Наталья Мещанинова, Любовь Мульменко - Попутчики - 2014-02-09

А. ПЛЮЩЕВ: Московское время 23.06. Добрый вечер. Вас приветствует Александр Плющев. Сегодня я без Д. Борисова, он у нас на Олимпиаде. Только что звонил, рвался в эфир, но решил я его не беспокоить. Там две причины. Там есть, чем ему заняться, кроме как выходить в эфир « Эхо Москвы». Во-вторых, не подумайте, что я намекаю на алкоголь или какие-то вещества, вовсе нет. Даже по совершенно трезвому рассудку люди там находятся в измененном состоянии сознания. Хорошо могут говорить о том, что с ними или вокруг них происходит. Поскольку эфир у нас не об Олимпиаде, о ней мы еще успеем поговорить с тем же Д. Борисовым, с его гостями. Мы сегодня о другом, хотя сегодняшний медальный день дает основания. Сегодня будем говорить об отечественном кино. Вы же все любите отечественное кино. Проведем этот вечер не одни. Наталья Мещанинова – кинорежиссер, добрый вечер.

Н. МЕЩАНИНОВА: Добрый вечер.

А. ПЛЮЩЕВ: И Любовь Мульменко – драматург и сценарист. Добрый вечер.

Л. МУЛЬМЕНКО: Здравствуйте.

А. ПЛЮЩЕВ: Обеих их объединяет фильм « Комбинат "Надежда"». Но о нем чуть позже. Хотел я начать, как человек, работающий в новостях на радиостанции, не могу пройти мимо новостного повода, поскольку Н. Мещанинова сорежиссером была сериала « Школа» В. Гай Германики. Очень спорного сериала, который смотрели многие. Слышали его многие, обсуждали его даже те, кто не смотрел. У нас произошла трагедия в школе. Когда мы смотрели сериал « Школа», все говорили, что этого не может быть. В нашей школе такого не было, взрослые говорили вроде меня. Те, кто учатся, кто выступал, они говорят, что в нашей школе такого нет. Приходит человек и расстреливает людей. События развиваются круче, чем у вас в сериале. В какой-то мере получается, что вы немного смягчили то, что на самом деле происходит.

Н. МЕЩАНИНОВА: Я бы не сказала, что повсеместно ученики стреляют. Это из ряда вон выходящий случай. По нему нельзя делать кальку времени, школе, системе образования. Это совершенно частный случай. Мы не знаем, что довлело на человека, что за географ был, что были за отношения.

А. ПЛЮЩЕВ: Редкий и взвешенный комментарий по этому поводу. Обычно люди все знают, что там происходило.

Н. МЕЩАНИНОВА: Они ошибаются. Нельзя, на мой взгляд, на фоне этого случая ставить диагнозы семье, системе образования. Что-то случилось с личностью. Так бывает. Мы не можем ничего сказать про это. Никто не может. Меня это несколько убивает, когда читаешь комментарий, что его подавили родители. У него такая семья, семья виновата. Или этот несчастный географ.

А. ПЛЮЩЕВ: Насколько вас, как художника, впечатлил или шокировал этот эпизод. Я вот к чему, снимая продолжение сериала « Школа», стал бы он для вас причиной, чтобы подумать над подобным эпизодом?

Н. МЕЩАНИНОВА: Скорее, нет. Это случай. Можно сказать, что ничего себе, какая история, надо срочно снимать кино про это. Во-первых, такое кино существует уже. Оно довольно известно. Во-вторых, все-таки это слишком лобовые вещи. Ими нельзя спекулировать. Я как режиссер сериала « Школа», сценарист его, мы придумывали вместе сюжет. Я бы этот случай не вплела бы в историю. Не сделала бы такого персонажа. Не потому, что я его осуждаю, нельзя перенести его в кинематограф, не поняв, что там произошло. Сначала нужно разобраться в этом, внутри себя с этим пожить, понять. А это довольно сложно.

