Личный приём - 2020-08-10
И. Воробьева
―
21 час и 8 минут в столице, 23:08 в Екатеринбурге. Это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. По традиции она идет из двух городов. Здесь в Москве в студии «Эха Москвы» – я, Ирина Воробьева, а в Екатеринбурге – Евгений Ройзман. Женя, добрый вечер.
Е. Ройзман
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
Ну, разумеется, конечно, мы начнем с того, что происходит в Беларуси. Все следят. И сейчас там продолжают разные события разворачиваться. Давай каким-то общими мазками для начала. Как ты чувствуешь сейчас ситуацию в Беларуси?
Е. Ройзман
―
Я следил, во время предвыборной кампании что происходило, следил за действиями Тихановской и ее штаба. Действия очень грамотные, очень слаженные. И я видел, как хорошо воспринимает народ Беларуси этого кандидата. И все время следил за независимыми экзит-поллами. И для меня было ясно, что Тихановская – в районе 70% с небольшим. Ну, у Лукашенко – 12-13%. Это держалось долго. Там было опрошено больше 100 тысяч человек. И вдруг сразу же практически после закрытия участков объявляют правительственные экзит-поллы – по сути, озвучили то, что говорит Лукашенко. И буквально через некоторое время ночью уже озвучили окончательные результаты – 80% с лишним.
И. Воробьева
―
Первые официальные ночью появились.
Е. Ройзман
―
Да. И меня удивило следующее. Во-первых, они свой ЦИК эвакуировали. Где они подсчитывали голоса? Там у себя в подвале что ли где-то сидели? Невозможно. Не опубликовали ни с одного участка бюллетени вообще ни разу. Причем штаб Тихановской время от времени бюллетени публиковал – и было видно на самых разных участках ее подавляющее преимущество.Потом вот эта история. Я такого не видел, чтобы люди не успели проголосовать. В Питере очередь стояла – 4 тысячи человек не успели проголосовать. В Москве вы сами видели, что происходило. Это говорит только об одном – что когда начали фальсифицировать выборы засчет досрочного голосования, накидали слишком много, и людям просто не хватило бюллетеней. Если бы им всем дали возможность проголосовать, то там явка 146% бы получилась. Поэтому просто придержали. Причем что меня задело – что этим занимались и посольства, и консульства. Сознательно не пускали людей голосовать.
Ну и в самой Беларуси происходило то же самое. То есть на глазах у всего мира, несмотря на отключенный интернет, отсутствие связи и так далее, происходила абсолютно наглая фальсификация. Пожалуй, самый такой аккорд был последний – когда, как воспринимают специалисты, пачки с бюллетенями просто поменяли местами. И там, где должно было быть за Лукашенко 6%, объявили, что это результат Тихановской, а 80% Тихановской объявили за Лукашенко. Естественно, люди возмутились. Ну конечно они возмутились. Ну а как?
И. Воробьева
―
Хорошо. Давай тогда дальше пойдем. Вот мы все, кто наблюдал ночью, полночи, мне кажется, мы все сидели и наблюдали за тем, что происходит в Минске и в других белорусских городах. Вот в Минске в какой-то момент все-таки начали и стрелять (не знаю, из чего и чем), и водометы мы видели, светошумовые гранаты мы видели. Вот как ты это оценишь? Все, это кровь?
Е. Ройзман
―
Ирин, я сколько-то в этой жизни разбираюсь. И когда накануне объявления результатов один из кандидатов начинает стягивать войска, военную технику, технику для разгона демонстрантов, он уже все понимает, кто выиграл, а кто проиграл. Человек, который набирает 80%, может ходить по своей стране, по своему городу ночью в любые закоулки один и без охраны. Если его будет кто-то останавливать – только для того, чтобы с ним сфотографироваться. И он это все прекрасно понимает.
Е.Ройзман: Они свой ЦИК эвакуировали. Где они подсчитывали голоса? Там у себя в подвале что ли где-то сидели?
Да, я считаю, что в Минске пролилась кровь. Вчера задержали порядка 3 тысяч человек. Их уже некуда было помещать. Как автозак врезается в толпу тоже все видели. Как бьют совершенно неповинных людей просто озверевшие штурмовики, особенно вот те, что в черном, бьют совершенно неповинных людей, которые просто сидели на лавочке.
И. Воробьева
―
Причем даже не на улице где-то центральной, а где-то там вообще во дворе.
Е. Ройзман
―
Ну молодые сидели во дворе. Я считаю, что перейдена эта грань. Попытаюсь сейчас сформулировать. Вот до какого-то момента я сам и многие мои знакомые к Лукашенко относились с такой доброй иронией – ну, колхозник, говорит так, вроде любит свою страну. А теперь все, нет никакого места иронии. Все, люди начали относиться с отвращением и с презрением. Это надо было отношение заслужить.Еще один очень важный момент. Вот если бы Лукашенко ушел сам, вот просто ушел, он бы остался в памяти как – прямо бы так и говорили – батька. А он не ушел, и стал тараканом. И на глазах просто превратился в такого кровавого упыря. И отношение именно такое. Он отсек себе возможность уйти красиво. Это я сейчас говорю просто как историк. То есть я сколько-то понимаю в этих ситуациях. Ну что, у него Кольцо Всевластия. Все читали Толкиена, знают, что это такое. Деформирует личность. Отпуститься не может. Человек, который обладает этой властью, он начинает деформироваться под грузом этой власти. И мы это все наблюдаем. Это происходит на наших глазах.
