Врачебные ошибки. Часть 2 - Калой Ахильгов - Быль о правах - 2019-02-22
А.Кузнецов
―
Здравствуйте! Это программа «Быль о правах», для вас работают Алексей Кузнецов и Калой Ахильгов, как мы и обещали, сегодня продолжение небольшой программы, которая была у нас в сокращенном варианте на прошлой неделе. На прошлой неделе мы по сути поставили проблему, да, речь шла о так называемых врачебных ошибках, так называемых, потому что мы выяснили, что далеко не всегда то, что мы в обиходе называем врачебной ошибкой, таковой является, и собственно говоря, в прошлой передаче мы постарались сделать такое, провести различие между врачебной ошибкой, то есть результатом какого-то действия или бездействия, и тем, что можно назвать, ну, скажем так, врачебной неудачей, поскольку понятно, медицина это одна из сложнейших областей человеческой деятельности, и тут есть много такого, что, в общем, не совсем вполне зависит от врача.Вот давайте все-таки напомним в чем принципиальное различение врачебной ошибки?
К.Ахильгов
―
Врачебная ошибка от врачебной, ну, скажем, врачебного неуспеха или неудачи зависит от соблюдения условий, основные условия это связанные с моментом, если это летальный исход, не дай бог, то это с моментом смерти, то есть это условие, при которых все это произошло, это знание врача, насколько квалицированно он применял лечение, какие лекарства он давал, какие рекомендации клинические он использовал и так далее, то есть здесь есть ряд условий, которые в принципе потом можно будет изучить и доказать путем проведения экспертизы, которые дадут ответ на вопрос, это была неудача с точки зрения вообще возможностей человеческих, как врача, да, либо это была действительно врачебная ошибка, которую можно было не допускать, вот в чем основное отличие.
А.Кузнецов
―
То есть эксперт будет сопоставлять действия конкретного врача с некой общепринятой на данный момент практикой…
К.Ахильгов: Я даже не знал, что настолько печально в нашей медицине все
К.Ахильгов
―
Да.
А.Кузнецов
―
Вот как обычно лечат такую болезнь.
К.Ахильгов
―
Совершенно верно, совершенно верно.Я бы хотел для общего, так сказать, понимания, мы в прошлый раз сказали, что неофициально порядка 300 000 смертей из-за врачебных дефектов, но официально есть статистика обращений в Следственный комитет с соответствующим заявлением о возбуждении уголовного дела, за 2016 год это порядка 6000 заявлений по всей стране, из них возбуждают дел примерно по порядка 2000, то есть где-то 30% от общего числа заявленных по врачебным ошибкам заявлений со стороны потерпевших. Но кажется, почему такая большая разница между неофициальной статистикой смертей и официальной статистикой заявлений по поводу врачебных ошибок, тут есть несколько факторов, первый это, конечно же, некая религиозность, да, когда люди воспринимают это как некий божий промысел и соответственно они считают, что врач был всего лишь причиной к тому что…
А.Кузнецов
―
Ну, или даже необязательно религиозность, бывают еще такие, знаете, нерелигиозные фаталисты, которые не связывают это с деятельностью там божества, а с некой предопределённостью, что на роду написано…
К.Ахильгов
―
Плюс, в нашей стране, конечно, нет такой распространённой практики привлечения врачей к уголовной, либо гражданской ответственности в виду допущенной врачебной ошибки.Вот я для сравнения хочу просто сказать, что если мы говорим про неофициальную статистику в нашей стране, то в наших любимых Соединенных Штатах статистика такова, что там примерно от ста до двухсот тысяч умирают в результате врачебной ошибки, и это официальная статистика, то есть это данные, которые у них есть по Минздраву и так далее, но с учетом…
А.Кузнецов
―
То есть во всех этих случаях какое-то расследование, хотя бы служебной, проводилось?
К.Ахильгов
―
Да, расследование, иски, уголовные дела и так далее. И интересно, что разница в населении у нас, то есть получается, что они чуть ли не в 2 раза больше нас, но при этом у них в 2 раза меньше нашего количества смертей, это тоже о чем-то говорит.Что касается в нашей стране, то я уже говорил, 70% примерно, 70% заведенных дел завершаются либо оправданием врачей, либо соответственно прекращением уголовных дел за отсутствием состава преступления, это тоже некий показатель…
А.Кузнецов
―
То есть если около 2000 возбуждается, то получается, что порядка 700 дел заканчивается каким-то наказанием?