А. ПЛЮЩЕВ: Сейчас, когда про ваш сериал не то, чтобы забыли, но перестали обсуждать так бурно. После того, когда условная пена улеглась, что вы можете сказать о правдоподобности описания школы? Или у вас такая задача вообще не стояла, чтобы правдоподобно описать школу, а это была площадка для описания человеческих отношений?

Н. МЕЩАНИНОВА: Это сериал о человеческих отношениях. Это не попытка взять и выявить недостатки. Если начистоту, что происходило в сериале « Школа», это мои и Лерины какие-то наблюдения сконцентрированные. Мы их усугубили, чтобы создать сюжетную ткань. Это не является документом. Документальная стилистика выбила всех из колеи. Показалось, если это документально снято, то это правда. На этом фоне возник дикий скандал. Все вдруг почувствовали, что они смотрят реальную жизнь. Хотя это игровая и вымышленная история.

А. ПЛЮЩЕВ: Мы договорились перед эфиром на «ты». А я сижу и выкаю. Подключаем к нашему разговору Любовь Мульменко. Переходим к разговору о главном на этот момент проекте. Премьера состоялась в Роттердаме на фестивале. Это фильм «Комбинат "Надежда"». Давайте расскажем нашим слушателям, т.к. они фильм не видели. В интернете тоже нет.

Н. МЕЩАНИНОВА: Еще не было российской премьеры, никто из российских зрителей не видел фильм.

А. ПЛЮЩЕВ: Чуть-чуть о нем расскажем. Что вас объединило, как вы встретились для этой работы? Что за фильм?

Н. МЕЩАНИНОВА: Я написала с И. Угаровым синопсис фильма. Потом нам пришлось прекратить с ним работу. И я искала сценариста, который продолжил. Мне нужен сценарист, который хорошо понимает про реальности, который может писать то, что происходит в нашей жизни. Мне М. А. Разбежкина посоветовала Любу, которая на тот момент не написала ни одного сценария. Писала замечательную прозу. Я ее прочитала. И позвонила Любе.

Л. МУЛЬМЕНКО: Я тогда писала для театра. Начала это делать. Как-то при этом понимала про кино, а не про театр. Я смотрела очень много фильмов, много про них думала. Наташу я заочно знала, она приезжала со своим документальным фильмом на фестиваль ( НРЗБЧ), где я тоже тогда была. Я ее запомнила, не имея никаких оснований, кроме ее прекрасного фильма « Гербарий», где дело происходит в доме престарелых. Там бабушки участвуют в конкурсе красоты. Эта девушка, которую я помнила, мне написала. Я быстро поняла, про что история, поскольку она была уже разработана в какой-то большой части. И тут же я села и ночью посмотрела кучу роликов в интернете про Норильск. И даже у меня не было вариантов участвовать в этой затее или нет. Вопрос был в том, понравится ли Наташе то, как я напишу первые сцены. Ей понравилось. Потом мы познакомились через несколько сцен написанных и прочитанных. Я приехала.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот оно чудо интернета. Что бы вы делали без «YouTube» в этом случае. Состоялся бы сценарий и фильм. Тут раз, пошла, посмотрела ролики, набрала Норильск.

Н. МЕЩАНИНОВА: Я вам скажу, этого было недостаточно. Мы там получили какие-то впечатления. Это было далеко от истины. Мы рисовали себе несколько иной Норильск, когда писали сценарий. Для этого мы специально поехали в то самое время, когда должны были снимать. За год до этого.

А. ПЛЮЩЕВ: Почему Норильск?

Н. МЕЩАНИНОВА: Я пятисотый раз отвечаю на вопрос, почему Норильск. Мне нужен был город для сюжета. Нас интересовало географическое местоположение этого города. Было важно для сюжета, т.к. у нас героиня стремится уехать из родного города. Ей это сложно сделать. Ей это было сделать сложно не потому, что она боится сесть на поезд, просто нет поезда, нет дорог. Не только психологически сложно уехать, но и физически. Нужен был город, где люди настолько далеко от другого мира, что им сложно, страшно, и физически сложно уехать. Норильск оказался идеальным местом для рассказа. Там действительно сложности и с уездом, и с приездом. Сколько раз мы улетали из этого города, и всегда с какими-то проблемами. Был риск не улететь всякий раз. Мы поехали туда, чтобы сделать сценарий более достоверным. Мы проходили все важные моменты для сюжета, общались с людьми, и окончательную версию сценария написали после того, как побывали в этом городе. Он еще какое-то время переделывался по мере взросления нашего сознания. Когда мы приехали на съемки, начало всплывать что-то, что мы не могли знать. Мы имели хорошую свободу. Нам дали эту свободу продюсеры. Мы могли делать все, что хотим с этим материалом. Мы и делали то, что хотели. Мы все время находились в движении.