И конечно же, еще раз в назидание всем узурпаторам власти – уходить надо вовремя. Ты можешь быть хорошим, ты можешь быть самым лучшим, но в какой-то момент ну все, ты людям надоел. Ну уйди красиво. Обрати внимание, про Порошенко можно говорить все что угодно. Он исправил себе карму, когда просто проиграл и достойно ушел. Он не придумал там военное положение объявлять, менять Конституцию, обнулять сроки. Он просто взял и ушел. И какой бы он ни был, он нашел в себе силы отойти от власти и отойти в сторону.
И. Воробьева
―
Как ты думаешь, почему они нарисовали или по крайней мере сейчас говорят про эти 80%, когда можно было сделать меньше, и это было бы чуть более правдоподобно? Зачем такие большие цифры?
Е. Ройзман
―
Понимаешь, я думаю, советовались, сколько рисовать и так далее. Видимо, хотели, чтобы это имело какой-то оглушающий эффект. А на самом деле получился такой пшик, когда все просто пожали плечами, кто-то засмеялся, кто-то сплюнул, потому что для всех ситуация очевидна. За экзит-поллами следили, очереди на участке видели все. И вот эта вот находка штаба Тихановской, когда они стали в гармошки складывать эти бюллетени, и были видны забитые вот эти кубы этими бюллетенями. Было видно. И не просто так с участка все сведения эту информацию подтверждают.На мой взгляд, Тихановская сделала одну очень серьезную ошибку. Ей надо было о своей победе заявить громко и раньше. Второе. Конечно, надо было выходить к протестующим. Но я не берусь ее осуждать. Эта девчонка – обычная домохозяйка. Ее вынесло. Вела она себя более чем достойно. И никто ж не договаривался, что она будет Жанной д’Арк. Это первое.
Второе. Мы не знаем ее обстоятельства и не знаем ситуацию. Вполне возможно, что… Это Беларусь. Там исчезали люди, там убивали оппозиционеров. У нее муж в заложниках. И совершенно неизвестно, что на самом деле происходит. Но в той ситуации, в которой она находится, она ведет себя достойно. Единственный, на мой взгляд, минус – конечно, надо было выходить к людям. Это очень важно. Понятно, что не она инициатор, но она символ. И очень важно этот символ показать.
И сегодня произошел еще один штрих очень интересный. КГБ Беларуси заявил, что им удалось предотвратить покушение на Тихановскую. И сразу начали разбираться – что, почему? А я думаю, все очень просто. Я думаю, что они тем самым декларируют лояльность вновь избранному президенту Беларуси. Но на всякий случай яйца по разным корзинкам разложили – мало ли что. Похоже, да?
И. Воробьева
―
Ну так. Немножко похоже. Сейчас я тоже мониторю, что происходит в Минске. И там разные есть сообщения, в том числе и о стрельбе, и о каких-то столкновениях снова. Вот нам тут пишет Алексей из Минска, наш слушатель, постоянный слушатель «Эха Москвы»: «Мне кажется, на этом все и закончится. Сегодня гулял по Минску – все как всегда. И даже в транспорте не особо обсуждают то, что происходило вчера». Вот как ты думаешь, чем это закончится? И сможет ли Минск, как Хабаровск, столько дней стоять?
Е. Ройзман
―
Ирин, ну у меня информация 15-минутной давности, потому что мы уже в эфире. Народ со всех концов Минска идет в центр. Да, слышна стрельба, гудит весь Минск. И это говорят все. Очень интересно: у «Знака» сейчас там находится корреспондент, который просто общается со всеми людьми и умудряется передавать сюда информацию. Минск очень напряжен, и никто сдаваться не собирается.Мало того, обратили внимание, что все войска стянуты в Минск. Но в Беларуси достаточно крупных городов – и Гомель, и Могилев, и Жлобин. И производство везде размещено. И сегодня говорят, что уже начались забастовки. Забастовка национальная – это мощнейший инструмент. И если они сумеют между собой договориться и пойти на это, вполне возможно, что они победят. Но я в любом случае народу Беларуси желаю выстоять и желаю победу. И Беларуси, конечно, желаю обновления.
И. Воробьева
―
Я бы хотела отдельно напомнить, что до сих пор мы не знаем, что происходит со спецкором «Медузы» Максимом Солоповым, с которым нет связи уже очень давно, уже почти сутки скоро будет. И некоторые другие журналисты тоже задержаны. Вот часть из них отпустили, буквально когда начался наш эфир. Речь идет про Семена Пегова. По-моему, его освободили. Второго не знаю.
Е. Ройзман
―
Ну оператор еще с ним.
И. Воробьева
―
Да.
Е. Ройзман
―
Ирин, я хочу, пользуясь случаем, сказать похвальное слово журналистам, потому что в таких условиях умудрялись работать, передавали сюда по крупицам информацию. Это настолько важно, потому что не хватает информации. И то, что в таких условиях умудрились отработать – ну просто молодцы.
И. Воробьева
―
Еще тут спрашивают некоторые слушатели – немножко перефразирую – мол, а вдруг на самом деле миллионы граждан Беларуси поддерживают Лукашенко и завтра выйдут тоже на улицу в его поддержку?
Е. Ройзман
―
Ну пока не получилось. Пока ничего подобного мы не видели. Пока никто в паблике вот так не заступился. Знаешь, я тебе скажу как человек, которого несколько раз избирали. Ты свою поддержку ощущаешь. Никогда в жизни ни один политик, который с таким перевесом выигрывает, никогда в жизни он не будет ничего бояться, стягивать войска и так далее. Если бы была поддержка, эти люди были бы на улице уже вчера. По обстоятельствам этой поддержки нет.Потому что можно загнать людей, заставить проголосовать. А загонять сейчас людей на демонстрацию лояльности – это уже не получится. Потому что ситуация такая – не блевануть бы.