К.Ахильгов
―
Да, да, основные дела у нас переходят в плоскость гражданско-правовых отношений, и там уже взыскивают определенные суммы. Я, кстати говоря, посмотрел по судебной практике по всей стране, и Татарстан, и Башкирию, и Кавказ, и Дальний Восток, и Зауралье, посмотрели мы практику и знаете, там все с точки зрения взысканий очень грустно, потому что средние цифры, которую взыскивают по таким делам, при которых человек остается живой, но получает инвалидность, таких, ну, где-то 150 000 рублей взыскание морального ущерба, поэтому, мне кажется, это очень грустно, потому что все-таки надо создавать такую практику, и здесь я считаю, что, на фоне, конечно же, других мер, которые нужно принимать, здесь, конечно, нужно подумать о том, чтобы все-таки страховать врачей от их ошибок, это позволит, с одной стороны, врачам чувствовать себя спокойнее и лечить людей, не боясь допустить ошибку, с другой стороны, даже если такая ошибка будет допущена, то страховые компании должны будут выплатить уже непосредственно потерпевшим, то есть пациентам соответствующие предусмотренные страхованием, страховым случаем суммы.
А.Кузнецов
―
Очень интересно, у нас же по идее пионерами вот этого нововведениями должны стать частные клиники, у нас есть какая-то практика, какие-то частные клиники страхуют своих врачей от врачебных ошибок?
К.Ахильгов
―
К сожалению, таких данных, по крайней мере, я не нашел, я думаю, что все-таки клиники, которые позиционируют себя как международные, они все-таки, наверное, используют такую практику, но в основе своей большинство клиник, которые работают на территории России, я думаю, что они вряд ли страхуют, потому что у нас же все привыкли, что если обязательно тогда да, а если желательно, добровольно, то значит, ну, нет…
А.Кузнецов
―
То есть получается, что-либо будет инициатива государства, превращенная в законодательство, либо скорее всего все останется по-прежнему в этом вопросе?
К.Ахильгов
―
Да, да, совершенно верно.Очень хочу поговорить на тему, по сути своей это корень проблемы, да, это причины, по которым невозможно привлечь врача к ответственности в случае летального исхода, да. Обычно как это происходит, значит, во всех крупных государственных больницах имеются свои морги, и в каждом случае смерти в больнице, в принципе неважно операция это или было какая-то сердечно-сосудистая недостаточность, ну, или другие причины смерти, все они попадают в один морг при больнице, да, и в этом морге, туда, то есть в другие морги, в остальные, туда направляются только криминального характера смерти, огнестрельные ранения и так далее. Обычно в таких моргах вскрытие осуществляется формально, да, то есть история болезни запрашивается крайне редко, изучается еще реже, то есть она поступает в морг уже спустя месяц после похорон и понятное дело, что вскрытие производится формальное, да, для того, чтобы просто описать. В случае если вскрытие производится, то анализ должен быть на что, на предмет как лечили, да, методика лечения, лекарства, которые принимались, уже там покойным, то есть все это предполагает некую экспертизу, и анализы, которые стоят очень дорого, и соответственно эти дорогие анализы больница не готова оплачивать, и это приводит к тому…
А.Кузнецов
―
А законодательство не требует?
К.Ахильгов
―
Не требует, ну, то есть оно требует, но требует в том виде, в котором оно есть сейчас, то есть, условно говоря, оно требует вскрытие, вскрытие есть, установление причины смерти, да, устанавливают причину смерти, но там с приставкой «возможно». И понятно, что когда речь идет о привлечении к ответственности, мы не можем оперировать такими терминами как «возможно», «предполагается»…
А.Кузнецов
―
Или слишком расплывчатый результат вскрытия?
К.Ахильгов
―
Да, понятно. И поэтому здесь возникает некий диссонанс, потому что, с одной стороны, как бы смерть налицо, а установить причину смерти из-за вот этих бюрократических проволочек не удается. Более того, когда пишется заявление о возбуждении уголовного дела, соответственно Следственный комитет начинает допрашивать патологоанатома, которые делал вскрытие, он говорит, ребята, я делал исходя из того, что у меня есть, у меня есть вот такая-то справка, история болезни, и то, истории болезни даже у него не бывает, у него бывает диагноз, да, и поэтому получается дополнительные экспертизы, получается, что следователь тоже как бы вроде и хочет расследовать дело, но ему нечего расследовать, и это является причиной того, что такие дела прекращаются, да. Более того, когда история болезни уже готова, а покойный уже похоронен, то следователь просит разрешения у родственников на эксгумацию, а 99% родственников они против эксгумации.