А. ПЛЮЩЕВ: Правильно ли я понимаю, поскольку я знакомился с фильмом по описаниям, его не видел. По вашим рассказам, интервью, кинопоиску. правильно ли я понимаю, сейчас без отрицательных коннотаций, я этот жанр очень люблю, что этот жанр можно условно описать как такая постсоветская бытовуха, чернуха?

Л. МУЛЬМЕНКО: Мне кажется, что среднее интервью должно опровергать эту идею. Мне кажется, во всех интервью есть попытка объяснить обратное.

А. ПЛЮЩЕВ: Объясните. Слушатели не читали в отличие от меня. +7-985-970-45-45. Присоединяйтесь к нам со своими вопросами. Твиттер – аккаунт @vyzvon. Попытайтесь объяснить.

Л. МУЛЬМЕНКО: Когда ты что-то делаешь про город с плохой экологией, со сложным климатом и про город, отделенный от центра. Есть соблазн эту тему педалировать. Можно было бы, если бы кто-то снимал документальный фильм про Норильск, можно было бы найти страшную фактуру. Мне кажется, как раз ни одна эта возможность не была использована. Единственное, что может быть как-то интерпретировано как чернуха и бытовуха, что герои курят сигареты и не только сигареты. Выпивают без специального героизма. Там быт очень пунктирно показан. Я это поняла, когда увидела смонтированный фильм. Там камера могла дольше задерживаться по воли Наташи на каких-то рваных обоях.

Н. МЕЩАНИНОВА: Камера могла работать жирно. Там фактура такая выдающаяся, что она лезет в кадр. Ее довольно сложно избежать. При чуть более жирной работе камеры можно было бы в это все уйти. Мы сознательно избегали этого. Избегали социальщины.

А. ПЛЮЩЕВ: Я не хочу проводить параллели. Я вспоминаю фильм « Маленькая Вера», допустим. Там тоже бытовухи практически и нет. Пьяный папа на кухне. Ты ее просто ощущаешь сквозь. Я это имел в виду. Это я сейчас немножко сам с собой разговариваю, у меня есть такая особенность. Почему фильм впервые показан в Роттердаме? Странно, что для такого жанра нежного русского кино о Норильске, мне кажется, делать премьеру в Роттердаме. Публика европейская может быть не очень в курсе реалий.

Н. МЕЩАНИНОВА: У нас было пять показов в Роттердаме. Всякий раз после показов оставалась половина зала на сессию вопросов и ответов. Не было такого ощущения, что тотальное непонимание того, что происходит в кадре. Наше кино про маленькую личную драму человека. Это может происходить в любой стране мира. Мне было важно выбрать конкретное место. Я не люблю снимать кино вне времени и пространства. Какой-то условный город под именем Н. В какое-то время что-то происходит. Я очень люблю конкретику. Я люблю, как вы цепляетесь за эти приметы. Вы начинаете понимать, что это и про вас. Здесь такая вещь работает. Мне очень много людей говорило, что происходит мощная идентификация с персонажем. Это все очень узнаваемо. Европейский зритель, который узнает своих друзей в наших героях. Чувства и эмоции находятся вне времени. Есть при этом очень конкретные вещи, которые не дают тебе заблудиться. Ты понимаешь, о чем тебе рассказывают. Европейский зритель очень открыт к тому, что происходит еще где-то. Мы не педалировали, что наша Россия загибается. Нет такого, что общий контекст и посыл фильма, что в России плохо жить. Есть конкретный человек, который конкретно страдает от чего-то. Довольно классически развивается сюжет при этом. Единственное, что форма выбрана довольно экспериментальная. Мне все говорят, и журналисты, что такого кино еще в России не было. То, как оно сделано. Т.к. Роттердам является первой мировой площадкой для экспериментального кино, где можно хорошо выступить с первым фильмом, это было для нас идеальным местом для премьеры. После Роттердама нас расхватали по фестивалям.