И. Воробьева
―
Вот я вижу опять очень много сообщений про стрельбу на улицах в разных городах – уже и в Минске, и в других. Это то, что сейчас попадает в Телеграм-каналы со ссылкой на разных очевидцев событий.Немного про Хабаровск тоже хочется как-то поговорить, потому что в связи с Минском и вообще событиями в Беларуси Хабаровск ушел на другой план. Но там же тоже продолжают. Люди который день выходят. Уже 20 с чем-то дней.
Е. Ройзман
―
Уже 30.
И. Воробьева
―
30, да. Там, конечно, слава богу, не стреляют (спасибо большое) и не разгоняют. Но тем не менее, так долго. Опять же, никто, наверное, не ожидал, что люди способны выходить так много дней подряд.
Е. Ройзман
―
На самом деле, потенциал Хабаровска далеко не исчерпан. И там может полыхнуть, если начнут задерживать известных людей. В какой-то момент, я боюсь, уже сдадут нервы, начнут задерживать известных людей – и тогда Хабаровск поднимется за их освобождение. То есть там ситуация так просто не рассосется.По Фургалу откровенно едут катком. Он в очень сложной ситуации. Просто так от адвокатов своих не отказываются. Семья казалась самая простая. У них даже особо денег нет. Я разговаривал с его сыном. Они говорят: «Ну у нас нет ничего. У нас нет возможности оплачивать адвоката». То есть он оказался человеком не особо богатым.
И весь хабаровский протест – это, конечно, протест за человеческое достоинство и протест, который возник из-за откровенного московского неуважения. Мы продолжаем следить. Ну вот мои симпатии, конечно, на стороне хабаровчан.
У нас, кстати, в связи с Хабаровском похожие две возникли ситуации. Первая возникла в Архангельске, где Олег Мандрыкин, местный уроженец, собирался идти на выборы. Его выдвинуло «Яблоко» и поддержало общественное движение «Стоп-Шиес». И он совершенно точно выиграл бы у временно исполняющего обязанности Цыбульского. Но ему не дали пройти муниципальный фильтр. Все. Ситуация такая подвешенная.
Е.Ройзман: Один из кандидатов начинает стягивать войска, технику для разгона демонстрантов, он понимает, кто выиграл
А в это время в Коми Олег Михайлов, местный коммунист, причем коммунист такой – кандидат наук, эколог, серьезный очень парень, которого любят и уважают, попытался пойти на выборы губернаторы против Уйбы от КПРФ. И тоже выдвигало его, кроме всего прочего, еще движение «Стоп-Шиес». Тоже не дали собрать подписи. Причем у них в Коми откровенно эти выборы шли бы под лозунгом «Хватит кормить Москву».
И это начинает уже звучать. Потому что Коми, на любой пресс-конференции когда они собираются, они просто показывают цифры, какое огромное количество денег Коми уходит в Москву. При это бюджет Сыктывкара – 7 млрд. Ну этого совершенно не хватает, особенно в зимнее время. И они чувствуют себя обиженными, они чувствуют себя оскорбленными и не боятся об этом говорить вслух.
Ну вот их сейчас не допустили до выборов – ни Олега Михайлова, ни Олега Мандрыкина. И там люди думают, что делать. Но сдаваться тоже никто не собирается.
И. Воробьева
―
В связи с этим про выборы. Много спрашивают про вот этот сбор подписей, который, если я правильно понимаю, идет в Екатеринбурге, за возврат прямых выборов мэра Екатеринбурга. Как дела у сборщиков. И вообще какая перспектива у этого сбора подписей?
Е. Ройзман
―
Смотрите, сбор пошел достаточно просто и легко. Мало того, он начинался в Екатеринбурге. Инициативная группа, там молодежь, я их даже не знаю, подготовили законопроект для внесения в Законодательное собрание. Там требуется 10 тысяч подписей. Для Екатеринбурга 10 тысяч подписей – это немного. Это можно сделать за одни выходные. Но у них мало точек, потому что ходят там, Департамент общественной безопасности мешается, полицию привлекает. Но тем не менее.И вдруг пошло. Начали делать футболки за прямые выборы мэров. Я сегодня в ролике у себя специально эту футболку еще надел. И они собрали уже больше половины. А срок у них – до 10 сентября. На самом деле, могут собрать в 2 раза больше, потому что все люди в области, большинство, больше 80% за возвращение прямых выборов мэров, а в Екатеринбурге больше 90% за возвращение прямых выборов мэров. Кому интересно, посмотрите, просто пройдите по тегу – народная инициатива, возвращение выборов мэров. И найдете. Посмотрите, чем поддержать. Но Екатеринбург собирает подписи. И конечно здесь все получится.
Вообще, у нас выборов мэров не осталось ни в одном городе вообще. На сегодняшний день, по-моему, у нас только Новосибирск остался последний. Убрали везде.
И. Воробьева
―
Ну, правильно. Потому что пока выборы мэра существуют, мэром города может стать Евгений Ройзман. Это же очевидно.
Е. Ройзман
―
Где-то у нас это началось, может быть, с этого момента такая борьба с прямыми выборами мэров. Но я считаю, это основа местного самоуправления – прямые выборы мэров. Потому что способен принимать людей, вникать в проблемы горожан и города только тот мэр, которого люди избирали. Потому что любой мэр, которого назначили, он будет в первую очередь отслеживать интересы того, кто его назначил. Это очень просто все.
И. Воробьева
―
Есть еще у нас несколько минут до перерыва. Уже давайте прием после перерыва, потому что сейчас уже нет смысла начинать какие-то темы в связи с этим. Но скажи, пожалуйста, а ты разбирался в ситуации, которая происходит в Башкортостане, где активисты защищают гору Куштау?
