очень сильно еще одну вещь рекомендую насчет деревни. Жесточайший материал вышел на «Знаке» про деревню Кожемяки в Брянской области. Там жил один подонок по фамилии Захаренко, который торговал самогоном. Ему 35 лет. Он насиловал женщин, он бил людей, он поджигал. А деревня – 70 дворов. И его боялись все, потому что его поддерживал местный участковый. Он этим занимался на протяжении долгих людей. Куча изнасилованных, куча поджогов, куча избитых. А промышлял торговлей самогоном.
Е.Ройзман: Какая-то отрицательная селекция. Их дочерей насилуют, а они не готовы сопротивляться
И меня поразило в этом материале, что вся деревня боялась и смотрела на одного мерзавца. Я, конечно, вот эти случаи смотрю, смотрю ситуацию с Кущевкой, ситуацию с таксистом-маньяком в Хакасии, где 5 лет он убивал женщин. Кущевка не сопротивлялась, там не сопротивлялись, вот эта деревня Кожемяки. Что-то произошло. Это, видимо, какая-то отрицательная селекция, начиная с крепостного права, потом со следующего крепостного права. То есть, может быть, самых буйных пересажали всех. Какая-то отрицательная селекция. Ну как люди не готовы сопротивляться? Их дочерей насилуют, а они не готовы сопротивляться.
И в данном случае если бы там произошел самосуд, оно бы хотя бы было как-то понятно. А вот так вот терпеть, когда на глазах насилуют женщин, как в Кущевке… Дикая совершенно ситуация. Посмотрим, как будет развиваться. Вот этот материал на «Знаке» жесточайший, конечно.
С. Крючков
―
А что там этот Захаренок? За ним шлейф какой-то, прихват там, то-се.
Е. Ройзман
―
Там много. Там 7 женщин изнасиловал. Все про это знали. Ни одно дело не дошло до суда. Покрывал местный участковый, который считался очень хорошим участковым. И один мужик, местный лесничий, решил сопротивляться. Так ему еще штраф выписали и сутки дали. Удивительная история. Я думаю, что ее размотают, потому что сейчас начинают на федеральном уровне заниматься. Потому что девчонка последняя изнасилованная, он надругался над ней, она умерла в конце концов, он ее просто истязал и замучил.Слушай, еще история у меня. Мужик пришел. 43 года. Из своих 43 лет, то есть он уже несколько лет на свободе, он 18 отсидел. У него отсидки такие – убийство, тяжкие телесные. Пришел и говорит: «На работу не могу устроиться. Ну просто не могу устроиться на работу. Никто не берет». Но, с другой стороны, все понятно. Ну а кто тебя возьмет? Кому ты такой нужен? Тут молодые не могут сейчас на работу устроиться. Но тем не менее посмотрели, поговорили.
С. Крючков
―
Здоровый вообще?
Е. Ройзман
―
Да, нормальный совершенно. Может быть, получится. Нам удавалось устраивать. Мы многих устраивали на работу. Может, получится. У нас был мужик, который отсидел 35 лет. И ему не хватило даже до минимального стажа. Никогда не работал. Мужик порядочный. Ну, бывает. Ну, отсидел 35 лет. И мы в конце концов сумели. Для него нашли место. И он очень доволен. Работает там за городом при котельной. Очень доволен. Свой тепляк какой-то есть. Есть где ночевать, в душ сходить. Получается иногда.У нас был такой Юра Потапенко. Он сам в свое время много прошел. И принимал бывших зеков, находил им жилье, выправлял паспорта. Это очень нужная такая работа. И я когда был главой города, я за этим следил. Потому что те люди, которые не интегрированы, не устроены, они попадают на улицы. И все что отсюда следует. Вынуждены следить за этим тоже.
С. Крючков
―
Жень, скажите, а вот когда выкарабкался таким образом человек, все, больше не хочет в тюрьму, это закрепляется как-то или все равно они рано или поздно возвращаются туда?