А. ПЛЮЩЕВ: Куда еще?

Н. МЕЩАНИНОВА: Я еще не имею права до официальных релизов озвучивать это. В России на крупном фестивале мы будем выступать. Нам было важно делать премьеру в Роттердаме. Это то самое место для такого фильма, по мнению всех.

А. ПЛЮЩЕВ: Приняли там неплохо? Он участвовал в конкурсе, но не получил призов?

Н. МЕЩАНИНОВА: У нас с Любой же была двойная премьера, двойной дебют. Мы с Любой написали сценарий к фильму О. Бычковой « Еще один год», который получил приз. Он был в другом конкурсе. Он получил главный приз конкурса. И мы без призов не уехали.

А. ПЛЮЩЕВ: Я вас всячески поздравляю. Что касается « Комбината надежды». Мы так много о нем говорим. Россия когда увидит?

Н. МЕЩАНИНОВА: Это должно случиться летом. Официальная премьера будет летом, а выход в прокат в начале осени. Не очень умно делать прокат летом, все уезжают.

А. ПЛЮЩЕВ: Я всячески вам желаю успехов с этим фильмом, чтобы все получилось, потому что российское кино такое своеобразное. Я по описанию этот жанр очень люблю. Обязательно пойду посмотреть, если будет такая возможность. Если продолжать говорить об этом кино. Почему вы лично заинтересовались этой темой? Она ваша личная?

Н. МЕЩАНИНОВА: Все кино, про которое я думаю, это мои какие-то личные темы. Темы, которые меня волнуют. Я не планирую и не хочу снимать по чужому сценарию, если это не воткнется прямой стрелой в мое сердце. Я планирую писать дальнейшие сценарии по своим идеям. Это не прямое цитирование моей жизни и не автобиография, но это какие-то наши ощущения. Уже и Любины. Она очень много внесла себя в этот сценарий.

А. ПЛЮЩЕВ: Читал одно интервью. Там было сказано, что вы про Норильск знаете больше. «Если зритель меня попросит когда-нибудь,- это вы зря тогда сказали, - я им расскажу». Я еще не зритель, но уже прошу. Что вы имели в виду, когда говорили, что знаете больше о Норильске?

Н. МЕЩАНИНОВА: Там был задан вопрос таким образом, что достаточно ли мы показали ужас этого городка. Я ответила, что недостаточно. Мы не собирались ничего такого показывать, чернить город. Все это было в контексте того, что нам не разрешали город снимать, думая, что мы приехали город позорить. Журналисты сразу кидаются на эту тему. Спрашивают, действительно ли мы опозорили город в нашем кино. И в этом именно контексте я сказала, что знаю про него больше, чем мы сняли.

А. ПЛЮЩЕВ: Могли бы опозорить, но не стали.

Н. МЕЩАНИНОВА: Мы могли бы все, что угодно. Но это не про это. Есть еще такой момент, что европейский зритель, они не понимают даже расстояния. Они не понимают, что такое 2000 километров непроходимой тундры. У них всего 2000 километров, они не понимают, что эта точка севернее, чем все, что у них на севере находится. Когда мы представляли фильм, я сказала, что сейчас в этом городе, который вы увидите, - 64. Это не объять. Всего не показать. Иначе надо делать документальный фильм, где подробно ты рассказываешь про город. Мы про город знаем так много, если кому-то интересно узнать, то мы готовы рассказать.

А. ПЛЮЩЕВ: Расскажите то, что вас задело в Норильске. Кроме того, что вот это столкновение с руководством завода, которые не хотели, чтобы вы что-то снимали.

Н. МЕЩАНИНОВА: Это было довольно понятно и ожидаемо.