А.Кузнецов
―
А в данном случае следователь связан обязательством получить разрешение родственника?
К.Ахильгов: Если у каждого врача будет доступ к базе данных, процент ошибок будет гораздо меньше
К.Ахильгов
―
Конечно, он не имеет права, это только с разрешения ближайших родственников, которые буду признаны потерпевшими по делу, поэтому дело все переходит в плоскость гражданско-правовых отношений, и там уже все тоже самое происходит по повторному сценарию, либо берут эти же данные экспертов и так далее. Плюс, очень важный момент, если речь идет о государственной больнице, о бюджетном учреждении, то соответственно и привлекается врач бюджетного учреждения, и эксперты направляют, точнее материал направляют для экспертов в судмедэкспертизу на…
А.Кузнецов
―
То есть это все одна и та же система…
К.Ахильгов
―
...которая подчиняется тому же Минздраву, то есть это одна некая такая…
А.Кузнецов
―
Это в рамках одного замкнутого центра…
К.Ахильгов
―
Да, и понятно, что эксперты Минздрава не будут писать против врача Минздрава, это такая история, хотя когда речь идет о частных больницах, там уже немножко картина другая.Вообще врачебная ошибка это одна из самых сложных доказываемых с точки зрения потерпевших, доказываемых преступлений, потому что доказать полностью врачебную ошибку возможно только если врач сам скажет: «Да, я это совершил», все, в других случаях, когда врач будет отбиваться, конечно, всегда у него есть шанс отбиться, всегда, и это, наверное, единственные, предусмотренные УК преступления, по которым можно реально объективно отбиться, у нас практика такова.
А.Кузнецов
―
Давайте все-таки переведем разговор в такую более практическую плоскость, предположим, человек считает, что он сам явился жертвой врачебной ошибки, слава богу, в его деле нет летального исхода, но он ухудшает, но он ощущает ухудшение самочувствия или считает, что лечение, которому он подвергся, ему никак не помогло и так далее, как ему действовать?
К.Ахильгов
―
Естественно, ему нужно сначала обратиться с претензией к самой клинике, после чего…
А.Кузнецов
―
А может он до того, как обратиться с претензией, как-то где-то оценить свои шансы?
К.Ахильгов
―
Конечно, конечно.
А.Кузнецов
―
Каким образом это сделать?
К.Ахильгов
―
Всегда можно произвести независимую экспертизу, то есть обратиться в любое медицинское экспертное учреждение, необязательно государственное, которое даст ему соответствующее заключение о том, что да, действительно, ваше ухудшение здоровья является…
А.Кузнецов
―
Ему не нужно никакое ни направление на экспертизу…
К.Ахильгов
―
Ничего не надо…
А.Кузнецов
―
Просто это обычные коммерческие условия.
К.Ахильгов
―
Да, он, совершенно верно, он просто получает историю болезни и на основании этого просто, соответственно эксперт запросит его определенный документ для того, чтобы провести…
А.Кузнецов
―
Историю болезни ему медучреждение обязано предоставить?
К.Ахильгов
―
Да, это его история болезни, это его персональные данные, соответственно, что касается, перед тем, как обратиться с претензией, он может сделать эту экспертизу и уже на основании выводов эксперта заявить медицинскому учреждению о том, что, смотрите, эксперт нам говорит, что из-за вас я получил такие-то, такие-то ухудшения здоровья, прошу вас мне возместить в таком-то размере. Понятно, что клиника, ну, если она, конечно, следит за своим имиджем, она быстренько удовлетворит требование и закроет это дело, но в большинстве случае, конечно же, речь идет о деньгах, и клиники не готовы платить большие, запрашиваемые потерпевшим или пациентом, деньги, и зная практику, что взыскивают небольшие деньги, они идут в суд, чтобы по суду заплатить гораздо меньше, чем требует пациент.