Е. Ройзман
―
Нет. Жизнь складывается по-разному. Люди социализируются. И мужчины, и женщины. Главное – зацепиться. Каждый день, проведенный на свободе – это шанс. И каждый следующий день к этому шансу что-то добавляет. Самое страшное – алкоголь. Если человек не пьет, то у него все шансы есть. Поэтому дай бог, чтобы все получилось. Потому что бог всем должен какой-то шанс давать.Слушай, у меня история интересная. Мне позвонил мужик. Он потомственный врач. Мало того, что он потомственный врач, у него мать умерла от ковида, тоже врач. Сам он работает в красной зоне, начиная с февраля. Уставший смертельно. Сам переболел. И он мне звонит и говорит: «Жень, я попал в ситуацию. Я ехал на машине и в меня врезались. У него нет страховки. Мы вынуждены приехать в ГАИ оформлять. Началось все в 8 часов. Вот сейчас 12 часов. Я уже 4 часа сижу. Они еще не приступали. Два сотрудника. У них битком все в ГАИ забито. Без масок. Людям сесть некуда. Все стоят ждут оформления документов. Мне просто ужасно. Я работаю в красной зоне. Их всех ко мне потом привезут. И очередь не движется».
Короче, он в машине ночевал до утра. До него очередь дошла только утром. Я когда начал всем говорить, мне говорят: «Слушай, это все знают эту историю. В ГАИ оформляют по полсуток. Люди в гигантских очередях». Я говорю: «Дак битком в одном помещении». Они говорят: «Ну да, битком в одном помещении». То есть, представляешь, с одной стороны, мы уговариваем носить всех маски; с другой стороны, власть создает постоянно вот такие места скопления людей, совершенно нелепые ограничения.
Такие вещи должны давно уже дистанционно делаться. Если школьников отправляют на дистационку, ну тут-то что мешает? Дикая совершенно ситуация. Я считаю, это к руководству Свердловского областного ГАИ вопрос. Таких историй очень много. И если сейчас попросят, мы их накидаем кучу.
С. Крючков
―
Вот эти пункты МРЭО всегда такие. Там всегда забито, всегда битком. К сожалению, это не только в Екатеринбургской области.
Е. Ройзман
―
Послушай, но мы всегда знаем, если какое-то узкое горлышко, значит кому-то это надо. Расшить это – элементарно. Но, еще раз говорю, мы наблюдаем на каждом шагу некую управленческую деградацию. Что-то происходит по недомыслию, а что-то – совершенно сознательно.
С. Крючков
―
Жень, скажите, что там с Фондом Ройзмана, с проектами у него, которые сейчас в настоящий момент реализуются?
Е. Ройзман
―
Да, Стас, спасибо, что спросил. Первое и самое важное – это, конечно, Миша Бахтин. Сроку нам осталось до Нового года. В настоящий момент собрано 63 млн. Это невероятный сбор. У меня, конечно, огромная благодарность ко всем. Здесь пока никто из олигархов не участвует. Здесь люди жертвуют 100, 200, 500, 1000 рублей, 5000. Ну вот люди свои деньги из кармана на спасение одного мальчика. Лекарство стоит 160 млн. 63 млн мы уже собрали. Времени у нас – до Нового года.С одной стороны, 160 млн – это много. Но, с другой стороны, нам осталось немногим больше миллиона евро. Вроде бы много. А с другой стороны, это жизнь маленького человека. И мы способны ему эту жизнь подарить. Поэтому я участвую. И все, кто участвует – моя искренняя благодарность. Миша Бахтин. Можете нагуглить или Фонд Ройзмана (он там с самого верху стоит), или просто Миша Бахтин. Увидите. Пройдите по ссылке, поучаствуйте вместе с нами. Надо его спасти.
Вторая история. Тоже можете поучаствовать. Она такая. У нас куча подопечных детей. И многие дети из детского хосписа, из детского паллиатива. И дети под Новый год пишут свои заветные желания. И у нас на сайте темные окошки. И под каждым окошком есть желание ребенка. Если вы хотите в этом поучаствовать, вы можете зажечь свет – зайти, кликнуть, сказать «да, я этого ребенка беру на себя», и в этом окошке зажжется свет. Но надо торопиться, потому что ситуация такая, что для некоторых детей это уже последнее желание. И дети очень радуются вот этим подаркам. Поэтому есть возможность так под Новый год сделать хорошее, доброе дело – и Мише Бахтину помочь, и вот зажечь свет. Просто Фонд Ройзмана. На сайт зайдите «Зажги свет».