А. ПЛЮЩЕВ: Кроме этого, что еще вы не ожидали?

Н. МЕЩАНИНОВА: Я не ожидала, что каждый день порядка 4-5 раз меня будут травить газом. Я этого не ожидала. Я буду идти по улице города, и будет идти газ, от которого некуда деться.

А. ПЛЮЩЕВ: Какой-то выхлоп от предприятия?

Н. МЕЩАНИНОВА: Там три завода вокруг города. Ветер приносит газ. Как газовая атака, сжимается горло, вы начинаете кашлять. От этого не избавиться. Есть только противогаз. Не будешь же в противогазе ходить по городу. Но я не ожидала, что это будет так.

А. ПЛЮЩЕВ: Как там люди живут?

Л. МУЛЬМЕНКО: Они поднимают воротники, как иногда в мороз поднимают воротники люди в других городах. Это не помогает, но есть такое рефлекторное движение. Плюс там есть особенность, что помещения никто не проветривает. Процедура проветривания там не имеет смысла. Лучше герметичнее запаковывать.

Н. МЕЩАНИНОВА: Там подавляющее большинство работают на заводе, где они только этим и дышат. Как мы привыкли на Садовом Кольце нюхать выхлопы. Для людей, которые не сталкивались с этим, для нас это было шоком. Там еще был момент, что я снимала беременной, я думала о том, как на мне это скажется после этого. Это не сказалось, слава богу. Что тебя, Люба, шокировало?

Л. МУЛЬМЕНКО: У нас в сценарии был один объект, герои должны были поехать на турбазу. Мы знаем, что под любым городом есть турбаза. Мы думали, что эта ситуация общая для всей страны. Нам сказали, что турбаз полно. Мы поехали смотреть, какие они из себя. Как обычно обращаются с турбазами люди в русском городе? Туда приезжают в пятницу вечером и выпивают там до воскресенья. В Норильске иной режим. Ты должен приехать в субботу утром и уехать в субботу вечером. Ночевать там нельзя. Когда наш директор, способный решить все проблемы, пытался добиться от тетеньки, хранительницы базы, почему так. Она говорит, что эта база отдыха. Мы здесь, чтобы вы отдыхали. Он говорил, что я хочу отдохнуть, чтобы приехать до воскресенья. Она говорит, что вы так не отдохнете. Мы здесь, чтобы вы отдыхали. Так было на всех турбазах. Там не ночуют.

Н. МЕЩАНИНОВА: Меня мучил вопрос, зачем тогда строить дома.

Л. МУЛЬМЕНКО: Директор спрашивал, зачем кровати, если ночевать нельзя. Она сказала, что зашел, укрылся, прилег, отдохнул. Там есть кроватки. Нам запретили на всех базах снимать. Действие переместилось в тундру, в поход. Вместо базы они в палатках жили.

Н. МЕЩАНИНОВА: В тундре было интересно. Нам пришлось там ночевать. Полили дожди, но мы не могли свернуть палатки, которые были в кадре. Мы бы их потом уже так не расставили. Там ночевали реквизиторы. В какой-то момент мы поняли на полном серьезе, что к ним могут зайти в гости медведи, росомахи. Мы, как люди, которые живут в Москве, слабо себе представляем, что мы спим, и к нам приходит росомаха. А нам показывали местные парни видео, как к ним медведь пришел. И они его из окна снимали, боялись выйти. Это был такой шок. У нас реквизитор запил в какой-то момент и говорит, что представляю, как приходит росомаха. Поседел за эти два дня.

А. ПЛЮЩЕВ: Н. Мещанинова – кинорежиссер, Л. Мульменко – сценарист и драматург у нас сегодня в эфире. Как образовались деньги на это кино? У вас было предложение от продюсеров или вы искали со сценарием?