Е. Ройзман
―
Слушай, очень болезненная ситуация. Это недалеко от Стерлитамака, 140 км от Уфы – шихан Куштау. Шиханом в Башкирии называется отдельно стоящая вершина. Их там, на самом деле, было 4. И одну из них срыли. Это Башкирская содовая компания, которой важно добывать соду. Этот шихан – 350 метров всего, небольшой. Но он стоит в степи. Их несколько. ЮНЕСКО его отнес к национальному геологическому достоянию. Там пионерские лагеря вокруг. Здесь вопрос зарабатывания денег. Компания мощная. Они хотят его срыть.И, естественно, люди, которые там живут… Надо знать, во-первых, башкир. У них все деревни чистые, у них своя территория вылизана. Они откровенно любят свои земли. И в этом они очень похожи на братьев-белорусов. И для них это настолько болезненно. Это их места, это их Родина. И вдруг кто-то приходит и пытается просто срыть гору, которая стоит, куда все ходят, которую все знают.
Мало того, сегодня ночью на лагерь было нападение – человек 300, в масках, машины со свинченными номерами. Они полагают, что там были самые разные ЧОПовцы, и просто наняли молодежь такую боксерского вида. 20 человек там было, плюс маленький ребенок. Там люди со сломанными руками, со сломанными носами. Ну против своего народа. И конечно, мои симпатии на их стороне, потому что конечно свою землю надо беречь и охранять. Это не значит, что кто-то может перекопать нашу землю всю для извлечения собственной прибыли.
И. Воробьева
―
Ну просто вот есть версия, не знаю, насколько она правдоподобна, по-моему, ее высказывал член Общественной палаты, не знаю кто, не помню имени, – простите меня, пожалуйста, что я без ссылки, – что это все-таки коммерческий конфликт двух компаний, одна из которых получила в разработку эту гору, вторая хочет ее отжать или что-то такое.
Е. Ройзман
―
Ирин, смотри, есть замечательный русский способ решения конфликтов, если это так. «Мой конь», - сказал Петя. «Нет, мой», - сказал Вася. Пришла мать и стал конь ничей. И все. И все встанет на свои места. И никто людей трогать не будет. Вот и все.
И. Воробьева
―
Да. Я хотела оговориться отдельно, что это не означает, что люди, которые пришли защищать Куштау, кем-то куплены или кем-то привезены. Просто одна из версий в том числе, по крайней мере первопричина этого конфликта, вот такая. Не знаю, насколько справедлива или достоверна.
Е. Ройзман
―
Ирин, давай несколько слов еще.
Е.Ройзман: Еще раз в назидание всем узурпаторам власти – уходить надо вовремя
И. Воробьева
―
Полминутки буквально до перерыва.
Е. Ройзман
―
Да. Обратите внимание, насколько жесткие и болезненные конфликты для людей, которые касаются экологии: Екатеринбург – сквер, Русский Север – Шиес, Башкирия сейчас – Куштау, когда-то – Химкинский лес. Для людей то, что касается окружающей среды и их Родины – это самые болезненные вещи. Нельзя злить людей. Ну нельзя. Не та ситуация.
И. Воробьева
―
Мы продолжим программу «Личный прием» с Евгением Ройзманом буквально через несколько минут после кратких новостей и небольшой рекламы. Напомню, что вы можете смотреть нас в Ютубе на канале «Эхо Москвы», там же в чате писать свои вопросы либо на номер +7 985 970 45 45. Никуда не уходите. Мы скоро вернемся.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
И. Воробьева: 21
―
34 в Москве, 23:34 в Екатеринбурге. Программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом продолжается. Вы можете смотреть нас в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и писать нам сообщения.Тут есть несколько сообщений от наших слушателей, если позволишь, по тем темам, которые мы сейчас обсуждали. Вот, например, наш слушатель Диггер, он большой сторонник партии «Яблоко», он пишет, что от «Яблока» вовсе не один кандидат в Архангельской области, отказывают одному за другим и в Челябинске, в Ивановской области, в Нижнем, в Рязани и так далее. То есть добились регистрации в Калуге и в Нефтекамске, но в целом отказывают очень-очень много. Это, кстати, тоже важный момент. Люди в регионах – очень много молодых – готовы идти на выборы. Но, видишь, их не пускают. И об этом тоже, конечно, имеет смысл поговорить.
Е. Ройзман
―
Я говорил о губернаторских выборах, вот о двух ситуациях. На самом деле, и по губернаторским больше ситуаций, и по местным выборам. Конечно, надо понимать, что в первую очередь не пускают тех кандидатов, которые способны выигрывать. Проводят, скажем так, отрицательную селекцию – самых сильных отсекают. Но эта отрицательная селекция в России много-много столетий существует. И я думаю, что в целом мы в конце концов и имеем все эти результаты.Ничего не могу сказать. Потому что я понимаю, как работают эти механизмы. И всегда самых сильных, самых талантливых будут душить, тормозить, отсекать. Поэтому надо для себя решить – или ты готов этому жизнь посвящать и бороться, или не тратить время и заниматься чем-то другим. Здесь универсальных советов нет. Если ты вдруг столкнешься с тем, что ты в глубине души готов 5 лет своей жизни потратить на своих избирателей, а тебе кто-то мешает, а тебе так хочется 5 лет своей жизни потратить и своих денег, и своей энергии, рискнуть своей свободой, ну тогда надо идти вперед до конца.
И. Воробьева
―
Как-то ты очень в черных красках все описываешь. Ну прям совсем.
Е. Ройзман
―
Ирин, мы же с тобой договаривались, что называем вещи своими именами и говорим все как есть. Поэтому те молодые, которые собираются идти на выборы, пусть это слышат. Если ты собираешься быть честным депутатом и если ты собираешься работать для своих избирателей, будь готов ко всем издержкам. Ты должен это понимать на старте.