А.Кузнецов
―
В какой форме заявляется вот эта досудебная претензия?
К.Ахильгов
―
В произвольной форме, абсолютно произвольной форме…
А.Кузнецов
―
Главное, чтобы это было где-то зарегистрировано?
К.Ахильгов
―
Да, то есть это обычное письмо, в котором прям написано: «Претензия», и начинается прямо с момента, с начала взаимоотношений, с момента их окончания, вот как раз…
А.Кузнецов
―
То есть вы излагает в письме претензию, вы прилагает копию заключения эксперта, которая у вас имеется, и ждете, пока клиника вам ответит?
К.Ахильгов
―
Еще раз говорю, по поводу эксперта, заключение эксперта это необязательно, это желательно…
А.Кузнецов
―
Для надежности…
К.Ахильгов
―
Для того, чтобы усилить свою позицию.
А.Кузнецов
―
Да, да.
К.Ахильгов
―
Но отсутствие такого экспертного заключения не лишает вас права обратиться с этой же проблемой…
А.Кузнецов
―
И обязанность клиники как-то отреагировать?
К.Ахильгов
―
Да, совершенно верно.
А.Кузнецов
―
Так, предположим, клиника решила перевести дело в суд, и в этом случае как бы вы получите ответ, что клиника себя виноватой не считает, если хотите, жалуйтесь в суд…
К.Ахильгов
―
Да.
А.Кузнецов
―
И вы же тогда должны в него пойти….
К.Ахильгов
―
Да, совершенно верно, по местонахождению либо вашей регистрации, либо по местонахождению…
А.Кузнецов
―
Клиники.
К.Ахильгов
―
Клиники, обращаетесь в суд и уже начинается полноценный судебный процесс со всеми доказательствами, со всеми опровержениями позиций и так далее, и так далее, и уже суд на основании предоставленных доказательств уже выносит решение о том, взыскать или не взыскать…
А.Кузнецов
―
У нас есть, я сейчас не прошу ни в коем случае называть какие-то конкретные имена, но у нас в принципе есть уже такая, сформировалась такая адвокатская специализация, у нас есть адвокаты, которые специализируются на такого рода делах?
К.Ахильгов
―
Их немного, но они есть…
А.Кузнецов
―
То есть в принципе их без труда в интернете можно найти?
К.Ахильгов
―
Да, можно найти, и я думаю, что мы тоже эту практику обязательно запустим…
А.Кузнецов
―
Как это сформулировать запрос, медицинский адвокат, как это называется?
К.Ахильгов
―
Можно просто, адвокат по врачебным ошибкам.
А.Кузнецов
―
Адвокат по врачебным ошибкам.
К.Ахильгов
―
Что-нибудь такое, да.
А.Кузнецов
―
Хорошо, это как бы понятно, дальше вы обращаетесь в суд, сумму морального ущерба, которую вы просите, вы сами должны заявить?
К.Ахильгов
―
Да, да, совершенно верно.
А.Кузнецов
―
Из чего исходить при формировании такого рода требований…
К.Ахильгов
―
Это уже конкретно ущерб, то есть который причинен, если это лицо, понятно может быть обезображивание лица, если это орган какой-то, который не работает, тут тоже нужно оценивать, тут это зависит от последствий, которые причинены, да, то есть если это последствия на всю жизнь, то тут одна цена, если последствия, которые исправимы, то тут другая цена.
К.Ахильгов: Во всех цивилизованных странах есть база данных историй, по которым людей успешно вылечили
А.Кузнецов
―
Когда вы обращаетесь вот в эту независимую экспертизу возможно еще до того, как вы обратитесь в суд, можно ли им задавать такой вопрос, посоветуйте, во сколько бы вы, так сказать, оценили ущерб?
К.Ахильгов
―
Почему нет, конечно, можно, тем более, если они проводят такие экспертизы, они уже примерно понимают, при этом я бы не привязывался к судебной практике несмотря ни на что, потому что все-таки у нас не прецедентное право при всем том, что у нас стараются вести какие-то аналогии по решениям, но у нас не прецедентное право, и если где-то в Новосибирске суд принял решение о взыскании 100 000, то в Москве или в Петербурге может быть другое.