Н. МЕЩАНИНОВА: У нас был сценарий. Я долго ходила по большим продюсерам, что-то им предлагая. Не особо кто-то впечатлился. Мы познакомились с Е. Степанищевой, которая на тот момент начинала свою карьеру продюсера. Она снимала кино Б. Хлебникова « Пока ночь не разлучит». Про богатых людей в ресторане. Я Б. Хлебникову немного помогала на площадке. И мы с Леной начали общаться. Я сказала, что у меня есть сценарий, мне надо ехать на кинотавр, мне нужен продюсер, потому что я не могу поехать одна. Она сказала, что ей очень нравится. Мы туда поехали. Ничего толком не получилось, никто не воодушевился. Но у Лены на тот момент были партнеры, которые решили рискнуть и дали свои частные деньги. Это были небольшие деньги. Мы все понимали, на что мы подписываемся. У нас были очень маленькие зарплаты, у актеров и группы. Но мы сняли кино, какое хотели. И мы не обязаны отчитываться, что-то вырезать.

А. ПЛЮЩЕВ: Там ни копейки госкиношных денег?

Н. МЕЩАНИНОВА: Да. Абсолютно бескомпромиссное кино в этом смысле, что меня очень радовало. Мне нужно было снять дебют, чтобы и сантиметра не уступить.

А. ПЛЮЩЕВ: Это у вас игровой дебют. До этого у вас сериал « Школа». Вы сорежиссер. И документальные фильмы. Вы с детства решили быть режиссером игрового кино?

Н. МЕЩАНИНОВА: Мама врет, что я на стульчик вставала и кричала, что я буду режиссером. Когда я снимала документальное кино, я всегда уже планировала в какой-то момент снимать игровое. В документальном кино набираешься того опыта, который тебе не может дать мастер, ВГИК. Ты видишь живых людей, живые реакции, это сильно помогает понять про мир, как, что устроено, когда ты много снимаешь документального кино. Не знаю, закончила ли я с ним. Просто у меня сейчас маленький ребенок бегает по чужим семьям с камерой. Я думаю, что я еще к нему вернусь.

А. ПЛЮЩЕВ: Каков был бюджет фильма «Комбинат "Надежда"»?

Н. МЕЩАНИНОВА: 400 тысяч долларов.

А. ПЛЮЩЕВ: Это совсем маленький.

Н. МЕЩАНИНОВА: У нас было две экспедиции в Норильск и Пермь, где мы снимали. Мы разделили на два периода. Первый период – натурные съемки. Все, что нам нужно было снять в Норильске. Интерьер мы решили снимать сперва в Москве. Потом, когда нам запретили снимать на заводе, но нас не пустили, мы вынуждены были снимать аналогичный ( НРЗБЧ) цех. Нам пошла навстречу ( НРЗБЧ) в Перми. И мы там решили сделать второй период. Все интерьеры снять там.

А. ПЛЮЩЕВ: Там администрация не боялась, что вы что-то очерните?

Н. МЕЩАНИНОВА: Нет. Они радостно пошли навстречу. Они понимали, что мы при этом говорим, что это норильский никель. Для них не было риска.

А. ПЛЮЩЕВ: Наш постоянный слушатель Дмитрий спрашивает: « Стали ли вы лучше понимать жизнь простого обывателя?»

Н. МЕЩАНИНОВА: Я и есть простой обыватель. С простыми обывателями отношения были нормально налажены, как и у Любы.

А. ПЛЮЩЕВ: Каковы прокатные перспективы? Вы что-нибудь знаете по этому поводу? Что вам рассказали продюсеры?

Н. МЕЩАНИНОВА: Мы ждем, как кино пройдет по фестивалям. Мы попробуем получить прокатное удостоверение в той версии, где у нас звучит мат. Есть ряд сцен. Будем как-то думать. Здесь непонятно. Я так понимаю, что Лена хочет заниматься прокатом сама. Она не хочет отдавать никакой компании. И это правильно, потому что это кино требует особого подхода.

А. ПЛЮЩЕВ: Лена – это продюсер?

Н. МЕЩАНИНОВА: Да, Лена Степанищева. Какая-то у нее явная есть стратегия в голове, которой она пока не делится. Но прокат будет. Это будет ограниченный прокат, скорее всего. Им очень важно, чтобы кино посмотрели зрители. Скорее всего, мы будем ездить по городам, делать какие-то показы, что-то еще, постараемся охватить регионы. Сделать так, чтобы его увидели.