И. Воробьева
―
А это только в России сейчас или это в любой стране так?
Е. Ройзман
―
Я думаю, что острота и масштабы разные. Но с этим сталкиваются многие.
И. Воробьева
―
Ладно, давай пока сейчас про прием поговорим. Есть еще несколько вопросов, в том числе от наших слушателей и зрителей. Но давай чуть попозже. Был прием. Я видела, у тебя даже был пост об этом.
Е. Ройзман
―
Да, Ирин, прием был. На самом деле, первые же обращения у меня пошли с Куштау от этих людей, которых там били и выгоняли. И я понимаю их очень хорошо. И хорошо, что мы с тобой это озвучили.Очень интересная у меня ситуация. Обратилась медсестра и говорит: «Я работала в “красной зоне”. Я заразилась ковидом. Мне не хотят выплачивать». Я говорю: «А чем мотивируют?» Она говорит: «А мне говорят, что я заразилась не на работе, а где-нибудь в лифте или в общественном транспорте». Понимаешь, проверить это невозможно. Установить, где человек заразился, невозможно.
И все добросовестные главврачи всегда… Если медицинский работник находился в «красной зоне» – всё, даже разбираться не надо, он, скорее всего, заразился именно там. Это несмотря на то, что СИЗы есть сейчас у всех. Но добросовестные врачи своих в этой ситуации поддерживают. Никто не может выяснить и доказать, где человек заразился. Поэтому если работал в «красной зоне», значит должны выплачивать.
Е.Ройзман: Конечно, надо было выходить к протестующим. Но я не берусь ее осуждать. Эта девчонка – обычная домохозяйка
И очень интересно. Я разговаривал с одним серьезным главным врачом. Он говорит: «Я своих поддерживаю в этой ситуации, потому что они откровенно правы». И конечно, надо выплачивать. Он говорит: «Я своих поддерживаю. Но у меня дочь работает в “красной зоне” в реанимации санитаркой. Моя родная дочь. Просто чтобы понимала, что такое профессия врача, куда она попала и как она собирается дальше жить». Такой очень мужской, серьезный подход. То есть я оценил. Но это не единственное обращение. Они сейчас готовят коллективное. И все главврачи говорят: «Ну если что, пусть проходят через трудовые споры, через суд. Это все высуживается». То есть врачи здесь на стороне своих медсестер и своих работников.
Очень интересно. Из Санкт-Петербурга несколько человек. Центр Алмазова. Они говорят: «У нас ситуация такая. Нам не выплачивают по ковиду по приказу №415, хотя обязаны выплачивать. Якобы потому, что мы центр федеральный. Но мы работаем на город и у нас городские пациенты. Ну, непонятно почему». У нас завтра юрист будет смотреть ситуацию. Может быть, где-то зацепимся, увидим. Но, тем не менее, обращений по невыплатам много.
Хотел сказать еще, что с ковидом очень неожиданно вдруг в «Московском комсомольце» была очень сильная статья по статистике. Все обратили внимание, что за июнь в России умерло на 25 тысяч человек больше, чем в июне 19-го года. Ну и специалисты все это связывают с ковидом. В Екатеринбурге мы сейчас столкнулись с тем, что закрыли данные ЗАГСов и сказали, что сейчас по месяцам их давать не будут. И все, естественно, сразу это связывают с тем, что какая-то ситуация такая, о которой не хотят говорить. Ну мы там разберемся, поймем. Я потом скажу.
И. Воробьева
―
Тогда давай коротко, как у вас ситуация сейчас с коронавирусом в регионе?
Е. Ройзман
―
У нас ситуация такая же, как во всей стране – такое аккуратное снижение очень ровно по ступенькам. Но через какой-то момент поймем. Потому что постоянно пугают – а вот осенью начнется и так далее. Ну, увидим. Все равно все поймем. Но знакомых много попадает вокруг. У всех стоят ковид-приложения вот эти вот. И видно, что вокруг люди заражаются.
И. Воробьева
―
Ковид-приложения?
Е. Ройзман
―
Да, есть приложение.
И. Воробьева
―
Которое высчитывает твои социальные связи что ли?
Е. Ройзман
―
Нет, высчитывает, где вокруг тебя. Это Роспотребнадзор сделал.
И. Воробьева
―
Все понятно, да.
Е. Ройзман
―
И по этому приложению мне не очень нравится. Но, на самом деле, по ощущениям, по скорой, ну как-то спокойнее ситуация стала.
И. Воробьева
―
Ну вот, кстати, по поводу медсестры и вот этих историй с невыплатой. Тут есть сразу два вопроса. Во-первых, конечно, врачи, которые не работали в «красной зоне», разумеется, точно так же должны получать выплату, если они заразились ковидом, потому что они вынуждены контактировать с большим количеством людей, в том числе заболевших. То есть когда в «травму» приходит человек с ковидом, а там у них совсем все по-другому устроено, и врач заражается, почему ему не должны выплачивать за риски на работе?
Е. Ройзман
―
Я полностью согласен. Потому что ситуация показала, что больницы оказались такими рассадниками. И врачи оказались, как на передовой, и первое время вообще без защиты. У нас здесь, на самом деле, очень много было решено засчет частников, в частности – Русская медная компания, «Сима-ленд». Парни тратили свои деньги и обеспечили врачей максимально быстро. Причем серьезные деньги. И тут я и Игорю Алтушкину, и Симановскому должен спасибо сказать от всех.