С. Крючков
―
Здорово. Большие благодарности тут сыпятся. И говорят, что круто. Это действительно, на самом деле, очень круто. Были еще какие обращения на этой неделе? Такие, что прям сейчас можно вспомнить.
Е. Ройзман
―
Слушай, много. Я на прошлой неделе рассказывал про людей, которые сидят по педофильским статьям: Алексей Сушко, известный тренер; Роман Радыванюк в Серпухове сидит (я буду по нему связываться с Москальковой). Ну вообще человек сидит ни за что. Так же, как наш Алексей Сушко, так же как сейчас у нас аспирант Каюмов – за свою дочь его пытаются примотать, потому что жена на него написала заявление, он не хотел ей подписывать разрешение в Америку уехать. И таких дел много. Я их сейчас обобщаю. Напишу Москальковой.Но когда я начал об этом говорить, мне позвонила замечательная поэтесса Лена Тиновская. Она с Екатеринбурга. И она в свое время уехала в Германию. Кстати, те, кто поэзию знаю – Тиновскую знают. Она действительно, реально замечательный, сильный поэт. Можете нагуглить – Елена Тиновская. Она мне позвонила и говорит: «Жень, я когда уехала в Германию, я работала в доме для престарелых. Я вынуждена была получить еще медицинское образование. Я работаю со стариками. Правильно делаешь, что заступаешься за зеков, там еще. Но очень важно, помни: обязательно надо заступаться за стариков, потому что они за себя заступиться не могут сами». Вот такая ситуация. «Просто, - говорит, - помни все время об этом».
И мы с Воробьевой разговаривали последний раз. Я считаю, что все преступления, которые совершаются в отношении людей престарелого возраста – это должна новелла появиться в Уголовном кодексе, вот так же, как в отношении детей, в отношении несовершеннолетних, это отягощение должно быть. Точно так же преступления в отношении пожилых людей, потому что они, как дети, нельзя этим пользоваться, это откровенная подлость. Они очень доверчивые. Они как дети. Поэтому я считаю, что за этим надо смотреть и это надо помнить.
С. Крючков
―
Но, по-хорошему, здесь вот просто числовой показатель может стать разве критерием? Тебе 80 наступило – ты старик. Нет? Ведь в 80 некоторые сохраняют вполне здравый ум.
Е.Ройзман: Большинство краж, которые совершают пенсионеры, – это кражи еды и кражи одежды
Е. Ройзман
―
Послушай в России возраст здорового образа жизни – 58 лет 9 месяцев.
С. Крючков
―
Ваша правда.
Е. Ройзман
―
Средний возраст здорового образа жизни. В Европе – на 10 лет дольше. Но я хочу сказать очень важную вещь, что абсолютное большинство краж, которые совершают пенсионеры – это кражи еды и кражи одежды. Представляешь, да, в какой ситуации живут наши пенсионеры? У меня девчонка, которая работает, мне помогает, моя ровесница, вышла на пенсию, успела. Она работала в «Проектном институте». И она говорит: «Представляешь, у меня пенсия – 12 тысяч. Из них у меня 6 тысяч – за квартиру. И остальное – по 200 рублей в день. Мне физически не прожить на эти деньги».И недавно «Знак» тоже публиковал. Провели эксперимент профсоюзы в Челябинской области. Взяли людей, которые работают на производстве, и они жили на прожиточный минимум месяц. 4000 – продуктовая корзина. 10 человек прекратили эксперимент – не потянули. И до конца дошли только 2. Причем некоторые там попали в больницу с расстройством и так далее. Невозможно работать на вот этот минимум. Вот такая ситуация.
С. Крючков
―
Беднеют люди прям ощутимо, чувствуется, да? Потому что две новости последнего дня. Во-первых, рублевые вклады там стали снимать массово, потому что какая-то заначка, видимо, кончается. А второе – про рост долгов. Невыездных стало на 700 тысяч больше за минувший год.