А. ПЛЮЩЕВ: Может быть, не самый приятный вопрос. Как вы думаете, зритель охотно пойдет на фильм? У нас любят отечественное кино. Либо старое советское, либо новые блокбастеры.

Н. МЕЩАНИНОВА: Здесь не стоит задача собрать кассу. Не стоит задача вернуть деньги.

А. ПЛЮЩЕВ: Вам их просто так дали, безвозвратно?

Н. МЕЩАНИНОВА: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Везет.

Н. МЕЩАНИНОВА: Они надеются, что что-то вернется, но они готовы их потерять. Здесь вопрос статуса, не денежного возмещения. Вопрос в том, чтобы заработать имя. Это фестиваль. С прокатом все зависит от стратегии прокатной. Как это будет звучать. Что будет писать пресса и т.д. Понятно, что на фильм не придет семья с попкорном на дневной показ. У каждого кино находится зритель. Нет вариантов, что на это кино не пойдут вообще. Пойдут не все. Мы имеем дело с тем, с чем имеем.

А. ПЛЮЩЕВ: Вопрос к Любе: «Не хотели бы вы написать сценарий для патриотического кино. И быть в тренде?»

Л. МУЛЬМЕНКО: Мне кажется, что разговоры о патриотизме очень беспредметные и пространные, потому что половина времени уходит на то, чтобы договориться о терминах. Никто толком о них не договаривается.

Н. МЕЩАНИНОВА: Мне кажется, что само понятие « патриотизм» находится за рамками искусства. Это не относится к искусству. Искусство не занимается патриотизмом, воспитанием, просвещением. Оно занимается самим собой. Оно имеет право быть потому, что оно искусство.

А. ПЛЮЩЕВ: Мне кажется, что многие люди, в том числе ответственные за распределение денег в Госкино, они не согласятся.

Н. МЕЩАНИНОВА: Возможно, они не понимают в искусстве.

А. ПЛЮЩЕВ: А вы, значит, дебютантка, понимаете?

Н. МЕЩАНИНОВА: Я думаю, больше.

А. ПЛЮЩЕВ: И как же вы дальше собираетесь с такими взглядами существовать в вашем бизнесе?

Н. МЕЩАНИНОВА: Я не занимаюсь бизнесом, я занимаюсь искусством.

А. ПЛЮЩЕВ: Это я утрирую. Всегда будут находиться люди, которые готовы потерять 400 тысяч долларов?

Н. МЕЩАНИНОВА: Возможно, нет. Тут вопрос даже не в том, найду я деньги или не найду. Вопрос в том, что я все равно буду снимать кино. Я могу снимать кино бесплатно. Я могу писать сценарии с Любой без денег. Если я этого очень хочу, а я хочу. Найдутся или не найдутся. Я не пойду на поклон, и не буду идти на компромиссы, чтобы мне дали миллион долларов.

А. ПЛЮЩЕВ: А вы снимаете кино для кого?

Н. МЕЩАНИНОВА: Для себя. Прежде всего. Если это делать честно, не прикидываться патриотом, кем-то еще, добреньким, злым, а делать честно про себя. Это начинает волновать всех.

А. ПЛЮЩЕВ: Тогда возвращаемся к самому началу беседы, когда я сказал, что я не нашел фильм в интернете. Я думаю, что никто его не найдет. Вы сказали, что надеюсь, что его нет пока. Вы выступаете за охрану авторских прав фактически.

Н. МЕЩАНИНОВА: Нет. Если фильм окажется в интернете, он будет сейчас никому не нужен с точки зрения фестивалей и проката. У фильма должна быть выдержка интриги. Он должен пожить своей жизнью, получить судьбу фестивальную, потом в какой-то момент он окажется в интернете. Не только моя воля. Продюсер же тоже имеет свои мысли.

А. ПЛЮЩЕВ: Я нашел противоречие у вас. Вы говорите, что я готова снимать кино бесплатно. У меня есть такая потребность, я хочу делать. Тогда логично предположить, что вы снимаете, выкладываете людям в интернет смотреть.