И. Воробьева
―
Да. Тут спрашивает Арата – извини, что не про прием – по историям со «Спинразой» и с включением этого препарата…
Е. Ройзман
―
Ох, слушай… Ирин, пользуясь случаем, для всех, кто нас сейчас слышит. Просто обратились с разных сторон. Маша Леонтьева, девочка, 2 годика. Надо собрать 160 млн. Готовы принять в нескольких клиниках в Америке и в Европе ставить «Золгенсма». То есть это для нее единственный шанс. Собрали 45,5 млн. И для тех, кто собирает, они говорят, проблема – в регионах собирают лучше, чем в Москве; проблема в том, что она в Москве. У меня огромная просьба. Посмотрите, пожалуйста, сайт фонда «Милосердие», Маша Леонтьева.И еще один очень важный момент. Вдруг неожиданно после того, как правительство сказало, что рассматривает вопрос, чтобы включить «Спинразу» в перечень жизненно необходимых лекарств, чтобы могли ее получать бесплатно – это дорогое лекарство, оно очень важное для малышей со спинальной мышечной атрофией – вдруг неожиданно выступает федеральное антимонопольное агентство и говорит, что мы против, потому что это очень дорогое лекарство. И тут, конечно, им сказали: «Слышите, вам на пропаганду не жалко миллиарды тратить, а на больных детей – жалко». И я думаю, что здесь, конечно, общественность передавит, и все равно правительство включит в список. Это необходимо.
Е.Ройзман: Если ты собираешься быть честным депутатом, будь готов ко всем издержкам
И. Воробьева
―
Тут у нас идут ожесточенные споры по поводу выплат врачам. Вот тут Артур возмущается: «Почему врачам доплачивать, а например, кассирам в магазине не выплачивать, хотя они всю эпидемию сидели и с людьми общались?»
Е. Ройзман
―
Полностью согласен, потому что через кассиров прошло такое количество народу и зачастую и без масок, и безо всего. Я полностью согласен. Мало того, я считаю, что стране хватило бы денег на выплату этих компенсаций.Очень интересно. Депутаты Иркутского законодательного собрания забили просто гол правительству России – они приняли решение о том, что всем детям от 16 до 18 лет, то есть те, которые не попали в эти путинские списки на выплату денег, всем детям Иркутской области от 16 до 18 лет будут единоразовые выплаты по 10 тысяч. То есть даже местные бюджеты, которые, на самом деле, очень небогатые, ограниченные, нашли возможность своим подросткам эти деньги выплатить. И конечно же, федеральное правительство могло бы на это пойти, но не пошло.
И. Воробьева
―
Давай про прием поговорим. Меня очень упрекают в том, что я все время соскакиваю и задаю вопросы от слушателей, вместо того чтобы послушать истории.
Е. Ройзман
―
Я рассказывал историю одну передачу назад, что 70-летняя женщина, бухгалтер, 17 лет проработала на одном предприятии, образовательные услуги они предоставляли, вошла в конфликт с директором и отказалась выплачивать деньги наличкой, сказала: «Нас посадят. Только “в белую”». В результате директор на нее написал заявление, на нее возбудили уголовное дело. Мало того, что на нее возбудили уголовное дело… Она живет в Челябинске. Челябинские журналисты начали об этом делать материалы.Но сюда приехали следователи проводить обыск в Екатеринбурге за 200 км у ее дочери. А у ее дочери маленькая дочка, 9 лет. 27 человек зашло на обыск. Росгвардейцы. Естественно, дочка перепугалась и начала заикаться. Год ее лечили от заикания. То есть мера настолько невынужденная, нелепая, для устрашения, для чего-то. Чьи-то личные интересы. Как они были замотивированы, чтобы 27 человек ломиться в квартиру? Ну вот девчонка дочка начала заикаться. И сейчас юрист очень серьезный взялся и будет представлять их интересы. Претензии к Росгвардии. То есть они своими действиями довели ребенка до заикания.
Поэтому если будут подсказки, у кого-то есть контакты по независимой экспертизе лингвистической, ну логопед нужен хороший, ко мне в личку напишите, я состыкуюсь с юристами. Потому что дело прецедентное.
Еще одно очень интересное дело. Оно простое. Мужик-работяга на Севере ехал на «буханке», ну УАЗ 459-й. Остановили гаишники и говорят: «Без ремня». И выписали штраф тысячу рублей. Ну вроде можно бы забыть, но мужик не успокоился. В конце концов нас нашел и говорит: «Ну откровенная несправедливость. У “буханки” там даже нет крепежа под ремни. Их там не придумали. Если только веревкой себя привязывать». Хотя машина-убийца. На ней никуда врезаться нельзя, потому что водителей сразу приплющивает там.
Ну и вот. Начали собирать информацию. Оказалось, что до 70-х годов никаких креплений под ремни не предусматривалось вообще. Она старая. Это, знаешь, «буханка» такая, с которой, может, там Ленин в 17-м году на Финском вокзале разговаривал. Ну и все. Ну и отсудили эту тысячу рублей для этого мужика. И он очень доволен, потому что он считал, что несправедливость.
Слушай, обратилась с Севера еще девчонка одна, Наташа. У нее сынок, 2 года, ДЦП. Очень сложная была ситуация. Ошибка врачей. Ребенок с ДЦП. И ей нужна коляска с вертикализатором. И их нет. И она из-за этого гулять не может с ним. Просто коляска с вертикализатором. Я, наверное, на сайте Фонда Ройзмана потом сбор объявлю. Посмотрите, кто захочет с нами поучаствовать. Потому что для них жизненная история такая. У нее еще две дочки. Она вынуждена сидеть дома. Работает один муж. Причем то работает, то не работает, потому что с работой сейчас у всех тяжело. И там надо будет помогать. Если что, зайдите на сайт Ройзмана. Я думаю, что там объявим сбор.