А.Кузнецов
―
Ну, то есть иначе, простыми словами, ваш совет можно в простой форме сформулировать так, запрашивайте больше, если что, так сказать, они сами…
К.Ахильгов
―
Требуйте максимум…
А.Кузнецов
―
Максимум…
К.Ахильгов
―
Невозможного, получите максимум.
А.Кузнецов
―
Получит максимум, да, хорошо.Оставайтесь с нами, через 5 минут после перерыва мы вернемся к этой теме.
НОВОСТИ
А.Кузнецов
―
Это программа «Быль о правах», мы говорим о врачебных ошибках.Вот теперь давайте посмотрим, собственно говоря, с другой стороны, мы говорим о том, что возможно защита для врача это страхование врачебной ошибки…
К.Ахильгов
―
Да.
А.Кузнецов
―
но пока такого нет. Вот в нынешних условиях, как врачам застраховаться от необоснованного обвинения? О том, что такие случаи бывают время от времени в печать довольно регулярно просачивается.
К.Ахильгов
―
Да, ну, здесь, конечно же, врачи должны в первую очередь фиксировать каждый этап лечения, и конечно, здесь нужна клиническая рекомендация по каждому лечению, я сейчас немножко углублюсь в эту историю, потому что за время, так сказать, подготовки к нашей программе, я изучил и узнал очень много интересно по поводу того, что как должны были бы лечить врачи.
А.Кузнецов
―
Ну, будем надеяться, что это все знания не пропадут, а пригодятся потом в профессиональной деятельности.
К.Ахильгов
―
Ну, смотрите, во всех цивилизованных странах есть некие регистры, регистры это база данных историй, по которым людей успешно вылечили.
А.Кузнецов
―
Обезличенных разумеется?
К.Ахильгов
―
Да, обезличенных, и например, я посмотрел, во Франции есть, в Германии, в Голландии, в Швейцарии, в разных странах по различным болезням есть регистр, которыми врачи пользуются, причем они имеют доступ все к друг другу.
А.Кузнецов
―
Ну, как раньше в медицинских учебниках приводились казусы, пациент К на приеме там…
К.Ахильгов
―
Да…
А.Кузнецов
―
То, то, то, его вылечили.
К.Ахильгов
―
Это некая таблица, где указан пол, возраст, метод лечения, лекарство, которым лечили и так далее, то есть если врач, условно говоря, приходит к компьютеру, вводит туда данные своего пациента, то ему этот регистр выдает рекомендации по лечению, которые основаны на доказательственной медицине, то есть доказательственная медицина это некий опробованный от 1000 до 5000 случаев выздоровления той или иной болезни.
А.Кузнецов
―
То есть некая история успеха…
К.Ахильгов
―
Да, да.
А.Кузнецов
―
С подобными случаями.
К.Ахильгов
―
И там, условно говоря, тебе говорят, 90% такой метод лечения поможет пациенту, то есть это для врача какие-то вводные данные для того, чтобы понять как лечить.Теперь внимание, вопрос, а есть ли у нас в стране соответствующий регистр и есть ли у наших доступ к иностранным регистрам? Отвечаю, у нас формально существует 2 регистра, это по орфанным заболеваниям, и по ревматологии. Человек, который на практике изучает все эти регистры, я имел с ним счастье общаться, и он мне говорит, что по орфанным заболеваниям по факту не существует, то есть оно как бы существует на бумаге, но реально врачи по ней не работают, то есть врачи, условно говоря, если орфанное заболевание, они встречают пациента, они его лечат как первый раз, каждый по-своему, нет регистра, по которому.
А что касается ревматологии, то это один из иностранных регистров, который переведен на русский язык, и они им пользуются, я говорю, а в чем различие между переведенным регистром и тем, что мы сами создаем…
А.Кузнецов
―
На практике.
К.Ахильгов
―
Он мне очень интересно ответил, ну, представь себе микроволновку и представь себе коробку от микроволновки, вот если мы в коробку впаяем 220 вольт лампочку, она тоже будет греть, вот и вся разница, чтобы мы понимали.