Н. МЕЩАНИНОВА: Если бы я снимала кино без продюсеров и без денег, я бы это уже сделала. Хочется фестиваль. Благодаря фестивалям фильм получает какую-то поддержку в прессе, о нем начинают люди узнавать. Я могу снять кино и выложить, и будет у меня пять просмотров в месяц.

А. ПЛЮЩЕВ: Я понимаю все эти истории. Это очень частый вопрос. Никто не посмотрит, если не скажут, что этот участник номинант, призер и т.д. Это было сделано ради этого объяснения. Понятно, что ваша потенциальная аудитория в 3 миллиарда человек так и останется потенциальной, если фильм не продвинуть.

Н. МЕЩАНИНОВА: Удивительная вещь. Никто не знает, когда человек начинает говорить, что я знаю, как продать кино. Я знаю, сколько человек пойдет на этот фильм. Никто не знает, как кино может выстрелить. Это такое совпадение времени. Есть такой фильм « Один плюс один». Там про инвалида, за которым начинает ухаживать чернокожий парень. Я знаю внутреннюю сторону. Когда они пришли к прокатчикам, все прокатчики сказали: « Вы что, офигели? Это не будет прокатным. Инвалид и темнокожий». Где любовь? У фильма был офигенный прокат. Его полюбили миллионы зрителей. Никто никогда не знает, как выстрелит картина. Тут невозможно делать прогнозы.

А. ПЛЮЩЕВ: Никогда не знает, трудно сказать, большая индустрия на этом базируется. Бывают отклонения в ту и другую сторону. Мы знаем массу историй, когда многомиллионные бюджеты ухались.

Н. МЕЩАНИНОВА: Очень много таких. Когда люди вкладывают и думают, что это бомба. А это не работает. Так сложилась судьба у фильма. Или так не попали просто.

А. ПЛЮЩЕВ: Поскольку Любовь сценарист, я много раз слышал жалобы режиссеров о том, что большая проблема со сценариями. Вам повезло, что вы нашли свой сценарий.

Л. МУЛЬМЕНКО: Видимо, режиссеры, которые пытаются найти готовый сценарий, они оказываются в трудном положении. Тут была другая история. У Наташи была идея, была история. Ей нужен был собеседник и сценарист. Это не была работа под ключ, которую она раскопала где-то. Чтобы найти человека, с которым ты можешь с самого начала вместе начать идею обрабатывать. Вокруг наращивать сюжет, диалоги и все остальное. На рынке готовых сценариев я не знаю, какая ситуация. И сама не писала ничего такого, чему потом надеялась бы найти хозяина.

А. ПЛЮЩЕВ: У вас работает сотворчество?

Л. МУЛЬМЕНКО: Я написала две пьесы, которые ездили по фестивалям, делали читки по ним разные режиссеры. И мне это понравилось меньше, чем проектная работа с начала и до конца. Есть такой драматичный момент, когда ты написал что-то готовое. Пока ты это писал, ты себе это и поставил в голове. У тебя есть какое-то решение, как актеры должны выглядеть, как должны все это произносить. Когда человек, который не знаком с замыслом, с самого начала начинает это ставить, ты сидишь и ерзаешь в зрительном зале или перед экраном. Если вы с самого начала сговариваетесь, находите общую интонацию, то ты не страдаешь в конце, потому что ты понимаешь, что будут делать с текстом. Когда от него отступаются, ты тоже не страдаешь, потому что понимаешь – почему.

А. ПЛЮЩЕВ: Хочется в конце сказать немного пошловато, но тем не менее. Так выпьем же за нахождение общей интонации. Спасибо большое гостям. Спасибо тем, кто был с нами в этот поздний час, в это олимпийское время, слушали радиостанцию « Эхо Москвы». Программа « Попутчики». Наталья Мещанинова – кинорежиссер. Любовь Мульменко - драматург и сценарист. К лету ближе смотрите фильм « Комбинат "Надежда"» или ближе к осени. Я буду с нетерпением ждать. Некоторые слушатели из Норильска написали, что они тоже обязательно пойдут. Спасибо большое. Счастливо.