И. Воробьева
―
Еще спрашивают. По-моему, 2 недели назад ты рассказывал историю об изъятии у одной из мам детей. У нее квартира без ремонта. И мы как раз обсуждали, что было бы классно помочь ей сделать ремонт. Не знаешь, какие-то новости есть там с этой историей?
Е. Ройзман
―
На самом деле, все, кто хочет, поучаствовать… Там ситуация такая. Дети 11 месяцев находятся за забором в приюте. Приют не самый хороший. Там и вши есть в приюте, и воровство есть, и наркотики есть. Зачем забирали у девчонки детей не понятно. Да, у нее родители не самые благополучные. Да, квартира не самая лучшая. Но дети жили дома, гуляли во дворе, их все знали. Развитые хорошие дети. А сейчас там то одного туалет заставят мыть, то еще что-нибудь. Ну унижение сплошное. Ну не должен ребенок находиться в приюте.Для чего это сделала опека? Ну дикий совершенно, на мой взгляд, ход. Опека зачастую является совершенно репрессивным органом. Если бы пришла опека и сказали: «Вот у вас здесь не очень хорошо. Давайте мы вам поможем», – это одно. А когда говорят: «У вас тут не очень хорошо. Мы у вас детей заберем»… 11 месяцев они через забор, через решетку общаются. Свободные люди в свободной стране. У матери отняли детей. Мать в шоке. Дети… Ну я вижу просто, как это происходит. Ну, опека… Даже не хочу говорить.
Поэтому кто хочет помочь реально, просто напишите мне в личку. Я состыкую напрямую. Посмотрите ситуацию. Там не бог весть сколько работы. Просто руки нужны там 2-3 человека.
И. Воробьева
―
Хорошо. Спасибо. Есть ли еще у тебя истории с приема, которыми ты хочешь поделиться с нами?
Е. Ройзман
―
Слушай, у меня история с приема – то, что мы с тобой начинали – по заповеднику Денежкин Камень. То есть люди очень все откликнулись. Поехала куча волонтеров наших туда. Люди моментально собрали продукты, все, что надо, вплоть до рукавов для брандспойтов. И потушили пожар в заповеднике Денежкин Камень. Работали все службы. Работали очень слаженно. Попросили поблагодарить и МЧС, и лесную охрану, и летную…
Е.Ройзман: Что Лукашенко, что наша верхушка, что наш президент – это все комсомольцы 70-х годов
И. Воробьева
―
Авиалесоохрана они называются.
Е. Ройзман
―
Да, авиалесоохрана. Говорят, очень хорошо работали. И все. Общими усилиями потушили. Но у меня это в жизни уже вторая история. Первый-то раз я сам там тушил. Мы собрали кучу народу. Еще Лиза Глинка тогда отправила нам бензопилы, одежду специальную такую. Экипировали 40 человек, поехали и своими силами с работниками заповедника – уже Аня Квашнина там была директором, Костя Вознитель там был – общими усилиями тушили. Но это замечательное место. Слава богу, отстояли.
И. Воробьева
―
Да, слава богу, отстояли. И я много тоже об этом читаю и даже пишу немножко. И про команду пожарных Гринпис, которая тоже туда прилетала, в том числе, из Москвы.
Е. Ройзман
―
Да, кстати, забыл. Очень хорошо, что ты сказала. Они очень хорошо работали, очень профессионально. А там пожар, который на склонах, у него особая сложность. И поэтому там работали очень подготовленные люди. И вообще молодцы.
И. Воробьева
―
Да. И очень хотелось бы, конечно… Вот то, что я сейчас говорю – это совершенно не в адрес Квашниной, вообще совсем не про это, это, конечно, в адрес скорее МЧС и других служб. Понятно, что такие пожары тушить тяжело, и понятно, что МЧС вообще не тушит пожары на природных территориях, если они не подходят к жилым строениям, но все-таки, конечно, хотелось бы, чтобы…Все равно будет гореть еще, к сожалению. Но вот мы знаем, что будет гореть еще, скорее всего. И хотелось бы, чтобы было чуть больше подготовки и, не знаю, вертолет было попроще достать. Ну как-то так. Потому что ситуация с ресурсами была довольно сложная, если мы говорим про такие специфические вещи, как, например, авиация. Очень присоединяюсь к хорошим словам в адрес авиалесоохраны. Они очень крутые ребята. Есть вот австралийские пожарные, а есть авиалесоохрана.
Хорошо. Давай еще про прием. И потом еще у меня будет время – пара вопросов от слушателей.
Е. Ройзман
―
Ирин, у меня несколько сложных очень ситуаций. Но они для любого города сложные. У нас в центре города был огромный цыганский поселок. Он с одной стороны улицы Шаумяна, там Московская. Ну такой достаточно большой анклав. Торговали наркотиками там в свое время вообще везде. Я там провел часть своей жизни. То есть мы сумели в свое время как-то это удавить, погасить. То есть создали прецедент для всей страны, показали, что с этим можно бороться.А сейчас все цыгане практически оттуда съехали: кто-то в области, кто-то сидит, кто-то отсюда вообще убежал. Ну и наркоторговля изменилась – совершенно другие технологии. И эти территории – это очень близко к центру города – они отводятся под застройку. И возникает ситуация, что когда землю выделяют под застройку частникам, частники по своим правилам расселяют гораздо лучше, чем город. Но если расселяет город, то город, по правилам, должен эту ситуацию отыгрывать на конкурсе.
И представляешь, это как «Угадай мелодию». Приходит компания и говорит: «Мы расселим по закону за 100 рублей», а другая компания приходит и говорит: «А мы за 50». И город должен дать преимущество этой компании, которая за 50. Но идет работа с людьми. И это все за счет людей.