А.Кузнецов
―
То есть это имитация по сути…
К.Ахильгов
―
Да, имитация, совершенно верно, просто у нас имеются по большому счету мировой опыт, имеются технологии, которые дают нам доступ к этому мировому опыту, но мы почему-то врачей этим не обеспечиваем, и врачи это не соблюдает вообще, поэтому, конечно же, допускаются врачебные ошибки. А если у каждого врача будет доступ к соответствующей базе данных, будут даваться конкретные рекомендации к лечению, то соответственно процент ошибок будет гораздо меньше. Почему мы этим не пользуемся, ну, это вопрос, наверное, к руководству нашего Минздрава.Еще один очень важный момент, есть 3 уровня регулирования медицинской деятельности, это порядок оказания медпомощи, это стандарты медпомощи и клинические рекомендации, те самые, о которых я говорю. Значит, порядок оказания разрабатывается отдельно для каждой врачебной специальности, например, если берем в пример дерматовенерологов, то указываются уровни помощи, это кабинет, это диспансер…
А.Кузнецов
―
И стационар.
К.Ахильгов
―
Да, отделение больницы и даже научно-исследовательский институт тоже предусматривается, то есть это некоторые уровни лечения, для каждого уровня есть необходимый штат работников, оборудование и так далее. Что касается стандарта помощи, это по сути таблица, где указано чем можно выявлять и лечить конкретную болезнь, то есть это некий тот же регистр, да, но для такого внутреннего пользования по очень узкому направлению. И последнее, самое важное для нас, как для пациентов, это конечно, клинические рекомендации, то есть это некие пособия врача как нужно лечить при том или ином заболевании, то есть как действовать врачу. И как раз эти регистры, они для нас, для пациентов очень важны, потому что там заложен опыт, это же все-таки не юриспруденция, где используют прецедентное или беспрецедентное право, здесь по умолчанию прецедентом можно вылечить человека, то есть по прецеденту того, как лечили до, и этих прецедентов куча в этой базе.
А.Кузнецов
―
Я простой человек, мои познания в медицине ограничиваются, ну, что называется самыми какими-то общими, не факт, что правильными сведениями, в процессе лечения у меня возникает подозрение, что меня не так лечат, во-первых, странные какие-то действия врачей, во-вторых, я не чувствую немедленного облегчения, вот я могу где-то свериться с каким-то опытом, о котором вы говорите?
К.Ахильгов
―
Безусловно…
А.Кузнецов
―
Где я могу найти вот эту информацию…
К.Ахильгов
―
Регистр вы вряд ли найдете, потому что даже у врачей нет доступа к нему, а он в первую очередь для врачей, но если вы поинтересуетесь…
А.Кузнецов
―
А у кого же тогда есть к нему доступ?
К.Ахильгов
―
Официального, у врачей должен быть доступ…
А.Кузнецов
―
Да, конечно.
К.Ахильгов: Врачебная ошибка - одно из самых сложно доказываемых преступлений
К.Ахильгов
―
Но по сути своей, когда его нет, и соответственно нет доступа. Если вы поищете для себя, то есть понять что у вас, понятно, что вы можете не понять многое, название лекарств, название болезней, или там процессы лечения, они по-своему называются, и вы как не врач, конечно, не поймете, но в этом случае лучше обратиться к врачу одному, второму, третьему, который…
А.Кузнецов
―
То есть все равно самый надежный способ, если у вас возникли сомнения, поделитесь с каким-то другим врачом?
К.Ахильгов
―
Конечно, конечно…
А.Кузнецов
―
Желательно с таким, которому вы доверяете…
К.Ахильгов
―
Другого метода пока не придумали.Алексей, я хотел привести пример одного очень интересно случая, который недавно буквально произошел в Башкирской больнице, одной из районных больниц Башкирии, туда доставили бабушку с переломом шейки бедра, и ее положили в коридор, и значит, шейку бедра ей лечили, простите, шваброй, то есть ей обмотали швабру с двух сторон…
А.Кузнецов
―
Ну, то есть лангетку фактически сделали…
К.Ахильгов
―
Да, замотали и положили, и когда внучка этой бабушки, и кстати говоря, сказали, все, идите домой, внучка бабушки сказала, я не могу ее забрать, до утра оставьте, значит, ей отказали, и она сняла все это, выложила в соцсети, и после этого, конечно же, врачи ее опять привезли, дали ей палату, дали все что необходимо, поставили сапожку так называемую гипсовую и так далее, то есть все сделали как надо, но для этого было необходимо сделать это достоянием…
А.Кузнецов
―
Гласности.