Е. Ройзман
―
Слушай, очень много. Я об этом не говорю. Я не люблю об этом говорить. Очень много обращений – пишут закредитованные люди. Говорят: «Набрали кредитов. Ситуация такая». – «А зачем брали?» – «Ну а жить-то на что?» Куча народу не платят за жилищно-коммунальные услуги. Ну просто не платят, потому что нет денег. Но потом придется платить. Ладно хотя бы сейчас пени не начисляют. Но у людей нет денег. И люди начинают брать кредиты, чтобы заплатить, чтобы не отключили свет и так далее.Ситуация, на самом деле, действительно серьезная. И конечно, государство должно больше внимания уделять именно людям, не экономике в целом, а просто людям, и дать возможность выйти как-то из этой ситуации, потому что пока она будет только ухудшаться. Но многие понимают, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
С. Крючков
―
Может, наступило время, вот чтобы, как Навальный в апреле тогда в этой студии говорил о необходимости конкретной помощи, вновь поднять этот вопрос?
Е. Ройзман
―
Навальный был абсолютно прав. И он создал ситуацию, когда государство должно было пойти по пути его рекомендаций. Он просто сделал это вперед. И государство вынуждено было этому соответствовать. Но сейчас этого нет. А сейчас люди, которые с детьми, которые вынуждены на дистанционке, они в этих деньгах нуждаются. И хотя бы вот такую раздачу по 10 000, по 15 000 перед Новым годом хотя бы для семей с детьми на каждого ребенка. Это бы очень сильно поддержало.
С. Крючков
―
Но как-то не слышно. По-моему, ничего не будет.
Е. Ройзман
―
Нет, не слышно. И совершенно иные приоритеты. И конечно, на этом фоне вот последнее расследование «Важных историй», когда показали, как за 100 долларов купили актив на 380 млн долларов, и когда показали, в какие деньги обошлась свадьба, и какие там были закупки, ну конечно это… Есть замечательная русская пословица: «Блинами жопу вытирают». Это ровно тот самый случай.
С. Крючков
―
Кстати, ваш исторический экзерсис. Я вот тут слушал вас в Ютюбе по поводу Орлова в связи с Навальным. Ведь в конечном счете история «Важных историй» станет таким историческим документом о нашей эпохе, к которому в последующем будут обращаться.
Е. Ройзман
―
Это все станет историческими источниками. Мало того, я предрекаю и я считаю, что как сейчас есть архивисты (я по образованию историк-архивист), точно совершенно будут интернет-археологи. Совершенно точно. Потому что интернет хранит все. Это очень интересное дело. Я думаю, что когда-то появится такая специализация на исторических факультетах.
С. Крючков
―
Кстати, можно по-разному ведь интерпретировать, искать какую-то апологетику всем этим расследованиям и говорить: «Да ладно, там все в порядке в той или иной степени». Но ведь не может это пройти бесследно, не может это не вызвать какой-то волны, какого-то шлейфа реакции человеческой. Понятно, что от системы мы не ждем – от людей.
Е. Ройзман
―
Стас, ты абсолютно прав.
С. Крючков
―
Наивно, нет?
Е. Ройзман
―
Оно копится. Копится недоверие к государству. Знаешь, копится такое даже не то что недоверие, а уже какая-то брезгливость. Я не могу смотреть эти материалы. У меня возникает ощущение брезгливости. Мне неприятно в этом копаться. Все, мне все понятно.
С. Крючков
―
Да. Даже несмотря на то, что с формальной точки зрения могли они себе это позволить, с точки зрения этики или логики бизнеса тоже все можно обосновать – ну да, лоббизм; да, они хотят продвигать свои интересы. Да и история семьи вполне себе закономерная во многих случаях, во многих ситуациях.
Е. Ройзман
―
Да.
С. Крючков
―
Пролетел этот час с Евгением Ройзманом. О многом поговорили. О многом, наверное, не поговорили, что стоило бы затронуть. «Личный прием». Помните об истории Миши Бахтина. Заходите на сайт Фонда Ройзмана, оставляйте там все то, что можете оставить, потому что это действительно важно.
Е. Ройзман
―
Стас, и самое главное, я хочу сказать, что все равно надо бороться за свою страну. Другой страны у нас не будет. Мы же не побежим отсюда. Поэтому все равно в конце концов все будет хорошо. Всем добра и удачи.
С. Крючков
―
Другой страны у нас нет. Это Евгений Ройзман, Стас Крючков, «Личный прием». Спасибо большое, Женя. До свидания. Удачи вам.
Е. Ройзман
―
Удачи. Всего хорошего.