Сложные очень ситуации. И в данном случае тут возникла такая серьезная история. Большая коллективная жалоба людей, которые не согласны с этим расселением. Коммерческое расселение – это вещь такая. Если дом на двух хозяев, там обычно выкупают только одну половину, в другую заселяют бомжей. Потом там происходит пожар, разморозка труб и еще что-нибудь. И люди уже готовы хоть на что-нибудь, только чтобы скорее съехать. И поэтому готовится тут, похоже, очень серьезное дело. Я потом об этом расскажу. Наш юрист взялся. Такая серьезная история.
И. Воробьева
―
Прямо реновация у вас там.
Е. Ройзман
―
Это даже не реновация. Но Екатеринбург такой. Здесь земля была всегда очень дорогая, начиная с 18-го века. И поэтому у нас эти истории болезненно развиваются.Очень интересная у меня история. Она старая, я про нее рассказывал. У нас на Химмаше вырубили аллею старых тополей, которую жители очень любили.
И. Воробьева
―
Тополя, да. Так. И что там?
Е. Ройзман
―
И сейчас юристы, которые ведут это дело, им нужна хорошая независимая лесотехническая экспертиза. То есть если есть специалисты по лесу, огромная просьба, в личку напишите. То есть юрист наш выйдет. Требуется хорошая независимая экспертиза, потому что собирается побороться.
И. Воробьева
―
Тут есть вопрос от слушателя. Он еще в самом начале программы пришел. Возвращаясь к истории с Беларусью, как думаешь, какие мысли и как себя чувствуют сейчас люди в Кремле в связи с событиями в Беларуси?
Е. Ройзман
―
Поверьте, что очень внимательно наблюдают, потому что все смотрят, как будут развиваться события у нас, что можно, что нельзя. Все наблюдают очень внимательно. Мало того, здесь Лукашенко не любят, но вынуждены с ним мириться. У Лукашенко очень интересная ситуация. Он не может идти к Западу по той причине, что от него потребуют свободных и честных выборов, ему придется отказаться от власти, он не останется у власти. И он не может идти сюда, потому что здесь он не нужен вообще. Беларусь нужна, а он не нужен. И он точно так же это понимает. И поэтому он так разрывается между умными и красивыми.По тем, кто поздравил его сегодня, можно приблизительно понимать список его симпатизантов. Я удивлен, что Ким Чен Ын не отметился. Ну, еще не вечер. Ну и Европа достаточно консолидированно смотрит на эту ситуацию. Ну, увидим, поймем.
И. Воробьева
―
Предположения высказывают некоторые журналисты, что Кремль посмотрит на все происходящее в Минске и в зависимости от того, как там ситуация повернется, у нас в России начнется тоже волна дальнейшего закручивания гаек еще туже, просто чтобы боялись и ничего такого себе не придумывали.
Е. Ройзман
―
Понимаешь, совершенно точно, что оно так будет, потому что это билет в один конец. Если это началось, то оно само по себе не прекращается. Это единственный внятный механизм, который этим людям понятен. Что Лукашенко, что наша верхушка, что наш президент – это все комсомольцы 70-х годов, выросшие в Советском Союзе. Ничего нового они придумать не смогут.Обрати внимание, они все, как под копирку, любые проблемы – они сразу начинают говорить: «Происки Запада. Деньги Сороса», еще что-нибудь. Они даже не договариваются между собой, а начинают об этом говорить синхронно. Причем даже не стесняются. Ну представляешь, вот Лукашенко. Ему говорят: «У вас интернета, связи нет». А он говорит: «Да это с Запада». Ну что смеяться… Все же всё понимают.
Поэтому иллюзий никаких нет. Понятно, что надо стоять, сопротивляться. Ну, Россия – та страна, за которую стоит бороться. И для братьев-белорусов Беларусь – это их Родина. И я надеюсь, что они будут как-то сопротивляться. Я, конечно, желаю им всяческой удачи, терпения, стойкости, потому что это непростые времена. И конечно, наши симпатии на их стороне.
И. Воробьева
―
Еще у нас есть минутка. Спрашивали про ОМОНовцев, которые так ожесточенно били протестующих. Мы видели это на видео. Но это же не люди, которых заставили. Это же они действительно так себя ощущают.
Е. Ройзман
―
Ирин, на самом деле, их очень серьезно готовят. И я видел, когда в Екатеринбурге была совершенно мирная история по поводу повышения пенсионного возраста, когда остановили, когда совершенно озверевшие люди напротив в камуфляже и которые в лицо просто кричат: «Вам заплатили». И они даже не понимают, что это может быть по велению души, что человек может просто любить свою Родину, быть несогласным, быть оскорбленным. Они смотрят и кричат. У них пена идет изо рта. Они кричат: «Вам заплатили». Поэтому их психологически очень серьезно обрабатывают.Но я хочу сказать, что эти люди всегда четко видят, на чьей стороне сила. И как только чаша весов начинает склоняться, они принимают верное решение.
И. Воробьева
―
Все. Последние секунд 15 все твои.
Е. Ройзман
―
Я хочу в первую очередь сказать гражданам Беларуси. У вас замечательная страна. Я надеюсь, что у вас получится отстоять свой выбор и свою страну. Ну а мы все за этим смотрим, берем пример где-то, учимся любить свою Родину. И наша страна достойна того, чтоб за нее бороться. И в конце концов все равно все будет хорошо.
И. Воробьева
―
Спасибо большое. Это была программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Далее слушайте программу «Разбор полета», там в гостях – журналист, правозащитник Зоя Светова. А в 23 часа – «Футбольный клуб». До встречи через неделю.