К.Ахильгов
―
Гласности, СМИ, комментариев и всего остального, для того, чтобы врачи спохватились и сделали, и к сожалению, это повсеместно, это вот, кстати говоря, на моей малой родине, в Ингушетии, буквально в больнице в лифте умер человек, потому что лифт, они застряли с врачами, ну, вот с кого спрашивать потом. Поэтому, конечно, у нас все, я даже не знал, что настолько печально в нашей медицине все, хотя многие мои друзья и коллеги врачи, врачи, я коллеги имею в виду, врачи-юристы, они, конечно, говорят, что нет, не все так плохо, и так далее, и так далее.
А.Кузнецов
―
Нет, ну, это я могу и на собственном печальном опыте, печальном в смысле моей болезни, но весьма счастливым в смысле того, как меня лечили, сказать, что я ничего кроме благодарности, восхищения перед теми врачами, которые лечили меня 2 года назад, и как раз я убедился в том, что мне очень повезло, и с врачами, с больницей, и с тем, что это было в Москве и со всем прочим, но мне показалось, что в отношении меня все безупречно было.
К.Ахильгов
―
И вы знаете, что говорят врачи, которые все-таки стараются создать некие стандарты для работы, они говорят, что наша профессура врачебная отказывается писать клинические рекомендации и саботирует это, то есть им это не нужно, они все знают, а те, кто…
А.Кузнецов
―
А делиться опытом как бы…
К.Ахильгов
―
Делиться опытом это либо стой за спиной и смотри как мы делаем, либо по-другому никак.И хочу рассказать один очень интересный случай, мой подписчик один рассказал мне, что недавно был скандал, сказал, что один из настоящих авторов, то есть клинических…
А.Кузнецов
―
Рекомендаций.
К.Ахильгов
―
Рекомендаций, он аспирант, в момент написания рекомендаций он вообще был ординатор, ему приказали написать клинические рекомендации по лечению шейки бедра как раз той самой, и причем поставили срок за неделю, за неделю рекомендации по лечению шейки бедра, перелома шейки бедра. Он взял, перевел англо-язычную литературу на русский, а теперь у этой клинической рекомендации в подписи стоят 30 авторов, и сплошь все академики и профессора, вот как бы как у нас создаются клинические рекомендации.
А.Кузнецов
―
И вот как распределяется слава, да, тех, кто их создал.
К.Ахильгов
―
Совершенно верно.
А.Кузнецов
―
Ну, что же, это в очередной раз подтверждает ту максиму, что в этой стране надо умирать здоровым, извините за цинизм, но эта фраза всем хорошо известна.Итак, мы более или менее проговорили, что делать человеку, если он считает, что он стал жертвой судебной ошибки. Возникло ощущение, что в последние буквально месяцы на уровне государственно политики что-то меняется, вот Следственный комитет как-то оживился по этому вопросу.
К.Ахильгов
―
Да, мы знаем, что в прошлом году летом они проявили инициативу по поводу введения новых статей, мы уже говорили про это, и конечно, опять же меня смущает вот этот кровожадный подход, потому что все-таки врачи, то есть они в первую очередь они должны и работают в первую очередь для нас, для пациентов, есть, конечно, среди них недобросовестные врачи…
А.Кузнецов
―
Ну, как в любой профессии, разумеется.
К.Ахильгов
―
Да, которые халатно относятся к своим обязанностям, вот здесь, конечно, нужно очень хорошо подумать, прежде чем вводить некие…
А.Кузнецов
―
Дополнительные репрессивные…
К.Ахильгов
―
Дополнительные, да, репрессивные меры, потому что все-таки нужно отличать врачебный неуспех от врачебной ошибки, потому что…
А.Кузнецов
―
Врачебную недобросовестность от врачебного невезения.
К.Ахильгов
―
Совершенно верно, да. И плюс, конечно же, инструменты, которые бы стимулировали врачей работать в полную мощь, я имею в виду в том числе и страхование врачебных ошибок, и конечно, тут важно, комплекс мер, в том числе повышение зарплат, повышение количество врачей и так далее.
А.Кузнецов
―
Да, вот на этой ноте хочется пожелать здоровья всем участникам, и врачам, и их пациентам.Это была программа «Быль о правах», с вами были Алексей Кузнецов и Калой Ахильгов, постарайтесь не болеть, услышимся в следующую пятницу!
К.Ахильгов
―
Всего доброго!